Сталь и серебро (гет)

Дни сменялись ночами — темными, ледяными, как глоток воды из ручья, и горькими, как птичий крик. Грея озябшие ноги у костра, Тауриэль смотрела в небо, полное звезд. По ночам дежурила обычно эльфийка — Сигни спала. Забывалась короткой, беспокойной дремотой, больше похожей на лихорадочный бред, чем отдых. Когда Сигни кричала громче обычного, Тауриэль подходила и укрывала ее плащом.

— Тихо, тихо, — она неловко гладила гномью девчонку по спутанным черным космам. — Тихо… маленькая.

Из темноты на эльфийку смотрели блестящие глаза хряка.

По утрам не разговаривали. Молча обтирали лица снегом, седлали Фелака и шли вперед. Казалось, Сигни стыдно, что она не может нормально спать, что Тауриэль теперь знает все ее слабости и страхи, и она отмалчивалась.

Эребор был так близко. Одинокая гора маячила впереди — казалось, вот она — стоит протянуть руку, пройти еще чуть-чуть, еще тысячу шагов, и окажешься у подножья.

Но дни шли, а гора не приближалась. Она будто издевалась над путниками, показываясь то впереди, то немножко сбоку, хмуро выглядывая из-за деревьев.

Проклятая, проклятая гора, думала Тауриэль.

Ненавистная гора, убившая Кили.

Никчемная гора.

Разве она стоила стольких жизней?

Нет, шептала Тауриэль, свернувшись холодной ночью под плащом, не стоила, не стоила.

Сигни тихонько постанывала, смяв дорожную робу и оказавшись прямо на снегу.

* * *

Однажды утром Тауриэль проснулась резко, будто от сильного толчка. Встала, отряхнула снег с коленок.

Сигни стояла в одной рубашке, поеживаясь от утреннего холода, и смотрела на городские стены впереди и блестящую озерную гладь.

— Озерный город, — произнесла она. Голос был хриплым, простуженным. — Добрались.

— Добрались, — эхом ответила Тауриэль.

— Это, — Сигни незаметно вытерла слезы, — это… мой дом, Тури.

— Добро пожаловать домой, внучка Нара, — усмехнулась эльфийка. — Добро пожаловать домой.

* * *

Правая рука Бильбо задрожала так сильно, что хоббит едва не выронил Оркрист. Он обхватил правое запястье пальцами левой руки, сделал глубокий вдох.

Галлюцинации.

Самое паршивое, что с тобой может случиться в темной погребальной пещере, это, конечно, галлюцинации.

Бильбо набрал в легкие побольше воздуха и замер.

В ушах пульсировала кровь и тревожно билось сердце.

Вдох.

Едва переступая ногами, Бильбо подошел к саркофагу с телом короля, и заставил себя посмотреть на Торина.

Мертвое лицо было суровым и отрешенным.

Показалось.

Бильбо выпустил воздух из легких, вытер взмокший лоб.

— Прощай, Торин, — прохрипел он и, помешкав, провел пальцами по руке гнома.

Просто чтобы убедиться, что это дурацкие галлюцинации.

Теплая.

Скрюченная кисть, недавно держащая меч, не была мертвенно ледяной. Бильбо вскрикнул, отдернул руку.

Затем дотронулся до лба, до щек, до шеи Торина. Теплые, теплые, теплые.

На шее, где-то слева, еле-еле ощущалось сердцебиение.

Торин еще раз вздохнул, не открывая плотно сомкнутых глаз.

Бильбо испуганно сделал шаг назад.

Нет, он не может быть жив.

Если бы Бильбо не был с Торином в момент его смерти, он бы еще поверил.

Поверил, что кто-то ошибся, напутал все на свете, и король просто заснул. Лет сорок назад в Шире говорили об одном хоббите, который на долгие месяцы впадал в странный сон.

Если бы Бильбо не видел, как из короля по капле уходит жизнь, он бы решил, что это магия, колдовство.

Хотя никакая магия не может вернуть мертвого — но вдруг, вдруг! Вдруг для Короля-под-Горой волшебство может сделать исключение.

Но правда была в том, что именно Бильбо закрывал ладонью глубокую рану у Торина на груди.

Чувствовал, как холодеют его пальцы, как взгляд устремляется ввысь, как сердце замедляет ход.

Как оно делает последний, вымученный удар, и рот искривляет смертельная гримаса.

И на похоронах Бильбо касался ледяного лба короля — касался и понимал, что жизнь ушла из его друга и больше никогда не вернется. В тот момент он ощущал очень четко — то, что лежит в саркофаге, пусть и не тронутое гнилью, — уже не его друг Торин Дубощит. Это тело, оболочка, а сам Торин уже давно сражается на невидимых рубежах.

Если бы он не видел, если бы он не знал, он бы поверил тут же — похоронили заживо, ошиблись, перепутали.

Но он видел.

Торин вдохнул еще раз, на этот раз громче, словно ему не хватало воздуха.

— Торин? — тихо спросил Бильбо, подойдя ближе. — Торин, ты меня слышишь?

Гном не ответил. Бильбо снова схватил Торина за запястье, прижал к нему пальцы.

Через кожу пробивались еле слышные, еле заметные удары сердца.

— Торин! — крикнул Бильбо громче и слегка тряхнул короля за плечи. — Торин, очнись!

Король не пошевелился.

Вдруг камень, закрывающий погребальную пещеру, задрожал. Снаружи послышались крики и лязг оружия.

— Давай же, Торин, — почти взмолился Бильбо. — Ты нам нужен! Очень нужен!

Но король молчал. Меч в руках Бильбо сверкнул синим.

* * *

— Мы пойдем дальше, в Дейл, — сказала Тауриэль, проходя мимо городских ворот Озерного города.

— Почему? — хрипло спросила Сигни, потерев кулаком воспаленные глаза.

Фелак трусил за ними, как преданная собачонка.

— Король Бард сейчас в Дейле. Нам надо с ним увидеться. Он должен знать, что в Эреборе появился новый правитель.

— Он не раскроет меня? — безучастно поинтересовалась Сигни.

— Именно за этим мы и идем в Дейл. Достанем тебе другую одежду.

Сигни кивнула. Дейл — так Дейл.

Все это время она думала, хорошо ли поступает. Правильно ли обманывать гномов, подсовывая им вместо настоящего правителя суррогат — девчонку, которая немного умеет махать топором?

Как отнесутся к ней братья, когда обо всем догадаются?

«Ты Сигни из рода Дурина, внучка Нара, племянница Даина, — шептала она, как молитву Махалу, — ты законная наследница трона, и ты убьешь тех, кто виноват в смерти твоей семьи».

Иногда это помогало, но чаще — не очень.

Когда подобрались к Дейлу, небо уже затянуло сумерками. Сигни с удивлением смотрела на городские стены. Из-за них торчали деревянные уродцы-дома — покосившиеся, еще не отстроенные. Несколько успели привести в порядок. У городских ворот дежурили двое мечников.

Левый, щербатый, чуть заметно кивнул Тауриэль, и ворота со скрипом открылись.

— Славный город Дейл открыт и эльфам, и гномам. Куда держите путь, леди?

Сигни вздрогнула, но быстро поняла, что он обращается только к Тауриэль.

— Я не леди, — быстро сказала эльфийка и осеклась. — Идем к вашему королю.

— Назначено? — рявкнул второй стражник.

— О, думаю, король Бард примет нас в любом случае, — Тауриэль коротко улыбнулась, показывая, что разговор закончен.

Тяжелые деревянные ворота наконец открылись, и Сигни увидела абсолютно пустую дорогу, присыпанную мелким камнем.

— А где люди? — шепотом спросила она.

— Так похороны вчера были, — протянул левый стражник, — те, кто выжили, оплакивают погибших.

— У короля Барда погибла возлюбленная, — буркнул второй. — Он в скорби. Не до встреч ему.

— Возлюбленная? — вздрогнула Тауриэль. — Он же один… с детьми.

— После Битвы встретил женщину из местных, — стражник пожал плечами, — только и ее орки убили.

Сигни покрепче схватила топор и прошла вперед по пустой дороге мимо покосившихся домов. У крайнего справа, самого разваленного, протяжно скрипнула дверь, и Сигни вздрогнула.

Она видела людей всего два раза в жизни — когда в далекие Железные холмы заглядывали бродячие торговцы.

Гунвор часто рассказывала про людей — что воины они, может, и неплохие, но гномы выносливее во сто крат, и оружие делают получше.

Тауриэль прошла в город вслед за Сигни, и ворота закрылись со скрипом.

Они сделали дюжину шагов по пустой дороге, затем свернули у полуразрушенной таверны, и вышли к новенькому каменному дому с большими окнами.

— Королевский дворец, — прошептала Тауриэль.

Сигни удивленно повела плечами — разве это дворец? Дворец должен быть большим, хотя бы как Ривенделл. А это… ну просто дом. Дом как дом. Заметив ее разочарование, эльфийка усмехнулась:

— Во время Битвы Дейл разрушили почти до основания. Какая тут роскошь.

Они привязали Фелака у крыльца, дернули тяжелый медный замок-кольцо и, не дождавшись ответа, прошли внутрь. Пахнуло деревом и табаком. Комната была совсем простая — разве что пол устлан длинными светлыми досками.

В углу комнаты сидел человек. Спина сгорблена, плечи опущены, длинные волосы падают на лицо, но даже так в нем чувствовалась стать и сила.

Сигни заметила, что он молод и даже, если присмотреться, хорош собой.

Тауриэль сделала два шага вперед и склонила голову в приветствии. Сигни это понравилось: она не приседала в подобострастном поклоне и не падала ниц. Относиться к правителю как к равному — что ж, вполне в духе гномов.

— Бард, — произнесла она негромко. — Бард Лучник. Король Бард. Сокрушитель дракона. Не думала, что увижу тебя снова.

Человек поднял глаза с воспаленными красными белками. Его цепкий взгляд задержался на эльфийке и скользнул по Сигни.

— Какая честь, — сказал он и поднялся.

По голосу было непонятно, честь это для него или нет.

Он медленно подошел. Сигни сразу поняла, что перед ней не просто король, а воин — все в нем выдавало воина: и четкая, уверенная походка, и острый взгляд, и напряженные жилистые руки, и спина — такая прямая, будто к ней привязали палку.

— Ты изменился, — прошептала Тауриэль и прикусила губу.

— Ты тоже.

Взяв руку эльфийки, король приложил к ней лоб. Сигни все пыталась понять: они друзья или нет? Хорошо ли они знакомы? Что их связывает? На самом деле ответ был прост — друзьями они явно не были, но общая битва и общие смерти связывают покрепче дружеских уз.

— Кто это? — король Бард бросил быстрый взгляд на Сигни и, не дожидаясь ответа, сказал, — Я знаю. Можешь не отвечать.

— Да неужели, — Сигни сковырнула ранку на подбородке, и лицо тут же заныло.

— Убийца Болдога. Тот, кого ищут орки, — Бард сощурился. — Что тебе нужно в Дейле?

— Я иду в Эребор, — храбро заявила Сигни. — Чтобы…

— Чтобы занять престол, который тебе не принадлежит! — рявкнул Бард, и Сигни ощутила у горла холод меча.

В глазах эльфийки застыла молчаливая просьба: не дергайся. Только не дергайся.

— Неправда, — хрипнула Сигни, отвечая на резкий взгляд Барда и нащупывая рукоятку топора под длинным плащом.

— Эребору нужен правитель, — вкрадчиво произнесла Тауриэль. — Ты знаешь не хуже меня.

— Не знаю, — Бард крепче схватил оружие, и Сигни почувствовала, как по шее стекает маленькая капелька крови. — Мы выиграли битву, и орки снова пришли в мой город. Пока рядом будут гномы и их короли, мы не будем в безопасности.

— Я уже здесь, — прошептала Сигни, — и вы уже не в безопасности.

— Ты хочешь, чтобы я признал нового короля? — не убирая меча, Бард перевел взгляд на Тауриэль. — Я не буду этого делать. Признать короля гномов — значит снова ввязаться в войну. Признать короля гномов, — он шумно выдохнул, — значит навсегда потерять расположение эльфов. Я уже один раз поверил гномьему королю. Битва многому научила меня, Тауриэль. Ты думаешь, никто не знает о вашем побеге? Думаешь, слухи о вас не дошли до Дейла?

— Бард… Король Бард, — начала Тауриэль и осеклась.

— Уходите из моего города, — резко бросил король, — и не приближайтесь к Эребору. Где ты, — он снова чуть заметно надавил мечом на шею Сигни, — там орки. Я больше не буду рисковать своими людьми.

Вдруг раздался протяжный гудок — Сигни показалось, что он был таким громким, что стены дома дрогнули.

— Тревога, — шепнула эльфийка.

— Орки! Орки у городских стен! — послышалось снаружи.

— Убери свой меч, король Бард, — скривилась Сигни. — Ты опоздал.

* * *

— Закрыть ворота! Закрыть ворота!

Тревожный звук послышался снова, и снаружи закричали.

— Подождите!

Не помня себя, Сигни вылетела из дома, пробежала по пустой дороге к воротам и оттолкнула обоих стражников.

— Вот сейчас закрывай! — крикнула она, оказавшись снаружи.

— Снова делаешь глупости?

Сигни вздрогнула. Рядом с ней стояла Тауриэль с луком наготове. В панике Сигни даже не заметила, что эльфийка побежала за ней.

Сначала Сигни увидела длинные тени, под закатным солнцем казавшиеся просто огромными. Увидела — и начала считать. Одна, две, три, четыре, пять.

Десять. Двенадцать.

Двадцать пять.

Земля под ногами немного вздрогнула, словно рядом проскакало стало жеребцов.

Сигни наконец подняла глаза — и оцепенела.

Взгляд напротив обездвиживал и внушал почти животный страх. Бежать, бежать, думала Сигни, и почему-то продолжала стоять, сжимая дрожащими руками топор.

Тот, кто был напротив, пришел за ней.

— Убийца брата, — прошипел орк. — Убийца брата. Будет убит.

— Луг, — выдохнула Сигни, и в тот же момент на нее обрушился мощный удар дубины.

Перед глазами потемнело. Сигни отлетела в сторону, ударившись затылком о промерзшую землю.

— Я задержу остальных! — крикнула Тауриэль.

Сигни приподнялась на локтях и, превозмогая страх, посмотрела Лугу в глаза.

Зря.

В два шага орк настиг свою жертву и ударил еще раз — Сигни едва успела откатиться и махнуть топором по воздуху.

Вставай, почему ты лежишь.

Вставай, что, разве это первый орк, которого ты видишь?

Сигни встала, и топор лязгнул, попав на один из шипов орочьей дубины.

Сигни сразу поняла, Луг был не просто орком.

Он был больше.

Он был быстрее.

И он, в отличие от Болдога, не терял бдительность.

Сигни попыталась ударить орка в грудь, но споткнулась на камне.

Удар дубины, и топор выскочил из ее рук и упал далеко в траве.

Сигни поползла к городской стене спиной — уже зная, как умрет.

Смерть без оружия — паршивая, трусливая смерть.

Один удар дубины, и ее кровь будут долго отмывать жители Дейла от городских ворот.

Перед глазами Сигни плясали черные мушки.

* * *

— Дядя Даин, почему она все время пялится, когда я тренируюсь?

Скафти обиженно надувает губы.

— А ну-ка! — Даин отвешивает племяннику подзатыльник. — Держи оружие крепче! Пусть смотрит — тебе-то что!

— Он оставил мне меч! — кричит Скафти, показывая Сигни язык. ­— А тебе только топор! Глупый топор! Таким только кур убивать!

* * *

— Эй, Сигни, не взял тебя замуж Торин Дубощит? — Наин кривит пухлые губы, перемазанные в свином жиру. — Это потому что ты ходишь в мужских тряпках!

Ходишь в мужских тряпках…

Торин Дубощит. Скафти. Даин.

Сигни приоткрыла глаза — голова кружилась.

Вдруг в траве что-то блеснуло синим.

Показалось.

Или нет?

Меч.

Откуда меч за городской стеной?

Сигни схватилась за рукоятку и, встав на колени, подняла оружие над головой.

Лезвие соприкоснулось с дубиной.

В глазах Луга, налитых кровью, мелькнуло замешательство и что-то, похожее на страх.

Сигни поднялась и ударила орка в грудь.

Хлынула черная кровь.

Орк опустил дубину, отошел, покачиваясь, на два шага, оглядел поле битвы. И бросился бежать, закрывая кровоточащую рану на груди.

Сигни выдохнула и сползла по стене.

Вокруг валялись мертвые орки. Большинство были застрелены из лука.

Сигни подняла глаза вверх и увидела лучников. Король Бард стоял на дозорной башне, опустив оружие.

— Ты как? — рядом послышался голос Тауриэль. — Идти можешь? Вот твой топор.

— Ты ранена.

— Ерунда, — эльфийка зажала рукой глубокую рану на предплечье.

— Это… — Сигни бросила удивленный взгляд на меч, который все еще держала в руках. Синим он больше не горел.

— Я знаю, — прошептала Тауриэль.

— Оркрист, — сказали они хором.

— Но откуда? — Тауриэль помогла Сигни подняться.

— Не знаю. Он лежал здесь, в траве, у городской стены, — она бросила взгляд на место, где нашла меч. — Погоди. Тут подкоп! Тури, тут подкоп!

— Тихо, на нас смотрят, — эльфийка схватила Сигни за локоть. — Не говори никому ничего. Пока не выясним, что тут происходит.

— Это меч Торина! Меч короля, Тури! — восторженно шептала Сигни, сжимая в одной руке Оркрист, а в другой — свой топор. — Я чувствовала… как дух Торина… помогает мне… победить.

— Меч Торина, — повторила эльфийка. — Конечно.

«Меч, с которым похоронили Торина, если точнее».