Муженек Луны (Luna’s Hubby) (гет)

День рождения Гарри отмечали в субботу, а в среду детям нужно было уезжать в Хогвартс. Приготовления к школе заняли несколько дней. Лавгуды отправились на Диагон-аллею, чтобы купить книги, ингредиенты для зелий и другие школьные принадлежности, а также новые мантии, так как из старых Гарри и Луна уже выросли. В воздухе, казалось, витало напряжение. Волшебники то и дело оглядывались, будто за их спиной появились сбежавшие преступники.

Семья Лавгуд направилась к магазину «Флориш и Блоттс», на витрине которого была выставлена одна из новинок. Луна указала Гарри на нее, и они вместе засмеялись. Книга называлась «Украденные Подвиги: Истории о людях, чьи заслуги присвоил себе Гилдерой Локхарт».

– Все хотят попасть в Клуб Гилдероя Локхарта! – Луна была в восторге.

Вечером перед отъездом Селена вызвала детей в гостиную для серьезного разговора. Она сказала, что награда Риддла, к слову – наименее защищенная из всех, что они нашли, благополучно уничтожена. Луна внимательно посмотрела на Гарри и подтвердила это. Осталось еще уничтожить кубок и медальон, а также, с помощью Гарри, найти оставшиеся два хоркрукса. Селена пыталась объяснить, как опасно искать оставшиеся Темные предметы самим. Кроме того, она сказала, что, вероятно, дневник и награда – самые ранние из хоркруксов, именно поэтому без особого труда удалось снять с них защитные чары и уничтожить.

Селена предостерегла Гарри и Луну насчет сбежавших преступников. Вероятно, Пожиратели Смерти будут пытаться убить мальчика, если узнают, кто он на самом деле, поэтому истинная личность Гарри должна храниться в секрете. А еще она попросила присматривать за Невиллом, потому что за ним охотится Беллатрикс Лестрейндж. Скорее всего, Питер Петтигрю не будет пытаться мстить – это не его стиль – так что на его счет не надо беспокоиться. Но все равно школьникам надо быть очень осторожными, и звать на помощь, если они увидят что-то необычное. Сколько Гарри и Луна не упрашивали, Селена так и не сказала, что сделала Беллатрикс Лестрейндж родителям Невилла. К тому же она запретила им спрашивать об этом самого мальчика:

– Ему и так плохо. И если вы настоящие друзья, то не станете на него давить. Не донимайте его, но будьте рядом, если Невиллу понадобится помощь. Часто лучшее, что вы можете сделать для друга – это просто помолчать.

На этой ноте разговор был окончен

* * *

Изрядно выпивший волшебник вышел из бара на Диагон-аллее. Пройдя несколько шагов, он заметил стражей порядка в красных мантиях – после побега из Азкабана улицы постоянно патрулировали авроры. Он поспешил свернуть в темный переулок, чтобы не столкнуться с ними, и вдруг услышал шепот:

– Эй, приятель, не поделишься парой кнатов с тем, кому не повезло в жизни?

Волшебник попытался высмотреть говорившего, но в переулке было слишком темно. Он пошарил в карманах, не без труда вытащил на свет божий свою волшебную палочку, и пробормотал: «Lumos». Осмотрелся. Переулок был длиной метра четыре, по бокам – двери домов, на мостовой – горы мусора и крыса, убегающая от света на большую улицу. Но он так и не увидел того, кто с ним заговорил. Волшебник сделал несколько шагов по переулку, двигая палочкой из стороны в сторону, стараясь ничего не пропустить, даже наверх посмотрел. Ни души. Он пожал плечами, и хотел уже вернуться, как сильнейший удар обрушился на его голову.

Примерно через час авроры нашли его, лежащим без сознания, с проломленным черепом. В утренних газетах появилась сенсационная новость: сбежавший из Азкабана Питер Петтигрю завладел волшебной палочкой.

* * *

Первого сентября Лавгуды вышли из камина на станции 9 и ¾. Они прибыли довольно рано, потому что дети собрали свои вещи еще прошлым вечером. Гарри и Луна попрощались с родителями, и зашли в последний вагон. Открыв первое купе, они с удивлением обнаружили там спящего человека.

– Дядя Ремус! Что вы здесь делаете? Вставайте скорее, а то сейчас поезд тронется и увезет вас в Хогвартс!

– Гарри! Луна! Какой сюрприз. Что-то я задремал. Не ожидал, что меня разбудит кто-то знакомый.

– Последний вагон ближе всех к каминам, поэтому мы и зашли в него, – сказал Гарри.

– Я об этом не подумал. Ну и хватит об этом. Вы-то как, готовы ко второму году в Хогвартсе?

Пока они разговаривали, ученики постепенно занимали свободные места.

В последнюю минуту в поезд запрыгнули Уизли, и Гарри пошел пригласить Рона и Джинни в их купе. На обратном пути к компании присоединилась Гермиона. Несколько часов они делились друг с другом впечатлениями о проведенном лете. Наконец, Гермиона задала очевидный вопрос:

– Мистер Люпин, что вы делаете в Хогвартс-Экспрессе?

– Да, вы так и не сказали, почему едете с нами? – поддержал ее Гарри.

– Он наш новый учитель по Защите от Темных Искусств, – ответила за Люпина Луна.

Тот уставился на нее с открытым ртом.

– А ты откуда знаешь?

– Во-первых, дядя Сириус говорил, что в этом году не вернется на должность преподавателя Защиты. А во-вторых, у вас на чемодане написано: «Проф. Р. Дж. Люпин».

– Теперь понятно, почему Шляпа направила тебя в Рейвенкло, – улыбнулся новоиспеченный профессор. – Жаль, что занятия еще не начались. Я мог бы наградить тебя парой баллов.

– Эй! – воскликнул Рон. – Так нечестно! Я тоже хочу дядю, который будет начислять мне баллы.

– А разве профессор Блэк в прошлом году не был беспристрастен? – спросил Ремус. Рон покачал головой. – Чтоб ты знал, он тоже их дядя, да к тому же крестный Гарри. Я думаю, что смогу быть таким же справедливым, как он.

– Сириус Блэк – твой крестный отец? А почему ты никогда об этом не говорил? – спросил Рон.

– Понимаешь, когда он им стал, я был очень маленький, и мы с тобой были незнакомы. Да и говорить я еще не умел…

Рон закатил глаза:

– Да нет, я имею в виду – недавно.

– Ты не спрашивал. Да я и сам узнал, что он мой крестный, не так давно – когда меня усыновили, а Сириус сбежал из тюрьмы. Мы с ним друзья. Но вообще это имело бы значение, если бы с Лавгудами что-то случилось, но, как говорил дядя Ремус…

– Извини Гарри, но, как только мы сойдем с поезда, вы все будете меня звать профессор Люпин, – поправил его Ремус.

– Да, конечно. Как и профессора Блэка в прошлом году. В общем, профессор Люпин, да и все мы считали, что лучше об этом не упоминать.

Вскоре к ним присоединились Драко и Невилл, и разговор вернулся к летним каникулам. Рон спросил, что все думают о побеге из Азкабана. Драко глубоко, театрально вздохнул:

– Ох, нет. Еще и ты! Меня все кому не лень спрашивали: «А ты еще не виделся со своей сбежавшей тетей?» У них что, совсем мозгов нет? Если б я ее видел и не сказал аврорам, стал бы я разбалтывать об этом всем подряд? Раз в газете ничего нет – значит, мы ничего никому не говорили. Поэтому выяснять, прячем мы ее, либо просто не видели, бесполезно.

Луна оторвалась от свежего номера «Придиры» и сказала:

– Другими словами, он ее не видел и уже устал оттого, что все его об этом спрашивают.

Драко улыбнулся и кивнул. Тем временем поезд начал замедляться, пока совсем не остановился. Неожиданно погас свет.

«Что происходит?», «Мы еще не приехали», «Почему погас свет?» – слышалось отовсюду. В воздухе повеяло холодом. Дверь вагона открылась, и внутрь вплыло существо в саване. Кто-то закричал, кто-то упал в обморок, профессор Люпин встал и направил на это палочку.

– Здесь нет ни Петтигрю, ни Лестрейндж. Убирайся! – Отвратительное создание, шелестя саваном, вылетело из вагона. – Помогите тем, кому стало плохо. Я сейчас вернусь.

Ремус вышел из вагона. Вскоре свет снова включили, и поезд тронулся. Дети посмотрели друг на друга и увидели, что Гарри сидел на полу, ему было явно плохо, он выглядел испуганным. Драко, сидевший на своем месте, был бледен, он дрожал, взгляд у него был каким-то расфокусированным. Невилл сжался в комок на сиденье, крепко обхватив колени руками. Когда Джинни прикоснулась к нему, и спросила, все ли в порядке, он вздрогнул. Друзья помогли Гарри подняться – мальчик сел и помотал головой.

– Кто кричал? – спросил он.

– Наверно, я, – ответил Невилл. – Я вспомнил, как… – он затих и отвернулся к окну.

– Нет, это была женщина. А еще кто-то над ней смеялся. Я не знаю… – Гарри передернул плечами.

Луна наклонилась к нему и сказала шепотом, будто боясь, что сказанное станет реальностью:

– Я вспомнила тот случай, когда мама чуть не умерла. Я видела, как она лежит на земле и не дышит… – Гарри нежно обнял ее и стал поглаживать по спине.

– Я почувствовал, будто вся радость в мире исчезла, – сказал Рон. Джинни и Невилл кивнули, соглашаясь. Пока они обсуждали случившееся, Драко не шевелился, только переводил взгляд от одного говорившего к другому. Гарри заметил это и тихонько спросил:

– Драко, ты в порядке?

Тот лишь кивнул.

Вернулся профессор Люпин и дал каждому по плитке шоколада. Он сказал, что только что они встретились с дементором, стражем Азкабана. Шоколад помог Драко немного расслабиться, но он все еще выглядел напуганным. Ремус вышел из купе, чтобы посмотреть, как дела у других студентов. Дети продолжала вполголоса делиться теми ощущениями, которые испытали – все, кроме Драко. Он сидел очень тихо и иногда судорожно вздыхал.

Профессор ЗоТИ вернулся к ребятам. Он посоветовал Драко обратиться к мадам Помфри, когда они приедут в Хогвартс, но мальчик настаивал, что с ним все в порядке. Учитель скептически на него посмотрел, но уговаривать не стал. Он взял свой чемодан и сказал, что они увидятся в Хогвартсе.

– Что? Ты уходишь в другое купе? Тебе необязательно это делать! – воскликнул Гарри.

– Нет, Гарри. Мне сейчас нужно быть в Хогвартсе. Мы еще увидимся на уроках, – профессор Люпин дисаппарировал с легким хлопком. Дети подумали, что, скорее всего, он пошел сообщить о дементорах.

Вскоре поезд подошел к Хогсмиду, и все ученики вышли на станцию. Когда они рассаживались по волшебным каретам, которые должны были отвезти их в школу, Луна немного отстала и внимательно куда-то посмотрела.

Потом, когда залезла в карету к друзьям, сказала:

– Мне кажется, они же везли нас к станции прошлым летом.

– Кто эти «они»? – спросил Гарри.

– Крылатые животные, похожие на коней, – сказала Луна. Гарри не знал, что и думать. Были ли это настоящие животные или какие-то сомнительные существа, описанные в «Придире»? Но мальчик всегда был склонен верить ей, несмотря ни на что. Драко немного оживился и спросил, почему только она видит этих животных. Возникшее предположение, что их видят только девочки, нельзя было опровергнуть сразу, потому что Луна была единственной девочкой в их карете. Когда они остановились у ворот Хогвартса, Гарри попросил Луну помочь ему потрогать этих невидимых животных. Вместе с Драко он погладил чудо-коней по холке. Это было так странно – чувствовать что-то, но видеть при этом только диск восходящей полной луны. Они обнаружили, что другие девочки тоже не видят этих коней, и до сих пор было непонятно, почему же их видит Луна. Кроме нее, их видел только Невилл. Гарри и Луна проводили Драко до самого Большого Зала, чтобы убедиться, что с ним все будет в порядке.

Праздник был похож на прошлогодний, только сейчас Лавгуды наблюдали за распределением со стола своего факультета. Пока сортировка не началась, они ходили по залу и здоровались с друзьями. Распределение проходило так же, как и все годы до этого, и, как обычно, каждый стол овациями встречал студента, попавшего на их факультет. Потом профессор Дамблдор сказал несколько глупых слов, а после его речи на столах появилась еда. После ужина директор снова поднялся и поприветствовал всех. Он представил профессора Люпина – преподавателя по Защите от Темных Искусств (а самого Ремуса в зале не было). За столом сидели еще двое новых учителей. Первой была Вильгельмина Граббли-Планк, новый преподаватель по Уходу за Магическими Животными. Это была пожилая волшебница с коротко постриженными седыми волосами и выступающим подбородком. Она поднялась со стула и кивнула детям, когда директор представил ее. Другим неизвестным был человек с темными волосами и темным морщинистым лицом. Казалось, он много времени проводил на улице. Он выглядел немного высокомерным, но это могло объясняться тем, что в этот момент он беседовал со Снейпом.

– А сейчас позвольте мне представить вам сэра Гайлза Тьюмалти, нашего нового преподавателя Истории Магии, – сэр Гайлз повернулся к студентам, оценивающе на них посмотрел и кивнул. Больше всего аплодисментов было со стороны Рейвенкло. Студенты этого факультета были наиболее устойчивы к усыпляющим речам Биннса, но это не значило, что уроки этого преподавателя им нравились. – И под конец неприятная новость. В этом году территорию за школьными воротами будут постоянно патрулировать стражи Азкабана. Они должны защитить учеников Хогвартса от сбежавших заключенных. Держитесь от них подальше, и от Запретного Леса тоже. – Дамблдор посмотрел на стол Гриффиндора. – Дементоры очень опасны, и если, не дай Мерлин, они перепутают вас с беглецами, это может стоить вам души, а то и жизни.

Пока он это говорил, студенты со страхом переглядывались между собой.

Когда пир закончился, Гарри сказал Луне:

– В этом году я попробую попасть в команду по квиддичу. Дамблдор сказал, через две недели, так?

* * *

После распределения Минерва МакГонагалл заняла свое место рядом с директором за преподавательским столом, и стала внимательно рассматривать учеников, начиная со своего факультета. Рон Уизли абсолютно не подходит. Все семеро детей Артура и Молли слишком известны, чтобы быть им. Симус Финниган? Нет, Минерва была знакома с его матерью, и одна из первых узнала о рождении мальчика. Дин Томас? Цвет кожи поменять не так трудно, а затеряться среди магглов очень легко. Но магическое истощение в девять лет и лечение в Святом Мунго – не сходится. Семья Томаса ничего не знала о магии до получения им письма. Не он.

Хаффлпафф? Не Лонгботтом и не МакМиллан – оба чистокровные, и оба находились дома во время мистического исчезновения Поттера. Не Финч-Флетчли – по той же причине, что и Томас – он магглорожденный.

Рейвенкло? О студентах этого Дома она почти ничего не знала. Может, Корнер, Бут, Голдстейн – золотые мальчики Рейвенкло? Только у Корнера темные волосы, у Бута рыжеватые – может, это от Лили? Энтвистл? Он полукровка, довольно умен, но не кажется таким уж сильным волшебником. Корнфут? Невысокий и толстый, совсем не похож ни на Лили, ни на Джеймса. Но и блондинов исключать нельзя – волосы всегда можно перекрасить. Хмм. Поттер спас свою приемную мать и получил магическое истощение. Она снова посмотрела на Корнера. Может быть.

Слизерин? Макгонагалл вздрогнула. Не Малфой и не Нотт – об их рождении разве что в газетах не писали. Чистокровные… брр. Крэбб и Гойл? Она снова вздрогнула. Правду про них говорят – один мозг на двоих (Интересно, а он им вообще нужен?). Забини? Скромный мальчик, хороший ученик. Да и цвет кожи, опять же, поменять не трудно. Но у него очень известная мать. Если бы она была «награждена» ребенком шесть лет назад, то эта новость обязательно появилась бы в какой-нибудь газетенке типа «Придиры» или «Ведьминого Ежеднедельника». Но никаких заметок не было.

Была еще одна мысль. А если его замаскировали, магически или еще как, сделали из него девочку? Замдиректора даже думать об этом не хотела. Она не знала, каким образом можно превратить мальчика в девочку, но ведь в мире магии возможно все, так? Она покачала головой, встала и направилась в свои апартаменты рядом с Башней Гриффиндора. Нужно приглядывать за этим Майклом Корнером.

* * *

В Башне Рейвенкло в это время проходило ежегодное собрание «Такие правила у нас на факультете». После традиционного приветствия новичков, поднялся Гарри:

– Привет! Я – Гарри Лавгуд, второй курс. В прошлом году я проводил эксперимент по обучению магглорожденных студентов тому, что уже умеют те, кто жил в волшебных семьях. В частности, базовые движения волшебной палочкой. Эксперимент удался, и магглорожденные первокурсники прошлого года освоились в мире магии гораздо быстрее, чем их предшественники. Этот эксперимент не ограничивается только Рейвенкло, кроме того, в нашу группу входят не только магглорожденные. Встречи будут проходить в Большом Зале по пятницам после ужина. Надеюсь, мои друзья с других факультетов делают похожие объявления в своих гостиных.

– Эй, Гарри, что насчет нашей Учебной Группы? – спросил Том Тоуи, один из соседей Гарри по комнате.

– Скорее всего, мы соберемся, на выходных или в понедельник. К этому времени первокурсники смогут помогать друг другу сами. Мы занимались изучением основных движений волшебной палочкой, когда уже сформировали межфакультетскую группу. У нас есть свои люди на всех факультетах, это очень хороший шанс завести друзей из разных Домов и получать хорошие оценки.

Выслушав ответы на все свои вопросы по поводу Группы, первокурсники разошлись по спальням.

Пенелопа Клируотер взяла инициативу:

– Итак, что вы знаете о наших новых преподавателях?

Гарри поднял руку:

– Ремус Люпин – хороший человек. Мы с ним знакомы.

– Да, понятно, но что насчет его компетенции?

– У него есть пара статей в «Трансфигурации Сегодня», – сказал Роджер Дэвис, четверокурсник. – Они довольно интересные. Одна – про вампиров, другая – про оборотней.

– Кто там у нас еще? Граббли-Планк. Она замещала профессора Кеттлберна на нескольких уроках в прошлом году. Кстати, он не очень хорошо справлялся со своими обязанностями, неудивительно, что он уволился. А что насчет сэра Гайлза Тьюмалти?

– Я читала его книгу «Исторические следы Священной Чаши в фольклоре», – подняла руку Гермиона. – Опубликована в тридцатых годах, если я правильно помню. Весьма информативная книга, но очень скучная.

– Что-нибудь еще?

– У меня есть кое-что наверху, – сказал староста-семикурсник Боб Мин. Он поднялся в свою спальню и вернулся с книгой.

– «Журнал Райдера за 1986 год. Автобиография археолога Генри Джонса Младшего». Тут о нем пишется, что он был хорошим ученым, но мало публиковался. – Боб перелистал несколько страниц. – Они случайно встретились с Тьюмалти, во время поисков Копья Лонгина. Джонс пишет, что Тьюмалти мог первым добраться туда, если бы не его ужасный характер, из-за которого даже говорить с ним было невозможно.

– А Джонс был волшебником? – спросила Гермиона.

– Нет. Похоже, он нашел несколько магических артефактов, и чудом избежал встречи с обливиаторами.

Больше никто не мог ничего добавить, поэтому студенты разошлись по комнатам.

На следующее утро они получили свои расписания.

– Кто составлял эти расписания? – простонал Гарри. – Ну почему так ужасно начинается учебный год?

В этот день у них первым уроком была сдвоенная Гербология с Хаффлпаффом, потом – Трансфигурация, обед, и урок Ремуса – то есть, профессора Люпина – по Защите от Темных Искусств, который почему-то отменили. Вместо него у них было свободное время до сдвоенных Зелий со Слизерином. Гарри улыбнулся, поздоровался с Майком Дейли и приступил к работе, чтобы не попасть в опалу к профессору Снейпу. Но обычно он не придирался к рейвенкловцам. Студенты самого умного факультета знали: для того, чтобы не злить Снейпа, нужно просто работать, не отвлекаясь, и знать материал. Еще помогало четкое выполнение всех условий приготовления зелий. К тому же Снейп немного присмирел после прошлогоднего собрания Совета Попечителей.

На этом занятия в понедельник закончились.

Ремус появился в Большом Зале в пятницу во время ужина. Он остался после трапезы и помог второкурсникам учить магглорожденных первогодок основным движениям палочки. Он был впечатлен стилем преподавания Гарри и тем, что ему помогал слизеринец. Потом они сидели все вместе и обсуждали культуру волшебного мира. Когда все расходились, Люпин спросил, может ли он присутствовать на собраниях Учебных Групп. Ему разрешили, если он внесет свою лепту, как и все остальные. Ремус засмеялся, и попрощался с детьми.

Урок сэра Гайлза был в понедельник. Дети с каким-то странным предчувствием вошли в класс. Профессор Тьюмалти влетел в класс, как ураган.

– Я знаю, насколько жалким было преподавание этой дисциплины. На моих уроках вы будете думать, если вы, конечно, это умеете. Вы проходили Гоблинские войны, и по большей части, читали о том, какие они были кровавые и разрушительные. Очень весело! Но вы хоть что-нибудь узнали из этого? Возьмем, к примеру, восстание гоблинов 1682 года. Что вам о нем говорили? Какой главный урок можно извлечь из него?

Несколько сокурсников Гарри подняли руку. Тьюмалти указал на Ларри Полена.

– Его начал Давдар Кровавый, когда в 1680 году ввели обязательный налог.

Тьюмалти с усмешкой прервал его:

– Это то, что произошло, но вы противоречите сами себе. Если он поднял восстание после ввода налога, тогда это самое восстание поднял налог. Но это не то, о чем я спросил. Минус балл, Рейвенкло. Какой урок мы извлекли из восстания?

На этот раз руку подняла только Луна. Тьюмалти кивнул ей.

– Урок, который нужно было извлечь, заключался в том, что не надо лезть в гоблинскую коммерцию. Но я не думаю, что люди поняли это, потому что позже было еще множество восстаний, с разными поводами, но единой причиной.

– Именно, мисс… – он сверился со списком. – Мисс Лавгуд. Как вы думаете, почему люди не извлекли урок?

Этот урок был гораздо интереснее, чем у Биннса. Остроумные замечания, которыми сыпал преподаватель, если ученик ответил неправильно, были не слишком тактичными, но заставляли взглянуть на историю в новом свете. Само собой, «Исторические Заметки» Эда Бенвенуто новый преподаватель считал устаревшими. Эд учился в Рейвенкло в пятидесятых годах, и его учебник, основанный на лекциях Биннса, раньше считался лучшим. Эти заметки копировались и использовались в Рейвенкло на протяжении более чем сорока лет. Сейчас каждый сам писал себе конспект.

* * *

Первый урок по Защите от Темных Искусств состоялся только во вторник. Это занятие было вводным, профессор Люпин сделал обзор предстоящего курса.

– Я знаю, что вашим предыдущим учителем был профессор Блэк. Очень жаль, что он не смог преподавать в этом году. Я постараюсь стать таким же хорошим учителем, и прошу вас слушать меня так же внимательно, как вы слушали его. В этом году мы сделаем упор на защитные заклинания и немного позанимаемся дуэлями, – последнее заявление вызвало возбужденный гомон. – Должен предупредить вас, что это будут только основы дуэльного искусства. Вряд ли после этого года вы сможете участвовать в международных соревнованиях, но даже такой чемпион, как профессор Флитвик, с чего-то начинал. Ах, да. Время от времени я буду проводить уроки, посвященные Темным созданиям. Вообще-то их изучают с третьего курса, но, так как у меня есть несколько монстриков, почему бы не показать их вам, чтобы отвлечь от повседневности?...

* * *

– Профессор Люпин?

– Здравствуй, Гарри. То есть, мистер Лавгуд. И… извините, юная леди. Я знаю, что мы виделись на дне рождения Гарри у Лонгботтомов, и что вы учитесь в Рейвенкло на втором курсе, но, к сожалению, не помню вашего имени. Наверно, это из-за того, что я должен постоянно держать в голове имена более ста пятидесяти студентов, а это пока не в моих силах.

– Элизабет Эриксон, сэр.

– Ах да, мисс Эриксон. Чем могу помочь?

– В прошлом году Сириус, то есть, профессор Блэк учил нас анимагии…

– Бог ты мой, я надеюсь, это не входило в учебный план?

– Нет, сэр. Луна обнаружила, что мы с Гарри можем стать анимагами, и Гарри уговорил профессора Блэка помочь нам.

– Хмм… кто еще знает об этом?

– Только Луна и профессор Блэк, – ответил Гарри.

– Что ж, хорошо, потому что изучение анимагии чрезвычайно опасно, особенно без опытного наставника.

– Это как Мародеры делали?

– Вот как раз то, что делали Мародеры, и неправильно. Это было очень безрассудно и могло повлечь серьезные последствия. Заниматься анимагией нужно под наблюдением специалиста.

Гарри и Лиз ухмыльнулись друг дружке и ответили:

– Да, сэр.

– А теперь, не поделитесь своими успехами?

– Сириус дал нам рецепт зелья, которое поможет нам раскрыть свою животную сущность. Мы сварили его в алхимической лаборатории Рейвенкло.

– В Рейвенкло есть своя алхимическая лаборатория? В Гриффиндоре никогда ничего подобного не было!

– А как вы делали практические задания по зельям?

– Насколько я помню, таковых у нас не было. А у вас есть?

– Нет, но старшекурсники постоянно там что-то варят. Мы думали, что это домашняя работа.

– Хмм, наверно, профессор Снейп преподает не как старик Слагхорн. Но это не важно. Вы сказали, зелье готово?

– Да, сэр, – ответила Лиз. Гарри кивнул.

Лиз достала склянки с зельем и рассказала о процессе его приготовления. Люпин проверил зелье, и, насколько он мог судить, оно было приготовлено правильно.

– Очень хорошо, если вы уверены… – он взмахнул палочки и пол оказался усыпан маленькими подушками. – Садитесь. Это лучше делать на полу, чтобы вы ненароком не упали.

Второкурсники уселись на подушки. Они открыли свои склянки и выпили зелье.

Люпин внимательно наблюдал за детьми. Они закрыли глаза и начали раскачиваться из стороны в сторону. Потом сперва один, потом второй студент упал на подушку.

Гарри и Лиз лежали на полу, иногда поворачивая головы из стороны в сторону. Наконец, их тела напряглись, и они открыли глаза, чтобы тут же их закрыть.

– Почему комната вертится? – спросил Гарри.

Лиз не обратила на его слова никакого внимания:

– Мышь? Я буду превращаться в мышь? Почему именно мышь? А если я не хочу превращаться в мышь? Если я хочу быть львом или орлом? Я смогу превратиться ТОЛЬКО в мышь?

– К сожалению, да, – ответил профессор Люпин. – У тебя может быть только одна анимагическая форма, и от твоего желания она не зависит. Тебе предстоит еще много работы, но ты должна осознать, что все твои старания будут направлены на превращение в мышь.

Дети снова открыли глаза. Головокружение, кажется, прекратилось, но они еще не могли сесть прямо.

– У тебя еще будет время подумать. Что насчет тебя, Гарри? Какое у тебя животное?

– Я не могу в это поверить!

– Что? Еще хуже, чем мышь?

– Я бы сказал, это очень странно.

– Что же это? – Ремус вспомнил свой пятый курс, когда его друзья сказали ему, что стали анимагами, чтобы составить ему компанию в полнолуния. Тогда же он узнал об их анимагических формах.

– Я – носорог!

– Ты шутишь! – воскликнула Лиз.

– Быть того не может! – вторил ей Ремус.

– Я тоже так думаю. У кого-нибудь есть идеи, как такое возможно? – жалобно спросил Гарри.

– Этого никто не знает. Тебе тоже нужно решить, будет ли это стоить всех усилий, что тебе придется приложить. Возможно, на это уйдут годы. Тебе придется научиться изменять каждую часть тела в отдельности, а затем все вместе. Кстати, на отращивание хвостов у Мародеров ушел почти год. Одно дело – превратить руку в лапу, совсем другое – вырастить часть тела, которой у тебя вроде как и не должно быть. Я даже не знаю, как тебе свой рог отращивать.

Вскоре дети смогли нормально сесть, а еще через пару минут уже стояли на ногах.

– Дайте мне знать, если надумаете продолжать эти занятия.

Когда студенты ушли, профессор Люпин услышал, как мисс Эриксон еще раз сказала:

– И какая мне польза оттого, что я стану мышью?!

* * *

Утро второй субботы учебного года было холодным, небо было затянутого облаками. Однако это не убавило возбуждения фанатов квиддича, собравшихся в Большом Зале. Каждый факультет занимал поле для квиддича на два часа, сегодня и завтра, чтобы выбрать новых игроков. Набор в команду Рейвенкло начинался в десять утра. Множество взволнованных студентов, включая Гарри, ждали своей очереди. Гарри не знал точно, какую позицию он хотел бы занимать – просто очень любил летать.

Только что закончились пробы Слизерина, и Гарри, увидев на поле Драко, помахал ему. Слизеринец подлетел к нему:

– Привет, Гарри!

– Привет, Драко. Пробовался в команду?

– Да! Перед тобой стоит новый ловец команды Слизерина! – он огляделся по сторонам и сказал очень тихо: – Понятия не имею, чего хотел добиться отец, но он собирался купить всей команде гоночные метлы, чтобы меня взяли в команду.

Гарри с трудом мог в это поверить.

– Я осмелился сказать ему, что он не в своем уме, – Драко улыбнулся. – И теперь я – обладатель новенькой гоночной метлы, без всяких дополнительных условий.

– Как тебе это удалось?

– Я воззвал к его гордости – если бы он купил метлы для всей команды, это означало бы, что он купил мне место в команде. А это значило бы, что его наследник неспособен добиться этого самостоятельно. Он обвинил меня в «гриффиндорском поведении», и сказал, что настоящий слизеринец использует любые методы, чтобы добиться своей цели, в нашем случае – попасть в команду. А я сказал, что слизеринец и так добьется своего. И что квиддич – не настолько важная вещь, чтобы давать повод распускать обо мне слухи из-за этого. Мы говорили о победах и поражениях, и что потеря уважения со стороны моих друзей может сильно повлиять на мою жизнь. Я думаю, фраза о потере уважения окончательно его убедила. Он ушел, бормоча под нос что-то о временах его молодости…

Мальчики рассмеялись.

– Я смотрю, ты хочешь пробоваться в команду Рейвенкло?

– Да.

– У тебя есть хорошая метла?

– Нет, я буду летать на школьной.

– Возьми мою. Это «Нимбус-2001» – самая скоростная метла, которая была в магазине.

– Ух ты! Это здорово, но вдруг я ее сломаю? Я знаю, метлы очень дорогие.

– Я настаиваю. К тому же это будет причиной, по которой мне разрешат остаться и посмотреть на твои пробы.

– Хорошо, спасибо. Я буду осторожен.

Роджер Дэвис, капитан квиддичной команды Рейвенкло, распределил всех студентов на группы по тем позициям, на которые они претендовали. Гарри пробовался на все. Сначала был отбор загонщиков. Это была самая малопривлекательная и довольно трудная позиция. Загонщики должны защищать охотников и ловца, одновременно пытаясь «устранить» соперников при помощи бладжеров. Гарри старался, но никак не мог отбить бладжер, куда хотел. Он не был знаком с квиддичем «изнутри», поэтому не знал, каким образом надо защищать ловца, и где ему нужно находиться. Кроме того, он был не так уж и силен.

На место охотников желающих было гораздо больше. Гарри неплохо маневрировал с квоффлом в руках на «Нимбусе-2001» Малфоя, давал точные пасы, но очень плохо эти самые пасы принимал, или, точнее, неправильно находил позицию. Помимо этого, он не знал никаких «обратных V», «двойных рывков», «построения Нарли» и других приемов.

На вратаря он не пробовался, потому что хотел летать, а не висеть на одном месте.

Когда пришла очередь ловцов, он присоединился к еще трем претендентам и нынешнему ловцу, Чу Ченг. Роджер Дэвис выпустил золотой снитч, который и должны были поймать соискатели места ловца. И сейчас все пятеро, летали над стадионом, выискивая маленький мячик. Гарри, конечно, был не против компании, но подумал, что если они все пятеро будут летать на одной высоте, то обязательно столкнутся, поэтому он спустился ниже и продолжил искать Снитч. Кроме того, это был шанс попробовать, на что способна метла Драко. Сначала другие «ловцы» подумали, что он увидел снитч, но потом, когда Гарри поменял направление полета, чтобы проверить чувствительность метлы, они поднялись обратно. Внезапно Гарри полетел к трибунам, резко нырнул вниз и у самой земли повернул в сторону, выжимая из метлы все, на что она способна. Он поймал мячик еще до того, как его соперники смогли его заметить – его маневр отвлек остальных от настоящего местонахождения снитча. Гарри приземлился, крича от восторга.

К нему подошел Роджер. Гарри заметил ухмыляющуюся Чу Ченг, которая стояла на месте, где только что был Роджер.

– Хорошая работа, Лавгуд. Но разве это твоя метла?

– Нет, ее мне Драко одолжил.

– А своя у тебя есть?

– Если я попаду в команду, метла у меня будет. А поначалу придется обходиться школьной.

Роджер взял у Гарри снитч и выпустил его.

– Теперь возьми школьную метлу, и мы посмотрим, насколько ты хорош.

Гарри пожал плечами и вернул метлу Драко. Через пару минут он вернулся на стадион, держа в руке одну из школьных метел.

Пять человек снова поднялись в воздух, и Гарри снова отошел от остальных. Он снова испробовал качества метлы и был разочарован ее неповоротливостью. Кто-то наверху вскрикнул и толпа полетела на голос. Гарри резко повернул метлу в ту сторону, куда полетели его соперники. Он был ближе, но метла потеряла часть скорости при развороте, поэтому Гарри не смог развить достаточной скорости, чтобы догнать остальных. Снитч поймала Чу.

– Все молодцы. Спасибо, что пришли. Чу, ты сохранила свое место. Гарри, мне нравится, как ты двигаешься. Достанешь метлу – станешь запасным ловцом. Будешь тренироваться с остальной командой и, при случае, выйдешь на поле.

Гарри пошел в замок, полностью игнорируя самодовольное выражение на лице Чу. Это ведь просто игра!

* * *

– Ларри, Гарри и Луна прислали письмо.

– Что они пишут, дорогая?

– Хмм, похоже их недостаточно нагружают учебой. Они всеми способами пытаются как-то себя занять.

– В самом деле? И чем же они занимаются?

– Так… Гарри занимается… где-то тут писал… а, вот, квиддичем.

– ЧТО?! Гарри попал в команду?! Это же здорово!

– Он запасной ловец. Но он пишет, что ему нужна метла. Ох, ладно, – Селена вздохнула. – В любом случае, он все равно в запасе.

– Это ведь считается расходами на образование. Поэтому Гарри вполне может купить себе метлу.

– Я не знаю, Ларри. Ведь эти деньги были отложены для последующего обучения Гарри.

– Насколько я знаю, Джеймс Поттер, был ярым фанатом квиддича. Он бы, не задумываясь, купил своему сыну самую лучшую метлу.

– Это так, но ведь у него было все состояние Поттеров. А Гарри еще нет семнадцати. Но метлу мы ему купим. Конечно не самую последнюю модель, но… Дорогой, не мог бы ты присмотреть не очень дорогую, но хорошую?

– Разумеется. У меня есть пара знакомых, которые могли бы мне помочь.

– Спасибо, Ларри. Я и сама знаю, как много квиддич значит для детей.

– А сейчас, почитай-ка, чем там занимается наша Луна…

* * *

Альбус Дамблдор, Директор Школы Волшебства и чародейства Хогвартс, призвал к порядку учителей, принимавших участие во внеочередном педсовете.

– Директор, в этом году они снова это делают! – пожаловался учитель Зелий.

– Делают что, Северус? – спросил Дамблдор тихо. Ему нравилось притворяться непонимающим – это раздражало его несдержанного друга.

– Они списывают!

Его слова вызвали недовольный ропот со стороны других учителей:

– Это серьезное обвинение, Северус. Кто именно? – спросила Минерва МакГонагалл.

– Вторые и третьи курсы. Они еще и первокурсников подговорили так делать, и кое-кого из четверокурсников. Они встречаются каждую пятницу в Большом Зале и списывают друг у друга!

– Да нет же, Северус, они не списывают, – возразил профессор Флитвик. – Они просто вместе занимаются. Это почти то же самое, что заниматься в своей гостиной.

– Но сейчас весь курс списывает друг у друга. Я всегда ждал, что хаффлпаффцы будут отвечать, гриффиндорцы – ждать подсказок сокурсников…

– Я бы попросила! – возмутилась МакГонагалл, но Снейп не обратил на нее внимания:

– …рейвенкловцы – единственные, кто сдают собственные работы и самостоятельно отвечают на вопросы, потому что они слишком эгоистичны, чтобы принять помощь от кого бы то ни было. К тому же они дают другим неверные подсказки, чтобы самим набрать побольше баллов, исправляя сокурсников…

Снейп проигнорировал и Флитвика, возмущенного таким навешиванием ярлыков на его факультет.

– …даже мои слизеринцы к ним присоединились! А еще говорят, что только слизеринцы поступают так, чтобы заработать высший балл. Альбус, я требую, чтобы вы это остановили!

МакГонагалл кинула на Снейпа испепеляющий взгляд, который тот проигнорировал, и обратилась к директору:

– Альбус, все, что делают дети – занимаются вместе. От этого лучше не только студентам, ведь из-за межфакультетской вражды было столько стычек, столько школьников пострадало! А теперь среди первых-третьих кусов никаких столкновений нет. И, похоже, эта тенденция продолжается.

– Но они списывают!

Теперь уже Флитвик сердито посмотрел на Снейпа, кстати – куда более выразительнее, чем МакГонагалл:

– Как уже было сказано, они просто вместе занимаются, и это приносит свои плоды. Простым решением вашей проблемы может стать уменьшение количества домашней работы, и замена ее устным опросом или тестом. Если дети делали домашнюю работу, они ответят на все ваши вопросы. Так, по крайней мере, поступил я, и студенты действительно продемонстрировали хорошие знания.

Помона Спраут хмуро взглянула на зельевара – пусть он не оскорбил ее студентов, она знала о его отношение к Хаффлпаффу. Она добавила:

– Если бы вы посещали эти занятия, как я, то увидели бы, что они объясняют друг другу непонятные моменты, а не просто списывают. Дети очень организованы, стараются вникнуть в тему, но не забывают о веселье. Я не вижу в этом ничего плохого.

– Почему бы нам не поощрить эти группы? – предложил Ремус Люпин.

На это профессор Снейп только и смог, что от удивления открыть рот, позволяя всем лицезреть его безмолвную ярость.

– Я согласна, – отозвалась профессор Вектор, преподаватель Нумерологии, пренебрежительно глянув на Снейпа. – Мы могли бы даже заглядывать на эти собрания и отвечать на вопросы детей.

– Что?! Мне хватает и того, что приходится терпеть их на своих уроках каждый день! – возмутился Снейп.

– Этого недостаточно, если мы хотим помочь им, – сказал сэр Гайлз, сердито посмотрев на него (впрочем, он на всех так смотрел). – Большинство из них вырастут безвольными слабаками, будут работать на непрестижной работе, и мало чего достигнут в жизни. Так давайте поможем им стать лучше. Чтобы иногда заглядывать на их собрания и помогать, много времени не потребуется – ни сейчас, ни в будущем.

Профессор Граббли-Планк неодобрительно покосилась на Снейпа и сказала:

– Я хочу добавить, что студенты третьего курса на сдвоенных уроках работают более слаженно, чем старшекурсники.

– Должна сказать, я предвидела это, именно поэтому я приняла приглашение директора на эту встречу, – заявила преподаватель Прорицаний, Сибилла Трелони. Снейп и МакГонагалл одновременно фыркнули. Трелони зло посмотрела на Снейпа, а потом продолжила. – Я даже могла бы пожертвовать моей вечерней медитацией.

– Если мы будем посещать эти занятия, то должны отвечать на вопросы по любой дисциплине, – сказал доктор Рэнсом, профессор Древних Рун. – Видя поддержку Учебных Групп со стороны преподавателей, студенты старших курсов тоже будут объединяться. – Он не хотел отрываться от коллектива, поэтому тоже пронзил Снейпа пренебрежительным взглядом, и продолжил:

– Однако уже существуют четыре группы, а с прибавлением к ним еще трех, добавится и шума в Большом Зале. Есть ли еще какое-нибудь место, где студенты могли бы собираться? Может, создать по комнате для каждой из групп?

– Если мы собираемся назначить преподавателя в помощь Учебным Группам, – добавил Виктор Кэмерон, преподаватель Маггловедения, – то учебные комнаты должны располагаться рядом друг с другом, чтобы преподаватель имел возможность помогать всем.

Снейп чуть слюной не брызгал, когда и Кэмерон уставился на него презрительно.

Дамблдор решил, что пора заканчивать педсовет:

– Это, скорее всего, привлечет студентов старших курсов. Я рассмотрю это предложение. Кто из студентов ответственен за группы?

– На третьем курсе это Драко Малфой и Гермиона Грейнджер, – ответила МакГонагалл. – На втором – Гарри Лавгуд и Майк Дейли. Кто на первом и четвертом, я не слышала.

– Не важно, я сам это узнаю. Перед тем, как я это одобрю, мне нужно поговорить со студентами – лидерами групп, тогда и выясним, в чем они нуждаются и чего хотят. А между тем, если хотите, можете посещать встречи Групп в Большом Зале. Собрание закрыто.

По пути из кабинета директора, МакГонагалл тихо спросила Флитвика:

– Филиус, вы не замечали ничего необычного за Майклом Корнером?

– Необычного? Что именно?

– Все, что угодно. Я подумала об одном ученике, который является idée fixе Альбуса. Возможно, он, так сказать, прячется на самом видном месте. Тогда этот студент должен учиться на третьем курсе. Я исключила почти всех, остался только он.

– А, вы имеете в виду Поттера. Но Майкл не похож ни на Джеймса, ни на Лили.

– Я этого и не ожидала. Просто хочу узнать, как мне вычислить, Поттер он или нет.

– Не знаю, что сказать. Если он не похож на Джеймса, то без подробного «копания» в семейной жизни Поттеров, мы этого никогда не узнаем.

– Согласна. Но если его пытаются спрятать, то приемная семья с неохотой пойдет на контакт. И если за ним до сих пор охотятся, то наши подозрения только привлекут ненужное внимание.

Флитвик кивнул и закончил:

– Вы правы. Мы должны просто молча наблюдать.

Дороги преподавателей разошлись, и по пути к своему кабинету Флитвик размышлял: «Майкл Корнер. Хмм… Наверно, мне следует пригласить на чай Золотое Трио Рейвенкло».

* * *

Роджер Дэвис подсказал Гарри названия нескольких книг, которые могли бы ему узнать квиддич получше, и дал ему библиотечный экземпляр «Квиддич Сквозь Века». Чу не горела желанием говорить с Гарри, поэтому ему помогала Луна, которая не позволяла лживым подсказкам Чу и ее насмешкам достичь ушей Гарри, когда тот тренировался.

Гарри был счастлив. Он мог летать и делать финты, которые в прошлом году на уроках полетов были запрещены. Ему нравилась скорость и резкие повороты в полете.

Роджер комментировал его технику не иначе, как: «Ты спятил, Лавгуд!»

Прошло почти три недели с момента зачисления Гарри в команду. Они завтракали в Большом Зале, как вдруг влетела большая сова, скинула длинную упаковку прямо в тарелку Гарри, и, не задерживаясь, улетела обратно.

Гарри хотел было снять упаковку, но Луна настояла, что сначала надо прочесть письмо. В это время вся команда факультета собралась вокруг них.

Дорогой, Гарри.

Дядя Ларри.

– Ну, давай, открывай уже! – сказал Джек Брэдли, один из охотников.

Гарри не без помощи товарищей по команде избавил метлу от упаковки.

– «Файрболл XL-5»! –воскликнул Эдди Кармайкл, единственный семикурсник в команде. – Но она все равно медленнее, чем «Нимбус-2001» ловца Слизерина.

– Главное – не метла, а тот, кто ей управляет, – парировал Гарри.

Чу как-то не по-девичьи фыркнула и отошла от стола. У нее был «Чистомет-6», который был гораздо медленнее «Нимбуса-2000», не говоря уже о «Нимбусе-2001».

– Опробуем ее сегодня вечером, Луна? – спросил Гарри.

– Вечером я занята. Может, после обеда, перед историей?

– Не могу. Мне еще нужно дописать эссе по Истории, а завтра буде четверг, наш самый загруженный день.

– А завтра после уроков?

– Квиддич. Давай быстро перекусим и прямо сейчас полетаем?

– Хорошо. Но нам сначала надо доделать эссе по Зельям. Интересно, почему нельзя использовать волосы пухокрыла вместо крыльев докси?

– Может, потому что у волос пухокрылов нет магических свойств?

– Это они хотят, чтобы ты так думал!

Гарри и Луна пошли в башню, положили метлу в шкаф и взяли учебники, по пути рассуждая, чего же хотят пухокрылы, и почему.

* * *

В Хэллоуин замок почти опустел, потому что почти все студенты (третий курс и старше) отправились в Хогсмид. Гарри и Луна спустились к завтраку, никуда не торопясь, потому что было воскресенье. Большой Зал был почти пуст, только за столом Гриффиндора сидел Невилл Лонгботтом. К нему они и направились:

– Привет, Невилл!

– Здравствуй, Невилл.

– Привет, Гарри, Луна.

Луна посмотрела на него своими большими ясными глазами и спросила:

– Ты чего такой мрачный?

– Бабушка не подписала разрешение в Хогсмид. Она думает, там слишком опасно.

– Но ведь она всегда тебя защищала, не так ли? – спросил Гарри.

Невилл что-то проворчал.

– Мы тоже тут застряли, так почему бы нам ни провести день втроем? – предложила Луна.

Невилл ответил невнятно. Во время завтрака Гарри и Луна тихонько переговаривались, а когда они закончили, Невилл, кажется, принял решение:

– Как вы думаете, Лестрейндж действительно направляется в Хогвартс? – спросил он.

– Не знаю, зачем бы ей это понадобилось, – пожал плечами Гарри. – Она сбежала из Азкабана – значит, она довольно умна. Если так, то постарается избежать встречи с дементорами любой ценой. Это ведь не секрет, что они охраняют школу. После того, как я встретил их в поезде, я хочу держаться от них как можно дальше.

– А что вы увидели, когда дементор был рядом? – спросил Невилл.

Луна прикрыла глаза и сказала:

– Я вспомнила тот день, когда мама чуть не умерла. Я услышала грохот и почувствовала запах паленого мяса, а потом увидела маму и этот ужасный ожог. Мама лежала на земле и не дышала, – она помотала головой. – Это, наверно, мое самое плохое воспоминание в жизни.

Невилл, а потом и Луна, взглянули на Гарри. Тот смотрел куда-то в пространство, потом заговорил:

– Я слышал, как кто-то кричит. Наверно, это была моя мама. Затем чей-то смех, скорее всего, это был убийца. Это длилось всего пару мгновений, поэтому точно сказать не могу.

Луна подвинулась к нему поближе и обняла. Гарри улыбнулся ей, а и вопросительно посмотрел на Невилла.

Тот рассматривал свои ботинки, потом глубоко вздохнул и сказал:

– Я тоже слышал крики. Свои и моих родителей. Лестрейндж пытками довела их до безумия. Бабушка считает, что Лестрейндж тоже безумная. Неудивительно, после стольких-то лет в Азкабане. Но есть еще одна вещь. В ее камере нашли страницу «Ежедневного Пророка», а на ней – моя фотография и заметка о победе в конкурсе. Авроры думают, что эта фотография подвигла Лестрейндж на побег. Они считают, что она охотится за мной.

– Это необоснованная мысль, – сказал Гарри. – Как она достала газету? Разве заключенные в Азкабане выписывают «Пророк»? Если так, тогда может быть. А если нет, значит, кто-то другой дал ей газету, или оставил в камере, когда выпускал ее.

– Выпускал ее? С чего ты взял, что ее кто-то выпустил?

– В газетах не упоминается, как ей удалось сбежать. Значит, либо у нее все это время была такая возможность, либо ее выпустили. Если она и раньше могла сбежать, почему не сделала этого? В «Пророке» писали, что из-за влияния дементоров у нее возникла кататония – ясно, что с ними она точно не дружила, и у нее не было желания сбежать. [перепутанная фраза. Может быть – наоборот, «она с ними не дружила, и у нее не было желания оставаться»?] Поэтому я считаю – кто-то ей помог. Но все равно непонятно, как твоя фотография оказалась в ее камере. И это не является доказательством того, что именно она подтолкнула ее к побегу.

– Если она винит меня в своем заточении, это как раз является таким доказательством. В конце концов, ее поймали у нас дома.

– Не знаю, Невилл, – гнул свою линию Гарри. – Это не обязательно означает, что она сбежала только чтобы поймать тебя.

– Именно для этого, – сказала Луна тихим хриплым голосом. Гарри повернулся к ней, но она смотрела куда-то вдаль. Потом встряхнула головой и посмотрела на Невилла. – Когда она придет, мы будем рядом. Ты не останешься один.

– Откуда ты знаешь… – начал Гарри.

– Я просто знаю, – перебила его Луна. – Может, пойдем в библиотеку и все вместе позанимаемся? Знаю, ты не на нашем курсе, но ты ведь и тебе нужно делать домашнюю работу. Не думаю, что преподаватели перестали задавать вам эссе только потому, что вы перешли на третий курс.

– Ты права, домашнюю работу никто не отменял.

– Наверно они бы перестали ее задавать, если бы на всех них напали мозгожуйные слизни, но какие шансы, что это произойдет?

– Почти никаких, – ответил Гарри. Невилл переводил взгляд от него к Луне и обратно.

– Кто такие мозгожуйные слизни? – спросил он.

Гарри просто пожал плечами, а Луна начала описывать Невиллу невидимых существ, которые, если заберутся в ухо человека, высасывают воспоминания.

* * *

Это была обычная маггловская кухня, но совсем не обычная для волшебника. Хозяйка насыпала кофе в кофеварку и включила ее, затем сделала яичницу на газовой плите и поджарила хлеб в тостере. Потом она накрыла стол для мужа, который вот-вот должен спуститься. Обычно он не работает по субботам, но проект нужно было закончить до завтра, чтобы не опоздать на празднование Хэллоуина. В конце концов, он был женат на ведьме. Муж быстро позавтракал, поцеловал ее на прощание и аппарировал.

Женщина вымыла посуду, налила себе кофе и принялась за чтение воскресного «Таймс». Она не услышала ничего, кроме «Incarcerous».

Еще до того, как она могла что-либо сообразить, ее обвили веревки, а палочка вылетела из кармана халата. Она была полностью во власти связавшего ее человека, и смертельно испугалась, но Silencio не дало ей издать ни звука. Женщина не могла понять, что происходит, пока, наконец, не появился ее «похититель».

С нее сняли заглушающее заклинание. Фигура в плаще обошла стол и перед хозяйкой дома оказалась ни кто иная, как Беллатрикс Лестрейндж с мокрыми волосами.

– Это, случайно, не мое платье на тебе?

Худая женщина с иссиня-черными волосами повернулась к своей пленнице и ответила:

– Да. Пришлось его немного подправить – похоже, я немного похудела. Но оно мне все равно идет.

– Ты всегда брала мои вещи без разрешения.

– А ты постоянно из-за этого сердилась, Энди.

Андромеда Тонкс смотрела на свою сестру. Годы, проведенные в Азкабане, не пощадили ее. Впалые глаза Беллатрикс смотрели куда угодно, но не на сестру, Белла то и дело вздрагивала.

– Что ты здесь делаешь, Трикси?

– Мне нужен повод, чтобы навестить свою младшую сестренку?

– Учитывая, что тебя ищут все авроры страны и даже маггловская полиция, то да, думаю, тебе нужна веская причина, чтобы заявиться сюда.

– Что ж, считай, что я просто забежала на огонек. Извини за веревки, мне нужно быть осторожной.

– Хорошо, я буду так считать – по крайней мере, до тех пор, пока ты не причинила мне вреда.

– Я не собираюсь причинять тебе какой-либо вред. Сейчас есть только один человек, которого я хотела бы заставить страдать. Но я не вернусь. Ты меня не заставишь.

– Учитывая, что я связана – нет, я не смогу тебя заставить. Почему ты сбежала?

– Ты спрашиваешь, почему? Ты точно не находилась рядом с Ними! Я уверена, если бы ты побыла вблизи одного из Них, тоже захотела бы сбежать, – Белла закрыла глаза, и дрожь пробежала по ее телу. Она сжалась, будто от боли, потом открыла глаза. Оглянулась вокруг, как будто ожидая, что здесь кто-то или что-то появится.

– Да, только одного человека я хочу заставить страдать, – пробормотала она. – Кстати, а где Нимфи?

Андромеда почувствовала, как ее обволакивают холодные щупальца страха.

– Ее здесь нет, Трикси. Она больше не живет здесь, учится на аврора.

– Быть того не может, – Беллатрикс выглядела удивленной. – Она ведь неуклюжая, как книзл. Еще когда в Хогвартсе училась, была такой.

– Тебя долго не было с нами. Даже, до того, как ты стала Пож… ушла, ты не навещала нас.

– Отец запретил видеться с тобой. Ты ушла! Ты ушла из семьи!

– Я влюбилась, Трикси.

– Ты ослушалась отца. Ты должна была выйти замуж за Нотта! Я вышла за Рудольфуса, хоть и любила Поттера! Я подчинилась!

– Я люблю Теда. А ты любила Рудольфуса?

– Нет, он – настоящий монстр. Часто избивал меня. Почему отец так поступил со мной? – Белла погрузилась в воспоминания о детстве.

– Ему не было до нас дела, Трикси. Ему никогда не было до нас дела.

– Он тоже причинил мне боль. Но больше этого не будет!

– Да, он больше не причинит нам вреда, он умер. Он ушел навсегда.

– Хорошо. Больше не будет боли. Только еще одно…

Казалось, Беллатрикс заснула, но потом вздрогнула и резко сказала:

– Помоги мне, Энди.

– Как я могу тебе помочь, Трикси?

– Я почти ничего не помню. Все хорошие воспоминания исчезли. Но одна вещь сохранилась в моей памяти. Мальчик. Я помню мальчика. Его имя было в газете. Невилл Лонгботтом. Ты знаешь, где он?

– Трикси! Держись подальше от Лонгботтома. Авроры знают, что ты придешь за ним. Он под охраной.

– Но это важно, Энди! Ты должна помочь мне! Мне нужен этот мальчик!

Она подняла палочку и выкрикнула:

– Crucio!

Две вещи произошли одновременно. Разлетелся на куски посудный шкаф за Андромедой, на который указывала волшебная палочка – вместе со всеми тарелками, чашками и бокалами, которые в нем были – и Беллатрикс закричала во всю силу своих легких. Потом она упала в кресло, и, скрючившись в позе эмбриона, судорожно вздрагивала и похныкивала. Через несколько минут она успокоилась.

– Это нужно прекратить. Я должна найти Лонгботтома. Если Нимфи уже окончила школу, значит, мальчик сейчас в Хогвартсе. Так и есть! Я вижу это по твоим глазам!

– Не надо, Трикси! Он под охраной. Тебе его не достать!

– Прощай, Энди. Прости меня. – Беллатрикс оставила палочку Андромеды на столе и покинула ее дом. Энди слышала только легкий хлопок аппарации.

Через несколько часов Андромеду освободил муж, а потом она долго отвечала на вопросы аврора Кингсли Шеклболта. Ей приходилось пересказывать все произошедшее несколько раз, в мельчайших деталях. Авроры пригрозили напоить ее Веритасерумом, самым сильным из зелий правды, и она согласилась на это, но они так и не сделали этого – вероятно, блефовали. Они снова и снова задавали одни и те же вопросы, но в разных формулировках, и у Андромеды уже заканчивалось терпение, когда это прекратилось. Наконец, Энди и Тед принялись убираться на кухне, готовясь к вечеринке по поводу Хеллоуина. Тед постоянно нервно оглядывался.

Впрочем, одну вещь Андромеда утаила от авроров. Она пересказала им все реплики Трикси, но не ее интонации. Энди вздохнула. Последнее «прощай», наконец, прозвучало.

* * *

– Эй, Боб! Почему ты не рассказал мне о новом экспонате?

– Каком экспонате?

– О нашем большом друге в вольере для львов и тигров.

– О чем ты говоришь, Джо? Нет у нас никакого нового экспоната.

– Ага, щазз. Наверно, ты просто знак не поставил.

– Кончай придуриваться, у нас работы полно.

– То есть, это не ты поместил нового постояльца в бывшую клетку Лео?

– В клетке Лео никого нет. Зато тебя ждет – не дождется желтая комната с мягкими стенами.

– Пойдем и посмотрим, ты сам все увидишь.

– Черт! Вчера вечером ее здесь не было, я проверял.

– Откуда же она взялась? И что такое с табличкой Лео? Не по волшебству же она появилась? И выглядит точь-в-точь, как у Лео.

– Да, выглядит так же. Похоже, кто-то сильно постарался, чтобы засунуть нам это животное.

– Чувствует себя как дома. Может, оставим ее здесь? Позаботиться я о ней смогу – молока дам, и еще чего она захочет.

– Ох, заткнись! Я хочу знать, откуда она взялась, здорова ли она, и как, черт меня дери, ее смогли тайно нам подсунуть! Нельзя же просто спрятать под плащом такую большую кошку!

– Так мы можем ее оставить?

– Лео был на бюджете до июня. И эту не-такую-уж-неожиданную гостью, думаю, прокормим. Но где, черт побери, они достали такую же табличку, как у Лео?

Они посмотрели на металлическую табличку, обозначавшую, что здесь жил Лео, и на новую, находившуюся рядом с первой.

На старой было написано:

Лео

Panthera leo

А на новой:

Валькирия

Panthera onca

* * *

Альбус Дамблдор, Верховный Чародей Визенгамота и т. д. и т. п. время от времени читал маггловские газеты, чтобы найти следы возвращения Волдеморта. Он старательно выискивал упоминания о необычных смертях и других событиях, свидетельствующих о деятельности Волдеморта или Пожирателей Смерти.

Но он так и не заметил заметки о мистическом появлении в Зоопарке Суррея нового животного.