Конфиденты (джен)

На этот раз Поттер явился уже на следующий день, причём прямо с утра. Хмуро поприветствовав Ариэль, он наложил на двери запирающие и заглушающие чары и повернулся к ней с решимостью во взоре.

— Мисс Лэнгтон, я нарушил массу правил, но всё же принёс вам палочку. Однако просто так отдать вам её я не могу. Это не та поделка, что в прошлый раз, обет, как вам наверняка известно, может быть принесён только с нормальной палочкой, так что на ней нет никаких ограничителей, и это подводит нас к вопросу обеспечения безопасности. Мне придётся вас связать…

— Делайте всё необходимое, — совершенно спокойно кивнула она, с пониманием улыбаясь. — Сейчас нам обоим выгодно, чтобы противоположная сторона не пострадала, но вам, очевидно, этого мало.

Поттер не стал отвечать, приступив к сотворению ограничивающих чар. Несколько минут спустя он опустился на противоположный стул и потёр шрам в виде молнии.

— Что ж… Я готов.

— Палочку, пожалуйста, — повернув прикованную к столу руку ладонью вверх, попросила Ариэль. Тот с явной неохотой протянул ей просимое рукояткой вперёд. — Благодарю. Теперь вашу руку, мистер Поттер.

На этот раз он не колебался. Сжав тёплые мягкие пальца, Ариэль прямо посмотрела в его глаза.

— Клянётесь ли вы… — над текстом обета она думала не один день. Знала, что другой возможности у неё не будет, а потому нельзя допустить расплывчатых формулировок или двояких толкований, и сейчас слова лились свободно — всё давно было продумано.

— …Клянусь, — в последний раз произнёс Поттер, разрывая рукопожатие и одновременно свободной рукой буквально вырывая волшебную палочку у Ариэль.

— Ну вот и всё, — слегка улыбнулась та, игнорируя грубость. — Теперь пути назад нет.

— Я всё ещё могу отказаться от ваших условий, — буркнул Поттер.

Ариэль хмыкнула, не став ничего говорить. По наивности Поттер даже не понял до конца, в чём клялся, но ей это было лишь на руку. Зачем тыкать возможного союзника носом в его собственную глупость? Для совместной деятельности это пользы не принесёт, лишь вызовет желание противоречить… Это лишь страховка, воспользоваться которой Ариэль собиралась исключительно в случае отказа.

— Теперь вы можете озвучить вашу цену.

— Сначала я расскажу, что нужно для вашего ребёнка. Может, вы уже на этом этапе откажетесь.

— Хорошо! — буквально прорычал взбешённый новой задержкой Поттер.

— Предательство крови — проклятие, передаваемое от родителя к потомку, — начала Ариэль. — Вы сами убедились в его наличии у новоприобретённых родственников, не так ли? Мне нужно знать, что конкретно вы увидели.

— Чёрную ауру, — поморщился Поттер, словно даже вспоминать увиденное было неприятно.

— Тёмную или чёрную? — деловито уточнила Ариэль.

— У Артура и Молли — чёрную…

— Артур и Молли — это родители вашей жены?

— Да.

— Хорошо. Всё правильно. А у остальных?

— У братьев Джинни — серая… Мутная… Я не знаю, как объяснить.

— А у неё самой? — отмахнулась от подробностей Ариэль.

Поттер словно постарел в одну секунду на десятки лет.

— Тёмно-серая. Почти чёрная, как у родителей. Пульсирующая…

— Хм… Это нехорошо… — Поттер молчал, но и его обречённого взгляда было достаточно, чтобы Ариэль принялась объяснять. — В зависимости от тяжести проклятия, оно может как сделать ребёнка сквибом, так и ограничиться общими неудачами, проблемами со здоровьем, магическими уродствами или даже мелкими недостатками… На примере старших Уизли — каковы они в магии?

— Молли занимается домом, Артур…

— Мистер Поттер, это не то, что я хочу услышать, — недовольно поморщилась Ариэль. — К примеру… О! Ведь это миссис Уизли убила Беллатрису Лестрейндж? — тот кивнул. — Вы помните, как она себя чувствовала после этого?

— После битвы? Ужасно, разумеется! У неё же сын погиб!

— Меня не интересует её душевное состояние, — терпеливо вздохнула Ариэль. — Она колдовала?

— Н-нет… — неуверенно протянул он и после недолгой паузы добавил: — Она больше года вообще не колдовала. Даже домашним хозяйством не занималась. Но это из-за смерти Фреда…

— Нет, мистер Поттер, это из-за того, что она воспользовалась мощным заклинанием для убийства мадам Лестрейндж, если позволите финансовую аналогию, она разом потратила всё накопленное. Судя по описываемому вами цвету ауры, старшее поколение Уизли вместе заработали проклятие — в одно время. Предательство испокон веков считалось одним из самых тяжких преступлений, и наказывалось оно соответственно. Предательство крови — это не ругательство, мистер Поттер, а проклятие, и оно не может никак не проявляться. В данном случае оно выражено в слабых магических способностях. Мне неизвестно, каковы как маги были старшие Уизли до того, как получили проклятие, однако, не предприняв ничего, они с каждым прожитым днём слабеют магически, да и физически — что очевидно по их внешнему виду. Посмотрите, насколько старше своих ровесников они выглядят. Проклятие не всегда означает приговор. Магия… она не живая, разумеется, но всё же разумна. Она даёт возможность всё исправить, заслужить прощение. Или хотя бы выкупить его. Если ваши наблюдения верны и в отношении цвета аур у детей старших Уизли, то это означает, что старшее поколение… они не предприняли ничего, чтобы их защитить. Не думаю, что они не поняли, что произошло, наверное, просто не знали, что можно сделать, однако время упущено, и взрослым Уизли уже не помочь. Качество их жизни будет постепенно ухудшаться, да и срок сократится, но самому физическому существованию угрозы нет. А вот их потомкам ещё можно… Хотя… — Ариэль запнулась на секунду, но тут же помотала головой. — Впрочем, меня это не касается. Поговорим непосредственно о вашем ребёнке. Цвет ауры вашей жены свидетельствует о том, что ребёнок родится проклятым. Единственная возможность этого избежать — провести ритуал сразу после его рождения. И вот тут мы упираемся в первое препятствие. Ритуал при родах — первый шаг, он лишь воспрепятствует укоренению проклятия. Само оно будет витать вокруг, пытаясь добраться до ребёнка, и, единственный выход — в течение первого года жизни изолировать малыша от всех проклятых.

— Вы говорите, что Джинни не сможет видеться с собственным ребёнком?! — ахнул Поттер.

— Да.

— Но ведь она его мать!

— Вы не пришли бы ко мне с волшебной палочкой, если бы не знали, что проклятие предательства крови в третьем поколении — это приговор. Вам известно, что проклятый ребёнок не проживёт и нескольких лет, а если выживет — останется магически, физически или умственно неполноценным, то есть сквибом, калекой или идиотом… Мистер Поттер, вам придётся сделать выбор: здоровье и жизнь для вашего ребёнка или недолгое счастливое материнство для вашей жены.

— Мари-Виктуар уже года четыре! И с ней всё в порядке… — Ариэль недоумевающе смотрела на него, так что Поттер счёл нужным пояснить: — Это дочь старшего сына Уизли Билла.

— Того, что женился на полувейле? — уточнила она и улыбнулась: — Я не стала упоминать это, поскольку вы — не магическое существо, однако это тот самый идеальный способ избавиться от некоторых ужасных проклятий, к которому изредка прибегают все чистокровные семьи.

— У Джорджа тоже недавно родился сын…

— И вы готовы поставить жизнь своего ребёнка на кон? Вы уверены, что тот мальчик здоров?

— Хм…

— Очевидно, вы уже и без моих подсказок сами вспомнили что-то, опровергающее это.

— Д-да… Он очень слабый, и маленький, и всё время болеет…

— Мистер Поттер, — очень мягко обратилась к нему Ариэль, — я понимаю, вам очень трудно смириться с правдой, принять её, но, клянусь вам, я ничего не выдумываю…

— Я знаю, — глухо произнёс он. — Я же не просто так согласился принести вам палочку. Я успел узнать достаточно, чтобы понять, насколько всё серьёзно.

— Тогда… могу я продолжить? Спасибо. Вашему ребёнку предстоит лишиться не только матери. В первый год — абсолютная изоляция, позже можно будет познакомить его с семьёй — но только под защитой артефактов! Ему не стоит вообще контактировать с носителями проклятия, однако редкие исключения не станут фатальными. Если я буду жива и на свободе, я позабочусь о том, чтобы уберечь его.

— Хорошо.

— Это не всё. Поскольку вы не ввели свою жену в род, на вас проклятия нет, но когда вы с ней — оно оказывает на вас влияние. В первый год после рождения ребёнка, если вы собираетесь проводить с ним время, вам тоже нельзя контактировать с Уизли.

Поттер едва не застонал. Уронив голову на сцепленные замком руки, он сгорбился на стуле, и Ариэль замолчала, не зная, как его утешить.

— Скажите, а Рон с Гермионой… У них тоже скоро должен родиться ребёнок…

— Давайте решим вопрос с вашим наследником, мистер Поттер. Если я окажусь на свободе на своих условиях — тогда можно будет обсудить потомство ваших друзей.

Нехотя кивнув, Поттер взял себя в руки и вернулся к деловому тону.

— Что ещё?

— Траты, мистер Поттер. На изготовление защитных артефактов мне потребуются определённые редкие материалы, лаборатория…

— Технические стороны вопроса не проблема.

— А как насчёт законности?

— Что вы имеете в виду? — не понял тот.

— Неужели вы не догадались, что нужные ритуалы, разумеется, запрещены Министерством магии? Я вовсе не стремлюсь увеличить срок своего пребывания в Азкабане, спасая чужого ребёнка.

— Я что-нибудь придумаю, — обречённо вздохнув, пообещал Поттер.

— Значит, с этой частью условий вы согласны? — подвела промежуточный итог Ариэль.

— У меня же выбора иного нет, кроме как согласиться, — вздохнул тот. — Моей семейной жизни явно придёт конец, но, уверен, Уизли поймут, что мною движет. — Ариэль удержала неуместный смешок, хотя в понимании предателей крови сильно сомневалась. — Не пора ли вам озвучить свои условия?

— Думаю, самое время. Во-первых, я хочу, чтобы вы уничтожили определённые документы, что есть в Аврорате на трёх человек.

— На кого?

— Пока это не важно, — уклонилась от прямого ответа Ариэль. — Мы обсуждаем ваше принципиальное согласие.

— Вы требуете, чтобы я проник в архив и…

— Не все следы преступлений, мистер Поттер, лишь часть. Но, даже если нужный документ из дела фигуранта окажется на столе министра — он должен быть уничтожен.

— Продолжайте, я подумаю, что с этим можно сделать.

— Нет, так не пойдёт, — откинулась она на спинку стула. — Если хотя бы с одним пунктом моих требований вы не согласитесь, дальнейшее обсуждение теряет смысл.

— Хорошо, — скрипнул зубами Поттер, — я сделаю это, если смогу. Дальше!

— Во-вторых, я хочу, чтобы вы инициировали пересмотр дел Пожирателей смерти с учётом той информации, что получили от меня и выяснили в процесс поиска опровержений.

— Как вы себе это представляете? — изумился Поттер. — Это вне моей компетенции.

— Я не требую невозможного, мистер Поттер, — улыбнулась Ариэль. — Я же не предлагаю вам добиться для всех свободы. Но после всего, что вы узнали, неужели вы по-прежнему придерживаетесь мнения, что все Пожиратели смерти — зло, что никто из них не заслуживает снисхождения?

— Может быть…

— А ведь вы знаете совсем мало. Я не жду, что их вдруг завтра же выпустят на свободу, но уменьшения срока многие из них заслуживают.

— Х-хорошо, — с запинкой произнёс Поттер. — Не представляю, как этого достичь, но обещаю тщательно всё обдумать.

— Я могу с этим помочь.

— Хорошо, — на сей раз твёрдо повторил Поттер. — Если вы подскажете, как этого добиться, я сделаю всё от меня зависящее, чтобы подтолкнуть министра к мысли о пересмотре.

— Замечательно. Ещё мне бы хотелось, чтобы вы подняли вопрос с отменой того самого дополнения к закону о Пожирателях, из-за которого я оказалась в Азкабане.

— Укрывательство?

— Верно. Нельзя наказывать людей за преданность семье и родным.

— Хм.

— Я не за себя прошу, — добавила Ариэль. — Я готова отсидеть свой срок до конца, но меня-то вы вытащите, я вам нужна, а вот тот же мистер Нотт-младший… Состояние его здоровья внушает мне определённые опасения.

— Какое вам до него дело?

— Никакого, — пожала плечами Ариэль. — Это не условие, а просьба.

— Ясно. Больше у вас нет требований?

— Нет.

Поттер некоторое время смотрел на неё, словно ожидая, что этот ответ окажется шуткой, и Ариэль продолжит перечислять условия. Но минуту спустя стало очевидно, что та закончила, и он не удержался от вопроса:

— Вы могли требовать всё что угодно. Уверен, вы уже поняли, что я готов согласиться на всё, лишь бы спасти своего ребёнка. Но вы… Я принёс обет, что сохраню в тайне всё, что вы скажете, так скажите же мне, что вами движет?!

— Вы не поверите, мистер Поттер, но мною движут самые обычные, я бы даже сказала примитивные человеческие реакции. Я всего-навсего хочу быть со своими близкими и не бояться каждую минуту, что потеряю их.

— Кто они? Пожиратели смерти? Тот человек, сведения о котором вы скрываете, из-за нежелания выдать которого вы и оказались здесь — он ваш близкий? Кто он вам?

— Не слишком ли много вопросов?

— Я имею права знать, в конце концов, мы с вами теперь подельники! И, если вам ничего не грозит в случае моего провала — обет не позволит мне сдать вас, то моя жизнь висит на волоске. Кто знает, может, через месяц я займу соседнюю с вами камеру?

— Я надеюсь, вы успеете выполнить свою часть сделки, и тогда для вас и камера освободится, и я получу возможность спасти вашего сына.