Крысы (джен)

В школе было… забавно. Гриффиндор еще не успел превратиться в тот дешевый бордель, который светил ему в будущем, но обилие позолоты как бы намекало…

Со мной на факультет поступили четыре безродных и две маглорожденных девочки — в одной с ними спальне я чувствовала себя лисой в курятнике.

Интересным было то, что я ощутила здесь еще две силы, подобных мне. Улыбчивый веселый мальчик с Хафлпафа, в лице которого явственно различались черты моей наставницы, и волшебно красивая старшекурсница с Равенкло, похожая на снежную королеву — ее сила была, как свирепый зимний буран. Я ее опасалась.

А вот Слизерин меня разочаровал. Первое, что пришло на ум, когда я рассмотрела их — порода. Породистые кони, псы и кошки, холеные шкурки, сытые, гладкие, откормленные…

— Ну, конечно, — разъяснила мне леди Грин на каникулах. — Их дома стоят на магических источниках. Это садовые цветочки, которым всегда было вдосталь воды и света.

Она мечтательно прижмурилась.

— Да… порода. Они бывают очень сильны, но победить такого гораздо приятнее, чем маглокровку. Все равно, что курицу в суп зарезать — и завалить на охоте волка или кабана. Ах, Сайрус…

И нежно провела рукой по румяным бокам лежащих в корзинке на столе яблок.

Я рассказала о мальчике с Хафлпафа и девушке с Равенкло.

— Да, правнук, — подтвердила леди. — Живут отдельно. Вот так бывает, и хорошо, что сильный, и грустно, что не рядом. Ты мне не родня, а его моя сила просто задавит — конкурент. А девушка… может быть, кто-то из новых… надо бы проследить за ней.

На тех же каникулах меня осчастливили известием о помолвке. Конечно, отец не собирался спрашивать моего мнения, Лестрейнджи — семья богатая и родовитая. А я впервые серьезно задумалась о своем будущем.

Влезать в драку за идеалы любого толка мне не хотелось. Быть приживалкой у наставницы хотелось еще меньше. Бесхозных благоустроенных замков на землях магической Британии не имелось.

И еще мне хотелось жить так, как я хочу, а не "соответствовать облику леди" с утра до вечера. Не воевать же с семьей мужа за право на человеческую жизнь?

Аристократия — не для меня. Вернее, то, что подразумевают под аристократией Лестрейнджи и им подобные. Миллионы галеонов, тысячи мантий в гардеробе, сотня вилок на столе и мечты о прежних временах, когда никакое министерство не мешало резать грязнокровок на жертвенниках.

Тьфу… хоть сколько-нибудь сильному магу, даже не уровня деда, никакое министерство не может помешать, если конечно, ему хватает ума делать все это в тайне. А если ты такой дурак, что посадил себе на хвост отряд авроров, то кто тебе виноват?

Единственным плюсом моей с Басти свадьбы была его красота. Но — жених не слишком умен и слишком подвержен чистокровному фанатизму и почитанию Лорда, как пророка. Мне в своем доме такого не надо, даже за дивную красоту.

Придурок Уизли казался мне гораздо перспективнее. Даже женитьба на девице из Блэков не избавила этот род от наследственных безмозглости и лакейства. Как вывеска он был бы идеален. Но от кого заводить детей? Мне хотелось канонично семерых, к тому же беременность и роды у маглы и сильной ведьмы — это две большие разницы…

В прошлом, которое я старалась вспоминать пореже, мою семью трудно было так называть. Отцу было наплевать, а мать очень любила самоутверждаться за счет своего ребенка. И вырваться из этого самоутверждения я так и не смогла…

Теперь, когда мне волей случая представилась возможность быть хозяйкой своей жизни — я не собиралась упускать ее. Меня пугал неминуемый грядущий скандал с отцом и "выпадение из круга", но я знала, что дело того стоит, а те, чье мнение я ценю, поддержат мой выбор. Это придавало мне уверенности и силы.

Семья — как единое целое, как сплоченный отряд, воплощение искренности и заботы. Когда дети не стесняются и не боятся говорить с родителями о своих проблемах, и не ищут поддержки у чужих людей. Вот чего я хотела, и конечно, мне хотелось быть у своих детей главным авторитетом.

— Как быть? — спросила я у наставницы.

— Семья — как боевой отряд? — повторила леди Грин, когда я рассказала ей о своих соображениях. — Мудро, особенно, в свете помолвки с Лестрейнджем. Они всегда тяготели к сражениям, и при внешнем буйстве безоговорочно подчиняются своим старшим. Для тебя это идеальный вариант.

Слушай, дитя — есть старый, очень старый прием, зовущийся "врата Аннон". Как ты знаешь, в теле женщины содержится половина ребенка, созревающая каждый месяц, когда ей приходит срок. Если эта половинка не встречается с половинкой, содержащейся в семени мужчины, она пропадает и выходит с кровью. Суть приема в том, чтобы не пропадала зря, а заснула и сохранилась до поры. Я и сама использую такой способ. Так за раз можно зачать не одного и не двух, а многих, только с одним условием — число не должно делиться на два. То есть, три, пять, семь, девять — можно, а четыре или шесть нельзя, понятно? Если это правило нарушить, родятся сквибы, да и ты можешь пострадать. Если же все пройдет удачно, то сила твоя, как жизненная, так и магическая, будет удваиваться с каждым рождением.

— Но почему тогда ведьмы не используют этот прием повсеместно?

— Потому, что слабы и трусливы, — леди презрительно фыркнула. — Это тяжело, очень тяжело и рискованно, поверь мне. Не всякая на такое способна, тебя же природа одарила столь щедро, что я удивляюсь. Ты и без моей помощи многого бы достигла, а с нею станешь второй Морганой, помяни мое слово!

И потом, желай ты в глубине сердца быть покорной женой и матерью, я не стала бы тебя учить, да и Ральф бы не обратил на тебя внимания. Для многих женщин крайне привлекательна участь безвольной скотины, чьи стремления не простираются дальше кормушки и теплого хлева. Ты должна желать силы и свободы для себя. Не дорогих одежд, золота и жемчугов, не самого породистого жеребца, не важно, четвероногого или двуногого. Сила и свобода — вот девиз истинного мага, а куда и их употребить — знания, власть, интриги, богатства, близкие люди — каждый решает сам для себя.

Знаешь, дитя, очень давно была у меня подруга. Природа одарила ее великой и страшной силой, поистине волшебной красотой, и, словно в насмешку, дала трусливое сердце рабыни. Ее жизнь — глупейшая история… ее воровали друг у друга, из-за нее убивали, ее использовали, насиловали и избивали. Она родила два десятка детей, и большую их часть угробили скандалящие из-за нее мужики. А самое смешное знаешь, что? Она могла бы с легкостью поубивать всех этих кобелей, но даже гибель детей не сподвигла ее на действия. Она предпочитала заламывать ручки, стонать и рыдать о том, что убивать — это ужасно, что она не может, что она не такая, не чудовище… однажды она сорвалась, и замок очередного хозяина вымер от силы за пару минут. Ты думаешь — помогло? Ничуть — все продолжалось по новой… конец ее был предсказуем — она лишилась магии и была утоплена какими-то маглами.

— И вы не помогли ей?

— Дитя, ты не поняла моих слов? Ей вполне хватало сил, чтобы самой себе помочь, но она предпочла жизнь безвольной скотины. Спасать человека от самого себя — дело бессмысленное.

Я вернулась в Хогвартс, уже примерно представляя, как буду действовать.

* * *

Для сотворения ритуала не требовалось специальных артефактов и ингредиентов, вся работа происходила внутри тела ведьмы. Но это отнимало много сил, и если я не хотела походить на упыря те несколько месяцев, которые нужны для того, чтобы магия изменила мое тело, мне требовалась магическая подпитка. Конечно, можно было подождать лета, но мне не хотелось ждать. Я взрослела и менялась, а ритуал лучше было проводить еще до начала известного процесса.

Вопрос — где найти подпитку в школе? Пошарить в больничке? В теплицах? В Запретном лесу?

И тут мне сказочно повезло.

Бродя по школе, я наткнулась в глухом углу на ревущую старшекурсницу-грифиндорку, и спросила, в чем дело, из-за чего плач. Слово за слово, немного магии для большей откровенности…

Банальная история — грязнокровая дурочка завела интрижку с однокурсником, рассчитывая хорошо устроиться в жизни с помощью беременного пуза. Но однокурсник оказался не лыком шит и помолвлен с приличной девушкой, "которая до свадьбы подол задирать не станет". Парень простыми словами объяснил хитрозадой магловке, что если она хотела поразвлечься — надо было не забывать пить нужные зелья, а если она хотела устроиться в жизни, надо было искать другого дурака. Так что — вот тебе три галеона на зелье, и если захочешь еще поразвлечься, то я не против. Но про свадьбу лучше не заикайся, а то невеста у меня много хитрых проклятий знает.

И теперь дурочка оплакивала свои провалившиеся планы.

Конечно, я посочувствовала ей. И предложила помощь.

— Послушай, Мэгги, эти зелья для организма не полезные, живот болеть будет, да еще могут некачественное подсунуть — возьмешь и чирьями покроешься. Давай, я тебе помогу, я хорошие чары знаю, а на галеоны ты лучше конфет купи.

Было страшно. Но меня несло, и слова сами рвались с языка. Мне казалось, я стою над обрывом, передо мной — пропасть и свист ледяного ветра, готовящегося подхватить и вознести к небесам — или разбить о камни…

В конце концов — она и так избавится от ребенка. Что плохого в том, чтобы взять то, от чего отказываются?

В следующее воскресенье мы под скрывающими чарами отправились на опушку леса. Я колдовала вовсю, очаровывая жертву. Жертву… самой себе!

Лес назывался Запретным не просто так, и не из-за акромантулов с оборотнями, якобы, только и ждущих нарушителя правил. Его дикий природный фон путал и скрывал все следы — это, по сути, был еще один слой магического мира, более глубокий, чем Хогвартс, и понять, что тут происходит, можно было только здесь же и находясь — но не в школе… это мне рассказал дед. Веками обитатели окрестных магических поселений проворачивали темные делишки на кромке леса.

Девушка покорно улеглась на снег, закрыла глаза, погружаясь в дрему. Я достала нож, обычный железный нож, только маленький и наточенный до бритвенной остроты, опустилась на колени, на миг прикрыла глаза, призывая всю магию, какая только была во мне… и решительно распорола одежду на животе маглокровки.

Повезло. Рука не дрогнула, я не задела кожу уже немного округлившегося живота.

А магия ритуала окружила нас тонким и сладким ароматом болотных цветов…

Теперь самым кончиком острия — длинную царапину от лобка до свода ребер… мой собственный голос искушающе шептал в голове — надави сильнее, сделай так, как делали изначально, когда ритуал только появился, в те древние времена… окуни руки в парящее нутро, вырви жизнь матери и ребенка, напейся крови, съешь сердце и печень — будешь сильная, будешь свободная…

Нет.

Поддаться "магическому опьянению" — глупейшая смерть, дед и леди Грин такого не одобрят. Знаю я, что случается с теми, кто слушает заманчивые голоса, обещающие все на свете.

Моя рука погружается внутрь живота маглокровки, сквозь кожу, как в воду, нащупывает комок колючего тепла, и тянет… тянет наружу… оно бьется в пальцах, горячее, живое, беззащитное — его мать отказалась от него, теперь этот живой комочек — мой…

На ладони — комок красной плоти, в магическом зрении сияющий, как маленькая звездочка. Меня трясет, когда я подношу руку ко рту, губы обжигает — огонь прокатывается по телу, стихает у сердца, солнце ударяет в глаза, ослепляет, я падаю…

Падаю…

Падаю…

Я лечу.

Так спокойно… так тихо и хорошо.

Я это сделала.

Мир меняется для меня. Я так отчетливо ощущаю себя — и спящий зимний лес вокруг на многие мили…

Что-то меняется во мне — "врата Аннон", вспоминаю я, но это не удерживает моего внимания надолго. Приятное возбуждение, радость, щепотка тревоги, завораживающий трепет внутри…

Почти спокойно я залечиваю царапину на ставшем плоским животе, чиню одежду. Достаю из сумки фрукты, сладости, фляжки с вином. Девушка приподнимается, сонно хлопает глазами. Я протягиваю ей фляжку, заговоренное вино, она будет помнить, что чары отлично сработали, а потом мы весело болтали о ерунде.

Мы возвращаемся, когда начинает темнеть. Я иду, словно с кувшином на голове, стремясь не расплескать это завораживающее чувство.

Не всемогущество, не нарушенный закон и темный ритуал. А какое-то глубинное понимание жизни. Растущий цветок — семя — и снова цветок, вода родника — зимний лед — дождь и радуга в небе.

Мир стал таким красивым…