Муженек Луны (Luna’s Hubby) (гет)

Учебные Группы первого и второго курсов вернулись к работе. Они собирались в Большом зале почти каждый вечер, и ребята со всех факультетов работали вместе. Рейвенкловцам все давалось быстрее, поэтому они помогали остальным. Хаффлпаффцы следили, чтобы со своими заданиями справлялись все. Слизеринцы (главным образом Майк и Драко) руководили процессом, а гриффиндорцы всех подбадривали.

Все профессора (кроме Снейпа и Сириуса) говорили между собой, что в этом году первые и вторые курсы – все, как на подбор, вундеркинды, что такого не было многие годы. Студенты, в свою очередь, сетовали на несправедливость Снейпа. Хаффлпаффцам и рейвенкловцам уроки Зелий были просто неприятны. Слизеринцы и гриффиндорцы жаловались, что Снейп назначает взыскания ни за что. Особняком стоял Невилл, который, хоть и не был уже гриффиндорцем, оставался для Снейпа объектом нападок номер один.

Наконец, это достигло апогея, когда Невилл попал в больничное крыло. Обе группы собрались вместе, чтобы обсудить ситуацию.

– Это опасно, – сказал Уэйн Хопкинс, второкурсник с Хаффлпаффа. – Он постоянно стоит у Невилла за спиной и отвлекает его, когда тот помешивает зелье. А когда Невилл все-таки сбивается, отходит. Снейп знает, к чему все это приводит и постоянно это делает, а потом еще и орет на него. Мы здесь, чтобы нас учили, а не оскорбляли!

– Кто-нибудь говорил со Снейпом? – спросила Гермиона.

– Я пытался. После первого урока Зелий в прошлом году, тогда Невилл тоже пострадал. Снейп не стал меня слушать. После того случая я с ним почти не общаюсь. Похоже, он не хочет меняться, – сказал Драко.

– А есть кто-нибудь, кому мы можем пожаловаться? – спросила Падма Патил, второкурсница Рейвенкло, – Вы не пытались поговорить с деканами факультетов?

– Я говорила, – сказала Гермиона. – В прошлом году, незадолго до того, как сменила факультет, я пожаловалась, что профессор Снейп снял с меня баллы за то, что я «несносная всезнайка»…

– Что в корне неверно, потому что все знают – ты очень даже сносная всезнайка, – прервал ее с улыбкой Драко.

– Именно. Спасибо, Драко. Но профессор МакГонагалл сказала, что ничего не сможет сделать.

– Тогда остается только Дамблдор, – сказала Парвати, сестра-близняшка Падмы, гриффиндорка.

– Я даже не знаю, – пожал плечами Драко, – Мой отец говорит, что у Дамблдора давно старческий маразм. Кто-нибудь из вас раньше подавал ему жалобу?

На это никто не ответил, поэтому было решено отправить делегацию из восьми студентов – по одному с каждого курса и факультета – чтобы поговорить с директором. Через несколько дней, сразу после ужина, восемь студентов встали со своих мест и направились к преподавательскому столу. Им пришлось несколько дней выжидать момента, когда профессора Зелий не будет за столом. Неизвестно по какой причине, но «спикером» назначили Гарри.

– Профессор, мы бы хотели серьезно с вами поговорить, – нерешительно начал мальчик.

– Добрый вечер, мистер Лавгуд, ребята. Вы все хотите со мной поговорить? – Кто-то кивнул, кто-то сказал «Да, сэр». – У нас будет один разговор? Или восемь?

– Один, сэр. Мы обсуждали одну проблему и решили направить по два человека с факультета, от первого и второго курсов, поговорить с вами.

– Эта проблема связана со школой?

– Да, сэр.

– Очень хорошо, вы сейчас свободны?

– Да, сэр, свободны.

– Тогда пройдем в мой кабинет.

Никто из делегации раньше не бывал в кабинете директора. Студенты постоянно смотрели по сторонам, разглядывая необычные аппараты, стоящие повсюду, странную красную птицу, таинственные книги на полках и беспорядок на рабочем столе.

– Не хотите лимонных долек? – Джон Танни взял одну, но больше никто не осмелился. – Ну что ж, и о чем же вы хотели поговорить?

Часть студентов посмотрела на Гарри, тот мысленно вздохнул и начал:

– Сэр, мы здесь, чтобы подать жалобу на несправедливое, опасное и предвзятое поведение декана Слизерина по отношению к студентам других факультетов.

Дамблдор оглядел группу. Диана Палмер и Драко Малфой – слизеринцы! – были с этим согласны, а значит, директор не мог списать это на межфакультетское соперничество.

– Опасное?

– Да, сэр, – подтвердил Драко. – Было, по крайней мере, два случая, когда из-за этого Невилл Лонгботтом получал травмы. – Драко описал свой самый первый урок Зелий и последующий разговор со Снейпом. Уэйн Хопкинс рассказал о более поздних инцидентах. Всем было что поведать, будь то случаи в классе, или вне его.

Когда они закончили, Дамблдор уже не улыбался.

– Спасибо вам, что сообщили мне обо всем этом. Я поговорю с профессором Снейпом, и посмотрю, что можно будет сделать, чтобы исправить положение.

– Спасибо, сэр.

* * *

– Сириус?

– Да, Гарри? Чем я могу тебе помочь? Неужели ты прочитал все книги по трансфигурации, которые я тебе дал?

– Нет, речь не об этом. Я тут кое с кем поспорил насчет того, что смогу выучить больше огненных заклинаний, чем мой оппонент, и я бы хотел, чтобы ты мне в этом помог.

– Поспорил, говоришь? И что на кону?

Гарри что-то промямлил.

– Ничего не понял.

– Поцелуй, – прошептал Гарри так тихо, что Сириус едва услышал. Мальчик отчаянно покраснел.

– И ты хочешь выиграть этот поцелуй? – Гарри кивнул, – Отлично! Будь уверен, я тебе помогу. Все стандартные заклинания – поджигания, увеличения пламени, придания формы, передвижения и тушения огня, и некоторые другие – ты сможешь найти их в школьных учебниках. Хмм, как у тебя с латинским? Хорошо, тогда поищи в библиотеке «Книгу Вулкана», там все о магии огня. Но я не хочу, чтобы ты использовал заклинания, например, тот же огненный кнут, чтобы калечить кого бы то ни было! И мне хотелось бы сравнить результаты нашей работы с тем, что подскажут другие учителя твоему оппоненту. Что ж, удачи тебе с твоим спором. Прямо, как Джеймс. Даже немного раньше, чем Джеймс…

* * *

– Знаете, – сказал Драко «сборной» двух Учебных Групп, – Я думаю, директор уже поговорил со Снейпом.

Гарри посмотрел на груду учебников по Зельям, которые были необходимы для их домашней работы, и кивнул:

– Я тоже так думаю.

– Интересно, он нас имел в виду, когда говорил, что «небольшая группа младшекурсников распространяет лживые сплетни» о нем? – спросила Гермиона.

– Так как первый и второй курс – это мы, то, мне кажется, да, – откликнулась Луна. – Из разговоров, которые я слышала за ужином, я узнала, что сегодня Снейп снял, по крайней мере, пятьдесят баллов с Рейвенкло.

– И почти сотню с Гриффиндора, – добавил Рон Уизли.

– Не преувеличивай, Рон, – ответила Гермиона.

– Я не преувеличиваю. Он сегодня снял с каждого из близнецов по двадцать пять баллов за то, что они «шумели в коридоре школы», а остальное – на нашем уроке.

– Каков будет наш следующий шаг? – спросил Майк.

– А мы можем еще что-то сделать? – переспросил Джон.

– Конечно. Всегда есть кто-нибудь главнее. Даже министр магии со временем поддастся общественному мнению. Перед кем отчитывается Дамблдор?

– Я слышал, что он часто встречается с министром, – ответил Рон, – Но еще говорят, что он отвечает не на все вопросы Фаджа.

– Совет Попечителей, – сказал Драко, – Мой отец в нем состоит. Он, конечно, нам помогать не станет, но мы хотя бы сможем связаться со всеми остальными членами Совета.

– А что мы им скажем? – спросила Мэри Шрейк, первокурсница Хаффлпаффа.

– То же, что мы сказали Дамблдору, – предположил Майк, – То, что надоело это несправедливое уничтожение накопленных баллов. Понятно, что камни в песочных часах, показывающих количество баллов, двигаются вверх или вниз автоматически. Но ведь должно быть где-то записано, кем и по какой причине были отняты или добавлены баллы?

– Я могу спросить об этом профессора Флитвика, – вызвалась Гермиона.

– А я – профессора Спраут, – предложила Мэри.

– Хорошо, я попробую набросать примерный вариант письма, а завтра мы встретимся и все обсудим. Вы обе скажете, что вам удалось узнать. А теперь, передайте мне ту книгу по зельям, нужно еще дописать эссе, – закончила разговор Гермиона.

* * *

– Профессор Флитвик?

– Да, мисс Лавгуд, чем могу помочь?

– Мы с другом поспорили, кто из нас сможет выучить больше огненных заклинаний. Не могли бы вы мне помочь?

– Огненные, говорите? Заклинаний, каким-либо образом связанных с огнем, довольно много в обычных справочниках.

– Да, сэр, нам обоим это известно. Я искала более редкие заклинания.

– Дайте-ка подумать… вспомнил! В библиотеке есть книга, «Гримуар Карната», в ней очень много огненных заклинаний. Барон Карнат, если я правильно помню, был выходцем с Северной Пруссии и очень трепетно относился к теплу. Будьте осторожны, если кто-либо из преподавателей увидит, что вы создаете, к примеру, огненное копье, вас исключат.

– Я не буду делать ничего предосудительного, профессор. Спасибо вам.

* * *

Книга, в которой отмечались все случаи прибавления или вычитания баллов, а также их причины, действительно существовала. В субботу, с разрешения профессора Флитвика и под его наблюдением, несколько учеников с разных факультетов изучали ее и делали многочисленные пометки для себя. Если Флитвик и заметил, что все, что зачитывал Драко, а Гермиона и Невилл записывали в блокнот, касалось только декана Слизерина, то виду не подал. Через пару часов дети закончили свои изыскания, поблагодарили профессора и разошлись.

Майк и Гермиона, как главные редакторы, внесли последние исправления в финальный вариант письма. Несколько дней ушло на то, чтобы все (кроме Марго Лэйн, первокурсницы Слизерина) подписались под ним. Гермиона магическим способом сделала несколько копий письма, которые Драко должен будет отослать всем Попечителям. Всем, кроме его отца. Он знал, что его действия повлекут за собой, мягко говоря, неприятные последствия, но решил идти до конца вместе с друзьями.

* * *

Накануне Дня Святого Валентина у Сириуса состоялся разговор с профессорами Спраут, Флитвиком и МакГонагалл. В результате они решили, что парочки, которые получат взыскание в День Всех Влюбленных, будут «отбывать» его не только на Астрономической Башне, но еще и в Часовой Башне, и в Зале Трофеев. Однако, даже с тремя помещениями для взысканий, вряд ли преподаватели справятся с наплывом «посетителей». Поэтому они распределили всю школу на участки для патрулирования. Теперь можно быть уверенными, что целующиеся парочки НИКТО ДРУГОЙ не поймает.

* * *

В конце февраля Гарри и Луна вышли на лужайку перед замком, чтобы разрешить их спор. Они дошли почти до самых ворот, по пути используя заклинание за заклинанием. Они поджигали деревяшки, меняли цвет пламени, его форму и интенсивность. Заставляли огонь гореть безо всякого топлива. Они создавали огненные стены, правда, совсем небольшие, и запускали огненные шары. Они использовали боевые заклинания и контр-заклинания к ним, которые обычно учат на четвертом курсе. Когда же дети подсчитали количество заклинаний, у Гарри оказалось на два меньше. Спор есть спор, он крепко обнял Луну и поцеловал. Ему казалось, что поцелуи – это, конечно, приятно, но ничего особенного. Он предпочитал объятия. Но главным результатом их соревнования было другое – теперь они владели достаточным арсеналом огненных заклятий. Достаточным, по мнению Луны, чтобы уничтожить дневник. А поскольку была суббота, они решили не откладывать это.

– Почему мы не можем сжечь его в общей гостиной?

– При уничтожении дневника, скорее всего, произойдет магический взрыв. Мне бы не хотелось быть рядом, когда это произойдет. Да и никому бы не хотелось.

Они вернулись в замок и вытащили дневник из сумки Гарри, потом нашли пустой класс и начали снимать огнезащитные чары. Получалось с трудом, Луна сказала, что они «упрямые». Гарри подумал, что дневник, чары на котором восстанавливаются сами, принадлежал очень могущественному волшебнику. Он начал волноваться, и когда настала его очередь пытаться снять чары, приложил максимум своих магических сил.

– У тебя получилось! – воскликнула Луна. – Твое заклинание было очень мощным, и чары исчезли!

– Это хорошо, потому что я вряд ли смогу повторить это в ближайшее время, – Гарри тяжело дышал от перенапряжения. – Пойдем, обед уже давно начался.

Он взял книгу, и дети пошли в Большой Зал.

Конечно, они опоздали. Почти все студенты закончили трапезу. За учительским столом, рядом с Дамблдором, сидел какой-то человек – бледный, с очень светлыми волосами. Гарри и Луна только начали есть, как Дамблдор и незнакомец поднялись со своих мест и вышли из зала. Мальчик не вспоминал о незнакомце, пока в один из вечеров Драко не сказал, что это был его отец. Но тогда голову Гарри занимали совсем другие мысли. Он легонько толкнул девочку локтем, и кивком указал на камин рядом со столом Гриффиндора. Луна улыбнулась ему, и они продолжили обед.

* * *

– Люциус, присаживайтесь. Лимонную дольку? Итак, чем я обязан вашему визиту? Это имеет какое-либо отношение к тому, что меня пригласили на весеннее заседание Совета Попечителей?

– Я не знаю, почему вас вызвали, – Малфой выглядел удивленным. – Я просто хочу узнать, что вы предпринимаете в связи с этой ситуацией с Тайной Комнатой.

– Ничего.

– Ничего? На вас нападает монстр Слизерина, а вы ничего не делаете? Все даже хуже, чем я думал! Сколько студентов должно пострадать, прежде чем вы решитесь сказать вслух, что не можете остановить это чудовище?!

– Ни одного. Ни один из студентов не подвергся нападению. На них не нападал ни монстр Слизерина, ни чей-либо еще.

– Откуда же слухи, что Тайная Комната была открыта, а находящееся в ней чудовище на кого-то напало?

– Боюсь, ваши сведения преувеличены. Нападение было совершено на кошку нашего смотрителя, мистера Филча. А еще была надпись на стене, гласящая, что Тайная Комната снова открыта. Но буквально через пару дней вместо нее появился своеобразный комплимент кошкам. С тех пор никаких тревожных событий не происходило. Это заставляет меня полагать, что все произошедшее было не более, чем чья-то злая шутка.

– Но я все же настаиваю, чтобы вы предоставили полный отчет о произошедшем на заседании Совета Попечителей! Вы должны будете нести ответственность за то, что подвергаете опасности жизни детей, Дамблдор!

– Непременно…

В этот момент произошло то, что не позволило Дамблдору закончить фразу.

* * *

Гарри и Луна ели медленно, наблюдая, как ученики постепенно покидали зал. Как только последний студент вышел из зала, они отложили вилки в сторону и поднялись из-за стола. Заговорщики подошли к столу Гриффиндора, и Гарри бросил дневник в растопленный камин. От книги пошел дым, и страницы постепенно обугливались.

– У нас получилось. Пошли, – сказала Луна.

– Ты уверена, что он сгорит полностью? – спросил Гарри, когда они вышли.

– Да, я спрашивала маму о расколдованных Темных объектах. Я спросила, опасен ли сам по себе такой предмет как пергамент со злым заклинанием, если его сжечь, и что будет с другими заклинаниями, нанесенными на него. Она сказала, что если объект будет уничтожен, то все чары развеются. – Дети вышли в вестибюль и направились к лестнице, пройдя которую можно было попасть в гостиную Рейвенкло. – Это она предупредила меня насчет магического взрыва.

Именно в этот момент раздался взрыв, который был слышен, наверно, в любой точке замка.

– Побежим на звук взрыва или подальше отсюда? – спросила Луна шепотом, хотя рядом никого не было.

– «Никогда не беги от опасности, иначе станешь жертвой», – процитировал Гарри фразу из какого-то фентези-романа, который они читали вдвоем (к слову, он им не понравился). – Нам нужно убедиться, что никто не вошел в зал после нашего ухода.

Они повернулись и спустились вниз. В это время из подземелий поднялся профессор Снейп:

– Вы! Что вы здесь делаете?

– Мы услышали взрыв и спустились проверить, не пострадал ли кто, – ответил Гарри.

– Где был взрыв?

– Мы не знаем, звук шел откуда-то снизу.

К Большому Залу начали подходить люди – с запада, со стороны гостиной Хаффлпаффа, из подземелий, следом за Снейпом, но больше всех спускалось по лестнице. Оглядевшись, Гарри сказал:

– По крайней мере, из зала никто не выбегал, пойдемте скорее! – И он указал на коридор, ведущий к Большому Залу. Снейп стремительно направился туда, а за ним – тридцать или сорок студентов во главе с Луной и Гарри. Когда двери Большого Зала открылись, перед ними предстала жуткая картина – полностью разрушенное помещение.

Первым бросалось в глаза отсутствие камина. На его месте зияла дыра, из которой открывался вид на лужайку перед замком. От гриффиндорского стола сохранилась половина, стол Рейвенкло был завален обломками камина и теперь стоял вплотную со слизеринским. Ветер, дувший из отверстия в стене, гонял по воздуху обугленные страницы. Были разбиты почти все окна, пол вокруг гриффиндорского стола был усыпан осколками.

Сделав два шага внутрь, Снейп повернулся к студентам:

– Я не знаю, кто ответственен за все это, но обязательно найду виновных! И они будут жестоко наказаны! Все вон отсюда!

Студенты нехотя развернулись и отправились в свои гостиные. В это время сквозь толпу проталкивались Дамблдор и Малфой-старший. Когда они вошли в зал, директор запечатал вход. Гарри и Луна медленно побрели в башню Рейвенкло.

– Хорошо, что мы не стали делать этого в гостиной. Тогда бы мы точно взорвали башню, – сказал Гарри.

Луна задумчиво кивнула.

– Что-то не так?

– Просто задумалась. Я тебе позже скажу.

Гарри знал, что нет смысла даже пытаться разгадать, что планирует Луна – сама скажет, когда все обдумает. Решив сменить тему, Гарри спросил:

– А что насчет той штуки в Трофейном Зале? Может, нам стоит начать исследование отпирающих чар?

– Нет. У меня есть план, который поможет нам обойтись без взлома и проникновения. Только надо будет подождать, пока миссис Норрис не вылечат.

– Что?!

– Это очень важная часть плана, доверься мне.

– Хорошо, но…

– Никаких «но».

– Да, Луна.

– А нам на выходные задавали домашнее задание?...

* * *

Дамблдор, Снейп, Малфой, Флитвик и МакГонагалл оценивали ущерб, нанесенный Большому Залу.

– Что это за листки, Альбус? – спросила преподаватель Трансфигурации.

Большая часть страниц дневника была сожжена, а то, что осталось, представляло собой тлеющие кусочки бумаги, обугленные и испещренные записями. Они выглядели так, будто на них писали много раз разными чернилами, а подчас – разным почерком.

– Дамблдор! Вы во всем виноваты! Вы что, не знаете, чем руководите? – Малфой выглядел почти довольным, осматривая разрушения, – Вам очень многое придется объяснить на заседании Совета Попечителей!

Однако директору не было никакого дела до воплей Малфоя-старшего. В данный момент он и преподаватель Чар водили палочками около дыры в стене.

– Должен сказать, это очень любопытно, Филиус. И тревожно…

– Согласен с вами, Альбус. Здесь нет никаких намеков на взрывное заклятие… – начал Флитвик.

– Что вы имеете в виду? Считаете, что взрыва не было? – раздраженно спросил Снейп. – Как еще вы все это объясните?

– Я не говорил, что взрыва не было, – ответил Флитвик. – Я сказал, что не было взрывного заклятия. Взрыв произошел не из-за этого.

– То есть кто-то «случайно» взорвал Большой зал, – усмехнулся Малфой.

– Похоже на то, Люциус, – сказал директор. – А значит, если эти «кто-то» не пытались взорвать замок, то эти листки – то, что осталось от предмета, который они хотели уничтожить.

– Кто пытался это сделать? А главное, что пытались уничтожить? – спросил Снейп.

– Кем бы они ни были, они кинули эту книгу в огонь. У меня есть одна гипотеза. Я думаю, эта книга была очень сильным магическим артефактом, и кто-то пытался кинуть ее в камин, чтобы уничтожить, либо вернуть по каминной сети законному владельцу. Если бы кто-то использовал очень сильное Reducto, то след заклинания можно было бы легко засечь. А что мы имеем? Режущие заклинания, одно из которых «распилило» стол Гриффиндора и следы темных чар и охранных заклинаний. Похоже, что был уничтожен очень и очень опасный предмет.

– Если человек, уничтоживший книгу, не был ее владельцем, то мы сможем узнать, кто это сделал, через хозяина самой книги, – сказала МакГонагалл.

– Да, я поговорю со студентами сегодня на ужине, – согласился Дамблдор. – Но если хозяин книги знал, что это Темный артефакт, то он себя не выдаст.

– Альбус, посмотрите на это, – Преподаватель Трансфигурации подобрала что-то. – Тут какие-то остатки, кажется, это обложка. Черная кожа, если не ошибаюсь.

– Что? – Малфой выглядел испуганным, – Может, она просто почернела от огня.

МакГонагалл внимательно осмотрела то, что держала в руке:

– Нет, она черная, без каких-либо подпалин. Это, наверно, обложка тетради, учитывая, что на листках нет ничего, кроме неразборчивых строчек, написанных разными почерками.

– Что ж, лучше я займусь своими делами, вместо того, чтобы стоять тут весь день. – Малфой выглядел взволнованным, – Дамблдор, увидимся на заседании.

Снейп закончил осматривать находку МакГонагалл.

– Но если это был такой могущественный артефакт, разрушение которого причинило весь этот ущерб, – Снейп жестом обвел комнату, – Тогда почему его не защитили от огня? В конце концов, это всего лишь бумага.

– Интересное замечание, Северус. А, кроме того, у нас на примете имеется человек, или лучше, два человека, которые уже показали свои способности по снятию чар, не так ли, Минерва? Если они сняли огнезащитные чары, и все остальное, то это могло бы объяснить взрыв, хотя бы частично. А сейчас, полагаю, нам нужно привести зал в порядок. Минерва, пожалуйста, восстановите окна. Северус – столы и стулья. Филиус, а мы с вами починим камин.

– Огненные чары…

– Вы что-то сказали, Филиус?

– О, я просто размышлял вслух, Альбус. Думаю, я знаю что делать, если сегодня никто не признается.

* * *

– Минуту внимания, пожалуйста! Как вы знаете, из-за сегодняшнего инцидента Большому Залу был причинен серьезный ущерб. Я буду благодарен, если ответственные за это студенты признаются в содеянном. Кроме того, нами была найдена полусожженная тетрадь в черной кожаной обложке. Если она принадлежала вам, подойдите ко мне или к декану своего факультета после ужина. Спасибо. Приятного аппетита.

Глаза Лиз расширились от страха, когда она по описанию узнала злополучный дневник.

– Что вы сделали? – шепотом спросила она у Луны.

Гарри вздохнул. Несколько человек, сидевших рядом с Луной, услышали эту фразу и стали передавать ее по цепочке. Гарри вспомнил, как в школе играл в «Испорченный телефон», еще когда жил у Дурслей. Сейчас фраза «Лиз думает, что Лунатичка как-то с этим связана», стартуя от их стола, дошла до гриффиндорского, и превратилась в «это сделала Полоумная». Вскоре даже хаффлпаффцы посматривали на Луну настороженно.

– Луна, я думаю нам нужно обо всем рассказать Дамблдору. Мне кажется, все уже все знают.

– Он и так знает, что это был несчастный случай, – беззаботно ответила Луна, – Разве этого не достаточно?

– А я все равно считаю, что ему надо все объяснить.

– А что насчет меня? – нервно спросила Лиз.

Луна, такая же безмятежная, успокоила подругу:

– Тебе не о чем беспокоиться. В конце концов, ты не имеешь отношения к тому, что случилось сегодня.

– Это действительно вы взорвали Большой Зал? – спросил Джон.

Все, кто сидел рядом, прекратили есть и прислушались к разговору.

– Это был несчастный случай, – сказал Гарри, чем вызвал новую волну шепотков.

– Луна, нам нужно немедленно с этим покончить.

– Может, после десерта?

– Нет, нам нужно сделать это прямо сейчас.

Гарри встал со скамьи и подал руку Луне. Шум в зале стал затихать. Когда они подошли к учительскому столу, все разговоры прекратились. Когда Гарри и Луна шли вдоль столов, мальчик чувствовал, что все-все в Большом Зале смотрели на него. Как бы он хотел, чтобы Сириус был здесь! Ему стало бы гораздо легче. Но учитель по Защите никогда не ужинал в Большом Зале.

– Мистер и мисс Лавгуд! Я не ошибусь, если предположу, что вы хотите поговорить о сегодняшнем инциденте?

– Да, сэр.

– Филиус, вы к нам присоединитесь?

Через неприметную дверь рядом с учительским столом Дамблдор провел детей в свой кабинет. Там директор попросил их рассказать всю историю, от начала и до конца.

– Мы не можем этого сделать, – сказала Луна, опередив Гарри, который уже набрал воздуха в грудь.

– Почему нет? – Дамблдор приподнял брови.

– Большей части мы не знаем, с другой частью связан человек, который в этом не замешан, и еще одна часть – это личное.

– Почему бы вам тогда не рассказать то, что вы можете? А дальше посмотрим.

– Мы догадались, что эта вещь причастна к нападению на кошку Филча, поэтому решили хоть что-нибудь сделать, прежде чем пострадает кто-то из учеников. Эта вещь была очень опасной, но мы не ожидали, что произойдет взрыв. Мы узнали в библиотеке, как снять чары, ну и просто сделали это.

Три пары глаз уставились на Луну.

– Мистер Лавгуд, – подал голос Флитвик, – Не поделитесь своей версией событий?

– Эээ… да, сэр. То, что произошло сегодня, было результатом уничтожения темномагического предмета. Но если вы нашли дневник, значит, у нас ничего не получилось?

– Так, что-то становится яснее. Вы уничтожили этот предмет. Вы ведь именно его пытались сжечь?

– Да, он был Темным и обладал разумом. А еще мы думаем, что он подчинил себе того человека, который впоследствии и напал на Миссис Норрис. Когда мы взяли дневник у… эээ… этого человека, то подумали, что его нужно уничтожить как можно быстрее, пока он не подчинил еще кого-то.

– А взрыв?

– Реакция чар на уничтожение содержащего их предмета, – ответила Луна.

– Что ж, я вижу – домашнюю работу по Заклинаниям вы делаете, – Дамблдор пытался шутить. – Я думаю, ваша проблема была в том, что вы не знали, как много черной магии содержала эта вещь. Другие магические артефакты, чем сильнее становятся, тем ярче светят, а темномагические становятся еще чернее. Я разочарован, что вы не обратились к учителям. Это было очень опасно.

Допрос продолжался больше часа. Луна и Гарри отказались называть имя Лиз, не упоминали связь Гарри с Темным объектом и не говорили о том, почему же они не обратились за помощью к учителям. Им пришлось рассказать о магическом зрении Луны – это дало им передышку и помогло избежать некоторых неприятных вопросов. Вместо этого преподаватель Заклинаний буквально завалил Луну вопросами о ее способности. Дети объяснили, что интерес к охранным чарам появился после путешествия в Грецию. Они настойчиво повторяли, что не крали дневник. Более того – предыдущий владелец сам отдал его, так как он (или она) иногда не знал, что делал, и охотно избавился от тетради, считая ее злой. Дети не знали, ни кто настоящий хозяин дневника, ни как он попал к предыдущему владельцу.

Под конец Гарри и Луна выслушали лекцию об опасности темномагических объектов, потеряли тридцать баллов и получили двухнедельное взыскание. А еще им пришлось извиняться перед профессорами МакГонагалл и Снейпом (у Дамблдора и Флитвика они попросили прощения еще кабинете).

Когда дети уже уходили, Дамблдор спросил:

– Вы не знаете, кто зачаровал эту книгу?

Гарри не хотел говорить этого, но пока он думал, что сказать, Луна ответила без колебаний:

– Я открыла первую страницу, там было написано «Т. М. Риддл», и я сразу захлопнула книгу, мало ли что.

Гарри был уверен, что Дамблдору знакомо это имя. Директор мгновенно потерял свой обычный вид «доброго дедушки».

– Кто этот человек, сэр? – спросил Гарри.

– Он был студентом Хогвартса лет пятьдесят назад. Тогда здесь происходили очень тревожные события.

– Тревожные события?

– Ничего, что бы вас касалось. Возвращайтесь к себе на факультет. Полагаю, ваши однокурсники вас заждались, они тоже хотят услышать обо всем.

* * *

Люциус Малфой мерил шагами свой кабинет. Как это могло произойти? Он следовал инструкциям! Он подкинул книгу первокурснице, причем именно магглорожденной, потому что знал, что ученица должна будет умереть. Монстр Слизерина должен был терроризировать школу уже несколько месяцев! Но кто-то нашел и уничтожил книгу. Он был уверен, что это ни Дамблдор, ни кто-то еще из профессоров, находившихся тогда в зале. Возможно, Блэк? Если так, почему он ничего не сказал, когда заглянул в Большой Зал?

Люциус не знал, что это за дневник, но был уверен, что если Хозяин вернется, то обязательно накажет его. К нему стали подкрадываться сомнения. Он начинал надеяться, что Темный Лорд не вернется никогда.

* * *

Гарри и Луну, действительно, ждал аншлаг. Они рассказали о происшествии намного короче, только о том, как дневник у них оказался, как они искали способ уничтожить его, как бросили в камин, и чем все это закончилось. И им пришлось повторить свою историю много раз, всем желающим.

Рейвенкловцы хотели знать, как они избавились от защитных чар – Гарри и Луна поделились знаниями. Слизеринцы по большей части интересовались, что за Темный объект они уничтожили, и каковы его свойства. Лавгуды частично удовлетворили их любопытство. Гриффиндорцы поздравили Гарри и Луну с тем, что им удалось избавиться от такого сильного темномагического артефакта. Они были рады за них, все, кроме Перси – он считал, что Гарри и Луна должны были сразу обратиться к преподавателям, и близнецов – они жутко завидовали тому, что Лавгуды пробили огромную дыру в стене Большого Зала, и теперь Фред и Джордж не смогут сами это проделать, потому что повторяться неинтересно. Хаффлпаффцы посетовали на опасность Темного артефакта, и поблагодарили юных рейвенкловцев за избавление школы от него.

Наказания они отбывали с разными учителями: у Макгонагалл писали по сто раз слова о том, что они не должны были так поступать, у Снейпа – чистили кабинет Зелий без магии, что для Гарри было намного легче, чем для Луны.

У Флитвика дети писали строчки совсем чуть-чуть, потому что он попросил их показать огненные заклинания, которым дети научились, когда пытались победить друг друга в споре. Гарри даже наколдовал огненный кнут, который до этого пробовал создать только раз, чтобы посмотреть – получится или нет. А сами первокурсники расспрашивали профессора о дуэлях и о возможности создания настоящего дуэльного клуба. Флитвик объяснил, что для этого нужна гигантская предварительная работа, а у него совсем нет времени. Вдобавок он сказал, что нельзя проводить дуэли одновременно для всех курсов, в одно время и в одном помещении, то есть, действия Локхарта были в корне неверными. Как бывший дуэлянт, Флитвик был счастлив, что этот шарлатан не у всех отбил тягу к искусству магической дуэли. Гарри сообщил профессору о тех первоклашках, которые были бы не прочь изучать эту дисциплину.

* * *

Когда Луна и Гарри вернулись в гостиную Рейвенкло после «наказания» у Флитвика, то услышали чей-то возглас:

– Я нашел еще одного!

Гарри подошел к группе студентов и спросил:

– Что вы нашли?

– Мы нашли еще одного члена Клуба Локхарта, – ответила староста шестого курса Пенелопа Клируотер.

– Что? Клуб профессора Локхарта?

– Неофициальный клуб. Чтобы стать его членом, нужно найти несоответствия реальным событиям или выявить обман в книгах Локхарта. Потом надо все выслать в «Придиру», где это опубликуют и вышлют специальный сертификат.

Гарри заметил, что Луна улыбается.

– Что? – спросил он ее.

– Я попросила папу организовать это, когда наши письма не были опубликованы в «Пророке».

Один из шестикурсников добавил:

– Раз нам пришлось купить все эти книги, должны же мы хоть что-то полезное из них извлечь.

Другие студенты кивнули, соглашаясь.

– Ну, удачи вам, – сказал Гарри и пошел спать.

* * *

А вот Сириус вместо наказания просто разговаривал с Гарри и Луной. Ему они рассказали гораздо больше, чем Дамблдору, хотя все равно не упоминали о Лиз и о связи Гарри с Темными предметами. Сириус настоял, чтобы они обратились к нему за помощью, когда столкнутся с еще каким-нибудь темномагическим предметом. Гарри ограничился расплывчатой отговоркой – он не хотел, чтобы взрослые вмешивались – но, к его удивлению, Луна согласилась. Ему тоже пришлось кивнуть и выслушать еще одну лекцию об опасности Темной магии.

После «отработки» Гарри спросил Луну, почему она согласилась на помощь Сириуса, но девочка тихонько сказала, что не хочет говорить об этом на людях. Гарри оглядел пустую гостиную и недоуменно посмотрел на Луну. Тогда она повела его в пустой класс и произнесла заклинание, очертив линию вокруг них.

– Что это было?

– Чары уединения. Когда мы искали способ снять охранные заклинания, я выучила некоторые из них. Они будут держаться только десять-пятнадцать минут.

– Прекрасно. А теперь, может, скажешь мне, почему ты согласилась, чтобы он нам помог?

– Если я когда-нибудь столкнусь с Темным объектом, ты ведь мне будешь помогать?

– Ох, ну конечно.

– Но, Гарри, мне кажется, дальше нам не справиться вдвоем.

– Почему?

– Дневник был из бумаги, и мы смогли снять с него огнезащитные чары. И еще мы можем снять чары защиты от воды. Но ведь кулон и чашу не сожжешь и не растворишь в воде. Я считаю, нужно обратиться к маме.

Гарри задумался на несколько минут, потом сказал:

– После того, что произошло с дневником – я думаю, ты права. Когда вернемся домой, попросим тетю Селену помочь нам уничтожить кулон и чашу.

– Спасибо, Гарри! Но у нас есть еще одна проблема. Награда в Зале Трофеев – мы не сможем украсть ее.

– Почему? Я думал, у тебя есть план.

– Был. Мы должны были заработать взыскание…

– С этим проблем нет.

– Нужно, чтобы нас отправили чистить награды, как Рона. Потом я бы отвлекла Филча, немного поиграв с Миссис Норрис, а в это время ты стащил бы награду. Ты мог бы левитировать ее на шкаф, а потом мы бы ее забрали.

– Неплохой план, кроме части с Миссис Норрис. Ты всерьез думаешь, этот доносчик из семейства кошачьих станет с тобой играть?

– Да не важно! Надо просто отвлечь Филча.

– А почему ты сказала, ничего не получится?

– Да, потому что рано или поздно пропажу заметят и сообщат директору! А он вспомнит имя «Т. М. Риддл», и сразу подумает о нас.

– Что же нам тогда делать?

– Есть два варианта. Можно сказать кому-нибудь, что это Темный объект. Или можно подождать, а потом рассказать обо всем маме.

– Если сказать Дамблдору, он сразу заметит связь этих объектов со мной, а я этого очень не хочу.

– Хорошо, тогда пусть себе лежит. Лежала ведь пятьдесят лет, значит, еще немного потерпит.

– Луна, я тебя люблю.

– Я тоже тебя люблю, Гарри.

* * *

Шанс попасть в Зал Трофеев им все-таки представился. Тут-то и обнаружилась брешь в плане Луны. Дети хотели переставить трофеи, награды и медали, но оказалось, что Филч знает, где должен стоять каждый предмет. Поэтому, если Гарри и Луна попытаются украсть награду Риддла, то смотритель тотчас обнаружит ее пропажу.

Кроме того, они получили письмо от Селены – она категорическим не одобряла их действия. В ответном письме дети обещали, что все объяснят, когда вернутся домой.

* * *

Волнения и слухи по поводу взрыва усилились, когда в школу с трехдневным визитом прибыли представители Совета Попечителей. Они посещали занятия, сидели со студентами во время трапез в Большом Зале, разговаривали с учителями. Один из попечителей, мистер Патил, отец близняшек-второкурсниц с Гриффиндора и Рейвенкло, которые были постоянными членами Учебной Группы, поговорил с Гарри и Луной. А еще он пришел на одно из собраний Группы. Когда мистер Патил спросил о письме в Попечительский Совет насчет профессора Снейпа, по школе мгновенно распространились слухи о неминуемом увольнении преподавателя.

Эти слухи дошли и до самого Снейпа – по крайней мере, он стал еще более раздражительным, чем после разговора с директором. Дети писали сверхдлинные эссе по Зельям, еще не зная, что профессора вызвали на заседание Совета.

Дамблдор тоже беспокоился. Он так и не узнал истинной цели визита попечителей, которую раньше обозначили как «установление фактов». Директор не считал, что его должность под угрозой, но находился в полном неведении – даже его друзья в Совете ничего не говорили.

Подошел день, когда должно было состояться собрание попечителей. Все его участники собрались в комнате напротив Большого Зала. Большинство студентов разъехались по домам на Пасхальные каникулы. Дамблдор и Снейп чувствовали себя явно не в своей тарелке.

Председательница, миссис Фергисон, начала собрание:

– Начнем с главного. Профессор Снейп, к нам поступило несколько жалоб на вашу манеру преподавания. Вам есть, что сказать до того, как мы приступим к рассмотрению подробностей?

– Зелья – это очень опасная дисциплина, и я не приемлю легкомысленного отношения к моим урокам. Если студентам не нравится отсутствие с моей стороны терпимости по отношению к некоторым их действиям, что ж, очень жаль. Я примирюсь с их неприязнью, если это гарантирует безопасность.

– У вас есть некоторые трения со студентами, не так ли? Многие из них говорили, что получали травмы на вашем уроке – из-за вашей к ним антипатии. Мы проверили записи из больничного крыла, они подтвердили, что, действительно, эти студенты попадали на больничную койку после ваших занятий.

– Эти студенты просто неспособны к изучению Зельеварения! Естественно, они получают травмы!

– Поэтому мы и подняли архивы за несколько лет. Нам нужны были данные, на основании которых мы могли бы составить независимое мнение. Этими данными стали результаты СОВ и ТРИТОН. И знаете, что они показали?

– Я весь внимание.

– Большинство студентов получило «Удовлетворительно», несколько – «Выше Ожидаемого», и только один студент получил по Зельям «Превосходно» и смог обучаться дальше, но из-за вашего, цитирую, «несправедливого отношения ко мне и попыток выжить меня с уроков», ему пришлось отказаться от этого предмета. Это подтвердили некоторые из его однокурсников. Кстати, из Слизерина в том числе.

Дамблдор попытался вмешаться:

– Я полностью доверяю профессору Снейпу. Он преподает здесь вот уже двенадцать лет, и жалоб на него практически не поступало.

– В самом деле? А как насчет той, с которой к вам обратились в январе? Была такая?

– Да, была, – признал директор.

– И что вы сделали?

– Я поговорил с профессором Снейпом.

– Это что-нибудь дало?

– Я полагал, что он перестанет несправедливо относиться к ученикам.

– Вы проверяли?

– Он взрослый человек. Нет нужды контролировать его. Мы вместе обсудили жалобу.

– Профессор Снейп, изменилось ли ваше отношение к студентам после разговора с директором?

– Я сказал директору, что сам буду решать, что правильно, а что – нет. Я не собираюсь менять свой метод преподавания только из-за нытья кучки молокососов.

– Вам ведь сообщили, что в письме также была жалоба на несправедливое снятие и присуждение баллов с вашей стороны? После беседы с директором что-либо изменилось?

– Нет. Но ведь я сражаюсь в неравной борьбе. Три четверти школы считает: если слизеринец – значит, темный маг. Нас дискриминируют и оскорбляют. Если бы я не поддерживал свой факультет, у нас бы не было никаких шансов в Соревновании Домов.

– Рассмотрим сначала последнее ваше утверждение. Главы трех других Домов в период до Рождественских каникул в общей сложности начислили тысячу шестьсот семьдесят три балла, причем, собственным факультетам они отдали менее тридцати. Один только Хаффлпафф получил тридцать баллов, и то лишь потому, что профессор Спраут очень заботится о своих студентах, в полном соответствии с заповедями ее факультета. Профессора Флитвик и МакГонагалл более объективны, и в основном начисляют баллы на занятиях. А сколько баллов вы начислили студентам других факультетов до Рождественских каникул?

Снейп что-то пробормотал.

– Что-что, прости? – спросил Дамблдор.

Зельевар только сердито посмотрел на директора.

– Он сказал «Нисколько», – ответила миссис Фергисон, – И вы еще удивляетесь, почему все ненавидят слизеринцев? Кстати, вы знаете, что это уже не совсем так?

Снейп посмотрел не нее.

– Что? – воскликнул он.

– Студенты первого и второго курсов образовали Учебные Группы, в которые входят три четверти студентов с каждого курса. И все дети очень хорошо ладят между собой, в том числе слизеринцы.

– Что?! – Не смог сдержаться Люциус Малфой, – Слизерин работает вместе с остальными факультетами?

– Да, мистер Малфой. Разве это не замечательно? Они прекрасно общаются, работают сообща, и между ними нет никакой межфакультетской вражды. В этих группах никто не считает, что все слизеринцы – поголовно темные маги. Теперь о главном. Профессор Снейп, вам выносится предупреждение. Если ваше поведение не изменится, то обучать детей вы больше никогда не будете. В конце семестра мы оценим вашу работу и вынесем решение относительно вашего пребывания в школе в следующем году.

– Вам меня не запугать!

– Это как раз то, что ВЫ не должны делать – запугивать детей. Наша школа – не песочница, в которой вы можете обижать тех, кто слабее вас. Если вы не можете работать профессионально, мы вас задерживать не будем. Вы свободны.

– Альбус… – начал Снейп.

– Лучше иди, Северус. Сейчас моя очередь.

И действительно, Люциус Малфой попытался сместить Дамблдора с поста, используя в качестве аргумента безразличие директора к жалобам на Снейпа. Однако большинство членов Совета не вняло его доводам. Дамблдор ответил на вопросы о Тайной Комнате («Если ее кто-то открыл, почему дальше нападения на кошку дело не зашло?»), об ученице-змееусте («Она точно не змееуст, а если вы все же так ее называете, то добавьте еще шестьдесят учеников-змееустов!») и о взрыве («Хмм, это преувеличение, я вот слышал, что взорвали целое крыло школы!»). Только три человека были солидарны с Малфоем и проголосовали за отставку Дамблдора. Все они были друзьями Малфоя-старшего.

* * *

Дорога из Хогвартса домой была веселой. Первокурсники стали хорошими друзьями, и без конца бегали по вагонам Хогвартс-экспресса, «навещая» друг друга.

Когда поезд подъехал к вокзалу, Селена и Ларри уже ждали детей.

Репортер из «Пророка» пытался взять у Гарри и Луны интервью, но родители были категорически против. Когда семья пробиралась к общественному камину, репортер крикнул им вслед:

– Это правда, что вы взорвали Большой Зал?

– Что за нелепость! – сориентировавшись, воскликнула Луна прежде, чем ее родители смогли сказать хоть слово, – Никто Большой Зал не взрывал! Но мне кажется, вам не так уж нужна правда, ведь все знают, что вы печатаете только то, что сами придумываете!

Домой Лавгуды добрались без происшествий.

За ужином разговор зашел о школе. Дети рассказывали об уроках, сокурсниках, квиддичных победах и тому подобном. Наконец, Луна посмотрела на Гарри, и искра понимания пробежала между ними. Они перестали улыбаться, и Селена поняла, что дальше разговор пойдет об очень важных вещах.

– Мама, мы не знаем, что написал тебе Дамблдор, но вот настоящая история. В школе нам попался один темномагический объект. Мы искали способ уничтожить его, и нам это удалось. Объект был книгой, мы сняли с нее огнезащитные чары и бросили в камин. Книга загорелась, а потом взорвалась, при этом почти разрушив Большой Зал. Но самое главное не это. Мы не могли ничего сказать учителям, потому что они сразу догадались бы о связи Гарри с Темными объектами.

– О какой связи? – спросила Селена.

Гарри сидел, опустив глаза, пока Луна рассказывала о черных линиях, и как те привели их к книге.

Селена, которая видела эти линии, но так и не выяснила, что это, подытожила:

– То есть, кроме книги, существуют еще темномагические предметы, связанные темными линиями с Гарри?

– Да. В школе мы нашли еще один такой предмет – награда пятидесятилетней давности. Она принадлежала студенту, чью книгу мы сожгли. Мы не смогли ее достать, потому что она лежит в Зале Трофеев, под замком и защитными чарами.

– Я помню это место, – сказал Ларри, – В школе мне несколько раз приходилось чистить этот зал в качестве наказания. Несправедливого, стоит заметить, – быстро добавил он.

– Это только две линии, – сказала Селена, – Как насчет остальных?

Луна посмотрела на Гарри и кивком указала на лестницу. Мальчик поднялся на второй этаж и вернулся с кубком и медальоном.

– Это мы нашли в скрытой пещере рядом с Портсмутом. А это – в доме Сириуса.

Селена и Ларри принялись колдовать над предметами. Ларри закончил первым.

– Все верно, они темномагические. Я не знаю, зачем они нужны, но эти предметы защищены от любых повреждений. А еще я думаю, что если кто-то попытается снять чары, то будет заколдован. Скорее всего, именно из-за этого и произошел взрыв.

– Очень сильные чары, – добавила Селена, – Даже не представляю, какие заклятия тут использовались. Я знаю, вы хотели бы сохранить все в тайне, но вы не будете против, если я покажу это мистеру Кроакеру? У него куда больше опыта в обращении с Темными предметами.

Луна глянула на Гарри, а потом протянула:

– Хорошо, но больше никому. Кажется, эти вещи очень ценные, а я не хочу, чтобы кто-то их украл и продал, они ведь сделаны из золота.

Ларри взял в руки кубок.

– На этом кубке выгравирован символ Хаффлпафф. Очень интересно. А на медальоне – змея, стало быть, Слизерин? Интересно, какими могут оказаться другие два предмета?

– Два других, награда и книга, никак не связаны с основателями, – ответила Селена. – Какое имя было на награде?

– Т. М. Риддл.

– Я знаю, чье это имя, – стремительно бледнея, прошептал Ларри.

– И чье же? – спросила Селена.

– Это настоящее имя В… В… Того-Кого-Нельзя-Называть.

– Волдеморта? – спросил Гарри. Он видел, как передернуло мистера Лавгуда, и спросил: – А тебя пугает имя «Волдеморт», Луна?

– Неа, Волдеморт меня совсем не пугает, – ответила она, догадавшись, куда он ведет, и исподтишка поглядывая на отца, который опять вздрогнул.

К сожалению детей, догадалась и Селена.

– Прекратите, вы оба! Если бы вы знали, что его сторонники делали с теми, кто называл его имя, вы бы поняли, в каком мире мы жили! Ну-ка оставьте папу в покое!

Перед сном Гарри и Луна обсуждали эту тему между собой, но они слишком мало знали, чтобы понимать, что к чему. Наконец, они положили кубок и медальон на место и разошлись по комнатам.

* * *

– Элджи, у тебя есть пара минут?

– Конечно, Селена, чем могу помочь?

– Что ты можешь сказать об этом?

– Хмм… золотой кубок. Две ручки. Барсук. Мило. Что еще можно узнать? – Он поводил над кубком палочкой, озадаченно посмотрел, провел еще несколько раз. Потом встревоженно взглянул на женщину. – Где ты это взяла?

– Мои дети нашли это в пещере. Похоже, кубок был защищен, но они не вдавались в подробности.

– Просто случайно набрели? Что-то не верится. Эта вещь защищена лучше, чем… – Он пригляделся еще раз и наложил несколько заклинаний.

– Ты не знаешь, что это за тип магии? Я ничего подобного в жизни не встречала, хотя раньше думала, что знаю обо всех ее разновидностях.

– Неудивительно. Это магия души. Очень редкая, очень опасная, очень темная. Я не сталкивался с подобным со времен «возвращения» Ганил Ишер в 1955 году. Она пыталась обмануть смерть, разделив свою душу…

– Что?

– Это хоркрукс! Предмет содержит часть души человека, поэтому создатель хоркрукса не может по-настоящему умереть. Ты знаешь, кому это принадлежит?

Селена кивнула.

– Но все нужно будет держать в секрете. Это касается моей семьи.

– Я – невыразимец. Я умею хранить секреты.

– Хорошо. Скорее всего, это принадлежит Волдеморту. Этот и еще несколько других предметов.

Кроакер уставился на нее, открыв рот от удивления:

– Погоди-ка, я отменю все дела на сегодня. Это очень серьезно. И очень опасно.

– Мы об этом уже знаем. Ты слышал о взрыве в Хогвартсе?

– Да, я читал статью в «Пророке». Я хочу узнать об этом от тебя до того, как ты расскажешь Стауту, хочу полюбоваться на выражение его лица.

– В «Пророке» не так много информации, а правды еще меньше. Подожди следующего выпуска «Придиры», там все будет куда честнее. Этот номер покажет, насколько непрофессиональны репортеры «Пророка». Хотя я не уверена, что статья о Глотающих Плимпи увеличит правдоподобность информации в «Придире». Ладно, речь не об этом. В школе Гарри и Луна нашли еще один – как ты сказал, хоркрукс? – в виде дневника. Они сняли огнезащитные чары и бросили его в огонь.

Они проговорили весь день. Селена показала Элджи другой хоркрукс, золотой медальон. Кроакер обнаружил еще одну вещь: каждый хоркрукс связан с остальными. От любого из них отходят пять черных линий. Две довольно толстые, остальные почти незаметные. Если бы они не знали, что искать, то заметили бы только связь между кубком и медальоном.

– Но как эти предметы связаны с Гарри? По этим связям Луна и нашла их – она просто пошла по линям, тянущимся от Гарри к хоркруксам, – Селена начала впадать в панику. – Откуда взялись эти линии?!

– Не знаю. Я не так уж много знаю о хоркруксах. Это запрещенная магия, и любая информация по этой теме засекречена. Мне нужно исследовать это. Давай поговорим завтра, Селена. И не беспокойся о Гарри. Если до сих пор эти предметы не нанесли ему никакого вреда, то, я уверен, в ближайшее время ничего плохого не произойдет.

Селена ушла с тревогой и беспокойством на душе.

* * *

– Доброе утро, Элджи.

– Доброе утро, Селена. Давай пройдем ко мне в кабинет.

– Что тебе удалось найти?

– В двенадцатом веке жил Темный Лорд Раугост, который погиб, когда создавал седьмой хоркрукс, после того как один из других был уничтожен. Мне кажется, шесть – максимальное количество частей, на которое можно разделить душу, дальше восстановление души будет невозможно. То есть, у Волдеморта будет шанс вернуться при условии, что другие хоркруксы, еще не найденные твоими детьми, не уничтожены.

– Почему шесть? Ведь это не магическое число!

– Семь частей души – шесть в хоркруксах, одна – в теле. Но вернемся к тому, что я узнал. Разрушить хоркрукс довольно просто – надо просто уничтожить предмет-носитель части души. Твои дети обнаружили, что Волдеморт позаботился, чтобы сделать это было непросто и подчас смертельно опасно для того, кто захочет их уничтожить.

– А как насчет Гарри и этих связей?

– У меня есть две версии. Первая: Гарри – сам хоркрукс.

– НЕТ!

– Я тоже так не думаю. Кроме того, это легко проверить. Использовал ли Гарри заклинания из магии душ?

– Могу поклясться, что нет.

– Тогда другая теория. Это только гипотеза, поскольку она никогда и нигде не проверялась. Она состоит в том, что души Гарри и Волдеморта соединились из-за того, что Волдеморт хотел использовать смерть мальчика как часть ритуала по созданию хоркрукса. Но подобного не случалось никогда. Тут все как в тумане. Вот смотри, ритуал по созданию хоркрукса состоит из нескольких частей: часть до ритуального убийства, жертвой которого должен был стать Гарри, и часть после него. А убийства не произошло, и я думаю – именно таким образом образовалась эта связь.

– Допустим, твоя теория верна. Как нам избавиться от этой связи?

– Первый вариант – уничтожить все хоркруксы и убить Волдеморта.

– Мы все мечтаем, чтобы это произошло…

– Другой – это своего рода Ритуал Освобождения. Опять же, шансы на успех зависят оттого, сколько хоркруксов удастся уничтожить.

– А Ты-Знаешь-Кто узнает, когда его хоркрукс будет уничтожен?

– Насколько я могу судить, нет. Но кто знает? Обычно Темные Лорды прячут свои хоркруксы куда подальше и забывают о них. Миру не нужно знать об их слабостях. Хоркруксы создаются для того, чтобы избежать надобности что-либо оставлять потомкам.

Они еще какое-то время обсуждали хоркруксы и все, что с ними связано. Потом Селена подвела итог:

– Мы уничтожим те два хоркрукса, которые уже у нас, достанем тот, что в Хогвартсе и уничтожим его, а потом будем думать, что делать дальше. Мы можем найти последний хоркрукс или провести Ритуал Освобождения.

– Я добавлю еще кое-что. Пусть это будет невероятно трудно, но я попробую добиться официального финансирования нашей затеи.

– Ты шутишь!

– Нет. В конце концов, спасать волшебный мир в минуту опасности – часть нашей работы.

Селена засмеялась:

– А если это еще и поможет нашим семьям, тем лучше.

* * *

На следующий день Элджи заглянул в «Поляну» и спросил Гарри и Луну, какие у них планы. Дети собирались держать в секрете сведения о темномагических предметах, а позже уничтожить эти самые предметы. Потом Элджи проверил Гарри и заявил, что мальчик – не хоркрукс. Когда он объяснил, что это такое, дети очень обрадовались. Гарри и Луна обещали не трогать награду из Зала Трофеев, и позволить взрослым самим с ней разобраться.

* * *

После возвращения в школу все заметили перемены в преподавании зелий. Снейп снимал столько же баллов, сколько и всегда, но сейчас он их еще и начислял – и слизеринцы заметили, что другие факультеты мало-помалу перестают косо на них смотреть. Кроме того, мастер Зелий теперь не нависал над студентами на уроках, он наблюдал за классом, стоя у своего стола. Но что самое удивительное – он давал ученикам советы и инструкции, когда ему казалось, что это необходимо. Снейп даже начал предупреждать студентов, если они почти уже совершили ошибку – отмерили неправильное количество какого-либо ингредиента или сделали неправильное число помешиваний. А одному студенту он даже подсказал альтернативный способ приготовления зелья, когда тот совершил ошибку. Он начислял баллы за сваренные зелья, и дополнительные (хоть и немного), за зелья, сваренные превосходно. Если студент помогал товарищу, то тоже получал баллы. Но за испорченную работу баллы отнимались по-прежнему.

Падма и Парвати рассказали Учебным Группам, что было на собрании Попечителей, и первокурсники были очень довольны его итогами. А вот пятые и седьмые курсы были не в восторге от этого семестра – им добавили еще один урок Защиты в неделю. Они очень сильно отставали по этому предмету, поэтому профессор Блэк решил, что единственный способ получить хорошие оценки на СОВ и ТРИТОН – это добавить школьникам еще один урок. Первые и вторые курсы были рады, что не попали под раздачу, им и своих экзаменов с лихвой хватало.

* * *

Наконец, настало лето, и начались экзамены. После последнего Гарри и другие мальчики Учебной Группы играли в волшебные догонялки. Они не касались друг друга руками или волшебной палочкой, чтобы «передать эстафету», а просто посылали заклятье. Гарри очень хорошо играл, настолько, что ему даже приходилось иногда поддаваться, чтобы хоть немного побыть догоняющим.

Их игру прервал Элджи Кроакер – Гарри немножко удивился тому, что второкурсники звали его «профессор». Невилл и Гарри прервались от игры, чтобы поговорить с ним. Мистер Кроакер пришел по делу, но сначала поздоровался со своим внучатым племянником. Они с Невиллом поговорили несколько минут, и старый волшебник вернулся в замок.

* * *

– Элджи! Какой приятный сюрприз. Филиус сказал, что ты хотел со мной поговорить. Пройдем в мой кабинет?

– Здравствуй, Альбус. Я бы хотел, чтобы ты открыл этот шкаф.

– Шкаф с наградами? Зачем?

– Это закрытая информация, господин директор. Так вы откроете его?

– Да, конечно. Пожалуйста.

Кроакер несколько раз взмахнул палочкой. Он начал методично проверять каждый предмет, находящийся в шкафу. Закончив, он достал награду за особые заслуги, принадлежавшую Риддлу.

– Вы знали, что в этом шкафу находится темномагический объект?

Дамблдор выглядел, как громом пораженный.

– Конечно, нет! – воскликнул он. – Как ты его нашел?

– Вы знаете, что я не могу вам этого сказать, директор.

– По крайней мере, ты можешь сказать, есть ли в школе еще подобные предметы?

– Я могу сказать, что ничего не знаю об этом. Хотя ты должен быть осведомлен гораздо лучше, чем я – насчет Тайной Комнаты, к примеру.

– А что ты собираешься с этим делать?

– Уничтожить, разумеется. Есть еще предложения?

– Нет, просто хотел убедиться.

– Я бы очень хотел, чтобы об этом никто не знал.

– Как и я, Элджи. Спасибо.

* * *

В ветхом, старом доме в Литтл-Хэнглтоне, находящийся там дух почувствовал тревогу. Где-то недалеко кто-то пытался достать его… Да, он не мог почувствовать уничтожения хоркрукса, но еле уловимое чувство подсказало ему, что часть его души уничтожена. Ему срочно нужно вернуть тело! Несколько лет назад ему очень повезло – он смог вселиться в тело какого-то человека. Однако очень мало людей, магглов или магов, дали бы разрешение на такое, поэтому он ждал. Но дух чувствовал, что медлить больше нельзя. Надо выбираться оттуда, где он находится, и искать помощь. Он мысленно содрогнулся – это значит, ему нужно покинуть безопасное убежище. Воля боролась с инстинктом самосохранения. Он колебался и никак не мог начать действовать.

* * *

– Всего хорошего, Минерва. Увидимся через пару месяцев.

– Куда вы собираетесь отправиться, Альбус?

– В Японию! В Страну Восходящего Солнца. У магглов это очень развитая страна, поэтому, если Гарри вырастили магглы, стоит начать поиски оттуда.

МакГонагалл фыркнула. Начать? Дамблдор уже четвертое лето ведет поиски Гарри Поттера. Он уже обыскал все волшебные школы в Новом Свете, Австралии и Европе – вот только он забыл, что на континенте очень много маленьких школ.

– Если что-то случится, я пошлю вам сову, Альбус. Нашли ли вы кого-нибудь на замену Сириусу Блэку? Как жаль, что он уходит! Он был таким хорошим учителем.

– Сам Сириус предложил кандидата на должность профессора ЗоТИ на следующий год. Это его лучший друг, эксперт по Темным существам, Ремус Люпин.

– Это должно быть интересно, Ремус был очень хорошим студентом. Удачного вам путешествия, Альбус.

– И вам хорошо отдохнуть, Минерва.

* * *

Дорога домой была еще более веселой и сумасшедшей, чем на Пасху. Гарри носился по вагонам, стараясь переговорить со всеми своими друзьями. Луна осталась в купе с несколькими подругами, и к ним постоянно заглядывали ребята, которые последовали примеру Гарри. Когда поезд уже подходил к вокзалу, Гарри вернулся в купе к Луне, Лиз и Гермионе. Поездка окончилась, друзья взяли друг с друга слово ходить в гости и писать летом, и распрощались.

На этот раз на станции не было репортеров, и после второго круга прощаний Гарри и Луна отправились домой вместе с родителями.

Тем же вечером, наговорившись обо всем, семья тихо сидела в гостиной. Гарри расчесывал Луне волосы, когда вдруг она спросила:

– Гарри, что-то случилось?

– Я подумал…

– Это правильно. Но тебе следует делать это почаще.

Мальчик рассмеялся, поняв ее шутку.

– Скажи серьезно, что случилось.

– Понимаешь, насчет этого места... Я не чувствую себя тут как дома. Теперь не чувствую. Нас тут нет десять месяцев подряд, мы возвращаемся только на летние каникулы. Это слишком большой перерыв. И через два месяца нам придется вернуться обратно.

– Ты чувствуешь, что теперь твой дом – Хогвартс? – спросила Селена.

– Нет. Это тоже не мой дом. Я не знаю, как объяснить.

– Я думаю, ты просто взрослеешь, – вздохнула Селена, – Ты уже не тот мальчик, каким был в сентябре. Ты изменился, и твои чувства изменились. Когда ты так долго находишься вдали от дома, и постепенно привыкаешь к этому, ты осознаешь, что когда-нибудь покинешь этот дом навсегда. Ты найдешь свое место в жизни и построишь собственный дом. Я иногда удивляюсь, почему магглы так тянут с этим, ведь когда-нибудь подобное обязательно происходит. Гарри, хоть ты и взрослеешь, и твои чувства меняются, знай – это место останется твоим домом. Дом – это место, где живут люди, которых ты любишь, и которые любят тебя.

– Да… хорошо. Я вас тоже люблю, тетя Селена и дядя Ларри.

Все пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по комнатам.