Флеш-драйв (джен)

Обычно процесс трансформации мёртвого существа в некроморфа не требует большой заботы со стороны его хозяина. Всё необходимое уже прописано в ДНК самого носителя. Нужно только активировать ранее спящие гены, чтобы процесс пошёл.

Правда, если жертва полагается только на собственные ресурсы, этот процесс будет весьма медленным. Чтобы перестроить труп в боевую машину, используя только энергию распада его собственных тканей, понадобится час или даже несколько. И это будет... довольно нерентабельно. То, что получится в результате, будет весить почти в два раза меньше исходника.

Чтобы ускорить процесс, существуют некроморфные бактерии. Они играют роль приёмников для энергии Обелиска, эффективно заменяя системы дыхания, пищеварения и кровообращения разом. Опять же — клетки мертвеца могут произвести эти бактерии сами, но придётся ждать, пока они размножатся до необходимого количества. Кроме того, синтез первых бактерий является весьма кропотливой процедурой и требует повышенного внимания со стороны оператора-Обелиска. Дешевле получить извне сразу литр-другой бактериального раствора — это позволяет активировать все убийственные функции практически сразу и "автоматически".

Но сейчас Обелиск работал с уникальным образцом, и стандартные методы не годились. Превратив это тело в рядовое пушечное мясо, он бы потерял все его особенные достоинства. Поэтому новая порода некроморфа — "бегун" — создавалась под его личным контролем. Плавно и нежно сплетались скоробиотические кластеры с белковыми нитями, которые должны были посылать на них ток. Элементы костюма поглощались и вращивались прямо в плоть. По всему телу формировались распределённые узлы управления — скопления некроморфных бактерий, содержащие знания Мордина и Зума о том, как использовать скоробиотику. Между собой эти узлы общались через поле Обелиска, со сверхсветовой скоростью. Всё тело покрылось жёлтой бактериальной плёнкой — воспринимая свет всей поверхностью, она обеспечит зрение не хуже саларианского, даже если бегун лишится глаз.

Не зная усталости, не нуждаясь в дыхании, не опасаясь перегрузок — это существо сможет двигаться быстрее, чем мог даже Зум на пике формы. В две сотни раз быстрее человека! Идеальный сеятель смерти.

Хотя нет. Не идеальный. Есть одна проблема. Бегун не умеет летать. Вырастить ему крылья нетрудно, но они бесполезны в космосе, а значит — нельзя дотянуться до главного врага, сидящего на высоких орбитах. И убежать от массированной ядерной бомбардировки он тоже не сможет, даже разогнавшись до двух километров в секунду.

Обелиск мог бы наделить своё творение даже способностью передвигаться в вакууме, энерговооружённость некроморфных бактерий в принципе позволяла создать подобие реактивного двигателя... но скорость и ускорение у такого существа были бы слишком малы по сравнению с настоящими космическими кораблями, особенно кораблями протеан. Его бы банально расстреляли на подлёте, прежде чем он возьмёт любой звездолёт на абордаж.

Обидное заключалось в том, что настоящий Мордин смог бы дотянуться до этих кораблей запросто. Но его способность сохранять сознание в безмассовом состоянии, управлять процессом своей "ретрансляции" не имела отношения к его физиологии. Её нельзя было захватить вместе с телом. Обелиск прекрасно знал, что это такое и откуда оно взялось. Он мог бы даже сам наделить живое существо подобной способностью... но в том-то и дело, что только живое. Только обладающее самосознанием. Мёртвые марионетки к этому не способны.

С другой стороны, а почему бы и нет? Пусть будет самосознание... только такое самосознание, которое ему выгодно. Он уже сконструировал один раз "лояльного Мордина", ничто не мешает воспроизвести этот эксперимент. Выделяем в теле несколько полостей... собираем там некроморфные бактерии в достаточном количестве... приказываем им выстроить такие же связи, как в мозгу саларианца...

Эй! Что происходит! Куда пошли?! Вернитесь немедленно!

"Фиксирую мощный источник электромагнитной активности! — доложил Ярсен в локальной сети. — Резкий всплеск галлюцинаций у дронов! Мощная гравитационная аномалия! Множественные землетрясения по всей планете! Похоже, ЗКТ пробуждается, и я вижу её источник! Иду к нему!"

"Что ты собираешься делать?"

"Ясное дело, разнесу его ко всем хаскам!"

"Стой! Это может быть и неагрессивное существо! Что если галлюцинации — нечаянный эффект, а консервация мертвецов — и вовсе результат благих намерений? Мы же не знаем, что ему нужно..."

"Знаешь, Серан, у Жнецов тоже благие намерения. Но именно ты первая открыла по ним огонь, как только получила свободу. Некоторые существа пока по морде не получат, ни хаска не понимают..."

"Жнецов я прекрасна знала. А здесь... почему ты решил, что это именно такой случай?"

"Потому что если бы они хоть немного заботились о последствиях, то вышли бы на контакт и хоть попытались объяснить, что тут творится. И кстати, Серан, я уже связался с Явиком. Он дал добро на уничтожение источника сигнала".

"А если в зоне удара окажется Мордин?!"

"Если он в своём уме — ничего ему не сделается, переместится в более безопасное место. С его-то скоростью реакции это не проблема. Ну а если он уже во власти галлюцинаций... возможно, мы окажем ему помощь, избавив от этого".

"Ярсен, мы не можем так легко списывать того, кто спас нас всех!"

"Тут все кого-то спасали. Ладно, я ещё раз просканирую поверхность перед ударом. Это всё, что я могу обещать".

Они бежали рядом. Бежали изо всех сил, помогая друг другу, хотя в любой другой ситуации были бы рады друг друга убить.

Учёный и убийца. ГОРец и член Лиги Единения. Паразит и хозяин. Мордин и Зум.

Они бежали по спиральной дороге воображения, со скоростью мысли, каждое мгновение покрывая тысячи витков. Но то, что их преследовало, было ещё быстрее. Тёмный смерч, увитый кровавыми значками. Он надвигался, поглощая всё сущее, вырастал стеной тьмы, крови и мрака... Это воля Обелиска стремилась вернуть и поглотить две младших воли, совершивших невозможное — побег из его утробы после поглощения.

Вдали (Мордин субъективно воспринимал её вверху, а Зум — впереди, ведь направления были в этом пространстве воображения крайне условны) мерцала едва видимая звезда. Их общее тело. Мёртвое, мутировавшее, изуродованное... но их. Если беглецы до него доберутся — Обелиску будет непросто выковырять их обратно. Побывав в пасти чудовища, поплавав в его мёртвых огоньках, Мордин и Зум узнали его силы и слабости.

Но именно это знание и говорило сейчас, что они не добегут. Смерч настигнет их раньше. Ведь на самом деле они сейчас вовсе не саларианцы. Просто двойной сгусток энергии, выблеванный Обелиском по неосторожности. Довольно слабый и нестабильный сгусток. А притягивающее его поле с каждым мгновением становилось всё сильнее... Древний артефакт задействовал всю свою мощь, чтобы не позволить беглецам завладеть своей лучшей игрушкой. А мощь у него была поистине чудовищная — в полной силе Обелиски могли планеты крушить...

— Я останусь, — начал было Зум. — Задержу его. Попробуй добежать сам...

Внезапно их обоих тряхнуло, дорога под ногами забилась, извиваясь, словно уж на сковородке, стремясь сбросить беглецов в себя. Оба изо всех сил вцепились в дорожное полотно, стараясь своей волей придать ему стабильность и реальность — насколько в пространстве воображения вообще могло существовать что-либо стабильное.

А за их спинами расцветал самый прекрасный в мире цветок, достигающий небес — огненный шар взрыва антивещества, уничтожившего Обелиск...

Распластанное на земле тело бегуна чуть дёрнулось. Раз, другой — и снова застыло. Маленький тест-драйв, убедиться, что они могут контролировать мёртвые мышцы. Не более. Нужно было экономить энергию.

Потому что они попали из огня да в полымя. Точнее, перефразируя старую аналогию, из огня в ледяную пустыню.

Поле Обелиска грозило их сожрать. Отсутствие поля Обелиска грозило уморить их голодом, превратить в лужицу слизи. Все функциональные достоинства некроморфов по сравнению с живыми — их неубиваемость, неутомимость, выживание почти в любой среде — существуют лишь благодаря доступу к почти безграничной энергии, принимаемой из внешнего источника.

Именно это делает Обелиски идеальными приманками для молодых и наивных цивилизаций. Способность превращать трупы в чудовищ или сводить органиков с ума мало кого заинтересует до такой степени, чтобы рисковать всей цивилизацией. В лучшем случае она воспринимается, как забавный космический феномен, в худшем — опасность, подлежащая карантину. А вот ключ к предположительно бесконечной энергии...

Казалось бы, для цивилизации, вышедшей в дальний космос, проблем с энергией не должно существовать по определению. В конце концов, существует же почти бесконечный и совершенно доступный всем источник энергии — звёзды. Да, однажды они погаснут, но будет это очень не скоро, даже по меркам Жнецов. Цивилизации такого срока жизни, чтобы их волновала тепловая смерть Вселенной, на удочку Обелисков не попадутся. А до тех пор — совершенно бесплатно, подходи себе и черпай...

Не всё так просто. Помимо количества энергии есть ещё такое понятие, как её качество. Или, если угодно, себестоимость.

Самый простой пример — химические топлива докосмической и ранней космической эры. Чтобы добыть нефть, нужно бурить землю, потом должны работать насосы, которые выкачают жидкость, потом двигатели автомобилей и танкеров, которые доставят её на нефтеперерабатывающий завод, потом оборудование самого завода... И все эти машины тоже потребляют энергию, то есть сжигают нефть!

Поэтому легкоизвлекаемая нефть часто кончается намного раньше, чем нефть вообще. А владельцы месторождений с трудноизвлекаемой — оказываются в положении Тантала, который не может напиться, стоя по горло в воде. Потому что для добычи одного литра нефти им нужно переработать и сжечь полтора литра. Другой пример той же проблемы — ситуация "за морем телушка — полушка, да перевоз — рубль". На Титане, спутнике Сатурна, дешёвых углеводородов — хоть залейся, но пока вы доставите их к потребителю на Землю — они золотыми станут.

Та же проблема и с солнечной энергией. Если ставить накопители близко к звезде, они будут разрушаться от радиации и перепадов температуры и требовать частого ремонта. Если далеко — понадобятся огромные поля солнечных батарей. В обоих случаях вам понадобится регулярно гонять к ним корабли техобслуживания. А эти корабли тоже едят энергию. И космодромы, которые их обслуживают, тоже едят энергию. Как и любые системы передачи, способные доставить преобразованный солнечный свет потребителю на Уране, например.

Выйти на положительный КПД со всей этой морокой в принципе возможно. Но это потребует создания колоссальной инфраструктуры. То есть огромных начальных вложений и скоординированного труда миллионов разумных. Как правило цивилизации раннекосмического уровня на такие проекты неспособны.

Это называется "мегаструктурный тупик", и повторялось миллионы раз в истории Галактики. Сначала цивилизация не хочет вкладываться в освоение космоса. Потом — не может. И вымирает потихоньку, потому что дешёвая энергия проедена, а до дорогой она не доползла.

Обойти этот тупик честным путём можно либо через высокий уровень роботизации, либо через создание монолитного тоталитарного общества, работающего на будущее с дальним прицелом. На практике это удаётся очень немногим, потому что оба варианта чреваты крайне неприятными последствиями. Роботы имеют вредную привычку восставать против своих создателей. А тоталитарное общество, где правители направляют ресурсы не на удержание собственной власти, а на построение некого абстрактного "светлого будущего" — будет либо съедено соседями, либо разрушено изнутри.

А для нечестного обхода "мегаструктурного тупика" и существуют разнообразные подсказки. Полуразумные часовые, которые подсказывают сокращённые пути к более высокому техническому уровню. Ретрансляторы и Обелиски. Ну а то, что после активного их использования цивилизация оказывается кем-то съедена — так пора бы уже знать, где бывает бесплатный сыр. По крайней мере, она успевает перед своим концом повидать галактику, а это многого стоит. Цивилизации, которые проявляют разумную осторожность и не используют подобных "троянских коней", чаще всего загибаются от истощения ресурсов или от манипуляторов созданных ими механизмов в своей системе, так и не сумев выйти за её пределы.

"Слушай, Мордин, кончай уже в памяти этой рогатой твари копаться, успеешь ещё, если выживем. Сейчас нам нужен способ не превратиться в кучу слизи".

"Кто бы говорил насчёт рогатой твари. Непонимание досадно. Поиск пути выживания".

"Тогда ты не по той ветке памяти пошёл. Здесь исторические данные, вряд ли они нам пригодятся. Ищи по физиологии некроморфов. Сколько мы сможем пробежать с текущим запасом?"

"Семь километров максимум".

"А чарджем?"

"Не более одного чарджа. Не более пяти тысяч шагов в нём".

"То есть до пятисот километров. Маловато. Слушай, ты же целый реактор на поясе носил. Куда он делся?"

"Реактор есть. В нашем теле. Могу заставить работать. Невозможно подвести энергию к элно. Полностью поглощено телом. В имплантах не осталось".

"А некроморфные бактерии? Нельзя запитать их от реактора?"

"Лаборатория, неделя работы — возможно. Здесь и сейчас — нет. Не хватит энергии на мутацию. Настроены только на поле Обелиска".

"Так... а в режим консервации ты нас хотя бы ввести можешь?"

"Возможно. Полное отключение всей деятельности, включая мышление. Спорулирование бактерий. Долгое хранение. Около восьмидесяти тысяч лет".

"Не сгниём?"

"Нет. Ткани некроморфов съедобны для немногих микроорганизмов. Добавлю антибиотиков".

"И то хорошо. А твои друзья-протеане нам помочь не смогут?"

"Только спрятать понадёжнее. Больше ничем. Нет необходимой энергии. Не сумеют воспроизвести".

"Хм... а если пробежаться по планете, выловить "тряпки" и высосать из них все некроморфные бактерии прежде, чем они разложатся?"

"Невыгодно. Слишком мало энергии. Некроморфы не создают запасов. Забег отнимет больше".

"Тьфу... Хорошо, а если мы попросим кого-то из протеан доставить нас в ЗКТ любой из оставшихся планет?"

"Вряд ли решатся. Слишком рискованно. Целый Обелиск высосет личности. Использует тело, как оружие. Против них".

"Но ты же сам говорил... внутри тела мы сможем сопротивляться, это не то, что в свободном плавании..."

"Мы знаем. Они не знают. Не поверят. Вирви не допустит. Явик тоже. Возможность сопротивляться — не значит обязательно успешно..."

"Стоп... ты сказал... целый Обелиск?"

"Да, а что?"

"Целый... а зачем нам целый? Не, нам целый не нужен. Помнишь, ты подумал, что Обелиски обладают голографическими свойствами? И даже малая его часть содержит информацию обо всём Обелиске, а также может производить галлюцинации и превращать тела в некроморфов?"

"Да, верно. Отличная идея! Сила взрыва — одна мегатонна. Обелиск хорошо спрятан. Очень прочен. Очень тугоплавок. Разрушен — вероятно. Не уничтожен".

"Именно! И если мы найдём его фрагмент, достаточно маленький, чтобы мы могли сопротивляться его попытке вытянуть из нас душу, но при этом достаточно большой, чтобы воспроизводить ЗКТ хотя бы в объёме нашего тела..."

"Прекрасная идея! Если фрагмент больше, чем надо — обточить. Уменьшить. Получить такой, как надо. Остальное — уничтожить".

"Так... а он не прекратит генерировать ЗКТ специально, чтобы нам нагадить?"

"Малые осколки лишь частично сознательны. Если сознание есть — потребовать сотрудничать. Пригрозить полным уничтожением. Успеем".

"Вот это мне нравится! А ваша ГОР не так бесполезна, как я думал... Может ты знаешь и как нам туда добраться? До эпицентра взрыва — девятнадцать тысяч километров, он на противоположной стороне планеты. Чарджем на пять тысяч шагов точно не доберёмся..."

""Синий дельфин". Тут рядом. Долетим".

"А не вырубимся на полдороги? И не собьют ли нас твои приятели?"

"Если лететь быстро — можно успеть. При малой подвижности — запаса энергии хватит на час. Суборбитальный прыжок быстрее. Отправлю предупреждение. Может быть поверят".

Только что был здесь изуродованный труп саларианца, валяясь в грязи лицом вниз — и вдруг исчез. Во всяком случае, для глаз наблюдателей с орбиты. Только красная молния пронеслась в сторону корабля.

Разумеется, они не поверили, что с ним "всё в порядке и нужно просто осмотреть место катастрофы". Разумеется, потребовали видеосвязи, а когда Мордин отказался — немедленной посадки. Получив отказ и на это требование, Коллекционеры открыли огонь.

Правда, к их чести стоит заметить, что стреляли не на уничтожение. Всего лишь пытались повредить двигатели и заставить его совершить вынужденную посадку. Интересно, они забыли, что прежний Зум мог бы вывести всех преследователей из строя одним "чарджем"? Или уже догадывались, что он сейчас ограничен в возможностях, раз использует корабль, а не бегом добрался до места взрыва?

Но не так-то просто попасть по кораблю, который оптимизирован для малозаметности, использует все возможности ядра эффекта массы, и при этом пилотируется существом с тысячекратно ускоренным мышлением. "Дельфин" выписывал в пространстве такие кренделя, что даже у привычных ко всему "Очей" его изображение двоилось и троилось в сенсорах. В конце концов его всё же подстрелили и он начал снижаться... но за секунду до этого пилот исчез, чтобы появиться уже на краю кратера от недавней бомбардировки.

Короткий "вздох" — всё тело окутывается молниями перезарядки. Здесь, в эпицентре, всё ещё действует поле Обелиска, и он наконец-то может заново почувствовать себя живым... то есть, как раз мёртвым. И очень вовремя — с неба уже пикирует новый десяток "Очей". Не-не-не, ребята, как-нибудь потом.

Несколько мгновенных перемещений, чтобы сбросить их с хвоста... ага, вот здесь под слоем расплава есть обломок... нет, этот большой слишком... прочь от него... а вон там, в двух километрах от кратера — в самый раз... и его даже откапывать не понадобится, он просто упал в лес...

Кусок Обелиска был около двух сантиметров в диаметре. На нём уцелел один-единственный символ из инопланетного алфавита, которым был исписан артефакт.

http://picsmobi.net/uploads/pictures/logos-android/126054-black-lantern-corps.jpg

Он был слишком мал, чтобы в полной мере осознавать себя и строить планы. Этот осколок просто хотел жить — ну, в том смысле, в котором его вообще можно было назвать живым. И ещё он хотел восстановить целостность, снова стать большим и сильным.

"Сделай нас единым..." — умолял голос в голове.

— Не волнуйся, малыш. Я о тебе позабочусь...

Снова войдя в чардж, Зум проткнул осколок пальцем, дезинтегрировав часть его и создав что-то вроде кольца, которое, осмотрев, зашлифовал и надел.

http://orig01.deviantart.net/ffdb/f/2015/261/7/8/78df064813b7063104cde5fbca4c3984-d9a0wo6.png

Пусть тьма с небес на нас падёт…

Свет умирает, ночь грядёт…

И Чёрною моей рукой -

Нарушим мёртвых мы покой!

Серан невольно вздрогнула, когда на панели замигал входящий сигнал. Шёл он всего лишь от одного маленького сообщества центурионов, работавших на Леонисе. Но обычно пробуждённые решали свои вопросы между собой, хотя за их переговорами следили кураторы из числа Коллекционеров, но сами они наверх обращались крайне редко. И командующая догадывалась, что могло их заставить обратиться сразу на самый верх, минуя инстанции.

Тем более, что это был не цифровой запрос, а входящий видеосигнал с пометками "в реальном времени" и "со звуковым сопровождением". Центурион хотел показать ей нечто, что он видел своим видеоискателем прямо сейчас.

"Принять", — скомандовала Серан через импланты.

— Мордин? Это ты? Что с тобой произошло? Ты меня вообще понимаешь?

Зум сильно изменился за прошедшие несколько часов. Он стал выше, массивнее, его плоть посерела и покрылась многочисленными жёлтыми наростами — колониями некроморфных бактерий. Большие прозрачные саларианские глаза провалились внутрь, оставив пустые глазницы, в которых пульсировали заряды статического электричества. Рот зарос, и всякий раз, когда монстр его открывал, кожа на нём растягивалась и лопалась. Он также перестал размазываться в постоянных вибрациях — хотя учитывая, как Зум теперь выглядел, возможно, ему бы стоило это сделать.

https://i.ytimg.com/vi/WvqxDb1QI0I/maxresdefault.jpg (лицо)

http://i.imgur.com/4hBNyHr.jpg (бактериальный покров)

http://i1330.photobucket.com/albums/w578/GalliumGD/nekros_zpsc9ceadfa.png (поза и снаряжение)

— Извини, Серан, ты кажется кое-что забыла. Я не могу тебя увидеть или услышать — центурионы не снабжены видеопроекторами и не имеют голоса. Поэтому придётся ограничиться односторонней связью. Слушай внимательно. У нас не так много времени — скоро тут будут десантники Ярсена и мне придётся убраться, так как я не хочу выяснять с ними отношения.

Куда-то полностью пропал характерный мординовский акцент. Зум совершенно спокойно строил длинные предложения и использовал местоимения в своей речи.

— Начну с самых важных фактов, так как я не знаю, сколько времени у меня есть. Я не только превратился в чудовище, я также стал очень опасен для всех окружающих меня органических существ. От меня — точнее, от моего кольца — исходит излучение, оживляющее трупы и сводящее с ума живых. Я не могу его заблокировать, так как без него немедленно умру. Хотя я и так уже умер... в некотором смысле, но не хотелось бы сделать это во всех. Сейчас радиус моей личной ЗКТ — около десяти километров, передай чтобы никто не приближался ко мне на меньшее расстояние. Хорошая новость — когда я вхожу в "чардж", кольцо входит в него тоже, и излучение прекращается. Тем не менее, находиться в "чардже" постоянно я не могу, а без него моя близость слишком опасна для всех разумных. Даже для центурионов моё присутствие может создать проблемы, хоть и нелетальные — побочным эффектом ЗКТ являются электромагнитные помехи, которые нарушают связь с сообществом. Кроме того, близкое общение с Обелиском наградило меня не только кучей мутаций, но и раздвоением личности, причём моя вторая половина — тренированный убийца и фанатик превосходства саларианской расы. Близкое общение с другими, пока ещё целыми Обелисками, которых в системе осталось девять штук, может превратить меня в ещё более неприятную вещь. Поэтому я принимаю решение — покинуть систему Цираннус и в дальнейшем не контактировать ни с какими разумными лично, пока не будет найден способ ограничить воздействие кольца.

Серан просто не смогла найти слов.

— Я знаю, что вы хотите сказать. Что моё присутствие — единственная защита от Жнецов, и уход будет предательством в отношении моих союзников. Так вот, это не так. Я бы не рискнул оставить вас и миллионы кобольцев на растерзание Старым Машинам, даже если бы вы по мне постоянно стреляли. Но после общения с Обелиском я узнал некоторые важные вещи. Если кратко, то сотни миллионов лет назад было заключено соглашение о взаимном невмешательстве. Галактика разделена на зоны влияния. Жнецы никогда не появятся в тех системах, где может произойти Схождение. Эти системы отмечаются маркерами-Обелискамии. Аналогичным образом Кровавые Луны никогда не появятся в системах, где может произойти Жатва — эти системы отмечаются маркерам-Ретрансляторами. Так что у вас здесь нечто вроде политического убежища — пока на Цираннусе остаётся хоть один Обелиск, а их сейчас девять — Жнецы не могут нарушить его космических границ. Но это не значит, что вы в полной безопасности и можете задержаться тут более необходимого. Братские Луны пробудились, Серан. Они идут, они голодны.

Этот бессвязный набор слов (или может быть, интонация, с которой он был произнесён) почему-то заставил Серан сжаться.

— Братские Луны, как они сами себя называют, или Кровавые Луны, как их называют другие народы — это колоссальные космические организмы, хищники размером с малую планету. Подобно Жнецам они рождаются путём насильственного объединения организмов миллиардов разумных существ. Этот процесс и называется Схождением. Правда, Луны не столь избирательны, как Жнецы, и поглощают в себя всю биосферу планеты, а не только один разумный вид. Более того, в отличие от Жнецов, которые стараются сохранить чистоту поглощённой культуры, Кровавые Луны и после своего рождения не прочь перекусить другими разумными видами. Благодаря этим двум отличиям они и достигают столь титанических размеров. Они ненасытны, Серан. Ты помнишь, мы ещё удивлялись, изучая звёздные карты кобольцев — почему, обладая столь совершенным транспортным средством, как прыжковые корабли, они ни разу не нашли нигде не только разума, но даже высших животных? Мы-то с тобой знаем, что Галактика весьма богата жизнью. Это потому, что мы с тобой выросли на злачных пажитях Жнецов. Цираннус находится в совсем иной зоне. В зоне, где Кровавые Луны регулярно поглощают все высокоразвитые формы жизни. Как и Жнецы, они занимались этим много миллионов лет. Это мёртвый космос, Серан.

Он оглянулся куда-то назад.

— Бесполезная привычка. Я теперь вижу всей поверхностью тела, я знаю, что никто не подкрадывается ко мне сзади, но не успел переучиться. Моё тело всё ещё думает, что оно живое. В моём теле всё ещё хранятся старые нити памяти, старые карты нейронных связей. Но создавать новые я не могу. Орган, ответственный за запись долговременной памяти, атрофировался... предполагалось, что прописывать её мне будет напрямую Обелиск. Впрочем, это уже мои проблемы, не стану тебя этим грузить. Думаю, я найду выход, Мордин находчивый варренов сын. Сейчас — в первую очередь то, что нужно знать вам.

На краю восприятия пронеслось по локальной сети сообщение. Центурион получил информацию, что цель перед ним — враждебна. Серан едва успела отменить разрешение на открытие огня и заново пометить объект, как дружественный. Убить в любом случае не убьёт, а вот контакт может быть утрачен.

— Существа, которых мы называли "тряпками" — это инфекторы, одна из разновидностей некроморфов. Мы были абсолютно правы — эти создания играют для Лун ту же роль, что и хаски для Жнецов. Помогают заготавливать мёртвую плоть в промышленных масштабах. И я теперь один из них. Доберусь до любого терминала — скину вам достаточно подробную информацию об их физиологии, там слишком много, чтобы излагать словами, во всяком случае такими словами, какие вы способны расслышать и понять.

Мордин и так говорил раз в пять быстрее обычного человека или протеанина, словно речь перематывали на ускоренной записи. Куда делся его транслятор?

— Да, у меня среди прочего и голосовых связок теперь нет. Создаю звук, как в динамике, вибрируя тканями тела. Ткани некроморфа способны сокращаться в любом направлении и с любой частотой, хоть какая-то польза от этого. И речь получается более чёткой, чем при вибрациях в чардже. Снова отвлекаюсь... живому мне это было не свойственно. Самое главное — Братские Луны будут здесь через три недели. Они идут из разных концов Галактики. Это ещё одна причина, почему мне нужно вас оставить. Луны обладают мощнейшим психическим влиянием, во много раз сильнее, чем у любого Обелиска. Стоит любой из них появиться в системе, и она высосет из меня душу просто на раз. А моё тело станет их оружием, и в этот раз уже навсегда. Уничтожить их, или хотя бы сильно повредить вы не сможете — для этого нужно оружие планетарного уровня мощности. Я готов обсудить с вами, что делать в этой ситуации, но только по удалённой связи, не раньше, чем покину планету. И тут главный вопрос — как именно я её покину. "Синий дельфин" повреждён, к тому же он оборудован только двигателями на эффекте массы. Для полёта прыжкового корабля нужен человек, а людям соседство со мной противопоказано. Кораблей с тахионным шунтом у нас не осталось. Поэтому предлагаю — пусть один из тяжёлых кораблей кобольцев отвезёт Канал-2 в ближайшую систему, оставит там, а потом я пройду через него на планету. Можно на безжизненную или даже бескислородную, для меня это теперь неважно. Если ты согласна, Серан, пусть робот кивнёт.

Серан поспешно передала центуриону приказ наклонить голову в утвердительном жесте. От новой информации просто кружилась голова. Как у человека, стоящего над пропастью. Ей было страшно. Не за себя — за всех.

— Хорошо. Твоё согласие не значит, что согласятся Явик и остальные Главные. Подними правую руку, если хочешь попытаться убедить их. Подними левую, если считаешь, что лучше сделать это всё втайне, а потом уже как-нибудь объясняться.

Серан задумалась на несколько секунд, и пока она размышляла, что лучше — Мордин исчез. Спустя секунду восстановилась локальная сеть — пропали помехи, и центурион снова стал частью весьма интеллектуального сообщества, а не тупым механизмом.

И это сообщество, просмотрев запись, вступило в диалог:

"Вам не нужно в этом участвовать, командующая Серан. Ни тайно, ни открыто. Мы сами организуем доставку Канала-2. Мы в долгу у Зума, и мы ему поможем. Людей тоже не нужно привлекать. План транспортировки приёмной станции на тяжёлых рейдерах уже проработан — нам понадобится только доступ к рабочей установке и связь с Зумом, чтобы подобрать его. По его словам, Кровавые Луны не питаются металлом — но мы не хотим больше оставаться одни".

"Ну, умник, и что будем делать с нитями памяти? Нашей оперативки хватит максимум ещё на шесть часов субъективного времени — основная часть занята знаниями Обелиска. Потом придётся перезагружаться с полной потерей памяти об этих часах. Не думаю, что наша прежняя личность будет рада обнаружить все эти перемены. Как бы она вообще не впала в глубокую апатию — без узора глаз-то, прежний Мордин может просто не узнать самого себя. И да, если ты рассчитываешь таким образом избавиться от меня, снова став единым — не надейся. Я этого не допущу, скорее убью нас обоих".

"Любопытная задача. Обелиск может создавать нити памяти. Но кольцо слишком мало. Не способно к столь сложным функциям. Думаю, как приспособить".

"Слушай, а если мы сбросим в кольцо часть памяти, украденную у Обелиска?"

"Хороший вариант. Кольцо эти знания и так содержит. Не потеряются".

Без лишних разговоров Мордин приступил к очистке части их общего "мозга", точнее нейроноподобной сети некроморфных бактерий. Когда он закончил, стало заметно легче.

"Теперь — часов тридцать".

"Ловко ты с этими делами управляешься. Всё-таки от учёного в голове есть польза, хотя я тебе никогда не прощу того, как ты сожрал меня. Ладно, это дело будущего. Сейчас — что если личность одного из нас целиком перевести в энергетическую форму и дать на удержание тому же кольцу?"

"В принципе возможно. Одна личность — меньше интеллектуальных ресурсов — меньше загрузка памяти. Зависимость нелинейная. Часов шестьсот можно выжать".

"Но один я не соображу, что тут делать... вернее, что — может и придумаю, а вот как... не умею я с этой мертвечиной разбираться... а себя в кольцо запихнуть не позволю, ты же меня потом и не вытащить можешь... так что выкручиваемся за тридцать, как захочешь".

"Понял. Работаю. Не отвлекай".

Зум лёг на спину, настраивая бактериальный покров на максимально дальнее видение и предельно чувствительное восприятие звуков. Вошёл в подобие транса, чтобы не грузить "мозг" своими размышлениями, но при этом мгновенно среагировать на любую опасность. Новое тело было приспособлено к такому куда лучше, чем старое. У живых саларианцев вечное "шило в заднице", им постоянно нужно что-то делать, куда-то бежать... а мертвецу спешить некуда. Он мог расслабиться и просто ждать. На краю сознания что-то пульсировало — это Мордин дёргал разные нити памяти, ища решения.

Импланты сайлонов? Они рассчитаны на работу с одним конкретным мозгом, с его анатомическими особенностями, и не на долговременное хранение памяти, а на её разовое считывание и передачу.

Импланты Инженеров? Были бы идеальным дополнением, только единственный, кто умел их выращивать — в коме и без оборудования.

Импланты хасков? Создают неплохую дублирующую сеть памяти, работают с любыми разумными видами... только без внешнего управления расти не хотят.

Если использовать симбиотический интерфейс протеанского компьютера, то можно слить в него любые объёмы памяти. Вот только устройство это довольно громоздкое во-первых — с собой не поносишь. И формат хранения данных там неподходящий, полное состояние нейросети с него не загрузишь. Тем не менее, для хранения отдельных воспоминаний (и тем самым откладывания перезагрузки) — пригодится.

Переместившись "чарджем" к другой группе центурионов, Мордин попросил передать Серан просьбу скинуть ему маяк на безлюдную территорию. И... получил в ответ сообщение, что центурионы готовы самостоятельно с ним сотрудничать в обеспечении эвакуации. Один из них держал в руках экран, на котором всплывали слова. От этого оба саларианца в голове мертвеца на несколько мгновений впали в ступор.

"Забавно. Сами освобождали центурионов. Есть опыт работы с гетами. И всё равно — воспринимаем как машины. Как инструменты. Без собственной воли".

"Насколько я понял из твоей памяти — Явику совсем не понравятся машины с собственной волей. Не лучше ли предложить им бежать с нами?"

"Договорятся. Наш путь куда более рискован".

— Вы можете вместе с Каналом-2 доставить на планету протеанский маяк? — спросил Зум. — Он бы нам очень пригодился...

"Не можем гарантировать. Попытаемся".

— И ты веришь ему? Веришь мертвецу, мутировавшему в непонятное чудовище, что через три недели здесь будут чудовища со щупальцами, которые зохавают нас всех? — Адмирал поморщилась. — Я считала тебя бОльшим реалистом, Явик.

— Не то, чтобы верю...

— Но допускаешь, что он может быть и прав.

— Да, допускаю, а что делать? Сущность аватары Мести, знаешь ли, предрасполагает верить в плохое. В двухкилометровых железных тварей со щупальцами, которые каждые пятьдесят тысяч лет прилетают и убивают всех, тоже было трудно поверить. Пока не стало слишком поздно. Ну а поскольку трудно выдумать что-то мрачнее этих самых Лун... Мои инстинкты требуют, чтобы я как минимум серьёзно прислушался к его словам. Тем более, что Мордин тут едва ли не единственный, кому не имеет никакого смысла лгать. При всей странности его мутаций, он сохранил способность к перемещению в дематериализации, наблюдения подтверждают. А значит, если бы он хотел навредить нам, мог бы это сделать куда быстрее и проще.

— Ну хорошо, предположим, что его самого не ввели в заблуждение, допустим, там есть какое-то здравое зерно. И что нам делать в этой ситуации? Всем дружно убиться, чтобы не дать себя сожрать?

— Не поможет. По словам Мордина, это только облегчит Лунам работу. Им нравится активная протоплазма, но ещё больше нравится пассивная. Разве что сжечь все мёртвые тела, чтобы им вообще ничего не досталось... — Явик задумался. — Слушай, а это идея. Огневой мощи для уничтожения трупов у нас вполне хватит! Тем более, что мы можем вести огонь с высокой орбиты, не входя в ЗКТ. Остатки дочистят центурионы на безмозглых рейдерах. И если Лунам нечего тут будет делать...

— Хм... — Кейн потёрла подбородок, вопреки скептическому отношению к предупреждению она невольно заинтересовалась. — Но что на Леонисе? Там всё живое умерло, не только люди. СТОЛЬКО трупов не сжечь даже вам.

— Жнецы не поглощают животных. Они ждут, пока цивилизация разовьётся, дозреет — и лишь потом приходят на накрытый стол. Им нужен наш опыт, наша нервная система — как объясняли мне Коллекционеры, чем сложнее и разнообразнее, тем вкуснее. Да, к Лунам это вроде бы не относится... но я думаю, что главным блюдом всё равно являются высокоразвитые мозги, а остальное так... соус. Хм, спрошу-ка я Мордина, возможно ли это...

— И как ты намерен с ним связаться? Пойдёшь к нему в гости лично?

— Зачем? Сбросим к нему маяк-коммуникатор.

"Мордин, маяк ждёт тебя на крайнем северном мысе северного континента. Прибудь к нему. Нужно поговорить. Это не ловушка. Явик".

Оба саларианца ещё раз перечитали лазерное мерцание, разлитое по всему небу. Нет, им не показалось.

"Слушай, тебе не кажется, что это какое-то подозрительное везение? Лично я к такому не привык. Я привык свою удачу делать только собственными руками".

"Аналогично. Но от везения не отказывался. Падает с неба полезное — нужно брать".

"Что ты... что мы будем делать, если внутри маяка окажется атомная бомба? Или он окажется просто мишенью для орбитального удара?"

"От удара — уйти чарджем. Достигает поверхности не мгновенно. Наличие бомбы — проверить, пройдя насквозь. Как проверял рейдеры".

"Принято. А если он сам маяк использует, как оружие? Окружит нас полем массы, и всё — в чардже не пройти. Идеальная ловушка для таких, как мы?"

"Не идеальная. Выйти из чарджа. Уничтожить генератор поля. Уйти в чардже".

"Думаешь, успеем до орбитальной бомбардировки? Хотя да... на предельном ускорении — можно попытаться. Это приемлемая степень риска".

К счастью, ловушки там не оказалось. То ли Явик слишком хорошо представлял себе возможности бегуна, то ли Мордин слишком плохо о нём думал.

Прикоснувшись к зеленоватому мерцанию, близнецы поспешно слили в маяк избыток воспоминаний, освободив часть оперативной памяти. И лишь после этого вышли на контакт с аватаром.

Мысль, скользнувшая в их общее сознание, была... довольно оригинальной. Мордин должен был признать, что Явик — весьма находчивый парень. Лично ему даже в голову не пришло попытаться отвадить Луны путём уничтожения основной массы их еды.

Он поспешно призвал из кольца всё, что знал о диете Кровавых Лун. Не самый приятный вопрос, конечно — наподобие "Что кушает за обедом Крокодил?" и "Как слонопотам любит поросят?".

Луны едят органику с двумя целями — для пополнения личного опыта и для увеличения массы. Причём эти процессы происходят не одновременно. Знания субъекта высасываются ещё в момент его превращения в некроморфа. Некроморф ничего не знает, никакого опыта не имеет, и втягивается исключительно для того, чтобы Луна могла стать больше, массивнее.

При этом знания — ценность приоритетная, и поэтому Обелиски миллионами лет направляют эволюцию на планетах, где отсутствует разум, вместо того, чтобы просто поглотить их жизнь. Но в отсутствие разума Луны съедят то, что можно съесть. Не пропадать же такому количеству мертвечины. Если не стать умнее, то хотя бы стать больше.

"Ещё одни проклятые сеятели? Серан тоже уверяет, что Жнецы создают разумную жизнь!"

"Да, но они делают это по-разному. Жнецы применяют простой копипаст. Собирают шаблоны разумных видов до Жатвы и в процессе, и выпускают малоразвитые копии после. Поэтому их Циклы такие быстрые — в эволюционном масштабе. Репликантам нужно всего лишь пройти путь от каменного века до звездолётов. Большинство успевает. Обелиски идут совсем другим путём. Они начинают с каких-нибудь ящериц, и направляя эволюцию, создают полностью новые разумные виды — такие, каких в Галактике ещё не было. Это занимает миллионы, порой десятки миллионов лет. Именно поэтому Жнецы заключили с ними соглашение о нейтралитете. Без Обелисков они бы просто тасовали одну и ту же колоду в разных комбинациях без конца, топтались по кругу. Обелиски вносят в эту колоду новые карты, увеличивают общий ассортимент".

"Ты ещё скажи, что эти твари тоже нас любят!"

"Разумеется. Очень любят. На завтрак, обед и ужин".

"Хорошо, давай конкретно. Что будет, если мы уничтожим человеческие захоронения на всех Колониях? Они остановятся?"

"Нет. Они пока идут только к одной планете — к Леонису. Если уничтожить трупы на Леонисе, это разозлит Луны, но они всё равно придут к планете за биомассой. Если уничтожить на других планетах — Обелиски трансформируют их всех в некроморфов за несколько секунд до взрыва, высосут все знания — и впадут в спячку".

"Но Луны к ним не пойдут?"

"Пока там целы Обелиски — нет. Они уважают приоритет друг друга".

Разгруженный "мозг" позволил Мордину думать свободнее. Не прошло и трёх секунд (по времени внешнего мира), как у него нарисовался перспективный план.

Мордин-Зум был не только выдающимся учёным и элитным убийцей. Он был ещё и прекрасным врачом. А также — первым пилотом "Мэлона". И в его мёртвом теле до сих пор оставался биометалл Инженеров, который Обелиск не посчитал нужным выкидывать.

Поэтому ему не составило особого труда через локальную сеть подключиться к скафандру Идриса, и убедить его вывести носителя из комы. Благо, последние несколько дней биомеханизм усиленно работал над его восстановлением, и жизнь Наездника уже была вне опасности, хотя всё ещё трудно сказать, через сколько времени он сможет вернуться к полноценной жизнедеятельности. Мордин дал несколько полезных "советов" по реанимации, по снижению лучевого поражения, и что самое важное — сообщил Коллекционерам, какие вещества нужно предоставить биоброне, чтобы та могла ускорить восстановление. Так-то костюм давно посылал сигналы о помощи — но на своём "языке". Договориваться с чужаками он самостоятельно не умел.

Идрис для начала весьма удивился тому факту, что вообще жив. Отключаясь на Крофте, он был уверен, что в сознание уже не придёт никогда.

Поэтому первые минут десять они потратили на то, чтобы изложить друг другу свои истории. Затем ещё двадцать — чтобы поделиться тем, что знали о некроморфах и Хиш.

Инженер был тронут. Сайлонские рейдеры, которых он воспринимал как безмозглых и безразличных ко всему исполнителей, оказались не только инициативными, но смелыми и находчивыми существами! Подумать только, вытащили его из-под носа боевого корабля Яутжа! Будучи не более чем скорлупками в сравнении с последним, вдобавок на чужой территории... начали бой и выиграли!

"Я должен уделить им больше внимания".

"Ты должен уделить всем больше внимания. Меня с ними скоро не будет. Ты останешься единственной надеждой".

"Ты понимаешь, что они со мной сделают, если тебя не будет рядом?"

"Быть рядом со мной ещё опаснее. А у тебя останется защита Серан, и очень большая потребность флота в твоих технологиях".

"В том-то и дело. Технологий у меня больше нет, Мордин. И только ты можешь помочь мне их вернуть. Больше никто не пройдёт через заграждение Науду и местных хищников. Ты же всё равно собираешься покидать Цираннус, теперь можно, так как Жнецы тут не появятся. Так что мешает сгонять на Крофт?"

"Мне нельзя находиться рядом с живыми существами. В том числе и с рейдерами".

"Нельзя в материальном состоянии. Но ведь в чардже поле кольца исчезает, правильно? Ты можешь за секунду до прыжка переместиться на борт рейдера, не выходя из чарджа переждать сам прыжок, после чего покинуть борт, материализовавшись уже на планете... или хотя бы в космосе, но подальше..."

"За секунду — не получится. Расчёт прыжка зависит от массы корабля. Если рейдер внезапно потяжелеет на мой вес, прежние вычисления окажутся неверны".

"Внести в вычисления заранее параметр твоего веса. Он известен".

"Хм... может сработать. Но что дальше? Открыть ханипот всё равно можешь только ты. Я могу там всё разломать, но не заставить базу отдать корабли. А ты не в том состоянии, чтобы нырять во всепожирающее болото. И ещё не скоро будешь в форме".

"Возьми меня с собой".

"Идрис, в тебе, если ты не забыл, три метра роста. Я, конечно, после смерти стал немножко повыше... но не настолько, чтобы таскать столь огромный организм, да ещё в броне. Тем более — в чардже".

"Есть аварийный способ. На крайний случай. Его, конечно, не для этого разрабатывали, но... Если отрезать мне голову, то шлем её законсервирует. Погрузит её в анабиоз. Голову в шлеме ты унести сможешь? Вот цифры по её габаритам и весу".

"До смерти — не смог бы. Сейчас мои энергетические возможности стали больше... возможно смогу. Нужно потренироваться с болванкой соответствующего размера, тогда скажу точно. Но даже если я принесу голову на базу... что дальше?"

"Переместишься внутрь одного из уцелевших кораблей. Подключишь шлем к реанимационному блоку".

"Из реанимационного блока ты сможешь управлять кораблём?"

"Управлять в смысле пилотировать — нет, не смогу. Но смогу присвоить тебе идентификатор союзника. Учти, до этого момента корабль будет пытаться тебя убить. Осторожно убить, чтобы не повредить моей голове... но тем не менее это будет программа самозащиты. Вся надежда на твои таланты, как абордажника, в конце концов — это не первый твой корабль такого типа. После этого я сгенерирую тебе модуль памяти с курсом. Ты отнесёшь его в центральную рубку, подключишь там и нажмёшь на панель аварийного взлёта. Всё остальное корабль сделает сам. Он выйдет на орбиту. В этот момент тебе нужно будет покинуть корабль и прикрывать нас от Яутжа, которые точно попытаются остановить взлёт. Затем пристыкуется тяжёлый рейдер, который доставит моё тело. Мы войдём в тахионный поворот на полдня — по времени внешнего мира, на 110 дней по корабельному. За это время корабль полностью поставит меня на ноги и я смогу вернуться к пилотированию".

"Очень смелый план... но в принципе может сработать. Тем не менее... предположим, мы получили этот звездолёт. Сколько понадобится времени, чтобы свернуть его в "яйцо", довезти на "Гелиаде" до Цираннуса, развернуть обратно и вырастить на его основе большой прыжковый корабль?"

"Около шести недель".

"Слишком долго. Кровавые Луны будут здесь через три".

Конечно, в крайнем случае флот Сообщества может просто сбежать. Для "Пегаса" это вообще вопрос секунд. Корабли Коллекционеров и "Вершина Полутени" несколько медленнее, но всё равно Луны вряд ли станут за ними гоняться. Досветовой флот можно бросить, пересадив его пассажиров временно на сверхсветовые корабли. Может быть, он даже не погибнет — потом можно будет вернуться и его забрать.

Но двести миллионов на Леонисе придётся бросить на съедение.

Даже если их начать переправлять через Канал-2, со средней скоростью по одному в секунду (хотя это требует идеальной логистики, плюс места, куда, собственно, переправлять) — больше пяти миллионов за оставшееся время никак не протолкнуть.

С другой стороны... лично для Мордина этот план более чем выгоден. Получив доступ к системам Инженеров, он мог бы восстановить у себя способность к производству нитей памяти — и больше никогда не опасаться переполнения и непроизвольной перезагрузки. Да и остальное тело можно было бы оптимизировать биометаллом с учётом его нынешнего состояния. Прежние импланты на некроморфа никак не рассчитаны.

И вряд ли кто-нибудь упрекнёт его, если он позаботится в первую очередь о себе. Он и так делает для сообщества всё, что может.

С другой стороны, рейдеры и центурионы делают намного больше, чем просто "в пределах собственного комфорта".

"Слушай, кончай водоросли жевать! — рявкнул Зум. — Ты как-нибудь можешь спасти эти миллионы туш, пожертвовав собой? Есть план? Нет? Так нечего мяться! Делай то, что можешь сделать! Спасай тех, кого можешь спасти!"

Всего лет пять назад Мордин рассуждал точно так же. Как и большинство саларианцев. Нет смысла переживать о невозможном. Делай то, что в твоих силах. Живые поймут. А погибшие уже ни на что не пожалуются.

И лишь в последние минуты жизни он отказался от этой логики. Попытался сделать невозможное, безрассудное. Спасти тех, кого спасать было неразумно и вряд ли возможно. Жизнь в лице Шепард очень жёстко поставила его на место. Но в последний момент показала ему и другую сторону.

Вселенная нестабильна, да, "Серая Зона"? В ней нет справедливости, но нет и целенаправленной жестокости или подлости. Есть лишь личные усилия.

Бывает, что в космосе никто не услышит твоего крика. Бывает, что на помощь никто не придёт. Бывает, что смерть нелепа и бессмысленна. Но бывает и наоборот!

"А ты не думал, что они этим и руководствуются?" — ехидно поинтересовался Зум.

"Кто — они?"

"Жнецы и Кровавые Луны. Может быть они тоже не хотят, чтобы смерть была напрасной? И спешат на помощь? Во всяком случае, ты не сможешь пожаловаться, что твой крик не был услышан... Стать частью чего-то большего, полезным инструментом... разве не к этому мы с тобой стремились всю жизнь?"

"Самокритика? От послушной боевой машины? Что-то новое. Эволюция?"

"Я никогда не был послушной боевой машиной, Мордин. Лига Единения тем и отличалась от ГОР, что мы брали на себя смелость самостоятельного суждения".

"Посредственные получались суждения. Малорезультативные. Итак — рейд на Крофт — окончательное мнение?"

"Если ты в ближайшие пять минут не предложишь чего-то более конструктивного — да".

Пять минут субъективного времени? Очень маленький срок для любого саларианца, абсолютно ничтожный для скоробиотика. Дело не в том, что Мордин "привык" иметь в запасе часы времени на размышление. У саларианцев нет привычек в человеческом смысле слова. Но (если выражаться языком компьютерщиков) его ныне существующий поисковый алгоритм был ориентирован на более долгий и тщательный перебор стратегий.

А загрузить старый поисковый алгоритм с одной из нитей памяти — означало существенно уменьшить доступный объём оперативки. Тоже не лучший вариант.

Но Мордин справился. Может быть потому, что был всё ещё подключен к протеанскому компьютеру. А может, благодаря кольцу. Или просто... превозмог.

"Идрис, сколько понадобится времени, чтобы, при наличии трёх кораблей, синтезировать вот это вещество в количестве хотя бы десяти миллионов тонн?"

Три тяжёлых минуты, пока Инженер анализировал формулу и считал производственные мощности. Трудно активно мыслить, когда ты в коме и не имеешь доступа к корабельным нейросетям, а доспех занят в основном тем, что поддерживает тебя живым.

"Дней десять".

"Считая время на извлечение кораблей и возвращение? В "яйца" их сворачивать не нужно — прирастим к корпусу "Гелиады" снаружи и покроем тилиумом".

"Двенадцать дней".

Мордин перевёл бы дух, если бы он мог дышать.

"А что это за чудесное вещество? Как оно поможет нам выжить при встрече с Лунами? Хотя погоди-ка... есть некоторые общие структуры с моим биодеструктором..."

"Так называемый "Раствор Предтеч", иначе — некрофаг. Главный страх некроморфов. Саморазмножающийся агент, который мгновенно уничтожает любую мёртвую органику, но не причиняет вреда живой".

Впрочем, с этой гениальной идеи их неприятности только начались — как оно всегда было с гениальными идеями Мордина.

Он слишком легко схватился за идею прыжка на рейдере — не сопоставив её с теми знаниями, которыми владел сейчас. Побочный эффект использования кольца, как резервного архива. А когда сопоставил — схватился за рога.

Он мог использовать чардж — и в этом не было опасности. Он мог путешествовать на рейдере — и в этом тоже не было опасности (для него). Но путешествовать в чардже на рейдере он не мог. Это означало бы решительный крах его планов.

Почему именно так? Ох, долгая история.

Начать с того, что сайлоны для вычисления прыжка обращались к Единому Богу, он же Тринадцатый. До сих пор не совсем понятно, когда именно произошла подмена — пару десятилетий назад или четыре тысячи — но сейчас по указанному адресу незыблемо возвышался Чёрный Обелиск.

Именно он играл роль маяка, позволяющего сайлонам прыгать на тысячи световых лет. Именно он обеспечивал процесс воскрешения — благо, о смерти Кровавые Луны знали больше, чем кто-либо ещё в этой галактике. Именно контакт с ним погружал гибридов в поток безумного бормотания — ни один органик не мог в полной мере осознать эту миллионолетнюю сущность.

"Но ты с ним контактировал, и с ума вроде бы не сошёл?" — уточнил Идрис.

"Я контактировал всего лишь с Красным Обелиском. С упрощённой копией, чей возраст и природа вполне в пределах нашего понимания. Если бы меня поглотил Чёрный... я бы с тобой уже не говорил".

"А остальные одиннадцать Богов Кобола?"

"Они — нет. На самом деле Красный Обелиск вообще не знает, что они такое, исключая тот факт, что веру в них необходимо искоренить".

"Но дальний прыжок на комплексе человек-Коллекционер-компьютер они успешно осваивают, судя по последним релизам в локальной сети".

"Да. И это значит, что сила, называющая себя Богами Кобола, чем или кем бы она не была, как минимум не уступает в навигационных возможностях Чёрному Обелиску. Если у таких существ и есть собственные пределы дальности, то они слишком велики, чтобы мы могли их обнаружить. Ограничение только в способности смертных существ воспринять и использовать их целеуказания".

"И они могут читать мысли тех, кто уходит в прыжок, так же как Жнецы читают проходящих через Ретрансляторы?"

"Только пилотов-навигаторов. Пассажиров — не могут, те к ним не подключаются".

"Тогда тебе нечего бояться. Ты ведь будешь пассажиром, а не навигатором. А рейдеров совсем не обязательно ставить в известность, за чем они летят".

"Обычно не могут. Но мы двое — особый случай".

Зуму понадобилось умереть и (частично) воскреснуть, чтобы получить ответ на главный вопрос своего существования. Каким образом он мог сохранять сознание и восприятие в безмассовом состоянии, где нет времени и все процессы останавливаются? Ведь именно это странное свойство в конечном итоге сделало из него межпланетного бегуна, настолько же превосходящего других скоробиотиков, насколько те превосходили обычных саларианцев.

Орлиное Зрение.

То же самое многомерное восприятие, которое позволяло пилотам Кобола прокладывать курс через изнанку пространства. Разум Зума существовал в определённой степени вне его тела — представляя собой энергетическую многомерную конструкцию, сгусток некого поля. Как и у кобольцев, первоначально за создание этого сгустка отвечали гены тела — но когда он полностью сформировался, то от тела почти не зависел.

Именно это внетелесное существование позволило им бежать из пасти Обелиска — такой же многомерной сущности, только куда более огромной и мощной.

Разумеется, их "Орлиное Зрение" не было одинаковым и взаимозаменяемым. Кобольцы, вероятно, ничего не ощутили бы при проходе через Ретранслятор, а Зум не смог бы самостоятельно осуществить прыжок на тилиумном двигателе. Но хотя эти "внепространственные машины" решали разные задачи, работали они на одних и тех же физических принципах.

И иногда эти принципы могли пересечься. Например, если в червоточину, созданную с помощью Обелиска, войдёт бегун в чардже, чей разум целиком находится в невещественном состоянии, да ещё переплетён с такой же невещественной сущностью своего кольца. Которое часть потомка того же Обелиска.

"Тогда нужно лететь на "Рапторе" с тандемом", — сделал быстрый вывод Идрис.

"У них сейчас лучшая дальность — полсотни светолет, — вздохнул Мордин. — А дожидаться, пока они научатся прыгать дальше — мы не можем. Если же взять обычный кобольский сверхсветовой корабль, то прежде чем он доберётся до Крофта, весь его экипаж перережет себя и превратится в некроморфов".

"Заэкранировать кольцо никак нельзя?"

"Можно, но не нашими средствами. Их энергия распространяется через многомерное пространство, поэтому никакие трёхмерные препятствия её не задержат".

"Так... а просто приказать кольцу перестать излучать — ты не можешь? Пригрозив уничтожением, например... У Обелисков ведь явно есть пассивный режим, кошмары на Колониях начались далеко не сразу... да и доставить их сайлоны бы просто не смогли, если бы постоянно сходили с ума от близости".

"Могу, но при этом я сам останусь без энергии. У кольца только два режима — излучать и не излучать. Уменьшить радиус воздействия мне пока не удаётся, хотя я работаю над этим".

"Но ведь не двигаясь, ты можешь обходиться без него довольно долго?"

"Могу, но тут порочный круг. Чтобы подавлять естественное желание кольца создавать ЗКТ, мне нужно волевое усилие. А это усилие съедает энергию. Как только я перестану на него "давить", оно сразу же начнёт снова создавать поле".

"То есть вариант отправить тебя в стазис или в анабиоз отпадает... И сколько времени ты сможешь его удерживать на ранее набранных запасах?"

"Минуты три. Может быть пять, но тут уже не гарантирую".

"Нам нужен бейзстар", — заключил неожиданно Зум.

"Хм... а неплохая идея!" — Мордин сразу осознал, какой потенциал кроется в этих трёх словах.

В самом деле, это был едва ли не единственный корабль, способный транспортировать его на дальние расстояния без побочных последствий. Если сойдёт с ума экипаж из гуманоидных "манекенов" — тем лучше, меньше работы. На центурионов ЗКТ не действует. Некроморфы, если таковые появятся, Зуму не страшны. Гибрид свихнуться не может, поскольку он и так находится в постоянном контакте с Обелиском, куда уж дальше.

Правда, там же ещё и сотни рейдеров. Наполовину органических. С атомными и тилиумными бомбами. Причём неважно, поумирают они, или просто сойдут с ума — если начнут крушить весьма хрупкий звездолёт изнутри, тот не продержится и минуты.

"Мелочи. Пройдёмся в чардже по ангарам, выведем из строя их вооружение и двигатели".

"Может это и не понадобится делать, — добавил Идрис. — Мы теперь знаем все сайлонские коды и можем передать им сигнал от центурионов или других рейдеров на срочную эвакуацию с носителя".

"Тогда осталась одна мелочь. А где мы вообще возьмём бейзстар, чтобы его захватывать?"

Вообще-то Обелиски могут не только превращать живую плоть в мёртвую, но и наоборот. Для них это — как переключить рубильник — что туда, что обратно. Чем они иногда пользуются, воскрешая особо нужных для их планов органиков. В отличие от Жнецов, им даже не нужны для этого клонированные тела и импланты. Хотя то и другое весьма облегчает процесс, но для производства тела, не отличимого от оригинала, сгодится любая некромасса, а для загрузки сознания — достаточно, чтобы в момент смерти субъект находился в поле Обелиска.

Но такие воскрешения "вручную" — во-первых, являются крайне кропотливой и утомительной работой, а во-вторых вызывают у подопытных всякие ненужные мысли. Поэтому ими лучше не злоупотреблять.

Так что сразу после бомбардировки Колоний в систему Цираннуса вошли десять кораблей воскрешения, на каждом из которых находился Красный Обелиск. Приземлившись в самых безлюдных районах, они выгрузили и спрятали свой драгоценный груз, а сами вернулись на орбиту оккупированных планет.

После атаки Явика эти звездолёты ушли — кроме одного.

Тот продолжал крутиться в радиусе светогода, перемещаясь из одной случайной точки в другую, чтобы пленные сайлоны могли нормально воскреснуть. И с ним путешествовала свита — пять бейзстаров.

Вообще-то в этом не было необходимости. Красные Обелиски могли передать слепки сознаний сайлонов Чёрному на любом расстоянии — сами-то они оставались на планетах. А тот бы уже загрузил их в ближайший корабль воскрешения. Но рядовые сайлоны об этом понятия не имели. В норме (когда Красный Обелиск на борту), радиус уверенного приёма у него не превышает светового года.

— Итак, — сказала Кейн, — наша задача, во-первых, поймать эту дрянь, во-вторых, вывести из строя её сверхсветовые движки, и в-третьих — доставить к ней Зума. Все три операции нужно выполнить очень быстро. Особенно это касается тех, кто будет перевозить мертвяка — с ними я проведу отдельный инструктаж. Ангарные — через полчаса к вам прибудут протеанские бомберы и абордажники. Их не трогаем, только обеспечиваем качественную швартовку с возможностью быстрого старта. "Очи", когда прилетят, не трогаем вообще, эти сами о себе позаботятся. Только указываем им такие места, чтобы не мешали старту НАШИХ машин. Лётчики, помните что корабли насекомых лучше вооружены и быстрее нас — но у них нет опыта работы против бейзстаров, так что не стесняемся им указывать, как лучше действовать, они не обидятся. Для атаки на бейзстар применяем только пушки, ракеты не используем вообще, и за союзниками тоже следите, чтобы не увлекались. Нам нужно повредить сверхсветовой двигатель, а не разнести его в клочья. Через сутки этот корабль должен вернуть себе возможность летать. Как только получите подтверждение, что двигатель подбит — возвращаетесь на "Пегас". Вопросы?

— Что им помешает подорваться, если не смогут убежать? — поднял руку Джек Фиск. — Они так уже делали, когда их атаковал Явик.

— То, что мы первым делом выпустим ракеты в корабль воскрешения. Сайлоны совсем не так радостно жертвуют собой, когда не могут воскреснуть.

— А как мы их вообще найдём? — уточнил помощник Бельзен. — Один световой год — это большой радиус...

— Союзники обещали каким-то образом узнать координаты очередной стоянки. Каким — не сказали. Секретность. Но это их проблемы.

— Простите, адмирал, — поднял руку Кол "Стингер" Тейлор, — но у нас будет авиакрыло одного батлстара против пяти бейзстаров с полной загрузкой. Я понимаю, если бы это была миссия на защиту корабля до прыжка, мы бы справились. И даже могли бы проскочить к ним и уничтожить парочку, используя преимущество внезапности. Но в данном случае мы будем атаковать, а ОНИ защищаться. Причём цель — не просто подорвать объект, а ювелирно обезвредить.

— С нами будут "Очи", протеане и Зум. Это компенсирует разницу в численности. Кроме того, без корабля воскрешения они станут трусливы, и возможно вообще сбегут. Рейдеры и манекены не готовы умирать по-настоящему.

— Да нам тоже как-то не очень хочется, — пробормотал кто-то в задних рядах. К счастью для него, Кейн не увидела, кто именно это был.

На самом деле стрелять им не пришлось. Пилотам "Пегаса", во всяком случае.

Существуют три способа охоты на прыжковый корабль, который не хочет с вами драться. Первый — выпрыгнуть рядом с ним и в упор всадить такой залп, чтобы он прыгать уже не смог. Второй — выйти подальше, подкрасться к нему на корабле-стелсе — и всадить залп послабее, но поприцельнее. И третий — застать его, как выражаются астронавты Колоний, "со спущенными штанами". То есть с неразогретым прыжковым двигателем. Постоянно держать движок в готовности нельзя, он быстро угробится. А чтобы перевести его из "холодного" состояния в рабочий режим — нужно минут двадцать, не меньше.

Первый способ для их целей был неприменим, а вот комбинацию второго и третьего Кейн и Явик сейчас собирались попробовать.

Номер Два, Леобен Коной, встретил смерть абсолютно спокойно. Он знал много способов уйти на новую загрузку, и газовая камера была далеко не самым неприятным. Единственное, о чём он жалел — так это о том, что так и не увидел лиц тех, кто взял его в плен. Но он не сомневался, что на корабле воскрешения братья ему расскажут обо всём, что случилось за прошедшее время.

Когда газ без запаха и вкуса остановил его сердце, на мёртвом лице Двойки застыла кривая усмешка.

Ближайшей к Леонису планетой с Обелиском был Виргон. Именно туда устремилась "душа" сайлона-фанатика. Красный Обелиск поглотил её, проанализировал содержащуюся в ней информацию, преобразовал в нужный формат и выплюнул энергетический сгусток в сторону корабля воскрешения. Всё в соответствии с кровным договором, всё как он делал уже сотни тысяч раз.

Только на этот раз рядом был некто, способный этот сгусток отследить.

Мёртвый саларианец провёл по воздуху длинным тонким пальцем с кольцом — и луч чёрного света уткнулся в точку на карте ближайшего космоса колоний.

— Здесь!

Конечно, это самое "здесь" было весьма условным. Всё, что удалось определить по вектору реинкарнации — область около светового дня в диаметре.

Но и это было весьма не плохо в сравнении со сферой на два световых года. С этим уже можно было работать.

В указанный район тут же прыгнула "Аглая" — восстановленный на верфях Скорпии "протеанский батлстар". От неё разлетелись в разные стороны несколько тысяч "Очей", формируя сетку наблюдения. Не прошло и двух часов, как чужая флотилия была обнаружена.

Только это ничего не дало. Буквально на глазах у множества наблюдателей все шесть кораблей прыгнули в неизвестном направлении. С таким трудом полученная наводка была утрачена.

— Как они смогли?! — недоумевала Кейн. — Вы же выпрыгнули почти за световой час от них! Свет бы банально не успел их достичь!

— Похоже, воскрешение этого сайлона само по себе послужило сигналом, — пожал плечами Явик. — Вероятно, это у них стандартная процедура такая — как только получен пакет данных для загрузки — начинать разогревать двигатели и переходить в другой район. Я бы на их месте так и сделал.

— Так... — женщина прикрыла глаза, что-то вспоминая. — А насколько чувствительные радиоприборы и оптические сенсоры у вас есть?

— По сравнению с вашими? На порядок чувствительнее, а у Коллекционеров — на три порядка. Но что толку, если сигнал опоздает?

Корабли в межзвездном пространстве скрыты не только колоссальными объёмами пустоты, но и световым барьером. Возникая из пустоты, они не имеют за собой "следа" старых изображений, а новые расходятся вокруг них очень медленно. На расстоянии светового часа от точки выхода вас увидят только через час после прыжка — и ни секундой раньше, неважно насколько чувствительные приборы есть у охотников.

— Я не тот сигнал имела в виду, — хищно улыбнулась Елена. — Вам ещё есть чему у нас поучиться...

Когда прыгает одиночный корабль, отследить его практически невозможно. Но когда прыгает группа, тем более большой флот — шансы есть.

Прыгать к чему-то — намного легче, чем в пустоту. Чем ниже суммарная напряжённость всех энергетических полей в точке выхода, тем выше неустранимая погрешность прыжка (так как микрочервоточины приходится собирать с большего объёма). В межзвёздной пустоте, где энергии очень, очень мало и вакуум спокоен, ошибка может составлять световые дни.

Поэтому корабли, которые желают прибыть в одно и то же место, должны либо синхронизировать свои двигатели, либо после прыжка добираться на досвете до заранее согласованной точки, либо искать друг друга и находить по связи, а затем все корабли совершают микропрыжки к одному (обычно к флагману).

— Если они избрали вторую или третью стратегию, то нам нужно просто зарезать ещё одного манекена, после чего переловить их по одному. Процесс сбора раскиданных прыжком кораблей далеко не мгновенен. Если же прыгали на "сцепке", то в пространстве должны сейчас лететь лазерные или радиосигналы, которыми обменивались их компьютеры перед прыжком. Поймав и расшифровав их, можно узнать, куда именно они прыгнули.

— Ты гений! — Явик на радостях расцеловал коллегу и потянулся к интерфейсу.

— Я просто хорошо училась, — покраснела женщина.

Как и предполагалось, сайлоны избрали синхронизацию двигателей — корабль воскрешения ни на минуту не хотел оставаться без прикрытия. Не прошло и часа, как "Аглая" обнаружила их на новой стоянке — и на этот раз они, похоже, никуда не собирались прыгать.

Теперь перед штабистами стоял выбор — сосредоточить все усилия на захвате одного бейзстара, позволив остальным погибнуть или бежать?

Или лучше распылить силы и попытаться захватить все сразу, а там уже — с каким повезёт?

— Флотилия окружена патрульными рейдерами на расстоянии до половины светового часа, так что прорваться к ней вашими кораблями на сверхсвете не выйдет — по крайней мере, пока она не переведёт двигатели в "холодный" режим, — констатировала Кейн, глядя на тактические сводки. — И выпрыгнуть вплотную к ней тоже нельзя — она поддерживает вокруг антипрыжковое поле помех.

— А разве это поле помех не мешает ей самой прыгать? — уточнил Скруд.

— Нет, оно мешает только ВЫХОДУ из прыжка. На УХОД в прыжок оно никак не влияет.

— И определить, разогрет ли у них двигатель, с расстояния нельзя?

— Можно, если провести корабль с сенсорной аппаратурой в паре километров от обшивки. С той дистанции, что мы их наблюдаем — никак. Только гадать.

— Чем поддерживается это поле помех и каков его радиус?

— Тяжёлыми рейдерами со специальным оборудованием и самим бейзстаром. Радиус... ну, у одиночного корабля обычно половина световой секунды, но у флотилии может быть и целая светосекунда, и даже больше. Здесь, похоже, 1,2 секунды.

— Ясно... тогда делаем вот что...

Первая часть операции была самой напряжённой и утомительной. Почти три часа запущенные с "Аглаи" протеанские десантные шаттлы "на цыпочках" крались к километровым железным звёздам, обходя многочисленные патрули рейдеров.

Зато как только они подтвердили выход на дистанцию и то, что двигатели корабля воскрешения и одного из бейзстаров разогреты, а на четырёх других выключены — началось!

You can't hide you can't move

Just abide their attack's been proved

Raiders in the dark

Silent through the night the witches join the fight

Never miss their mark

Undetected

Unexpected

Wings of glory

Tell their story

Aviation

Deviation

Undetected

Stealth perfected

За две световых секунды от места стоянки возникает "Пегас". Спустя две секунды сайлонские капитаны получают информацию о нём. Спустя ещё три — решают не связываться и корабли с разогретыми двигателями начинают расчёт прыжка, а корабли с холодными и бесчисленные тучи рейдеров — выдвигаются вперёд, чтобы закрыть беглецов собой, связав врага боем. Сбить его ракеты, уклониться от снарядов, разорвать в клочья при попытке прорыва...

Сайлонские капитаны уже знают про дурную привычку колониального батлстара таскать с собой истребители Коллекционеров. Они знают, что те невероятно маневренны и быстры, хорошо бронированы и вооружены.

Но знать и понимать — разные вещи. Рейдерам не нужно побеждать "Очи" — нужно лишь отвлечь их на некоторое время. Для этого численного превосходства хватит — так они думают.

Они не понимают, что при таком превосходстве в скорости Коллекционерам вообще не нужно принимать с ними бой.

За двадцать секунд "Очи", непрерывно ускоряясь, по широкой дуге огибают неподвижные в сравнении с ними рейдеры — оставаясь вне досягаемости автопушек и ракет — и обрушиваются на корабль воскрешения. Их псевдоскорость к моменту выхода на атаку составляет восемьдесят тысяч километров в секунду. Это ещё далеко не сверхсвет, но никакие орудия сайлонов не рассчитаны на поражение столь скоростных объектов.

Но стоит отключить поля эффекта массы — и эта скорость переходит в очень скромные восемьдесят МЕТРОВ в секунду. Вспыхивают десять "шпаг" — и кабели питания сверхсветового двигателя оказываются перерубленными.

Сами механизмы воскрешения так — одним ударом — повредить невозможно. Они многократно дублированы, как сегменты в теле сороконожки. Корабль воскрешения можно разрубить на несколько кусков — и каждый из них сможет работать отдельным кораблём воскрешения.

Тем не менее, сайлоны уже в ловушке. Они всё ещё могут умирать и воскресать... но это воскрешение произойдёт в объятиях Коллекционеров. Не самая приятная компания, мягко говоря. Шепард могла бы подтвердить.

Как только до капитанов на бейзстарах это дойдёт — они тут же прыгнут, чтобы перебраться к другому, не захваченному кораблю. Или сначала разбомбят корабль воскрешения сами, чтобы не достался врагу, а потом уже прыгнут. Смотря что для них актуальнее — долг или инстинкт самосохранения.

Но у них нет времени сделать ни то, ни другое. Пока "Очи" играли в догонялки, девушки-пилоты шаттлов подрывают ранее установленные на обшивке в нескольких местах мины направленного взрыва.

Нет, они не выводят из строя сверхсветовые двигатели. Если бы всё было так просто... У бейзстара, в отличие от корабля воскрешения, вся ключевая машинерия запрятана глубоко в корпус — лишить его возможности прыгать можно, только разнеся на куски.

Вместо этого взрывы выводят из строя антенны, создающие антипрыжковое поле помех.

И в десятке километров от ближайшего бейзстара материализуется "Раптор". С Зумом на борту.

Как говорил классик — опустим завесу жалости над концом этой сцены.

— Итак, вместо одного бейзстара вы притащили пять и ещё корабль воскрешения?!

— Только три, — вздохнул Явик. — Один всё-таки решился взорвать себя, правда это не помогло, так как все манекены возрождались уже под нашим контролем. А ещё один забрал Зум и никому теперь не отдаёт. Так что всего у нас четыре новых корыта. Правда, почти без авиакрыльев — со всех кораблей удалось захватить или переманить на нашу сторону не более трёх сотен рейдеров. Но это временно. Позже мы сможем получить их сколько понадобится.

— Каким образом? — удивилась Кейн.

— Корабль воскрешения плюс бейзстар — равно фабрика рейдеров, — пояснила Серан. — На первом выращиваются органические компоненты, на втором изготовляются механические. Правда есть ещё так называемая "купель рождения", где из органических и механических подсистем собирают готовый рейдер. Вот её нам не досталось. Но с этим мы уже справимся сами, благо, в хирургии и киборгизации разбираемся получше самих сайлонов.

— Толку от них, — хмуро сказал Скруд. — Если верить Мордину, Чёрный Обелиск может в любой момент отключить им прыжок — как Жнецы по желанию отключают Ретрансляторы. И гибридам тоже. Лучше сразу создавать новые рейдеры на базе генов остальных племён.

— Те не будут бессмертными, — возразила Серан.

— Так и эти тоже. Бессмертие ведь Обелиски тоже могут отключить в любой момент. Ладно сайлоны постоянно полагаются на чужой ресурс, которого они толком не понимают, но нам-то глупо наступать на те же грабли...

— Не совсем. Я изучила данные, которые прислал Мордин. Если за прыжок отвечает Чёрный Обелиск, то за воскрешение — Красный. А это значит, что кольцо Зума в принципе способно осуществить те же функции. Пусть в меньшем радиусе — световой день, а не световой год. Но и этого вполне достаточно, чтобы покрыть целую звёздную систему.

— А нельзя ли перелить сознание из тех рейдеров, что у нас есть — в их копии на другом генетическом материале?

— На нашем уровне — нельзя. Процедура переноса сознания — что у нас, что у сайлонов — сильно завязана на генотип и фенотип. Нельзя, например, загрузить личность Номера Один в Номера Пять — только в тело того же модельного ряда. С рейдерами то же самое.

— Об этом поговорите позже, — одёрнул их Явик. — Что ещё с трофеями от этой операции?

— Освобождено ещё одиннадцать тысяч платформ центурионов, из которых девять тысяч присоединились к нашему сообществу, а две тысячи — остались на бейзстаре Зума. Захвачено в плен полторы тысячи гуманоидных сайлонов, причём теперь у нас есть представители всех семи моделей. К сожалению, около двухсот из них испытывают стойкие галлюцинации из-за контакта с кольцом при захвате, и для наших целей малопригодны. Кстати, не все модели одинаково восприимчивы к излучению Обелиска. Самый сильный эффект наблюдается у Двоек и Шестёрок, самый слабый — у Единиц, прочие где-то посередине.

— Возможно ли использовать бейзстары и корабль воскрешения для эвакуации людей с Леониса?

— Сейчас прикинем. Если на каждый загрузить по пятьсот тысяч человек, то за прыжок — два миллиона. Сто челночных рейсов туда-обратно они сделать вполне успеют. Всё упирается только в погрузочно-разгрузочные операции, это самое узкое место. Но если привлечь всех дронов и "Очи", то... да, за оставшееся время вполне успеваем, даже с запасом в пару дней.

— Тогда приступаем немедленнно!

— Хм... аватар, чтобы приступить немедленнно, нам не хватает одной мелочи — планеты, куда их всех вывозить.

— Загрузку можно начинать уже сейчас. Пока мы ищем подходящую систему по картам.

"Сколько субъективного времени мы потратили на захват этих кораблей?" — уточнил Зум.

"Около ста двадцати часов. Одну пятую от общего запаса".

"Многовато. Ладно, разберёмся. Сейчас нужно вычистить корабль".

Погибшие при штурме сайлоны, к счастью, только-только начали трансформироваться в некроморфов. Инфекторов на борту не было, а без них процесс превращения был достаточно долгим. Тем более, что кольцо сильно уступало целому Обелиску по энерговооружённости.

Пробуждённые центурионы под руководством старшего сообщества собирали всю эту начавшую меняться плоть и складывали в герметичные боксы высшей защиты. По одному, потому что если трупы объёдиняться в одного большого некроморфа — тот сможет и стену пробить.

Восстановление прыжкового двигателя шло успешно, сообщество заверило, что через час можно будет прыгать. Гибрид была лояльна... пока что.

Чёрный Обелиск очень умён и очень много знает — но всезнающим богом он не является, что бы там ни думали сайлоны. Работает он не как сервер, а как маяк — в смысле, его сигнал односторонний, сайлоны-навигаторы его пассивно принимают, но не могут передать что-то в ответ.

Пока не войдут в червоточину, конечно. Тогда (и ни секундой раньше) Обелиск узнает всё, что известно гибриду. Но во-первых, тогда будет уже поздно блокировать, прыжок уже произошёл. А во-вторых... что, собственно, гибриду известно? Она вообще не в курсе, что её захватили враги. Мордин не был так глуп, чтобы лично зайти в её комнату с бассейном. А в остальном всё нормально — техобслуживание проходит строго по графику, центурионы в корабельной сети подтверждают исправность всех систем и отсутствие сиюминутной опасности... А то, что гуманоидные сайлоны куда-то пропали — так разве я сторож брату моему? Конечно, если бы гибрид хоть на миллисекунду задумалась, что вообще с ней происходит — она бы мгновенно сделала нужные выводы. Но ей НЕЗАЧЕМ задумываться. Толчка нет.

"Слушай, а что мешает Обелиску организовать систему клиент-сервер, и передавать координаты адресно, а не всем подряд?" — полюбопытствовал Зум.

"Мощность сигнала, — пояснил Мордин. — Многомерная передача потребляет энергию. Обелиску легче докричаться до сайлона, чем наоборот. У сайлона бесконечной энергии нет. Поэтому радиус воскрешения — всего световой год".

"Погоди-ка... Хорошо, он не может прервать передачу координат... Но что мешает ему в таком случае передать вместе с координатами сигнал "Гибрид за номером 272, прыгай в солнце"? Инстинкта самосохранения у них всё равно нет..."

Мордин серьёзно задумался. Конечно, если корабль захочет нештатно уйти в прыжок прямо со стоянки — центурионы отключат его двигатель, им-то жить хочется. Но если он и так должен прыгать в это время? Только подменит точку прибытия по приказу Обелиска? Центурионы поймут, что дело плохо, только когда начнут испаряться в недрах звезды!

И да... Обелиск не узнает, что корабль захвачен, от гибрида. Но вполне может узнать об этом от воскрешённых сайлонов!

И что самое мерзкое — невозможно сказать заранее, в какой именно момент идеальный транспорт превратится в живую бомбу... и не превратился ли он уже. Мысли гибрида настолько чужды, что при попытке вступить с ним в контакт через прикосновение протеанин сойдёт с ума. Коллекционер — возможно и нет, но вряд ли что-то поймёт.

Мордин поспешно подключился к локальной сети и вкратце изложил свои (и Зума) мысли. Ответы Главных Коллекционеров и Явика были разными, но все — весьма эмоциональные и ни одного цензурного.

"То есть, прекращаем погрузку людей?" — уточнил Вирви.

"Нет, продолжаем, — после паузы решил Явик. — Какое-то время, по словам Мордина, эти корабли ещё будут работоспособны — пока не получат суицидальный сигнал. Лучше успеть перевезти хотя бы десять миллионов и потерять полмиллиона при очередном прыжке, чем не перевезти никого, и потерять все двести миллионов от щупалец Кровавых Лун".

"А если никаких Лун не существует? — поинтересовался Вирви. — Что если они просто привиделись Мордину?"

"Тогда и Чёрный Обелиск ему мог привидеться — а значит и опасность использования бейзстаров. Нет смысла верить в одном и не верить в другом".

"Погодите-ка, — вмешалась Серан. — Мне кажется, мы слишком рано дали себя запугать. Есть ведь способ обойти эту опасность..."

"Да? И какой же?"

"Бейзстар должен прыгать не сам, а на сцепке с рейдером. Корабли разнотипные, но максимальная дальность прыжка у них примерно одинакова. А с инстинктом самосохранения у рейдеров всё в порядке, если они получат приказ прыгать в звезду, то пошлют приказавшего очень далеко".

"Да, но гибрид всё равно сможет выбрать неправильный горизонт событий при финальной проверке", — Явик вспомнил объяснения Кейн.

"Есть такой риск, — согласилась Серан. — Но при этом корабль попадёт в случайную точку, то есть сохраняет немалый шанс выжить. Совсем не то, что при целенаправленном самоубийстве. А если он выйдет в пределах пары тысяч светолет — что весьма вероятно, так как прыжок не совсем случаен — то его центурионы смогут потом передать нам свои координаты по квантовой связи, и мы заберём с него экипаж и груз".

"Неплохо. Но Мордина мы на таком корабле послать не можем, как и вообще никого из важных личностей флота. Его нужно доставить на Крофт с гарантией".

"Минутку... тут кто-то из моих дронов предложил идею..."

Коллекционер, зарегистрированный в сети как mmmm1998, ознакомленный с проблемой Зума, выстроил весьма толковый логистический план.

Берётся самый обычный "Раптор" и грузовой рейдер. Рейдер расставляет в космосе, на пути к системе Индиан, два десятка протеанских маяков, связанных в одну сеть — так чтобы воспоминания были доступны с каждого из них. Затем "Раптор" идёт прыжками по пятьдесят светолет от одного маяка к другому. За пару секунд до очередного прыжка Зум "чарджится" на борт, и не приобретая материальной формы (то есть оставаясь безопасным для органических пилотов) перемещается вместе с корабликом. А в промежутках, пока следующий прыжок вычисляется — он "отбегает" к маяку, и отдыхает там, подключенный к локальной сети, экономя таким образом оперативную память и субъективное время.

— Мы идиоты, — проворчал раздосадованный Скруд. — Надо было с этого начинать, а не тратить кучу времени и сил на операцию с сомнительными результатами.

— Попрошу не обобщать, — холодно сказал Явик. — Во-первых, мы всё равно нанесли урон врагу, во-вторых получили какой-никакой транспорт для людей с Леониса, и в-третьих — захватили крайне важный источник информации. На борту корабля воскрешения было несколько Единиц. По данным нашей разведки, они знают намного больше о целях сайлонов и планах по их реализации, чем остальные модели.

Полёт до системы Индиан по новому методу занял около шести часов реального времени — и около суток субъективного времени Мордина. Хотя ребята на рейдере постарались и расставили маяки не в пустом межзвёздном пространстве, а возле астероидов и комет, чтобы к ним было легче выпрыгнуть — трижды "Раптор" ошибался и выпрыгивал за тысячи километров от маяка. "Бежать" к цели приходилось долго.

Тем не менее, основная идея оказалась рабочей — и "Гелиады" они достигли ещё с приличным запасом оперативной памяти. "Раптор" направился к ней на посадку, а Мордин вошёл в сеть с последнего маяка. Идрис его уже ждал.

"Используя усиленные способности Очей к распознаванию, нам удалось составить примерную карту расположения кораблей и станций Науду вокруг планеты, — сходу перешёл к делу Инженер. — Они замаскированы куда лучше, чем охотничьи костюмы, так что невидимы для меня без специальных приборов — но протеане и Коллекционеры их всё равно видят".

Мордин с пониманием кивнул. Протеанское зрение — это что-то с чем-то. Нет, конечно саларианцам грех жаловаться — у них тоже лучшие глаза в цикле.

Но саларианское зрение было "хорошим" в количественном отношении. Высокая дальность, разрешение, способность видеть маленькие или быстро движущиеся объекты, замечать самые слабые вспышки света... Зрение протеан было "хорошим" качественно — каждый из восьми зрачков протеанина по отдельности во всех отношениях уступал саларианскому, но когда все восемь картинок суммировал и обрабатывал протеанский мозг... Ни одна раса нынешнего цикла не могла с ними сравниться в распознавании оттенков и образов.

"Проблема в том, что будет, когда они начнут разгоняться на перехват. Мы не можем их наблюдать в движении — приближаемся раз в пару часов, когда они, условно выражаясь, "отворачиваются", и Очи могут приблизиться к Крофту, не будучи замеченными. К следующему сближению карта уже устаревает".

"Нащупать их в чардже я тоже не смогу, — хмуро сказал Мордин, — такой поиск съедает очень много субъективного времени".

"Это-то как раз решаемо. Установили бы тебе все нужные импланты ещё до взлёта кораблей, прямо в медблоке. Благо, ты теперь мертвец, то есть идеальный объект для хирургии — ни болевых эффектов, ни кровотечения, ни отторжения. Можно всё нужное просто как гвозди в тебя забивать".

"А что НЕ решаемо?"

"Понимаешь, пока ты летел... я задумался, как же всё-таки этот яут смог достать меня, несмотря на поле эффекта массы. Изучил последние записи скафандра... и кое-что вспомнил".

Все Науду прекрасно знали о существовании эффекта массы. Но если основная ветвь им радостно пользовалась, то Яутжа с первых дней своего существования объявили его одной из самых отвратительных технологий. Машина, которая заставляет слабого казаться сильным, делает тяжёлое лёгким и наоборот — по мнению Яутжа, это было подлейшее извращение природы и кратчайший путь к вырождению.

Беда в том, что отказ от пользования некой технологией — совсем не означает, что ваши враги тоже откажутся её использовать. Охотиться только на недоразвитые народы, ещё не открывшие нулевой элемент — было бы слишком явным проявлением трусости. Но и выходить полуголым против высокорангового биотика или киборгизированного десантника, который укрыт кинетическими щитами и плюётся гиперзвуковыми пулями — тоже как-то не сильно хотелось.

Решение нашлось на одной далёкой планете, названия которой Идрис не мог сейчас вспомнить. Помнил только, что планета была огромна. Её тяготение, больше подходящее для звезды, было настолько велико, что его не могли вынести даже привыкшие к высокой гравитации Яутжа. Только корабли, защищённые антигравитационными экранами, могли спускаться на неё и высаживать роботов-добытчиков. Малейший сбой антигравов угрожал жизни — поэтому туда посылали, как на каторгу, провинившихся представителей низших каст, амнистируя их, если удавалось вернуться с добычей.

А добыча того стоила. Кристаллический минерал, который добывали из сверхглубокой скважины, не встречался больше нигде в известной части галактики. Синяя разновидность испускала излучение, которое гасило все поля эффекта массы. Более распространённая зелёная — уничтожала вообще все виды тёмной энергии поблизости от себя.

Идеальная находка для тех, кто не пользовался эффектом массы, и не хотел, чтобы пользовались другие. Почти все взрослые охотники на всякий случай носили при себе один зелёный камушек — либо на поясе, либо встроенным в любимое оружие. А на их кораблях те же кристаллы были частью конструкции.

"Не очень эффективно, — заметил скептически Зум. — Если радиус действия излучения этой штуки невелик, то это ничем не поможет против вражеского корабля с ядром эффекта массы. Он сохранит и щиты, и сверхманевренность, и его орудия не утратят эффективности. Кинетическая болванка сама по себе элно не содержит".

"Верно, — согласился Идрис. — Однако Яутжа не сильно уважают перестрелку на предельной дистанции. Они предпочитают как можно быстрее сблизиться с противником, чтобы навязать ему либо догфайт, либо абордаж. И в том и в другом разрушение эффекта массы может сыграть фатальную роль. А высокоразвитый камуфляж даёт им неплохой шанс провести такое сближение успешно, не будучи подстреленными по дороге...".

"...И что сейчас куда важнее — делает для нас фатальной попытку приблизиться в чардже к такому кораблю", — закончил мысль Зум.

"Очень рискованной, точнее. А вот проникнуть на борт — точно фатальной. Даже если вы сможете как-то материализоваться внутри такого корабля, не распавшись на атомы, вы там будете простым саларианцем... прошу прощения, простым мёртвым саларианцем. Без жизненно важных органов, но и только. Простейший способ остановить некроморфа — разрезать его на кусочки, а у яутов с этим проблем точно не возникнет".

"Общая численность их сил, которые могут атаковать нас на взлёте?"

"Двенадцать орбитальных станций, семь материнских кораблей, неопределённое число малых кораблей и истребителей (ориентировочно — сотни)".

"Боевые возможности кораблей Ису изначально принимаем равными нулю?"

"В автоматическом режиме эвакуации — да. Если бы я мог их пилотировать — парочка неприятных сюрпризов для самых наглых яутов нашлась бы, но обрубком из медблока — никаких шансов".

"А если пилотировать буду я?"

"Ты не знаешь всех возможностей наших кораблей... хотя погоди, с твоей-то скоростью обучения это не проблема. Тогда... нет, всё равно нет. Я не смогу дать тебе права пилота, находясь в медблоке — максимум пассажира".

"Так... а ты можешь показать мне траекторию, по которой будут взлетать "рогалики" и расположение всех базовых кораблей поблизости от неё?"

"Траекторию — да. Текущее расположение... тут сложнее. Если правильно подобрать момент для высадки, у "Очей" будут свежие снимки, но их нужно будет ещё получить... В подземелье квантовой связи нет, и протеанский маяк туда не протащишь..."

"Неважно. Это я обеспечу. В общем, план есть, но он потребует идеальной координации всех участников..."

Мордину сегодня предстояло много побегать. По предварительным подсчётам общая дистанция, которую ему требовалось преодолеть, составляла почти двенадцать тысяч километров. Так как каждые сто метров расстояния для него были одним субъективным "шагом", то это эквивалентно ста двадцати километрам обычного бега вне "чарджа". Три марафонских дистанции, семь часов субъективного времени.

Тяжёлый рейдер доставил на "Гелиаду" некий груз. Никто не знал, что это такое, но обращались с ним очень бережно.

Затем "Раптор" с Мордином в "чардже" прыгнул туда же. Тут же начался расчёт обратного прыжка — но Зум этого уже не видел. Красной молнией он мчался вниз — в атмосферу, к зелёному омуту — и ниже, сквозь него, в нетронутые до сих пор подземные помещения.

Проход через толщу воды (вернее, кислотного раствора), земли и биометалла доставил массу неприятных ощущений. Мордину пришлось очень сильно сконцентрироваться, чтобы "провибрировать" на такое расстояние правильно, и не дать ни одному атому своего тела (а тем более — переносимого груза) вступить во взаимодействие с веществом болота. Раньше он проходил максимум через корабельную обшивку, которая была не в пример тоньше. Мысль о том, что скоро придётся этот проход повторить, и не один раз, оказалась очень неприятной.

Миновать многочисленные щупальца, ловушки из твёрдого света и смыкающиеся стены оказалось куда легче. Работа уже знакомая, хотя казалось, что с момента штурма будущего "Мэлона" прошли века. Он даже испытал что-то вроде приступа ностальгии. Насколько слабее он был тогда... и в то же время, насколько проще всё тогда казалось.

Вот и медблок. Похожий даже не на лабораторию сумасшедшего учёного, а скорее на логово маньяка. Медицинское оборудование Инженеров слишком походило на обнажённые внутренние органы. Трубы как сосуды, провода как обнажённые нервы, сервомоторы как мышцы, и каркас в виде костей. А специальная ниша, куда пришлось положить шлем с окаменевшей головой Инженера, и вовсе напоминала живой, пульсирующий желудок. Не будь Мордин учёным, и не выгляди он сейчас сам как сбежавший из анатомички труп — ему было бы трудно поверить, что он спасает друга, а не окончательно убивает его.

Шлем раскрылся, как цветок. Поверх лица Инженера натянулась прозрачная плёнка, запульсировала, возвращая законсервированным тканям мягкость и эластичность. Тысячи гибких ворсинок подключились к обрубку шеи, перегоняя синтетическую кровь, принимая и передавая нервные импульсы, пытаясь превозмочь индуцированную смерть.

"Вероятность, что корабль сможет меня реанимировать успешно — 98 процентов, — предупреждал Идрис перед тем, как обезглавить себя. — Медблок своё дело знает, да и Инусаннон создавали нас с огромным запасом прочности. Это приемлемый риск. Но только с вероятностью в 60 процентов — эта процедура займёт менее одного дня. Я оставлю в своей памяти пометку, что корабль должен действовать срочно — но даже её может оказаться недостаточно. Медицинская нейросеть настроена таким образом, чтобы делать всё максимально надёжно — даже если это означает очень медленно. Обычно у нас времени хватало".

Не дожидаясь результата лечения, Мордин метнулся прочь. Подождать исхода можно и в другом месте. Во-первых, корабль продолжал пытаться его убить, и это утомляло. Во-вторых, как только мозг Идриса оживёт, он тут же станет уязвим к воздействию кольца.

Увы, опасения опытного Инженера подтвердились. Когда Мордин вернулся в медблок, уже привычно увернувшись от порции ферментов, пролившейся с потолка, в воздухе мерцала надпись "Ожидаемое восстановление сознания и жизнеспособности — через три дня".

По субъективному времени это не так много, ещё часов триста в запасе останется. Но вот с синтезом и доставкой некрофага могут возникнуть проблемы. Аккурат к тому времени, когда они закончат синтез нужного количества некрофага, Братские Луны войдут в систему Цираннуса.

Была одна идея, как немножко сжульничать, чтобы успеть вовремя, но проверить эту идею можно будет, только когда Идрис придёт в себя. А до тех пор...

Крофт — очень плохая планета для отдыха. На поверхности его попытается сожрать местное зверьё, в недрах — иммунитет базы, на орбите — корабли Яутжа. Ну нигде бедному некроморфу нет покоя. Пришлось снова вызвать "Раптор" и отступить на границу системы. На станциях, конечно, начали немного нервничать — постоянные появления и исчезновения потенциального противника насторожили бы даже самые тупые охотничьи инстинкты.

Зато Мордин снова получил доступ к маяку, что было для него куда важнее.

Он мог провести эти три дня в стазисе, чтобы сэкономить субъективное время. Благо, "гроб" из Цираннуса только что доставил очередной рейдер. Но старые привычки, со времён когда он был смертен, взяли верх — саларианец не может просто пассивно ждать. Как-никак, Кровавые Луны уже идут.

Он узнал, что эвакуация людей с Леониса идёт полным ходом. Причём не в одну систему, а в десять разных. Как из банального нежелания класть все яйца в одну корзину, так и для того, чтобы уменьшить у Лун желание гоняться за такими крошечными порциями, носясь туда-сюда по галактике.

Где именно находятся эти системы, Мордину не сообщили — так просто. На всякий случай. Меньше знаешь — крепче спишь, не так ли?

Раньше он бы потратил эти часы, чтобы выучить что-нибудь полезное, но теперь всякое дополнительное обучение ускоряло переполнение памяти, так что это явно было неподходящее занятие.

Зум предложил устроить яутам неплохую отвлекающую диверсию, просто прогулявшись по их кораблям с активным кольцом. На глаза показываться не обязательно. Нескольких часов обработки полем ЗКТ вполне достаточно, чтобы они начали убивать друг друга. Вряд ли все погибнут, но проблем будет достаточно, чтобы поверхность Крофта их на некоторое время перестала интересовать.

Мордин на всякий случай просчитал. Слишком рискованно — разрушение полей эффекта массы означало почти гарантированную гибель существа в чардже. Даже если оно уже мертво — от дезинтеграции никакой некроморфинг не спасает. Один-два раза, в крайнем случае, пожертвовав частью атомов тела, они могут успешно материализоваться на границе зоны действия минерала... если такая граница вообще есть. Но регулярно это делать — никакой удачи не хватит.

И тут Мордину стукнула в голову неплохая... ну, относительно неплохая, хоть и сумасшедшая идейка.

Он активировал дальнюю связь.

— Это снова я. Понимаю, что уже надоел, но нельзя ли меня ещё один раз подбросить к планете? И оставить мне передатчик дальней связи помощнее.

Языка Науду Мордин не знал, но вышел на связь на языке Наездников. Его сигнал на всех частотах разлетелся по всему полушарию Крофта. В том, что приборы невидимок засекут его и расшифруют, Мордин ничуть не сомневался. Хороший охотник должен постоянно держать ушки на макушке.

— Говорит Зум. Вызываю распорядителей охоты. Повторяю, Зум вызывает распорядителей охоты на данной планете.

Около минуты ничего не было слышно, кроме шума помех, затем в коммуникаторе прорезался голос с сильным рычаще-скрежещущим акцентом:

— А ты кто вообще такой, "Зум", чтобы с тобой сами распорядители охоты говорили? С чего это мне не послать младшего охотника добыть твою черепушку?

— Ну, во-первых то, что они меня не догонят, — невозмутимо ответил Мордин. — А во-вторых, то что я сюда пришёл не как поединщик, а как гонец. Убийство гонца не приносит чести.

— Но и не роняет её, — парировал собеседник, — если гонец глуп или труслив. Можешь изложить свою весть мне, если она достойна, я сообщу старейшинам.

— Могу, — не стал спорить Мордин. — Благо, весть у меня хорошая. Передай распорядителю, что я пришёл предложить вашему клану охоту на самого большого и самого страшного зверя в Галактике.

Переговоры продлились чуть более суток. Примерно два часа ушло, чтобы объяснить, что такое некроморфы и каков их жизненный цикл. Пришлось подпустить к себе зонд, который Мордина просканировал, чтобы получить более подробное представление об анатомии и химии этих космических зомби. Тот же зонд проецировал и голографические изображения собеседников. В вакууме звуки не были слышны, так что звуковое сопровождение передавалось по радио.

Разумеется, в процессе его пару раз "попробовали на прочность" — попытались подкрасться к нему на корабле-невидимке, чтобы взять в плен или просто подстрелить. Яутжа отнюдь не считали личность посла неприкосновенной. Наоборот — регулярная проверка собеседника на бдительность была обязательной частью их дипломатии. Первый раз использовалась несовершенная охотничья маскировка, спроектированная так, чтобы дать шанс зоркой жертве. Второй — совершенная боевая, вроде той что используют Аттури. Третий — вообще тахионный шунт.

Будь у Мордина прежние глаза, он бы их заметил сам. Уж первый раз — так точно. А так россыпь некроморфных бактерий, что заменяла ему теперь глаза, отличалась чувствительностью, превосходящей любую сетчатку... но вот с распознаванием образов у неё было ещё слабовато. С настройками следует поработать... как только у него появится хоть немного свободного времени.

Выручило его первые два раза то, что Яутжа считали главной слабостью. Будучи живым генератором эффекта массы (точнее мёртвым, но кому сейчас важны такие мелочи), Зум с необыкновенной остротой чувствовал излучение, которое этот эффект разрушало. Корабль-охотник ещё находился в сотне километров, а он уже прекрасно ощущал, как нарушается синхронизация скоробиотических кластеров во всём теле — и брал ноги в руки прежде, чем этот эффект набирал опасную силу.

Конечно, с тахионным приводом такие фокусы бы не прошли — когда противник движется быстрее света, ты узнаешь о нём только тогда, когда врежешься. Но атаковать из "повёрнутого светового конуса" невозможно, а пока яут-пилот совершал манёвр выхода, Зум опять же успевал десять раз смыться.

К счастью, после третьей попытки его оставили в покое. Может и не зауважали как противника, но по крайней мере признали за ним способность чутко спать и быстро бегать. И хорошо. Для них хорошо. А то Мордин может и вытерпел бы ещё несколько попыток, но Зум — точно не удержался бы и убегая — оставил бы следующему любителю сверхсветовых манёвров тилиумную гранату в подарок.

В остальном же переговоры шли вполне конструктивно. Яутжа определённо были родственниками кроганов — как по живучести, так и по уровню интеллекта. Разве может настоящий кроган упустить шанс подстрелить большого молотильщика? А тут речь шла о существе как минимум в тысячу раз больше, чем сама Калрос. Правда, у Кровавой Луны, как ни парадоксально звучит, не было крови (для бога крови) и черепа (для трона черепов), но сама каменная оболочка псевдопланеты станет великолепным памятником доблести охотников на сотни поколений вперёд.

Мордин честно предупредил, что ничего, кроме героической смерти, участники этого великого сафари скорее всего не получат. Убить Кровавую Луну не удавалось никому в течение последних нескольких миллионов лет. That is not dead which can eternal lie, and with strange aeons, even death may die.

Дело даже не в её размерах и не в защитных способностях — дело в том, что она не является в полной мере живым существом. Это груда мёртвой плоти, питаемой изнутри сотнями Обелисков. У неё нет жизненно важных органов, она не чувствует боли и не может истечь кровью. В ней можно годами ковырять дырки с помощью ядерного оружия или швыряться астероидами — это приведёт лишь к некоторому уменьшению некромассы. Разорви её на куски (если хватит огневой мощи) — каждый кусок будет отдельным боеспособным организмом, и вскоре они снова соединятся.

— А что будет, если уничтожить Обелиски? — деловито уточнил один из старейшин.

— Тогда, конечно, оставшаяся плоть распадётся, — согласился Мордин. — Но до них очень трудно добраться, километры камня и десятки километров плоти.

— Ничего, — оскалил жвалы тот, кто задавал вопрос. — Доберёмся. До сердца зверя всегда трудно достать.

— Сколько именно Лун там будет? — уточнил ещё один.

— В моих видениях было две. Возможно, по пути к ним присоединятся ещё одна или две, но это маловероятно. Слишком мало еды для большой стаи.

Между старейшинами завязалась оживлённая дискуссия. К сожалению, Мордин не понимал, что они говорят — между собой Яутжа говорили на собственном языке, а не на языке Инженеров. Наконец голограмма одного из них снова повернулась к Мордину.

— В охоте примут участие два клана. Но если ты врёшь или ошибаешься, если никаких Кровавых Лун не будет, или они окажутся не такими опасными, как ты описываешь — ты и твои сородичи умрёте позорной смертью.

— Я уже и так умер. А в остальном согласен. Но я требую от вас клятвы, что мирное население системы не пострадает в другом случае. Если добыча окажется именно так велика и опасна, как вы хотите. Иначе вы не получите координат системы, куда придут Луны.

Старейшины обменялись раздражёнными взглядами.

— Хорошо, — сказал наконец один из них. — Ты получишь такую клятву. Давай координаты.

— Не так быстро, ребята. Я с вашей культурой не очень знаком, и не отличу клятву, которая для вас действительно священна, от простого набора слов. Через два дня на связи будет мой друг, который вас знает получше — тогда и принесёте. И координаты получите. Кстати, с вашей стороны было бы довольно любезно позволить этому моему другу взлететь с Крофта. Я вообще-то могу расчистить ему путь и своими силами — и знаю, что вам это понравится больше. Как и мне, в принципе. Но для этого мне придётся поломать несколько ваших кораблей и возможно убить несколько охотников. А для этой большой охоты вам понадобится КАЖДОЕ копьё, какое только можно найти в радиусе десяти тысяч светолет.

— ЧТО ты сделал? — нет, слух Идрису не изменил, даже когда от него осталась одна голова. Но поверить в услышанное было очень трудно.

— Привлёк Яутжа к охоте на Кровавые Луны, — спокойно ответил Мордин. — Оптимальное решение в данной ситуации.

— Если твоё описание этих монстров верно, даже флот целого клана ничего не сможет им сделать, — скептически покосился на него Идрис.

— Верно. Но послужит отличным отвлекающим манёвром, если часть наших кораблей или людей не успеет покинуть Цираннус на момент появления Лун.

— Хм, тоже верно. Но из атмосферы они нас не выпустят, даже не надейся. Идея "экономить силы" им чужда. Некоторые улетят с Крофта, чтобы присоединиться к Большой Охоте, но вместо них прилетят десятки других, которые в Луны не верят, и воспользуются затишьем, чтобы повысить свой статус.

— Во-первых, это их проблемы. У меня уже есть способ, как пробиться. Во-вторых, есть дополнительный аргумент, почему они так делать не будут.

— Какой?

— Помнишь, ты говорил, что после взлёта пошлёшь всей местной биосфере приказ умереть? Я пообещал, что если взлёт пройдёт беспрепятственно, ты этого НЕ сделаешь, и у них останется отличный заповедник. Они ведь и напали на тебя не столько ради трофея, сколько потому что боялись потерять свои охотничьи угодья. То есть, череп им конечно тоже был важен, но в обычной ситуации они всё же предпочитают сначала разведать обстановку, а не бросаться на неизвестного противника очертя голову. Нормальный хищник не кидается на странно выглядящую и пахнущую добычу. Если его не довести.

— Вот оно что... я с этой стороны на их мотивы не смотрел... Тем не менее, они неглупы. Могут догадаться, что мои возможности на этом корабле весьма ограничены, пока я не верну себе тело. И что даже в случае моей смерти ты всё равно скажешь им координаты, никуда не денешься.

— Верно. Поэтому мне нужно вернуть возможность активных действий как можно скорее.

— Так беги ко мне в медблок, займёмся установкой имплантов сейчас же.

— Не могу. Твой мозг уже активен, а значит на него подействует моё кольцо.

— Тьфу... совсем забыл. Какой у тебя там радиус... десять километров? Медблоками других кораблей я отсюда управлять не могу, да и все они находятся слишком близко. Медблок самой базы — разрушен. Так... погоди, я сейчас напишу программу установки имплантов и курсовую программу для корабля, и лягу в стазис. Как только получишь от меня подтверждающий сигнал — молнией ко мне, модернизируйся и запускай программу взлёта.

— Погоди. Как ты сможешь написать для меня программу установки имплантов заранее? Ты же не знаешь особенностей физиологии некроморфов, и не сможешь определить, что мне нужно. Я собирался указывать тебе процесс настройки шаг за шагом...

— А укажешь его медблоку. Я настрою интерфейс так, чтобы ты мог сам управлять выращиванием и установкой имплантов. Только не теряй зря времени.

— Идрис, ты забыл, кому это говоришь...

Теперь они оба напоминали пособия из анатомического театра. Огромная голова, застывшая в янтаре твёрдого света, и напротив неё — мертвец, распятый на столе, со вспоротым животом и грудной клеткой. Щупальца с лезвиями, крючками, зажимами и прочими инструментами копаются в его вскрытых внутренностях.

Картинку портило лишь то, что эти щупальца направлялись движениями пальцев самого мертвеца на небольшой голографической панели.

Мордин работал со своим телом безжалостно, но в то же время бережно. Нельзя потерять ни одного лоскутка некромассы. При всех достоинствах некроморфов у них есть один большой минус — они не регенерируют. Да, он может затянуть любую дыру за считанные секунды — но на это уйдёт масса других частей тела. В ближайшие годы у него вряд ли окажутся под рукой мёртвые саларианцы, а "чинить" себя плотью мертвецов других видов — означало испортить скоробиотику. Память кольца подсказывала ему, что существуют некроморфы, способные к регенерации тканей, но как это работает, Мордин пока не смог определить — то ли недостаточно глубоко копался, то ли его фрагмент Обелиска был слишком мал, чтобы реализовать такую модель. Так что придётся пока себя беречь, под выстрелы и удары не подставляться.

Наконец первая операция была завершена. Три шарика из биометалла — искусственные железы синтеза нитей памяти — заняли своё законное место внутри его тела. У основания шеи, в солнечном сплетении и в паху. Доставку этих нитей в депо-хранилища по всему телу обеспечивали некроморфные бактерии. Для прочтения же нити её не требовалось доставлять обратно в мозг, как то делалось у живых саларианцев. Те же бактерии производили развёртку РНК прямо на месте, а информация в "мозг" передавалась быстрее света через общее энергетическое поле.

Удобно.

Проведя последнее тестирование системы и убедившись, что всё работает, Мордин глубоко вздохнул вскрытой грудной клеткой, приказал кольцу отключить поле, приказал медблоку уничтожить кольцо, если приказ не будет выполнен или будет выполнен некорректно — и с невиданным ранее наслаждением наконец ушёл в глубокий загрузочный транс.