Гарри Поттер и Невозможность Путешествия во Времени (гет)

Время летело быстро, особенно учитывая поход в Хогсмид на прошлой неделе, и бал приближался. Будь Гарри студентом, он наверняка переживал бы по поводу пары, так как сегодня была уже среда, а бал должен был состояться в пятницу. Утром, по пути в Большой зал, он стал свидетелем того, как второкурсник из Пуффендуя, в отчаянной попытке попасть на бал, попытался пригласить семикурсницу-слизеринку. Возможно, это событие осталось бы незамеченным, не произойди оно около главного входа, почти перед всем студенческим составом. Мальчишке повезло избежать серьезных заклятий, так как Гарри успел вмешаться, прежде чем все зашло слишком далеко.

Единственным недостатком данного мероприятия была невнимательность учеников на занятиях. Гарри был почти готов отказаться от них, от них всех, даже от младшекурсников. Казалось, для них сплетни о возможных парочках были гораздо важнее того, что он мог рассказать им о защите. Он даже подумал о том, чтобы устроить им тест, но потом решил, что это будет слишком жестоко. Вместо этого он просто повторил с ними заклинания, которые они изучили раньше, и провел небольшие дуэли. Так они хотя бы научатся чему-то и получат возможность поговорить друг с другом.

Но хуже всего, по мнению Гарри, было поведение не студентов, а его коллег-профессоров. В понедельник утром, после того как Дамблдор объявил о бале, Филиус Флитвик отвел Гарри в сторону. Крошечный профессор ввел его в ступор, спросив, на сколько он готов поспорить, что двое их студентов пойдут на бал вместе. Гарри удалось избежать неловкого разговора, но только потому, что начались занятия. Как он узнал позже, Флитвик был не единственным, кто любил поспорить о личной жизни студентов, поскольку в последующие дни к нему обращались и другие коллеги.

Когда он спросил об этом Гермиону, она ответила, слегка покраснев: «Ну, честно говоря, я не удивлена, потому что в нашем времени было то же самое. Всякий раз, когда состоялся бал или подобное мероприятие, профессора делали ставки на разные пары, а также на то, кто будет друг с другом в конце учебного года».

Гарри пришел в ужас от услышанного, особенно когда подумал о том, что он тоже был — или, вернее, до сих пор является, как призналась потом подруга, — предметом обсуждений своих бывших профессоров.

После того, как Гарри узнал об этом, то начал избегать подобных разговоров, стараясь оказаться в компании хотя бы одного из студентов, когда видел кого-то из своих коллег в коридорах. На еженедельных собраниях персонала он уходил, как только заканчивалась официальная часть и начиналось обсуждение неофициальных вопросов. Другие профессора находили его поведение забавным, если судить по многозначительному блеску в глазах Дамблдора. Конечно, ему все еще приходилось терпеть насмешки Драко и несколько комментариев Рона, который находил всю эту ситуацию чрезвычайно веселой.

* * *

В четверг после ужина Гарри сидел в гостиной в своем кресле и записывал заклинания, которые хотел попробовать завтра на уроке, когда услышал стук в окно. Он огляделся и с удивлением заметил перед одним из окон сову. Он положил пергамент и перо на стол, открыл окно и впустил ее. Сова тут же влетела внутрь и начала кружить по комнате, прежде чем Гарри смог убедить ее спуститься вниз. К лапке был привязан сверток с надписью: «Профессору Гермионе Грейнджер, школа чародейства и волшебства Хогвартс, восточная башня».

— Иди сюда, — пробормотал Гарри, отвязав сверток и положив на стол рядом со своими записями. После того, как он угостил сову лакомствами и та улетела, Гарри закрыл окно, гадая, что могла получить Гермиона и от кого. Почерк был незнакомым, но, возможно, она что-то заказала себе? Но тогда она бы упомянула об этом, не так ли?

Он получил ответы на эти вопросы, или, по крайней мере, на некоторые из них, когда несколько минут спустя Гермиона вошла в гостиную вместе с Роном. Он подождал, пока они сядут и заметят лежащий сверток, и сказал, что он адресован Гермионе.

— Неужели? — удивленно спросила та, поднимая посылку. Нахмурившись, она сосредоточенно прочла надпись, затем покачала головой и нерешительно открыла. Он заметил, как рука Рона дернулась к карману мантии, где у него обычно лежала палочка. Гарри, вероятно, думал о том же, так как был готов схватить палочку в случае, если содержимое посылки окажется опасным.

Но ничего не произошло. Ни взрыва, ни возгласа, и Гермиона тоже выглядела нормально. Она достала из шкатулки золотое ожерелье с рубиновым камнем. Глаза Гермионы расширились, рот округлился, пока она рассматривая драгоценность со всех сторон.

Гарри потерял дар речи, а Рон, держа палочку в руке, что-то пробормотал.

— Миона, положи его. Оно может быть проклято!

— Вовсе нет, — отрезала Гермиона, прижимая ожерелье к груди. — Со мной все в порядке, оно не проклято. Кроме того, ты забыл, что почту в замке проверяют на предмет проклятий? Это обычное ожерелье. Мне просто интересно, кто его прислал.

— Смотри, там записка... — наконец выдавил Гарри, указав на маленький кусочек пергамента, лежащий внутри пакета. Однако, прежде чем Гермиона успела прочесть что-либо, Рон схватил записку и уставился на нее испытующим взглядом.

— Такое же острое, как и твой разум, — прочел он насмешливо. — Такое же пылкое, как твоя страсть, и такое же прочное, как твоя преданность. Надень это ожерелье на бал, и я тебя узнаю. Что за чушь?

Гермиона вырвала записку из рук друга, кипя от гнева.

— Эта чушь называется поэзией! Или, по крайней мере, попытка поэзии. Как бы то ни было, это мило и романтично!

— Когда именно ты увлеклась романтикой? — рявкнул Рон. Они оба вскочили и уставились друг на друга. — Раньше тебя это не волновало! Ты всегда говорила, что такие вещи для девчонок!

— Я и есть девушка! Только потому, что тебе потребовалось несколько лет, чтобы заметить это, не значит, что это не так! И кроме того, мне было шестнадцать, когда я это сказала, Рон! Шестнадцать! Даже тогда я не имела этого в виду. Я сказала это только для того, чтобы не быть похожей на Лаванду и Парвати, чье поведение было просто отвратительным! Ты никогда не замечал, как я была счастлива, когда ты делал для меня что-то романтичное?

Теперь Рон потерял способность говорить. Он пару раз открыл и закрыл рот, но не издал ни звука, и Гарри был этому рад. Он не хотел, чтобы друзья разругались, как было в конце их шестого курса, когда ссор стало слишком много. Их дружба никогда не подвергалась такой опасности, как тогда.

— Э-э-э... — начал Гарри, не зная, что сказать, чтобы прервать молчание друзей. — Ты действительно не знаешь, кто мог прислать тебе это ожерелье?

Гермиона покачала головой и опустилась в кресло, держа ожерелье в одной руке, а записку в другой. Еще раз взглянув на оба предмета, она осторожно положила их на стол и поправила пергамент. Гарри заметил, что почерк на записке тот же, что и на посылке.

— Точно так же, как с теми розами. Я бы очень хотела поблагодарить человека, который прислал мне их.

— Значит, ты считаешь, что они от одного и того же человека? — спросил Гарри.

Кивнув, Гермиона оторвалась от подарка и вздохнула.

— Логично, не так ли? Похоже, у меня действительно появился тайный поклонник.

Легкая улыбка тронула ее губы, когда она положила записку и ожерелье обратно в шкатулку и встала.

— Ну, мне осталось подождать всего два дня, и тогда я узнаю, кто он.

В этот момент Рон обрел голос и закричал:

— Ты же не собираешься надевать эту штуку и встречаться с ним, не так ли?

— Именно так я и собираюсь поступить, — твердо сказала Гермиона и взяла сверток. — И ты ничего не можешь сделать, чтобы помешать мне. Ты не имеешь права. Больше нет.

Гарри обеспокоенно посмотрел на нее.

— Миона, будь осторожна.

— Не волнуйся, Гарри, — успокоила она его. — Я знаю, ты заботишься только о моей безопасности, но что может случиться, когда все остальные учителя, директор Дамблдор и великий Гарри Поттер будут со мной в Большом зале? Мы пойдем на бал вместе, как и планировали, а затем представимся друг другу, как только войдем в зал. Так мы будем знать, кто мы. Все будет хорошо, и я собираюсь выяснить, кто этот тайный поклонник, и если это студент, я, возможно, оставлю его после уроков, — добавила Гермиона, ухмыляясь.

Гарри рассмеялся, и даже Рон не смог сдержать смешок. Заметив это, Гарри подумал, что это будет достойное воспоминание. Почему-то он надеялся, что тайный поклонник Гермионы это не Кристофер Хейден, потому что, честно говоря, он был главным подозреваемым. Рону даже не нужно было снова и снова напоминать, сколько времени они с Гермионой проводят вместе, чтобы Гарри пришел к такому выводу.

* * *

Последние два дня пролетели незаметно и для учеников, и для учителей. Две недели повторения пройденного материала не прошли даром, думал Гарри в пятницу, наблюдая за учениками, покидающими его класс после последнего урока. Конечно, кое-что они подзабыли, но в целом он мог сказать, что гордится их достижениями. Оказалось, его уроки были хоть немного, но интересными.

Когда Гарри зашел в Большой зал, немного опоздав к обеду из-за того, что заносил книги в свою комнату, то заметил, что за учительским столом пустовало не только его место. Большой зал был полон студентов, некоторые из них дружелюбно приветствовали его, когда он проходил мимо.

— Привет, — поздоровался он с Роном и Гермионой, усаживаясь между ними. — Где Драко?

— Он болен, — ответила Гермиона, передавая Гарри миску с овощами. Она казалась немного обеспокоенной. — Я встретила его, когда он возвращался из Больничного крыла, и он действительно плохо выглядел.

Рон фыркнул, а Гермиона раздраженно закатила глаза. После ссоры между ними все ещё было небольшое напряжение.

— Он был бледнее, чем обычно, и мадам Помфри велела ему идти в свою комнату и соблюдать постельный режим все выходные.

— Но тогда…

— Он не сможет пойти сегодня на бал, — закончила она фразу Гарри. — Да, очень жаль. Я думаю, он с нетерпением ждал бала.

Рон поднял бровь.

— С чего ты это взяла?

— Если честно, разве ты не заметил, как изменился Драко за последние несколько недель?

Гермиона вздохнула, увидев недоумение на лицах Рона и Гарри.

— Очевидно, нет. Да, он изменился. Он стал гораздо более, как бы это сказать, родственным. Его ученики обожают его не меньше, чем тебя, Гарри. Похоже, он хороший и интересный учитель, который не только знает свое дело, но и хорошо ладит со студентами.

— Откуда ты все это знаешь? — ошеломленно спросил Гарри. Он все еще виделся с Драко только во время еды и иногда поздно ночью, проходя через их общую комнату, и Гарри никогда не замечал ничего необычного в своем бывшем враге.

Гермиона только пожала плечами и ответила:

— Я не слепая. И я присутствовала на одном из его уроков. О, и не забудь о моем дне рождения — он никогда раньше не дарил мне подарков.

Ни Гарри, ни Рон не знали, что ответить на это откровение. Гарри удивился тому, что он все это пропустил. Конечно, он помнил, что Гермиона была одной из первых, кто дал Драко второй шанс, после того как его роль в войне стала общеизвестной. Она перешагнула через все, что он когда-либо делал или говорил ей, и предложила ему если не дружбу, то перемирие. Но Гарри никогда бы не подумал, что Гермиона проявит такой интерес к человеку, чья цель в жизни, казалось, состояла в том, чтобы превратить их жизнь в ад.

— Почему? — наконец спросил Рон.

Их подруга снова пожала плечами, возвращаясь к еде.

— Любопытство.

Наблюдая краем глаза, как та накладывает картофельное пюре себе на тарелку, Гарри размышлял, действительно ли причина внезапного интереса Гермионы была простым любопытством.

* * *

Занятия в день бала, к большому удовольствию студентов, отменили, так что у них было достаточно времени, чтобы привести себя в порядок. Гарри, Рон и Гермиона воспользовались этим выходным, чтобы навестить Хагрида, с которым сблизились за последние несколько недель, и тот радостно сообщил им, что тоже придет на бал. Они проговорили несколько часов, Хагрид пустился в пространные объяснения о том, как продвигается обучение детенышей фестралов, они выпили по большой чашке чая, скормив Клыку знаменитые хагридовские каменные лепешки. Улыбаясь, Гарри подумал, что все еще любит навещать Хагрида, просто чтобы расслабиться, хоть это и не их Хагрид.

Слишком скоро пришло время возвращаться в замок, и, поскольку поблизости не было студентов, Гарри воспользовался несколькими минутами, пока они не подошли к двери, чтобы закурить. Друзья неодобрительно посмотрели на него, но промолчали. Бросив быстрый взгляд на открытую пачку, он заметил, что скоро ему нужно будет купить новую. К счастью, в Хогсмиде был магазин, где продавались маггловские сигареты, да еще и его любимой марки. Хотя в пачке было больше сигарет, чем он ожидал. Неужели он был так занят, что забывал покурить? Пожав плечами, он сунул пачку в карман и, как только они подошли к выходу, махнул рукой, избавляясь от окурка.

Коридоры были пусты, так как все студенты собрались в своих гостиных, чтобы подготовиться к балу. По дороге в свои комнаты, они, смеясь, вспоминали Рождественский бал на четвертом курсе. Рон даже сымитировал попытки Гарри танцевать, к большому раздражению последнего. В отместку Гарри напомнил другу о его потрясающем умении быть внимательным к своей паре. Гермиона только качала головой. Когда они подошли к портрету, Гарри с Роном договорились понаблюдать сегодня вечером за парочками, чтобы увидеть, возникнут ли у тех такие же проблемы.

Оказавшись в гостиной, они разошлись по своим комнатам. Гарри закрыл дверь и посмотрел на будильник на прикроватном столике. Было около половины пятого, а бал должен был начаться в семь, так что у него оставалось более чем достаточно времени, чтобы... Ему еще нужно было проверить кое-какую домашнюю работу, но Гарри не был уверен, действительно ли ему хочется это делать. Он мог заняться чем-то более важным и, когда его взгляд упал на кровать, точно понял, чем именно. Короткий сон ему не повредит, а потом он примет душ и оденется.

— Ты молодец, — прошипел Гарри, глядя на невысокого человека в маске, стоящего перед ним на коленях. Он сидел в кресле в большой комнате, лениво держа палочку в руке. В камине в углу темной комнаты ярко горел огонь, но от него, казалось, не исходило никакого тепла. Еще один человек в маске стоял позади, и две фигуры стояли, нет, плавали перед дверью. Они и были причиной холода.

— Спасибо, мой Лорд, — пробормотал мужчина, и Гарри удовлетворенно ухмыльнулся. Это был хитроумный план, достаточно удачный, чтобы отвлечь внимание от других дел.

— Люциус... — второй человек слегка поклонился, длинные светлые волосы упали ему на лицо. — Ты знаешь, что должен сделать.

— Да, мой Лорд.

— Очень хорошо. Можете идти, вы оба. Старый дурак даже не поймет, что произошло.

Гарри смотрел вслед удаляющимся фигурам и почувствовал, как они оба подавили дрожь, когда проходили мимо дементоров. Как только за ними закрылась дверь, на его лице появилась жестокая ухмылка. О да, сегодняшний вечер стоит запомнить... он громко рассмеялся, и этот ужасный звук эхом отозвался в комнате с каменными стенами.

Гарри проснулся, тяжело дыша, капли пота стекали по лицу, а руки и ноги запутались в одеялах. Шрам болел так сильно, что было трудно держать глаза открытыми. Закрыв их, он подождал, пока дыхание успокоится, а сердцебиение замедлится. Прошло несколько недель с тех пор, как он в последний раз посещал разум Волдеморта. Ему потребуется время, чтобы привыкнуть к этим визитам снова.

Несколько минут Гарри лежал неподвижно, потом открыл глаза и увидел свою комнату. Шрам все еще пульсировал, но не так сильно, как раньше, и боль была терпимой. Осторожно садясь, он провел рукой по волосам, пытаясь вспомнить, о чем было видение.

Волдеморт был там. И двое мужчин. Один из них был Люциус Малфой, а другой... Гарри покачал головой. На нем была маска, и, хотя голос показался ему знакомым, воспоминание о видении было туманным и уже начало исчезать, и Гарри не мог понять, кому он принадлежит. Они говорили о том, что произойдет сегодня вечером. Только где? Старый дурак... он имел в виду Дамблдора! Что-то должно случиться в Хогвартсе!

Гарри уже наполовину пересек комнату, с намерением сообщить директору о видении, как вдруг остановился. Рассказать Дамблдору — означает, что придется сказать ему о ментальной связи с Волдемортом, и Гарри не был уверен, хочет ли он этого.

Но не было ли чего-то еще, чего-то, что он упустил? Гарри попытался вспомнить, но быстро понял, что это бесполезно. Все, кроме того, что он уже вспомнил, исчезло.

Покачав головой, Гарри пошел в ванную и разделся. Вода в душе была почти обжигающей, достаточно горячей, чтобы смыть последствия видения. Он принял решение. Он не скажет Дамблдору. Хогвартс был в безопасности — Волдеморт не смел нападать на замок, Хагрид рассказал ему об этом, когда они впервые встретились. И даже если что-то было запланировано, Гарри был уверен, что они смогут это остановить. Он просто должен быть начеку, проверяя все подозрительное, и действовать, если что-то заметит.

На часах была уже половина седьмого когда Гарри вышел из ванной с пушистым красным полотенцем, обернутым вокруг талии. Он махнул рукой в сторону шкафа, и дверцы распахнулись. Гарри быстро выбрал нужную одежду, достал черную атласную мантию и расстелил на уже застеленной постели. Мадам Малкин пыталась уговорить его примерить и другие цвета, но в конце концов сумела продать ему только изумрудную атласную рубашку. Черные брюки и туфли из драконьей кожи того же цвета довершали образ.

Одевшись, он посмотрелся в зеркало, снова проведя рукой по своим длинным волосам. Он задумался, оставить их распущенными или завязать в хвост. Вопрос тут же решился, когда раздражающая прядка отказалась оставаться на своем месте и вместо этого упала ему на глаза. Он порылся в одном из ящиков и нашел черную ленту, чтобы завязать волосы. Гарри еще раз взглянул на свое отражение, и мужской голос произнес:

— Выглядишь потрясающе.

— Спасибо, — пробормотал Гарри зеркалу, ухмыляясь. Он получил его всего две недели назад у одного из домовиков, так как было неудобно пользоваться все время пользоваться зеркалом в ванной. Домовой эльф принес ему говорящее и явно веселое зеркало. Потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к нему, но Гарри считал, что теперь они неплохо ладили. Подмигнув зеркалу, он повернулся на каблуках и вышел из комнаты как раз вовремя, чтобы встретиться с остальными за пятнадцать минут до начала бала.

Как обычно, Рон первым закончил со сборами и ждал его, или, скорее, их, поскольку Гарри заметил, что Гермионы еще не было. Рон был одет в темно-синюю парадную мантию с черной рубашкой, что было большим прогрессом по сравнению с его мантией, на предыдущем рождественском балу.

— Хорошо выглядишь, — одобрил Гарри, улыбаясь.

— Ты тоже.

Но когда Гермиона вышла из комнаты, Гарри и Рон снова лишились дара речи. На ней было длинное темно-красное платье с золотой вышивкой на груди и по краю. Длинные рукава были почти прозрачными, бледная кожа просвечивала сквозь ткань, а на плечи она накинула мантию с золотой каймой того же цвета, что и платье. Каштановые волосы, заплетенные в маленькие косички и украшенные золотым жемчугом, мягкими волнами струились по спине. На ее лице была маска в том же стиле, как платье и мантия, но взгляд Гарри упал на украшение на ее шее — ожерелье от ее тайного поклонника.

Рон тоже заметил его, когда сказал:

— Ты действительно надела его!

— Да, — холодно ответила она, но Гарри сумел приободрить ее, проигнорировав ожерелье и сказав:

— Ты прекрасно выглядишь, Миона.

Она улыбнулась ему и ответила:

— Ты тоже очень красив, мой друг. Как и ты, Рон.

Гарри ткнул друга локтем, может быть, немного сильнее, чем намеревался, но это возымело желаемый эффект.

— Да, Миона... Прости. Ты прекрасна.

— Спасибо, — сказала она с мягкой улыбкой и протянула обе руки. — Ну что ж, идем?

— Да... Нет, подожди! — внезапно воскликнул Гарри, махнув рукой в сторону двери, так что она распахнулась, и пробормотал:

— Акцио маска.

Черный кусок ткани влетел в его раскрытую ладонь, и Гарри приложил маску к лицу, где она закрепилась благодаря магии. Рон тоже надел свою темно-синюю маску, и они наконец взяли Гермиону за руки.

— Идем.

В холле уже кипела жизнь, студенты ждали, когда их впустят. Над ними возвышался Хагрид в красной мантии, отороченной белым мехом, и красной остроконечной шляпе. Его борода и волосы были седыми, и если Гарри не ошибался, он точно знал, что означает костюм Хагрида.

— Здравствуй, Дед Мороз, — приветствовал он его с улыбкой.

— А, это ты, Гарри, Рон, Гермиона, — улыбнулся Хагрид и наклонился, чтобы поцеловать Гермионе руку. — Вы прекрасно выглядите, миледи.

Довольно не похожий на Гермиону смешок сорвался с ее губ, но, к счастью, у остальных не было возможности прокомментировать, так как двери внезапно открылись и студенты устремились внутрь. Рон и Гарри снова взяли Гермиону под руки и повели в зал.