Вторая попытка (джен)

Остаток января прошёл для Волдеморта в непрестанных хлопотах. Нужно было написать несколько статей в «Вестник», обменять очередную партию золота на галлеоны по новой схеме и наконец-то заняться подготовкой программы новообразованной партии. На счастье Тёмного Лорда, все его потенциальные противники тоже были заняты. Дамблдор разрывался между Хогвартсом, Визенгамотом и МКЧ, Лонгботтом проводил бесконечные международные переговоры, отчаянно лавируя между русскими, французами, немцами и гоблинами, а Поллукс продолжал грандиозную европейскую чистку. Треть аврората и добрая половина следователей ДМП не вылезала из Валахии, вместе с французами громя местных спекулянтов.

«Ежедневный Пророк» хвалил сотрудников силовых ведомств за результативную работу, а Волдеморт через «Вестника» разразился несколькими едкими статьями на тему политического лицемерия. В ироничном обзоре под заголовком «Мирная жизнь в военное время» он писал:

«За последний месяцы наши доблестные авроры и сотрудники ДМП уже дважды были вынуждены вмешиваться в зарубежные конфликты. Мошенники, контрабандисты, фанатики и уцелевшие пособники Гриндевальда из раза в раз не дают стражам правопорядка насладиться той самой мирной жизнью, о переходе к которой столь торжественно было объявлено в прошлом октябре. Больше того, европейская система магической безопасности демонстрирует прискорбную несостоятельность, не справляясь с преступниками без нашей помощи.

А ведь никуда не делись и глобальные угрозы. 14 декабря прошлого года в далёкой Индии наши сограждане стали случайными жертвами вспыхнувшей там гражданской войны. За два месяца кровавая свара охватила большую часть этой огромной страны, став причиной сотен жертв среди волшебников Митхилы, Бенгалии и Тамилнада. К счастью, усилиями нашего нового союзника, махараджи объединённой магической Индии Удайара, мир удалось восстановить, а своевременно проведённые департаментом магического правопорядка оперативно-розыскные мероприятия позволили решительно пресечь попытки третьих сил посеять рознь между нашими странами. Но что, если трагедия повторится в другом месте? Сможем ли мы предотвратить повторение столь ужасных событий? Кто несёт ответственность за жизни британских подданных за пределами островов? Увы, Министерство не спешит отвечать на эти вопросы.»

Вопреки опасениям Волдеморта, Поллукс Блэк никак не отреагировал на эту статью. То ли он был слишком занят, наводя порядок в Валахии, то ли и сам поддерживал озвученную точку зрения, но следующее послание от него было сугубо деловым. Получив переправленный Волдемортом отчёт из Картахены, он предлагал встречу, очевидно, для уточнения деталей совместной операции против берсерков.

Как и в прошлый раз, они встретились в нортумберлендском поместье, прикрытом многократно усиленными защитными чарами. Впечатлённый способностями Поллукса, Волдеморт не пожалел времени и сил, накладывая всё новые и новые охранные, сигнальные и щитовые чары на свой дом. Несомненно почувствовавший изменения защитной магии вокруг старого магловского особняка Блэк, однако же, никак это не прокомментировал, уверенно проследовав внутрь дома.

Нетерпеливо махнув рукой в ответ на вежливые приветствия хозяина поместья, он сходу вернулся к теме их предыдущей встречи:

— Я внимательно просмотрел твоё изложение грядущей истории семьи Блэк и основных событиям грозящей нам гражданской войны. Насколько я понял, в ближайшие тридцать лет никакая внешняя агрессия британским волшебникам не угрожает. Так?

— Не совсем. В моём прошлом магическая Британия действительно не вела войн со времён падения Гриндевальда, но локальные конфликты с участием наших сограждан случались. Я предупреждал вас после Митхилы, помните? В пятьдесят третьем была… то есть, конечно, только будет война в Леванте. Сильно пострадает наше торговое представительство, открытое ещё в достатутные времена. Кто-то погибнет, кто-то сбежит обратно к нам, но официально Министерство в местный конфликт не вмешается, ограничившись гневными дипломатическими нотами. Ни расследования гибели наших граждан, ни операции аврората по наказанию виновных не будет.

— Торговое представительство? — Поллукс нахмурился. — Ты имеешь в виду «Англо-французскую коллегию» в Иерихоне, из-за которой в сорок третьем мы были вынуждены перебрасывать второй добровольческий в Сидон?

— Наверное, — Волдеморт честно попытался вспомнить подробности. — Я тогда был в Индии, и новости с родины приходили ко мне через третьи руки. Да, кажется, в сообщениях про события в Леванте французы тоже упоминались.

— Плохо. Если уже через пять лет правления Тафт ни Каспер, ни Кимбелайн не смогут продавить вариант силового вмешательства, твой дальнейший прогноз выглядит весьма правдоподобно.

— При всём уважении, мистер Блэк, это не прогноз, а реальная история, очевидцем которой я стал.

— Да-да, я помню, — отмахнулся Поллукс. Привычное раздражение на мгновение проступило сквозь его сосредоточенность, но тут же улетучилось, стоило Блэку продолжить расспросы. — Были другие подобные, как ты выразился, локальные конфликты?

— Увы. В середине шестидесятых началось восстание на Багамах. Аборигены, три века назад скрывшие целый остров в свёрнутом пространстве, что-то не поделили с нашей администрацией. Тоже были погибшие и беженцы, но чистоплюи из Министерства решили просто уйти с Багамских островов. Был большой скандал, многие в Визенгамоте выступали за принуждение мятежников к порядку силовыми методами, но в министерском кресле уже сидел Нобби Лич, маглорожденный продолжатель худших традиций Тафт. Он трусливо сделал вид, что всё произошедшее было всего лишь неприятным инцидентом в ходе давно запланированного провозглашения независимости магических Багам, и даже направил местным жителям официальные поздравления.

— Как вообще маглорожденный оказался министром? Визенгамот не мог всего за пятнадцать лет стать настолько либеральным!

— Тут сработало сразу множество факторов. Уже сейчас многие уважаемые чистокровные игнорируют свои обязанности в Визенгамоте, предпочитая сосредоточиться на семейных делах. В пятидесятых к этому добавится провозглашённый Тафт курс на профессиональный Визенгамот. Будут сказаны правильные слова о том, что разрабатывать законы и судить преступников должны профессионалы этого дела, а не просто авторитетные волшебники. Пользуясь этим, Брутус Малфой примется протаскивать в Визенгамот купленных им юристов, в основном, полукровок, а министерские либералы — своих протеже. Ситуацию ещё можно будет выправить, но Нотт, едва услышав о маглорожденном кандидате в министры, устроит демарш с массовым уходом в отставку чистокровных консерваторов. Нобби Лич станет министром, и вся дальнейшая политическая борьба Абраксаса Малфоя окажется напрасной. В конце концов, его выдворят из Визенгамота по подложному обвинению в покушении на самого Лича.

— И ты решил предотвратить всё это в одиночку? Не думал обратиться к кому-нибудь за помощью?

— А к кому? Нотт, даже если мне удастся его каким-то чудом убедить, всё равно не сможет адекватно парировать угрозы, которые нависнут над нашим обществом совсем скоро. Он не справился в шестидесятых — не справится и сейчас.

— Ты мог бы рассказать ему о будущем, показать воспоминания, — судя по его тону, Поллукс и сам-то не особо верил в то, что старый Кантанкерус сможет что-то изменить.

— Это не поможет, — убеждённо возразил Волдеморт. — Нотт готов молиться на свой Визенгамот, ему нет дела до Министерства. Если даже Малфой, делец до мозга костей, до конца не поверил моим предостережениям относительно планов министерских либералов, Нотта не убедят даже мои воспоминания. Он по-прежнему будет наращивать своё влияние в Визенгамоте, выступать в прессе с речами про чистокровность, а реальная власть в стране по-прежнему будет медленно уплывать в руки бюрократов.

— А сам Малфой? Пусть он лишился кресла в Визенгамоте, его влияние на политику сложно переоценить.

Тёмный Лорд помедлил, раздумывая над ответом. С одной стороны, официально Брутус был чуть ли не ближайшим политическим союзником Поллукса, что явно подтверждалось их переговорами на свадьбе Абраксаса. С другой — Блэк был вынужден согласовывать свои действия с Малфоем только потому, что терпеть не мог Кантанкеруса. Да и не был Поллукс политиком в полном смысле этого слова. Как фактический глава обширного и влиятельного семейства он волей-неволей был вовлечён в политическую жизнь магической Британии, но активных действий старался не предпринимать. Достаточно было посмотреть, за кого в последние двадцать лет выходили замуж девицы Блэк, чтобы понять, что и он, и его дядя ставили интересы семьи гораздо выше, чем политику. Благодаря столь лояльному подходу к выбору женихов и невест, Блэки имели родственные связи практически со всей элитой страны. Завзятые либералы Уизли, Пруэтты и Лонгботтомы, подчёркнуто-нейтральные ко всем политическим силам Краучи, колеблющиеся Поттеры и МакМилланы, из поколения в поколение консервативные Розье и Крэббы — все они приходились родственниками могущественному клану Блэков.

В иной истории Поллукс так и не воспользовался этой скрытой силой, оставив политику на откуп сначала Нотту, а потом Малфоям. Переменит ли он свою позицию теперь, когда ему стала известна пугающая правда о будущем? Волдеморт не знал ответа на этот вопрос, но решил рискнуть, наконец проговорив:

— Я не доверяю Малфою. В моём прошлом он употребил всё своё влияние, лишь бы продвинуть повыше Абраксаса. Сначала Министерство, потом Визенгамот, потом снова Министерство. В пятидесятых кресло министра для своего сына было для него гораздо важнее судьбы нашего мира.

— Абраксас оказался плохим политиком? — спокойно поинтересовался Поллукс. Казалось, столь нелестная характеристика его союзника ничуть не задела обычно вспыльчивого Блэка.

Тёмный Лорд покачал головой, грустно усмехнувшись:

— Он стал слишком хорошим политиком. Абраксас видел возможность для переговоров и поиска компромиссов там, где нужно было твёрдо стоять на своём. Для него идея о превосходстве чистокровных стала пустым звуком, элементом словесных кружев, удобным инструментом визенгамотских прений, средством привлечения новых сторонников — чем угодно, но только не целью политической борьбы.

— Однако первый сбор своей партии ты провёл именно в Малфой-мэноре.

— Когда я вернулся из своего путешествия в середине пятидесятых, Абраксас был уже опытным политиком, в полной мере унаследовавшим все худшие качества своего отца. Тогда он был вторым человеком во фракции консерваторов, вскоре возглавившим её остатки после демарша Нотта и его единомышленников. Сейчас же он всего лишь мальчишка, делающий свои первые шаги в политике. Его ещё не поздно переубедить.

— В этом и состоит твой план? — в голос Блэка вернулся присущий ему сарказм. — Благотворно влиять на младшего Малфоя?

— Разумеется, нет, — Волдеморт терпеливо принялся разъяснять. — Видите ли, в моей истории пятидесятые были спокойным временем. Аппарат Министерства медленно оттирал Визенгамот от принятия решений, а его депутаты предпочитали не замечать этого, занимаясь своими делами. Протестное движение началось только в шестидесятых, после того, как либералы демонстративно сделали маглорожденного новым министром. Умеренных консерваторов повёл за собой Арбраксас, радикальных — я. Но сейчас ситуация совсем другая, и я не хочу ещё десятилетие смотреть, как наш мир медленно деградирует. Действовать нужно уже сейчас, чем я и занимаюсь: через свою газету, нашу партию и… некоторые силовые акции.

— От которых ты впредь будешь воздерживаться, — буркнул Поллукс.

— Мы уже обсуждали этот вопрос. Исключая операцию против берсерков, я не намерен осуществлять никаких силовых акций.

— Хоть что-то хорошее. Полагаю, ты не собираешься делиться со мной своими планами? — полуутвердительно произнёс он.

— Ну что вы, мистер Блэк, — улыбнулся Волдеморт. — Как только я завершу работу над партийной программой, я обязательно вышлю вам первый экземпляр. Понимаете, у нас с вами могут не совпадать взгляды на приемлемость отдельных методов борьбы, но в одном я с вами полностью согласен — здесь и сейчас проблему нужно решать исключительно политическими средствами. Так что не беспокойтесь, я не намерен доставлять новых хлопот ни вам, ни вашим коллегам.

— Кстати, о моих коллегах. Как во всей этой истории повели себя Каспер и Кимбелайн?

— Крауч… — Тёмный Лорд поморщился. Слишком много его личной ненависти скрывалось за этой фамилией. — Он не поддержал Нотта, но и не выступил со своими предложениями. В шестидесятых он уже вышел на пенсию и предпочёл… не заметить происходящего. Каспер просто самоустранился от проблемы, а вот его сын, спустя пятнадцать лет занявший ту же должность, уже был послушной марионеткой в руках либерального Министерства. Фоули где-то в середине пятидесятых породнился с Лонгботтомами и продолжил поддерживать либералов. Он сменил Каспера Крауча на посту главы ДМП, но задержался на этой должности недолго. Подробностей я не знаю, но в шестьдесят четвёртом он добровольно ушёл в отставку, оставив департамент Харрису.

— Харрис? Не припомню такого.

— Он был ставленником Лича. Полукровка, переведённый в ДМП из департамента магических происшествий и катастроф.

— Хм… — Блэк забарабанил пальцами по столу. — Ладно, в общих чертах картину я представил. Постараюсь… принять упреждающие меры. Перейдём теперь к делам насущным. Сообщи своим людям, чтобы завтра они пригласили этого мутного поляка на встречу в гостиницу. Мы нанесём ему визит.

— Мы? — Волдеморт не скрывал удивления. Изначально планировалось, что поисками берсерков будет заниматься только отряд Долохова, аврорат же подключится к операции на последнем этапе.

— Да. Нужно выпотрошить этому поляку мозги, но узнать, чем на самом деле занимается «Компания Старого Айрао». Наши агенты раскопали о ней много интересного.

— Вы же говорили, что привлекать агентов аврората к этому делу небезопасно.

— Небезопасно шататься по рынку и выспрашивать, кто торгует травками для берсерков, как это делают твои олухи, — Поллукс не сдержал ироничной ухмылки, вытаскивая из магически расширенного внутреннего кармана мантии объёмистый пергамент. Разложив его на столе, он ткнул в него палочкой, произнося пароль, и на пергаменте изломанными линиями проступил подробный план магического квартала Картахены. Используя палочку в качестве указки, Поллукс очертил прямоугольное здание гостиницы. — Пусть твой отряд присмотрится к левому крылу первого этажа их гостиницы. Если за «Компанией» действительно стоят берсерки, они могут атаковать нас в любой момент. В таком случае, мы займём оборону в гостиничном ресторане, а авроры ударят нападающим в тыл с площади.

— Скорее всего, перед атакой берсерки или их хозяева наложат чары отсечения, — заметил Волдеморт.

— Аврорским порталам это не помешает. Они зачарованы на рунных камнях, которые уже расставлены нашими агентами. Резервная точка перемещения — крыльцо гостиницы, а точка экстренной эвакуации — перекрёсток у местного отделения Гринготтса. Познакомь своих людей с этим планом. В случае чего, они не должны путаться у авроров под ногами.

Во второй раз становиться приманкой для берсерков Волдеморту не хотелось, но наметившийся союз с Поллуксом был слишком заманчивой наградой за уступчивость в этом вопросе. Тёмный Лорд хорошо понимал, что опытный аврор не доверяет ни ему, ни уж тем более его подчинённым, так что не возражал против лишней проверки собранных ими сведений. Для проформы он поинтересовался:

— Не слишком ли рискованно вам лично участвовать в этой операции? В Картахене могут быть осведомители берсерков, которые узнают вас до того, как вы сможете допросить этого поляка.

— На нас будут чары иллюзии.

— Всё равно не понимаю, зачем нам с вами лично туда отправляться, — Волдеморт с деланным безразличием пожал плечами. — В конце концов, клерк может оказаться всего лишь безобидным продавцом, ничего не знающим об истинных делах «Компании».

— В штате «Компании» всего два десятка человек. Даже если он ничего не знает, в его памяти достаточно лиц и имён, чтобы следователи Департамента всё тщательно проверили.

— В таком случае, зачем там я?

— Судя по рапорту, подозреваемый — друг одного из твоих людей. Личные симпатии не должны поставить под угрозу дело государственной важности, так что ты будешь контролировать своих головорезов. Кем бы ни был этот клерк, сейчас он подозревается в связях с опасными преступниками, и я не хочу, чтобы твои люди из категории временных союзников перешли в категорию соучастников.

— Я понимаю, — вздохнул Тёмный Лорд. — Хорошо, я немедленно напишу Долохову и отдам нужные распоряжения. Когда и откуда мы отправляемся?

— В час дня, из аврората, твой пропуск будет у дежурного на входе, — Поллукс встал с кресла, собираясь на выход. — И прихвати с собой всё, что может помочь в бою.

* * *

Пьер Дюран паковал многочисленные документы. Компромат на видных политиков магической Европы, списки ещё сохранившихся осведомителей, внедрённых в самые разные структуры на всех континентах, рецепты экзотических зелий и указания по проведению темномагических ритуалов — всё это могло пригодиться в дальнейшем. Чары охлаждения на комфортном кабинете Дюрана сбоили, не выдерживая экваториального зноя, а потому он был вынужден поминутно отвлекаться от разбора бумаг, чтобы с тяжёлым вздохом утереть пот со лба.

Экстренно собираться Пьера вынудили последние новости. Не далее как два дня назад один из агентов, приглядывающих за работой подставной «Компании Айрао Велью», сообщил о появлении в её картахенском офисе Войцеха Зарембы. Польского подпольщика агент знал лично, благо, сам он был завербован в Познани ещё в тридцатых. С его слов выходило, что Заремба на пару с кем-то, представившимся Антонином Долоховым, интересуются поставками тех самых растительных ингредиентов, ради добычи которых и была организована «Компания»! Хотя ни сам агент, ни Дюран младшего сына Ивана Долохова в лицо не знали, оба сделали совершенно однозначный вывод — ими интересуется Комитет Магической Безопасности русского министерства магии.

Это известие довело и без того нервного после Берна Кригера до полного исступления. Брызжа слюной, сиятельный граф прокричал, что не позволит славянским недочеловекам лезть в дела настоящих чародеев. Не слушая увещеваний Марии Шнайдер, которая настаивала, что эксперименты на тестовых и контрольных группах прекращать нельзя, Кригер замкнул управляющие контуры всех берсерков на себя и разразился пространной речью о скорой битве за будущее истинных магов. Агенту было передано указание немедленно сообщить, как только Заремба и Долохов вновь предложат ему встречу.

Не дожидаясь, пока окончательно съехавший с катушек Кригер разыщет фальшивых торговцев и устроит бойню, Пьер принялся собирать вещи. Фанатизм графа не нравился ему и раньше, а теперь, когда до раскрытия их убежища оставались считанные дни, если не часы, он наконец-то решился действовать. Дюран как раз упаковывал в безразмерный чемодан пачку документов о контактах в Шамбале, когда дверь в его кабинет распахнулась, заставив его резко дёрнуться к палочке. На пороге стояла сухощавая немолодая женщина в лабораторном халате, накинутом поверх лёгкого платья.

— А, Мария, рад видеть, — Дюран заметно расслабился. — Поверь, я убеждал Франца как мог, говорил, что нельзя отвлекать твои контрольные группы от исследований, но он вцепился в этих сомнительных торговцев, как нюхлер в жемчужину.

— Спасибо, Пьер, я это ценю, — ведьма сухо улыбнулась, слитным жестом бросая в сидящего за столом Дюрана цепочку заклятий.

Пьер не успел даже потянуться за палочкой, как был обезоружен, обездвижен и привязан к собственному креслу. Заклятие немоты довершало классический аврорский набор для нейтрализации преступников. Запоздало вспомнив, что фрау Шнайдер не только непревзойдённый мастер рун и ритуалов, но и практикующий тёмный маг, Дюран вопросительно выгнул бровь.

— Я знаю, что ты считаешь Кригера безумцем. Я знаю, что ты собираешься сбежать, скорее всего, прикончив меня вместе с ним. Я знаю, что у тебя есть контакты по всему миру и возможность безопасно залечь на дно.

В иной истории всё так и вышло. Без вмешательства Волдеморта Кригер медленно, но неуклонно погружался в пучину безумия, а Дюран аккуратно готовился к бегству. К пятидесятому году Франц дошёл до планирования атаки на магловский Лондон, а Пьер окончательно убедился в необходимости с ним распрощаться. В один из череды одинаково-удушливых дней весны пятидесятого Кригер, Шнайдер вместе с её помощниками и все уцелевшие к тому моменту берсерки просто не проснулись — база была отлично защищена от вторжения извне, но не от распыления ядовитого токсина изнутри. Дюран же, распродав оставшиеся документы знакомым торговцам, долгие годы вёл жизнь респектабельного синьора на уединённой вилле неподалеку от Пуэрто-Мадрина.

— Несмотря на все эти твои планы, столь недружелюбные по отношению ко мне, — Мария позволила себе тщательно выверенную усмешку, продолжая свой монолог, — я готова предложить тебе сделку. Судя по твоему интересу к моим архивам, ты думаешь выгодно продать результаты моих исследований. Поверь мне на слово, скопированные тобой материалы не имеют особой ценности, потому что все основные алхимические формулы и рунические цепочки хранятся только в моей памяти. Мне тоже не нравится фанатизм Кригера, так что я предлагаю тебе простой выбор. Либо ты обеспечиваешь нам легализацию в Европе, а я — ценную информацию и канал её сбыта, либо же… — ведьма крутанула палочку в тонких пальцах, — ты навсегда останешься самым верным последователем проигравшего Лорда.

Мария отменила заклятие немоты, и Пьер, прокашлявшись, максимально спокойно ответил:

— Разумеется, я в деле, фрау Шнайдер. — Спустя микроскопическую паузу он не удержался и чуть ворчливо добавил. — Не обязательно было устраивать показательное задержание. Можно было просто спросить.

— Ты же знаешь, бдительность не бывает избыточной, — Мария легко пожала плечами, и не подумав снимать со своего собеседника путы. — Предвидя твои вопросы: нет, мне не интересны твои контакты, и нет, я не намерена раскрывать своих. Мне нужно надёжное убежище в Европе, легальные документы на не скомпрометированную личность и средства к существованию на протяжении примерно двух-трёх месяцев. Полагаю, всё это у тебя есть?

— Да, у меня подготовлена конспиративная квартира в Тромсё, это на севере Норвегии. За документами дело не станет, магловские бланки у меня есть, а магические власти так толком и не восстановились после развала Скандинавской лиги нашим бывшим Лордом. С деньгами… На первое время, разумеется, у меня есть средства, а затем я планирую договориться с гоблинами и получить все оставшиеся финансы нашей организации.

— Договориться? — Мария недоверчиво нахмурилась. — Насколько я знаю, нашим представителем у гоблинов является Кригер. Ты вряд ли значишься в его наследниках.

— Всё не совсем так, — Дюран поморщился. Связанные руки начинали затекать, доставляя ощутимые неудобства. — Официально все наши деньги были конфискованы союзниками, но на такой случай у нас были предусмотрены резервы. Ячейки с золотыми слитками в лионском «Гринготтсе», документарные аккредитивы с открытым сроком погашения, галлеоны в номерных сейфах, много всего. Разумеется, всё это оформлено на подставных лиц и через сложную цепочку замыкается на Кригере.

— Каким же образом ты собираешься добраться до этих средств?

— Я же сказал, договориться с гоблинами. У меня есть информация, что за нарушением гоблинского эмбарго в отношении России стоит Великобритания. Слушай, ты не могла бы… — Дюран выразительно указал взглядом на плотно обвивавшие его магические верёвки. — Моя палочка всё равно у тебя, да и не в моих интересах пытаться на тебя напасть.

После секундного раздумья Мария кивнула и отменила все оставшиеся заклинания.

— Зачем Британии так рисковать?

— Не обязательно официально, — Дюран с видимым удовольствием потянулся, разминая руки. — Что ты можешь сказать о бернском визави Франца?

— Могущественный тёмный маг, — боевая магия не была сильной стороной Шнайдер, и после экспедиции в Швейцарию она слушала экспрессивный рассказ Кригера вполуха, сосредоточившись на залечивании его ожогов. — Умение летать, боевая трансфигурация, экзотические чары, непробиваемые щиты.

— Успешное противостояние пятерым берсерков, — подхватил Пьер. — В мире не так-то много волшебников, способных на такое. Навскидку я бы назвал только одного. Сириуса Блэка.

— Я не совсем понимаю… — Мария, несмотря на всё своеобразие её интересов, далеко отстояла от политики.

— Знаешь, кто первым прибыл в Берн, опередив даже соседей-французов? Отряд британского аврората под командованием Поллукса Блэка, племянника Сириуса. А изучением тел павших берсерков занималась группа специалистов Отдела тайн во главе с Регулусом Блэком, младшим сыном Сириуса.

— Хочешь сказать, это дело рук английского аврората?

— Не только и не столько аврората, — покачала головой Пьер. — Каспер Крауч, глава их ДМП, женат на племяннице Сириуса Чарис. Крауч был основным кандидатом на должность министра после ухода в отставку Спенсер-Муна. Однако он что-то не поделил с либералами, и вместо него министерское кресло заняла безликая серость Тафт. К тому же, семейство Блэк славится своими артефакторами, которые многие века имеют доступ к чистому, незачарованному золоту, как раз такому, каким этот мистер Смит рассчитывается за русские галлеоны. Но и это ещё не всё! Новый статус Швейцарии после зачистки, проведённой ищейками Крауча, устанавливала франко-британская комиссия. От МКЧ в ней был Дамблдор, от Франции — Фортиран, а от Британии — глава их отдела международного сотрудничества Арфанг Лонгботтом.

— Он тоже как-то связан со старшим Блэком?

— Именно! Он женат на другой его племяннице, Каллидоре. Красивая картина вырисовывается, не правда ли?

— Диктатура Блэков, — задумчиво протянула Мария.

— Почему диктатура? — не согласился Пьер. — Скорее всего, просто административная перестановка. Найдут какой-нибудь благовидный предлог и сменят верхушку Министерства, только и всего. Крауч станет министром, Поллукс получит ДМП, Сириус, надо полагать, тоже в накладе не останется.

— Зачем им спонсировать русских?

— Понятия не имею, — Пьер легко пожал плечами. Казалось, этот вопрос ничуть его не заботил. — Пусть гоблины сами ломают над этим голову. Может, Блэки хотят организовать громкий скандал, под который уберут Тафт. Или просто пользуются случаем подзаработать, разменяв накопленные золотые запасы на звонкую монету.

— Неужели гоблины сами не догадаются о такой возможности?

— Они смотрят на эту ситуацию несколько иначе. Пообщавшись с нашим уважаемым Гефрабрихом, я окончательно убедился, что головное отделение «Гринготтса» совершает ту же ошибку, что и мы во времена пьемонтского инцидента. Если вкратце, они ориентируются преимущественно на позицию различных политических партий, почти игнорируя родственные связи. Казалось бы, если такой подход работает в отношении Франции и Германии, то в Великобритании, с её тысячелетними традициями парламентаризма, он тем более должен работать. Однако это не так! Глядя на политическую элиту волшебной Британии, гоблины видят шаткое равновесие между либералами и консерваторами, а я вижу семейство Блэков и их родственников на большинстве ключевых постов.

— Что нам с того? Думаешь, «Гринготтс» заплатит полновесными галлеонами за интересную историю, которая, может статься, не имеет ничего общего с реальностью?

— Конечно нет. Но, полагаю, мне удастся убедить их провести смену доверенного лица в отношении некоторого количества активов. Гоблины всё равно не смогут наложить на них свои лапы. Чтобы объявить имущество вымороченным и присвоить себе, им придётся провести публичный поиск возможных владельцев и наследников, а значит — опубликовать контактные данные наших подставных лиц, наверняка известные аврорам. Уверен, в «Гринготтсе» это отлично понимают, так что охотно пойдут на сделку. Мы-то всё равно будем с ними работать, а вот авроры просто конфискуют всё имущество.

— Тогда почему бы им просто не передать тебе эти твои активы без обмена их на информацию сомнительной ценности?

— Гоблинские предрассудки, — недовольно проворчал Пьер. — Они бы и рады сделать меня доверенным лицом и продолжать работу как прежде, но со стороны это будет выглядеть как уступка. А уступки, с точки зрения гоблинов, признак слабости, так что они на такое пойти не могут, тем более, в отношении волшебников. Обменивая же доступ к активам на формально ценную информацию, мы совершаем равноправную взаимовыгодную сделку, что вполне соответствует их традициям.

— Хорошо, тебе виднее. Сколько времени это всё займёт?

— Несколько дней, не больше. Гоблины кровно заинтересованы поскорее перекрыть бреши в своём эмбарго.

— Значит, несколько дней, — Мария задумчиво повертела палочку. Угрожать ею своему собеседнику она давно перестала. — Что ж, идёт. Непреложный обет мы заключить не можем, так что предлагаю подписать договор.

— Какого рода? — осторожно уточнил Дюран.

— О невраждебности, скажем так, — она вновь сухо улыбнулась, доставая из сумочки несколько листов пергамента. — Обязательство не нападать друг на друга, не осуществлять никаких действий с намерением повредить друг другу, не разглашать сути и самого факта этого договора и прочее в этом духе. Зачарование стандартное, на рунах. Вот, ознакомься.

Следующие десять минут Пьер потратил на тщательное изучение объёмистого документа. Скептически хмыкнув над парой спорных, на его взгляд, формулировок, он наконец произнёс:

— Я гляжу, ты основательно подготовилась к этому разговору. Полагаю, мелкие поправки будут неуместны?

— Ты совершенно прав, — без улыбки ответила Мария. — Мы или подписываем договор, или…

— Нет-нет, — Дюран торопливо помотал головой, — никаких или. Я согласен.

— Не сомневалась в твоём благоразумии, — она перекинула палочку Пьера через стол. — Подписываем, зачаровываем и продолжаем собираться. О своих ассистентах я позабочусь, а вот с Кригером нужно что-то делать.

— Я смотрю, ты не сомневалась в моём решении, — Дюран попытался улыбнуться. Его собеседница, однако, ответила вполне серьёзно:

— Я не сомневалась, что мне не по пути с сошедшим с ума Кригером. С тобой или без тебя, я не намерена дожидаться, пока его выходки меня погубят.

— Что ж… кхм… весьма прагматичный подход, — Пьер вновь растянул губы в нервной улыбке. — Я бы предложил дождаться атаки на Картахену. Уверен, Франц не в том состоянии, чтобы грамотно её планировать. Он просто прикажет берсеркам ударить всем и сразу, а значит сам останется беззащитен. Тогда-то мы и сможем, как ты выразилась, о нём позаботиться.

— Принято, — Шнайдер кивнула, убирая палочку. — Что ж, у тебя ещё остались ко мне вопросы?

Дюран на секунду замялся, непроизвольно покосившись на величественного орла, раскинувшего свои прямые крылья по противоположной стене, потом всё же спросил:

— Ты так спокойно относишься к происходящему. Неужели тебе не жалко?

— Жалко? Чего? Подопытных? Их уничтожает этот фанатик, и ни ты, ни я не можем с этим ничего поделать, потому что управляющие контуры рун замкнуты на нём. По твоей инициативе, кстати сказать, — Мария говорила спокойно, не обвиняя, а просто констатируя факт.

— Тогда это казалось логичным, ты же помнишь. Ты отвечаешь за науку, Кригер — за боевые операции, а я — за осведомителей.

— Не спорю, но сейчас из-за этого мы не можем предотвратить надвигающуюся бойню, а значит и сожалеть не о чем.

— Ну, а в целом… — Дюран неопределённо махнул рукой. — Весь этот проект, столько лет твоей работы, твои успехи… Разве крах всего этого не вызывает у тебя сожалений?

— Успехи? — Мария прищурилась, в её глазах блеснуло нездоровое пламя. — Какие успехи? Осмелюсь напомнить, что мой проект предполагал создание сверхлюдей с огромными магическими способностями, силой оборотней и скоростью вампиров. Сверхлюдей, а не марионеток солдафона Кригера.

— Ну… — Пьер растерялся. Занимаясь политическими и разведывательными делами, он почти не интересовался берсерками, считая их просто мощным инструментом силовой борьбы. — Всё же ты многого достигла. Не припомню, чтобы кому-то удавалось создать что-то, хотя бы отдалённо похожее на твоих берсерков.

— Да, кое-что у меня получилось, — с достоинством кивнула Мария. — Однако для дальнейших исследований имеют значение лишь некоторые специфические реакции сознания на рунные цепочки, выявленные в ходе экспериментов. Я бы продолжила их изучение на подопытных, но в последние месяцы Кригер как с цепи сорвался, требуя перевести всех в его прямое подчинение.

— Будь его воля, он бы и нас с тобой сделал берсерками, — непроизвольно поёжившись от такой перспективы, согласился Дюран.

— Именно. Как видишь, выбора у меня нет. Если я останусь с Кригером, меня в лучшем случае ожидает суд как военную преступницу, а в худшем — Авада Кедавра в спину, когда я буду больше не нужна этому фанатику. В Европе же у меня есть шанс продолжить свои исследования и получить за их результаты немалые деньги.

— Весьма… исчерпывающее объяснение. Что ж, тогда я, с твоего позволению, продолжу сборы.

— Да, — Шнайдер кивнула и, поколебавшись мгновение, добавила. — Пропавший из моих кладовых рог взрывопотама — не лучший способ уничтожить следы нашего здесь пребывания. Его вещество слишком чувствительно и может сдетонировать в любой момент. Я бы рекомендовала воспользоваться отваром из сердечной жилы огненной ящерицы. Он не взрывается, но при взаимодействие с цикутой даёт жаркое и очень устойчивое пламя. Готовое зелье есть в пятой кладовой, второй шкаф справа, а сушёная цикута лежит на полках в третьей.

— Э… — Дюран выглядел пристыжено. — Да, спасибо, Мария, я так и поступлю.

Кивнув на прощанье, фрау Шнайдер покинула кабинет, оставив его владельца упаковывать бумаги. Время от времени Пьер замирал с каким-то документом в руках, блуждающим взглядом окидывая изящный интерьер своего кабинета. Впрочем, вскоре пожилой политик приходил в себя и, невнятно бормоча что-то себе под нос, возвращался к своему занятию. Для магической Южной Америки истекали последние мирные часы.