Вторая попытка (джен)

— Почему вы решили, что… — растерянность реальную Волдеморт отлично прикрыл растерянностью наигранной, театрально не окончив вопроса.

— Это было несложно, — Брутус снисходительно улыбнулся. Острый момент прошёл, и теперь, похоже, ему доставляло удовольствие пояснять «несмышлёному юноше» тонкости политических игр. — Вы неожиданно прерываете свои иноземные странствия, возвращаетесь в Англию и приносите нам чрезвычайно важные внутриполитические сведения. Откуда вы могли их получить? Информация свежая, некоторые озвученные вами планы появились в виде наметок в личных беседах лишь месяц-другой назад, когда стал ясен исход борьбы за министерское кресло. Очевидно, вы не могли раздобыть эти данные где-то на другом краю света. Значит, их передал вам кто-то, вхожий в высшие эшелоны власти. Кто бы это мог быть?

Волдеморт мысленно выругался. Привычка с презрением относиться к интеллектуальным способностям всех окружающих, появившаяся у него после возрождения в девяносто пятом, сослужила дурную службу. Нет, возможно, неожиданный вывод политиков-аристократов можно было обернуть к собственной пользе, но раздражало другое. Он не смог просчитать простенькую логическую цепочку, слишком привыкнув к тому, что никто и никогда не может считать Тёмного Лорда пешкой в чьей-то игре. Пока он привычно подавлял порыв бросить в Малфоя Круциатус посильнее, тот продолжал:

— Это не один из консерваторов, он просто послал бы мне сову. В равной мере, это и не либералы. Как бы Лонгботтом и Марчбэнкс не кричали о всеобщем равенстве, они остаются чистокровными. Если бы кто-то из них по каким-либо причинам решился сменить сторону, он тоже нашёл бы более привычный канал связи. Значит политические партии отпадают. Силовики? Нет, Крауч ни за что не пошёл бы на контакт со мной, даже через подставное лицо вроде вас. Тем более, работая в департаменте магического правопорядка вместе с уважаемым Поллуксом, — Брутус чуть склонил голову в сторону Блэка, — ему ничего не стоило поговорить с ним лично. Остаются только одиночные фигуры, а их не так много. Среди них нужно найти кого-то, кто не успел наладить кулуарных связей для проведения подобных переговоров, но, в то же время, получил доступ к совершенно секретным планам либерального крыла Министерства. Кроме того, эта загадочная фигура должна обладать настолько большим влиянием на вас, что по его просьбе или распоряжению вы решили прервать свою поездку и экстренно вернуться на родину. Как видите, остаётся всего одна кандидатура — новоявленный первый консультант главы Визенгамота и, по совместительству, ваш бывший школьный учитель.

— И теперь, вызывая меня на конфиденциальные переговоры на глазах всего высшего света, вы передаёте сообщение Дамблдору. Если он действительно отправил меня к вам, это станет сигналом, что информация получена. А если я действовал по своей инициативе, то я буду скомпрометирован, и у меня не останется иных вариантов, кроме как сотрудничать с вами. Умно.

— Ваша сообразительность похвальна, мистер Риддл, но вы так и не ответили на вопрос, — несколько резко напомнил Поллукс. Волдеморт был уверен, что, слушая разглагольствования Малфоя, тот с трудом сдерживался, чтобы не поторопить своего соратника.

— И не отвечу, мистер Блэк. Просто потому, что не имею ни малейшего понятия о том, чего хочет Альбус Дамблдор от кого бы то ни было. Но я могу сказать, что он будет делать. Разумеется, если мы с вами договоримся об условиях дальнейшего сотрудничества.

— Сколько вы хотите за вашу информацию?

— О, не стоит рассматривать моё предложение как коммерческую сделку. Скорее, я хочу скоординировать с вами действия по обеспечению нашей стране достойного будущего. Если вы позволите, я хотел бы обрисовать свои планы на этот счёт.

— С удовольствием вас послушаем, мистер Риддл, — Брутус вновь улыбнулся и откинулся в кресле, щелчком пальцев призывая домовика. Тот появился сразу с подносом, на котором красовался фарфоровый чайный сервиз и блюдо с аккуратными маленькими пирожными. — Угощайтесь.

— Пожалуй, я лучше сосредоточусь на предмете нашей беседы.

Блэк тоже отказался от предложения хозяина поместья, и Малфой, пожав плечами, принялся неторопливо размешивать чай с молоком, внимательно слушая Волдеморта. Последний решил начать издалека:

— В школьные годы я организовал что-то вроде клуба, где собирались ученики Хогвартса, для которых чистокровные идеалы не были пустым звуком. В него предсказуемо вошли представители лучших семей магической Британии, в том числе, и ваши наследники. Сейчас я намерен возродить его в форме молодёжного движения консервативного толка.

— Да, Абраксас много рассказывал о ваших бурных дискуссиях. Честно говоря, я думал, для вас это было чем-то вроде юношеской забавы, которая осталась в прошлом.

— И да, и нет. Конечно, сейчас я с улыбкой смотрю на наивность своих подростковых идей, но сам принцип того, что в нашем обществе должна быть сильная молодёжная политическая организация, по-прежнему считаю верным. И, в меру своих скромных сил, я буду организовывать такое движение. Разумеется, с вашей поддержкой, пусть и негласной, дело пойдёт быстрее.

— Вы уже начали заниматься чем-то конкретным, или всё это — лишь красивые слова? — Похоже, Поллукс Блэк весьма вольно относился к нормам вежливости. Волдеморту пришлось собрать всю свою выдержку, чтобы с безукоризненно-благожелательной улыбкой ответить:

— Разумеется! Например, мы с моим другом, Вистаном Эйвери, создаём частное издательство.

— Ха, молодой Эйвери всё же признал, что негоже всяким новичкам тягаться с мастерами артефакторики?

Назвать семью Эйвери, третий век занимающуюся производством артефактов, новичками мог только Блэк. Хотя сам Поллукс предпочитал боевую магию, он по праву гордился фамильным делом, секреты которого вот уже семь столетий передавались из поколения в поколение.

— Он взял на себя лишь организационную часть, так что новое дело вряд ли помешает ему изучать премудрости этой науки под руководством своего деда. Мы уже развернули печатную мастерскую, и в самое ближайшее время начнём выпускать собственную газету. Правда, возникли некоторые затруднения, на вашу помощь в разрешении которых я очень рассчитываю.

— А, — во взгляде Брутуса промелькнула тень разочарования, — так вам нужны средства для выпуска газеты?

— Нет, мы располагаем достаточно надёжными источниками финансирования, чтобы не заботиться об инвесторах или продажах. Мы спокойно можем выпускать по номеру «Магического вестника» на каждого волшебника в стране, вот только как его распространять?

— Вы задаёте хорошие вопросы, мистер Риддл, — Малфой довольно и чуть покровительственно улыбнулся. — Скажите, эти ваши источники финансирования могут себе позволить спонсировать выпуск газеты без получения прибыли?

— Да, мы и не рассчитывали на коммерческий успех этого предприятия, по крайней мере, на первых порах. Сейчас нам важно иметь возможность доносить до общественности точку зрения, отличную от официальной позиции Министерства. Сами понимаете, в преддверии всех упомянутых мной событий, это будет далеко не лишним.

— Хм, вы правы. В иной ситуации я бы вложился в такое предприятие, но, раз вы говорите, с этим проблем нет… — Брутус ненадолго задумался. Формировать выгодное общественное мнение через взятки редакторам «Пророка» пришло в голову только Люциусу, так что сейчас у консерваторов не было собственного печатного органа. Видимо, именно об этом упущении и размышлял лорд Малфой. — Да, пожалуй, существует простое решение вашей проблемы. Я поговорю с нужными людьми в Министерстве, и мы организуем стойки бесплатной раздачи газет в рамках… ну, скажем, улучшения информирования населения. Поставим их в самом Министерстве, Косом Переулке, Хогсмиде и других волшебных поселениях. «Ежедневный Пророк» ничего не потеряет, всё равно большинство его читателей получают газету по подписке за символическую плату. А вместе с ним мы выложим на эти стойки и этого вашего «Вестника».

— Буду очень вам признателен, это решит вопрос с охватом читателей. Полагаю, вы заинтересованы в том, чтобы при необходимости преподносить через нашу газету ту или иную информацию в правильном свете?

— С радостью воспользуюсь такой возможностью. Я так понимаю, это будет некое аналитическое издание?

— Да, в основном статьи на острые социальные и политические темы. Консервативной направленности, разумеется.

— Приятно, что среди молодёжи есть столь сознательные деятели, как вы, мистер Риддл.

— Благодарю за похвалу, лорд Малфой, — Волдеморт вежливо склонил голову, и вернулся к предыдущей теме. — Другим важным направлением будет работа с детьми и подростками. Либералы смогли получить столь большую поддержку во многом потому, что консервативная аристократия не слишком-то стремится пропагандировать свои ценности. Уверен, если правильно подать наши идеи, то большинство населения согласится с совершенно очевидными для любого разумного волшебника нормами жизни благородного общества.

Работать со школьниками Волдеморта не тянуло совершенно, но тот молодой Том Риддл, место которого он занял, буквально бредил своим школьным клубом. Не случайно, лишь только вернувшись из своих десятилетних странствий, он наивно отправился в Хогвартс, пытаясь устроиться на должность преподавателя ЗОТИ. Впрочем, и остепенившийся Тёмный Лорд понимал важность работы с молодёжью, так что две ипостаси его сознания нашли своеобразный компромисс.

— Пропаганда? — Поллукс удивлённо вскинул брови. — Среди кого? Наши наследники и сами знают, кто есть кто, а до остальных нам нет никакого дела.

В очередной раз мысленно недобрым словом помянув блэковских отщепенцев, Тёмный Лорд нейтрально ответил:

— Не стоит забывать о полукровках и чистокровных, но не благородных родах. На власть и могущество аристократии они претендовать всё равно не смогут, но внушить им наши ценности и уважение к нашему образу жизни необходимо, иначе все они отправятся прямиком в объятия либералов с их весьма простыми и привлекательными идеями всеобщего равенства.

Малфой поддержал молодого оратора:

— Пожалуй, я могу отчасти с вами согласиться. В последнее время непозволительно много фамилий из списка «Священных двадцати восьми» начали склоняться к поддержке всех этих либеральных идей об индивидуальной ценности каждого волшебника вне зависимости от его статуса крови. Если механизм обретения консенсуса по важным вопросам среди чистокровных родов даст сбой, полукровки и маглорожденные будут угрозой просто за счёт своей многочисленности. В такой ситуации поддержка населения будет весьма кстати.

— И ты думаешь, Брутус, что разглагольствования наших наследников о чистокровных ценностях среди школьников эту поддержку обеспечат?

— Во всяком случае, это не будет лишним. — Обращаясь к Волдеморту, хозяин поместья продолжил, — Думаю, вам стоит обговорить этот вопрос с Горацием Слагхорном. Кажется, вы беседовали с ним на сегодняшнем празднике?

— Немного. Пока что я хотел бы попробовать организовать кое-что своими силами. В дальнейшем, конечно, привлечение столь опытного человека, как профессор Слагхорн, будет весьма полезно.

— Своими силами? — Блэк подозрительно прищурился. — Что вы имеете в виду?

— Всего лишь возрождение моего школьного клуба. Ученикам никогда не помешает немного общения в неформальной обстановке, а уж если старшие товарищи смогут ещё и помочь им подготовиться к СОВам… Разумеется, в обмен на безусловную лояльность и мягкую, но последовательную пропаганду.

— А неплохо звучит! — Поллукс неожиданно сменил гнев на милость. — Мой Альфард как раз на пятом курсе. Пускай поучится работать с людьми, а не только перебрасываться квоффлом и заигрывать с девицами-полукровками.

— Буду рад вновь встретиться с вашим сыном. Увы, во время моей учёбы в Хогвартсе мы были лишь формально представлены друг другу.

— Да-да, это хорошая мысль. Организовать что-то подобное усилиями детей наших сторонников, — Брутус вновь ненадолго задумался. — На старших курсах сейчас учится Флинт, младший Нотт, Селвин, Роули и одна из сестёр Паркинсон, но с ней я бы не советовал связываться, — на лице Малфоя промелькнула ироничная усмешка. Волдеморт предположил, что дело тут в каких-то матримониальных неувязках.

— Обязательно побеседую со всеми, кого вы порекомендуете. Уверен, они успешно справятся с задачей организации небольшого клуба. Тем более, я поделюсь опытом и постараюсь привлечь к этому других своих школьных знакомых.

— Значит, работа с детьми и пропаганда. Больше вы ничем не планируете заниматься?

— Пока что этого хватит с избытком, — о планах по международному политическому террору говорить было неуместно.

— Что ж, ваши начинания весьма полезны, мистер Риддл. Можете рассчитывать на нашу поддержку, — на правах хозяина подвёл черту обсуждениям Брутус. — Теперь давайте перейдём к основному вопросу: дальнейшим действиям Альбуса Дамблдора.

Волдеморт непритворно задумался. В его истории Дамблдор почивал на лаврах в должности преподавателя, а потом и директора Хогвартса. Если он и занимался какими-то важными делами в Визенгамоте, то широкая общественность об этом ничего не слышала. Но там пятидесятые были на удивление спокойным временем. Станет ли победитель Гриндевальда столь же демонстративно устраняться от участия в общественной жизни волшебной Британии, когда на неё обрушится череда новых кризисов и угроз? Сложно сказать, но некоторые его стратегические планы вряд ли зависят от положения дел в стране.

— Как вам известно, в годы войны Дамблдор познакомился с Анри Дюбуа, главой Международной Конфедерации Чародеев. После победы он даже был произведён в почётные кавалеры ордена Дубовой ветви за заслуги перед Конфедерацией. Несмотря на то, что за последние три года Дамблдор не участвовал ни в каких международных проектах кроме серии судебных разбирательств по делам сторонников Гриндевальда, своих связей с МКЧ и её лидером он не утратил. Есть основания полагать, что в самом ближайшем будущем он станет полноправным делегатом Конфедерации от нашей страны.

— Зачем ему это? — Поллукс недоумённо вскинул брови. — Организовывать чемпионаты по квиддичу и утверждать бесконечные внутренние регламенты?

— Не будь к нему так строг, друг мой! — Брутус вновь расплылся в улыбке, — Дамблдор по праву считается выдающимся учёным и искуснейшим бойцом, но в политике он новичок. В годы войны он видел в Конфедерации эффективно работающий инструмент, и теперь полагает, что и в мирное время её работа будет столь же полезна.

— В чём это МКЧ была эффективна? — Эта тема явно задела Блэка за живое. — В проведении заседаний?

— Брось, нельзя не признать, что Дюбуа смог сделать из бесполезной коллегии стариков действенный инструмент международной политики. В конце концов, именно с её помощью нам удалось скоординировать усилия с нашими заокеанскими партнёрами.

— Теми самыми, которые за нашими спинами торговались с Гриндевальдом о поставках всяких южноамериканских травок для его берсерков?

— Давай не будем смущать нашего юного слушателя старыми спорами, — Малфой с самым приятным выражением лица пресёк препирательства, организовал себе ещё одну порцию чая и поспешил вернуть разговор в прежнее русло. — А что вам известно о внутриполитических планах Дамблдора?

— Он намерен постепенно наращивать своё влияние в Визенгамоте.

Сейчас Волдеморт многое бы отдал, чтобы на пару часов вернуться обратно в девяностые годы и тщательно изучить биографию своего главного оппонента, пусть и за авторством скандальной Скиттер. Увы, тогда он не проявил должного интереса к личности директора Хогвартса, считая поверженного врага недостойным своего внимания. Вообще, в последнее время он всё чаще ловил себя на мысли, что к концу своей прошлой жизни стал чрезмерно самоуверен. Теперь за это приходилось расплачиваться — он даже примерно не представлял, какими путями Альбус добрался до председательского кресла в Визенгамоте. К счастью, слушатели не потребовали подробностей, тут же уцепившись за кажущееся несоответствие.

— Постойте-постойте! Вы же сами говорили, что либералы планируют снижать влияние Визенгамота. Дамблдору это прекрасно известно. Тогда зачем ему пытаться утвердиться в органе, который в дальнейшем планируется всемерно ослаблять.

— Только не пытайтесь убедить нас, — с суровым видом добавил Блэк, — что он решил внезапно сменить сторону в политической борьбе!

— Видите ли в чём дело… Дамблдор смотрит на вопрос с несколько иной точки зрения. Когда вы говорите о политическом противостоянии либералов и консерваторов, вы имеете в виду фракции в Визенгамоте, верно?

— Разумеется. Ведь, в конечном итоге, именно они определяют и выбор министра, и ключевые судебные и законодательные решения.

— Однако Дамблдор склонен ожидать дальнейшего роста влияния аппарата Министерства Магии как такового.

— Бюрократы… — раздражённо проворчал Поллукс, — что они могут?

— Не стоит недооценивать силы конечных исполнителей. Ведь, фактически, вся власть в магической Британии осуществляется через назначаемых чиновников. Все служащие Министерства, от клерков, выписывающих разрешения на международные порталы, до глав силовых департаментов, назначаются внутренним регламентом. Конечно, Визенгамот может опротестовать незаконные решения, и все действительно важные должности распределяются, исходя из компромисса между интересами влиятельных партий. Но представьте, что от внимания Визенгамота начнут ускользать аппаратные вопросы. Не важно, из-за чего, будь то уверенность в абсолютной серости и нейтральность очередного министра, или возрастание документооборота. Тогда всего за несколько лет постепенных кадровых перестановок станет возможным поставить на все ключевые посты нужных людей. А затем будет достаточно всего лишь небольшого перевеса в голосах, щедрых посулов или настоятельных предостережений, чтобы выбрать нужного министра. После чего с одной стороны встанет монолит Министерства, снизу доверху пропитанный лояльными министру людьми, а с другой — вечно интригующие друг против друга фракции Визенгамота. Кто победит в потенциальной борьбе между ними?

— Чушь! — Блэк даже привстал в кресле. — Мы никогда не допустим, чтобы наше священное право на демократическое управление страной узурпировали какие-то бумагомаратели из Министерства!

— Речь не идёт о каком-то резком перевороте. Этот процесс займёт годы и десятилетия. Формально Визенгамот будет по-прежнему собираться на свои заседания и выносить вердикты, но реальные управленческие схемы будут замкнуты на Министерство.

В его реальности итог был практически таким же, но к нему привела куда более длинная цепочка событий. Сначала война семидесятых вознесла на политический олимп силовиков, а затем бюрократы перехватили власть у авроров. Впрочем, сам Волдеморт рассчитывал на скорое повторение схожих событий, только в гораздо более сжатые сроки и с другими действующими лицами.

— Всё равно не понимаю, зачем в таких условиях Дамблдор делает ставку на Визенгамот. — Лорд Малфой больше не скрывал напряжённых размышлений за маской радушия. — И, самое главное, какая ему польза от того, что это узнаем мы?

— Несмотря на свою либеральную позицию и статус крови, Дамблдор во многом симпатизирует чистокровным идеалам. Ему так же как и нам не по душе переход власти в руки министерских аппаратчиков. Пока политическое противостояние сосредоточено в зале заседаний Визенгамота, его исход более-менее предсказуем. Но если реальные инструменты управления страной окажутся переключены на Министерство…

— … то ни мы, ни Дамблдор, ни Марчбэнкс с Лонгботтомом не смогут держать ситуацию под контролем, — закончил Брутус очевидную мысль. — Альбус понимает, что и нам, и ему выгоднее сохранение нынешнего положения дел. Он раскрывает планы либералов в расчёте на то, что мы сможем предотвратить их воплощение в жизнь. Ничего не скажешь, разумный ход с его стороны.

— Зачем ему использовать вас, чтобы донести столь важную информацию? — Поллукс по-прежнему смотрел на Риддла с подозрением. Похоже, он до конца не поверил в столь дерзкий план завуалированного государственного переворота.

— Вы же понимаете, что Дамблдор не может позволить себе испортить реноме завзятого либерала. Личная встреча с ключевыми фигурами альянса консерваторов может поставить крест на его дальнейшей карьере.

— А этот ваш кружок по интересам — тоже инициатива Дамблдора? — продолжал напирать Блэк.

— Нет, это целиком и полностью моя задумка, — совершенно честно ответил Волдеморт.

— Меня интересует другое. — Брутус немного помолчал, задумчиво рассматривая своего молодого собеседника. — Основным тезисом либералов последних десятилетий является абсолютное равенство и личная, а не родовая, ценность каждого волшебника, невзирая на статус крови. В противоположность им, мы, консерваторы, отстаиваем исторически обоснованное право чистокровной аристократии на приоритет управления государством, реализующийся, в основном, через Визенгамот. Так почему полукровка Дамблдор решил поддержать нас, а не своих, хм, единокровных соратников из Министерства?

— Альбус Дамблдор небезосновательно считает себя представителем правящих кругов. После весьма впечатляющего завершения последней войны он оказался принят как равный в верхних эшелонах власти, то есть в чистокровном обществе. Судя по всему, он пришёл к очевидным для нас выводам: магическим миром должны править чистокровные, а никак не вчерашние маглы.

— Это… несколько неубедительно, вам не кажется?

Если бы кто-нибудь в конце девяностых сказал подобное о завзятом маглолюбце Дамблдоре, его наверняка приняли бы за сумасшедшего. Но теперь, после более плотного знакомства с послевоенными политическими реалиями, такой вывод из событий семидесятых казался Тёмному Лорду очевидным. Сам факт создания Ордена Феникса как независимой силовой структуры свидетельствовал о том, что Дамблдор не доверял Министерству и его способностям поддерживать мир и порядок в стране. А уж его состав… Пруэтты, Лонгботтомы, Поттеры, Уизли — все как на подбор представители старых чистокровных династий, пусть некоторые из них и утратили былое влияние и состояние. Да, Альбус продолжал придерживаться принципов всеобщего равенства и прочих идеалистических бредней, но реальную ставку, что на поле боя, что в политике, делал именно на чистокровных. Придуманное на скорую руку объяснение идеально укладывалось в знакомую ему историю. Увы, сослаться на события из прошлой жизни в качестве доказательства своей правоты было невозможно, так что пришлось выкладывать свой последний козырь.

— В молодости Дамблдор был дружен с Гриндевальдом, и, хотя…

— Что?! — Поллукс перебил Волдеморта на полуслове, вскочив с кресла. — Дамблдор был знаком с Тёмный Лордом?! Надеюсь, у тебя есть достаточно веские доказательства!

— Есть свидетели. Вам вряд ли удастся разговорить его брата, Аберфорта, а вот Батильда Бэгшот сможет рассказать много интересного.

— Бэгшот? Та, которая историк?

— Да. И двоюродная бабушка самого Гриндевальда.

— Невозможно!

— Не думаю, что заместителю главы аврората будет сложно это выяснить, — он показательно-равнодушно пожал плечами. — Используйте сыворотку правды или легилименцию, чтобы узнать детали.

— Будет лучше, если мы не станем поднимать вокруг этого лишний шум, — вмешался в разговор тоже порядком удивлённый, но старающийся держаться спокойным Брутус. — Думаю, мне удастся всё выяснить без привлечения аврората.

Блэк, казалось, хотел что-то возразить, но в итоге только бросил тяжёлый взгляд на Малфоя и вновь обратился к Волдеморту:

— Ладно, парень, мы это проверим. Ответь пока на другой вопрос: откуда ты это узнал? Дамблдор никогда не рассказал бы тебе такого.

— А вот этот вопрос я предпочёл бы оставить без ответа, — улыбнулся Тёмный Лорд.

— Послушай, мы не можем…

— Оставь его, Поллукс, — Малфой на полуслове прервал начавшего закипать Блэка. Было видно, что хозяин поместья напряжённо размышляет, но это не мешало ему придерживаться обходительных формулировок. — Юный мистер Риддл дал нам сегодня бесценную информацию и заслуживает право на свои тайны. Да, к слову, а у вас нет к нам вопросов?

— Пожалуй, есть один. Неужели вы настолько меня цените, что готовы поступиться возможным источником информации из лагеря оппонентов только ради того, чтобы я стал вашей марионеткой? Ясно же, что если передача этих сведений была моей инициативой, то Дамблдор перекроет мне доступ к ним, как только узнает о сегодняшней встрече.

— Можете считать, что мы верно предугадали ход сегодняшней беседы. Хотя ваше последнее заявление стало весьма… неожиданным, остальное более или менее соответствовало нашим прогнозам. Надеюсь, эта импровизированная встреча не повредит вашим планам?

— Ничуть, — Волдеморт прищурился, и за маской вежливого юноши на мгновение проступил образ жестокого и могущественного Тёмного Лорда. — Однако впредь, надеюсь, вы не станете устраивать подобных сюрпризов.

Брутус был слишком поглощён своими мыслями, чтобы заметить секундную перемену тона собеседника:

— Мои извинения, мистер Риддл. Уверяю, такого больше не повторится.

— Хорошо. Ещё раз благодарю за гостеприимство.

— Был рад вас видеть. Заходите почаще! Я пошлю сову, как только мы всё проверим.

— Моё почтение, лорд Малфой, мистер Блэк.

— До свидания, — продолжая обдумывать сенсационные новости, Брутус не забыл на прощанье вежливо улыбнуться гостью.

Поллукс лишь отрывисто кивнул. Выражение его лица ясно показывало, что он с трудом сдерживает гнев. Тёмный Лорд не рискнул применять даже легчайшую легилименцию на этом могущественном маге, но был уверен, что фактический глава рода Блэк будет ещё долго спорить с Малфоем о допустимых мерах воздействия в отношении носителей ценной информации.

Попрощавшись с новобрачными и своими близкими знакомыми, Волдеморт аппарировал в Нортумберленд. Несмотря на неожиданности, итогами дня он остался доволен. Жертва заглотила наживку, пусть и не совсем так, как изначально планировалось. Оставалось только ждать. Где-то в Восточной Европе Антонин натаскивал свою молодёжь, а загадочный «мистер Иванов» исправно отсчитывал галлеоны, в недрах министерских кабинетов вынашивались далеко идущие планы, а на неспешных аристократических приёмах обсуждались способы противодействия им. Всё это происходило почти без участия Тёмного Лорда. На ближайшие месяцы он оказался предоставлен самому себе — до избрания нового министра переходить к активным действиям не было никакого смысла.

Это угнетало. Деятельная натура молодого Тома Риддла требовала дела. Неважно какого: обновлять в памяти подробности кровавых ритуалов усиления, изничтожать в зародыше будущих политических оппонентов или подыскивать среди нынешних школьников перспективных сподвижников. Но железная воля семидесятилетнего Лорда Волдеморта сдерживала юношеские порывы. Нужно было сконцентрироваться на текущей работе, пока бешеный водоворот им же организованных событий не закрутит его с головой: съездить к Долохову и посмотреть на собранных им наёмников, выпустить пару-тройку статеек по острым вопросам под своим звучным псевдонимом, может, и правда заняться школьным клубом. Тщательно подготовленный план вызревал, и не стоило портить его преждевременными метаниями.

* * *

У него не было названия — просто Храм, с большой буквы. Так его называли местные жители на десятке разных диалектов, так же его именовали немногочисленные европейцы, что знали о его существовании. Храм был невообразимо древним. Он уже был памятником седой старины, когда четверо великих волшебников в далёкой Шотландии собрались основать школу чародейства. Его стены уже были ветхими, когда над девонскими скалами Мерлин усмирял драконов. Для каменных блоков время между проповедями плотницкого сына в Иудеи и завоеваниями первого владыки аравийской пустыни промелькнуло почти незаметно. Даже когда войска молодого, но талантливого македонца остановились перед джунглями пятьюстами милями западнее, храмовая лестница уже была истёрта тысячами ног. Сквозь величественную арку на входе, смиренно склонив головы, проходили подданные британской королевы, Великого Могола, делийского султана и императора Гупта — и все они заслуженно трепетали пред многовековой историей Храма. Лишь овеваемые сухими пустынными ветрами колоссы пирамид Гизы да засыпанные рвы Стоунхенджа могли сравниться с ним в своей древности.

Магические центры Южной и Юго-Восточной Азии традиционно были обильно украшены. По стенам от пола до потолка вился затейливый орнамент, над крышами высились фигурные башенки, а полы устилали многоцветные ковры. Совсем не таким был Храм. Его стены были сложены из грубых каменных блоков, небрежно отёсанных то ли долотом, то ли заклинанием. Приглушённый солнечный свет, проходя через узкие окна, скудно освещал единственное помещение Храма. В самом его центре возвышался метровый постамент из всё того же серого камня, на котором покоилась единственная храмовая реликвия, почитаемый во всей магической Индии Камень Неба.

Внимательный взор, несомненно, узнал бы в крупном прозрачном бриллианте более совершенного собрата легендарного Кохинура. Безупречная сетчатая огранка, разбивающая камень на несколько широких поясов, составленных из треугольных граней, не была омрачена ни сколами, ни помутнениями. В специальном углублении внутри постамента днём и ночью сиял небольшой магический огонёк, чей свет, преломляясь в многочисленных гранях Камня Неба, украшал сумрачное помещение Храма причудливыми радужными завитками.

В утратившей свой блеск Агре и по-прежнему гордом Джойпуре, шумном Бомбее и далёком Бангалоре слагали свои легенды об этом камне. Одни видели в нём символ колеса Сансары, другие — отражение традиционной кастовой системы, а третьи и вовсе считали Камень Неба наградой, что была вручена Вальмики самим Рамой за сложение величайшего эпоса. Все они сходились в одном — благословение богов не покинет эти земли, покуда Камень Неба занимает своё место в священном Храме.

За долгие века многие ослеплённые гордыней завоеватели мечтали завладеть храмовой реликвией. Местные цари и князья, пришельцы из-за моря, храбрые воители с востока и свирепые варвары, перевалившие через северные горы, все они оставляли свои попытки, забыв о самом существовании Камня Неба, а порой и вовсе безвременно скончавшись. Ведь, в отличие от многих других сокровищ древней страны, его охраняли волшебники. В безымянном Храме всегда был такой же безымянный Хранитель и несколько молодых учеников.

Из поколения в поколение многочисленные паломники несли в Храм свои дары — плату за право взглянуть на божественную реликвию. Крестьяне бережно укладывали на каменные плиты пшеничные лепёшки, пилигримы из дальних земель возлагали свои диковинные артефакты, а султаны и магараджи жертвовали пригоршни золота. Но ни Храм, ни его служители не меняли своего облика, встречая новых гостей всё тем же суровым аскетизмом голых стен и мешковатой одежды.

Мир сотрясали чудовищные войны и кровавые революции, возвышались и гибли империи, а размеренное бытие Храма не менялось уже тысячи лет. Вот и теперь, когда уважаемый брахман Арнав Джха привёл сюда группу каких-то юных европейцев, Хранитель лишь неодобрительно покачал головой, но протестовать не стал. В конце концов, они как и полагается положили свои нелепые золотые монеты на стол для подношений, а значит тоже имели право взглянуть на Камень Неба.

Когда гости принялись многословно восторгаться реликвией, в душе Хранителя шевельнулось смутное подозрение. Слишком много шрамов на молодых лицах, слишком быстрые движения, слишком цепкие взгляды по периметру помещения. Он уже хотел выпроводить не в меру любопытных иноземцев, но к нему обратился с беседой Патил. Как и при всяком визите в Храм, сегодня Арнав Джха сменил европейскую мантию на цветастый национальный костюм, в котором донельзя напоминал карикатурного магараджу из магловских сказок. Окладистая борода и телосложение, однажды метко окрещённое его супругой «богатым», довершали образ.

— Сегодня знаменательный день, друг мой! — Похоже, митхильский властитель был в хорошем настроении. — Международная изоляция нашей страны заканчивается, и ты видишь перед собой очередное доказательство этому. На Балканах только-только закончилась война, а делегация их коммерсантов уже прибыла в наши края за выгодными контрактами. Впервые нами заинтересовались в континентальной Европе! К слову, по этому случаю завтра вечером я устраиваю приём, на котором был бы рад тебя видеть.

— Благодарю за столь любезное приглашение, почтенный, но вынужден отказаться. Храм нуждается в своём Хранителе.

Это было их своеобразным ритуалом — при каждом визите в Храм Арнав Джха неизменно приглашал Хранителя на очередноё приём, а тот, в свою очередь, неизменно вежливо отказывался. Это не было знаком пренебрежения, ни в коей мере. Несмотря на наследование тысячелетнего титула и свой преклонный возраст, Хранитель не был ортодоксальным ревнителем старых порядков. Понимая разумность многих инициатив Патила, он не раз публично выражал своё доверие фактическому лидеру Митхилы. Последний отвечал ему взаимностью, не стеснялся просить совета мудрого Хранителя и с удовольствием проводил долгие часы в беседах с ним.

Впрочем, сегодня разговора не получилось — Арнав Джха, видимо, уловил неудовольствие Хранителя и быстро увёл из Храма молодых иностранцев. Проводив взглядом группу одетых в дорогие мантии магов до границы антиаппарационных чар, Хранитель тяжело вздохнул и покачал головой. С отбытием европейцев чувство тревоги ничуть не уменьшилось.