Белый шаг (джен)

Лес смерти встретил их высоченным забором, общей давящей аурой и табличкой в духе «не влезай — убьет». Жизнерадостно улыбающаяся Анко на его фоне смотрелась довольно гротескно. Мандраж после знакомства с Ибики явно их еще не отпустил, ибо ничем иным наезд Наруто на тему «вам нас не запугать» Кин объяснить не смогла. А вот реакция на этот наезд была более чем интересная. Причем ее внимание привлекла отнюдь не Анко. Кин во все глаза смотрела, как некто с хитаем Травы вернул Анко кунай. Языком. И разговаривал с такими полузабытыми интонациями, что аж дрожь по костям пробежала. У нее не было уверенности, лишь тень подозрения — но и ее вполне достаточно для того, чтобы дать зарок по возможности держаться от этих ребят из Кусы подальше — целее будут. Если, конечно, те сами не захотят держаться поближе к ним. Ее предэкзаменационные волнения вдруг стали обретать под собой более материальную почву.

Тест снова был командным. Кин посмотрела на свитки, потом на потянувшиеся к стойке регистрации команды. Они пристроились поближе к концу очереди и развернулись, по возможности закрывая собой Хьюгу. Нужно быть полными идиотами, чтобы не попробовать выяснить, кому какие свитки достались, особенно, если в вашей команде есть такой козырь, как бьякуган.

— Там барьер какой-то на занавеси, — тихо сообщил Хьюга спустя пару секунд.

— На выходящих барьера-то точно нет.

— Ну глупо думать, что свиток будет просто у кого-нибудь в кармане.

— Я бы не сказал, — из палатки вышла девятая команда, — у них — Небо.

— Хоть что-то.

— Ваши заявления, — экзаменатор протянула руку, получила их бумаги и выдала свиток. Небо. Ну, теперь они точно знают, какая команда им без надобности. Кин извлекла из подсумка пустой свиток и запечатала в него половину их будущего пропуска в башню. Свиток вернулся к своим собратьям, и угадать, который же нужный, теперь могла только сама Кин.

— Думаю, стоит подстраховаться, — они пока не углублялись в лес, просто выбрались на первую удобную полянку. Хьюга активировал бьякуган, беря на себя окрестности, пока Кин и Саске торопливо потрошили запасы в поисках похожих на экзаменационный свитков. Нарисовать нужное кандзи так, чтобы по внешнему виду и отличить было невозможно — несложно, и вот готово — маленькая подделка для тех, кто может встретиться им на пути. Чем меньше конкурентов — тем лучше. Заглядывать внутрь свитка до конца испытаний нельзя, а чисто внешне все получились одинаковыми.

— Готовы, — поддельные свитки они распределили между собой, а вновь запечатанный настоящий уютно примостился среди своих собратьев в подсумке у Саске. Кин не возражала — если человеку хочется, пусть тащит.

— У нас преследователь, — тихо сообщила Кин, когда они уже достаточно далеко отошли от ворот, — один. Остальные или слишком хорошо прячутся, или этот пошел на разведку.

По уже давно отработанной тактике, они пользовались преимуществом наличия в команде двух сенсоров и менялись, сберегая силы и чакру. Сейчас наблюдение вела она.

— Маловероятно, чтобы свиток доверили одиночке.

— Но это не значит, что мы его об этом не спросим.

Они резко свернули с прямого маршрута, спускаясь на землю и ожидая, когда преследователь подойдет ближе. Склонились друг к другу, вроде как о чем-то совещаясь.

— Каварими, но Дзюцу! — вроде техника простейшая, но настолько удобная при правильном использовании, что Кин только диву давалась, как ее совершенно бездарно тратят на одно лишь бегство из ловушек. Впрочем, она готова была заложить зуб, что легендарный Хиширайн основан именно на этой технике.

Замена вынесла ее чуть дальше необходимого, но спину их преследователя Кин видела четко, а чувства сенсора подсказывали, что это вполне живой человек, а никак не кукла. Поэтому — сенбон с паралитиком ему в шею, аккуратно подхватить падающее тело и к своим.

Как они и предполагали — свитка у их жертвы при себе не оказалось. И, если верить выданной под угрозой немедленного скармливания какой-нибудь сороконожке информации, у этой команды был свиток Неба.

— И что с ним делать? — как-то они не подумали, что делать с захваченным в плен противником. Просто добить связанного рука не поднималась, отпускать тоже был не вариант.

— Если просто бросим здесь — он или выберется, что возвращает нас к варианту отпустить, либо его кто-нибудь съест. Медленно и мучительно, — озвучила Кин еще пару вариантов. На самом деле, их ждал очень простой выбор и вопрос — на что они готовы ради прохождения экзамена. Им всем уже доводилось отнимать жизнь, но отнять ее в бою, на вспышке эмоций и отработанных рефлексах — это одно, а лишить кого-то жизни вот так, расчетливо — немного другое. Если подумать, решение они уже приняли, осталось только решиться его воплотить. Кин крутанула кунай за колечко, крепко ловя его в кулак, и вопросительно вскинула бровь.

— Я сам, — Учиха мотнул головой, доставая свой кунай. Что бы Саске не пытался из себя слепить, но Кин видела — он был в чем-то намного добрее, чем она, пусть и изо всех сил пытался вытравить это из себя. Найти силы решиться на что-то большее. У нее были мысли насчет того, к чему он так готовился, но это было точно не то, о чем она решилась бы спрашивать. Каждый имеет право на свои тайны и своих демонов.

Для следования к башне они выбрали самый короткий маршрут, надеясь, если получится, проскочить напролом и избежать неприятных встреч. Но быстро убедились в том, что так рассуждали многие. И многим пришла мысль устроить засады на этом пути.

— Суйтон: дождь сюрикенов! — множество водяных сюрикенов заставило их броситься в разные стороны, уклоняясь от атаки. Кин спиной ощутила чье-то присутствие совсем рядом. Разворачиваться в воздухе — задачка практически нереальная, так что она просто бросила за спину кунай, ориентируясь на свое ощущение. Зацепилась чакрой за дерево и только теперь развернулась. Кунай прошел мимо цели, ее противник завис неподалеку и уже складывал печати для какой-то техники. Думать было совершенно некогда. Кин торопливо сменила местоположение и бросила несколько сюрикенов с прикрепленной к ним леской. Противник ожидаемо уклонился, а снаряды вонзились в дерево. Отлично.

— Маленьким девочкам опасно гулять в таком лесу, — шиноби улыбнулся, резко сближаясь с ней. Ну да — уходить вроде как некуда было. Только вниз, куда так удобно или кунай швырнуть, или опять ударить той милой водяной техникой, что всего мгновение назад оставила в стволе дерева замечательное круглое отверстие. Кин уклонилась, зависая над пустотой, будто внезапно обрела способность летать. Тонкая струна лески была практически незаметна, и не стоило думать о том, какой контроль чакры нужен, чтобы удержаться на ней.

— Жизнь вообще опасная штука, — согласилась она, — вам ведь это нужно? — свиток с кандзи Небо заманчиво перекатывался в ладони.

— Мои друзья уже скорее всего закончили с теми двумя сопляками. Ты осталась одна, — давление чужой чакры, ки, — отдай мне свиток, — ее собственный поток чакры будто чуть размылся. Гендзюцу? Отлично. Кин постаралась придать лицу максимально расслабленное выражение и красиво навернулась в лески, в полете выпустив свиток. Шиноби ожидаемо прыгнул за ним. Вот его рука смыкается вокруг свитка, Кин выжидала еще мгновение, пока ее тело улетело чуть дальше.

— Сюрприз! — активировать скрытую внутри свитка взрывную печать, которую сам же там нарисовал — очень просто. А вот смотреть как-то, что осталось от шиноби Водопада, красиво разлетелось в разные стороны — не очень аппетитно.

— Пообедать бы нам, что ли, — задумчиво резюмировала Кин, цепляясь за подходящую ветку и возвращаясь туда, где остались ее сокомандники.

— Ну как вы тут?

— У них нет свитка! — Хьюга мрачно посмотрел на недавних противников. Одного, сильно подкопченного, явно приголубили какой-то огненной техникой — Кин нашла глазами Саске, быстро бинтующего запястье — второй лежал без движения и только глазами вращал — это поработал джукен.

— Нам достались слабаки, которых ограбили уже до нас! — Учиха фыркнул и затянул зубами бинт.

— Безобразие, — Кин вздохнула и приблизилась. Вернее, хотела приблизиться, так как возле самого ее уха просвистел кунай.

— Да я это, я. Хочешь, в доказательство расскажу, с кем у тебя был первый поцелуй? — она ехидно улыбнулась. Предосторожность была оправданной с одной стороны, с другой же — не подразнить Учиху было никак нельзя. Видать, адреналин от схватки у нее еще не закончился. Ответом ей был чрезвычайно выразительный взгляд.

* * *

Жажда убийства парализовывала, примораживала к земле и ослепляла, заставляя видеть собственную смерть, снова и снова. Не гендзюцу и не кошмарный сон, чистая, незамутненная ки. Она давно ее не ощущала, настолько, что в первую секунду замерла, как птица, увидевшая змею. Кин никогда бы не удалось так быстро сбросить оцепенение, если бы именно это ки не было таким знакомым, если бы когда-то не доводилось ощущать жажду убийства намного более жуткую. Непередаваемое ощущение того, что лисица ходит по твоей могиле. Она цапнула обоих своих сокомандников за что получилось и побежала, в сторону, куда угодно, лишь бы подальше от совсем рядом пронесшейся смерти. Понятное дело — не сбежать, не от такого хищника, но это не значило, что не стоило пытаться.

— Ушли? — голос настолько тих, что расслышать вопрос удалось с трудом, скорее просто прочесть по губам. Кин никогда не видела их такими — с подрагивающими пальцами и расширенными глазами, хотя она и сама небось выглядела ничуть не лучше.

— Вряд ли, — она покачала головой и нервно оглянулась.

— Ты знаешь, кто это? — Хьюга говорил требовательно, но его выдавал голос и слишком нервно выплевываемые слова.

— Скорее — имею предположение.

— Мы можем отдать свиток, — так странно видеть Саске, идущего на поводу у осторожности. Вот только в этом случае — это совершенно бессмысленное дело.

— Бессмысленно. Дело не в свитке. Да и с трупа его забрать проще.

— Тогда в чем? Что ему нужно?

— Редкости, — подобрать слово непросто, и это самое точное из того, что пришло ей в голову.

— Змея! — окрик Неджи прервал поток вопросов, шипение послышалось совсем близко, и они бросились врассыпную, как вспугнутая стайка птиц.

— Не приближайся! — целый десяток сюрикенов буквально пригвоздил змеиную голову к дереву, а потом змеиная кожа треснула, и из нее медленно поднялся человеческий силуэт. Причудливая смесь предвкушения и жажды убийства заставила воздух звенеть, и никаких сомнений больше не осталось. На охоту вышел очень крупный хищник.

— Пу-ку-ку, — он кашляюще засмеялся, — все верно, добыча не должна терять бдительность.

— Кто ты?

— Орочимару. Шиноби из Великой Тройки Конохи, — вместо их противника ответила Кин.

— О, приятно, когда тебя помнят, — Орочимару снова рассмеялся и нарочито медленно поднял рукав своего одеяния, провел испачканными кровью пальцами по печатям.

— Кучиёсе, но Дзюцу! — хлопок, всплеск чакры, и вот уже две весьма крупные змеи устремились каждая к своей цели. Но они не более, чем способ убрать в сторонку тех, кто мешался под ногами. К своей основной цели Орочимару пошел сам. Это Кин просчитала до того, как бросок стал реальностью, и успела оказаться точно на пути. Каварими — хорошая техника, а вот ее применение в данном случае — чрезвычайно глупое действие, но иногда инстинкты оказываются сильнее разума.

— Неужели мой маленький лисенок решил выбраться из своей клетки? — он замер буквально в миллиметрах от нее, и удар, который Кин уже практически ощутила всем телом, так и не стал реальностью. Она неотрывно смотрела в черные незнакомые глаза, за которыми ей явственно виделся совсем другой цвет. Словно попалась в гендзюцу.

* * *

Орочимару никогда не числил себя в великих сенсорах, но элементарно необходимыми, чтобы пережить две великих войны и заслужить прозвище «легендарного», навыками обладал. Поэтому, когда на улице какой-то мелкой деревеньки он вдруг ощутил касание чужой чакры, не заинтересоваться этим фактом он просто не мог. Для шиноби это касание было… странным. Он не ощущал чужой жажды крови, а для простого наблюдателя слишком уж грубо и неумело. Будто слепой искал себе ощупью дорогу во тьме. Найти источник оказалось на удивление легко. После отгремевшей всего пару лет назад войны и кровавых безумств в Тумане встретить вот так просто на улице очередного оборвашку с яркой, четко сформированной кейракукей, какая в таком возрасте бывает только у клановых, не так уж удивительно.

— Привет, — кончик языка зачерпнул воздух, буквально пробуя на вкус чужую чакру. Из-за пелены грязных волос неопределенного цвета на него пристально смотрел золотистый глаз, а потом вся масса волос пришла в движение, и он снова почувствовал касание чакры. Агрессии не было, к тому же ему было любопытно, что будет. Прикосновение волоса к коже, и он ощутил, что мир поплыл. Чужая чакра вмешивалась в его собственный поток, заставляя его течь по-иному. Гендзюцу. Орочимару растянул губы в улыбке, складывая печать.

— Кай, — чужая чакра сопротивлялась, менялась, подстраиваясь под изменившийся поток, и он с восторгом понял, что для снятия этого гендзюцу придется приложить значительно больше сил. Превосходно.

— Как тебя зовут? — настроение, и без того хорошее, все стремилось вверх, и ему не терпелось разобраться, что за гекке кенкай достался ему на этот раз.

Ответа на вопрос не последовало, но он в нем не слишком нуждался.

— Пойдешь со мной? Не думаю, что сидение здесь принесет тебе хоть какую-то пользу, — он протянул руку и уже через мгновение поднял на ноги невероятно худое и грязное создание лет четырех от роду.

Орочимару тогда быстро забыл о своей находке — собрал данные, провел пару экспериментов да отложил подальше до случая. Никогда не знаешь, что может пригодиться. Ему потребовался всего год, чтобы отыскать ей подходящее применение — проверить одну чудесную технику, попавшую ему в руки, а заодно прибрать в свои запасы еще одну редкость.

— Дитя мое, ты согласна на небольшой эксперимент? — с легкой улыбкой змеиный саннин присел на корточки, внимательно вглядываясь в золотистые глаза.

— Вопрос не для ответа? — маленькая рука потянулась к лицу Орочимару, но так его и не дотронулась до него — вместе с ней поднялась прядь волос, и именно она легко и невесомо коснулась щеки саннина.

— Умная девочка, — он снова тихо рассмеялся, — люди не слишком любят тех, кто видит слишком далеко, а?

— Это имеет значение?

— Я даже могу пообещать тебе собеседника, который всегда будет с тобой. Если, конечно, справишься с ним раньше, чем он съест тебя.

— Ну, это будет интереснее, чем ничего, — странный ребенок тихо засмеялся, — мы попробуем, да? Выбора-то ведь на самом деле нет.

— Ты всегда можешь просто умереть здесь. Но этот вариант же тебе не понравится? — Орочимару зашелся своим на редкость неприятным смехом.

— Подготовить все к запечатыванию.

— Ты могла бы выйти отсюда. Или хотя бы попытаться, — здесь, в самой дальней части убежища, скрытой множеством барьеров, темно. Пол под его ногами мягко пружинил. Ощущение чужой чакры буквально висело в воздухе, наполняя жилы вязким чувством опасности.

— Зачем? — ответ пришел не сразу, Орочимару уже даже успел подумать, что он его не дождется. Любой узник стремится к свободе, ищет способ разорвать свои оковы и покинуть клетку. С таким же он столкнулся впервые.

— Сила, свобода. Может быть — месть.

— И что я буду с ней делать, с этой свободой? Чем клетка снаружи будет отличаться от клетки внутри?

— Количеством шагов до противоположной стены, — совершенно серьезно ответил он.

Это было давно. И сейчас Орочимару хотел увидеть, поменялось ли с того момента хоть что-нибудь, или клетка лишь сменила свой внешний вид. Это стоило того, чтобы на пару мгновений отвлечься от основной цели.

— Не знаю, но, кажется, я уже не стою в стороне, да? Возможно, где-то здесь есть порог, м?

— Ты меня не остановишь здесь, — в этом он уверен, слишком велика разница между ним и всеми, кто собрался в этом лесу сегодня. Даже если бы они напали все разом.

— Но я могу попробовать, да? — слух уловил едва слышный звук — натяжение лески, легкое чувство опасности, и их разнесло взрывом в разные стороны. Использовать взрывные печати так близко от себя — опрометчиво, но Орочимару не мог не оценить тонкой и незаметной работы по их извлечению и применению. Впрочем, уйти труда не составило.

— Слабо, очень слабо, — он осуждающе покачал головой, наполовину высовываясь из ствола дерева, в которое взрывной волной впечатало девчонку, хотя вряд ли она получила слишком уж серьезные повреждения. Должна была просчитать и подготовиться.

— Но, видимо, это все, на что ты сейчас годишься, да? Совсем-совсем не то, с чем стоит покидать уютные клетки, — он усмехнулся пришедшей в эту секунду идее. Это в целом никак не должно было сказаться на его ближайших планах, но могло внести свой элемент хаоса. Хотя кому он врал? Всего лишь слишком интересно, что получится в итоге. На кончиках пальцев вспыхнули элементы печати, и, прежде чем его добыча успела куда-то дернуться или хотя бы отскрести себя от древесного ствола, он прижал руку к ее лицу, срывая добрых шесть лет назад наложенную печать. По-хорошему, это надо делать постепенно и совершенно не так, но ведь ощущения срываемой заживо кожи — такая мелочь перед возможными перспективами. Здесь он закончил. Орочимару не взглянул на падающее вниз тело: все его внимание теперь приковано к Учиха Саске. Насколько он хорош в сравнении со своим братом?

* * *

Боль накрыла сознание, прошла пылающим пожаром по жилам и ворвалась в самое сердце, сжигая, разрывая в клочья самую ее суть. Все сознание — один сплошной комок боли и куча искореженных обломков, за которые она отчаянно цеплялась, стараясь удержаться на плаву, достигнуть поверхности, прежде чем ее утащит на глубину нечто настолько жуткое, что вот так сразу и не подберешь название.

В ее голове вот уже шесть лет не звучало голосов. Не слышала она их и сейчас — только глухой, полный ненависти и ярости вой, который грозил смести собой все остальное. «Это всего лишь чакра. Не чакра управляет шиноби, шиноби управляет чакрой». Нельзя дать этому взять верх, нельзя. Это ее сознание, но не ее ненависть, так пусть остается там, где ей полагается быть.

— Кин! — голос и резкий удар вернули ее в сознание. От второго замаха она дернулась, пытаясь уклониться, но не успела бы, если Неджи сам не остановил руку, увидев, что глаза она открыла.

— Жива?

— Кажется. Что там происходит? — больше всего сейчас хотелось лежать тряпочкой где-нибудь в уголке и не отсвечивать, но вряд ли это получится в ближайшее время.

— Саске кажется достал этого типа, но… — Неджи замер, видимо, не слишком веря тому, что показывает бьякуган.

— Ксо! — встать невероятно трудно, но необходимость и вновь заигравший в крови адреналин придали сил. Правда, красиво взбежать по дереву просто не получилось — чакры вдруг оказалось слишком много, и она совершенно непослушная. Отвыкла. Просто отвыкла. И надо время, чтобы приспособиться к новым объемам. Хьюга хоть и явно видел странности, но вопросов не задавал, просто помогая подняться вначале на ноги, а потом и на верхний ярус деревьев.

Бой уже закончился — Кин не видела ни змей, ни Орочимару. Могла бы сказать, что и не чувствовала, но своим шалящим чувствам она в этот момент не доверяла. Зато ясно видела Саске, прижимающего руку к шее. Его била крупная дрожь. Казалось бы — только на ногах еле стояла, а уже и силы на то, чтобы бегать, взялись.

— Что там? — Учиха еще явно плохо соображал, ничем иным тот факт, что он позволил отвести свою руку и рассмотреть, что же там такое, не объяснить. Кин хмурилась, глядя на три запятые странной печати, так похожие на томое шарингана.

— Он укусил меня, — как-то заторможенно сообщил Саске и нервно вздрогнул, когда она провела пальцами по печати, стирая кровь и что-то еще.

— У него с кейракукей что-то странное. Будто гендзюцу, — Неджи тоже приблизился, присаживаясь рядом на корточки.

— Чужая чакра и еще какая-то гадость небось, — Кин торопливо рылась в подсумке, отыскивая нужное — не зря готовила подавляющие печати, хоть и собиралась использовать их совершенно по-другому. Но уж как получилось. Не давая себе возможности передумать и усомниться в результативности действия, она прилепила лист с фуин поверх метки Орочимару и сложила нужные печати, ощущая, что теряет при этом просто неприличное количество чакры. Черный узор с листка переполз на кожу, будто крючками впился в зону вокруг метки да так и замер. Что бы это ни было — снять это здесь, в полевых условиях не получится. Но так она хотя бы замедлила распространение, главное — не забывать менять печати.

— Старайся пока чакрой не пользоваться, — кроме печати интуиция советовала вколоть Учихе все противоядия, которые у них найдутся. Чисто на всякий случай. И прививку сделать от бешенства. Последняя мысль отдавала уже какой-то дурной истерикой.

— Да уж, хороши мы, — подвел Хьюга общий итог их состоянию.

— Живы — и уже хорошо, — Кин собирала все вытряхнутое обратно в сумки, — в любом случае, нужно продолжать — выход отсюда только один, через башню, и до него еще добраться надо.

— Глядя на вас — вы только до кладбища и доберетесь.

— Поверь, ты выглядишь не лучше.

— В любом случае — надо убраться отсюда и подумать о ночлеге. Сейчас мы не бойцы, — это столкновение явно плохо подействовало на Учиху, какой-то он непривычно пришибленный и уставший.