Невилл и все, все, все (джен)

Впервые за долгие годы, Дамблдор злился на себя, да так сильно, что от злости путались мысли: «Зачем я связал Минерву с зеркалом?! Задело, что она стала выходить из повиновения, как и другие учителя?! Как же, личная рабыня взбунтовалась! Хотел показать, что она полностью в моей власти? Показал … и как теперь расхлебывать эту кашу? Еще и анимагия! Если бы владение ею не входило бы в экзамен на мастерство, ни за что не стал бы обучать Минерву! А так … чтобы прилечь талантливую девчонку к трансфигурации, пришлось заниматься с ней анимагией. Понадеялся, что раннее обучение сложной дисциплине сделает ее слабее и послушнее, и напрасно: из Макгонагалл получилась мелкая, абсолютно дикая кошка! Кошки создания капризные — их насильно делать ничего не заставишь. В результате, Минерва обзавелась стервозным характером своей аниформы, переняв самые скверные кошачьи черты: высокомерие, подозрительность и злобность! Долгие годы я справлялся с бывшей ученицей лишь с помощью чар подчинения и чистки памяти, но, если блоки все-таки слетели, Минерва вспомнит ссору, в которой я своими откровениями приговорил себя к Азкабану!

Кроме ссоры, есть еще и существо, которое не смогло полностью овладеть ученицей и покинуло ее у кабинета Бинса. Ничему меня ничему не научил провальный опыт с Петтигрю! Питер мгновенно отторгал чуждую субстанцию, как только превращался в крысу. … Жаль бедную тварюшку … интересно, удалось ли ей вернуться в зеркало или она погибла без донорской подпитки магией?

И еще один повод для беспокойства, это Квиррелл, который вполне мог разглядеть, что произошло с Минервой! Пожалуй, имеет смысл покопаться в его воспоминаниях за ужином, и, в случае, если он заметил что-нибудь неподобающее, стереть ему память…

* * *

У спасателей Минервы тоже была причина держать происшествие в тайне, но она была другой: зеркало! Они опасались, что почти найденный темнейший артефакт опять будет перепрятан. К их огромному сожалению, инцидент скрыть не удалось: когда они пришли в Большой зал, учителя, затаив дыхание, внимали рассказу мадам Хуч:

— Поппи просила меня отнести мазь от ревматизма мистеру Филчу, — вдохновенно и (по привычке) громогласно, вещала Роланда, — а я что, мне не трудно. Отдала мазь, возвращаюсь обратно, впереди Квиринус левитирует шкаф. А около кабинета Бинса стоит Минерва, и вид у нее … ну очень странный! Вдруг слышу громкий хлопок, и в воздухе, прямо над Квирреллом, с диким воплем появляется Пивз. Он кидает водяную бомбу Квиринусу на голову, тот роняет палочку, шкаф падает, а из него появляется боггарт, который принимает вид оборотня. … Я такого страха натерпелась, чуть не поседела! Оборотень был таким огромным, что занял собой весь коридор! Наша храбрая шотландская мадам, увидев его, издает дикий вопль, превращается в кошку, удирает сломя лапы, а на полу остается какая-то хрень, которую я сначала приняла за мантию, но мантии не умеют ползать, а эта гадость шустро уползла в кабинет истории. … Знаете, больше всего, она была похожа на смертофалда, той, что нарисована в книге Скамандера…

Директор, неторопливо шествуя к обеденному столу, последние слова Роланды расслышал и оцепенел от ужаса. Пытаясь уяснить ситуацию, он предпринял «поход» в голову Квиррелла, но нашел нечто, совсем уж странное: каким-то образом, в подсознании его подопытного, водяная бомба трансформировалась в водопад, около которого летало стадо крылатых, разноцветных единорогов…

Наспех проглотив ужин, Альбус вернулся в кабинет, тщетно пытаясь пересилить приступ паники:

«Все пропало! Я почти на грани провала! Что я могу предпринять в этой ситуации?! И, как назло, у Квиррелла мозги съехали набекрень, невозможно понять, что случилось! Зато Роланда все видела, и заявила во всеуслышание, что из Минервы наружу вырвалась некая субстанция! Я, за ужином, покопался в ее воспоминаниях — действительно, она видела существо во всей красе, и сейчас все учителя гадают, мог ли это быть смертофалд! И стирать ей память теперь бесполезно — слишком многие слышали ее откровения! Если ее воспоминания окажутся в распоряжении моих врагов — мне несдобровать! Я попросту не смогу объяснить, откуда опасный хищник взялся в школе, подчиненной мне!

Еще и зеркало в кабинете Бинса, отыскать которое невыразимцам не составит труда: Доркас перед исчезновением, говорила, что они создали артефакт, улавливающий темномагический фон … а зеркало фонит темной магией! И авроры, и невыразимцы осведомлены, что артефакт украден: обнаружив его здесь, меня, несмотря на все мои должности, мигом отправят в аврорат! А там последует допрос с сывороткой правды, против которой мне не выстоять, затем последует приглашение поселиться в Азкабане…. Нет, дементоров я не боюсь, но руководить ими оттуда очень проблематично… и выстраданный и продуманный мною план в одно мгновенье может рухнуть в тартарары!»…

Мрачные мысли Дамблдора прервал стук в окно: на подоконнике сидела хорошо знакомая, долгожданная сова с важным заказом.

«Хо, хо, да мы еще поборемся! — воспрянул духом Альбус, вскрыв посылку и увидев безразмерный мешок. Он тут же попробовал упаковать в него письменный стол, — вижу, артефакт прекрасно работает, можно идти за зеркалом. Хорошо, что учителя больше не патрулируют школу — мой визит некому отслеживать, но, на всякий случай, в кабинет истории я отправлюсь глубокой ночью» …

И в эту минуту он почувствовал, как пропадает связь с Минервой. Ни сострадания, ни боли от потери ученицы, Дамблдор не испытывал, … нет, с искаженным жестокой улыбкой лицом, он упивался злобной радостью:

«Кошка сдохла! Очень вовремя! Какой приятный сюрприз! Какая свинцовая тяжесть свалилась с моих плеч! Свидетеля, с убийственным компроматом, можно больше не опасаться! Я в восторге! И вот что я сделаю: скрою смерть Минни, иначе могут прислать на ее место неизвестно кого. Преподаванием займусь лично, не так долго продлится эта каторга, как-нибудь выдержу. Но как приятно осознавать, что и в этот раз мои враги потерпели неудачу … следующий ход, (надеюсь, последний в затянувшейся игре), будет моим: шах и мат всему магическому миру не за горами!»

* * *

Сразу после ужина, Принца-Снейпа поймала Помона Спраут:

— Северус! Ты — самый информированный человек в Хогвартсе, хотя тщательно это скрываешь. Я не буду выпытывать твоих секретов, ответь лишь, что с Минервой … может быть ей стало плохо, и она спряталась ото всех где-нибудь в темном уголке … мне кажется, ее надо найти и оказать помощь! Пожалуйста, Северус, я очень встревожена!

— Помона, ну, откуда Северусу знать, где прячется Минерва, если он при происшествии не присутствовал? — вмешался Флитвик, поймав умоляющий взгляд Принца, — вполне возможно, ты права, и Минерва действительно отсиживается где-нибудь в укромном месте. Не горячись, давай дадим ей время: мне кажется, что она, преодолев страх, придет в себя и появится, как ни в чем не бывало.

— Будем надеяться, — скрепя сердце, согласилась Помона, — но если она завтра не объявится, я снова обращусь к вам!

* * *

Фрагмент происшествия с боггартом, который Северус попросил у мадам Хуч, та отдала не задумываясь: Роланда помнила, какое он проявил великодушие, оставив ей воспоминание о безумной гонке на метле. И вот, собравшись в апартаментах Северуса, просмотрев и пересмотрев важный эпизод, заговорщики с нетерпением ждали возвращения Василисы и Ксенофилиуса с новостями. Ждать пришлось довольно долго, наконец, Василиса объявилась, огорченная чем-то, и без Лавгуда. Шляпа, набекрень напяленная на ее голову, в отличие от девушки, находилась в превосходном настроении.

— Ой, что было! Ваша Минерва — ужасная упрямица! — пожаловалась Василиса, шагнув из сквозной печки, замаскированной под камин. — Уйму времени потратили, прежде чем декан Гриффиндора нам поверила! На меня недобро косилась из-за того, что я похожа на Лили, остальных приняла за пожирательниц под обороткой, а что началось, когда появился Том! Ваша коллега решила, что ее похитили для того, чтобы подобраться к Дамблдору. Хорошо, Шляпу с собой взяли — лишь она смогла переубедить Минерву! А в остальном, все в порядке: память вернулась, связь разорвана. Честно говоря, я сбежала — серьезных тем Лавгуд касаться запретил, а рассказывать историю нашей с Северусом женитьбы … лучше пусть посмотрит в воспоминаниях. Так что, я пойду изготавливать очередной ТОП, а остальное доложит Шляпа.

Василиса водрузила артефакт на стол, позвала эльфа Хогвартса и унеслась вместе с ним разыскивать то, что должно было стать в дальнейшем экраном ТОПа. А Шляпа блаженствовала, купаясь в знаках внимания, которые выказали ей заговорщики, наколдовав шикарную полированную полочку из красного дерева с персональной именной табличкой. Память у нее, по воле Создателя, несмотря на прошедшие века, сохранилась в превосходном состоянии: то, что произошло после ее прибытия в Лукоморье, Шляпа рассказывала дословно, к тому же, копируя голоса и интонации собеседников. Артефакт охотно отвечал на вопросы, которыми ее засыпали присутствующие. Когда вопросы иссякли, Шляпа восторженно поделилась подробностями о встрече со старыми учениками с разных факультетов и сплетнями, услышанными от них. К тому моменту, когда Василиса закончила колдовать над ТОПом и вернулась в гостиную, Шляпа закончила свой рассказ, вытребовала, чтобы подаренную полочку (будет запасной) доставили в учительскую (в качестве компенсации за проделанную работу) вызвала феникса, который унес ее на место «проживания»

— Подведем итоги, — нарушил молчание Филиус, — судя по поведению Дамблдора, тварь он видел. А мы, карауля Минерву, по сторонам не смотрели, поэтому «плащ» смог разглядеть только Квиринус, поскольку он валялся на полу, изображая обморок. Роланда с одной стороны подставилась, рассказав все, но с другой, она себя обезопасила, выболтав увиденное большому количеству людей — стирать память всем Альбус не посмеет!

— О какой твари вы говорите? — спросила Василиса.

— О той, что мы не заметили, торопясь отловить кошку, — поморщился Северус, — посмотришь потом в ТОПе.

— Простите за опоздание, — из камина вышла мадам Помфри, — я пыталась связаться с Лавгудом, но он как сквозь землю провалился. Что касается твари, Роланда не все разглядела, а я видела кое-что любопытное, о чем намеревалась немедленно сообщить своему начальнику … увы … безрезультатно… Лисса, включай свой агрегат, я покажу воспоминание.

Поппи очень удачно выбрала позицию, поэтому то, что происходило у кабинета, было видно, как на ладони: Минерва, застывшая у двери, ее испуг при виде оборотня, ее превращение…

— Лисса, останови кадр! — воскликнул Северус. — А теперь пусть он движется, но медленно!

Превращение Минервы магов шокировало: вместо быстрого перетекания из человека в кошку, была кошка, рванувшая наутек, и, оставшаяся около кабинета, непонятная субстанция темного цвета, полностью копирующая фигуру Макгонагалл. Через пару секунд фигура начала опадать, превращаясь в смертофалда…

— Ой, чуть не забыла, — встряла Василиса, — Минерва пыталась рассказать что-то важное, но Ксено не позволил, сказал, что все деловые разговоры надо отложить, стоит подождать, когда она окончательно придет в себя.

— Зря герр Лавгуд отказался ее выслушать, — помрачнел Гриндевальд. — Ничего бы не случилось с Минервой за несколько минут разговора.

— Альбус сотворил с Минервой что-то очень дурно пахнущее, — сказал Принц, повторно просматривая в ТОПе необычное превращение. — Останься она в Хогвартсе, стертыми воспоминаниями Дамблдор не ограничился бы скорее всего, память ей он бы выжег, чтобы скрыть преступление. Как вы думаете, он будет разыскивать бывшую ученицу или махнет рукой на ее исчезновение?

— Разыскивать?! А зачем? — задал риторический вопрос Гриндевальд. — Я своего вероломного дружка хорошо изучил! Да он будет безмерно счастлив, решив, что жертва его очередного эксперимента мертва! А он сочтет ее мертвой, потому что понятия не имеет, на что способен Кристалл Хранителя, без которого связь мастера с учеником исчезает лишь в двух случаях: ее может разорвать либо тот, кто ее устанавливал, либо смерть учителя или ученика. Как только Альбус обнаружит, что оборвана связь, тут же уверится, что опасный свидетель уничтожен! Интересно, он почувствовал, что связь оборвана?

— То, что связь оборвана, Дамблдор почувствовал за ужином, — сказал Квиррелл, — я имел возможность следить за его физиономией, когда Альбус старательно копался в моей голове. Пока он занимался Роландой и мной, его лицо было не на шутку встревоженным, и вдруг тревога сменилась бурной радостью, которую он не сумел скрыть. Не царское это дело, скорбеть о жертвах собственных экспериментов, — саркастично добавил он, — более того, я не сомневаюсь, что, если бы Дамблдор заподозрил, что я вожу его за нос, он бы и со мной расправился! Ему, трансфигуратору, и убивать не пришлось бы: просто превратил бы меня в крысу…

— Или трансфигурировал в какую-нибудь фигурку, которую водрузил бы на стол, пополнив свою довольно обширную коллекцию, — подхватил его мысль Геллерт, — и любовался бы ею, восхищаясь своим коварством и своим умом!

— Ты ведь не всерьез?! — и маги содрогнулись, вспомнив множество фигурок в кабинете Дамблдора…

— Выходит, Минерву мы отправили из Хогвартса вовремя. Если Альбус посчитал ее мертвой, это к лучшему, — сказал Флитвик. — Та тварь, что в ней была, явно не с неба свалилась — все следы ведут к Дамблдору, неспроста он следил за Макгонагалл!

— Он караулил зеркало, о чем мы уже догадывались! И тварь, что оказалась в Макгонагалл, проникла в нее через мерзкий артефакт, — внезапно пришло озарение к Северусу, — смотрите, все сходится! Контакт с зеркалом позволяет смертофалду завладеть телом и разумом жертвы. Судя по поведению Минервы, смертофалд — разумен, поэтому он маскируется, поэтому его трудно заметить. Возможно, после вселения, могут появиться некоторые странности в поведении жертвы, как появились у Минервы, но их можно объяснить многими причинами или просто не обратить на них внимания… мы же сочли ее странности последствиями «империо»?!

— Похоже, смертофалд захватив тело и разум жертвы и поглощая ее магию, становится все сильнее, и постепенно становится ее хозяином, — согласился с ним Геллерт. — О поглощении магии тварью, я заговорил не просто так — и у меня, и у Филиуса, после контакта с зеркалом, было сильное магическое истощение, которое пришлось лечить.

— Значит, в магла эта тварь вселиться не может, — пробурчал Квиррелл, — хоть это радует!

— А как тогда объяснить то, что смертофалд вдруг покинул жертву? — с нескрываемым интересом поинтересовался Флитвик.

— Анимагия! Все дело в ней! — воскликнула Василиса. — Смотрите на экран! Превращение в кошку произошло так стремительно, что тварь не успела принять другую форму и обнаружила себя!

— Зеркало! После случившегося, Дамблдор не оставит его на прежнем месте! — мрачно изрек Гриндевальд. — Я уверен, что утром искать его в кабинете Бинса будет бесполезно!

— Слетаю в Лукоморье, может быть, Ксенофилиус объявился, — и Василиса рванулась к сквозной печке. Вернулась она очень быстро, помотав головой в ответ на вопросительные взгляды, — не появлялся, скажу больше, предупредил, что появится только завтра, к обеду — его срочно вызвали, и он никому не сказал, даже Тому, где его искать…

— Боюсь, сегодня ночью зеркало в очередной раз исчезнет, поскольку следить за Дамблдором строго запрещено, чтобы не вспугнуть его раньше времени, — огорченно вздохнул Филиус, — ну, что, будем расходиться? Занятия завтра никто не отменял…

* * *

Миссис Макгонагалл спала совсем недолго, судя по наколдованному «темпусу», всего три часа. Но, впервые за долгие годы, Минерва чувствовала себя превосходно. Скверные воспоминания, еще вчера так угнетающие ее, забились в дальний уголок сознания, больше не вызывая особого страха.

«И вообще, — радостно припомнила она, — меня выручили из большой беды, теперь я не одинока … и у меня опять есть подруги!»

В комнате еще было темно, вставать не хотелось, и Минерва, свернувшись клубочком, принялась анализировать допущенные ошибки, из-за которых она попала в сети завзятого кукловода:

«Итак, все началось с того, что я согласилась стать ученицей Дамблдора. Амбиции взыграли, постоянно разбирала зависть, почему мои подруги намного талантливее меня?! Вальпурга, например, прекрасно разбирается в Темной, магии, Августа хороша в боевых искусствах — прямая дорога в аврорат, Эйлин варит зелья лучше преподавателя, одна я не определилась.… Девчонки напрасно тратили слова, доказывая, что дело не во мне, а в том, что я росла в семье пастора, который запрещал моей матери и колдовать, и обучать колдовству меня! Дамблдор — хороший физиономист, мигом заметил мои метания, и начал приглашать к себе в кабинет для беседы … под чаек, с «полезными» добавками, о чем я догадалась всего лишь год назад, побывав в гостях у Августы. Чаепития закончились предложением обучаться трансфигурации. И опять, размечтавшись, стать анимагом, предупреждение Вальпурги о том, что это искусство можно изучать лишь на старших курсах, иначе можно подпасть под влияние собственной анимагической формы, я пропустила мимо ушей. Как же она была права! Я приобрела некоторые скверные замашки кошки!

Нет, не перестаю поражаться, какая я была упертая дура! Только совсем недавно, с подачи Помоны, я стала осознавать, какую злую шутку сыграло со мной обучение трансфигурации! Учитель у меня был умелый — детская психика, под его воздействием, менялась постепенно: вызывают отвращения насекомые, ненавидишь тараканов и пауков — преврати их в иголки, застежки или пуговицы, и вместо мерзких тварей, перед тобой появится полезная вещь! А затем выработался автоматизм, превращения стали получаться мгновенно, не оставляя времени задуматься, больно ли ежику, когда он опять становится подушечкой для иголок … больно ли свинье снова стать столом … а если нет, почему она убегает и визжит при обратном превращении? И не заметила, как трансфигурация постепенно лишила меня человечности…

«Боже мой, — внезапно вспомнив, ужаснулась она, — Альбус начал обучать меня трансфигурации людей, но я не смогла себя преодолеть, и тогда он применил «империо» … слава Богу, что от этого раздела трансфигурации Дамблдору пришлось отказаться, поскольку он устал бороться с моим фамильным упрямством, выражавшимся в нежелании превращать людей в предметы…

И выводы на ум, приходят неутешительные: я стала ширмой для темных делишек Альбуса, отдав ему на откуп свой факультет! Факультет, который, пользуясь попустительством покровителя, «прославил» себя бесчинствами «мародеров» и близнецов Уизли … единственный факультет, враждующий и со змейками, и с барсуками, и с воронами. Хотела бы я знать, чем мои студенты платили ему за покровительство? Судя по Поттерам, жизнями… Впрочем, не буду гадать, мне обещали, что я все увижу собственными глазами … внутренний голос подсказывает, что там не будет ничего хорошего»…

Пока она занималась невеселыми размышлениями, в ее временном жилище заметно посветлело. Минерва насторожилась, когда заскрипела, открываясь, дверь. А затем посреди комнаты появился старичок в шляпе с волнообразными полями, в растянутом вязаном свитере и полосатых штанцах, обутый в сплетенные из не-пойми-чего тапочки. Дремучая борода не позволяла полностью рассмотреть лицо крохотного старичка: виден был лишь нос, больше напоминающий утиный клюв, да хитрющие глаза навыкате, очень похожие на совиные.

Он повернулся к двери и крикнул:

— Заходи, Василиса, гостья уже не спит!

— Как тебе не стыдно, Нафаня, — кивком поздоровавшись с Минервой, строго заметила Василиса, — мог ведь напугать, если бы гостья еще не проснулась!

— Я домовой, или кто? — обиделся старичок. — Домовой — хранитель дома и всего, что в нем находится … кому, как ни мне знать, спит гостья или проснулась!

— Даже если знал, что проснулась, постучать что, не надо было, чтобы гостью не испугать? И перо зажги, в горенке темновато!

— Ничего не темновато, — проворчал домовой, тем не менее, активизируя перо Жар-птицы, — и охота тебе понапрасну силу пера тратить, транжира!

— Уйди с глаз моих долой, жадина! Да запасную салфетку верни … ту, что в моей спаленке лежала, по глазам вижу, что это ты ее припрятал!

— Я не жадный, я — домовитый, — разворчался домовой. — А ты, Василиса, не бережливая, … ну, как салфетка-самобранка протрется, чай не новая? И, где тогда харчей набраться, чтобы такую ораву гостей прокормить?! Вам, транжирам, без Нафани никак не обойтись! А вы к моим советам не прислушиваетесь! Вам дай волю — по миру пойдете, и я останусь гол, как сокол! Вот и приходится все полезное подальше от вас прятать! Подальше положишь — поближе возьмешь!

— Иди уже, не смущай женщину, — отмахнулась Василиса, подходя к гардеробу, — Минерва, у нас мантии почти никто не носит, так что одежду тебе собрали с миру по нитке, выбирай, что понравится. А я пока ТОП установлю, а потом мы позавтракаем, хорошо?

Минерва, одеваясь и приводя себя в порядок, пыталась понять, домовой — это кто? Не домовик, это точно — те ходят босые и в полотенцах, разговаривают еле-еле, покорно служат хозяевам. Какой там выговор хозяевам, если домовики, не сумев выполнить поручение, наказывают себя! Но что-то подобное ей встречалось … в детстве, в Шотландии, в доме отца!

«Мама называла существо «брауни», — всплыло в памяти, — появился оно, когда мне было лет шесть. Помню, как отец сердился, находя в кухне разгром: брауни опрокидывал стулья, переворачивал кухонный стол вверх дном, насыпал сахар в солонки, разбрасывал молотый перец, выгребал угли из каминов на пол. Пакостник был, еще тот! Отец пробовал бороться с ним, пытаясь изгнать его молитвами, но это не помогло, и он обратился за помощью к матери. Помню, мама сказала, что брауни изгнать невозможно, но можно привязать его к дому, тогда он начнет, вместо вреда, приносить пользу. А для этого, достаточно пригласить брауни на ужин и угостить молоком. Тогда, за столом, я смогла его разглядеть. Это было смешное, крохотное существо, волосатое, с острыми ушками, с ярко-голубыми глазами, одетое в лохмотья коричневого цвета.

После совместного ужина, брауни перестал пакостить и начал помогать, за плату, в виде молока, сметаны и свежей выпечки. Да … наш брауни не потерпел бы такого выговора, какой закатила Василиса своему, наш признавал только вежливые просьбы! А мой отец продолжал брюзжать, что нечисти совсем не место в доме пастора, и тогда мама нашла способ, как отвадить домового от дома, не обидев его. Помню, она говорила, что обиженный брауни начнет не просто вредить — он, во гневе, способен убить обидчиков! Способ оказался довольно простым: подарить брауни собственноручно сшитую одежду, и тогда он, в отличие от домовиков, с радостью покинет дом. Мама сшила ему крохотные рубашку и штанишки, положила одежду в кухне на видном месте, к утру одежки исчезли, и больше мы брауни в доме не видели. Поселился он неподалеку от нас, в пивоварне, и пивовары очень хвалили прилежного помощника»…

Тем временем, домовой вернулся. Он укоризненно посмотрел на Василису, протянул ей вышитую салфетку, негодующе фыркнул и исчез.

— Минерва, ты, наверное, есть хочешь? — выглянув из гостиной, поинтересовалась Василиса, — у меня все готово. Я тоже из дома сбежала голодная, чтобы успеть вернуться в Хогвартс до начала занятий … так что поедим вместе, заодно и поболтаем. Я даже успеваю обучить тебя пользоваться ТОПом … кстати, я принесла то, что обещала, и у тебя есть время посмотреть — кто его знает, когда Лавгуд появится … тетя сказала, после того, как его срочно вызвал чей-то патронус, он в Лукоморье не показывался…

— Лисса, расскажи мне о домовом, он такой забавный, — попросила Минерва, — и совершенно не похож ни на домовиков, ни на брауни.

— Домовой — добрый дух, хранитель дома и всего, что в нем находится. Он может предсказывать будущее, умеет лечить людей и животных. Тысячу лет назад, домовые жили в каждом доме, выбирая для проживания укромные места: за печкой, под порогом, на чердаке, за сундуком, в углу, или даже в печной трубе. Они очень любят чистоту и порядок, ненавидят лентяев, которым начинают мстить: стучать дверьми, окнами; издавать страшные звуки или крики, бросаться посудой, могут даже устроить небольшой пожар. Впрочем, серьезного вреда человеку домовые причинить не способны, не в их правилах.

Нафаня у нас давно поселился, за века пообвык, перестал дичиться — начал людям на глаза показываться, в общем, одомашнился. По хозяйству помогает, за порядком следит. Но есть у него два недостатка: он — ворчун и жадина!

— Ну, Василиса, я тебе припомню гадкие слова, которыми ты меня обзывала, и страшно отомщу! Останешься ночевать — косы твои распутывать больше не буду, наоборот, еще больше запутаю! — обиженно изрек Нафаня и исчез так же внезапно, как и появился…

— Придется мне обходить Лукоморье десятой дорогой, пока Нафаня не сменит гнев на милость, — и Василиса, скрывая улыбку, скорчила такую забавную рожицу, что, Минерва, не выдержав, рассмеялась. Девушка тем временем наколдовала часы, глянула на них, — ой, как время летит! Скоро пора возвращаться, … успеваю лишь обучить тебя обращаться с ТОПом — это Омут памяти и магловский телевизор в придачу. А флакончики с воспоминаниями стоят на письменном столе, разберешься, они подписаны … кстати, я их слегка усовершенствовала: теперь видно и того, чьи воспоминания смотришь…

Василиса умчалась, а Минерва принялась разбираться с флакончиками. Заметив на одном из них пометку «начало», она решила начать с него…