Вторая попытка (джен)

Тёмный Лорд быстро убедился, что столь нелюбимая им бюрократия в некоторых случаях может быть весьма полезна. Всего за три дня почтовые совы доставили ему все необходимые документы, причём адресованы они были самым разным людям. Список южноамериканских трав, входивших в зелья для берсерков, был передан в Отдел тайн в ответ на их типичный запрос без личной подписи, перечень уволенных сотрудников Всевеликого Колдовского Вече за истёкший 1948 год предназначался для какого-то клерка из Департамента международного магического сотрудничества, а подробнейшее описание контактов с неким Симайонсом Минтеану хоть и проходило по ведомству Крауча, было запрошено старшим аврором Уистлером. В общем, заподозрить заинтересованность заместителя главы аврората Блэка во всех этих документах было решительно невозможно. Предосторожность Поллукса была вполне понятна — случись что, ни один документ из архивов Министерства не должен был указывать на его причастность к делам столь сомнительной личности как Том Риддл.

На полученную корреспонденцию Волдеморт реагировал оперативно. Необходимые инструкции Долохову он отдал сразу же после получения документов, по обыкновению встретившись с ним в «Дырявом котле». Теперь же он готовил объёмное послание для Поллукса. Доверять его совам и домовикам Тёмный Лорд не стал, решив подождать личной встречи с Блэком. Вместе с пересланными документами тот просил у путешественника из будущего максимально полное описание судьбы семейства Блэков во второй половине этого века. Просьба эта у не страдавшего избыточным политесом Поллукса получилась больше похожей на приказ, но Волдеморт уже привык давить собственное раздражение непочтительностью окружающих. Так что, по мере возможного сгладив острые углы, он быстро описал почти правдивую историю рода Блэк. В его версии Альфарда, понятное дело, не выжигали с родового гобелена, а Андромеда не убегала из семьи с грязнокровкой, вместо этого благопристойно выйдя замуж «за кого-то из французов». В остальном же картина получалась по-прежнему печальная — старый и многочисленный чистокровный род прерывался начисто менее, чем за полвека.

Ещё раз перечитав получившийся объёмный свиток, Тёмный Лорд отложил перо и пергамент, взявшись за свежий номер «Магического вестника». Надо отдать должное Каффу и обоим Эйвери — журнал неуклонно наращивал тираж почти без участия самого Волдеморта. Например, вскользь озвученная им ещё в самой первой беседе с Вистаном идея исподволь пропагандировать превосходство чистокровных нашла своё отражение в регулярной рубрике «Слово героям». Там публиковались короткие интервью с аврорами, безопасниками и добровольцами, принимавшими участие в минувшей войне. Рассказы о подвигах чистокровных волшебников, немного подправленные Каффом для большего драматизма, пользовались неизменной популярностью у читателей: молодёжь восторгалась героизмом защитников родины, ветераны вспоминали боевых товарищей, и ровном счётом все считали сохранение памяти о войне делом благородным. Тем более, что конкурентов в этой области у «Вестника» не предвиделось — провозглашённая Министерством доктрина перехода к мирной жизни почему-то была воспринята «Ежедневным пророком» как запрет на публикацию всего, связанного с военной тематикой, а беллетристика в магическом мире была не в ходу.

Не меньший интерес читателей вызывали и «Записки путешественника» — творчески переработанные Бетти и Каффом дневниковые записи самого Риддла о дальних странах. При этом фантазия редакторов зашла много дальше стилистической адаптации текста под газетный формат. Они превратили банальное описание малоизвестных мест в увлекательные приключения неунывающего путешественника в экзотическом антураже. Написанные лёгким слогом, полные забавных историй и интересных зарисовок, эти коротенькие рассказы быстро полюбились читателям всех возрастов, в массе своей ни разу в жизни не покидавшим родные острова. Оценив первоначальный успех, Кафф по знакомым разыскал талантливого парнишку, способного с лёгкостью придумывать подобные истории, решив проблему наполнения рубрики новым материалом на многие выпуски вперёд.

Взявший на себя управление издательством Вистан демонстрировал чудеса административного искусства, в кратчайшие сроки выведя журнал на самоокупаемость. Доходы от по-прежнему эксклюзивной печатной рекламы дополнились платной подпиской, которую любой желающий мог оформить по твёрдой цене в три сикля за месяц. С учётом мизерных затрат на саму печать, совокупных поступлений аккурат хватало на зарплаты сотрудникам и покрытие сопутствующих расходов. Несмотря на это, Волдеморт по-прежнему ежемесячно выделял приличную сумму из своих личных средств, которая теперь шла на увеличение тиражей, расширение штата и дивиденды владельцам издания, то есть самому же Волдеморту и Вистану с Бетти. Несколько странная с финансовой точки зрения схема обеспечивала главное — видимость процветания предприятия и легальности доходов его владельцев.

Удовлетворённо просмотрев очередной выпуск «Вестника», Тёмный Лорд спустился в столовую, где хорошо изучившие его привычки домовики уже накрыли сытный обед. Равнодушно употребляя весьма недурственное воскресное жаркое, он размышлял о единственном белом пятне в его планах. Альбус Дамблдор упрямо не считал нужным предпринимать что-либо в связи с активными действиями своего бывшего ученика. Альфард беспрепятственно вёл дискуссионный клуб прямо в стенах Хогвартса, где старшие школьники до хрипоты спорили о магловском вопросе, а заместитель директора никак на это не реагировал. Прошло уже две недели с приснопамятного диспута в Большом зале, а Дамблдор, за сомнительным исключением статьи Дожа, так и не ответил на нападки Риддла.

Возможно, Волдеморт успокоился бы, узнай он, что у Альбуса Дамблдора банально не было времени заниматься им же инициированной дискуссией о маглорожденных. Прямо сейчас, пока его политический оппонент расправлялся с ростбифом, старший консультант главы Визенгамота и особый представитель Британии в Международной Конфедерации Чародеев сидел в роскошном кабинете в шестистах милях к юго-востоку, с головой погрузившись в бумаги.

Хотя за окном стоял поздний вечер, в здании бюро доктора Шульца в Берне вовсю кипела работа. Начав с изучения «недостаточных усилий по задержанию особо опасных международных террористов», расквартированная здесь следственная комиссия за несколько дней вытащила на свет множество преступлений швейцарцев: от нескольких случаев вопиющего нарушения Статута о секретности в середине XVIII века до сделок с Гриндевальдом в минувшую войну. Немногочисленные местные авроры никакого сопротивления своим английским и французским коллегам не оказывали, так что те просто арестовали всю верхушку швейцарского министерства магии. Для управления маленькой страной сформировали временный комитет всего из трёх человек — Арфанга Лонгботтома, Альбуса Дамблдора и Патриции Фортиран. Министр магии Германии Рольфус Хоффман попытался было заявить протест по случаю фактической оккупации немецкоязычной страны, но после первых обвинений в «попустительстве выкормышам Гриндевальда», мелькнувших во французской прессе, свои возражения снял.

Горячка первых дней расследования прошла, и теперь тройственный комитет готовился сдавать дела — высокопоставленные волшебники торопились вернуться к своим обязанностям на родине. Благо, наведение порядка в небольшой магической Швейцарии не заняло много времени. Большинство волшебников проживало в Берне, а потому аресты всех подозреваемых удалось произвести быстро и организованно. Теперь ими занимались профессиональные следователи, а Международный магический трибунал, созданный под эгидой МКЧ в конце войны, готовился возобновить свою работу.

— Прошу прощения за задержку, коллеги, — Арфанг устало поздоровался, входя в кабинет. Фортиран уткнулась в какие-то документы, отодвинувшись максимально далеко от Дамблдора. Она до сих пор не могла простить излишне мягкого приговора Гриндевальду, вынесенного трибуналом под давлением великого светлого волшебника. Оторвавшись от своих бумаг, она скупо улыбнулась:

— Гоблины донимают?

— Да, правление Гринготтса торопит с решением русского вопроса. Придётся выносить на ближайшую коллегию, иначе они не отстанут.

— А что Анри? Не собирается нам помочь?

Вместо Лонгботтома на вопрос ответил Дамблдор, за время войны близко сошедшийся с пожилым председателем МКЧ:

— Господин Дюбуа всё ещё против радикального пути решения этой проблемы. Он полагает, и небезосновательно, что гоблины просто хотят устранить нашими руками своих конкурентов.

— Хороши же конкуренты! — горячий нрав француженки перекрывал и дипломатические протоколы, и её происхождение из старой чистокровной семьи. — Эти, как вы выразились, конкуренты национализировали российское отделение Гринготтса вместе со всем его золотом!

— Они сделали это в ответ на отказ гоблинов выдавать деньги арестованных… — Дамблдор чуть запнулся, припоминая необычный термин, — врагов народа. Да, это самоуправство, но формально они всего лишь принудили гоблинов следовать букве договора с волшебниками.

— И что, нам просто смириться с тем, что кто-то ставит под угрозу наше мирное сосуществование с гоблинами?

— Нет, но нужно сосредоточиться на переговорах с обеими сторонами конфликта, а не заниматься пустым запугиванием. Или вы собираетесь воевать с русскими из-за гоблинов?

— Не выйдет, — тут же поскучнела Фортиран, — ни у вас, ни у нас этого не поймут. К тому же, я провела консультации с магловским президентом на этот счёт. Несмотря на мои уверения, что возможный конфликт ограничится магическим миром, он выставил ультимативное требование не начинать войну с русскими.

— Чем же он мотивировал свою позицию? — со своей стороны Арфанг о переговорах с магловским премьер-министром ничего слышал. Скорее всего, Вильгельмина будет оттягивать их до окончательного решения коллегии МКЧ.

— Много всего, — поморщилась Патриция. — Президент упирал на невозможность игнорирования военной угрозы с их стороны, жаловался на мощные прокоммунистические настроения в обществе, нестабильное правительство и затягивающуюся войну во Вьетнаме.

Про себя Арфанг подумал, что госпожа министр просто не хочет отправлять своих авроров на новую войну. В душе он её поддерживал, но гоблины по обыкновению демонстрировали фанатичную принципиальность, когда дело касалось их золота. Правление Гринготтса наверняка будет апеллировать к ранее заключённым договорам и жирно намекать на новое гоблинское восстание в случае их несоблюдения. А ему, ответственному за внешнюю политику магической Британии, придётся как-то выкручиваться, лавируя между гоблинской алчностью и нерушимым решением Вильгельмины сохранить статус-кво на международной арене. Позволяя своему коллеге по либеральному движению самостоятельно принимать решения по многим политическим вопросам, Тафт чётко дала понять, что не потерпит новой войны. Ещё бы, после громогласного провозглашения мирного строительства убедить народ в необходимости воевать где-то на краю Европы непонятно за чьи интересы будет непросто.

Впрочем, кроме Арфанга никто из собравшихся гоблинским вопросом особо не интересовался. Дамблдор небезосновательно полагал, что МКЧ воевать с русскими из-за мелкого народца не будет, а Фортиран надеялась по примеру Тафт свалить все тяготы переговоров на своего заместителя. Вместо этого её волновал иной вопрос:

— Кстати, не соблаговолит ли официальный представитель британского министерства, — она улыбнулась Лонгботтому, — пояснить, что происходит в Валахии?

Настал черёд Арфанга морщиться. Этим утром он имел весьма неприятный разговор с министром магии Румынии, человеком вспыльчивым и сильно переживающим за свои личные интересы на чёрном рынке. Ко всему прочему, тому хватило ума сначала сунуться со своими претензиями к Блэку, который руководил развёрнутой на территории его страны оперативной работой. Несчастный министр попал Поллуксу под горячую руку, был обозван им «никчёмным мамалыжником» и силой выставлен из штаба. Так что к длинному перечню обвинений, посыпавшихся на голову Лонгботтома, добавилось ещё и вопиющее нарушение дипломатического протокола. Титаническими усилиями Арфангу удалось кое-как успокоить не на шутку разошедшегося румына, но вспоминать об этом было до жути неприятно.

— В этой стране силами Департамента магического правопорядка был выявлен и задержан с поличным крупный скупщик краденого, — в ответ на формальное обращение Лонгботтом рефлекторно перешёл на официальный тон, даже несмотря на явную иронию в голосе своей собеседницы. — В ходе следственных действий была обнаружена целая подпольная сеть, занимающаяся контрабандой, хранением и оборотом запрещённых зелий и артефактов, мошенничеством и даже заказными убийствами.

— Почему же вашей следственной группой руководит заместитель главы аврората, а его подчинённые льют веритасерум налево и направо, не заботясь соблюдением норм обращения с подозреваемыми?

— Дело в том, что упомянутый скупщик краденого получил в свои руки так называемый Камень Неба, тот самый бриллиант, из-за которого у нас возникли определённые дипломатические сложности с нашими индийскими друзьями. По их запросу мы направили лучшие силы на поиск этой реликвии. В частности, был привлечён специальный поисковый отряд аврората под командованием Поллукса Блэка. Они обеспечивают национальную безопасность Британии, а потому свободны от некоторых процессуальных ограничений.

— Полагаю, Британия не будет против, если мы вышлем в Валахию своих следователей и авроров? Ну, знаете, для обеспечения национальной безопасности Франции.

Фортиран откровенно забавлялась, не скрывая сарказма в своих словах. Неплохо знавший её ещё по войне с Гриндевальдом Лонгботтом улыбнулся, но ответил вполне серьёзно:

— Конечно нет, госпожа министр. Мы хорошо понимаем, что жертвами вскрытой нами преступной организации могли стать и французские подданные, а потому будем приветствовать ваше участие в расследовании.

— Славно, славно. Я сама свяжусь с мистером Блэком и согласую дальнейшую совместную работу, — довольно подытожила Патриция. Валашский чёрный рынок в Европе привыкли считать малым, но неизбежным злом. В войну всем было не до него, а после стало как-то неудобно применять радикальные меры к обычным мелким мошенникам. Расследования же общим порядком натыкались на слишком хороших адвокатов, вскладчину нанятых местными дельцами, и, как правило, заканчивались несерьёзными штрафами. Произволом Поллукса с веритасерумом допрашивали уже самих адвокатов, выясняя много всего интересного, и Фортиран не собиралась оставаться в стороне от этого увлекательного процесса.

— Что ж, если сопутствующие вопросы мы обсудили, — заговорил терпеливо дожидавшийся окончания неофициальных переговоров Дамблдор, — давайте перейдём к предмету нашего сегодняшнего заседания.

Арфанг непритворно вздохнул и поинтересовался:

— Дюбуа не против предлагаемой нами схемы?

— Мне удалось убедить его в том, что контроль за действиями Хоффмана останется у МКЧ, — Дмаблдор источал вселенское спокойствие, словно речь шла не о фактической передаче немцам ранее независимой магической Швейцарии.

— Простите мою прямоту, — Фортиран, напротив, явно нервничала, — но разве ваша Тафт пойдёт на такое?

— Госпожа Тафт высоко ценит наши усилия по достижению компромисса в швейцарском вопросе, а потому будет приветствовать его скорейшее решение, — за витиеватыми формулировками Лонгботтома скрывался внутренний договор между Вильгельминой и Арфангом, согласно которому большая часть вопросов внешней политики магической Британии оставалась в ведении последнего.

— Что ж, если так… Мои дипломаты подготовили примерный текст резолюции, взгляните.

Пару минут оба англичанина вчитывались в текст на обычных бумажных листах, после чего Дамблдор уверенно кивнул:

— Отлично, но в преамбуле я бы заменил «заботясь о поддержании правопорядка» на «содействуя скорейшему торжеству правосудия». Мы собираемся вновь созывать трибунал, так что не помешает лишний раз подчеркнуть, что речь идёт о настоящих преступниках, а не мелких аферистах.

— И третий пункт явно нужно дополнить фразой про сохранение права независимой эмиссии галлеонов местным отделением Гринготтса, — добавил Лонгботтом. — Хоть никто и не собирается его отнимать, гоблины всё равно будут настаивать на отражении этого в резолюции.

Самопишущие перья сноровисто помечали предложения собравшихся, и дальше заседание тройственного комитета пошло довольно бодро. Высокие договаривающиеся стороны немного поспорили о конкретных формулировках, ещё раз обсудили встречные требования к Хоффману, пару раз недобрым словом помянули гоблинов, и, наконец, разошлись.

Официальная резолюция по итогам работы комитета будет опубликована завтра, а сегодня Лонгботтом возвращался в Лондон. Спеша по коридорам родного Министерства, он и помыслить не мог, как сильно изменилась история всего за пару недель. Без вмешательства Волдеморта, пусть и опосредованного, ни швейцарские дельцы, ни валашские контрабандисты так и не были призваны к ответу. Вильгельмина боялась спровоцировать международный конфликт, Лонгботтом остерегался выступать с собственной инициативой, а Крауч слишком полагался на букву закона, надеясь решить проблему с нелегальной торговлей чисто административными средствами.

Итогом такой политики стали испорченные отношения с соседями, которые видели в ужесточении таможенного контроля проявление британского протекционизма. Одним из следствий этого стала отставка Арфанга с должности главы Департамента международного магического сотрудничества в шестьдесят шестом, уже при Нобби Личе. Другим, и куда более неприятным для магической Британии в целом следствием прохладных отношений с другими странами стало то затаённое злорадство, с которым на континенте встретили вспыхнувшую в семидесятых британскую гражданскую войну. Ни тогда, ни двадцать лет спустя европейские волшебники не поддержали борьбу с Волдемортом, предпочитая оставаться в стороне и получать свои выгоды от идущего за Каналом кровопролития.

* * *

Ещё одним событием, о котором никак не мог знать Арфанг, была встреча его коллеги по либеральной фракции Визенгамота Гризельды Марчбэнкс с министром магии Великобритании Вильгельминой Тафт. Официальные переговоры в министерских кабинетах могли привлечь ненужное внимание, в том числе, и самого Лонгботтома, а потому встретились они в несколько необычной обстановке. Нет-нет, никакой конспирологии, просто две высокопоставленные волшебницы в одно и то же время решили заглянуть в «Твилфитт и Таттинг», чтобы обновить свой гардероб по случаю наконец-то выпавшего в Лондоне снега. После первичной примерки тёплых, но не лишённых изящества мантий они проследовали в комнату ожидания, куда их проводил сам услужливый владелец ателье. Мистер Таттинг знал толк в обслуживании важных клиентов, так что обустроил небольшую уютную гостиную, в которой они могли скоротать время за чаем и беседой, пока портные и помогающие им эльфы закончат идеально подгонять мантии по фигуре. Там, под предусмотрительно наложенными чарами приватности, надёжно защищающими важных гостей от возможного подслушивания, и состоялся судьбоносный разговор двух самых влиятельных дам магической Великобритании.

— Меня всерьёз беспокоит Блэк, — после подобающего обмена любезностями начала свои жалобы Вильгельмина. — Сначала он поднял на уши Швейцарию, теперь принялся за Валахию.

— А наш общий друг ругается, но всячески ему помогает, — подхватила Гризельда. — Сегодня опять ни свет ни заря понёсся на континент, улаживать конфликт с румынами.

— Арфанг хоть и не согласен с методами Блэка, всё же считает, что его действия идут на пользу Британии и её международному положению, — кивнула Тафт. — Меня же больше беспокоит то, как это воспринимают внутри страны. Ты читала последние номера «Магического вестника»? Они даже свои антимагловские пасквили перестали публиковать, так стараются покраше расписать подвиги Блэка!

— Да что уж там, даже у нас, — имея в виду либеральную фракцию Визенгамота, поделилась Марчбэнкс, — многие искренне радуются его успехам. Как же, чистка в Швейцарии неплохо пополнила министерский бюджет конфискованными галлеонами, да ещё и бравые авроры щёлкнули по носу бошей! Конечно, Арфанг с Альбусом постараются сгладить углы, и вычищенный Берн вернут немцам, но такие настроения надо давить на корню. Мы только-только установили в Европе мир отнюдь не для того, чтобы один чрезмерно деятельный аврор его разрушил!

— Я говорила с Фоули. Тот, конечно, согласился с тем, что Блэка нужно урезонить, но, по-моему, больше для вида. Ни ему, ни Краучу наш курс на мирную жизнь не нравится, а тут такая возможность снова влезть на передовицы со своими геройствами!

— Я же говорила тебе об этом ещё в ноябре! Единодушие Крауча, Фоули и Блэка по вопросам реформирования ДМП было неслучайным!

Тафт нахмурилась, но возразить ей было нечего. Тогда она отнеслась к своеволию силовиков с пониманием — герои войны вполне заслуживали лишней толики почестей и чуть более жирного куска бюджетного пирога, коль скоро на её власть они покушаться не собирались. Теперь же ситуация виделась в совсем другом свете. С разницей всего в пару недель Поллукс сначала железной рукой навёл порядок в Швейцарии, а потом занялся тем же в Валахии. Блэк карал финансовых мошенников и контрабандистов точно так же, как до этого разбирался с недобитыми гриндевальдовцами — быстро, жёстко, эффективно и, зачастую, не считаясь с международным правом. При этом формально обвинить его было не в чем — разбирательство в Швейцарии было начато в ответ на вопиющее преступление тех самых недобитых гриндевальдовцев и было инициировано французами, а дело в Валахии стало продолжением индийской проблемы, решение которой было провозглашено вопросом национальной безопасности самой же Вильгельминой!

— Думаешь, мы правда имеем дело с заговором силовиков? В таком случае, не слишком ли они самонадеянны? Кто-кто, а Блэк должен понимать, что грубой силой можно взять власть, но не удержать её.

— В том-то и дело, что не одной грубой силой! — досадливо воскликнула Гризельда. — Малфой явно играет за Блэка, он провёл через Министерство размещение стоек раздачи газет, через которые распространяется этот их «Вестник». Кстати, в его редакции работают младшие Эйвери с явного попустительства старого лорда, так что эту семью тоже можно считать его союзником. Розье и Нотты у Блэка в ближайших родичах, а значит и они в случае чего могут его поддержать.

— Старый Нотт терпеть не может Блэка, — Вильгельмина возражала только из упрямства. — Он ни за что не отдаст тому министерское кресло.

— Брось, Нотт давно помешался на чистоте крови, — махнула рукой Марчбэнкс. — Для него чистокровный либерал лучше полукровки консерватора. А уж при выборе между тобой и Блэком… Конечно, визенгамотские консерваторы повозмущаются, но в конце концов поддержат Блэка.

— Значит, заговор, — севшим голосом констатировала Тафт, самый невоенный человек во всей послевоенной европейской магической политике. — А все эти иностранные акции инспирируются самим же Блэком, чтобы изобразить видимость внешней угрозы.

— Очень на то похоже. Сама посуди, сначала непонятное дело с индусами, в котором засветился этот парниша, — Гризельда пощёлкала пальцами, припоминая своего коллегу по следственной комиссии, — Том Риддл. Тот самый приятель Поллукса, который расхваливает его через «Магический вестник» под своим дурацким псевдонимом. Потом атака берсерков, развязавшая руки Блэку в Швейцарии. Замечу, что ни самих берсерков, ни тех, на кого они напали, мы так и не увидели, а все выводы сделаны косвенно сотрудниками Отдела тайн, которыми, вот ведь совпадение, руководил Регулус Блэк! А теперь авроры отыскали тот самый краденый бриллиант и принялись перетряхивать всю Валахию, пока счастливый как лепрекон в Гринготтсе Арфанг летит в Индию договариваться о будущих торговых преференциях! Между тем, ни самих грабителей, ни их следов у нас нет, а имеется только камушек на прилавке подозрительного торгаша.

— Погоди-погоди, — Тафт перебила праведные возмущения Гризельды. — Кажется, у меня есть идея. Я правильно понимаю, что все активные действия со стороны Блэка связаны с зарубежьем и массовыми операциями авроров и безопасников?

— Если не считать их противодействия нашим реформам. Страховка Спенсер-Муна, да? — понимающе усмехнулась Гризельда. — Хочешь внедрить в группу к Блэку своих людей?

Предыдущий министр магии Леонард Спенсер-Мун был либералом, как и Вильгельмина, но либералом в воюющей стране, а это сильно меняло его взгляды на многие теоретические вопросы вроде свободы личности и независимости ветвей власти. Когда в Европе в смертельной схватке сцепились приверженцы Тёмного Лорда, мечтающего о мировом господстве, и отборная чистокровная гвардия, ведомая «Чёрной троицей», ему пришлось учитывать все возможные исходы их противостояния. В конце тридцатых, аккурат с переводом Крауча на должность главы ДМП, по личному распоряжению министра с отдельными аврорами и безопасниками была проведена кулуарная беседа, по итогам которой их должностные инструкции несколько расширились. Они не назывались службой собственной безопасности или чем-то в этом духе, но фактически ею являлись. Ничем особым они не выделялись — просто несколько магов-патриотов, которым зачитали стандартное пафосное воззвание о том, что главные авроры приходят и уходят, а Британия остаётся. С появлением добровольческих отрядов через аналогичную процедуру прошли и некоторые их представители, позволяя Спенсер-Муну негласно приглядывать за деятельностью всех силовых ведомств. Неплохо организованная Краучем контрразведка этому не препятствовала, потому как её начальник сам оказался из числа «истинных патриотов».

С окончанием войны эта система практически прекратила свою работу — стало ясно, что ни исполнительный администратор Крауч, ни погруженный в семейные дела Блэк, ни уж тем более сочувствующий либералам Фоули не собираются устраивать государственный переворот. Роспуск добровольцев совсем было похоронил идею прямого министерского надзора за силовиками, но потом события понеслись вскачь, так что предложение Гризельды вновь вернуться к этой своеобразной страховке было вполне логичным. Вильгельмина, однако, только вздохнула:

— Уже пыталась. Ещё перед Рождеством, как раз когда они с Фоули дружно решили не отделяться от ДМП. К сожалению, Леонард не предусмотрел возможных автономных групп внутри самого аврората. Блэк окружил себя лично преданными ему людьми. Пара следователей, несколько штабистов и аналитиков да одна группа оперативного реагирования прямого подчинения. Формально они числятся поисковой партией, но на деле это боевой отряд, набранный из бывших добровольцев, официально перешедших в аврорат. Силы вроде как невеликие, но в обеих операциях Блэк не стеснялся привлекать смежников — обвиняемых и свидетелей допрашивали опытные следователи из ДМП, а безопасность обеспечивали многочисленные авроры дежурных отрядов. Случись что, кого они поддержат: официальную власть в лице законно избранного, но далёкого от них министра или своего старого боевого товарища ещё военных времён?

— И что ты предлагаешь? Устроить перевод Блэка на другую должность?

— Не поможет. Вспомни, тот же Бейкер, с которым ты вела расследование по Индии, как привязанный ходит за Поллуксом с середины тридцатых. По его примеру все люди Блэка просто напишут заявления на перевод вслед за своим начальником, а Фоули только порадуется, что столь слаженная команда целиком перейдёт на новое место. Нет, моя идея в другом. Если твои подозрения справедливы, Блэк опять постарается провернуть громкое дело где-нибудь заграницей. Напрямую мы этому помешать, увы, не сможем, но стоит попытаться ненадолго задержать выход авроров, чтобы успеть сформировать вторую команду «для усиления поискового отряда» уже из наших людей.

— Это называется саботаж, — неодобрительно покачала головой Марчбэнкс.

— Почему саботаж? — деланно удивилась Вильгельмина. — Просто в систему зачарования порталов вкралась мелкая ошибка, которая не привела ни к чему, кроме получасовой задержки в отправлении группы авроров. Да, неприятно, но не смертельно.

— И как ты предлагаешь это устроить? Блэк сам неплохо смыслит в артефактах, да и в его отряде наверняка есть хотя бы один специалист по этому вопросу. В случае сбоя портключей они самостоятельно зачаруют новые в любую точку мира.

— Я не предлагаю подсовывать аврорам бракованные порталы. Просто транспортники «забудут» внести очередную партию аврорских портключей в список исключений из правил о массовом перемещении и, соответственно, чар заграждения. Если мы правы, на следующее дело Блэк опять потащит с собой половину ДМП. Магия национального заградительного барьера сочтёт это угрозой и заблокирует вообще все перемещения с острова. Ненадолго, конечно, спецы из Отдела тайн как обычно отключат барьер где-то за полчаса, но нам этого хватит.

Гризельда задумалась. Сам по себе британский магический заградительный барьер был создан ещё во времена столетней войны в качестве этакого волшебного аналога Ла-Манша, отделяющего Великобританию от остальной Европы. Мощная магия, ради создания которой в то жестокое время не поскупились на жертвоприношения, определяла попытки массовой аппарации или перемещения порталом и тут же блокировала все виды магического транспорта на островах. Это не только защищало от внешнего вторжения, но и помогало ловить вражеских диверсантов, пытающихся сбежать из страны после выполнения своего грязного дела. Барьер сослужил добрую службу и во времена достатутных войн, и в недавнем противостоянии с Гриндевальдом. Использовать его для проверки своих смутных подозрений Марчбэнкс не хотелось, но иных вариантов разобраться в происходящих странностях она сходу придумать не могла. Вздохнув, Гризельда проговорила:

— Будь по-твоему, Вильгельмина. Только сохраняй предельную осторожность. Через кого ты собираешься осуществлять этот план? Кто-то из транспортников?

Немного поколебавшись, Тафт предложила:

— Думаю, я могу поделиться нашими подозрениями с Боунсом. Он наш сторонник, и сам найдёт исполнителей в своём департаменте.

— Только предупреди его о секретности, — проворчала Гризельда. Чем дальше, тем больше ей не нравился этот план, но отступать было поздно.

Вильгельмина хотела сказать что-то ещё, но тут в дверь комнаты ожидания деликатно постучали. Дождавшись ответа, Таттинг преподнёс дамам готовые мантии. Вопреки его ожиданиям, клиентки не стали их примерять, а, скупо поблагодарив и попрощавшись, быстро покинули его ателье. Ничуть этим не расстроенный, Таттинг отправил увесистый мешочек с галлеонами в кассу и постарался поскорее забыть о случившемся. Немалый опыт обслуживания высокопоставленных и просто богатых клиентов подсказывал ему, что распространяться о подобных покупателях не следует.