Белый шаг (джен)

— Противник на три часа.

— Сможем обойти?

— Да, снижаемся на ярус и отклоняемся на восток.

Они петляли по лесу как зайцы: к башне стягивалось все больше команд, и перспектива проскочить без лишних столкновений становилась все более призрачной. Но все же постепенно они приближались к цели. Кин постоянно держала в поле зрения Саске: беспомощно висеть на ком-то гордый Учиха отказался, шел сам, пусть его периодически и заносило в разные стороны. Печати при использовании чакры приходилось менять значительно чаще, но все же так они двигались быстрее, чем с мертвым грузом на спине. Вот только неизвестно, на сколько же их хватит — и печатей, и Саске, которого в сознании держали исключительно сила воли и злобное учиховское упрямство.

Бегать все время — невозможно. Кин прищурилась, изучая команду с хитаями Травы, преградившую им дорогу. У них должно быть хороший сенсор, раз сумели засечь их и перехватить. Эта тройка следовала за ними как приклеенная несколько километров, несмотря на то, что они изрядно петляли. Жаль, что ловушек оставить за собой не получилось: практически все израсходовали на команду Звука. Эта тройка выглядела не менее потрепанной, чем они сами. Но все же хотелось бы избежать лишних сражений, до башни им еще хватит возможностей ввязаться в драку, а сейчас силы стоило поберечь.

— Возможно, у нас нет причин драться, — Кин осторожно начала переговоры, отслеживая реакцию.

— Просто отдайте нам свиток, — один из противников сделал маленький шажок вперед. Однако Кин практически на него не смотрела. Ее внимание приковала к себе красноволосая куноичи, которая во все глаза смотрела на Саске. Ее лицо выражало такое разнообразие чувств, что невозможно было не обратить внимание.

— Такая странная чакра, — прошептала красноволосая и отступила на шаг назад.

— Что там, Карин? — оба ее спутника определенно были недовольны поведением своей напарницы.

— Н-ничего, — та склонила голову и сжала ладони перед собой. Кин бы много дала, чтобы знать, что же такое она увидела.

— А может, вы отдадите нам свой свиток? — Неджи тоже сделал шаг вперед, сокращая дистанцию и выходя на удобную для применения своих техник позицию.

Кто знает, сколько могла длиться эта игра в кошки мышки, если бы Саске снова с тихим шипением не схватился за место укуса: его повело в сторону, и Кин едва успела подставить плечо в качестве опоры.

— К чему он вам? Вы все равно не дойдете до конца, — шиноби Травы явно почувствовали свое превосходство. Кин сверлила взглядом спину Хьюги, искренне надеясь, что геройствовать того не потянет. Слава всем Ками, в его голове здравый смысл задерживался значительно чаще, чем в учиховской.

— Хорошо, — Неджи медленно опустил руку в подсумок и продемонстрировал свиток Неба, — держите, — он положил его на землю и отступил в сторону. Кин покрепче обняла Саске за пояс, и седьмая команда аккуратно обогнула шиноби Травы, продолжая свой путь к башне.

— У нас осталась всего одна обманка, — сообщила Кин, когда они удалились на достаточное расстояние и в очередной раз сменили подавляющую печать.

— Если судьба одарит нас удачей — этого будет достаточно.

— Да ты какой-то оптимист с утра, — Кин тихо фыркнула и замолчала.

— У нас преследователь или мне кажется?

— Где?

— На шесть часов.

— Бьякуган! — силы следовало экономить, и сейчас они передвигались практически вслепую, полагаясь на скачущее восприятие Кин. — Да, он один.

— И что ему нужно…

— Полагаю, то же, что и всем.

— Башня уже недалеко.

— Вот только возле нее скорее всего одни сплошные засады.

— Никто не обещал нам легкую прогулку.

— О, здравствуйте! — преследователь обогнал их и возник на широкой ветке прямо по курсу. Они бы налетели на него, если бы резко не остановились.

— Не слишком ли опасно бродить в одиночку? — Хьюга, как и она сама, заметил символ Листа на одежде шиноби, но в данном случае во врагах значились не только другие деревни.

— Так получилось, — преследователь, в котором они с некоторой заминкой признали того типа с карточкам — Кабуто, кажется — развел руками, — я разминулся со своей командой, а путь к башне в одиночку не слишком безопасен, потому хотел прибиться к кому-нибудь из своих.

— Хм, — получилось настолько синхронно, что Какаши-сенсей без сомнения оценил бы глубину их командного взаимодействия.

— Нет-нет, не думайте — свитки у меня уже есть, — этот Кабуто располагающе улыбнулся и продемонстрировал сразу два свитка. Впрочем, настороженности это не убавило. Если они додумались до обманок, то почему бы это не сделать кому-нибудь еще?

— А у нас — нету, — наивно хлопнула глазами Кин, — вдруг мы у вас отберем?

— Ну это не факт, что получится. К тому же, ваш товарищ ранен. А так мы можем помочь друг другу.

Кин этот тип не нравился. Вот чисто подсознательно казался каким-то подозрительным и скользким. Как и положено любому шиноби. И его общество совершенно точно казалось лишним. «Мне он не нравится», — беззвучно оповестила она Неджи.

«Мне тоже, но помешать ему следовать за нами мы не можем, — так же жестами ответил тот. — Пусть лучше на глазах будет».

— Хорошо, давайте… поможем друг другу, — в последние слова Неджи умудрился вложить весь их двойной скепсис, испытываемый к данной затее. Но их непредвиденного попутчика это совершенно не проняло.

* * *

В лунном свете лес казался уголочком другого мира: пугающим, нереальным и совершенно не похожим на тот лес, который окружал Коноху и который они знали как свои пять пальцев. Этот был словно другим существом — таинственным и враждебным. Интересно, о чем думал Первый, когда создавал его? И, главное, для чего? Мысль о том, что Лес смерти являлся всего лишь полигоном, казалась Неджи кощунственной, как если бы кто-то сказал, что бьякуган нужен исключительно для того, чтобы проверять, не затаился ли под ближайшим кустом чужой шиноби. Они продвигались вперед максимально тихо и скрытно — ночной лес опаснее дневного, и вражеских команд попадалось меньше, многие предпочли устроиться на ночлег и выйти на охоту на рассвете. Все же время до конца испытания еще оставалось. Но тем не менее что-то во множестве лесных звуков и отсутствии противников и ловушек не давало ему покоя. Неджи искоса глянул на Кин, но от той как от сенсора толку сейчас мало: она больше внимания уделяла тому, что ловила норовившего то потеряться, то навернуться Учиху, которому гордость не позволяла признать себя раненным и просто комфортно ехать дальше на плече напарницы. Впрочем, на его месте он бы тоже себе такого не позволил. Не при чужаке точно. Хьюга мысленно хмыкнул, обнаружив, что к чужакам в их компании он причислял только Кабуто. Тот ему не нравился, да и у Кин чутье делало на этого типа стойку, а ее интуиция подводила редко. Вел ли он их в ловушку? Был ли тем, за кого себя выдает? После встречи с Орочимару он не удивился бы никаким маскам.

— Она не приближается, — он наконец выудил то, что казалось ему неправильным. Башня, к которой они держали путь, все так же высилась вдалеке, напоминая сказочный замок, и это расстояние не менялось. Неджи читал, что в пустыне или на равнине расстояния очень обманчивы, но их-то окружал лес, а бьякуган видел впереди ровно то же, что и до того, — и вокруг слишком тихо.

— Да, — Кин вроде как невзначай остановилась рядом с Саске, давая тому возможность случайно на себя опереться и передохнуть. Хьюга удивлялся тому, что она до сих пор не подняла крик насчет того, что тот валяет дурака, не стукнула в лоб и не транспортировала насильно, благо, в текущем состоянии Учиха ей оказать сопротивления точно не смог бы. Еще и ленточкой бы повязала для наглядности, и в следующий раз не нарывался. Но присутствие Кабуто останавливало воспитательные порывы, хотя взгляды на Саске Кин бросала далекие от двусмысленности, — ты прав. Что-то не так.

— Гендзюцу? — предположил Кабуто, оглядываясь по сторонам. — Помнится, это дерево мы уже видели.

— У деревьев своя чакра, она… сбивает восприятие, — неохотно признался Неджи, понимая, что если они попались, то это значительной частью его вина. Сейчас команда положилась на него и его бьякуган, даже Кин не перепроверяла за ним дорогу, чем обычно чрезвычайно злила, а он их подвел.

— Гендзюцу обычно используют те, кто плох в ближнем бою, — Кабуто поправил очки на носу и тревожно осмотрелся.

— Или те, кто не желает рисковать зря, — Кин прикрыла глаза и сложила печать концентрации. Ее сенсорика работала совсем не так, как его собственное восприятие, Неджи знал это, но все равно ему было странно понимать, что кто-то практически не полагается на глаза, предпочитая зрению совсем другие органы чувств. Еще ему не очень нравилось то, что приходилось демонстрировать свои способности постороннему, но они не могли позволить себе попасться в ловушку больше, чем уже это сделали.

— Хорошая работа и наложено, кажется, на место, — высказалась Кин спустя несколько секунд. Это означало, что простым «Кай» они себе не помогут. Обдумать ситуацию более детально им не дали: лес пришел в движение, и из кустов, деревьев, земли стали выползать черные подобия шиноби, все как один вооруженные странными двойными кунаями. Хьюга сдвинулся, прикрывая своих. Судьба Кабуто его волновала мало: отобьется — хорошо, не справится — тоже неплохо.

— Зря он изменил иллюзию, — Кин стояла совсем близко к нему, и вряд ли ее шепот был слышен кому-то еще среди шелеста и каких-то чавкающих звуков, что издавали иллюзии при передвижении, — противник рядом. Не дальше сотни метров. Сможешь найти?

Бьякуган имел свои особенности. Смотреть в одном направлении проще, чем смотреть сразу во всех, ведь чем более пристально и детально нужно что-то рассмотреть, тем уже сфера восприятия. Сотня метров, если смотреть секторами… Да, вполне в его силах заметить неправильности потока чакры, найти границу гендзюцу и прячущихся врагов. Но для этого нужно время, а враг не собирался им его давать. Это Неджи почувствовал буквально на себе, когда иллюзорный кунай царапнул его совершенно не иллюзорным образом, но Хьюга не позволил себе ни уклониться, ни сдвинуться, потому что иначе может не поздоровиться тем, кто совсем рядом.

— На три часа, по силе броска — не более пятидесяти метров, — чтобы там не творилось с чакрой, рассчитывать траектории и думать Учихе оно не мешало, а в части обращения со всем, что можно куда-нибудь метнуть, он у них — лучший. Какое-то практически наследственное умение. Как-то Саске обмолвился, что его брат мог поразить семью кунаями семь мишеней одним броском, причем одна из мишеней была скрытой. Он не взялся бы повторить это даже с бьякуганом, а ведь шаринган не давал возможности видеть через предметы. Так что пренебрегать советом Неджи не стал, со всей тщательностью изучая выбранное направление. Да, так и есть — плотность чакры на указанном участке выше, очень похоже на то, что там кто-то замаскировался.

— Оно, — иллюзии не успокаивались, благо он без труда отличал иллюзорные кунаи от настоящих и не тратил силы больше необходимого.

— Я пошла, — Неджи почувствовал, как за спиной появился еще один клон, а потом ощущение присутствия Кин пропало. Если кто не знает о ее приемах, вполне может продолжать думать, что она где-то здесь. Учуять же затаившуюся Кин на раз получалось только у Какаши-сенсея, и то потому, что они никак не могли придумать, как блокировать его способность чуять запахи. Кроме как перцовые бомбы распылять, но это совершенно негодный для скрытности метод.

Ходить по лесу Кин умела и без использования чакры: когда ее в свободном доступе немного, будешь стараться максимально обходиться без, в вопросах скрытности это было изрядным подспорьем. Их противников она еще не видела, но уже начала чуять. Близко. Ощущение неправильности окружающего исходило откуда-то отсюда. Вот она вышла на позицию и залегла под кустами, любуясь на спины прячущихся в соседних кустах шиноби. Что-то не так. Время шло, Кин тщательно изучала противника и никуда не торопились. Терпение — второе по значимости качество в части скрытности. Тот, кто поставил настолько хорошее гендзюцу, вряд ли ограничился всего одним слоем ловушки. Лично она обязательно придумала бы что-нибудь еще, а у Какаши-сенсея вообще имелась милая привычка оставлять на виду клона, а самому прятаться под землю. Он это еще на их экзамене с колокольчиками показал.

Кин прикусила губу, осторожно разматывая нити чакры и распуская их во все стороны. Если перед ней обманка, нужно поискать настоящих. Нити казались слишком толстыми и непослушными, она как могла истончала их, распуская вокруг невидимую сеть и с каждой секундой все больше рискуя быть обнаруженной. Но незнакомых шиноби слишком увлекло происходящее на поляне и игра в «поймай кунай» с одним конкретным Хьюгой. Кин нехорошо улыбнулась, отметив момент, когда один из иллюзорных клонов чуть замешкался и ее взгляду открылась высунувшаяся из-под земли рука. Попались. Едва ощутимая пульсация ее собственной чакры очертила предполагаемую зону залегания противников. Взрывную печать бы сейчас… но все печати они извели на ловушки. Хотя… она потянула из-под сумка последний поддельный свиток. Не хотелось бы использовать его именно так, но тут ничего не поделаешь. В любом случае, они заберут свиток у этих типов. Если он у них, конечно, еще есть. Свиток с кандзи «Небо» вкатился аккурат по центру группы. На доли секунды клоны замерли, пытаясь понять, что это за роскошный подарок и что с ним делать. Этого мгновения ей хватило: взрыв получился знатный, клонов разметало на клочки, но основная ударная сила ушла в землю — считать в их команде умел не только Саске.

Главной своей цели взрыв достиг — иллюзия рассыпалась, и чернильные клоны истаяли, как капли росы под жарким солнцем, а Кин показалось, что кого-то еще и оглушило, но чтобы определить это наверняка, нужно вероятных противников выкопать. Они попытались рвануть врассыпную, но без гендзюцу спрятаться от бьякугана практически невозможно, а в ближнем бою, как и предполагал Кабуто, их противники не блистали.

— Плюс один свиток Земли, — подсчитали они улов, — пять взрывных печатей и леска, — Кин улыбнулась, прижимая к себе обретенные ценности, без которых чувствовала себя как без рук. Так ей дышалось значительно спокойнее.

Дальнейший путь к башне прошел практически без приключений, если не считать за таковые встречу с гигантской сороконожкой, которая не захотела попробовать себя в качестве шашлыка и скрылась, унося в спине трофейный кунай.

— Кабуто, ты задержался, — у входа в башню их встретили напарники случайного попутчика.

— Да, возникли небольшие трудности, — Кабуто открыто улыбнулся, — спасибо, что проводили, — а это уже относилось к ним.

— Угу, — Кин кивнула за всех троих, и они толкнули высокие двери, заходя в башню.

— И все-таки этот тип мне категорически не нравится, — стены и двери выглядели достаточно толстыми и надежными, чтобы их не слышали с улицы, а душа требовала озвучить все, что накопилось.

— Он сильнее, чем хотел казаться, — Хьюга согласно кивнул, но желанием обсуждать кого бы то ни было он явно не горел, так что и Кин замолчала, приближаясь к большому стенду с очередным «умным» изречением — они ей были памятны еще с классов и коридоров Академии. Учиха наконец прекратил изображать героя и практически рухнул к ней на плечо, а может, просто силы закончились. Даже у самого большого упрямства есть свой предел, но это точно не то, что она ему когда-нибудь скажет. Не в этой ситуации точно.

— Текст неполон. Судя по намекам, не хватает как раз того, что скрыто в наших свитках.

— Ну, значит, вскрываем, давай, Неджи, — Кин улыбнулась. Как бы то ни было, но раз этот этап они вытащили исключительно благодаря Хьюге, ему и заканчивать.

— Вдруг их одновременно вскрывать надо, — Неджи протянул им второй свиток.

— Тогда на счет «три»? — несмотря на то, что расчет их был практически стопроцентно верным, Кин нервничала. Да и не только она.

— Раз, два… три! — быстро отсчитала она, не давая им лишнего времени на сомнения — уж лучше получить результат побыстрее, каким бы он ни был.

Внутри свитков они успели увидеть кандзи «Человек», а потом из них повалил дым.

— Призыв? — седьмая команда настороженно замерла, ожидая, кто или что появится из активированных свитков.

— Поздравляю с прохождением второго этапа экзамена! — когда облачко призыва рассеялось, они увидели незнакомого чунина.

— Э-э-э, да, спасибо, — сил радоваться более бурно у них как-то уже не осталось. Больше всего на свете хотелось упасть и спать, до тех пор, пока сон из ушей не полезет, но для начала найти госпиталь или хотя бы сенсея. Чунин как-то очень понимающе улыбнулся:

— Я провожу вас на другой уровень, там сможете отдохнуть: до конца экзамена еще семнадцать часов.

Небольшое помещение без окон, куда их привели, было снабжено тяжелой дверью с прочным засовом, вызвав у Кин отчетливую ассоциацию с тюремным комплексом. Может быть изначально это место для того и предназначалось? Хотя расположение засова с внутренней стороны скорее намекало на нечто вроде последнего убежища и оплота, чем тюрьмы. Но все же небольшие запертые помещения ей категорически не нравились.

Толком осмотреться они не успели: в дверь коротко стукнули, и на пороге возник Какаши-сенсей.

— Живы? — он окинул их очень внимательным взглядом и задержался на Саске. — Что случилось?

— На нас… напали, — Хьюга заговорил первым, они не договаривались между собой, что и кому будут говорить. — Орочимару. Так он назвался. И он поставил какую-то печать, — Кин поняла, что только теперь смогла выдохнуть. Версия Неджи не содержала никакой лишней информации, только то, что скрыть в любом случае не удастся. Да и не нужно.

— Ясно, — Какаши кивнул, помедлил мгновение и продолжил. — Мы нашли трех шиноби травы убитыми несколько дней назад. Еще до начала экзамена. АНБУ прочесывали лес, но поймать — не поймали. Вы отдыхайте, а я посмотрю, что тут можно сделать. Саске, идем.

Кин несколько секунд смотрела на запертую дверь, а потом опустилась прямо на пол, прислонившись спиной к стене. Хьюга практически в той же позе уселся напротив нее.

— Самое лучшее, что можно сейчас сделать — это поспать.

— Ты это мне или себе сейчас сказала? — Неджи издевательски приподнял бровь.

— Я помедитировать собралась, — честно призналась Кин, — а ты — спи, ну правда.

— Разберусь, — иногда хьюговское упрямство оставляло учиховское далеко позади. Она тихо вздохнула, вопрошая всех богов разом — за что ей такая команда-то досталась, а потом просто закрыла глаза, отключаясь от внешнего мира. Хьюга вроде как немаленький, сам разберется, что ему делать. Будет на поединках сонный и уставший — сам виноват.

* * *

Коридоры, сама башня — все это для Саске проплывало мимо, словно в тумане. Его хватало только на то, чтобы сосредоточиться на спине Какаши-сенсея впереди и не отставать. Они остановились — он понял это только потому, что чуть не врезался носом в спину сенсея. Они вошли в большой круглый зал, который скорее всего находился где-то в районе главной оси башни и больше всего напоминал храмовый зал.

— Эта метка называется проклятой печатью. Для большинства шиноби это смертельный подарок. К сожалению, я не могу снять ее, но могу оградить, вернее, помочь тебе оградиться от ее влияния. Тебе повезло с командой, — в голосе сенсея послышалась неожиданная теплота, — если бы не сдерживающие печати, и мне, и тебе сейчас было бы намного сложнее.

Он говорил и говорил, Саске не слушал, голос ускользал от него, а разум проваливался обратно в горячий фиолетово-красный мир, где реальность причудливо смешивалась с воспоминаниями и откровенным бредом. Он видел, снова и снова видел, будто эти картины отпечатались на сетчатке глаз.

Сковавший тело и душу страх. Стремительное приближение гибкого полузмеиного тела, в котором разум отказывался признавать человека. Ощущение неизбежности конца, которое накрыло его вновь, как тогда, много лет назад на пороге родного дома. И, как и тогда, смерть прошла совсем рядом. Его дернуло, потянуло куда-то в сторону, и вот он видит тоже самое, но со стороны. В детстве он часто слышал что-то вроде «хорошо ему», «потомок Великого клана», «оказаться бы на его месте». Интересно, многие ли из тех, кто говорил это, захотели бы оказаться на его месте сейчас, перед распахнутой змеиной пастью? Шаринган позволял увидеть то, что недоступно обычному глазу, не только увидеть, но и осознать, просчитать ходы и последствия, и иногда — это самая жуткая часть его способностей. Он не хотел видеть, но видел — спокойную улыбку, блеск лески и взрыв. Никто в здравом уме не стал бы взрывать печати так близко от себя. Видение сменилось, плечо жгло огнем, возвращая его память еще дальше в прошлое и причудливо перемешивая с настоящим. Змеиные глаза сменились алыми, вспышка взрыва осветила трупы и заляпанные кровью стены.

— Беги, если хочешь жить, — и он бежал, а взмах катаны настиг кого-то, кто оказался между ним и его убийцей, и все накрыл взрыв. Реальность опять ползла, смещалась, и в ней человеческое тело сломанной куклой ударилось о древесный ствол, а чей-то незнакомый голос в голове отчаянно кричал что-то вроде «это должен быть я, это мое место и моя судьба». Но он лишь наблюдал — он снова выжил, снова сбежал, пусть на этот раз не по своей воле, и мог лишь наблюдать за тем, как смерть, оставив свою добычу, снова неслась к нему и теперь уже некому удержать и отклонить удар. В душе поднялась волна злости: сколько еще он будет убегать? Сколько еще страх смерти будет перехватывать дыхание до боли в груди и рези в глазах?

— Посмотрим, насколько ты хорош, Учиха Саске, — предвкушающая змеиная улыбка. Он должен бояться, должен убегать, как птица, почуявшая змею, но сил убегать и бояться уже просто нет. Два образа слились в один, и гнев, горячий огненный гнев, прогнал все остальные чувства, наполнил силой, и казалось — здесь и сейчас он способен на все. Движения противника такие медленные и предсказуемые, цепочки шагов и действий сами собой выстроились перед глазами, и на какие-то секунды он действительно поверил в то, что все получилось. Он справился, смог — враг исчез в огненной вспышке техники, а потом огонь угас, и реальность снова куда-то исчезла, потому что не может быть так, чтобы кто-то пережил подобное. Саске ясно видел, как опала обгорелая плоть, обнажая новое лицо, а в уши ввинчивался довольный смех.

— Великолепно! Просто великолепно. Думаю, твой шаринган сможет превзойти даже шаринган Итачи, — увидеть последовавшую атаку он просто не сумел, лишь почувствовал, как на его плече сомкнулись хищные змеиные зубы, и в этот момент осознал — все, что он до этого считал пределом скорости, таковым не являлось даже близко. С ним всего лишь играли.

— Мы еще встретимся, Саске-кун, ты придешь ко мне. Придешь, когда почувствуешь вкус моей силы.

Все, что было потом — он помнил еще более смутно и неверно. Давление чужой чакры сковывало его собственную, мешало дышать, двигаться, связно мыслить. Прошлое мешалось с настоящим, и вместо лесных крон он видел крыши домов родного квартала, листья казались каплями застывшей крови, и со всех сторон на него смотрели алые глаза с жутковатым черным узором. Сознание же раскаленным прутом жгла всего одна мысль, перекрывающая все остальное — он слаб, он так преступно слаб, что сейчас и нечего надеяться, что он сможет продержаться против обладателя этих глаз хотя бы секунду. О чем тут говорить, если даже от жалких неудачников из Звука и Дождя его должны защищать? Снова между ним и опасностью стояла чья-то спина, и это жгло особенно остро.

— Фуджа Хоин, — голос Какаши-сенсея возвратил к реальности, а все тело пронзило болью, постепенно собирающейся в районе проклятой метки Орочимару. Боль нарастала, и вскоре Саске совершенно потерял ощущение реальности происходящего, а сквозь зыбкое марево боли до него донеслись голоса.

— Нет-нет, Какаши, я не собираюсь убивать его. Он в любом случае будет моим. Так что ты присмотри за Саске-куном, пока он сам не придет ко мне.

— Зачем Саске это делать?

— О, я слишком хорошо знаю таких людей. Он будет искать силу везде, где сможет до нее дотянуться, но только я дам ему то, что необходимо. Саске-кун придет ко мне, в этом нет никаких сомнений.

Саске с трудом открыл глаза под звук удаляющихся шагов. Он видел, как Какаши-сенсей отпустил готовую сорваться с пальцев технику и тихо перевел дыхание, потирая шею.

— Очнулся, Саске? — сенсей улыбнулся, но на этот раз все эти улыбки его не обманули. Совсем рядом снова прошел хищник, а все они — лишь птицы, застывшими при приближении змеи.

— До начала третьего этапа есть немного времени, и тебе лучше подумать, сможешь ли ты продолжать после всего этого, — после таких слов разлеживаться дальше не было никакой возможности, пусть каменный пол и казался таким удобным и надежным. Саске с трудом поднялся вначале на колени, а потом, чувствуя, что тело слушается его все лучше и лучше, на ноги.

— Я готов продолжать. Хоть сейчас, — он стоял ровно, но искренне надеялся, что именно «сейчас» что-то делать не потребуется — слишком много сил уходило на то, чтобы сохранять вертикальное положение.

— Сейчас не надо, — Какаши-сенсей определенно видел его состояние, — пойдем, провожу тебя к команде. У вас еще есть время на отдых.