Потомки лорда Каллига (джен)

Утро Сэйтарата началось с разбора писем из поместья: управляющий докладывал, что первый урожай саффлора собран и отправлен на имперские склады, и просил походатайствовать о скорейшей выдаче закупочных денег, потому что логист сектора Танд опять расплатился пустой распиской. Этот логист был давним и заклятым врагом всех лордов Кафрены — вот и Бистмастер жаловался, что остался без денег, и кузина Идалия... а с места сдвинуть мерзавца нечего было даже и мечтать. Как-никак, он был Регус — то есть родни в определённых кругах у него хватало. Даже более чем.

Нет, у Сэйтарата тоже хватало родни в определённых кругах, вот только помогать ему она обычно не спешила и просто не желала. Хотя... если представить дело так, что ущемляются финансовые интересы всего семейства... или даже Империи в целом... в конце концов, терпению малых лордов, необратимо зависимых от платежей за госзакупки[1], рано или поздно придёт конец, а Кафрена — одно из самых населённых ими мест, благо, саффлор и тобакк там растут просто замечательно...

Оставалось составить правильное письмо и отослать его... например, дяде. И ещё одно — на имя Дарта Аррида, потому что тётя Лаверна, в отличие от прочих Тайреллов, не делала разницы между законно-чистокровными и полукровно-незаконными родственниками и равно защищала их всех.

С улыбкой на устах он активировал устройство ввода и бодро заперебирал пальцами по виртуальным клавишам.

* * *

Республиканский выходной костюм Рану, привыкшему к ситским мантиям и свободной джедайской одежде, казался ужасно жёстким и неудобным. В нём невозможно было широко шагнуть, легко развернуться на каблуке или выхватить оружие — что, если верить свистящему шёпоту девицы Кайры, и было основной целью существования выходных костюмов. Этакая смирительная рубашка для богатых и знаменитых, чтоб не барагозили спьяну. Оная девица Кайра, рыжая падаванка мастера Белы Кивиикс, впрочем, страдала не меньше, затянутая в корсет и снабжённая дурацким тюрнюром.

И всё ради сомнительного шанса получить сомнительную информацию по сомнительному делу, как метко заметил Исаак.

«Доктор Илай Тарнис». Почему-то это имя вызывало смутную тревогу: то ли предчувствие в Силе, то ли Ран где-то его слышал, но забыл, где именно. Как бы то ни было, этот доктор работал над проектом оружия массового поражения — массового нелетального поражения, поспешила уточнить мастер Кивиикс, и Ран, разумеется, поверил, кто ж не поверит красивой тогруте, — а теперь вдруг исчез, и информацию о его местоположении обещает сообщить анонимный кто-то, назначивший встречу в Корускантской Филармонии.

— Вы двое практически никому здесь не известны, — сказал мастер Дин. — Ваши лица ещё не примелькались. Так что пойдёте вместо нас, встретитесь с контактом, получите информацию и вернётесь. Проще амёбы, как говорят арканиане.

Одно утешение: в Филармонии выступала гастрольная труппа чиссов с постановкой классической оперы "из республиканской жизни" про трёх корускантских бандитов. Видимо, контакт хотел дополнительно унизить джедаев выбором пьесы... но просчитался: как минимум Ран её обожал, хотя сумел не подать виду.

А вот девица Кайра, что интересно, не сумела. Ни скрыть восторг, ни скрыть знакомство с предметом: она даже беззвучно проговаривала текст реплик, подчас опережая актёров.

«Ещё бы, — подумал Ран. — Все дети обожают "Трёх разбойников", тут и песни славные, и костюмы яркие, и персонажи ничего так», — подумал — и осёкся. Не "все дети". "Все имперские дети".

Но времени обдумать это как следует ему не досталось: только он собрался насладиться монологом бывшего джедая Сё О, выбирающего между спасением себя и спасением своих товарищей-бандитов, как раздался выстрел, и по Силе пробежала короткая волна боли и страха.

— Кто-то застрелил наш контакт, — выдохнула Кайра.

Ран прикрыл глаза в знак согласия — мол, я понял. Сила звенела и пульсировала, скручиваясь в спиральный водоворот вокруг...

— Не кто-то. Наш похищенный доктор, — осознал он.

И следующей вспышкой осознал, что доктор на самом деле сит.

* * *

Закончив письма, Сэйтарат отложил даталог и потянулся — от долгого сидения у него всегда начинала ныть шея. Глуховатым эхом в голове отдавались мысли и сомнения соседей по высотке — но, впрочем, не слишком много: жили в этом здании в основном госслужащие и сотрудники разных лабораторий да центров, которым нечего было делать дома в поздний утренний час.

«Тем лучше — ничего не отвлекает».

Встав из-за стола, он вышел в коридор, взбежал по лестнице на верхний этаж. Впереди было дело трудное, сложное, опасное и непредсказуемое. Ему требовалось сосредоточиться. Ему нужна была помощь.

Поэтому он тихо опустился на колени перед небольшой божницей: простенький алтарь, на нём расписная урна с прахом и статуэтка улыбающейся тогруты из раскрашенного мыльного камня. Статуя его мамы, его дорогой матушки, которая так и не дождалась его возвращения.

Который раз Сэйтарат задумался — верно ли переданы черты её лица? Он помнил её немного другой, но в сущности, много ли может помнить дитя младше семи? Вырезанная искусным мастером по геноголограмме[2] мама выглядела доброй и немного печальной, и это точно было на неё похоже. Но в маме была и жёсткость, и сила духа, а этого статуе как-то недоставало...

«Придут деньги за саффлор, закажу новую», — в который раз решил он. И мысленно добавил: «Если буду жив».

* * *

— Всё идёт по плану, — беззвучно сказал Вектор. Рецептор у него на горле улавливал малейшие колебания связок и легко распознавал и передавал куда следует даже несказанные слова.

И всё действительно шло по плану. (Комари Шив тревожно заозирался, услышав выстрел, но списал его на не вовремя сработавший спецэффект и быстро успокоился.) Конечно, на данном этапе могли начаться и проблемы — любая ликвидация в любом общественном месте вызывает целую волну непредсказуемых реакций, — но тем не менее. И главная цель операции — даже две главные цели, базовая и факультативно-вероятная — была достигнута.

Изначально речь шла только о том, чтобы проверить Полларана. (Комари не дождался заказанных рыбного блюда и коктейля и недовольно застучал по кнопке вызова обслуги.) Начальник засомневался в нём с первого же взгляда, а быстрый анализ потока данных с Корусканта показал, что далеко не все отчёты приходили в срок и в должном качестве и количестве. Зато некоторые, если верить Оку Икс — а не верить ему поводов не было — оказывались совершенно не там, где надо.

Конечно, перетереться могло любое звено цепочки, тем более, что Корускант и многие республиканские проекты в целом были вотчиной сумасшедшего Ока Один... но старый шулер решительно не внушал доверия, а лишняя проверка никогда и нигде не мешала.

Контролируемая утечка данных, эффект ложной безопасности, шанс на хорошую выручку... всё старо как мир и эффективно, как анодин против зубной боли. Разумеется, тот счастливо ухватился за возможность слить данные джедаям.

Так предсказуемо, что даже скучно.

А вот вторая, гипотетическая часть... о, здесь всё было куда интереснее. (Комари в ужасе поднес к глазам бинокль и оглядел ложи — официант уведомил его о происшедшем убийстве и предложил эвакуироваться.) Мысль принадлежала Оку Икс: подкинуть Полларану не просто шанс на предательство, а шанс выдать информацию про Тарниса и его работу. В конце концов, до рокоша Дарта Анграла это был штатный промышленный шпионаж силами мастера маскировки, то есть крупная имперская операция. О переходе которой в руки мятежника и сумасшедшего Полларану никто не сообщал.

(Пока Комари вертелся на месте, Вектор успел просканировать электронные ауры гостей. «Что вообще здесь делает Избранный?!»)

— Сольём пару намёков на возможную встречу и возможную тему и место этой встречи в сеть, — пояснил Икс, буквально лучась довольством. — Если Полларан не предатель, ему ничего не грозит. А мы получим шанс, что Тарнис явится её предотвращать.

И ведь явился, не постеснялся лично руки замарать. Вектор чуть заметно усмехнулся.

Теперь в его коллекции была уникальная электронная аура их первой цели. И возможность построить по ней ауру его отца, Дарта Анграла. А это, в свою очередь, открывало весьма интересные возможности...

Да, всё шло по плану. И даже немного лучше.

(Комари Шив подумал и потребовал пригласить к нему в ложу "этого напуганного молодого человека с его дамой, здесь как-то безопаснее".)

В конце концов, начиналась фаза непредсказуемости. Во время неё стоит держаться вместе.

* * *

Сэйтарату всегда нравилось посещать чужие семейные капеллы. Не то чтобы своя была ему неинтересна или неприятна, но у Тайреллов на его вкус было многовато золота и серебра и маловато красоты. Менее богатые и знатные семьи, не имея возможности блеснуть дороговизной материалов, обычно стремились взять тонкостью работы.

Мчащиеся по стенам звери Рамесисов, написанные углём, кобальтом и красной охрой; вырезанные в камне причудливые рыбы Сейааров; тончайшая металлическая паутина и каменные лозы Арошей... всё это было невероятно, прекрасно, завораживающе. Но ничто не могло сравниться с капеллой Сейвенна, в которой казалось, что ступаешь по звёздному небу.

— Итак, ты решил предать ещё одного хозяина, полукровка? — резкий голос Аркуса разрезал тишину, вырывая из эстетического транса.

— Отчего же "предать"? — обиженно возразил Сэйтарат. — Я верен своему единственному хозяину, как и велит мой девиз.

— Громкие слова. Я тоже умею говорить красиво, полукровка.

— Но это правда. Это то, что я чувствую, то, во что я верю. У меня нет хозяина, кроме Империи, и благо её — единственное благо, о котором я забочусь. И ради этого блага я хочу, я нуждаюсь в том, чтобы примкнуть к вам. Стать частью вашего дела.

Он распахнул сознание, душу, сердце, открылся целиком и полностью: «Вот, смотри. Ни слова лжи. Это то, что я чувствую на самом деле». В том, что он задумал, нужна была предельная, абсолютная искренность.

Аркус хрипловато рассмеялся.

— Нечасто в наши дни встретишь юнца с подобными взглядами, — сказал он, недоверчиво качая головой. — Мне даже казалось, все они сгинули в кровавом месиве Первой Войны.

— Ну, кто-то же должен прийти на смену ушедшим, — пожал плечами Сэйтарат. — Иначе, мне кажется, вселенной не устоять.

— Так, да... — протянул Аркус. — Всё так.

Усмехнулся. Внутри пронеслись все оттенки мыслей — от полного отторжения до медленного принятия, от холодного расчёта опасности до отчаянного воя тоски по павшим друзьям. Он хорошо контролировал поверхностные мысли и неплохо прятал точные словесные формулировки — знал, что говорит с телепатом... но не знал, с каким сильным.

— Ты ведь понимаешь, что все мы — смертники? — строго вопросил Аркус. — Что наша роль и наша цель — стать разменной монетой, разменной фигурой в великой игре Учителя?

— Лучше так, чем разменной монетой в мелких играх своекорыстных лордов, — пожал плечами Сэйтарат. — Я хочу... смысла, понимаете? Цели. Чего-то большего, чем обыденность, большего, чем я сам. Чего-то настоящего.

— Мы все хотим, — хмыкнул тот. — Ладно. Ступай за мной, полукровка. Будет тебе дело.

Сэйтарат низко поклонился, лучась торжеством.

Непритворным, не наигранным. Искренним — как каждое его слово, как каждое его чувство.

Он хотел в жизни смысла. Он хотел цели. Хотел быть полезным, хотел внести вклад в общее дело не только как машинка для чтения мыслей.

А Ноксу был жизненно необходим свой человек в стане врага.

[1] Теоретически, Империя обязалась кормить всех верных престолу ситов. На практике позволить себе содержать такое количество нахлебников она не могла, поэтому была создана следующая система: сит получал титул "лорд" и какое-либо владение, которое (теоретически) должно было его содержать. На практике же малые лорды были обвешаны таким количеством запретов и ограничений, что единственным путём для них было организовывать плантации интересных Империи культур и продавать урожай Службе Логистики за бросовую цену.

[2] Голографическая модель внешности, построенная по геному конкретной особи. Часто используется при опознании фрагментированных останков.