Сталь и серебро (гет)

Снег под ногами лежал пушистым облаком — наступишь и тут же провалишься в мягкую мокрую яму. Сигни плелась, едва переступая ногами, следом за Тауриэль.

Та шла спереди, грациозная, изящная — шла и умудрялась как-то не падать в снег по самые колени.

Сигни временами ее ненавидела. За невозмутимость, за ледяное спокойствие, за то, что вот сейчас, когда нет никакого плана и дела хуже некуда, у Тауриэль не дергается ни один нерв на лице.

Все это время Сигни пыталась понять, почему эта красивая эльфийка пошла с ней, почему хочет, чтобы Сигни стала Королем-под-Горой. Ей-то какой прок? Ей-то зачем?

— А знаешь, он бы мог дать нам лошадей, — крикнула Сигни, в очередной раз сделав неосторожный шаг.

— Их следы виднее на снегу и земле, — ответила Тауриэль не оборачиваясь. — Нас заметят.

— А наши — нет? — буркнула Сигни.

Из-за того, что Беорн не дал им лошадей, дорога казалась непреодолимой. Лес смыкал ветки над головой, и куда ни глянешь, была непроглядная снежная пелена — ровная, как озерная гладь.

— Скажи, все гномы такие ворчливые? — усмехнулась Тауриэль.

— Все эльфы такие зануды?

Наконец снежное бездорожье закончилось, и появилась какая-никакая тропа. Сигни стряхнула с плаща снежинки и выдохнула облачко пара. Солнце уже вывалилось из-за горизонта и потихоньку начинало припекать.

Тауриэль остановилась, поправила колчан со стрелами за спиной. Внимательно посмотрела на Сигни.

— Скажи мне, — наконец произнесла она, — ты ведь из гномов Дурина, так.

Это был не вопрос.

— Началось, — Сигни картинно закатила глаза, — почему ты никогда не можешь идти молча?

— Сама хороша. Тури, расскажи историю, — передразнила Тауриэль и пожала плечами. — Не хочешь разговаривать — не надо. Только прекрати бубнить себе под нос.

— Ладно, — Сигни сморщилась, — я из гномов Дурина. По крови — наполовину, но я родилась в Железных холмах.

— И ты знала…тех, кто погиб в битве?

— Да, — ответила Сигни вкрадчиво, — из армии Даина всех знала — там много наших слегло.

— А короля? Знала Торина Дубощита? — снова спросила Тауриэль, искоса поглядывая на Сигни и словно прикидывая — перешла она черту или нет.

— Я его знала, — шепнула Сигни еле слышно. — Он меня не знал.

— А… его племянников?

Сигни удивленно приподняла бровь. Тауриэль вдруг подумала, что эти бесконечные слухи, преследовавшие ее везде, могли ведь дойти до Железных холмов. А что, если Сигни догадается? Настолько ли они друзья, что ей можно доверить тайну? Вообще, можно ли ее считать другом?

— Знала, — кивнула Сигни, — Скафти называл их братьями, поддерживал связь. Почему ты спрашиваешь?

— Интересно.

Тауриэль хотела еще о многом спросить. Спросить, нес ли Скафти тело Кили в пещеру. Спросить, почему Сигни вбила себе в голову, что виновата в смерти Торина. Спросить, что за кошмары снятся ей по ночам. Но не стала.

Опухоль на лице Сигни потихоньку начинала спадать, и Тауриэль с удивлением заметила, что у ее спутницы — острый подбородок, прямой нос с едва заметной горбинкой и тонкие, четко очерченные губы. Что когда Сигни улыбается — редко — появляются ямочки. Что брови у нее широкие, с изломом, и это делает ее лицо немного суровым. Что на правой щеке у нее маленький, едва заметный белый шрам.

«И не похожа она на парня. Совсем не похожа», — с усмешкой думала Тауриэль.

Они шли через мертвый, тоскливый лес — тот, что бывает только на излете зимы — с островками жухлой травки под ногами, с сугробами, с тревожным уханьем совы по ночам.

Тауриэль надолго погрузилась в свои мысли. Она задавала бесконечные вопросы, не зная, как на них ответить. Почему Леголас так и не отправился в путешествие? Почему король не выслал за ними стражников? Что будет, когда они доберутся до Эребора?

Тауриэль едва могла себе признаться, но она боялась проклятой горы, из-за которой погиб Кили. Боялась снова оказаться в знакомых местах и начать вспоминать.

Сигни тоже замолчала. Брела, остервенело загребая носками меховых сапог снег и грязную землю.

Эльфийка ушла вперед. Хотелось побыть одной. Дойдя до очередной развилки, она остановилась, вдохнула полной грудью морозный воздух.

Сигни не было видно.

Тауриэль не знала до конца, почему она решила помочь этой девчонке дойти до Эребора. Точнее, знала, и это ее пугало.

Причина была проста.

Сигни займет трон.

Соберет армию.

Пойдет на Гундабад.

Развяжет новую войну.

И в этой войне будет шанс погибнуть.

Чушь.

Хотела бы погибнуть — отпустила бы руку тогда, в горах.

Тауриэль тряхнула головой, стараясь отогнать тревожные мысли.

— Ты там где? — она обернулась в поисках Сигни.

— Стой тихо, — послышалось еле слышное. — Не двигайся!

Тауриэль охнула: Сигни пятилась задом, то и дело проваливаясь в снег, а на нее полз огромный паук. Брюхо, покрытое черным мехом, слизь, капающая из уродливой щели-рта, красные глаза…

— Беги!!! — завопила Тауриэль. — Беги, чего стоишь!

Паук зашевелил длинными мохнатыми ногами. В один прыжок Тауриэль подскочила к Сигни, схватила ее за руку и увлекла в чащу.

Они бежали, не разбирая дороги. Два раза эльфийка остановилась, чтобы выстрелить, и оба раза промазала — стрелы угодили в твердую броню на брюхе.

Паук двигался медленно, осторожно выслеживая добычу, и все равно оказывался где-то поблизости. Рука Сигни была мокрой, и Тауриэль изо всех сил держала ее, боясь отпустить.

— Наверх! — скомандовала эльфийка, заметив дерево с низкими сучками.

Подталкивая Сигни, она забралась на дерево и выпустила несколько стрел подряд, на этот раз точных, в глаза.

Паук дернул лапами, грохнулся на брюхо и затих.

Сигни перевела дыхание и вытерла мокрый лоб.

— С ума сошла? — накинулась на нее эльфийка. — «Стой тихо, не двигайся». Да он бы сожрал тебя прежде, чем ты бы успела махнуть топором!

— Спасибо, — выдохнула Сигни. — Он… Я не знала, что делать… Не знала… Великий Дурин…

Она закрыла лицо руками.

— Великий Дурин, — беззлобно повторила эльфийка. — Сильно испугалась?

— Конечно, нет, — недовольно ответила Сигни. — Ну, может, немного, — добавила она, усмехнувшись. — Слезаем?

— Погоди, — Тауриэль схватила ее за рукав.

Они обе посмотрели вниз. Сначала послышалось лошадиное ржание, потом — голоса.

— Элронд! — прошептала Тауриэль. ­— Идут из Эребора! Давай выше!

Сигни подтянулась и забралась на верхнюю толстую ветвь, и эльфийка последовала за ней.

— Нашли твои стрелы, — тихо сказала Сигни, глядя, как один из эльфов нагнулся над мертвым паучьим телом.

Тауриэль высунулась из-за ствола и прислушалась.

— Знают о нашем побеге, — прошептала она.

Эльфы несколько раз прошлись туда-сюда, пытаясь определить, куда ведут следы.

— У них привал? — спросила Сигни.

Эльфийка кивнула: привал. Это значит, сидеть им на дереве, пока не уйдут.

* * *

Воинов, помимо самого лорда Элронда, было трое — все из стражи Ривенделла. Эльфы разожгли костер и достали провизию.

— Слышишь, что говорят? — Сигни сделала неосторожное движение и едва не свалилась.

— Думают, что мы уже ушли. Это хорошо, — шепнула Тауриэль. — Стой, — она прислушалась. — В Эреборе ждут короля. Убийцу Болдога.

— Ждут?

— До них дошел слух, что внук Нара жив.

Тауриэль приложила палец к губам и стала ловить обрывки разговора. Но зря: эльфы вернулись к обсуждению повседневных дел и общих знакомых. В конце один из стражников задремал. Двое других вместе с лордом занялись оружием и лошадьми.

Время тянулось ужасно медленно.

— Долго они еще будут здесь? — спросила Сигни тихо. — Дай сумку с припасами от Беорна. Есть охота.

— Сиди тише, — шикнула Тауриэль. — Хочешь снова в тюрьму?

— Тогда посмотрю, что сверху, — Сигни осторожно приподнялась.

Она встала ногами на ветку и обхватила ствол, исчезнув наполовину в могучей неопавшей листве. Несколько минут эльфийка смотрела на ноги Сигни и затем последовала примеру спутницы — встала и выглянула из-за кроны.

Сигни смотрела на восток. Солнце лизало ей щеки, забиралось в глаза.

— Эребор, Тури, — прошептала она, облизнув пересохшие губы.

Вдалеке маячила Одинокая гора — гордая, неприступная, залитая красным солнечным светом. Сердце в груди Тауриэль забилось часто-часто — на секунду ей показалось, что эта гора, такая важная для гномов, стала родной и ей.

«Хрюк», — вдруг донеслось снизу.

Дурацкий звук испортил романтику момента. Сигни не удержалась и прыснула.

— Нет, это не эльфы, — Тауриэль закатила глаза, — если ты об этом думаешь.

— Подожди, — Сигни нырнула вниз, и эльфийка сделала то же самое. — Смотри, — она указала пальцем между деревьев.

— Это что, свинья? — удивилась Тауриэль.

— Это Фелак! — радостно прошептала Сигни. — Как он смог убежать так далеко!

— Кто?

— Фе-э-лак, — Сигни издала странный горловой звук. — Боевой хряк Даина!

— Боевой хряк?!

— Какой только идиот его седлал, — Сигни поморщилась. — У него веревка вокруг туловища!

— Ну вот молодец, теперь из-за твоего хряка нас заметят! — буркнула Тауриэль.

— Не заметят, — Сигни отмахнулась. — Фелак, иди сюда! Вот так! Всю жизнь его кормила! Он меня слушается, Тури!

Хряк помотал головой, смахнув снег с серой шерсти, повел носом-пятачком и радостно потрусил к дереву.

— Что ты творишь? ­— громким шепотом спросила Тауриэль.

— Не знаю, как тебе, а мне надоело здесь сидеть! — фыркнула Сигни. — Фелак, вперед!

И она оглушительно свистнула, засунув два пальца в рот.

Хряк встрепенулся, сдвинул уши и бросился к эльфам, разбрызгивая снег и грязь.

Стражи подскочили, замешкались. Элронд натянул тетиву, но не успел выстрелить — Фелак снес его и, схватив за полы одежды, протащил несколько метров по снегу.

Лошади встали на дыбы. Одна дернулась, порвала веревку и умчалась в чащу. Фелак понесся за ней.

Прикрикнув на эльфов, Элронд кое-как обуздал своего жеребца и махнул рукой. Недовольно переговариваясь, эльфы потушили костер, собрали провизию, лошадей и быстро ушли в лес.

Все это время Сигни давилась от смеха, зажав рот рукой.

Тауриэль вздохнула и недовольно покачала головой.

— Да ладно, Тури! — Сигни спустилась по веткам и наконец спрыгнула на землю. — Это, по-твоему, не смешно?

— По-твоему потерять лошадь — смешно? — Тауриэль сурово сдвинула брови.

— Да найдут они свою лошадь! Смотри, еду оставили, — Сигни набила поясную сумку лепешками. — Пошли.

Она снова свистнула. Ветки ближайших деревьев закачались, и Фелак вернулся.

— Вот так, отлично, — Сигни освободила хряка от веревки и поправила седло, — садись, Тури.

— Я не сяду на свинью, — Тауриэль сложила руки на груди.

— Это боевой хряк, я уже говорила, — обиженно повторила Сигни, — и на нем быстрее. И да, его следы похожи на следы дикого зверя, и орки не обратят на них внимания.

— Ладно, — фыркнула Тауриэль. — Просто потому что быстрее.

Она забралась на Фелака и кое-как подогнула ноги.

Сигни запрыгнула перед ней и натянула поводья.

— Давай, Фелак! Домой, в Эребор!

— Отлично, король приедет к своей горе на свинье.

— На боевом хряке.

— Да как скажешь, — усмехнулась Тауриэль, — честно говоря, я думала, ты никогда не смеешься.

— Да ты видела, как он его за подол схватил! — Сигни улыбнулась.

— Сигни, я тоже эльфийка и… это не смешно!

— А эти стражники такие: кто? Где? Почему? — и Сигни снова громко рассмеялась.

Тауриэль пыталась сопротивляться, но не выдержала и тоже улыбнулась.

— У них такие лица были, — она вытерла слезинку в уголке глаз. — будто орочье войско увидели!

— Или голого Трандуила!

— Ну, это чересчур!

— Да нет же, в самый раз!

…Когда умер Кили, Тауриэль сказала себе, что не будет плакать — ни на похоронах, ни после.

Ей даже казалось, что она забыла, как это — вдруг разрыдаться от горя.

И уж точно эльфийка не помнила, каково плакать от смеха.

Это было… приятно.