Turn Me Loose: A Harry Potter Adventure (гет)

Удивительно, но ты жив — снова. Благодаря империусу Квана. Без него Питер никогда бы не одолел Нарциссу и не освободил бы Хака. Тролль распознал твой возвращающийся из лакуны дух, что позволило Хвосту выплатить свой долг впечатляющим способом.

Прочитай ты об этих событиях в книге, никогда бы не поверил.

Выходя из преобразованного хранилища, использованного Риддлом в качестве командного центра, чуть медлишь, взвешивая ситуацию. Риддл наконец-то ушел — за исключением затаившегося в тебе маленького осколка. Будь у тебя время всё обдумать, ты бы, наверное, забеспокоился. Возвращение из мертвых и стоящие между тобой и выходом демоны несколько меняют приоритеты.

Вряд ли ты вдруг примешься убивать налево-направо и провозгласишь себя Темным Лордом, окруженным миньонами.

— Хак готов разбивать черепа, кроха Гарри, — объявляет твой тролль. Медленно слабеющий крыс кивает в сторону подъема. Пора остановить исчадие ада, стоящее за всем этим бардаком. Кван мёртв. Билл, похоже, тоже. Черт, да и ты был мёртв ещё пару минут назад. Фоуксу придется провести остаток вечности в ловушке в другом измерении, умирая раз за разом. Да этот демон с визгом загремит туда, откуда приперся!

Ладно, может, у тебя всё же есть своего рода «миньоны», к тому же в наличии куча всякой гадости, которую требуется убить. Это всего лишь совпадение.

— Привет? — робко восклицает голос. — Кто-то сказал Гарри? Вы подразумевали Гарри Поттер?

Узнаешь голос. В творящемся хаосе и кавардаке у тебя вылетело из головы, что он тоже может быть здесь.

Завернув за угол, обнаруживаешь его: в подвешенной железной клетке, едва одетого, некоторые части тела ради унижения и оскорбления трансфигурированы во что-то несуразное. Риддл, очевидно, приказал держать его живым, но не возражал против развлечений своих последователей. На приведение тела в порядок уйдет немало времени. Слоновьи уши — милый штришок. Лицо все же узнаваемо, но вот остальное — нет.

— Дадли, — ты чуть было не назвал его «Дамбо», но придержал язык.

— Гарри, — откликается он. — Выпусти меня отсюда!

— Вообще-то там тебе будет безопаснее.

— Ага, как же, — презрительно фыркает он. — Что — хочешь, чтобы я умолял тебя?

— Нет, я серьезно. Знаешь, сотворившие это с тобой волшебники — они все мертвы, а мне придется идти сражаться с той штукой, которая их и убила, если я не хочу, чтобы она уничтожила мир.

Дадли не в восторге.

— И это ты-то — последняя надежда мира? Ты — мудила!

Уничтожаешь клетку и накладываешь чары подушки, наслаждаясь его испуганным криком.

— Ой! Зачем ты это сделал, чертов урод? Ненавижу тебя и эту твою долбаную грёбаную магию!

Принимая во внимание то, что сейчас представляет из себя Дадличка, подмывает указать на очевидное. Интересно, не один ли из обитающих в этом новом теле осколков Риддла вдохновил тебя на этот импульс? Только память об изуродованной Петунии, молящей тебя о его спасении, мешает поддаться желанию. По всей видимости, Вернон мертв и твой кузен теперь сирота. Он накинулся на тебя, потому что не хочет этого признавать.

— Да забудь ты об этом, Дадли. Оставайся здесь. Если я не вернусь за тобой в течение часа, значит вообще не вернусь — тогда отвечаешь за себя сам. Всё, парни, пошли.

— Ты не можешь меня вот так вот оставить!

Игнорируя его протесты, жестом показываешь в ту сторону, откуда пришел, и говоришь:

— Если пойдешь со мной, гарантирую: ты умрёшь. Если войдёшь вон в то хранилище, можешь потусить там со связанной бабенцией-извращенкой, у которой большие сиськи. Некоторое время она проспит, так что повеселись там как следует.

Возможно, в тебе действительно появилась некая «новая» жестокость. Если учесть, что Нарцисса, надо полагать, тоже поучаствовала в случившемся с Дадличкой и что именно она мучила Хака, ты лишь воздаешь по заслугам.

— Ты должен меня вылечить!

— Когда вернусь — обязательно. Если же не вернусь, то мы всё равно все умрём. Ради нас обоих надеюсь, что мы всё же увидимся.

* * *

Зловоние смерти и гниения — первое, что ты замечаешь. Оно разносится по проходу, как бы предупреждая: спасайся, пока у тебя есть шанс. Стиснув в руке палочку, упорно шагаешь вперед.

Ясность. Грозовая Туча проповедовал: жизнь зиждется на ясности. Ты всегда думал, что речь идет о том, чтобы достичь согласия со зверем внутри тебя. И вот теперь до тебя дошло. В действительности он хотел, чтобы ты достиг согласия с каждым аспектом своего существования.

Сейчас это не так, но ты никогда ещё не был так близок к цели, как в данный момент.

Уверенность в своих силах. Бывшая мантра Квана. Он не ожидал, что жизнь хоть на йоту о нем позаботится. Его уроки учили тебя: если хочешь получить результат, то встань и займись делом. Был ли он хорошим человеком? Нет, он был великим. Не все легенды скрываются за фасадом, как Дамблдор. Твой друг был боевым магом и ни разу не извинялся ни за свою суть, ни за то, что он сделал. Он не лез из кожи вон, стремясь убить, но и увиливать от убийства не собирался. Кван заслуживал лучшей смерти, чем быть растерзанным великим демоном.

Ты или отомстишь за него, или умрешь при попытке свести счеты.

Мужество. Билл Уизли показал тебе, как с улыбкой встречать невзгоды. До путешествия в Бразилию ты не слишком хорошо его знал. Он помогал тебе, когда никто больше не мог или не хотел. И делал он всё с его коронной ухмылкой на лице, как бы говорящей: «Я люблю каждый миг своей жизни». Он знал, что до вершин в дуэлинге ему далеко, и всё равно встал рядом с тобой, плечом к плечу, навстречу невообразимому ужасу.

Из-за него ты не покажешь страха.

Демон ошибся: в том воспоминании в омуте он рассказал тебе, что не убил Билла и Квана в затерянном городе, потому как боялся: гнев подстегнет твою магию. Пора удостовериться, что пророчество сбудется.

В тоннель вываливается один из демонов поменьше, преследуемый криками дуэта фениксов в тандеме с гигантскими пауками. Одно из восьминогих чудовищ висит на обезьяньей голове твари, как какой-то клещ-переросток. Толстая шкура демона усыпана стрелами, из многочисленных ран идет кровь.

Твоё взрывное попадает небольшому демону в живот. Оно наносит столько ущерба, сколько стандартное режущее причинило бы обычному противнику, но все-таки пробивает шкуру. Мерзкий вопль, заминка — он отрывает паука со своей шеи и разбивает его о стену пещеры.

Арахнид умирает, превратившись в кровавую размазню. Чудовище движется по направлению к тебе, но его перехватывает кое-что большое.

— Хак теперь убивает! — не самый оригинальный боевой клич, но всё, чего ему недостает в оригинальности, он восполняет действием. Твоей друг вырастает до максимального размера и своей свободной рукой блокирует руку демона.

Дубинка в лапах твоего тролля наносит сокрушительный удар сверху, что заставляет демона пошатнуться. Биту, сделанную из костей его повелителя, не затрагивает грязная магия, защищающая тварь от обычного ущерба.

Воспользовавшись возможностью, призываешь своего патронуса-ягуара. Он сияет так ярко, что на него трудно смотреть. Призрачной ракетой кот пролетает сквозь ноги Хака, когда тот вздымает свою руку для следующего удара. Патронус поражает монстра в грудь, и демона корчит от боли.

Шипастая дубинка Хака приземляется прямо в обжигающую массу энергии патронуса и впечатывает его мощь в тварь. Кости трещат, и враг падает. Дубинка обрушивается ещё дважды. Хак останавливается, когда изуродованное обезьяноподобное лицо изгибается к правому плечу под странным углом.

С Четвероруким будет не так просто. Обезьян уже был серьезно ранен фениксами. Очевидный факт отбивает чрезмерную самоуверенность. Даже при таких условиях от тебя потребовалось два заклинания.

К его чести, Петтигрю всё ещё здесь. При виде развернувшейся сцены его палочка безвольно опускается.

— Возьми себя в руки, Хвост. Это только закуска. Главное блюдо ещё впереди.

Входишь в пещеру с той же самой выгодной позиции, которой меньше часа назад воспользовался Волдеморт. Пара УпСов, которых пристрелил Кван, — первые из многочисленных тел, разбросанных как опрокинутая кем-то горстка игрушечных солдатиков. Здесь есть кентавры, единороги, великаны, тролли и неисчислимое множество других мертвых или умирающих. Перед тобой воплощение смерти и хаоса. Три малых демона окружают своего господина, оттесняя противника к гоблинской рампе или к стенам пещеры, предоставляя тем самым Четверорукому пространство для сражения с драконом. Течение битвы тащит их в сторону мертвого остова гидры.

На несколько секунд на коже повелителя появляются крохотные языки пламени. Фениксы атакуют и отступают. Все их усилия не больше, чем укусы насекомых.

Сглатывая, узнаешь в драконе норвежского горбатого — интересно, а это не…

— Я уже начал было бояться, что ты не придёшь, — твое замешательство прерывается голосом, и ты поворачиваешься к его источнику. Помещая в большой лук очередную стрелу, Фиренц спрашивает: — Ты слышишь, как вселенная призывает своих защитников?

Можешь лишь кивнуть, поворачивая палочку в сторону развернувшегося перед тобой сражения. По вибрирующему инструменту из ядра твоей сущности течет волшебство. Сначала ничего не происходит, и ты боишься, что наложенные тобой чары были слишком амбициозны.

Одна из мертвых голов гидры приподнимается. Она зажимает было ногу великого демона, но в следующую секунду безвольно падает из-за проклятой устойчивости монстра к магии. Из задней части голени Четверорукого свешивается кусок «плоти», и тварь запинается, выпустив морду горбатого.

Дракон инстинктивно выплескивает в лицо демону струю пламени, но для создания, чей дом — это ад, его потуги не больше, чем теплый ветер и вонь изо рта. Тварь сдавливает дракона, прямо как плохой родитель ребенка, и отбрасывает. Твой первый патронус-ягуар бросается демону на спину. Туда же летит Питерово проклятье убийства — эффект как от пинка, но хоть что-то.

— Целься туда, куда бьет ягуар, — указываешь ты кентавру. — Хак, прижмись ко мне. Он нападет на нас. Будем действовать вместе.

Второй раз ты пытаешься зачаровать одну из мертвых голов гидры, но, должно быть, тварь замечает происходящее и отбрасывает её в сторону.

Это лишь твоё воображение или она и вправду не уверена? Отлично. Добро пожаловать в компанию. Ты не уверен в том, что происходит, уже больше шестнадцати лет. Призываешь из-за спины этой гадости обломки гоблинской стены, забрасывая её камнями. Рядом с тобой вспыхивает пламя, вываливается очередной кентавр. Фиренц отрывисто его инструктирует, пока ты посылаешь в Четверорукого ещё один патронус. Это лучшая магия прямого действия в твоем распоряжении. Эх, какие же у тебя будут счастливые воспоминания, когда эта проклятая штука всё-таки сдохнет!

Твой враг внезапно пускается бегом. В районе останков мертвой гидры, поблизости от остова убитого тобой великана, он прыгает. Мгновенно накладываешь чары на руку застывшего гиганта, и та, задерживая демона, хватает его за ногу.

Заклятья Питера всё так же шипят на его коже, и твоей магии явно не достаточно. Стоять и сражаться или броситься в атаку?

Останься у тебя увеличивающее, ты попытался бы пойти в физическую атаку. Но даже тогда это было бы рискованно. Нужно действовать как феникс: удар-отступление. Разумеется, все поставленные гоблинами антиаппарационные щиты уже лишились подпитки. Можно «колоть и отскакивать».

— Так ничего не выйдет. Хак! Назад, в коридор, усохни и не отсвечивай! Жди моего сигнала. В первую очередь уберем остальных демонов. Питер! Аппарируй к стене вон там.

Сосредотачиваешься. Твой враг гасит магию, так что впечатление, будто продираешься через грязь, но ты появляешься вблизи раненого горбатого. Это жульничество. К тебе подкрепление прийти может. К противнику — нет. Питер чуть не сбивает тебя с ног. Поддержав его, жестом показываешь на спину ближайшего малого демона. Гигантское тело монстра венчает кабанья голова. Переключаешься со счастливых мыслей на жгучую ненависть, и два проклятья убийства хлопают в спину «Свинки». Сила удара бросает тварь на землю.

Трио единорогов пользуется этой возможностью и бросается к упавшему монстру. Их рога сияют устрашающим светом. К ним присоединяются кентавры, запрыгивают ему на спину и втыкают в монстра длинные копья.

Вторая аппарация, и ты приземляешься прямо рядом с дерущейся мерзостью. Как с великаном в России, вжимаешь свою палочку в ухо монстру и запускаешь взрывное.

У демона приступ. Он дергается, сбрасывая кентавров со спины, и пытается подняться, но падает и умирает.

Четверорукий замечает тебя и меняет направление. Когтистые лапы подбирают камни и мертвые тела, которые тут же летят в тебя. Прыгнув заклинанием, прячешься от большого демона за раненым драконом.

Бросив во врага следующий патронус, мысленно гладишь себя по голове. Чтобы до тебя добраться, ему придется пройти мимо злобного дракона. Самодовольство испаряется, когда горбатый поднимает голову и начинает принюхиваться. Вот б…! Разве он не должен быть на твоей стороне?

Как только ты оттуда аппарируешь, там появляется Питер, везде следующий за тобой как потерявшийся щенок. Его накрывает огнем, и Петтигрю не хватает времени даже закричать. Падаешь на колено там, где вы с ударной группой вошли в пещеру. Три аппарации меньше, чем за минуту, и остальная смертоносная волшба не проходят даром. Рядом с тобой появляется ещё один клуб дыма, и возникает фигура.

Это Дамблдор! Нет! Да. Да, Дамблдор, но Аберфорт. В тусклом свете в этой катавасии ты чуть было не принял его за ублюдка из Хогвартса. Лучше уж ублюдок из Хогсмида.

— Спасибо за то, что пришли!

— Чтоб тебя! — восклицает старик. — У меня было плохое предчувствие.

— Ага, и не говорите! — отвечаешь ты. — Я даже умудрился сегодня разок умереть.

Старик замирает.

— Что?

— Не берите в голову, нам нужно устранить двух малых демонов, прежде чем возьмемся за большого. Фениксы не дают демону воспользоваться предвидением. Давайте займемся тем, что справа. Готовы?

Не дожидаясь ответа, исчезаешь. У создания паучья голова на теле быка, и оно не замечает свои бесчисленные раны. Зато парой нижних челюстей оно поднимает и давит кентавра.

Странно, кентавр не кричит. Он крошится, как будто его превратили в… камень. Тебя озаряет понимание, что щебень вокруг был когда-то живыми, дышавшими существами. Демон обращает внимание на Аберфорта, который уже насылает на тварь проклятье и тает в воздухе.

Молниеносной работой палочки испаряешь облако смерти, исходящее от жуткого монстра.

— Горгона! — кричишь ты. Дамблдор кивает и кидает ледяное копье в широко раскрытую утробу, а ты запускаешь в цель, глаза твари, ослепляющее.

Она выкладывается на быстро дробящемся ледяном копье, и в замешательстве начинает вертеться. Посылаешь твари во фланг всевозможные проклятья, пытаясь причинить как можно больше ущерба — успеть до того, как она вернет себе зрение. Аберфорт делает нечто, что ты даже представить себе не мог. Он трансфигурирует пол пещеры под демоном в грязь. Несколько ног монстра успевает затянуть, потом антимагическое поле берет верх, и две передние лапы фиксируются в таком положении. Он аппарирует твари за спину и повторяет процесс, по сути, пленив горгону.

— Закончим с ним позже, юноша!

Ага, феникс принёс правильного Дамблдора.

Острое чувство паники и боли пронзает твой разум. Четверорукий загнал Хака в угол, и у твоего тролля не остается выбора — только драться.

— Займитесь последним малым. Я должен помочь другу.

Хак не теряет присутствия духа, но демон крупнее и у него преимущество в две руки. Они сражаются за дубинку из кости демона. Четверорукий дергает с нечеловеческой силой. Хак отпускает. Инерция выбивает демона из равновесия, и Хак врезается в него. Оба падают; троллю удается нанести три сильных удара прежде, чем его отбрасывают. Появляешься с другой стороны и пытаешься кинуть в ухо взрывное, демон поворачивается к тебе. Проклятье проскальзывает по другой стороне головы, оставив отметину.

Пытаешься аппарировать прочь, но неудачно. Поле монстра не дает тебя покинуть пространство — действует ещё хуже, чем у горгоны, с которой ты только что столкнулся. К тебе уже тянется когтистая лапа, но что-то дергает тебя назад.

Ощущения от мощнейшего призывающего, мать его, — как будто тебе чуть не вырвали плечо. Оборачиваешься, желая узнать, кто твой спаситель, и обнаруживаешь ухмыляющегося Билла Уизли. Тебя хватают в охапку и аппарируют на другой конец пещеры.

— Ты жив!

— Кто бы говорил, Гарри! Я-то просто обернулся нюхлером и спрятался. А тебя затянуло в межмировой портал. Я думал, ты уже покойник, — отвечает он.

— Долго рассказывать, приятель. Давай уже покончим с этой проклятой штукой.

— Приведи её сюда, — предлагает Билл.

— А что здесь?

— Источник гоблинской свежей воды. Он не совсем сакральный, но сойдёт. Флёр накопала информацию, что текучая вода способна ранить демона.

— Отлично, — язвишь ты. — Всегда мечтал стать пожарником. — Часть свода падает на последнего активного демона поменьше. Интересно, выжил ли Аберфорт?

Снова аппарируешь и ударяешь в демона патронусом, чтобы привлечь внимание Четверорукого и прервать избиение тролля. Призрачный ягуар падает на одну из рук твари и тут же взрывается жгучей белой пылью.

— Ничтожество! Сейчас я разберусь с тобой! — рычит демон. Левитируешь копье упавшего кентавра и кидаешь его заклинанием.

Зачарованная водяная струя уже футов в тридцать в длину. Прибавляешь свою магию к усилиям Билла и протаскиваешь её весь остаток пути, применяя к врагу тактику действий штурмового отряда. Похоже, текучая вода всё-таки ранит проклятую тварь. Хаку у стены удается собраться с силами и поддать великому демону коленом, — удар отталкивает того прочь, и тролль сбегает.

Рядом с тобой появляется избитый и окровавленный Аберфорт. Его поддерживает не кто иная, как Флёр Делакур. Он хлопает тебя по плечу и берёт обстрел в свои руки.

Аура французской ведьмы разгорается, противостоя полю ужаса и отчаяния, испускаемому великим демоном. С решительным видом она выпускает ворона-патронуса, который бросается в атаку, как ракета.

— Не давай ему подобраться, — предупреждаешь ты её. — Иначе не сможешь аппарировать.

— Хочу быть уверена, что он меня запомнит, — говорит Флёр. Должно быть, воспоминание о сражении в Бразилии из омута памяти сильно её зацепило.

Ведьма так неистова в своей атаке, что кажется, будто она сошла с ума. Присоединяешься к её ярости.

Благодаря постоянному потоку воды вперемешку с патронусовыми вороном и ягуаром Четверорукий сдает позиции. Вот-вот наступит поворотный момент, и уголки твоих губ начинают расплываться в улыбке. Напрасно. Если бы Кван был жив, он бы непременно сказал, что случается, когда ты много о себе мнишь.

Конкретно в этом случае вселенная выдает большое темное облако, вползающее в пещеру с той стороны, откуда вы в неё первоначально вошли. Оно поглощает ещё имеющийся тусклый свет, и ты ощущаешь знакомую волну холода.

А вот и дементоры из Азкабана прибыли. Уровень страха в пещере прыгает на порядок вверх. Струя воды уже покрывается корочкой льда.

— Да, — выкрикивает великий, блокируя верхней левой конечностью поток воды. — Вы опоздали. Оставленная здесь мною армия возвращается. Придите ко мне, мои воины, и победите моих врагов!

* * *

Дементоры окружают пещеру, отодвинув Флёр к Биллу. Кентавров разоружили. Аберфорт пытается с ними сражаться, но его успешно отжимают и отбрасывают. Хака не смогли, но никак не меньше двух дюжин тварей преграждают ему путь. Как ни странно, они даже и пальцем тебя не тронули. Фениксы продолжают кружить, лишая твоего врага способности видеть будущее. Один приземляется перед тобой и шипит на любого дементора, смеющего приблизиться.

— Что ещё за предательство? — ревет Четверорукий. — Истребить их!

Дементоры отгоняют всех назад, за исключением тебя и раненого великого демона. Остается лишь один. Похоже, это Писец из пещеры. Из-за замораживающей температуры и пыли в воздухе твои легкие чуть ли не горят.

Дементор жестом показывает сначала на Четверорукого, потом на тебя. Демон в ответ шипит:

— Сначала ты преклонишься перед высшим и будешь повиноваться!

Скрестивший на груди руки дементор выглядит так, как будто реплика не произвела на него должного впечатления… возможно, он даже несколько зол.

— Возможно, они не оценили факта, что ты их здесь бросил? — говоришь ты, стараясь выиграть немного времени на отдых. Дементоры знают, что однажды ты его уже убил. Возможно, некоторые из них даже поддерживают тебя.

Билл кричит, повторяя твои мысли:

— Они знают, что ты его победил, и хотят посмотреть, стоит ли он ещё их лояльности.

— Отлично, — выплевывает демон. — Я убью тебя раз и навсегда, а затем накажу мою армию.

Не слишком-то справедливый бой, он был на грани своего поражения — но это, похоже, в порядке вещей. По крайней мере, он ранен, у него ожоги от патронусов и текучей воды. На ум приходит мысль: ещё чуть-чуть, и путь завершится. В конце тоннеля уже виден свет.

Дементор отдрейфовывает прочь, оставляя тебя лицом к лицу с исчадием ада. Он показывает на твоих друзей, а потом на тебя. Послание ясно — ты умрешь, а если побежишь, они убьют остальных. Потрясающе! С их стороны было бы мило дать тебе пару минут на обдумывание подходящей стратегии.

Ах, да пошло оно всё на…! До сих пор ты неплохо действовал наобум. Зачем что-то менять?

— Теперь ты умрёшь, смертный. — Тварь разминает две пары когтистых кулаков.

— Нет уж, ты первый! — не теряя времени, кастуешь патронуса-ягуара и добавляешь: — Давай!

Как только монстр двигается, ты аппарируешь к мертвой гидре, намереваясь воспользоваться парочкой оставшихся пригодными голов в свою пользу, но замечаешь кое-что гораздо интереснее — отброшенный раньше АК-47.

— Акцио автомат!

Оружие летит в твою вытянутую руку. Демон приближается.

Левитируешь автомат и выкрикиваешь:

— Энгоргио! — сделанный русскими автомат раздувается раза в три от своего изначального размера и становится похож, мать его, на плавающую в воздухе пушку. Ты не в состоянии точно прицелиться, но это автомат, а твой враг величиной с сарай. Управившись с чарами движением палочки, спускаешь курок.

Раздутые пули покидают ствол, как при выстреле из двадцатимиллиметрового калибра. Высасывающее магию поле успеет их уменьшить, но не до конца — они смогут его задеть. Выпустив половину обоймы, автомат замолкает, но пули проникают в плоть демона и наносят свежие раны.

Он принимает большинство выстрелов на нижнюю правую руку, и его когтистый кулак сильно поврежден. Пара пуль вошла в ногу. Тварь слегка прихрамывает, и это хорошо. Если демон хромает, значит, он уже не настолько быстрый, а тебе потребуется все время, которое только возможно. Жаль, у тебя нет одного из зачарованных М-60, которые Кван отдал другим магам, когда вы только вошли в тоннели, но — не до жиру.

Уклоняешься от чего-то, брошенного другими руками противника. Лучше так, чем позволить ему подобраться поближе.

Не злоупотребляя гостеприимством, аппарируешь на другой конец пещеры. Не став за тобой следовать, великий демон останавливается и принимается планомерно уничтожать тело гидры и топтать всё, что можно было бы использовать. Вот дерьмо! Тварь разгадала твою стратегию. Она даже останавливается, чтобы прикончить практически мертвого дракона. У монстра уходит почти две минуты, чтобы разрушить все, что он смог обнаружить на том конце пещеры.

Что теперь, Поттер? Думай, черт тебя подери! Думай же!

В конечном счете он поворачивается и вперивается в тебя взглядом, губы изогнуты в жуткой гримасе. То же самое он намеревается проделать и здесь, где на расстоянии в несколько шагов все совершенно замусорено. Призываешь колчан стрел от убитого кентавра и вгоняешь их заклинанием в приближающегося демона. Результат не сравним с автоматом… эффективность и близко не та. Минутой позже ты вынужден отступить в другой конец, и места осталось предельно мало.

Что ещё хуже, ты уже начинаешь чувствовать первые признаки аппарационных судорог. Удивительно, что ты ещё не расщепился.

— Все твои действия продлевают твое бесполезное существование. Твое время тает, Гарри Поттер. Чувствуешь, человек, как песок времени утекает сквозь пальцы?

Просматривая окрестности, ищешь хоть что-то полезное. Единственное, что осталось — металлическая рука Питера в обугленных останках его тела.

Она неплохо сохранилась и только частично разрушена. Ты полагал, что к настоящему времени она превратится в кучу слизи. Но нет, это не так. Не зная когда-то о последствиях отравления металлом, ты провел несколько недель, пытаясь заставить Квана заменить утраченную им в затерянном городе ногу.

Ты можешь сделать из нее лезвие или стрелы. Будет ли этого достаточно? Нет! Нужно что-то получше. Малые демоны были усыпаны ранами. То же самое и с гидрой. Четверорукий выносливее и сможет выдержать от тебя даже тройную атаку.

Плохо, что не сумеешь трансфигурировать ее в снаряд для РПГ или в ракету.

Вообще-то…

Заклинанием отрезаешь руку от трупа Питера и призываешь её. Пальцы уже начали отваливаться. Палочкой выпрямляешь руку и делаешь наконечник. Близость демона вынуждает тебя аппарировать перед тем, как действовать дальше.

Боль пригибает тебя к земле, но даже так ты продолжаешь удлинять и растягивать металл, как будто предмет сделан из глины или ириски. Кончик заострен, но слабо. Надо, чтобы он проник и сломался. Проделав в центре дыру, оставляешь место для боевого заряда ракеты. Твой патронус всегда умудряется взорваться о шкуру демона.

Надо, чтобы пробило кожу. Волшебный РПГ это сможет. Запечатав снаряд, оставляешь места ровно настолько, чтобы всунуть туда палочку.

Вставляешь палочку в узкую дыру. Наверное, про это стоит отпустить какую-нибудь глупую шуточку о сексе, но ты слишком измотан. Накастовав патронус, ты вытаскиваешь палочку и запечатываешь снаряд. Убийца Демона Номер Один почти готов… только вот надо добавить пару финальных штрихов.

Каким-то образом тебе удается аппарировать ещё раз, но это последний. Быстро! Требуется что-то ещё для толчка. Чертишь мощное, но временное взрывное заклятье на задней части оружия. Это будет грубая ракета. Ей требуется имя получше. Ты назовешь её Фоуксом. Вроде подходит.

Что-то ещё?

А может?

Нет. Это не…

А если?

Окей, это должно сработать. Для наведения наколдовываешь пару крыльев, как у летучей мыши, и связываешь их с взрывным. Ты уверен, что Билл сочинил бы что-то получше. Если задумка сработает, тогда у него и поинтересуешься.

Четверорукий приближается. Подмывает попытаться аппарировать в последний раз. У тебя есть пара секунд в запасе, так что заставляешь себя выпрямиться и оглянуться. Пора разобраться, призвала ли вселенная защитника или лоха. Взгляд на качающийся рядом серебряный снаряд показывает: что бы там ни говорили про судьбу, у неё всё-таки есть чувство юмора.

Демон теперь уже слишком близко, и аппарировать невозможно.

Пытаешься придумать какие-нибудь умные слова. В памяти всплывает некий фильм — его имел обыкновение просматривать Вернон, наплевав на то, что тётя Петуния смертельно боялась акул. Что там говорил коп-янки в конце?

Ах, да! Вот.

— Улыбнись, сукин сын!

Полет нормальный. Когда испаряются крылья, срабатывает взрывное. Волшебная ракета входит демону в живот. Он обрушивается было на землю, но вновь поднимается на колени.

— И это лучшее, что ты смог придумать? Какая жалкая и слабая…

Монстр не заканчивает предложение. И всё потому, что его левая сторона взрывается бело-красной взвесью. Он ревет от боли и падает. Из раны изливается волна гноя. Кастуешь другой патронус, но он едва различим.

Тварь делает выпад и цепляется за тебя. Ты перекидываешься в ягуара и пытаешься отскочить в сторону. Один из когтей ловит тебя с фланга и опрокидывает. Опускается вторая рука, но ты уворачиваешься. Монстр зажимает тебя между гоблинской стеной и мертвым драконом. Следующие тридцать секунд уходишь, уклоняешься, отскакиваешь. И вновь другая «рука» достает до тебя, но ты вцепляешься в тыльную сторону запястья и начинаешь выкручивать руку, как какое-то жуткое бревно. Твои когти впиваются в чешую, как будто в кору. Бронированную кору.

Надеешься добраться до шеи твари и хорошенько порвать её, но рот уже опускается! Меняя направление, отскакиваешь от его ребер и взбираешься ему на спину. Рука уже шарит сзади, нащупывая тебя; черт, эта скотина очень шустрая! И безумно гибкая. Расстояние настолько мало, что она, должно быть, способна ощутить твои действия. Одна из рук обхватывает тебя.

Корчишься, пытаясь освободиться, но упакован ты знатно. Тебя сжимают и начинают сдавливать. Давление нарастает, но потом начинает слабеть. Он изо всех сил борется — как и ты. Вопрос в том, кто сдастся первым.

Сперва начинается дрожь, и тварь глядит на тебя. Козлиное лицо искажается от боли, и она кашляет — ручеек крови. Ты падаешь — свободным.

Пятясь от монстра прочь, вновь превращаешься в человека. Ты в плохой форме, но для разнообразия твой враг ещё в худшей.

Он умирает.

Вот это уже достойно патронуса. Ты бы накастовал, но бережешь энергию для запечатывания раны на ноге. Вся надежда на то, что хороший целитель сможет её залечить, не оставив отметин. Иначе твое новое тело «без шрамов» продержалось в таком виде лишь несколько минут.

— Наслаждайся своей победой, смертный, — зубоскалит он. — Когда-нибудь ты умрешь. У меня будут и другие возможности.

Цепляешь на лицо улыбку и говоришь:

— Ты кое о чем забываешь — я только что создал оружие, которое способно убить даже великого демона. О том, как его сделать, я поведаю всему миру. И даже если кому-то из вас снова удастся ступить в этот мир, вас победят. Возможно, в один прекрасный день я вернусь за Фоуксом. И приведу с собой сотни магов, вооруженных этим оружием. Как мне сказали, если ты там умрешь, то уже навсегда, верно?

— Нет. Это невозможно! — протест слабый, ему не достает убеждения.

Улыбаешься:

— Надеюсь, ты сможешь заглянуть в будущее и увидеть, как оно надвигается, потому что я не позволю тебе его остановить.

Несколько секунд, и великий демон мертв. Ждешь целую минуту, прежде чем поковылять обратно. Опасаясь хитроумной ловушки, стараешься выглядеть злым и сильным. Та ещё сцена. Сейчас ты упадешь даже от легчайшего дуновения Джинни Уизли.

— Теперь у вас есть ответ. А сейчас отпустите моих друзей и возвращайтесь в Азкабан.

Как только они подчиняются, с твоих губ срывается вздох облегчения. Флёр с Биллом аппарируют к тебе и крепко обнимают. Хак тоже с трудом двигается в твоем направлении.

Всё кончено.

Наконец-то всё кончено.

— Как ты, Гарри? — спрашивает Флёр.

— Свобода, — отвечаешь ты, эхом повторяя слова демона.

— Что ты сказал, Гарри?

— Я свободен.

* * *

Эпилог

Девятнадцать недель спустя

Фреска в Гринготтсе впечатляет. Она показывает момент, когда ты прибыл в Монтано Сантуарио с помощью гоблинской системы пересылки и обернулся из ягуара человеком. Наконец-то ты можешь произнести вслух название этого места. Задерживаешь взгляд на прибывших: на разрушителе Санчес, «страшной как смертный грех», самодовольном Коллинзе, размахивающим своим АК-47, Одинокой Грозовой Туче, обветренное лицо которого полно решимости, и даже на том тролле, которого ты терпеть не мог, Глурге.

Были дебаты о том, рисовать ли группу гоблинов, входивших в атакующую группу, но в конечном итоге ты потребовал, чтобы картина отражала истину и соответствовала фактам.

Когда ты видишь передвигающегося Квана, комок в твоем горле растет. В живых остались только ты, Билл и Хак. Чтобы сдержать слезы, смотришь на младшую версию самого себя, отчаянно опустошающего Моссберг в орду зомби. Поразительно, сколь многое может измениться за год. Магазины у ружей пустеют, пришел черед заклинаний. Несколько зрителей охают, увидев быстроту и мощь твоих заклятий, а также рябь энергии, испускаемой твоей палочкой из остролиста. Когда на фреске вокруг Гарри Поттера, сопровождающего Хака к дверям в банк, начинает проявляться видимая аура, раздаются приглушенные возгласы.

Вчера для тебя устроили частный показ работы художника, основанной на воспоминаниях из омута памяти, но даже так у тебя всё равно ползут по спине мурашки.

Когда Хак закрывает двери, ты продолжаешь сражаться. Сначала опускаешься на колено, а потом ведешь бой с земли, в то время как остальные пытаются к тебе пробиться. Затем картина перезагружается, появляются ягуар, орел и несколько других животных, и бой начинается вновь. Толпа аплодирует художнику, а он перенаправляет внимание на тебя и Биллу. «Политическими реверансами» вы занимаетесь вдвоем, вежливо махая переполненному холлу того самого банка, где это и случилось.

Министр Димперио произносит речь. К счастью, ты поднаторел в местном языке достаточно, и тебе больше не надо полагаться на заклинание-переводчик. Ты уже не посол, тебе определили должность «специального советника министерства». Зарплата пристойная, а ещё в комплект входит ланч или обед с министром или появление на одном из этих показушных мероприятий, но ты знаешь, что однажды он чего-то от тебя пожелает. Ты для него своеобразный страховой полис — герой войны, у которого впечатляющее количество влияния на двух или даже трех континентах, и который практически не знает, как этим воспользоваться.

После церемонии идешь в народ, пожимаешь руки и позируешь для фотографий.

— Ну что, удалось тебе выяснить — анимагус это или всё-таки анимаг? — спрашивает тебя женский голос на английском. Девушка — блондинка в светло-голубой официальной мантии с удостоверением представителя прессы и камерой в руке.

Ты несколько удивлен ее видеть.

— Привет, Луна. Разве ты не должна сейчас начинать свой шестой курс?

— Нет. После того, как они поставили во главе школы Снейпа, она стала просто ужасной. Раньше он был строгим только с тремя из четырех факультетов. А теперь наверстывает упущенное, и даже со Слизерином ведет себя ублюдочно. Я буду заниматься самостоятельно и сдам несколько ТРИТОНов, или, может, получу образование за границей. Кстати, я слышала славные отзывы о бразильской системе обучения. Один неплохо мне знакомый тип изрядно здесь поднаторел.

Сложно не улыбнуться.

— Так что привело тебя в эту часть света?

— Я убедила папочку, что нам нужны зарубежные корреспонденты. Так что я здесь путешествую, ищу материал для международных новостей и всё такое прочее. Скомбинируй слова «Гарри Поттер» и «помогает торжественно заново открыть бразильскую столицу», и Пророк локти себе будет кусать от таких продаж. Не хочешь ответить на пару вопросов для Придиры?

— Обычно я бы отослал тебя к своему публицисту, но какого черта? Рад тебя видеть, — говоришь ты. Прошерстив мысли, понимаешь, что кое-какие чувства всё же остались — тлеют углями позабытого костра. — Я читал твою статью, опровергающую выпущенный Пророком отчет моего кузена о произошедших событиях.

— Он показал себя такой неблагодарной свиньей, — с горечью отвечает она, но тут же краснеет. — Если честно, не могу поверить, что он тебе родственник.

Пожимаешь плечами.

— Дадли бесится, потому что его родители мертвы. Чтобы уладить дела с наследством, я заплатил часть денег бухгалтеру и адвокату, но это всё — больше он от меня ничего не получит. Меня пытались уничтожить ребята куда круче него. Если он пораскинет мозгами, то оставит это дело в покое.

— Фреска была крайне впечатляющей, — говорит Луна, меняя тему. Похоже, она очень нервничает.

— Спасибо. Потом художник планировал нарисовать битву с демоном на городской площади, но если быть честным, я не хочу показывать ничего, связанного с этим монстром. По этому поводу было немало упреков, но я видел многое и знаю, что некоторые вещи никак нельзя выставлять напоказ. — По большей части мир верит, что Волдеморт призвал демона, а ты каким-то образом победил их обоих. Дадли и любители сенсационных разоблачений из Ежедневного Пророка пытались намекнуть, что это ты стоял за вызовом демона. Отчасти они правы, но тебе это по барабану.

Она замечает людей, желающих подойти поздравить и пожать тебе руку.

— Ты приспосабливаешься к известности лучше, чем я ожидала.

— Ну, это ничуть не похоже на фишку с единственным пережившем проклятье убийства. За тот случай надо благодарить мою маму. А всё остальное, начиная с той битвы в Англии и здесь… это сделал я. Восстание гоблинов здесь было намного крупнее, чем в Англии. Я вернулся в мой новый дом и помог разобраться с нацией гоблинов здесь, в Южной Америке.

— Ты планируешь вернуться в Англию?

— Только если изредка приезжать. Мое место здесь, — отвечаешь ты убежденно.

— Так фреска — это… — жестом указывает она на картину.

— Напоминание любому гоблину, который пройдет по этому холлу, о том, кто их победил и кто непременно сделает это вновь, приди им в голову какая-нибудь глупая идея. — Здесь не было Волдеморта или трещины с демонами, — просто много убийств и насилия. Следуя твоему совету и опыту, министр Димперио «одолжил» подразделение бразильской пехоты, и ты помог провести основную атаку в их пещерах. Магов поддержал гром автоматов, и для гоблинов Южной Америки это оказалось слишком. По правде говоря, на чары памяти для солдат ушло больше времени, чем заняла сама кампания.

Хмыкнув, сообщаешь:

— Профессор Биннс написал мне и попросил детальный отчет о том, что здесь произошло. Следующие сто лет я буду предметом скучнейших лекций!

— Теперь меня ещё больше радует факт, что я уехала, — говорит она. — Ты кажешься счастливее, Гарри. Странно видеть тебя без шрама.

— Иногда рука так и тянется убедиться, что его больше нет. Что касается счастья, удивительно, на что способны пара месяцев без роковых событий. — Командуешь: –Пойдем погуляем. Я покажу тебе кое-какие достопримечательности.

Луна следует за тобой на главный бульвар. Зачарованный потолок пещеры великолепен. Он отражает яркий солнечный день снаружи. Некоторые магазины уже открыты, а скоро их будет больше. Люди махают тебе, и ты улыбаешься и киваешь в ответ. Конечно, открыл лавочку министр, но ты каким-то образом стал неофициальным мэром здешнего города. Это твой город.

— Прошел слух, что в прошлом месяце, когда Гермиона Грейнджер рожала, ты возвращался в Англию.

— Уверен, подобных слухов полно, — пренебрежительно замечаешь ты. Британия отсюда за полмира, и ты совершенно не против этого факта.

Луна знает, что ты спал с Гермионой. Один из слухов гласит, что Хоуп — внебрачный ребенок Снейпа, и именно по этой причине они втроем никогда не покидают Хогвартса. Истина же заключается в том, что магия матери и дочери контролирует защиту замка. Гермиона обеспечивает большую часть в плане силы, но на Хоуп — контроль. К несчастью для Северуса, группа гоблинов обошла арьергард и уничтожила исчезательный шкаф. Так что он там застрял.

Возможно, через пару лет они сумеют научить маленькую Надежду приспускать щиты, и дядя Снейп выйдет погулять. Как ни странно, проклятье Риддла на должности учителя по защите все ещё действует. У Снейпа оказалось слишком много дел в качестве директора, и ему пришлось расстаться с работой, о которой он всегда мечтал… из-за чего он слегка сердит. Неудивительно, что Луна решила окончить обучение за рубежом.

— Если это под запись, то комментариев не будет. Я лишь скажу, что Хоуп Грейнджер — это прекрасное маленькое чудо. Я очень рад, что она родилась здоровой и в мирное время. Я бы хотел поздравить мою дорогую подругу с ранним окончанием школы и с должностью нового библиотекаря Хогвартса. Я думаю, что с любовью Гермионы к книгам подобная работа прекрасно ей подойдет, и школе с ней повезло.

— Но ты не приехал на похороны Дамблдора.

— Мне показалось, что для того, чтобы прийти и сплясать у него на могиле, путь слишком уж долог, так что я решил на всё наплевать. Он написал мне несколько писем, пытаясь оправдать свои действия. В итоге получились лишь пустые последние слова умирающего человека, искавшего прощения. Как я понимаю, в своём интервью он постарался высказать подретушированную версию, защищая тем самым свое вранье под названием «цель оправдывает средства», но самым смелым, что он сделал в своей жизни, это попросил у меня прощения. Пожалуйста, обязательно процитируй мои слова.

По ходу прогулки показываешь ей городскую площадь, где ты однажды вел орду зомби против демона. В отремонтированном здании министерства вы усаживаетесь на скамейку и болтаете, кажется, много часов подряд. В конце концов к тебе прилетает призрачный патронус-нюхлер. Он становится на задние лапы, как среднезападный суслик, и смотрит на тебя в упор. Взгляд на наручные часы показывает, что ты опаздываешь.

— Черт побери! Я уже опаздываю на званый ужин. Ты голодна? Я — партнер в ресторане под названием Де Сото. Рецепт нашего ягненка прошел долгий путь из России. О нем говорит весь город. А ещё тебе удастся встретиться с живой статуей конкистадора. С Эрнандо получится великолепное интервью.

— Отлично звучит, — она замолкает, нервничая. — Так что — это можно считать свиданием экспромтом?

Улыбаешься и ведешь ее в направлении ресторана.

— А как насчет Полоумной?

Луна выпрямляется — похоже, она набирается храбрости.

— Я дала ей расчет, когда покидала Англию. Я была глупой дурой, которая уже давно её переросла, но не хотела признать это перед единственным человеком, по которому сходила с ума, и тянула, пока жизнь нас не развела. Я хочу путешествовать и писать для папиной газеты, но гораздо больше я надеялась начать с тобой всё с самого начала. Есть ли у меня шанс?

— Откуда тебе известно, что я ни с кем не встречаюсь? — вы с Шейлой Лопес пару раз попробовали, но ничего не вышло.

— У хорошего репортера всегда найдутся источники, — говорит она, чуть улыбаясь.

— Билл, я полагаю.

— Не совсем, — признает юная ведьма. — Я пошла к Флёр. Чтобы вернуть её благосклонность, пришлось хорошенько поунижаться. Она так тебя защищает! Полагаю, она твой публицист.

— Ошибаешься. Она что-то вроде секретаря по протокольным вопросам и вмешивающаяся во всё зануда. Иногда это раздражает. Ну и как — удалось получить одобрение Флёр?

— Я всё ещё в процессе, но ее отношение ко мне теплеет и она, в принципе, позволила мне видеться с тобой, если ты будешь не против.

— Так что сегодняшнее свидание незаконное?

— Может, немножко, но время от времени всем нужно забывать о правилах. Плюс я хотела поболтать со старым другом до наступления следующего кризиса, который ввергнет мир в опасность и потребует твоего безраздельного внимания. Есть ли у тебя что-то подобное на горизонте?

Её искренность заставляет тебя засмеяться. Эта черта в ней тебе нравится. Она честная и забавная, без всяких этих глупостей.

— Нет, на настоящий момент мой планировщик совершенно пуст — в нём только куча церемоний с перерезанием ленточки. Хотя всё может измениться в любую минуту. У Билла имеется пара новых наводок на какие-то древние города, которые нужно пограби… э-э-э, исследовать. Когда я чувствую себя снова в ловушке, то выбраться и поприключаться весьма помогает. Кстати, у нас очень необычная команда разрушителей.

Луна смеется:

— И почему я ничуть не удивлена? Кто там ещё у вас имеется, кроме твоего тролля?

— Ты когда-нибудь сталкивалась с Кричером?

— Нет, но Гермиона мне о нем рассказывала.

— Вообще-то, хотя в целом он несколько неуравновешенный, в полевых условиях он чертовски полезен. Почти настолько же полезен, насколько и Писец.

— Писец?

— Мой публицист-дементор.

— Скажи мне, что ты шутишь, — не верит она.

— Нет. В один прекрасный день он просто взял и появился. Мы как-то с ним недолго работали в Англии. Ему нравится писать, — говоришь ты, — довольно забавную поэзию и хайку. Твоему отцу бы понравилось. — Может, удастся его убедить писать в гостевую колонку или что-то вроде того.

— Как точно дементор может быть полезен?

— Большей частью неуязвимостью к магии, — с усмешкой отвечаешь ты. — Мы снимаем всю защиту, какую обнаруживаем, а потом посылаем его вперед. Даже если что-нибудь и пропустим, то ранить малого демона силы заклятью обычно не достает. Билл считает это жульничеством, но вредничает лишь потому, что это была моя идея, а не его. А ещё — ну кто в здравом уме полезет в лагерь, охраняемый дементором?

— А ещё, полагаю, так гораздо проще получать кубики льда, и жара в джунглях кажется намного менее тягостной, — язвит она. — Разве его не нужно «кормить»?

— В Бразилии есть тюрьмы. Министр позволил мне посылать туда Писца, когда тот голоден. — Возможно, некоторые заключенные этого даже заслуживают.

— Интересно. Полагаю, мне не следовало спрашивать, — отвечает она.

— Через пару дней мы уезжаем.

— Не желаешь случайно, чтобы кто-то зафиксировал твои новые приключения?

— Ты действительно хочешь ещё раз попробовать?

— Более чем, — отвечает девушка. Она кладет руки тебе на плечи и целует тебя. Приятно. Птички не порхают, и никакой чепухи вроде духовной связи, о которой ты читал, не возникает. Просто два человека пытаются возобновить отношения. И, что крайне приятно, это нормально.

Ты отвечаешь, но через пару секунд делаешь шаг назад. Взяв ее за руку, меняешь тон с беззаботного на серьезный:

— Ладно, давай попытаемся, но несколько месяцев назад расстались мы с тобой весьма громко. На том рауте два человека, с которыми у меня раньше были отношения. Карина Коластос с тех пор второй раз вышла замуж, но мы хорошие друзья, и я лично рекомендовал Лорен Грозовую Тучу в качестве профессора астрономии в нашу школу, которая вновь откроется на следующей неделе. Я не против дать тебе второй шанс. При тех обстоятельствах только безумцам могла прийти в голову мысль попытаться быть вместе. Но ревность меня не интересует. Ну что, ты готова попробовать?

— Да, Гарри. Я действительно этого хочу. Кроме того, вряд ли у тебя ещё есть внебрачные детишки, правда?

Вздрагиваешь. У сына Лорен — он же Майкл «Крепкий Кулак» Грозовая Туча aka «Плач На Всю Чертову Ночь» — такие же зеленые глаза. Его мама, похоже, пока медлит, но Флёр думает, что это лишь вопрос времени, пока ведьма сиу не начнет к тебе приставать. Достаточно сказать, что Флёр и Лорен не ладят… совсем никак. Это, похоже, и объясняет желание Флёр посмотреть, получится ли у Луны стать твоей девушкой — раньше, чем за дело примется Грозовая Туча.

Если самая сложная в твоей жизни проблема — с кем ты встречаешься, то с этим вполне можно смириться.

Время от времени ты вспоминаешь о Бабе Яге — интересно, нет ли и у нее для тебя в запасе небольшого сюрприза? Лучше бы туда не возвращаться — никогда.

С Флёр разберешься позже. Слишком много у неё влияния на твою личную жизнь. Что касается Луны, лучше уж пусть всё будет известно.

— Забавно, что ты спросила, Луна. Это вообще-то длинная история.

Конец.