Вторая попытка (джен)

Солнце почти отвесно падало в джунгли, знаменуя конец очередного зимнего дня. Холодные воздушные массы с далёких гор несли в сердце Митхилы стынь и сухость. Огромная плоская долина полноводного Ганга, сплошь покрытая полями с редкими зарослями сохранившихся тропических лесов, насквозь продувалась северными ветрами. Впрочем, для собравшихся в тени деревьев шестерых волшебников суровая по местным меркам зима с десятиградусной ночной температурой казалась почти курортом.

Долохов нетерпеливо шагал туда-сюда перед отдыхавшими бойцами. Он далеко не в первый раз руководил ударной группой. В годы войны за молодым, но умелым волшебником знатного рода с охотой шли много более старшие колдуны. Антонин сочетал в себе самоотверженность с осмотрительностью, никогда не упуская возможности посильнее ударить врага и, в то же время, не забывая об обороне и своевременном отступлении. Но сейчас, заброшенный в далёкую страну с неочевидной миссией, он нервничал. Слишком много странностей было вокруг этого задания — и в его формулировке, и в условиях его исполнения.

Антонин не понимал эту страну, в которой он со своим отрядом торчал уже третью неделю. Разумный и само собой разумеющийся жизненный уклад соседствовал в ней с какими-то совершенно дикими традициями. Например, его ничуть не удивляли мощнейшие маглоотталкивающие и маскировочные чары, накрывавшие добрый десяток гектаров вокруг резиденции Патила. Островок девственных джунглей посреди бескрайних сельхозугодий, внутри которого прятался роскошный дворец с аккуратным парком, действительно стоило скрыть от глаз маглов. Но почему таких же чар не было на этом Храме, точно также укрытом в лесной чаще? Он своими глазами видел, как из-под храмовой арки выходили какие-то оборванцы насквозь магловского вида. Неужели местным волшебникам не противно допускать простецов до своих реликвий?

Но ещё сильнее он не понимал своего нанимателя. Будучи отпрыском старого и богатого рода, Антонин не удивлялся тому, что какой-то молодой англичанин может позволить себе тратить тысячи галлеонов на сомнительные авантюры. После войны капиталы и влияние многих древних семейств оказались в руках такой же молодёжи, как и сам Долохов. Куда интереснее были способности этого самозванного лорда. Ещё во время приснопамятной дуэли в «Темноводье» Антонин обратил внимание на необычную тактику боя своего визави. Это не было классической дуэльной практикой, с её перекатами, эффектными уклонениями и постоянными попытками как-то отвлечь оппонента. Риддл не сходил с места всю скоротечную схватку, обороняясь исключительно щитами. Но от тяжеловесного стиля войскового боя, как раз таки завязанного на прикрытии друг друга защитными заклинаниями, действия Волдеморта отличались применяемым арсеналом заклятий. Мощные и энергоёмкие щиты образовывали вокруг него непроницаемый кокон, явно не рассчитанный на коллективную защиту.

Несмотря на порой проявляющуюся импульсивность, Антонин был опытным воином и почти сертифицированным витязем, так что не мог оставить все эти странности без внимания. Вооружившись омутом памяти, он потратил несколько часов на разбор пятиминутной битвы. После многократного просмотра событий в «Темноводье», Долохов подметил пару своих несущественных ошибок, а также одну глобальную — ему стоило пользовать короткими аппарациями вместо уклонений и щитов. Увы, многолетнюю привычку сражаться под постоянным куполом антиаппарационного заклятия перебороть было непросто. Но всё это было мелочами на фоне основного вывода из увиденного — он сражался с чрезвычайно опытным и сильным противником, который мог легко его убить, если бы захотел. После короткой вспышки раздражения, вызванной этим умозаключением, Антонин попытался было успокоить себя тем, что под личиной двадцатилетнего юнца мог прятаться опытный тёмный маг под оборотным зельем. Однако естественность и плавность движений Риддла, вкупе с безупречно сидящим по фигуре костюмом, делали этот вывод сомнительным.

Ещё сильнее всё запуталось после пары визитов его работодателя на их карпатскую тренировочную базу. Во-первых, хоть он и скрывал своё лицо от бойцов Долохова специальными чарами, Риддл всё время оставался собой, за два-три часа пребывания на базе не употребляя никаких зелий. А, во-вторых, его отношение к подготовке будущих боевиков полностью ломало представление о нём как об этаком профессионале-одиночке. Он остался совершенно равнодушен к продемонстрированному личному мастерству молодых бойцов и мощности применяемых ими заклинаний, зато уделил много времени вопросам тактического взаимодействия в тройках, внимательно слушая Антонина и порой внося дельные предложения.

Другой странностью Волдеморта была обширность его познаний в самых разных вопросах. Например, во время первого же посещения заброшенного магловского ангара, в котором все участники безымянного отряда собирались для тренировок, Риддл продемонстрировал несколько заклинаний, которые, по его выражению, «могут оказаться полезными в сложной ситуации». Среди всякой экзотики, вроде чар дезориентации явно азиатской природы или заковыристого проклятия-паразита, высасывающего энергию противника из наложенных им магических щитов, оказалось и мощное режущее — «Сектумсемпра». Долохова поразило сочетание простоты, благодаря которой его мог бы выучить, наверное, любой пятикурсник Дурмстранга, с убийственной эффективностью. Явно европейское заклинание, вербальная форма которого имела латинские корни, не было знакомо никому из его отряда. Больше того, целенаправленно поискав информацию об этом заклятье, Антонину не удалось встретить даже упоминаний о нём. А ведь Риддл столь уверенно рассказывал о его действии, что ни у кого из слушателей не осталось сомнений — он не раз видел, как его применяют в реальном бою.

Были и другие примеры необычайной прозорливости Волдеморта. Так, у Антонина сформировалось стойкое ощущение, что ещё во время их второй встречи Риддл не просто знал о Храме и его сокровище, но и более-менее представлял себе всю операцию, включая невольное участие в ней Арнав Джха. Допустим, со здешними реалиями он мог познакомиться заранее, но откуда он мог с уверенностью утверждать, что Патил обязательно сообщит Хранителю о своём приёме? Да сам Долохов, стоя в тот момент в нескольких метрах от переговаривающихся индусов, не смог бы уловить смысла беседы на экзотическом языке! Лишь заранее проинструктированный своим нанимателем, он обратил внимание на то, как Хранитель явно отказывается от чего-то с деланным сожалением.

А ведь было ещё множество вопросов с самим заданием, ради которого они и оказались в этой забытой Богом стране. Хотя всё и выглядело как банальное ограбление, за хитросплетением сложных условий, поставленных Риддлом, чувствовалась политическая подоплёка. Но что могло заставить молодого англичанина лезть в политические дрязги далёкой Индии? Странности всё скапливались и скапливались, но опустившееся за горизонт солнце отвлекло Долохова от размышлений об их причинах.

— Минутная готовность. Глотайте Феликс Фелицис.

Антонин не сомневался, что две его тройки справились бы с Хранителем и его помощниками безо всякого зелья, но проклятые условия их нанимателя всё портили. Нужно было обязательно оставить Хранителя в живых, да ещё и разыграть перед ним настоящий спектакль. Долохов сплюнул. Все эти непонятные сложности ему не нравились.

— Выдвигаемся? — полуутвердительно произнёс Войцех Заремба, лидер второй тройки в их небольшом отряде. Этот молодой поляк непрерывно воевал последнее десятилетие — сначала мстя гриндевальдовцам за свою семью, а потом просто по привычке. В неполные пятнадцать вступив в польское магическое сопротивление, он пережил всю войну и встретил победу в рядах объединённых магических дружин под Кёнигсбергом. Одного этого факта знающему человеку хватило бы, чтобы понять, сколь умён, изворотлив и удачлив был Войцех. Он воевал в одной дружине с Антонином с сорок четвёртого, и за полгода сражений они стали хорошими товарищами.

Впрочем, после победы пути молодых волшебников разошлись — Долохов вернулся в Москву, чтобы стать витязем, а Заремба, так и не сумевший привыкнуть к мирной жизни в родном Кракове, отправился на Балканы, где продолжалась всеобщая бойня. Там, в огне гражданских войн и локальных конфликтов, Войцех отыскал своих нынешних подопечных, таких же молодых наёмников, как и он сам.

Двухметровый хорват с донельзя подходящим его виду позывным Вепар в очередной раз покрутил в руках магический детектор. Увесистый артефакт казался игрушечным в огромных лапищах этого бугая, но Долохов уже имел случай убедиться, что внешность хорвата была обманчива. Вепар был кем-то средним между бойцом, взломщиком заклятий и артефактором. Он умел мастерски определять наличие самых разных чар и заклятий, быстро их нейтрализовывать и буквально налету создавать порталы, а то и более хитроумные артефакты.

Вторым подручным Войцеха был серб по прозвищу Аке, бывший курсант кралевского магического училища, а последние шесть лет — рядовой Народной Милиции. С выходом Сербии из войны он, среди многих других, попал под сокращение и был вынужден податься в наёмники. Долохов провёл с ним несколько учебных спаррингов, по достоинству оценив высокую скорость реакции и умение безошибочно парировать удары противника. Аке использовал стандартный набор атакующих и защитных заклятий, отточив его применение до автоматизма. Но главным его преимуществом было виртуозное владение лечебными заклинаниями. Конечно, основы колдомедицины знали все ветераны прошедших войн, без этого дожить до победы было проблематично. Однако обычно медицинские познания суровых воинов ограничивались умением остановить кровь, зашить рану и притормозить действие проклятия. Для более сложных процедур в ряды сражающихся армий волшебников были мобилизованы целители. Увы, включение в штат их небольшого отряда профессионального целителя, не участвующего в бою, было непозволительной роскошью, так что умения Аке пришлись как нельзя кстати.

Видеть в одном отряде серба и хорвата под предводительством поляка было как-то дико, но Заремба уверил Антонина, что ручается за надёжность своих людей. Своему боевому товарищу Долохов верил, так что вполне спокойно скомандовал:

— Осмотритесь на позиции, наложите антиаппарационное. Двигайтесь к цели по сигналу или по звукам боя.

Коротко кивнув, все трое аппарировали. Позицию они присмотрели и расчистили загодя, у самой границы антиаппарационных чар на другой стороне от Храма. Достаточно было прорубиться сквозь сотню метров джунглей, и бойцы окажутся у хозяйственных построек, в которых, видимо, жил Хранитель и его ученики. Неодолимая для маглов коричнево-зелёная стена деревьев, сплетённых лианами в почти сплошной монолит, для магов была лишь досадной помехой, которую можно было устранить обычными «Диффиндо».

Получив по амулету с протеевыми чарами три пятёрки, означавшими, что все трое успешно и без сюрпризов заняли позицию, Антонин обратился к своей тройке:

— Подъём! Идём быстро, но тихо. Все переговоры ведём только на английском!

Сам Долохов считал эту идею Риддла глупой — с их акцентом пытаться прикинуться англичанами было как минимум затруднительно. К тому же, в горячке боя слова на великом и могучем могут вырваться сами собой. Но их наниматель в этом вопросе был на удивление настойчивым, так что Антонин счёл за лучшее не спорить. Тем более, оба его соратника были выходцами из таких же богатых чистокровных семей как и он сам, так что по-английски изъяснялись вполне прилично. За последние месяцы они даже улучшили свои лингвистические навыки — что в их интернациональном отряде, что на приёмах у местных купцов, беседовать приходилось именно на этом языке, и лишь в своей чисто русской тройке они могли послушать родную речь.

Ещё раз осмотревшись по сторонам и убедившись, что на дороге к Храму никого нет, Долохов произнёс уже на английском:

— Майкл замыкающим, Пол в середине. Люмосы не засвечивать. Вперёд!

По ровной дороге, разрезающей погруженные во тьму джунгли, короткая цепочка бойцов двинулась по направлению к Храму.

* * *

То, что внезапная атака провалилась, Долохов понял почти сразу. Не успела их тройка пройти и сотни метров, как ощутимый всплеск магического фона сбил всех с шага. Через пару мгновений выскочивший прямиком из тёмных недр джунглей серебряный горностай скороговоркой доложил:

— Они пытаются снять наше антиаппарационное. Амулеты пока держат, но Вепар просит поторопиться.

Чертыхнувшись про себя, Антонин скомандовал:

— Бегом марш!

Сейчас он проклинал свою самонадеянность и тот момент, когда отказался от идеи захватить с собой мётлы. «Скрытность важнее подвижности», — сказал он выдвинувшему это предложение Аке при планировании операции в своём карпатском штабе. На первый взгляд логичное решение теперь оборачивалось неприятностями.

Для тренированных бойцов проскочить полкилометра по хорошей дороге — дело пары минут, но на это тратятся бесценные силы. На войне мелочей не бывает, и даже не восстановившееся после спринта дыхание могло привести к серьёзным последствиям. Похоже, понимали это и по другую сторону высокой храмовой ограды — стоило тройке Антонина показаться из-за поворота, как в них полетели заклятья.

Дистанция до каменного забора, отделявшего территорию Храма от джунглей, была приличной, так что Долохов и не подумал ставить щит. Вместо этого он резво метнулся в сторону, отпрыгнув на обочину. Аналогичный манёвр повторили и его спутники, одновременно с этим вскидывая палочки.

Спустя секунду мимо них пролетела россыпь фиолетовых лучей. Судя по их количеству, на той стороне было пятеро волшебников, и это искренне обрадовало Антонина. За время пребывания в Индии его группа постаралась разузнать об объекте будущего штурма максимум, маскируя свой интерес обычным любопытством чужестранцев. Словоохотливый Арнав Джха красочно расписал историю Храма и его реликвии, восхищался мудростью Хранителя, но по всем интересным темам, вроде особенностей магических щитов или подготовки защитников, отвечал весьма уклончиво. Удалось выяснить только, что сейчас в Храме подвизаются четверо послушников разных возрастов. И теперь, похоже, все они во главе с Хранителем встречали незваных гостей залпами проклятий. Это означало, что тройка Войцеха осталась незамеченной и сможет нанести внезапный удар в тыл.

Впрочем, порадоваться хотя бы частичному успеху плана удалось недолго. Вместо нового потока цветных лучей в сторону нападающих полетело клубящееся тёмное облако. Опытные бойцы среагировали синхронно безо всякой команды, быстро собравшись друг за другом и выставив мощный щит против тёмных энергий. Долохов стиснул палочку, готовясь встретить удар «Разъедающего тумана», «Гниения плоти» или какого-то их местного аналога, но ничего не произошло. Облако просто пролетело сквозь щит, обволакивая их своей чернильной темнотой. В ней не было видно ничего — ни дороги, ни друг друга, ни даже светящегося контура выставленного магического барьера. Антонин попытался наколдовать Люмос, но вместо яркого света увидел лишь слабенькое просветление сплошного мрака там, где должен был бы находиться кончик его палочки.

Решение пришло спустя секунду. Раз облако спокойно преодолело щит, призванный отражать энергетическую атаку, оно не содержало никаких тёмных энергий. Значит, это простой морок. Злясь на себя за несообразительность, Долохов выкрикнул:

— Фините Инкантатем!

Заклинание сильного молодого волшебника уничтожило всё облако целиком, и он тут же был ослеплён ярчайшим светом, бьющим прямо в глаза. Пять мощнейших «Люмос Солем», заблаговременно направленных на морок, только и ждали, пока кто-нибудь из атакующих догадается его развеять. Дистанция была оптимальной — луч заклинания уже достаточно расширился, чтобы можно было не целиться по отдельным фигурам, но всё ещё не терял яркости, так что при пятикратном усилении с гарантией слепил любого, кто окажется на дороге.

Наверное, не будь у них столь внушительного боевого опыта, на этом бы всё и закончилось. Дезориентированных бойцов просто растерзали бы шквалом заклинаний. Но трое молодых волшебников, прошедших ад Великой Войны, среагировали мгновенно. Никто не пытался наколдовывать светозащитные щиты или гасить чужой «Люмос» своим «Ноксом». Вместо этого они синхронно развернулись спиной к источнику нестерпимо-яркого света и бросились на землю, наискось уходя от града заклятий.

Кому-то всё же досталось — Антонин слышал, как сквозь зубы выругался Михаил, да и сам был вынужден отвлечься на нейтрализацию последствий вскользь пойманного режущего. Полученный небольшой выигрыш во времени защитники Храма использовали на новую попытку сломать антиаппарационный барьер. Долохов ощутил как дрожит от напряжения магическое поле и не целясь запустил «Бомбардо Максима». Толстый белый луч ударил в опору входной арки, каменные осколки шрапнелью полетели во двор. Не дожидаясь ответа обороняющихся, Антонин выкрикнул:

— Все в атаку! Не дайте им снять барьер!

Справа от него бодро вскочил Павел, слева поднялся Михаил. Они бежали напрямую к Храму, то и дело запуская «Бомбардо». Увы, толку от этого было немного — ветхая каменная ограда на удивление стойко переносила попадания взрывных заклинаний. Летели в стороны брызги щебня, трескались древние валуны, но проломов в заборе не появлялось. Похоже, чутьё не обмануло Вепара, когда тот уверял, что почувствовал какой-то исчезающе-слабый магический фон, исходящий от камней.

Долохов совсем отчаялся помешать обороняющимся снять антиаппарационное, когда ему в голову пришла смелая мысль. До ограды, за которой укрывались служители Храма, оставалось ещё метров восемьдесят, и напрямую их было никак не достать. Антонин остановился и отрывисто скомандовал:

— Помогайте!

Уверенный, что его поймут правильно, он широким жестом палочки вырвал огромный кусок земли и левитацией поднял его метров на пять в воздух. Оба напарника тут же подхватили его «Левиосой», так что Антонин смог сосредоточиться на трансфигурационном заклинании, превращая добрый центнер земли в монолитный валун. Через секунду, по одному жесту своего командира, Михаил и Павел отправили его вперёд, и ещё через пару мгновений огромный камень оказался висеть уже по ту сторону злополучного забора. Быстро прицелившись, Долохов отчётливо произнёс:

— Бомбарда Максима!

Заклинание, в которое он вложил максимум энергии, разбило валун на тысячи каменных осколков, буквально изрешетивших весь двор. Дрожание магического поля, свидетельствовавшее о попытках снять барьер, тут же прекратилось, и все трое не сговариваясь бросились вперёд.

До входа на территорию Храма оставалось совсем немного, когда в проёме арки началось какое-то движение. Каждый из атакующих моментально бросил заклятье: Антонин предпочёл очередную «Бомбарду», Михаил запустил мощное «Диффиндо» а Павел решил опробовать в бою новенькую «Сектумсемпру». Но все три заклинания пропали втуне, увязнув в появившемся размыто-туманном щите. За ним проглядывались силуэты двух человек.

В арке стоял сам Хранитель вместе с одним из своих учеников, крепко сложенным бородачом средних лет. Вместо палочек они держали в руках короткие посохи, а на шее у обоих висели ярко светящиеся рубиново-красным светом амулеты. Долохов не питал иллюзий — вряд ли неожиданно пришедший ему в голову финт с взрывом вырубил всех остальных защитников Храма. Скорее всего, они готовят нападающим какую-нибудь гадость, пока двое самых сильных бойцов будут их сдерживать. Что ж, сражаться против численно превосходящего противника ему было не впервой. Кровожадно ухмыльнувшись, Антонин бросился в атаку.

Первые секунды противники примерялись друг к другу. Долохов запустил в туманный барьер то самое проклятие-паразита, которое им демонстрировал Риддл. Хранитель среагировал мгновенно, убрав щит и ответив каким-то явно темномагическим заклинанием. Насыщенно-фиолетовый луч улетел в звёздное небо, отрикошетив от вовремя выставленного Михаилом скошенного щита. Тем временем, Павел умудрился сотворить за спинами обороняющихся примитивного земляного голема.

Конечно, созданный в спешке конструкт не отличался особым изяществом, но свою задачу выполнил — бородач был вынужден разворачиваться, чтобы взмахом посоха обратить его обратно в кучи влажной земли. Секундная заминка, но на это время Хранитель оказался один против трёх боевых магов, и те не преминули этим воспользоваться. Огненное, взрывное и режущее заклятия одновременно ударились в новый щит, и на сей раз тот хоть и смог поглотить все три луча, но и сам лопнул под их напором. На выручку своему наставнику пришёл его напарник, подставив свой щит под следующую атаку. А спустя мгновение уже русские были вынуждены защищаться, но сказывалось локальное численное преимущество — пока Михаил держал щит, Антонин и Павел могли атаковать.

Неманёвренный бой на открытых позициях — классика последней магической войны, с которой все атакующие были хорошо знакомы. Никто не пытался покончить с противником одним могучим ударом или сотворить какое-нибудь вычурное заклинание высшей магии. Индусов атаковали по всем канонам военного дела, выстраданным за три года кровавого хаоса восточного фронта. Простые заклинания и чёткое распределение ролей в слаженной боевой тройке быстро привели к успеху. Хотя обороняющиеся не получили ни царапины, они были вынуждены отступать, пропуская тройку бойцов внутрь арки и открывая им тем самым простор для манёвра.

Похоже, всю опасность складывающейся ситуации понимал и Хранитель. Приняв на щит очередной залп заклятий, вместо попытки ответить он внезапно завертелся на месте, прижимая свой посох к груди. Предчувствуя что-то опасное, Долохов успел выкрикнуть:

— Укрыться!

Неизвестно, помог ли Феликс Фелицис, или сработали вбитые с кровью и потом рефлексы опытных бойцов, но все трое атакующих успели отскочить за каменную ограду прежде, чем вылетевший из посоха Хранителя огненный вихрь пронёсся через арку. Оказавшийся ближе всех к пламени Павел быстро потушил занявшийся было рукав мантии, и сражение возобновилось.

Вырвавшись на относительный простор двора перед самим Храмом, русские наконец-то смогли воспользоваться своим численным перевесом. Если вначале Долохов старался экономить силы, опасаясь внезапного удара ещё троих послушников, то теперь сражался на полную. Отчаянное сопротивление пары индусов, один из которых по возрасту годился ему в деды, только распаляло Антонина. Впрочем, азарт сражения не мешал ему сохранять осмотрительность, и этому были причины. Стоило кому-то из атакующих слишком увлечься метанием заклятий, как из-за туманных щитов тут же прилетал луч заклинания. Обычно в такой ситуации они успевали подстраховать друг друга, но случались и осечки. Схлопотал режущее в руку Павел, а сам Долохов чуть было не поджарился на каком-то хитром огненном проклятии, которое подожгло землю у него под ногами. Впрочем, и защитники Храма, оттеснённые к самому входу в него, тоже не обходились без повреждений. Бородач заметно хромал, а Хранитель не владел левой рукой, безвольной плетью болтавшейся вдоль тела.

Битва входила в свою финальную стадию, как вдруг откуда-то из-за Храма раздался оглушительный грохот. Похоже, тройке Войцеха тоже не удалось прибыть незамеченной, и отсутствующие послушники встретили их чем-то действительно мощным. Оставалось только надеяться, что опытных ветеранов не удалось застать врасплох.

Не успели сражающиеся обменяться ещё парой ударов, как из-за угла Храма вылетела тройка послушников с такими же короткими посохами в руках. Картина боя резко переменилась. Теперь уже русские были вынуждены уйти в глухую оборону, сдерживая натиск превосходящих сил. Молодые послушники атаковали не очень умело, но яростно, громко выкрикивая заклинания на незнакомом языке.

Тактика боя тройками, за которую так ратовал Антонин, помогла и в этой ситуации. Трое волшебников, сменяя друг друга, могли не только держать постоянный щит, но и время от времени атаковать. Долохов верно оценил ситуацию и крикнул своим напарникам:

— Не пытайтесь достать Хранителя! Бейте по молодёжи!

Несмотря на очевидную правильность этого подхода, особого успеха достичь не удалось — обе группы противников объединились, и если кто-то из молодых послушников чрезмерно увлекался атакой, его всегда своевременно успевал прикрыть Хранитель или его напарник.

Неуверенное равновесие на поле боя продержалось пару минут, когда всё из-за того же угла Храма показались новые участники сражения. Измазанные в грязи, местами запятнанные кровью, в тыл врагу вышли ребята Войцеха во главе с ним самим. Потратив лишнюю секунду на ориентирование и разбор целей, все трое ударили одновременно, и битва закончилась практически мгновенно. Какая-то усиленная разновидность «Инкарцеро» Зарембы буквально спеленала Хранителя прочными канатами, а Вепар и Аке нанесли по два прицельных удара «Ступефаями», надёжно вырубив всех послушников.

Небрежным «Экспульсо» Антонин швырнул уже обезвреженного Хранителя прямо через главные двери его Храма, и, насвистывая весёлый мотивчик, прошёл внутрь. Ему хотелось выслушать доклад о повреждениях, связать оглушённых послушников, возможно, сдать неважно выглядевшего Вепара на руки Аке. Но чёткие и однозначные указания Риддла заставляли разыгрывать идиотский фарс, так что Долохов, про себя проклиная нанимателя, придал своему лицу максимально мерзкое выражение и взял Камень Неба с постамента.

* * *

Это сражение, уже шестое за время его пребывания в качестве Хранителя, не задалось с самого начала. Он почувствовал присутствие чужаков сразу же, как только те оказались внутри купола антиаппарационных чар. Конечно, это могли быть припозднившиеся паломники откуда-нибудь с берегов далёкого Инда, забывшие о разнице во времени. Но вторые сутки не дававшая ему покоя интуиция подсказывала, что на сей раз к ним пожаловали с недобрыми намерениями. Опасения окончательно подтвердились, когда он уловил слабое изменение магического фона. Попробовав аппарировать в другой угол двора, Хранитель словно наткнулся на невидимую стену.

Что ж, атакующие были как минимум умны, и учли, что антиаппарационное заклинание на Храме может не распространяться на его служителей. Крутанув посох в руках, Хранитель попытался сломать инородное магическое поле, но потерпел неудачу. Это было чем-то новым. Похоже, для наложения барьера использовались какие-то артефакты. Он напряг своё сознание, посылая телепатический сигнал уже ушедшим отдыхать послушникам. Раз снять антиаппарационный щит с наскока не получилось, нужно провести ритуал. Сломав барьер, можно будет отправить послание тому же Арнав Джха, и спустя несколько мгновений Храм будет окружён сплошным кольцом защитников.

Тут-то и начались проблемы. Ритуальный круг прямо во дворе начертили быстро, но, стоило всем занять свои места, как Хранитель понял, что нападающие приближаются слишком быстро. Была опасность не успеть. Пришлось проводить приём с ослеплением, но и он дал осечку — вместо гарантированного вывода из строя врагов массовым залпом заклятий удалось только на время заставить их залечь.

Неудачи не закончились и на этом. Сначала непонятно как отскочивший каменный осколок арки резанул руку одному из послушников. Пустяковая рана, залеченная за пару секунд, но ритуал пришлось начинать заново. Они почти довели его до конца, когда испуганный крик оповестил о новой угрозе. Выставленный щит спас их от каменного града, но тут Хранитель ощутил появление новых врагов в тылу, и пришлось отправить младших служителей туда, готовить другой ритуал.

Финалом этой череды неудач и секундных промедлений стала удивительная неэффективность обрушения на тыловую группу атакующих храмового забора. Пытаясь пройти незаметно, те прорезали джунгли заклинаниями и в какой-то момент все втроём оказались вплотную к каменной стене. Её-то и обрушили с помощью заблаговременно зачарованных артефактов трое послушников. Казалось бы, после такого никто не мог выжить, и защитникам Храма осталось лишь добить наглых грабителей во дворе объединёнными силами, но в самый неподходящий момент в спину полетели заклятия.

И вот теперь Хранитель в бессилии был вынужден смотреть на то, как самоуверенный молодчик небрежно крутил в руках величайшую реликвию. Арнав Джха всё же пригрел на груди змею, и боль от её укуса почувствует весь индийский народ. Просвещённый Хранитель бегло знал английский, так что маскировка нападающих под выходцев с Балкан его не обманула. Не будут же опытные воины в бою выкрикивать команды на иностранном языке?

Его удивляла необычная мягкость по отношению к нему и его ученикам. Хотя в битве ни одна из сторон не стеснялась применять мощные убийственные заклинания, в итоге послушников просто оглушили, а его связали. Камень Неба стоил намного дороже их жизней, да и оставлять живых свидетелей со стороны профессиональных убийц было бы неразумно.

Тем временем, один из нападавших приблизился к Хранителю. Презрительно скривившись, он издевательски проговорил:

— Где же теперь твои боги? Почему они не спасут тебя, ведь ты так бережно хранил их реликвию?

Завладевший Камнем человек, очевидно, бывший предводителем бандитов, лениво ответил:

— Оставь его, Майкл. Всё равно эта обезьяна тебя не понимает.

— Как скажешь, Энтони. Тут есть что-то ещё кроме этой стекляшки?

— Вряд ли, — отозвался другой грабитель, — если, конечно, тебя не интересуют крысиные скелеты. Кажется, я видел парочку в углу.

— Хорош трепаться! — Оборвал их Энтони. — Убираемся. Но прежде… Ступефай!

* * *

Хранитель пришёл в себя резко, как бывает только после целебного заклинания, возвращающего сознание. Сквозь кровавую пелену, застилающую глаза, он с трудом различил силуэт обеспокоенно тормошащего его человека.

— О, почтенный, вы пришли в себя!

Мысли путались, и он лишь через пару секунд узнал Дауда, жителя ближайшего магического поселения, который часто приносил целебную мазь для его больных коленей. Опёршись на руку травника, Хранитель поднялся с каменного пола. В глазах вновь потемнело, и он привалился к стене, чтобы не упасть. Голос Дауда доносился глухо, словно через толстый слой ваты:

— Сейчас-сейчас, я уже послал сына за целителем. О, вот и он! Да пожрут тебя ракшасы за медлительность! Почему так долго?! И где, ради всех богов, целитель?

— Его нет дома, отец.

— Так нужно послать ему записку, болван! — Он кинул сыну свою безразмерную сумку. — Найди бумагу!

Дауд не был лекарем, но как и всякий деревенский травник знал много несложных целебных заклятий и ритуалов. Растирая в пальцах какую-то траву, он шептал себе под нос длинное заклинание на арабском. Затуманенный разум Хранителя начал быстро проясняться, и вскоре он смог сделать пару шагов к выходу.

Не слушая причитаний Дауда, который попеременно то умолял его прилечь, то торопил своего сына, Хранитель выбрался во двор. К нему тут же подскочил какой-то смутно знакомый молодой брахман в богатых одеждах и выкрикнул практически в лицо:

— Это правда?! Англичане украли Камень Неба?

Громкий крик породил новую вспышку головной боли, и Хранитель лишь коротко кивнул. Впрочем, парню этого вполне хватило. Издав нечленораздельный вопль, он кинулся за ворота.

Двор был испещрён следами недавней битвы — в слабом свете нескольких небрежно повешенных шаров осветительных заклинаний были видны подпалины, трещины и проломы, щедрой россыпью покрывающие камни ограды и стен самого Храма. В дальнем углу над его учениками уже суетился целитель, возможно, тот самый, которого безуспешно пытался призвать Дауд.

С каждым мгновением во двор прибывали всё новые и новые люди. Кто-то запыхавшись вбегал через полуобвалившуюся арку, другие плавно снижались на коврах-самолётах или стремительно пикировали на мётлах.

Все эти люди наперебой задавали тот же самый вопрос, что и давешний брахман. В перерывах между утвердительными ответами, Хранитель обратился к Дауду:

— Как все они узнали о произошедшем?

— Наверное, так же, как и мы с сыном. К нам аппарировал один из ваших учеников, почтенный. Он сказал, что англичане напали на Храм, украли Камень Неба и теперь пируют во дворце почтенного Арнав Джха. После чего просил передать это всем остальным и аппарировал прочь, наверное, извещать других волшебников. Но я подумал, что вам, почтенный, может понадобиться помощь, а страшная новость и без моей помощи разнесётся быстро. Так что я, захватив лечебных трав, вместе с сыном поспешил в Храм.

За время короткого рассказа Дауда трижды прерывали обычными вопросами о случившемся вновь прибывающие маги, но Хранитель лишь машинально кивал. Ему не давала покоя какая-то неправильность, искусственность происходящего. Что-то в этой истории было не так.

Внезапно его поразила страшная мысль. Откуда кто-то из его послушников смог опознать в нападавших англичан, если никак не мог знать языка? Да и о сегодняшнем приёме у Патила был осведомлён только сам Хранитель. Он до головокружения резко повернулся к Дауду:

— Кто-нибудь оповестил Арнав Джха о случившемся?

— Не знаю, — тот растерянно заозирался. — Но, кажется, многие собираются туда. Мстить проклятым англичанам.

— О, нет! Помоги, мне нужно срочно аппарировать во дворец.

— Нет-нет, вам нельзя, почтенный. Нужно вылечить вашу руку и дать укрепляющее снадобье. Вот, к нам уже спешит целитель и…

— Нет времени, Дауд! Дай руку!

Травник беспрекословно подчинился, и Хранитель, черпая его энергию, совершил парную аппарацию. Похоже, нападавшие забрали свои артефакты, которыми блокировали его возможность перемещаться из Храма, так что они оба благополучно оказались перед высокой кованой оградой митхильского дворца.

По ту сторону забора, за аккуратно расчерченным дорожками парком, светились окна дворца Арнав Джха. Там вовсю радовались жизни на очередном приёме мистера Патила. Дюжина европейских магов, в основном англичан, приятно проводила время в обществе самых прогрессивных индийских волшебников на вполне западном светском рауте, который организовал Арнав Джха. Бизнесмены, учёные, просто искатели лучшей жизни, по тем или иным причинам покинувшие родные места, беседовали с брахманами и кшатриями с плодородных берегов Ганга. Многие пришли с супругами, некоторые — с детьми.

Но Хранитель не смотрел на горящие окна фамильной резиденции Патила. Вокруг него, насколько хватало глаз, между парковой оградой и погружёнными во тьму джунглями стояли люди. Едва прослышав, что Камень Неба украден, а воры прямо сейчас во дворце Арнав Джха, бесчисленное множество магов со всех краёв, от трущоб Калькутты до плодородных равнин Бихара, от болот Бенгалии до горных хребтов Гималаев, устремилось в Митхилу. Мужчины и женщины всех возрастов, от едва оперившихся юнцов до глубоких старцев и почтенных матрон. Патронусы, зачарованные записки-порталы и цепочки аппараций разносили скорбную весть всё дальше, и всё больше магов аппарировало в ночь.

У ворот митхильского дворца стояла вся магическая Восточная Индия. Забыв о многовековых распрях, о кровной мести и неоплаченных долгах, все они пришли сюда с одной целью. Хранитель пытался их образумить, но что измотанный боем старик мог сделать с мощью народного гнева, подпитываемого наветами подстрекателей из числа недругов Арнав Джха? Над теряющейся во тьме толпой пронёсся рёв, который мог бы заглушить грохот любого водопада. Длинный, раскатистый и по-своему мелодичный крик на древнем языке олицетворял единственное желание всех собравшихся тут:

— Пратикаара! [санск. Месть!]

Защитные чары, много веков оберегавшие цитадель Патилов от нападок соседей, не продержались и пары секунд, сметённые нестройным залпом заклятий. Бешеным селевым потоком толпа прокатилась по коридорам и комнатам изящного дворца, не щадя никого на своём пути. Недоумевающих европейцев в бальном зале просто растерзали, не дав даже выхватить палочки. Такая же участь постигла всех остальных, находившихся внутри — обезумевшая толпа не пощадила ни малолетних внуков Арнав Джха, ни даже его домовых эльфов.

История рода Патил, что прихотливой цепочкой взлётов и падений вилась чуть ли не со времён Рамаяны, закончилась в одну ночь. Наутро лишь слабо тлеющее пепелище на месте роскошного дворца напоминало о самой прогрессивной индийской семье.