Флеш-драйв (джен)

Какая самая большая загадка для начинающего ксенолога на Цитадели? Каким образом азари умудряются выглядеть привлекательными для любых разумных, независимо от вида и пола? Как выглядят под своими скафандрами кварианцы? Как ворча адаптируются к любой среде? Почему кроганы только почешутся от ран, которые убили бы любое другое существо?

Не-а. Самая большая загадка — каким образом саларианцы умудряются осмысленно разговаривать, и тем более работать со сложной техникой. А когда ксенолог услышит, что ВОТ ЭТИ считаются первыми интеллектуалами в галактике, он вообще начнёт в истерике биться головой о ближайшую стену. Если у него есть голова, и в его культуре приняты публичные проявления эмоций, конечно.

Почему? А вы посмотрите на фотографию любого саларианца. Где в этой голове может поместиться мыслящий мозг? Мало того, что она почти плоская, так ещё состоит почти полностью из глаз, рта и рогов.

Можно предположить, что настоящий мозг находится где-то в другом месте, в туловище, например. Ага, разденьте саларианца и посмотрите. Какой там мозг — в этом тощем тельце еле хватает места для лёгких и желудка! И действительно — их мозг не больше ореха. Правда, их там три — один между глаз, отвечающий за восприятие и реакцию, и по одному в рогах, отвечающих за высшую нервную деятельность. Но даже вместе их вес не превышает сотни граммов. По всем законам биологии и здравого смысла интеллект саларианца не должен превышать ум попугая!

Стоит заметить — это было долгое время загадкой и для самих саларианцев. Когда их наука достигла соответствующего уровня развития, ещё до выхода в космос, это вызвало неслабый экзистенциальный кризис, и параллельно — религиозный подъём. Они прекрасно понимали, что думать не могут. Но, в отличие от инопланетников, они-то о себе прекрасно знали, что думают! Казалось, была доказана нематериальность разума, и следовательно — существование души.

Ответ был найден лишь после выхода в космос — после того, как саларианцы смогли изучить мозги ДРУГИХ разумных и сравнить с собственными.

Мозг азари или турианца — с точки зрения саларианской эволюции потрясающе расточителен. По сути, это огромная свалка нейросетей, обученных решению всех задач, которые уже встречались данному разумному в жизни. Обучение новых нейросетей происходит очень медленно и очень долго, зато потом, когда разумный попадает в знакомую ситуацию — ему достаточно просто включить существующую сеть.

Каждый мозг саларианца состоит всего из десятка нейросетей. Но эти сети всегда обучены под текущую задачу. Нейроны жизненных форм с Сур'Кеша обладают уникальной способностью "отдёргивать" дендриты и аксоны — и заново "протягивать" их к другим нейронам. Причём, в зависимости от характера задачи, эти новые синаптические связи могут быть химическими (сложными, но медленными), или электрическими (простыми, но быстрыми).

Но даже нейросети на химических синапсах — в десять раз быстрее, чем у других разумных видов. Просто потому, что нервному импульсу в них нужно пробежать меньшее расстояние. Всё компактно, всё под рукой. А уж на электрических — там тактовая частота может достигать десятков мегагерц (у других разумных, если кто не в курсе, она ограничена десятками килогерц).

А как же память? — подскочит на месте любой физиолог. Разумному существу нельзя без памяти о вчерашнем и остальных прошедших днях! А судя по описанию, саларианцы должны вечно быть гениальными младенцами.

И это верно. Поэтому долговременная память у них устроена совершенно иначе — она химическая. Перед тем, как нейроны разъединяются, нейросеть выбрасывает в мозговой ликвор молекулы РНК со своей полной схемой. Когда саларианцу нужно что-то вспомнить — один из мозгов временно отключается, и в нём происходит "загрузка и распаковка" соответствующих молекул. Если это затрагивает один из "верхних" мозгов, то проходит внешне незаметно. Если же затрагиваются двигательные рефлексы или навыки распознавания образов, то есть требуется перекалибровка "нижнего" мозга — тогда саларианец должен отключиться на некоторое время — закрыть глаза и перестать двигаться, прежде чем встать и сказать "я знаю кунг-фу". Именно эти периодические "отключения" и породили среди иных рас миф, будто саларианцы спят один час в сутки. На самом деле в сне в человеческом понимании они не нуждаются вообще. Человеческий сон нужен для "генеральной ревизии" на огромной свалке нейросетей, для хоть какого-то приведения их в порядок — а у саларианцев такой свалки попросту нет.

Мордину в последние годы приходилось "спать", то есть уходить в загрузочный транс, гораздо чаще, чем его сородичам. Кроганский кулак, сокрушив верхушку одного из рогов, заметно уменьшил объём его правого мозга. Нет, учёный все равно мог его использовать, но только для решения простейших задач. Например, именно в правом роге он обычно помещал речевой центр — что породило примечательный стиль речи, с короткими отрывистыми фразами. На длинные предложения просто не хватало оперативной памяти.

Теоретически этот механизм мог бы позволить саларианцам обучаться мгновенно, просто вводя себе мозговой ликвор учителя. И соответствующие эксперименты проводились на заре цивилизации. На практике, к сожалению, это так не работает. Дело в том, что одних молекул со схемой нейросети недостаточно. Нужен ещё "ярлычок" к ним. Крошечная сеть из пары тысяч нейронов, которая осуществляет "вызов" соответствующих функций. Без неё мозг "не знает, что он знает", помнит, но не может вспомнить. Как жёсткий диск с затёртой таблицей размещения файлов — информация есть, но до неё не добраться.

Единственным исключением является процесс оплодотворения яиц. Вместе с отцовской спермой и материнским веществом яйца молодому саларианцу передаются не только выбранные родителями молекулы знания, но и доступ к этим знаниям. В процессе формирования новорожденный саларианский мозг создаёт "ярлычки" на любые воспоминания, какие у него вообще есть. Благодаря этому вскоре после вылупления, как только юный саларианец достигает полного роста и половой зрелости (а это происходит всего через год, спасибо ускоренному метаболизму) его клан получает вполне социализированное существо, пригодное для исполнения как минимум низших трудовых или боевых функций (высшее образование всё же приходится давать по старинке).

С учётом всего этого Мордин весьма скептически отнёсся к обещанию перенести его разум в другое тело. О переносе в тело не-саларианца речи вообще идти не могло, это ненаучная фантастика — слишком различны форматы обработки данных. Можно, конечно, извлечь молекулы памяти и передать их другому саларианцу. Можно даже (теоретически, на практике это ещё никому не удалось, но для опережающих по развитию цивилизаций — почему бы и нет) создать в мозгу реципиента "ярлычки" на знания Мордина. Но от этого реципиент все равно не станет Мордином Солусом.

Разве что... жертве каким-то образом пересадят ещё и его глаза.

За ощущение "я" и отличение этого "я" от "другого" у саларианцев, как ни странно, отвечало... зрение. Их глаза представляли собой примитивный, но надёжный оптический компьютер. То, что увидел саларианец в первые секунды жизни, едва покинув яйцо, навсегда отпечатывалось, как голограмма, в его хрусталике и на сетчатке. И все дальнейшие ощущения "преломлялись" через этот фильтр.

Именно то, как Мордин видел мир, давало ему ощущение, что он — Мордин Солус. Глаза — зеркало души. У саларианцев эта поговорка исполнялась буквально. В докосмической древности на Сур'Кеше рабам вынимали глаза. Обработанный таким образом пленник сохранял весь ум, все свои навыки и энергию, быстро адаптировался к слепоте и мог работать лишь немного хуже зрячего... но у него полностью отсутствовало понятие собственной личности. Он делал то, что ему говорили — но ничего не мог предпринять по собственной инициативе. За отсутствием таковой.

Молекулярная память. Глаза. Нейронные "ярлычки". Вот триада, необходимая, чтобы превратить кого-то в Мордина Солуса. Теоретически возможно, хотя на века опережает всё, что известно народам Цитадели.

Поэтому он не сильно удивился, когда открыв глаза, увидел пульт над собой вполне привычным зрением — а в голову хлынули потоком чужие воспоминания. Для саларианца это куда менее травмирующий опыт, чем для человека. Когда загружаешь собственные воспоминания двадцатилетней давности, бывает и похуже. Саларианцы преклонных лет нередко развлекаются тем, что перебирают себя-подростка, себя-зрелого, себя-старика — словно тасуя фотокарточки.

Кроме них так свободно обращаться с памятью могут только дреллы — но они запоминают само событие, а не вызванные этим событием личностные изменения.

А вот что Мордина действительно шокировало — это осознание, ЧЬИ ИМЕННО воспоминания ему достались.

Поднявшись из пилотского кресла, он спустился в трюм корабля. Пятен крови не осталось, все трупы прежнего экипажа аккуратно сложены в холодильник. Смерть наступила совсем недавно, минут пять назад. Но шансов их спасти уже не было — работал профессионал.

— Забавно, — сказал он вслух, анализируя эхо собственного голоса. — Если бы ты загрузил меня в это тело на десять минут раньше — все эти саларианцы остались бы живы. Странное представление об этике.

Чтобы говорить полными предложениями, да ещё от первого лица, требовалось некоторое усилие — работала старая привычка. Но физиологических сложностей больше не было. Правый рог у реципиента был на месте, оба верхних мозга работали в полную силу. Да и само тело чувствовалось непривычно гибким и сильным — ему было двадцать два года, ещё не старик даже по саларианским меркам.

Собственная память Мордина Солуса, как подтвердил короткий вызов, тоже была на месте. Вот это уже интересно. Считалось, что разместить в одном мозгу (или даже в трёх) полные комплекты "ярлычков" от разных личностей невозможно — приведёт к безумию. Но по сравнению с путешествием во времени — это, право, такой пустяк...

Мордин снова поднялся в рубку управления. Опустился в кресло перед старинным пультом. Ни голографических панелей, ни интерфейса для прямого подключения — ничего. Тёплая ламповая схема. Рычаги, кнопки, штурвал. Зеленоватые экраны на электронно-лучевых трубках.

"Времена наших бабушек" для азари. С трудом вообразимая древность для саларианцев.

И механический календарь на стене.

День 60, год Совета 159.

Он проверил курс. Как и следовало ожидать, корабль направлялся к Ретранслятору системы Пранас. В эту эпоху межзвёздные перелёты за пределы оборудованных Ретрансляторами систем были крайне редки, и каждый представлял собой крайне дорогостоящее предприятие. Корабли для таких экспедиций представляли собой либо беспилотные зонды с полезной нагрузкой не больше тонны, либо огромные "ковчеги", способные сразу после прибытия на место основать колонию. Корабль, на котором находился Мордин, ни к тем, ни к другим не относился. Это была заурядная грузовая коробка, годная лишь на то, чтобы долететь до Ретранслятора, перейти через него, доползти до планеты в той же системе и совершить посадку. Она вообще неспособна была к сверхсветовым перелётам — её характеристическая псевдоскорость была равна двум третям световой, а реальная скорость — двум тысячам километров в секунду. На практике же корабль ходил в десять раз медленнее, так как нужно было экономить энергию и рабочее тело для маневрирования. Даже от Сур'Кеша до Ретранслятора ему предстояло ползти почти сутки.

В третьем тысячелетии Совета этой ржавой посудине нашлось бы место разве что в музее. По нынешним меркам это был суперсовременный, дорогой и быстрый транспорт. Клан владельцев заслуженно гордился тем, что в его распоряжении присутствовал десяток подобных судов.

Что ж, теперь их осталось девять. Десятый транспортник дважды за десять минут поменял владельца. Хотя он шёл прежним курсом, так что вряд ли на Сур'Кеше скоро заподозрят неладное. Ретранслятор в их домашней системе — вторичный, так что можно уйти на десяток адресов. Караулить его будут не здесь, а на выходах из Бассейна Аннос — у трёх первичных Ретрансляторов, ведущих в туманность Лошадиной Головы, скопление Исхода и туманность Змеи. Особенно у последнего, разумеется. Пропустить его сейчас к Цитадели — это все равно, что для азари выпустить старую ардат-якши.

"И зачем тебе... мне понадобилось убивать экипаж этого несчастного кораблика? С такими способностями ты мог оставаться незамеченным до самой посадки. А сейчас достаточно кому-то попытаться выйти на связь — просто поболтать по семейным делам — чтобы маскировка разлетелась в клочья".

Мордин потянул за соответствующую ниточку памяти реципиента.

Ответ мог бы показаться чёрным юмором по человеческим меркам, но для его народа это была суровая реальность. Пять саларианцев экипажа и капитан умерли... за доступ к холодильнику. Саларианцам нужно много и часто есть. А его реципиенту — в особенности. Во времена Мордина эту проблему решали скафандры и импланты, постоянно вводившие в кровь питательные вещества. Но здесь доспехов с такой степенью интеграции ещё не изобрели. У агентов разведки были при себе специальные таблетки, утоляющие голод — но их старались приберегать на крайний случай. Как из-за солидных побочных эффектов, так и из-за невозможности пополнить запасы.

Допустим, он даже мог проскользнуть к холодильнику незаметно для экипажа (хотя это очень трудно, саларианское зрение — лучшее на Цитадели), но вот открыть дверь, не вызвав тревоги на центральном пульте — физически невозможно. Кроме того, космонавты сами потребляли кислород, пищу и увлажнители для кожи, которые ему понадобятся. С одним пассажиром, он же пилот, автономность корабля выросла почти вдвое.

Сугубая рациональность. Тот факт, что ему просто ХОТЕЛОСЬ убивать, как тупому крогану-берсерку — опускаем, как несущественный.

"Лига Единения (англ. League of One) до формирования Совета Цитадели была самым эффективным военным подразделением саларианцев и представляла собой небольшую разведгруппу, основной специализацией которой было проведение операций по ликвидации командного состава противника и шпионаж. Группа, состоявшая из двенадцати бойцов, была способна проникнуть на территорию самого защищенного объекта, устранив любые препятствия на своем пути.

Лишь нескольким самым высокопоставленным членам правительства и высшим военным чинам были известны личности членов Лиги. Последние не имели ни собственной формы, ни отличительных знаков, ни особых званий. Единственным признаком их принадлежности к Лиге был небольшой медальон, который выдавался при зачислении в группу. Подобный режим секретности соблюдался до образования Совета.

Чтобы прекратить распространение слухов и успокоить азари, своих новых партнеров, Саларианский союз опубликовал все секретные документы, имевшие отношение к Лиге. Ее члены были подставлены под удар, но до того, как что-либо успело произойти, вся группа загадочным образом исчезла. Многие посчитали, что таков был изначальный план правительства, но несколько месяцев спустя все члены внутреннего кабинета были убиты. Несмотря на отсутствие улик, было ясно, чья это работа.

Осознав угрозу, которую представляли предатели, Группа Особого Реагирования отправила розыскную команду на их поиски. После того как они не вернулись, ГОР отправила десять своих лучших бойцов, обладающих широким спектром полномочий (сопоставимым с теми, что позже стали доступны СПЕКТРам). Вернулись только двое; по их словам, следов Лиги они не обнаружили.

Больше инцидентов зафиксировано не было, в результате чего было решено, что Лига уничтожена. Однако в некоторых недавно рассекреченных документах обнаружилась информация о возможном существовании тринадцатого члена группы, которому удалось скрыться от вооруженных сил саларианцев... но учитывая, что с тех времен прошло почти две с половиной тысячи лет, можно с уверенностью утверждать, что он уже давно мертв".

Это можно прочитать в любых учебниках истории. Этот факт не скрывается. Классика пиара — лист прячут в лесу, а камень на морском берегу. О Лиге Единения даже фильмы снимают — ну, сейчас не снимают, но лет через четыреста начнут.

Как этих ребят только не представляют — от шайки бесчестных убийц до благородных (но непонятых) рыцарей в сияющих доспехах. Первое, в общем, ближе к истине — агентов Лиги можно было назвать (с большой натяжкой) идеалистами в плане целей, но неразборчивость в средствах у них была такая, что Сарен Артериус и Тела Вазир заплакали бы от зависти.

Так же расходятся авторы и по поводу используемых Лигой средств. Кто-то изображает их боевиками в стиле Бласто — "вошёл и всех убил", кто-то — мастерами скрадывания и шпионажа.

Но все сходятся в том, что агенты Лиги были просто очень хорошо тренированными саларианцами. Иногда допускается, что среди них могли быть биотики, хотя историки недовольно морщатся — первые биотические импланты для саларианцев были разработаны только в начале второго тысячелетия Совета. Как объяснял один человек-профессор своим студентам, саларианец-биотик во времена Лиги — это как рыцарь в полном облачении в Римской Империи.

И отчасти они правы. Дьявол прячется в деталях.

Все биотические импланты, используемые Земным Альянсом, Турианской Иерархией и ассоциированными членами Совета — являются более или менее неуклюжей имитацией электрических органов и специфической нервной структуры азари. Поэтому биотики во всей Галактике используют в общем-то одни и те же техники, придуманные на Тессии. "Притяжение", "Бросок", "Сингулярность", "Барьер", "Деформация", ещё десяток менее известных — простой и достаточно универсальный набор на все случаи жизни. Очень неплохие вещи на самом деле... за исключением того, что их пользователи обречены быть вечно вторыми.

Но саларианцы, как основатели Совета, вторыми быть не хотели. Тем более вечно. Несмотря на видимую скромность, они были очень амбициозными существами.

Первые исследования в области биотики они начали ещё до первого контакта с азари. Успехов в этой сфере было достигнуто немного, скажем прямо. Кроме пары тысяч погибших и десятка тысяч искалеченных добровольцев — только сведения, что живое существо теоретически вообще может управлять массой. Проект был положен в архив, как бесперспективный.

После основания Совета его быстро извлекли и назначили куда более серьёзное финансирование. Теперь это было уже не просто научное любопытство — нужно было срочно найти асимметричный ответ десантницам азари, Блюстителям и ардат-якши. Не ради нападения или доминирования, конечно. Во имя священного стратегического равновесия, само собой. За два тысячелетия политическая риторика не сильно изменилась.

У каждой цивилизации, входящей в Совет Цитадели, на первых порах был свой аналог "Цербера". Без исключений. Даже у миролюбивых азари. Вот почему на выходки людей смотрели довольно снисходительно — перебесятся. Обычный и вполне естественный подростковый бунт.

У саларианцев это просто прошло быстрее других — потому что они быстрее думали и у них быстрее менялись поколения. По статистике, чтобы понять ненужность и вредность учёных-террористов, обычно нужно поколения три-четыре. Поэтому у кроганов всё ещё продолжает действовать доктор Окир, а у азари — Бенезия. Турианцам понадобилось пять веков, чтобы изжить этот комплекс.

Это не значит, что у турианцев времён Мордина не было своих политических экстремистов. Реакция турианского общества на инцидент с Ретранслятором 314 продемонстрировала, что были, и в солидных количествах. Один Сарен чего стоил.

Разница между молодой и зрелой расой состояла в том, что у зрелой эти экстремисты не имели доступа к ресурсам целой цивилизации. Не могли приводить в движение флоты и собирать под своё командование целые научные институты. Кто-то думает, что Призрак сумел бы строить и терять одну базу за другой, снабдить Шепард современнейшим стелс-кораблём в Галактике, завладеть главной базой Коллекционеров без санкции верхушки Альянса? Ха-ха три раза.

Да, по этому критерию кроганы были зрелыми. Окир проводил свои опыты именно как террорист-одиночка, ни один вождь клана его действия не санкционировал, деньги и ресурсы пришлось брать у бандитов. Но чтобы достичь такой степени зрелости за одно поколение, кроганам понадобился генофаг.

При всей неэтичности целей и средств, научные экстремисты порой умудрялись добиться впечатляющих результатов. "Цербер" придумал способ контролировать Адъютантов. Бенезия, дай ей побольше времени и ресурсов, наверняка нашла бы ключ к управлению рахни.

А безумные саларианские учёные создали проект "Сила Скорости".

Чем вообще ограничена скорость солдата в бою?

Саларианцы знали о скорости очень много — и о связанных с ней проблемах тоже. Как-никак, они были самыми быстрыми разумными в известном космосе.

Их учёные выделили два первичных ограничения — скорость сокращения мышц и скорость прохождения сигнала по нервам.

И четыре вторичных — рост потребления биохимической энергии, рост тепловыделения, сопротивление воздуха, нагрузка на кости и суставы.

Какие из этих вопросов можно решить при помощи эффекта массы? Ну, если прямо в лоб, то только первую и четвёртую из вторичных. Когда ваше тело теряет девяносто девять процентов своей инерции, вам не нужно прилагать много сил, чтобы сдвинуть его с места... или чтобы затормозить. Вы порхаете, как бабочка, и вам не грозит разбиться, даже если вы на полном ходу влетите в стенку.

Правда, тут же возникает и проблема — первый же шаг подбрасывает вас на пару метров в воздух и вы теряете сцепление с поверхностью. Но эту проблему решить удалось, выдав подопытным специальные ботинки с молекулярными липучками. Заодно они получили способность бегать по стенам и потолкам, но это так — мелкий приятный бонус. Главные проблемы ещё впереди.

Теоретически, проблему тепловыделения и сопротивления воздуха можно решить, если увеличить частоту поля эффекта массы. Молекулы воздуха становятся очень лёгкими, скорость звука возрастает — и воздух успевает раздвинуться перед бегуном, не создавая ударной волны. А снижение массы молекул тела означает снижение его температуры.

Но вот тут начинаются и проблемы. Обычный живой организм совсем, совсем не приспособлен к тому, чтобы состоять из очень, очень лёгких молекул. Сердце начинает тупо захлёбываться, когда вместо крови ему приходится качать сверхлёгкую жидкость. А уж что творится со сложнейшими химическими реакциями...

А если создать два поля эффекта массы? С большой длиной волны (хотя бы чуть больше клеточного размера) — внутри организма, и с малой длиной волны — на поверхности кожи и в нескольких десятках сантиметров вокруг подопытного?

Это уже лучше — по крайней мере, он не сразу загнётся. Правда, вам понадобится очень тщательно регулировать коэффициент наружного поля — наращивая его по мере увеличения скорости и снижая при замедлении. Замёрзнуть от собственной биотики так же плохо, как и сгореть. Но это решаемая проблема. Саларианцы очень быстро учатся, а саларианцы, которые хотят жить — тем более.

Что хуже, посколько молекулы организма имеют друг для друга полную массу, снова растёт тепловыделение. Да, облегченный воздух быстро уносит это тепло с поверхности кожи — но сначала оно успевает натворить дел внутри организма.

К счастью, ваши подопытные — саларианцы. Их тела изначально хорошо приспособлены к перепадам температур. У них вообще нет постоянной температуры тела — она растёт или снижается в зависимости от того, сколько еды саларианцу доступно. А их мускулы изначально работают с весьма высоким КПД.

К тому же, тепловыделение зависит не столько от скорости сокращения мышц, сколько от совершаемой ими работы. Самая быстрая мышца в нашем теле — та, которая опускает и поднимает веко. Вы можете моргать много-много раз, но ваши глаза от этого не сильно нагреются. Эффект массы позволяет минимизировать работу, так как вам нужно двигать очень лёгкое тело.

Волокна, рассчитанные на быстрое сокращение с малой нагрузкой, в саларианских телах присутствуют изначально — в пальцах, например. Нужно только вызвать их рост в главных мускулах — бедренных, коленных, тазовых, и так далее. Учёные справились и с этим, активировав некоторые спящие гены.

Готово! У нас есть боец, который пробегает стометровку за 0,2 секунды, затратив на это не больше сил, чем для печати на клавиатуре слова "стометровка". Ну и около десяти тысяч трупов тех, кому это не удалось. Но наука требует жертв, не правда ли? А политическое равновесие — тем более.

Вот только есть одна проблема — мозги тормозят. Конечно, тормозят они по-салариански — то есть думают в восемь раз быстрее, чем у азари. Но это всё ещё в пять раз медленнее, чем движется тело нашего мутанта.

Нет, налететь на стенку с разгону ему не грозит. Реакция на электрических синапсах работает почти со скоростью света, а эффект массы позволяет эту самую скорость увеличить ещё больше.

Но полностью "электрические" мозги... мягко говоря, туповаты. У электрического синапса есть только два состояния — "сигнал прошёл" и "сигнал не прошёл". Он не способен к тонкой регулировке силы импульса, к расстановке весовых коэффициентов. Этого достаточно, чтобы продырявить противнику голову быстрее, чем он вообще увидит, что вы потянулись за пистолетом. На основе первой фазы исследований были созданы саларианские коммандос. Смертоносные, но малоэффективые вне поля боя. Очень неплохо... но недостаточно, чтобы оправдать тысячу мёртвых неудачников на каждого такого солдата (не десять тысяч, как на первый образец, но тоже немало). То же самое через несколько десятилетий можно будет сделать с помощью роботов — по крайней мере, так обещали промышленники. Гораздо дешевле, что по деньгам, что по жизням.

Далатрессам нужны были не просто супербоевики, а суперагенты. Способные решать любую задачу ТВОРЧЕСКИ. Со всей мощью саларианского интеллекта, но гораздо быстрее. И учёные получили приказ продолжать исследования.

Очень мало кто знал, каким образом, после тридцати лет бесплодных попыток, всё-таки удалось решить эту проблему. Никто из Лиги, например, не представлял этого. Они были исполнителями, а не учёными. Причём соответствующих знаний им не давали вполне целенаправленно — чтобы в случае попадания в плен они не смогли выдать противнику, как же всё-таки работают их потроха.

Но Мордин — знал. Один из лучших биохимиков и биофизиков Союза, он имел доступ к самым засекреченным древним исследованиям.

Учёным удалось создать генинженированные нейроны — нейроны с нулевым элементом внутри. Нейроны-биотики. Нейроны, которые могли создавать эффект массы на своём, клеточном уровне. Увеличивая массу избранных молекул внутри клетки при касании и уменьшая при движении, они многократно ускоряли ряд реакций, в том числе и передачу сигнала.

Для любой другой разумной расы — это был бы просто забавный курьёз, не более. В вашем мозгу уже есть свои собственные нейроны. Их нельзя изъять и заменить другими, не нарушив сложившихся связей. Потому что картина связей — это и есть ваша личность. Это всё равно, что вырезать ваш мозг и вставить вместо него... даже не другой мозг, а просто кашу из серого вещества. Потому что даже в мозгу эмбриона уже есть куча связей.

Но подопытные были саларианцами. Именно у них связи в мозгу постоянно распадаются и образуются заново. И в процессе "перезагрузки" одного из мозгов — вполне можно впрыснуть ему другие нейроны. Они замечательно впишутся в общую картину.

Правда, есть ещё проблема молекулярной совместимости (нейроны имеют изменённый геном, даже если выращены из собственных стволовых клеток подопытного — а запоминающая РНК, естественно, содержит старый код). Есть проблема, что нейроны с нулевым элементом не могут образовать синаптические связи с нейронами, не имеющими такового. И ещё масса проблем. Но всё это уже чисто технические трудности, которые были решены лет за пять.

Конечным результатом всех этих издевательств стала Лига Единения. Тринадцать выживших подопытных из нескольких сотен добровольцев. Тринадцать сверхскоростных убийц, которые могли двигаться в 10-14 раз быстрее типичного саларианца, в 40-56 раз быстрее азари. А мыслить и воспринимать окружающий мир — в сто раз быстрее. В сто раз БЫСТРЕЕ ДРУГИХ САЛАРИАНЦЕВ.

Естественно, за право обладать этими чудо-мальчиками (все подопытные были мужского пола, самки просто слишком ценны, чтобы над ними так издеваться) тут же вспыхнула яростная борьба между кланами. Но агенты решили эту проблему очень просто. Каждый из них убил чужую далатрессу (ту, на которую был импринтинг у его товарища, но отсутствовал у него). Таким образом, они все оказались свободны от врождённой верности своим кланам, и объявили, что будут служить только интересам Саларианского Союза в целом. Отсюда и пошло название Лиги Единения — тринадцать суперагентов оказались первой в истории Сур'Кеша полностью внеклановой силой.

Но это же стало и главной проблемой. Лояльность расе — это, конечно, хорошо, поскольку позволяет избежать втягивания во внутренние конфликты. С другой стороны... Лига, по сути, оказалась подотчётна только сама себе. Нет, к власти они не стремились. И если получали приказ от властей, то выполняли его безукоризненно. Проблема в том, что "кто здесь власть — решаем мы". Когда с одной стороны есть Советник на Цитадели, который вроде бы первое лицо цивилизации... а с другой — этого Советника в любой момент может отозвать его собственный клан... и начнётся долгая и сложная грызня между кланами за выдвижение нового... Всегда можно сказать, что вот этот конкретный начальник "не выражает интересы всей расы"... и в лучшем случае забить на него болт. В худшем — забить болт в него.

Ну а поскольку политиками эти честные и благородные ребята ни разу не были — с каждым годом эта ситуация стала далатресс всё больше напрягать. Особенно после того, как Лига "прихватизировала" лабораторию для изготовления саларианских коммандос и суперагентов, и начала сама набирать туда добровольцев. То есть надеяться, что они перемрут от старости, не приходилось — на смену выбывающим членам Лиги постоянно приходили новые.

В итоге, после нескольких попыток призвать распоясавшихся юнцов к порядку, власти пошли на последний, отчаянный шаг. Их имена и внешности были преданы огласке. Что разом превратило неуловимых мстителей в заурядную банду — очень сильную, но вполне уязвимую. Какими бы супергероями они ни были, они не могли проводить под ускорением круглые сутки. Им нужно было что-то есть, где-то отдыхать и перезагружать мозг... Даже умение уклоняться от пуль не спасёт от орбитальной бомбардировки. Даже самый быстрый метаболизм не защитит от яда в пище. Даже бег со сверхзвуковой скоростью не поможет тебе обогнать боевой планетолёт.

Предполагалось, что это заставит Лигу поубавить гонор и пойти на переговоры. Конечно, внутри Союза их возможности существенно упали, но для "взаимодействий" с азари такие агенты всё ещё оставались крайне полезны. Вместо этого Лига пошла ва-банк и поубавила численность правительства.

Реципиент Мордина только что (около суток назад) закончил устранение далатрессы клана Солус — одного из самых влиятельных на Сур'Кеше. И теперь, по понятным причинам, стремился убраться с бывшей родины подальше.

Это был самый молодой из членов Лиги — и самый талантливый. Его способности считались экстраординарными даже по меркам Лиги.

Именно ему в будущем предстояло единственному выжить из всех "братьев", когда ГОР откроет на них полномасштабную охоту. История не сохранила его имени — в легенды он вошёл просто как Тринадцатый Воин.

Его настоящее имя, как узнал Мордин из открытой памяти реципиента, было Зум.