Зеленое солнце (джен)

Воздух пропах антисептиком, кровью и потом. Никакого света не было. Голова раскалывалась от боли. На запястье и лодыжках ощущались стальные кольца, соединенные друг с другом магнитной цепью. Она изредка пощелкивала, когда Эрен двигался. Шею сдавливал ошейник смертника ― на фотографиях преступников такие всегда виднелись из-за ворота яркой оранжевой формы с черными рукавами.

Помещение, в котором он находился, было маленьким ― Эрен сидел с согнутой спиной, чтобы хоть как-то помещаться. Неудобная поза в стальной коробке, в которой к тому же было холодно, не давала как следует расслабиться. Эрен потянул руки вверх, но не получилось. Гладкая поверхность стены встретила прохладой, обозначая границы, за которые он не мог зайти.

― Черт.

Эрен завертелся, пытаясь удобнее устроиться. Со всех сторон давили стены, мешая выпрямиться. Выяснился еще один неприятный момент ― протез на ноге плохо работал. Видимо, когда Эрена ударили в ногу ножом, то повредили соединительные контакты и подвижную часть. В итоге в нагрузку к половине левой руки он получил неработающий протез. Черт. Дела обстояли слишком хреново.

Как оказался тут ― неизвестно.

Сколько времени провел в этой коробке ― неизвестно.

Где Микаса и Армин ― неизвестно.

Как он вообще выжил ― неизвестно.

― Вспоминай, ― приказал себе Эрен. ― Не смей забывать.

Эрен пытался отвлечь себя от неудобной позы копанием в собственной памяти. Он хотел найти хоть какие-то куски произошедшего с ним после того, как он убил тех, кто пырнул его ножом и вырвал руку. Обрывки замелькали слишком быстро, усиливая головную боль ― таблеток, чтобы избавиться от нее, рядом не было.

Кажется, его защитила Микаса. Она что-то говорила про Армина, который ей передал сообщение. Вроде бы она убила оставшихся двух человек ― одного Эрен не заметил в полутьме комнаты. Потом они с Микасой куда-то бежали, а Армин их направлял, ориентируя в лабиринте улочек. Кажется, они напоролись на патруль полицейских возле стены.

Смутные, едва различимые образы отказывались выстраиваться в последовательную цепочку событий. Все, что Эрен понял ― он у полиции числился одним из нарушителей границ стены. Отсюда и меры безопасности ― Эрен невольно потрогал натиравший кожу ошейник.

Выбраться будет непросто. Если не врать самому себе ― невозможно.

Допрос ― дело времени. Как скоро его вытащат и сколько ждать, так и осталось под вопросом.

Эрен поерзал, попытался в который раз устроиться поудобнее. Улегшись на спину и подперев ногами потолок, он пытался не думать о времени, и что будет дальше. Интересно, Эрвин договорится с полицией о его освобождении? Он ведь им очень нужен. А что станет с Риваем из игры?..

― Так это правда? ― Эрен подскочил как ужаленный на месте от пришедшей в голову мысли. Ударился головой о низкий потолок и, посыпал проклятиями в адрес того, кто его засунул в эту стальную коробку.

Ривай. Игра. Вчера у Эрена не было аппаратуры для погружения в виртуальность. Да и откуда взять, когда он пытался спасти свою шкуру? Он совершенно забыл про игру. А вот она про него нет. Тогда по какой причине ― а главное, каким образом ― он сумел погрузиться в виртуальность? Это случилось до того, как его схватила полиция, или после?

Эрен не хотел верить в происходящее, но, судя по всему, отряд Эрвина охотился за ним не просто так. Как раз по этой самой причине. Эрен вспомнил, что они не особо удивились тому, как он мог погружаться в виртуальность без компьютера. Они знали. И они пришли за ним, за его способностью, хоть и отрицали это. И к этому был каким-то боком примешан человек, которого называли его отцом. Эрен до сих пор не верил, что тот самый человек, о котором говорили, его отец, иначе бы мать рассказывала о нем хоть что-то. Или она не хотела травмировать его детскую психику и давать ложные надежды на возвращение отца в семью?

С этим можно разобраться позже. Главное, нужно понять, что его ищет небольшой отряд под командованием Эрвина Смита. Во-первых, Эрен сейчас у полиции. Раз его еще не допрашивают касательно отца, значит, Эрвин и полиция не сообщники по его поимке. Во-вторых, Эрвин и его отряд знают о его способности, которую сам же Эрен им и назвал; выдал то, что знает о ней и пользуется. На тот момент Эрен ничего другого не мог предпринять, и пришлось блефовать, но кто же знал, что это окажется правдой? Теперь его будут разыскивать, а раз разыскивают, значит, скоро Эрена избавят от ошейника смертника. В-третьих, его оставят живым ― Эрен был в этом твердо уверен. На данный момент, если принять самым главным фактом то, что он единственный обладатель подобной силы, то его будут исследовать. Он станет лабораторной крысой, а значит, до окончания исследований будет им нужен. Эрен надеялся, что живым. В-четвертых, кто-то его предал. Эрен не был уверен в своих заключениях, но опасения были.

Эрен притаился, когда услышал слабый звук. Крышка коробки открылась, его подхватили под руки и вытащили наружу. Идти сам он не мог, поэтому его тащили двое охранников. Эрен ничего не видел, поэтому полагался на ощущения и слух, запоминая все повороты.

Его втащили в комнату, и охранники наконец-то остановились.

― Итак, господин Йегер, ― раздался грубый голос недалеко. Эха в комнате не было, под ногами ощущался резиновый пупырчатый коврик. ― Вы знаете причину, по которой тут оказались?

Эрен замотал головой из стороны в сторону.

― Отвечайте вслух.

― Нет, ― сухо ответил Эрен. Он хотел пить ― жажда только сейчас дала о себе знать.

― Вы оказались слишком близко к стене, ― объяснил очевидную вещь допрашивающий. ― Ближе, чем разрешено гражданскому населению. Когда вы появились на свет ― вы стали гражданином нашей страны. Поэтому вы обязаны соблюдать ее законы. Вы знаете, что происходит с теми, кто нарушает закон?

― Знаю, ― снова ответил Эрен. Его усадили на маленький стульчик с низкими ножками, из-за чего непроизвольно пришлось держать спину прямо. Больше всего ему хотелось вытянуть ноги с руками и улечься на полу. Затекшее тело слишком медленно возобновляло кровоток. В ногах и руках покалывали тысячи иголок, отдаваясь сладкой болью при случайных движениях.

― Тогда почему вы нарушили границу? Сирены я что-то не слышал.

Сирены, возвещающей о нападении врага. В прошлый раз, когда подобное произошло и враг нарушил границы города, Эрен ее не слышал. Только тогда можно было приближаться к стене, но на это существовала своя оговорка ― при звуках сирены все гражданское население эвакуировалось в бункеры. Никто не полезет на стену, когда собственная жизнь в опасности ― на то и был расчет. И даже в этом городе подобное не исключение.

― Почему вы не отвечаете?

― Я хотел попросить помощи, ― сказал медленно Эрен, взвешивая каждое слово. ― Меня преследовали, ранили и оторвали руку. Я искал защиты у полиции, которая клялась защищать таких, как я…

― Немощных и убогих?

― Защищать граждан своего города и своей страны! ― твердо закончил Эрен, чуть повысив голос. ― Я всего лишь хотел помощи. Только за этим… только по этой причине… вы ведь обязаны нас защищать…

Эрен знал, что те, кто охраняют подступы к стене, те, кто патрулируют город и все его районы, те, кто давал клятву ― не пошевелят и пальцем. Они будут наблюдать со стороны и не вмешиваться. И сейчас Эрен говорил только то, чему их учили. А учили их верить, но забыли сказать, что вера их беспочвенная и абсолютно бесполезная. Поэтому он врал, пытаясь выдать свои слова за действительность, чтобы в них поверили. Или засмеялись. Эрену было все равно. Он играл жертву и должен ее сыграть так, как подобало. Все, как по школьному учебнику: полиция и власть ― та самая благодетель для них, которую они должны благодарить и чуть ли не воспевать.

Эрен не помнил только, когда в его голову вдолбили эти знания.

― Я знаю, что нарушил границы, но… ― Эрен прикусил губу ― ему было противно говорить подобное, но он продолжил: ― Но вы же наша элита, верно? Вы ― те, кто защищает нас ценой своей жизни. Как рыцари в доспехах! И я хотел почувствовать вашу защиту… но я же слаб… я думал, вы меня защитите… они ведь меня хотели убить…

― Мы защитили.

― Спасибо большое! Я рад, что остался жив и…

― Но границу ты нарушил. Законы пишут для всех. Обстоятельства нарушения не рассматриваются.

Эрен опустил голову. Хоть он и не видел ничего вокруг, но чувствовал на себе пристальное внимание нескольких пар глаз, больше, чем было в комнате с ним. До слуха доносилось совсем тихое жужжание старых камер. Ноги обдавал небольшой сквозняк. Эрен поджал правую ногу, левая так и осталась на месте.

― Я знаю, ― тихо сказал Эрен. Шансы оправдаться не то чтобы равнялись нулю, их вообще не было. Его отправят либо на смертную казнь, либо за стену, где он скончается в течение часа. По сути, он может только выиграть несколько дней жизни до казни. Потому что считалось, что если ты нарушишь границу один раз, вторая попытка не заставит себя долго ждать. Вот и подстраховывались. ― Но я ведь… меня должны…

― Страна тебе ничего не должна. Ни город, ни уж тем более мы.

― Тогда почему я должен соблюдать законы?.. ― спросил Эрен и вскинул голову. Заблокированные руки дернулись в попытке высвободиться. ― Почему это моя обязанность по отношению к вам? А вы для меня ничего не делаете?

― Заткнись!

Эрена ударили по лицу. Голова по инерции отклонилась, но он снова выпрямился в ожидании следующего удара. Он не знал, с какой стороны его ударят в следующий раз, но отчего-то не боялся ― его запугивали специально, чтобы он раскололся, хотя допрос и велся относительно мягко.

― Почему? ― упрямо повторил Эрен в ожидании ответа.

Его опять ударили по щеке. Пощёчина расползлась кровавым пятном, но Эрен ничем не выдал своей боли. Если понадобится, он готов получить столько ударов, сколько потребуется, но добьется ответа на свой вопрос.

― Почему? ― твердо спросил Эрен. ― Почему именно так? Отвечайте!

― Заткнись, твою мать!

Эрен чувствовал кулак, направленный в его лицо, но удара так и не последовало. Что-то изменилось, но что, он не мог сказать. Неясное чувство тревоги появилось и тут же пропало.

― Я всего лишь хочу знать правду, ― тихо прошептал Эрен. Из уголка потрескавшихся губ текла кровь. Эрен слизнул ее кончиком языка, сглотнул и повторил: ― Разве это так много для того, кого вы собираетесь отправить за стену умирать мучительной смертью?

― Ха, молодой человек, ― раздался новый голос за спиной. ― Смотрю, вы многое знаете о наших мерах предосторожности?

Очередной знакомый голос. Или Эрену просто так показалось. Голос старика, но бодрый. Эрен его уже слышал. Кажется, тогда, когда он находился на высоте пятидесяти метров, уверенно смотрел вперед и слушал, как его представляют людям, находившимся на земле. Представляют ключевым звеном в операции по защите Троста.

…как же давно это было.

― Не мешайте. Я пытаюсь выяснить, откуда он владеет знаниями, не доступными гражданскому населению.

Эрен и сам задумался. Наверное, он где-то прочитал. Или кто-то рассказал. Он не помнил, просто знал. Возможно, Армин рассказывал во время игры, когда находил что-то на закрытых антиправительственных сайтах. Информации там было много и самой разной, и после их прочтения вырисовывалась оборотная сторона их светлого существования в защитной системе городов.

― Так вы мне расскажете? ― обратились уже к Эрену.

Не чувствуя никакого давления, Эрен ответил:

― Я не помню… Наверное, кто-то…

― Кто-то? ― подтолкнули Эрена к ответу.

― Я припоминаю, ― пробормотал Эрен, стараясь, чтобы его голос звучал увереннее. ― Когда я был в одном из клубов и уже шел домой… Кажется, на выходе столкнулся с какими-то странными личностями.

― Личностями?

― Да, они… выглядели подозрительно. Из-под формы у них выпирали полицейские дубинки, которые они хотели спрятать. ― Эрен усмехнулся. ― Типа, пытались заделаться мирными гражданами. Все бы ничего, но их одежда выдала.

― Что не так было с их одеждой?

― Они были в уродских красных плащах. А на спине неудачный закос под крылья свободы, ― Эрен нервно засмеялся. ― Вот они обсуждали, что кого-то выперли за стену за то, что подобрался слишком близко к ней из-за улетевшего в ее сторону платка.

Чувствуя себя идиотом, Эрен продолжал сочинять правду. Он действительно видел похожих людей в такой одежде, но соврал на счет места и времени, а придумать глупую причину, наравне со своей, было легко.

― Вы их помните? ― спросил мягко старик.

― Опишите их! ― потребовал тот, кто первым вел допрос.

Эрен их четко помнил. По сути, он мог сейчас описать любого человека, тем самым подставив. Отомстить тому же Жану за предательство. Но…

― Простите, я не помню. Там было слишком темно… а я спешил домой…

Требовать Эрен взамен знаний ничего не мог. С ним разделаются быстрее, чем он сможет что-то предпринять. Откажется сейчас говорить, дав понять, что знает, из него выбьют информацию другими способами.

― Почему вы не остановились и не рассмотрели этих людей?

― Почему? ― переспросил удивленно Эрен. ― Но… законом запрещено приближаться к подозрительным личностям, разве не так? А я не хотел быть сообщником только потому, что рядом стоял.

― Это были наши солдаты.

― Для меня они были подозрительными, ― пробурчал Эрен. ― Я никогда раньше не видел подобной формы. А новости я смотрю всегда.

― Уберите его, ― последовал короткий приказ.

Когда за Эреном закрывалась дверь, до него донеслось приглушенное эхо:

― Значит, их двое, а не один…

Очутившись снова в стальной коробке, Эрен стукнулся головой об стену. Скованные руки отозвались болью. Поджав под себя правую ногу, Эрен взвыл от досады. Мало того, что его лишили хоть какой-то попытки устроиться удобнее, так еще и связали по рукам и ногам. А левый протез на ноге все так же не работал, вхолостую щелкая выбитыми деталями и контактами.

В этот раз Эрен не мог никак устроиться, как бы он ни повернулся, как бы ни изогнулся. Эрен пытался о чем-нибудь думать, отвлечься, но не получалось. Он даже считал овец, но насчитывал три десятка и сбивался. Весь шум, который доносился до него, производил он сам.

И было невозможно холодно. В прошлый раз, до того как его повели на допрос, Эрен не чувствовал такого холода. Температуру специально понизили?

Сколько времени прошло? Почему никто не приходил за ним? О нем забыли?

― Я хочу есть, ― прошептал Эрен, морщась от собственного слишком громкого голоса. ― Черт…

Невидимые в темноте стены давили на сознание. Единственное, что он чувствовал ― холодный металл и рубашку, которую мог сжать правой ладонью. Он не хотел терять ощущений, боясь утратить себя в этой темноте, поэтому вцепился в ткань изо всех сил.

«Нельзя поддаваться панике, ― мысленно говорил себе Эрен. ― Они только этого и ждут. Ты же уже продержался часа три, так что стоит выдержать еще столько же?»

Эрен упорно не хотел поддаваться нарастающему чувству беспокойства. Всякие мысли лезли в голову. Одной, ярче всех, стал образ того, что он лежит в маленьком гробу, который закопали под городом. Эрен стучал ногой в стену, зажмурив глаза. Он не должен был сдаваться. Его не похоронили, нет. Он нужен живым. Надежда на то, что его найдет отряд Ривая, давно испарилась. Его труп могли использовать для опытов, а есть в нем жизнь или нет ― какая разница? Важнее содержимое.

― Черт, ― Эрен ударился головой о пол. Или боковую стену ― он уже потерял способность ориентироваться в пространстве и все для него было единым. ― Черт, черт, черт.

Каждое слово сопровождал удар. Прикусив до крови губу, Эрен немного успокоился. Битье головой о стену его немного отвлекло, паника ненадолго оставила. Эрен никогда не страдал клаустрофобией, но сейчас готов был ей поддаться. Одно дело прятаться в шкафу, играя в прятки. Совсем другое, когда держат насильно, мучая маленьким пространством без света.

Вытащили его только через часов семь ― Эрен лишь примерно представлял время, которое провел в стальной коробке. С него сняли повязку, развязали руки. Яркий свет ударил в глаза, ослепляя и оставляя на сетчатке глаза яркие круги многочисленных ламп под потолком.

― Ваши имя и фамилия?

― Эрен Йегер, ― прошептал Эрен, с трудом соображая и ориентируясь. Он щурился и пытался рассмотреть, где находится.

― Дата и место рождения, место проживания?

Пока вопросы были легкими, Эрен отвечал как есть. Им не было интересно ― они уже все знали, добивались устного подтверждения. И Эрен подтверждал. Ему не нужно было ничего придумывать, вся его история была задокументирована и лежала на столах у судьи и допрашивавшего. Любой факт, любой неправильный ответ на вопрос мог повлечь за собой дополнительные проблемы.

― А теперь я повторю свой недавний вопрос, ― сказал седой мужчина с вытянутым лицом. Его маленькие поросячьи глазки впивались в лицо Эрена с ненавистью, обещая обрушить весь гнев.

Эрен кинул на него всего один взгляд. Нет, этот точно его не выпустит живым. Он опустил голову. Под ногами расстилался пупырчатый резиновый ковер. Сбитая до крови нога почти не двигалась и выглядела намного хуже исцарапанной обшивки неработавшего протеза. Невдалеке стоял огромный аквариум с прозрачной водой. В него засыпали огромными кусками лед. Медленно, словно на шарнирах, повернув голову вправо, он увидел стол с многочисленными инструментами.

― Ты ответишь на вопрос честно, верно? ― спросил мужчина, подходя ближе.

― На какой именно? ― уточнил Эрен.

В руках он сжимал неприятного вида щипцы. Они выглядели старыми, многократно использованными и совершенно не стерильными. Они должны были нагонять страх, но Эрену отчего-то было все равно. Равнодушие расползалось по телу приятной негой. Ни страха, ни волнения. Абсолютно пустое равнодушие, которое ни к чему не обязывало. Он не обязан бояться, не обязан отвечать на непонятные вопросы, ответы на которые не знал. Его принуждали отвечать ― пусть. Эрен приготовился к тому, что живым ему не уйти, ответит он на вопросы или нет.

― А ты хочешь нам о многом рассказать?

― Вы вчера их задавали слишком много, ― объяснил Эрен. Он смотрел вперед, куда-то за спину мужчины, который вел допрос. Холодная голубая стена с темными потеками воды гипнотизировала своей монохромностью. Краем глаза он видел со всех сторон направленные на него камеры ― его просматривали и прослушивали на заседании суда.

Начало конца. Суд никогда не присутствовал физически при ведении допроса. Не присутствовал и при оглашении приговора. На экране, отсвечивавшим на голубую стену, наверняка сидели судьи и присяжные. Те, от которых зависела дальнейшая жизнь Эрена.

* * *

Комната наблюдения никем не использовалась. Ривай стоял в темном помещении и наблюдал за допросом мальчишки. Сложенные на груди руки выдавали спокойствие, как и вся расслабленная поза. Ривай напряженно всматривался в происходившее за стеклом и все больше хмурился.

― Ты хочешь, чтобы я напомнил?

― Я случайно могу ответить не на тот вопрос, вы так не думаете? ― безжизненно ответил мальчишка, глядя в стену. Как раз туда, где стоял Ривай.

― Отвечай! ― кулак проехал по скуле мальчишки, его голова дернулась.

― Уточните вопрос, пожалуйста, ― повторил Эрен.

― Ты уже успел забыть?!

― Повторите конкретно свой вопрос, ― раздался спокойный голос судьи с экрана. Белая выглаженная рубашка без единой складки, черный галстук, очки в пластиковой оправе ― весь вид его внушал доверие и создавал образ умудренного опытом человека.

Ривай не верил в систему правосудия. Если с судьей и можно было договориться, то с остальными членами суда возникали сложности. Несмотря на прямую трансляцию и точное время подключения к судебному заседанию, все участники довольно халатно относились к занимаемой должности. Они были жителями столицы, которых не волновали чужие жизни. Они выносили свой вердикт, не выходя из дома или кафе, находясь в уютной обстановке, им даже слушать было не нужно, чтобы отдать свой голос «за» или «против». Почти со стопроцентной точностью можно предсказать, что Эрена Йегера обвинят в нарушении законов и отправят на смертную казнь, как и всех остальных нарушителей по данной статье.

― Опиши тех, кого ты видел тогда в красных плащах?

― Я же вам сказал, что там было темно и я не рассмотрел, ― снова повторил Эрен.

― Теперь они допрашивают по другому вопросу? ― спросил стоявший позади Эрвин. ― Ухватились за ниточку, чтобы выйти на шпионов, которых уже и след простыл. Ты веришь, что помнит?

― Помнит, ― уверенно заявил Ривай. ― Он помнит их слишком хорошо.

― По его виду не скажешь, что у него хоть что-то в голове осталось. Его сломали.

Ривай промолчал. Он видел, что мальчишка не сломлен. Верил, что это не так. Тогда, в недавнем бою, мальчишка пришел к одному занимательному выводу, который даже Ривай с восхищением слушал. Он был согласен со словами Эрена, но не мог с ним согласиться вслух. Ривай ― солдат, вынужден подчиняться вышестоящему по рангу и порой выполнять совсем дебильные приказы тех, кто ни ногой не выходил за стену и не присутствовал при сражениях. Это невероятно бесило. Если бы не Эрвин, то Ривай давно бы сдался от безысходности ровного течения войны. Он верил в Эрвина, его способности, прямоту и планы. Доверил ему свою жизнь. И в то же время Ривай понимал, что еще немного ― и он сдастся.

― После часового сидения в клетке он вышел в более ужасном состоянии, чем туда попал, ― сказал Эрвин, продолжая наблюдать за допросом, где Эрена окунали головой в аквариум с льдом и задавали один и тот же вопрос.

― Это его проблемы, ― ответил Ривай.

― Все еще переживаешь за проигрыш? ― усмехнулся Эрвин. ― Или за то, что он тебя вырубил?

― Он нужен нам, ― сказал медленно Ривай, пропуская мимо ушей напоминание о неприятном инциденте, в котором сам же был виноват. ― Тебе нужно его оттуда вытащить до того, как ему предъявят обвинения. Или когда пацан захочет сказать свои последние слова.

― Согласен, мы провалили свою задачу.

Провалили, как же! Ничего не сделали и отдали цель местным служащим, слепо исполнявшим приказ. Ривай не зря выбрал арену для дуэли, которая имитировала атмосферу за стенами города. Она должна была ослабить мальчишку, а потом бы его несопротивляющегося схватили и уволокли. В отличие от Ривая, который приходил в себя после погружения несколько долгих минут, сыгравших ключевую роль, Эрен вернулся в реальность, словно сходил на прогулку.

― Вы провалили, ― припечатал Ривай. За стеклом Эрена снова били и задавали бесполезные и бессмысленные вопросы, на которые тот не отвечал. ― Он не из тех, кто поверит в сказку. В отличие от многих он думает башкой.

― Ты раздражен.

― Мы должны были его взять первыми. И только очкастая рада была полученному материалу в виде его блевотины.

― Так сложились обстоятельства.

Ривай сжал зубы, продолжая буравить стекло взглядом. Он свою часть плана выполнил. Кинул мальчишке вызов и проверил его способности и адаптацию в виртуальности. О том, что Эрен обладает разработками своего отца, информации не поступало, но они ее как раз и проверяли. Как выяснилось, весьма успешно. Сам пацан ничего не понимал. Сбежал он просто и ловко. Если бы Ривай выбрал стандартную арену Куба, то смог бы обезвредить Эрена прежде, чем получил от него же дозу снотворного. Мальчишка сбежал. Его могли легко найти по следящему устройству в протезе руки, которое подсунул Кирштайн. Все шло по плану, за Эреном следили, но… гиены попались невовремя. Кто же знал, что мальчишке оторвут руку и уведут в другом направлении от цели? Сломанный коммуникатор они обнаружили в переулке, где пропал его сигнал, сигнал из протеза продолжал поступать, двигаясь в сторону центра. Ложный след, выведший их на торговцев искусственными органами и протезами, от которых сколько ни избавляйся, а черный рынок ими всегда полон.

― Микаса успела вовремя.

Микаса Аккерман не участвовала в операции. Она вообще была в отпуске. Как она оказалась там ― выяснялось, но ей запретили покидать участок. Она не особо сопротивлялась, попросив, чтобы ей позволили увидеться с Эреном.

― Она была на своей волне, ― возразил Ривай. Вспомнив недавний обыск на квартире, в которой жил Эрен, спросил: ― Что-нибудь нашли при обыске?

― Нет, никаких зацепок. У него все логи потерты, все входы и выходы, время пребывания. Даже поисковая строка вычищена с историей.

― Еще один параноик.

― Все, что удалось узнать ― он единожды погружался на сервер «Вируса» из дома.

― А что с отцом?

― Пусто. Но я уверен, что он оставил своему сыну что-то. Должен был. ― Эрвин сложил руки на груди. ― Микаса попросила только часы, остальное все пришлось конфисковать. Мы даже не сразу поняли, где они находятся ― под потолком коробка висела. Несколько раз просканировали ― самая обычная, которых завались в сувенирных магазинах сети, поэтому отдали. ― Эрвин кивнул на Эрена. ― Что думаешь обо всем этом? Хочешь его под свое командование? Сможешь расположить к себе и изучить досконально?

― Эрвин, какие ты преследуешь цели?

― Я хотел спросить у тебя то же самое.

Какие Ривай преследовал цели? Главной его целью был мальчишка, и Эрвин знал об этом. Остальное не касалось никого, кроме Ривая.

― Его отец сумел оставить после себя запутанный след из загадок. Один из путей привел к сыну, который даже не верит, что у него есть отец. ― Эрвин смотрел на пытку, и Ривай проследил за его взглядом: Эрена схватили за волосы, продолжая задавать вопросы, интервал между которыми сокращался. На такое невозможно отвечать быстро и слаженно. Невозможно выдумать историю и выдать ее за свою. И Эрен молчал. Через каждые десять вопросов его били. Удары были короткими, быстрыми, в болезненные точки. И снова череда вопросов. ― Ты вызвался помогать, разработал план с этим клубом и вызовом. Но место ты подобрал неправильное. Зачем тебе нужна была именно военная арена?

Ривай всего лишь хотел проверить Эрена. Показать, что выбранная арена лишь имитация того, что творилось в реальности. Конечно, рассчитывал на то, что Эрен одумается и выдаст информацию, которой даже не владел. Но расколоть не получилось.

― Говори прямо.

― Я не могу обвинять тебя без доказательств, ― Эрвин приблизился к стеклу, ― но в последнее время у меня появились сомнения. С тобой такого раньше не было.

Ривай пожал плечами, прошел к двери и схватился за ручку, когда его настиг голос Эрвина:

― Ривай.

Ривай обернулся, ответил:

― Ты мне всегда доверял. В этот раз что-то изменилось?

― Нет. Ты как никто другой знаешь, что делать. И для чего. Но все же иногда задумывайся о том, как твои действия расценивают вышестоящие.

― Я знаю, что делаю.― Ривай закрыл дверь.

И для кого ― тем более.

* * *

― Отвечайте!

Эрен с трудом стоял и напряженно думал. Что бы он ни ответил, его слова воспринимались угрозой для власти. Именно об этом предупреждал его капрал Ривай. Как и о допросе. Вот только допрос был неправильным, смешанным, из-за чего в мыслях творился хаос. Капрал Ривай предупреждал о другом. Неужели все из-за идеальной морали игры?

― Отвечайте на вопрос!

― Я…

Он не знал, что ответить. Как можно отвечать, когда знаешь, что ответ приведет к смерти?

«Ты просто боишься реальности, так ведь?» ― вспомнились чьи-то слова. Эрен не помнил, кто их ему сказал, помнил только, как от них кольнуло в сердце.

И опять все было совсем не так. Он не боялся реальности. Виртуальность была спасением от унылых будней, где он мог беспрепятственно проявлять свои способности, обучаться и не подвергать свою жизнь опасности.

Не подвергать…

Эрен усмехнулся. Отсутствие руки и ноги ― это называется «не подвергать себя опасности»? Микаса была бы иного мнения и тут же бы ему высказала все, что думает. И еще бы по голове стукнула для лучшего усваивания информации.

― Я…

Послышался треск. Что-то рвалось. Совсем рядом.

Эрен осмотрелся, но вокруг ничего не происходило.

Но что-то же рвалось. Он отчетливо слышал этот звук.

Рвалась реальность, к которой он привык. Дробилась на части и восстанавливалась пиксельными блоками, заделывала дыры в пространстве.

Изображение судьи моргнуло, померкло, рассыпавшись на части. Вместо него появилось нечто темное, похожее на деревянные балки. В одну из щелей пробивался слабый лучик света. Эрен повернул голову, и на его грудь тут же надавила чья-то рука.

― Даже не пытайся, ― пробормотал рядом Ривай.

― Но я… ― Эрен не нашелся, что ответить. Что ему запрещал Ривай? Убирать руку? Подняться? Или он думал, что Эрен хочет сбежать? ― Я всего лишь…

― Любая попытка, и ты труп, ― сказал Ривай. Эрен не видел лица, но знал, что лучше не злить его.

― Вы неправильно меня поняли, ― сглотнул Эрен. Он совсем забыл, что Ривай его личный палач. И под утро, когда они засыпали, он об этом напомнил.

― Неправильно вас поняли? ― эхом прорвался голос судьи, вплетаясь в сырость погреба и ощущение теплых рук Ривая.

Эрен зажмурился. Все повторялось. Как тогда, с Риваем в клубе. Только в этот раз виртуальность накладывалась на реальность. И в самый неподходящий момент.

― Ты готов отвечать? Понести наказание за свои слова? К чему именно ты готов?

Эрен знал, к чему. В его голове, в воспоминаниях, смешалась память с игровым персонажем. Он встречал виртуальных персонажей в реальности или, наоборот, реальных людей в виртуальности, в которой никого не должно быть.

Эрен поднялся с колен, на которые так позорно упал. Правая рука легла на грудь, ладонь сжалась в кулак, словно он сжимал нож и готов был вспороть и распотрошить себе грудную клетку и вытащить сердце, отдать его вместе с жизнью.

― Да, я… готов.

Он скажет это. Скажет так, как никогда раньше.

― Готов к чему? ― Ривай смотрел на него. От его напряжения и готовности убить Эрен сжал зубы, но руку от сердца не убрал. Он сделает это так, как полагается.

Эрен зажмурился, набрал в легкие побольше воздуха.

Реальность являлась своеобразным отражением, в центре которого был Эрен. Только он видел происходившее вокруг, и он должен действовать. Спасти себя. Нужно всего лишь представить, что реальность, его допрос и обвинение ― это часть виртуальной игры, сюжет и развитие которой зависит от его выбора. Эрену нужно выбрать правильную строчку с действием и нажать на «ОК». И тогда…

Он открыл глаза:

― Я готов служить своему городу и стране! ― Слова вырвались четко, громко, без единой запинки, на одном дыхании. ― Я солдат, поклявшийся посвятить свою жизнь возрождению человеческой расы и противостоянию с врагами извне!

Где-то Эрен уже что-то подобное говорил. Обучался этому. Была ли одна из программ причиной тому, чтобы выучить подобный жест и слова? Клятва не была похожа на ту, которую произносил его игровой персонаж. Слова слишком отличались, несмотря на жесты.

― Ты совсем сдурел, идиот?! ― рявкнул Ривай. ― В своем уме, мать твою?! Какого черта ты несешь?

Реальность поглотила виртуальность, заделывая образованные дыры. Но битые пиксели кое-где выпадали, моргали, обнаруживали себя яркими потекшими пятнами. Иногда мигали цифрами и символами, растворяясь так же, как появлялись.

― Что на тебя нашло? ― эхом раздался менее раздраженный голос капрала Ривая.

Эрен напряженно всматривался в монитор на стене, не отвлекаясь на игру, которая прорывалась сквозь реальность. Если он не будет на нее реагировать, то она не всплывет активным окном и не отвлечет внимание. Он должен сосредоточиться и не позволять виртуальности завладеть вниманием. Не должен…

Судья, прикрыв лицо ладонью, смотрел на Эрена. Охранники заволновались, а следом и те немногие присутствующие, кого Эрен так и не сумел рассмотреть. Эрен кожей ощущал волнение Микасы, находившейся вне его зрения, но четко знал, что она есть, пусть и не видел ее.

Рвущийся внутренний звук разносился эхом. Магнитные звенья кандалов позвякивали в такт с сердцебиением, отсчитывая секунды до оглашения приговора.

― Эй, пацан, ― позвал угрожающе Ривай. ― Ты что себе позволяешь?

Эрен отвлекся, внимание рассредоточилось ― настолько злой и недоброй ощущалась аура Ривая, обернулся, и его ударили. Он упал на колени, сжимая челюсть рукой ― голова пульсировало резкой нарастающей болью. Он не ожидал такой подлости от капрала Ривая, но нарывался на нее. Удар привел в чувство. Память сыграла с ним в очередной раз злую шутку, и он действовал по наитию, как должен был защищаться его персонаж в подобной ситуации, а не он сам.

― Какого хрена ты отдаешь чужую клятву при свидетелях? ― спросил Ривай, и снова ударил носком тяжелого сапога. Кровь брызнула на застеленный словно специально для этого целлофаном пол; она впитывалась в плащ, которым он укрывался с капралом Риваем ночью. ― Тем более такую кривую!

― Я… я готов стать добровольцем, ― сказал четко Эрен, с трудом разлепляя опухший глаз и переводя дыхание между ударами. То, что последует следующий, не вызывало никаких сомнений. Но он не понимал, за что его бьют, он же все правильно сказал и сделал.

― Добровольцем для чего? ― эхом раздалось во тьме, которая быстро-быстро зарастала бетонными стенами с плесенью под потолком, запечатывалась перешептываниями и звяканьем кандалов с пронизывающим холодом.

― Нам не нужны сосунки вроде тебя. ― И снова удар по лицу. ― Которые могут предать.

Виртуальность захлопнулась.

― Ты меня понял?

― Так точно, капрал Ривай, ― крикнул Эрен изо всех сил. ― Я и не собирался, клянусь! И я все равно хочу попытать счастья!

И снова удар, выбивший воздух из легких с хриплым вздохом. Кровь закапала обильнее, быстрее, она наполняла рот, просачивалась сквозь зубы и неплотно сжатые губы.

― Пытаться ты будешь с девушкой. ― Ривай склонился и сжал его волосы, приподнял голову, заглядывая в здоровый глаз.

― Капрал Ривай, ― позвал судья, ― вы не уполномочены вести допрос, несмотря на открывшиеся подробности.

― Он проходит по нашей ведомости.

― Какой же на этот раз?

― «Вирус». ― Ривай сжал сильнее волосы Эрена, вздернул голову, заставляя смотреть на монитор. ― Верно, пацан?

Эрен слышал, как зашептались присутствующие, заговорили активнее, громче положенного. Значит, понимали сказанное Риваем. Словно он назвал кодовое слово запуска.

― Я не слышу ответа!

Эрен открыл рот и закрыл. Из-за опухшего глаза он почти ничего не видел, двигаться был не в состоянии. Говорить, наверное, тоже.

― Вы утверждаете, что Эрен Йегер являлся пользователем давно забытой и устаревшей игры? Той самой знаменитой утки, которую кинули в новости и вся страна в нее поверила? Разве ее экземпляры еще остались?

― Меня бы тогда не было здесь.

― Что ж, это сильно усложняет дело. ― Судья постучал пальцами по столу, о чем-то раздумывая. ― Допрос лишний, Эрен Йегер во всем признался минуту назад по нескольким статьям. Плюс убийство усложняет дело. Что ж…

― Пацан, ― прошипел склонившийся Ривай едва слышно на ухо Эрену, ― спасай свой зад, иначе тебя поимеют на месте. Или запытают до смерти. Шевели мозгами, если они у тебя есть, и не усугубляй и без того свое слишком хреновое положение. Ты мне еще нужен.

Эрен все равно не понимал, из-за чего дело усложнилось и в который момент. После клятвы? Но почему?

― Господин Йегер, ― обратился судья к Эрену. ― Это правда?

― Д-да, ― прохрипел Эрен едва слышно, с трудом проталкивая звуки из горла. ― Да, я играл в «Вирус».

― Я же говорил, ― сказал Ривай. Он продолжал удерживать Эрена за волосы, стягивая их все сильнее и мешая двинуться. Эрену тяжело было дышать, но он терпел и старался не захлебнуться собственной кровью. ― Он наш клиент, и должен пройти более жесткий допрос и получить суровое наказание.

― Однако понести суровое наказание за нарушение границы он тоже должен. Никаких поблажек ему предоставлено не будет.

Голограмма судьи на мгновение моргнула, и Эрен непроизвольно дернулся ― неужели снова началось? На мониторе пискнула синяя кнопка, изображение выровнялось. Эрен облегченно выдохнул ― изображение моргнуло всего лишь из-за перепада напряжения.

― Если он понесет ваше так называемое наказание, ― Ривай поднялся, ногой отталкивая Эрена от себя, ― то не вернется живым.

Эрен вслушивался в дискуссию и понимал, что его пытаются защитить. Как бы он ни старался, все равно попался. И если бы знал, чем закончится его побег, то лучше бы сразу сдался. Капрал Ривай должен был его предупредить, подготовить, что следует говорить, а о чем лучше молчать, и тогда не получилось бы так, что Эрен настроил против себя всех присутствующих. Радовало, что Ривай все же пытается его спасти, как сделал это раньше, после победы над титанами в Тросте.

― Он убил человека, мирного гражданина, ― продолжил судья, перебирая бумаги на своем столе. На экране высветились несколько изображений убитых и фотографии с места преступления.

Ривай недовольно цыкнул.

― Двоих, если быть точным, ― поправил Эрвин. Он стоял в тени, не мешая допросу, но и особо не встревал в речь Ривая. Эрен его раньше не видел. Наверное, он пришел позже.

― Тем более, ― кивнул судья. ― И после этого считаете, что он может спокойно стать солдатом?

― Мы переучим. Если не поможет ― заменим память или сотрем его личность. Вспомните, кем населен этот город и для каких целей, ― ровно сказал Эрвин, ― и скажите…

― Довольно. Я понимаю, к чему вы клоните.

― Не сомневаюсь.

― Приговорить к смерти по нескольким обвинениям или изменить наказание и отправить под ваше управление, ― задумчиво проговорил судья. ― Непростой выбор.

― Для протокола. Вы ведь понимаете, что Эрен Йегер скорее всего закончит, как и все остальные до него?

― Вы меня принуждаете принять вашу сторону.

Наступила звенящая тишина. Ее нарушало тихое постукивание носка сапога Ривая. Звук отбивал время, и Эрен на нем сосредоточился, считая удары. Он не помнил, чтобы когда-нибудь капрал Ривай вел себя подобным образом. Насколько Эрен помнил, капрал никогда не нервничал.

В тишине слишком хорошо были слышны шаги Эрвина, прервавшиеся одной фразой:

― Не буду напоминать, ваша честь, что приказ главнокомандующего о переводе Эрена Йегера уже давно лежит у вас на столе со всеми необходимыми подписями и печатями.

Ривай выругался сквозь зубы.

* * *

Эрена привели к металлической двери. Звеневшие на лодыжках кандалы потускнели. Встречные солдаты пялились на ноги и костыль Эрена, не скрывая смешков и отпуская едкие комментарии. Опухшая щека горела огнем — зуб, выбитый Риваем, нашелся на полу. Эрен совершенно не помнил момент, когда его лишился. Рот постоянно наполнялся кровью, и Эрену приходилось ее сглатывать. Получив подзатыльник от Ривая за то, что попытался сплюнуть на пол, Эрен решил больше не рисковать своим и без того пошатнувшимся на допросе здоровьем. Накинутая на голое тело рубашка пропиталась кровью, но Эрена свой внешний вид волновал мало.

— Очередной допрос? — с трудом спросил Эрен, когда двери впустили в небольшое тёмное помещение. Пахло застоявшейся пылью и ржавчиной.

— Твоя комната, — сказал Ривай и толкнул его внутрь, — на первое время. Имей в виду, увижу в неположенном месте, без разбирательств выкидываю за стену. Можешь пока оставить свои вещи.

Эрен обернулся. Ривай только что пошутил? Эрена сразу же после допроса поволокли куда-то, по пути он потерял сознание, а очнулся уже на военной базе. И вот теперь ему вроде бы все разрешают, но в то же время у него нет личной свободы.

— Отведу тебя в больничное крыло, пока инфекцию не подхватил, — продолжил Ривай, не входя внутрь. — Заодно залечим рот. И потом прогоню тебя по программе.

Эрену оставалось только согласиться. Права выбора у него все равно нет. А с Риваем было комфортнее, несмотря на его недовольство и постоянное раздражение.

И снова коридоры, только в этот раз Эрен был без кандалов. С костылем он уже привык более-менее ровно передвигаться — его выдали на выходе из допросной комнаты. Некоторых людей Эрен узнавал в лицо, некоторых — помнил по кадетскому корпусу. Сперва Эрен пытался с ними здороваться, но, видя на их лицах безразличие, прекратил.

Они дошли до медицинского крыла, и Ривай толкнул одну из дверей, впихнул в нее Эрена. После тусклого коридорного освещения свет кабинета показался ослепительным.

Эрена усадили в кресло, направили яркую лампу в глаза. В распухший рот полезли чьи-то пальцы, осматривая и прикидывая объем работ. Ханджи — Эрен ее узнал — что-то одобрительно говорила, не забывая восхищаться Эреном и тем, что случилось в клубе.

— У тебя все готово? — оборвал Ривай ее радость.

— Да. Вот, — она показала ему зуб, — прекрасная модель, самая лучшая. Сама сделала. Во рту ощущается своим, и размер как у настоящего. Вот, можешь сравнить.

— Работай, — напомнил Ривай, поморщившись от предоставленного доказательства. — У меня еще инструктаж с ним. Ошейники не снимать ни в коем случае. И не забудь ему датчик в руку вставить — он у нас на особом положении.

— С его-то ранами датчик? А потом инструктаж? Я хочу это видеть!

— Свяжешься, когда закончишь со своей частью.

Во время лечения Эрен от усталости прикрыл ненадолго глаза, чтобы хоть немного отдохнуть. Но его разбудила чья-то возня.

— Капрал Ривай, процедура уже закончилась? — сонно спросил Эрен. Он потянулся было к бутылке с водой, которую Ханджи поставила рядом, и замер. Его руки были крепко связаны за спиной. Сон как рукой сняло. — Капрал Ривай? Что происходит? Почему я связан?

Тень в углу пошевелилась ровно для того, чтобы поплотнее запахнуть плащ. Эрен различал фигуру капрала, рядом с ним очертания УПМ и сумку с едой. Пульты с обрезанными тросами, принадлежавшие Эрену, лежали там же.

— Капрал Ривай! — позвал Эрен, пытаясь высвободиться. — Объясните.

Объяснять и не требовалось, Эрен все прекрасно помнил. Допрос совпал в какой-то момент с пробуждением, и пришлось выбирать одно действие на две реальности. Он выбрал свою жизнь и заодно наименее безопасный способ. И ошибся. Дважды.

— Вы же понимаете, что я не могу сбежать. Не сейчас. Зачем?

— Это у тебя надо спросить.

— Я правда не понимаю, о чем вы. Я… я ничего такого не хотел. И не думал.

— Это было похоже на сигнал, — сказал Ривай.

— Кому?

— Сам подумай, — Ривай извлек из переноски лезвие и принялся его чистить. — Последняя вылазка, твое бегство для якобы нашего прикрытия, после ты остаешься один. Может, не думал, что я за тобой поеду. Может, как раз меня и заманивал в ловушку. Теперь я с тобой тащусь обратно к стене, где ты и твоя банда могли устроить ловушку.

— Нет у меня никакой банды, — возразил Эрен, лихорадочно перебирая воспоминания: свои собственные и ложные. Хотя были ли на самом деле ложные воспоминания неправдой? Эрен не был уверен. Ложные воспоминания он всегда мог отличить от своих. И сейчас Эрен верил, что никакой памяти персонажа не существовало. Мозг воспринимал все происходившее единой действительностью, как и должна работать виртуальная реальность. — И никогда не было. Единственными друзьями всегда были Армин и Микаса.

— Они были в другой группе. — Разделенное на семь ровных кусков лезвие отразило падавший откуда-то сверху свет, мелькнув в темноте росчерком молнии. — Откуда нам знать, что вы не заодно?

— Я бы никогда не предал, — процедил сквозь зубы Эрен, попытался вырваться и разорвать веревку, но та держала крепко. — И вы это знаете. Я поклялся уничтожить абсолютно всех титанов! И вы меня прекрасно слышали тогда!

Конечно, он обещал. Титаны — боевые машины, роботы его страны. Так они назывались. И управлялись людьми. Кадры военных учений и сражений часто крутились по всем каналом города, на рекламных щитах и в сети. Любой житель знал, как они называются. Их проектировали для разных целей. Трехметровые — для защиты гражданского населения и обороны внутри города. Пятиметровые — для защиты стен от внешнего нападения. Семиметровые — самые мощные и технически оснащенные — основная ударная мощь.

Здесь же, в игре, все было ровно наоборот. Словно миры копировали друг друга, искаженно отражаясь. Там, в реальности, они сражались с помощью Титанов с врагом. В виртуальности — титаны были их врагами, которых они истребляли всем, чем могли.

— Еще бы, ты так орал, — хмыкнул Ривай.

— Капрал Ривай, — позвал Эрен, пытаясь придумать веские доводы в свое оправдание недавними действиями. — Капрал Ривай… Клянусь, я никого не предавал. И никогда бы не сделал ничего подобного. Потому что я помню: вы тот, кто следит за мной, чтобы убить. Клянусь, если я хоть шаг сделаю от вас, то… то… буду покорно ждать наказания.

— Будешь ждать? — Ривай поднялся и приблизился к сидевшему на коленях Эрену. Посмотрел на него сверху вниз, поставил ногу на плечо, пригибая и заставляя наклониться ниже. — Покорно?

— Так точно, капрал Ривай, — сказал Эрен, глядя в пол и не поднимая головы. Сердце бешено колотилось. Эрен специально не упоминал про стянувшую руки веревку, чтобы не злить лишний раз. И понимал, что ничего не допросится. Капрал Ривай прав во всем, что сказал. Он ведь предупреждал ранее, что то, что видит сам Эрен — одно, а то, как это видят другие — совершенно другое.

Что, если на мгновение предположить, что он действительно предатель? Эрен бы рассказал Риваю про судебный процесс и допрос в реальности, но… разве можно поверить в такое? Ривай наверняка снова скажет, что Эрен ударился головой. Сперва Армина звал, теперь вот про какой-то допрос, на котором обязательно нужно было становиться в позу и приносить клятву верности, отдавая честь.

Ривай ничего не говорил, но Эрен чувствовал его недовольство и все больше нервничал. Спина и ноги затекли, хотелось выпрямиться, но тревожить Ривая Эрен не решался, поэтому терпел. Зажмурившись, прикусив губу, уперев лоб в колени, Эрен терпел. В какой-то момент он улыбнулся, понимая, что капрал никогда бы не стал вести себя настолько своевольно рядом с ним, если бы не доверял хотя бы минимально. Эрен видел, как Ривай обращался с врагами, и ему это пока точно не грозило. Он верил Риваю и верил в то, что Ривай бы сказал, если бы получил приказ на его устранение.

Из раздумий Эрена вывела затрезвонившая рядом пронзительная мелодия, которая ввинчивалась штопором в сознание. Он открыл глаза и подскочил, понимая, что Ривай на нем не сидит и вообще он находится в непонятном месте. Тело плавно приподнялось, словно он находился в невесомости.

Прохладные силиконовые датчики стягивали кожу и мешали свободно двигаться, неудобный обруч зажимал голову, массивная перчатка была кем-то любезно натянута на правой руке. Во рту ощущался остаточный привкус лекарства. Эрен осторожно нащупал языком новый зуб. Он действительно ничем не отличался от настоящего, разве что был непривычно гладким.

Сам Эрен находился в огромной капсуле, напоминавшей контейнер с желе, куда его погрузили для лучшей расслабленности. Было холодно, и озноб то и дело проходил по телу, от чего кожа покрывалась пупырышками.

Очередное погружение в виртуальность. Словно он периодически подключался к игре. Напрямую. Эрену казалось, что он уже подхватил вирус, который уничтожает его изнутри. Переключение между реальностью и виртуальностью выматывало, он сходил с ума, не зная, где находится и где окажется в следующий момент, постоянно приходилось быть начеку, потому что каждое действие отражалось на обеих реальностях.

Надо будет связаться с Армином, как только Эрен получит в свое распоряжение коммуникатор. Армин в подобном лучше разбирался, он должен знать, что сделать.

Не зря ходили слухи о летальном исходе после игры. Интересно, с ними происходило то же самое, что и с Эреном, или они как-то иначе умирали?

Но как избавиться от вируса в собственной голове? А ведь если избавится, то больше никогда не увидит солнце и не почувствует все то, что дала ему реальность «Вируса». Он лишится возможности видеть то, что всегда хотел. Когда Эрену придется выбирать, то какую из реальностей он предпочтет?

— Выспался?

Эрен повернул голову и увидел его совсем рядом: Ривай держал крышку, нажимая на клавиатуре кнопки и что-то программируя. Эрен не хотел спрашивать о настройках — Риваю лучше знать, что сейчас с ним делать и как использовать.

— Да, наверное. — Эрен поднял руку, чтобы потереть лоб. Рука приподнялась в толще желе, выскользнула с неприятным звуком, и Эрен передумал что-либо делать. — Что вы со мной делаете?

— Посмотрим, каков ты в деле, — сказал Ривай, опуская крышку. Его голос доносился гулким эхом, перекрываемый сердцебиением и тяжелым дыханием Эрена. — Иначе тебя пустят на мясо в авангарде. По мне, туда тебе и дорога.

— Я был одним из лучших в 104-ом, — заметил Эрен и прикусил язык. Контроль над памятью терялся слишком быстро — он все чаще забывал, что у него есть ложная память, которая выдавала информацию раньше, чем Эрен мог ее обдумать. И контролировать процесс Эрен не мог.

Крышка тут же открылась, натужно скрипнув и отозвавшись в теле Эрена дрожью. Как обычно, он не умел сдерживаться. Несмотря на и без того бедственное положение, Эрен еще больше усугублял его своими словами. В любом случае, как и сказали на суде, у него было два выбора: добровольно отдать свою жизнь на служение городу, защищая его от вторжения, либо пойти во внешние войска и снова отдать ее за город и страну.

Вроде бы как выбор с надеждой на выживание. На самом деле за словами скрывалось только одно — смерть. Как ни смотри, как ни выбирай, сколько ни думай, в самом конце всегда ждала смерть. Либо это сделают твои же сограждане, с которыми ты жил бок о бок всю жизнь, либо враги, которые с каждым днем отвоевывали всё новые территории.

Эрен сам виноват, что попался. Он знал, что его могут поймать, как и всех тех, кто участвовал с ним в подпольных боях. И неважно, сколько бы его ни калечили и ни убивали, он всегда здоровым возвращался назад, в свою квартирку, похожую на спичечный коробок с хлипкими стенами без звукоизоляции.

Вот только…

— Лучшим? — Ривай хмыкнул, многозначительно опустил взгляд, осматривая тело. От этого взгляда Эрен внутренне смутился и сжался — он лежал совершенно голый, — но не подал вида, наоборот, с вызовом ответил.

— Да! Вы могли меня оценить на арене Куба! Я вас почти сделал!

— Ты сам не веришь в то, что говоришь, поэтому сомнительно, — Ривай кивнул на него. — Ты и десяти минут против меня не продержишься. А на поле боя подохнешь быстрее, чем поймешь, где ты и что ты. Подгрузка системы происходит мгновенно, не то что с вашими доисторических коробками в клубах и дома.

— Не судите обо мне только по внешнему виду! — Эрен приподнялся. Желе тягучей массой нехотя выпускало из объятий. Правая рука схватилась за рубашку Ривая, сжимая ее. Оторванная пуговица отлетела и ударилась о металлический край, отскакивая и разнося негромкое эхо. — То, что я так выгляжу в реальности, еще ничего не доказывает, — прошипел Эрен в лицо Риваю.

— Мне плевать, почему ты так выглядишь, — бросил Ривай, глядя на грязную руку. — Меня волнует только твоя подготовка. И если ты облажаешься, — Ривай сжал руку Эрена и высвободился, неторопливо поправил рубашку, — второй попытки не будет. О личных заслугах на Арене можешь забыть. Если хочешь, можем тебе стереть память, чтобы не так сильно поражение било по чувству собственного достоинства.

— Я не облажаюсь.

— А тебе больше и не надо.

Эрен не успел уточнить причин, как чуть не захлебнулся — его бесцеремонно схватили за волосы и окунули в желе с головой. Он сопротивлялся, избавляясь от хватки, и не сразу понимая, что его отпустили. Вынырнул, глубоко вдохнул воздух, уже готовый дать сдачи.

— Да вы…

Только спустя пару глубоких, быстрых вдохов Эрен осознал, что Ривай переместился к изголовью капсулы. Вряд ли бы получилось его задеть, но попытаться стоило.

— Твой мозг хорошо адаптируется, ты быстро реагируешь и оцениваешь обстановку, — продолжил Ривай все тем же голосом, что-то записывая.

— Вы меня хвалите? — Эрен помотал головой, стряхивая налипшую желеобразную массу. Тяжелое дыхание отдавалось хрипом в легких, сердце бешено билось.

— Пацан, — хмуро позвал Ривай, — если завалишь мой тест, я тебе лично отрежу оставшиеся конечности.

И крышка захлопнулась, оставляя Эрена наедине с самим собой.

Каждый раз, когда Эрен оказывался в темноте, его кидало из одной реальности в другую. По сути, Эрен всегда бодрствовал.

Боевой симулятор представлял собой точную копию арен Куба. Место напоминало гигантский кратер. Под ногами валялись мелкие камни вперемешку с песком, а кое-где виднелись кости мелких животных. Все вокруг имело непривычный зеленый оттенок. Немногочисленные лучи пробивались сквозь разрывы облаков, и зеленый свет почти ничего не давал — все тонуло в полумраке. Эрен сперва растерялся, думая, что они подключились к серверу Арены.

— Это не копия Арены, — сказал Ривай и кинул Эрену меч. — Это Арена — копия военного симулятора. Не точная, но большей частью.

— То есть получается, что вы сами просто подсунули гражданским свой секрет?

— Не просто так. Этот город — свалка для отбросов общества. По сути, он является блокирующей крепостью, форпостом, чтобы задержать целую армию вторжения, предупредить и дать время на подготовку к защите страны. Тут хватает безумцев, которые будут сопротивляться яростнее крыс, защищающих своё гнездо. Они будут сражаться не жалея себя. Арена же создана с целью обучения бесполезного мусора хоть немного оценивать свои собственные силы. Лучшие занимают топовые строчки, ну а потом, если они их удерживают…

— Вы их забираете, — понял Эрен. — Но смысл во всем этом? На Арене можно в несколько раз больше заработать, чем идти с вами.

— А их никто об этом не спрашивает. Думаешь, интересно играть с теми, кто постоянно держит свое место и не слазит? Игроки быстро потеряют интерес, если его не подогревать.

— Значит, вы свергаете топовых игроков, а после находите их и призываете?

— Ничего сложного, как видишь.

— Но Арена — самая известная игра! Про нее знают все, кто когда-либо погружался в виртуальность. Топовые игроки могут быть даже в столице. Вы их и оттуда забираете?

Лицо Ривая скривила улыбка.

— У нас хватает игроков, чтобы опустить с самого верха до самого низа, сделать никем.

Эрена взяла злость. Ладонь вцепилась в рукоять меча — пульта с лезвием, располосованным на семь частей. Как в том мире, в который он постоянно умудрялся попадать. Совпадение?

— Мы просто освободим место и подвинем список.

— Как вы сделали со мной?

— С тобой у нас другие счеты и причины притащить сюда.

— То, что находится у меня в голове?

— И это тоже.

— Я ничего не помню.

— Тебе и не надо помнить.

— Я не согласен.

— Тебя никто спрашивать не будет. Ты полностью наш.

— У меня нет выбора?

— Ты можешь согласиться сотрудничать с нами.

— А я разве уже не сотрудничаю?

— Ты не должен сотрудничать ни с кем, кроме меня, — выделил последнее слово Ривай.

— И тогда с меня снимут обвинения в погружении в запрещенную игру? — закинул пробный вопрос Эрен. Он ни на секунду не забывал про игру. Не столько про последствия и наказание, сколько про то, что ему самому с этим делать. Раз Ривай тот, кто отслеживал ее в сети, значит, что-то да знал про нее. Но ненавязчиво расспросить, не вызвав подозрений, будет очень сложно.

— «Вирус» проходит отдельным параграфом в твоей биографии, — сказал Ривай и закинул мечи на плечи. Дуэли и драки как таковой не вышло, поэтому он временно расслабился. Но Эрен помнил, что это лишь видимость.

— Я только недавно завел аккаунт, — возразил Эрен. — У меня нет никакой истории с этой игрой. Мне ее… — он вовремя прикусил язык. — Всего несколько дней. Как вы так быстро вычислили меня?

— За тобой мы наблюдали давно из-за твоего отца. А «Вирус» стал отличным официальным предлогом для обвинения. И для спасения твоей задницы — все удачно сложилось. Но ты все испортил на суде.

— А если бы я не играл? — сквозь зубы процедил Эрен, опуская в который раз замечание про отца и лаг на суде.

— Арена. Мы планировали устроить облаву, все же сервер является военным.

Они бы перекрыли все выходы и не дали игрокам отсоединиться, а дальше дело техники — администратору не составит огромного труда вызвать профиль участника и проверить данные. Отвертеться невозможно. Для тех, кто владеет сервером, это плевое дело. Возможно, блокировка отсоединения игрока от сервера — один из самых главных минусов игровой виртуальности. О нем знали, как и о возможности облавы, но редко воспринимали всерьез.

— Если ты думаешь, что мы легко тебя нашли, ошибаешься. Тебе удавалось скрываться очень долгое время и в реальности, и в виртуальности. — Эрен чуть не улыбнулся. Квартирка, в которой он обитал, принадлежала Микасе и была записана на нее. А Эрен был кем-то вроде съемщика, даже без прописки. По официальным документам он нигде не числился. — И если думаешь, что, найдя тебя, мы сразу просекли твою систему кодировки данных, то снова ошибся. Мы знаем, что тебя кто-то скрывал. И у твоего покровителя весьма мощное железо, почти как наше.

Эрен едва не сказал: «У Армина тоже», — но вовремя прикусил язык. Выдавать друга он не собирался. Уж таких проколов он себе не позволит.

— Что стало с Микасой? — спросил Эрен, впервые беспокоясь о ней. На время мысли о ней вылетели из головы под давлением происходившего. И потом, она могла о себе позаботиться.

— В порядке. Всего лишь выговор за вмешательство в боевую операцию. Она ничего не знала, поэтому легко отделалась. Кстати, передала тебе подарочек.

— Зачем вы мне это рассказываете? Я ведь заключенный, нахожусь под вашим присмотром. Вы будете знать о каждом моем шаге, слове, вздохе.

— Если думаешь, что ты один такой уникальный — ошибаешься. За нашими спинами целый город таких особенных.

— Вы в это не верите, — сказал уверенно Эрен.

— Мне и не надо.

— Вы говорили, что вам важен именно я. Почему?

— Из-за того, что хранится в твоей башке.

— Я это уже слышал.

Ривай чертыхнулся, нехотя ответил:

— Ты поможешь нам выйти на своего отца. А теперь, пацан, хватит трепаться.

— Еще вопрос, капрал Ривай. На этот раз последний. — Эрен сжал рукояти мечей. — Что я не так сделал на суде?

— Ты принес клятву верности наших врагов. Я же говорил.

— Это невозможно… — Эрен замотал головой. Он же помнил, знал, учил клятву и никак не мог ошибиться. Она не может быть клятвой их врагов. Зачем тогда она использована в другой реальности?

— Semper Fidelis, — сказал Ривай с некоторым оттенком брезгливости, как показалось Эрену. — Вот наша клятва. Всегда верен стране, законам и всей прочей прилагающейся белиберде по списку.

Без каких-либо дальнейших пояснений Ривай напал, и Эрену пришлось отбиваться, забывая обо всем.

Кажется, после «вводного инструктажа» Ривая Эрен вернулся в свою комнату только утром. Но, несмотря на это, он не позволил себе лечь спать. Памятуя о повернутости Ривая на чистоте, Эрен потащился за водой с тряпками и принялся наводить порядок. Сказывалась недолгая, но утомительная практика другой реальности, поэтому Эрен спешил все сделать максимально быстро и чисто. Он не хотел, чтобы Ривай лишний раз придирался к нему и отдавал лишние приказы на виду у всех, поэтому просто-напросто захотел лишить хоть одного повода к придиркам.

К тому моменту, как он вылизал все помещение до блеска, вода почернела — ходить менять ее сил не было. Эрен, сжимая грязную тряпку в ладони, довольно прислонился к двухъярусной койке и с блаженной улыбкой заснул.

На потолке и стенах отражались разноцветным неоном цифры часов.