Ярость и нежность (гет)

Гилберт быстро положила своей телефон в карман и сделала еще несколько шагов.

— Нет, мне далеко до твоей блондинистой подруги, — усмехнулся мужчина. Просто Елена всю ночь думала только о Кэролайн, так что теперь та кажется ей на каждом шагу.

— Что тебе здесь надо? — девушка чувствовала дискомфорт и явно не была довольна тем, что перед ней стоит первородный. Ведь если Майклсон появляется — проблемы начинаются.

Элайджа внимательно смотрел в глаза кареглазой и мило улыбнулся.

— Ты боишься меня, Елена? Не волнуйся, я не причиню тебе боль.

Елена горько усмехнулась:

— Ты сам то в это веришь? Вы, Майклсоны, всегда так говорите, но рано или поздно устраиваете беспорядки.

Майклсон-старший покачал головой в знак согласия и жестом пригласил Гилберт прогуляться с ним. Естественно, девушка неловко покосилась на него. А не ловушка ли все это? Но в итоге решила пройтись с ним. В сторону школы, само собой.

— Так что ты здесь делаешь? — спросила двойник и скрестила руки на груди.

— Я просто хотел у тебя кое-что спросить, Елена. — Спокойно произнес Майклсон. Его костюм был роскошным. В нем Элайджа выглядел брутальным и больше напоминал молодого миллиардера. Эта мысль даже немного развеселила девушку. Но потом появилось понимание, что скорее всего Майклсоны действительно миллиардеры. За тысячу лет можно заработать, ну или наворовать большой капитал. Они богаты — это точно.

И почему ты думаешь об этом, Елена? Что за бред у тебя в голове?

— Отлично. Значит я похожа на ходячий справочник, Элайджа?

— Вовсе нет. Но мне нужна информация.

* * *

Кэролайн медленно спустилась на первый этаж, надеясь не встретиться с первородным гибридом.

— Отлично, — услышала она из другой комнаты, что тоже располагается на первом этаже. Голос женский и очень знакомый, — ну и где его носит? — голос становится все ближе и громче. Хозяйка голоса, не заметив Кэролайн, случайно врезается в нее и на непонятном языке проклинает весь этот мир.

— Боже, — шепчет Кэролайн, оказавшись на холодном и абсолютно чистом полу.

Женщина надменным взглядом осматривает блондинку, возвышаясь над ней. Ведь она, в отличии от Форбс, не упала. Но после взгляд становится чуть добрее.

— Прошу прощения, дитя, за то, что не заметила тебя, — и подала руку девушке, чтобы подняться.

Однако Кэролайн сама быстро встает и отряхивает джинсы от невидимой пыли.

— Ничего страшного, мисс… — девушка пытается вспомнить, как зовут эту женщину, но не может.

— Ох, забыла представится. Меня зовут Татьяна и я личная ведьма Майклсонов, если можно так сказать. А ты Кэролайн Форбс — заложница этого дома, — усмехается она, и Форбс отмечает, что после этих слов начинает испытывать к незнакомке раздражение.

— Я смотрю, вы весьма проинформированы обо мне, — Форбс хотела бы как можно скорее покинуть эту комнату.

— Нет, просто я хорошая ведьма, которая видит прошлое, настоящее и будущее.

Ведьма, довольная собой, отходит от Кэролайн и улыбается.

— Интересная у тебя жизнь, милая. Особенно будущее, — дразнится. Да как она может?

Кэролайн недовольно вздыхает и чувствует дискомфорт от того, как смотрит на нее эта Татьяна.

— И что вы можете про меня сказать? — скрестив руки на груди, спросила Кэролайн.

— А что именно тебя интересует? Будущее? — еще шире улыбается ведьма, — Или станешь ли ты свободной? Будет ли у тебя семья? Кто твои настоящие друзья? Любовь? Судьба? — женщина замечает испуганные, но заинтересованные глаза Форбс, — или же все сразу?

Кэролайн растерялась. И все ее нутро кричало о том, что она все это безумно хочет узнать. Хочет все понять и осмыслить. И эти вопросы сейчас как никогда актуальны. Холодок проходит по ее позвоночнику, когда она замечает Клауса, стоящего у прохода и прикоснувшегося плечом к косяку. Ему тоже все было интересно. Он задумчиво рассматривал Кэролайн.

Татьяна, конечно, чувствовала Майклсона, но продолжала сверлить взглядом заблудившуюся в этой жизни девушку.

Форбс уже чаще дышит, но ничего не говорит.

— Действительно, Кэролайн, спроси что-нибудь у Татьяны, пока есть возможность, — прошептал Клаус. Его явно забавляла эта ситуация.

— Хорошо, — громче, чем хотела, сказала Форбс, — Татьяна, что бы вы сами мне сказали? Что вы в целом видите про меня? — с улыбкой, естественно наигранной, спрашивает девушка.

А ведь ты боишься, Форбс. Боишься услышать то, что тебе совсем не понравится. Боишься услышать правду. А вдруг будущее такое черное и липкое, что от него потом никак не вымыться. И не забыть, как страшный сон…

Татьяна лишь хмыкнула, словно это такое пустяковое дело — будущее читать и прикрыла глаза.

Кэролайн лишь прикусила губу, а глаза совсем ничего не выражали.

— Оу, милая, пожар у тебя в душе будет, — не открывая глаз, произнесла женщина, — и самая настоящая любовь, которая снесет все на своем пути. Но золотая клетка будет мешать твоему счастью, — Клаус сам начал чаще дышать, — вижу мужчину рядом с тобой, вы любите друг друга и дитя.

— Дитя? — громко спросила Кэролайн, — какое еще дитя? — ее глаза стали такими большими. А Клаус и сам боялся слушать Татьяну и злился на себя.

— Твое дитя, Кэролайн, — спокойно ответила Татьяна.

— Но это невозможно, — кажется, девушка разозлилась, — я вампир! Это невозможно!

Кэролайн всегда мечтала о детях и тот факт, что ведьма дарит ей надежду совсем не радует ее. Ведь она по сути мертвая. МЕРТВАЯ!

Но такая ли мертвая?

Клаус не знал, что сделать. Заткнуть ведьму или же заткнуть истерику Кэролайн.

Но что там за любящий ее мужчина, а? Этот факт страшно бесил его. А ведь Татьяна никогда не ошибалась.

— Успокойся, Кэролайн, — улыбнулась Татьяна, — и жди свою настоящую любовь и счастье. Я знаю, кто сможет тебе все это подарить, но не скажу, ты должна сама додумать.

Кэролайн лишь непонимающе смотрела на ведьму.

— Может быть ты ошиблась, Татьяна? — пытался спросить по-доброму Клаус, но получалось как-то не очень хорошо.

Женщина оскалилась:

— Я никогда не ошибаюсь, — больше походило на шипение, —, а теперь пойдем в твой кабинет и обсудим дела!

Ведьма даже не попрощалась, а всего лишь резко развернулась и вышла из комнаты, оставив Клауса и Кэролайн наедине со своими мыслями.

Мужчина бросил на вампиршу свой серьезный взгляд. Но только вот Кэролайн смотрела в пол и думала.

— Не принимай эти слова близко к сердцу, Форбс, — усмехнулся он, — не думай об этом.

— Она сказала дитя, любимый мужчина, но как я все могу это получить? Это все нереально, Клаус! Я вампир, а значит не могу иметь детей. Я живу в твоем доме, что практически исключает возможность встречи с новым возлюбленным. Это предсказание просто красивая сказка и ничего больше, — последние слова она уже практически шептала, а потом и вовсе вышла из комнаты на улицу.

И Клаусу вовсе плевать на все это.

Ведь плевать же?

Но мысль о любимом мужчине Кэролайн вбивается под черепную коробку и разъедает мозги.

Ведь Татьяна действительно никогда не ошибалась.

Твою мать.