Хроноворот Салазара, или О роли детали в истории (джен)

Вернувшийся вечером в Хогвартс Том вымотался настолько, что даже не стал отвечать на вопросы Лестрейнджа и тонкие намеки Мальсибера про напрасно его караулившую Аббот, а сразу лег спать.

Снилось ему странное — как, впрочем, часто бывало в последнее время. То он видел, как яростно, молча, буквально насмерть дерётся в приюте с тамошними детьми, то — как тоже дерётся, но как-то совсем иначе, не всерьёз, что ли, хотя и тоже до крови с маленьким Лестрейнджем, а потом Меропа... мама... мажет их обоих вкусно пахнущей и совсем не щиплющей мазью, застывающей потом тоненькой плёнкой, которую так здорово отдирать...

Проснулся он от того, что его настойчиво трясли за плечо:

— Я тебе не дам сегодня прогулять зелья! — разобрал он сквозь сон возмущённый голос Мальсибера. — Сегодня полугодовая контрольная — отец мне жизни не даст, если я получу меньше, чем «Выше ожидаемого»! А я без тебя не напишу даже на «Удовлетворительно»... вставай же!

— Встаю, — проворчал Том, — встаю... Ты и мёртвого поднимешь.

— Я некромантией не занимаюсь! — засмеялся тот. — Вставай! — Том вдруг почувствовал запах кофе. — Ты завтрак проспал — я принёс. Но сейчас ты встанешь и пойдёшь со мной на контрольную. И будешь подсказывать — в конце концов, легилименты мы или кто?

— Мы ученики Хогвартса, — наставительно произнес Том, с удовольствием вдыхая запах кофе, — пахнет... почти как дома, хотя мама варит лучше.

И сам удивился сорвавшимся с его губ словам.

— Ну-у, — протянул Мальсибер, — сравнил! Всё, что варит твоя мама — божественно, от кофе до зелий! А тут просто эльфы. Но уж что есть. Держи, — он поставил на кровать поднос, на котором стояла чашка с кофе, стакан с тыквенным соком, две тарелки — с яичницей с сосисками и овсянкой, а также блюдо, на котором лежал кусок пирога с патокой. — У тебя полчаса, — предупредил Мальсибер. — И да, я забочусь о тебе сегодня нежно и трепетно.

— Для нежной и трепетной заботы не хватает эклеров, — усмехнулся Том, — спасибо, Флавий. А пока возьми конспекты по зельям и повтори последний раздел. У тебя тоже полчаса.

— А смысл? — пожал тот плечами, однако конспекты все-таки взял. — И где я тебе возьму в Хогвартсе эклеры? — пробурчал он, открывая тетрадь и с отвращением кривя рот.

— Читай-читай, — напутствовал его Том, принимаясь за доставленный завтрак. — И будет тебе счастье. В виде «Выше ожидаемого» по зельям.

— «Выше ожидаемого» по зельям у Мальсибера? — раздался насмешливый голос Эйвери. — Скорее оборотня примут в Хогвартс.

— Да что ж тебе всё неймется? — вздохнул Мальсибер, с удовольствием тут же воспользовавшись возможностью отвлечься от учебы. — Тебе-то какое дело вообще, а? Ну вот ты мне скажи, — он отложил тетрадку и встал. — Тебе совсем нечем, что ли, заняться? Ты даже не староста — что же тебя так волнует моя успеваемость? Своих дел совсем нет?

— Господа, вопросы успеваемости обсудите позже, равно как образовательную политику Министерства, положение оборотней в Магической Британии и прискорбный избыток свободного времени у студентов, — оборвал начавшуюся перепалку Том. — Это я вам как староста говорю. А сейчас поторопимся на занятия.

Перед входом в кабинет Том столкнулся с МакГонагалл.

— О, Том, — сказала она. — Ты сможешь поработать сегодня после уроков? А то у нас маловато времени осталось, а работы еще непочатый край... я набросала там кое-что и провела пару экспериментов — а у тебя что-нибудь вышло сделать?

— Что, прости? — оторопел Том. Со старостой Гриффиндора он сталкивался исключительно по поводу конфликтов между факультетами и вот недавно — из-за Хагрида. И с каких это пор она стала называть его по имени?

— У нас осталось чуть больше месяца, чтобы доделать проект, — нетерпеливо сказала она, — а впереди каникулы — хотя... А ты сможешь на каникулах поработать? У тебя или у меня дома — без разницы. Тогда мы бы нормально успели...

— Проект, несомненно, доделать нужно, — осторожно сказал Том, — но давай это обсудим чуть позже? — и, когда они вошли в класс, шепотом спросил Мальсибера: — О чем она говорила? Я не помню никакого проекта.

— Как не помнишь? — изумился он. — Вы же с ней полгода уже над чем-то работаете и статью совместную пишете — ты замучил нас уже своими экспериментами! У тебя вечно времени нет из-за этого... ты, вообще, в порядке? — спросил он встревожено. — Ты вчера еле живой пришел...

— Видимо, нет, — ответил Том. — Совсем забыл об этом проекте. А какие эксперименты я проводил, не скажешь? Возможно, это поможет мне вспомнить, — он печально вздохнул. Бред какой-то. То Мальсибер требует от него помощи, как будто Том всегда его выручал — допустим, так оно и было, — то МакГонагалл вместе с ним пишет проект…

— Расскажу, конечно, — встревожено и озадаченно проговорил Мальсибер. — Том, ты точно в порядке? Мерлин с ней, с контрольной, если тебе тяжело сейчас писать за двоих, — вздохнул он. — В целом, это какая-то хитрая трансфигурация... но ты же записывал все — в синей тетради, помнишь?

— Спасибо, — Том облегченно вздохнул, собираясь сразу после занятий отыскать эту дракклову тетрадь, — ты мне очень помог. Но Мерлин Мерлином, а контрольную за нас он точно не напишет, так что — за работу!

— Так ты помочь сможешь? — спросил Мальсибер, садясь сразу за ним. — Или тебя лучше не трогать? — добавил он грустно.

— Помогу, — проворчал Том. — Но ты тоже хорош — представь, что тебе жизненно важно что-то сварить — а возможности ни купить, ни заказать, ни попросить кого-то просто нет. И что ты тогда делать будешь?

— Мистер Гонт высказывает крайне дельные мысли, — Слагхорн подобрался совершенно незаметно, — и я с ним совершенно согласен, мистер Мальсибер. Итак, господа, приступим к проверке ваших знаний! Убираем учебники, конспекты, пергаменты и перья — все необходимое для проверки теоретической части я выдам лично.

— К тебе, конечно, приду, — удивленно отозвался Мальсибер. — И как это «нет возможности»? А куда это ты денешься?

— Мистер Мальсибер! — осуждающе проговорил Слагхорн. — Мне бы не хотелось так сразу вас удалять.

— Простите, профессор, — мирно попросил тот. — Я замолкаю.

Контрольная прошла... нервно, оказавшись явно сложнее, нежели представлял себе не только Мальсибер, но даже сам Том, который едва успел сделать два варианта вместо одного, да и то не был уверен, что работа товарища дотянет до «Выше ожидаемого», и когда тот, едва они вышли из кабинета, начал его горячо благодарить, неожиданно ощутил странное, смешанное чувство — и досаду на балбеса Мальсибера, не представляющего, что с ним может случиться что-то даже не страшное, но хотя бы неприятное, и возмущение тем, что пришлось делать чужую работу — а Том это просто ненавидел, и радость, что помог… другу? Том совсем запутался. А тут еще МакГонагалл с этим проектом… Гриффиндорская староста часто опережала его на Трансфигурации, и Тому это было неприятно. Как он вообще решил делать с ней совместный проект? Абсурд какой-то…

А МакГонагалл его, тем временем, поджидала.

— Сможешь быть сегодня в шесть в нашем классе? — деловито спросила она. — Я пока писала сейчас работу, кажется, поняла, как решить нашу главную проблему, — она улыбнулась победно и очень довольно. — И, кстати, я хотела тебя попросить поговорить с Гойлом: я все понимаю, но если он еще раз полезет Прюитт под юбку, я с ним сделаю что-нибудь нехорошее, — она усмехнулась, но вовсе не зло, а так, словно бы говорила с хорошим товарищем.

— Гойла надо сразу бить по рукам, — вздохнул Том. — Хотел бы сказать — по дурной голове, но там одна кость, так что бить по ней бесполезно. Что твоя Прюитт, сама этого сделать не может? — Про себя он подумал, что пристрастие Гойла к рыжим девицам, похоже, абсолютно неизменная вещь во всех реальностях. Равно как и гойловские методы ухаживания. И незаметно кинул на МакГонагалл следилку, чтобы не спрашивать, где этот «наш класс». — Я приду, но, возможно, чуть задержусь. Дождись меня, пожалуйста, хорошо?

— Конечно, — ответила она и, кивнув, ушла — а Мальсибер, посмеявшись, вдруг позволил себе нечто совсем несусветное: явно привычным ему жестом похлопал Тома по плечу и сказал радостно:

— Ну что, нашего младшего друга ждет сегодня суровое внушение от старосты? А его же предупреждали!

— Я ему лучше чесотку на эти самые руки нашлю, — проворчал обомлевший от подобной фамильярности Том. — Какой смысл с ним разговаривать?

— Чесотка — это правильно, — кивнул Мальсибер. — Может, хоть руки мыть научится, — засмеялся он. — У нас сейчас История Магии — и я весь в твоем распоряжении, готов подробно изложить тебе тоже… историю — твоих последних экспериментов над нами.

Всю историю магии Том, мысленно благословлявший профессора Биннса и очередного Грышнака Косорылого с его претензиями к магам, слушал рассказы Мальсибера о его экспериментах и старался не удивляться. Высшая Трансфигурация такого уровня в прошлой реальности им освоена не была.

— ...и вот тут, к счастью, ты понял, что время уже — половина третьего ночи и надо всё же поспать, — завершил свой рассказ Мальсибер. — И я даже подумать боюсь, что ты сделаешь в следующий раз — мне аж снилось потом, что у меня до сих пор жабры, и в них запутались какие-то водоросли. Брр, — он передёрнул плечами.

— Жабры, — задумчиво повторил Том. — Интересно было бы попробовать. В мае вода в Большом озере должна достаточно прогреться. А трансфигурировать ноги в змеиный хвост я не пробовал? — с интересом спросил он. — Или руки в крылья?

Про себя он подумал, что надо будет сразу после обеда сходить за этой синей тетрадью и тщательно ее изучить. Постоянно меняющаяся реальность изрядно его возмутила — он очень не любил ситуации, которые не мог контролировать. И Том подумал, что стоит вести дневник, в котором надо записывать, что с ним происходит. До сих пор ему везло, и даже если он чем-то выдавал себя, то это удавалось замаскировать усталостью, болезнью, переключением внимания своих однокурсников... Но до бесконечности везти не может! Нет, дневник нужен срочно. С невидимыми другим записями. Выглядящий, как простая неприметная тетрадь в черной обложке...

— Мои — нет! — категорично ответил Мальсибер — и рассмеялся беззвучно. — Ноги в хвост ты Ральфу трансфигурировал. А вот руки в крылья — да-а, — мечтательно протянул он. — И это было очень здорово, мне понравилось. Хотя хвост у Тео был тоже очень забавный, — он покосился на так всё и бубнящего что-то за своей кафедрой Бинса и спросил: — А ты когда Аббот глаза назад перекрасишь? Она вчера тебя караулила-караулила — такая несчастная... и ты знаешь — всё-таки ей так совсем не идёт.

— Я ей перекрасил глаза? Зачем? — не понял Том.

Вот только этого ему еще не хватало — глаза девицам перекрашивать. Для чего?

— Ты меня спрашиваешь об этом? — изумился Мальсибер. — Откуда я знаю? Но она была грустной и такой хорошенькой, что, — он вздохнул и хитро на него посмотрел. — Вот правда — не будь бы она твоей девушкой... шучу я, шучу, — добавил он тут же.

— Лучше бы я что-то полезное сделал, — негромко сказал Том. — К примеру, зрение бы попробовал исправить, — вспомнил он очки Меропы... нет, мамы. — Но это очень сложно, — задумчиво сказал он. — Проще какой-то артефакт приспособить. Волшебный глаз или что-то подобное.

— Кому ты собрался исправлять зрение? — насторожился Мальсибер. — У меня есть некоторые сомнения в том, что МакГонагалл тебе это позволит... или... или вы над этим работаете? — просиял он. — Это ваш секрет? Да? Я не скажу никому, ты же знаешь! И что за волшебный глаз? — спросил он заинтересованно? Никогда о таком не слышал.

— Секрет, — Том посмотрел на него. — А волшебный глаз — так, представилось что-то.

— Следилки лучше делать невидимыми, — проговорил Мальсибер задумчиво, к счастью, вполне адекватно реагируя на это «секрет». — А глаз... если зрение плохое — куда же его вставлять? Вместо одного из своих? — он озадаченно почесал макушку.

— Глаз можно вставлять, если его вообще нет, — ответил Том. — А вот невидимые следилки — это замечательная идея. Можно слышать все, что нужно — и не попасться.

— Я тут как раз думал об этом, — осторожно проговорил Мальсибер. — Про такие. И есть у меня одна мысль... тебе интересно? — спросил он не очень уверенно.

— Мне интересно, — поощрительно улыбнулся Том, думая, что надо все же поскорее добраться до тетради и вернуть глазам Аббот прежний цвет — вспомнить бы еще какой. И как-то деликатно свести все общение с ней к минимуму — влюбленные девицы бывают чересчур наблюдательными.

— Тогда, может, я тебе как-нибудь после уроков расскажу? — предложил Мальсибер. — А то этот сейчас закончится — а на чарах не поболтаешь... да и всё равно там тебя у меня отберёт Аббот, — он засмеялся.

— Знаешь, — сказал Том, смущенно посмотрев на него, — Лучше ты с ней посиди на чарах. Я не уверен, что смогу сейчас правильно расколдовать ее, а мне бы не хотелось ошибиться. Все-таки желтые глаза девушке не подходят. Вот ты ее и успокой, и отвлеки — а я пока разберусь с тем, что получилось. И я рад буду услышать твои мысли после уроков.

Нет, ему положительно необходим такой дневник — подсказчик, советник, собеседник... Который единственный из всех тебя не предаст — по глупости, по злобе, из выгоды... Том тяжело вздохнул.

— Х-м-м, — озадаченно протянул Мальсибер, нахмурившись. — Смущение у тебя вышло, должен сказать, так себе... скажи-ка мне прямо: она тебе надоела? Ты хочешь отделаться от неё всерьёз, или вы с ней просто поссорились? Я так и так посижу, если она против не будет — но мне бы хотелось знать всё как есть. Не хватает нам потом с тобой поругаться из-за девицы.

— Я всерьёз не хочу поддерживать с ней отношения, — честно ответил Том, — и ругаться из-за девицы — любой, не только Аббот — вообще не входит в мои планы.

— Уверен? — глаза Мальсибера блеснули. — Она мне нравится, что правда — то правда, так что если ты потом передумаешь, может возникнуть проблема — и в любом случае будет как-то нехорошо, — возбуждённо проговорил он. — Я тоже меньше всего хочу ругаться с тобой из-за девицы, — добавил он быстро.

— Нравится — забирай, — равнодушно пожал плечами Том.

Аббот его интересовала куда меньше, чем следующий урок по чарам.

— Нравится, — честно признал буквально просиявший Мальсибер. — Спасибо! — он сжал свои руки в благодарственном жесте — и урок, наконец-то, закончился.

Аббот ждала их у дверей кабинета.

— Том! — она почти подбежала к нему. — Это уже не смешно! — гневно сказала она, и её жёлтые, как у кошки, глаза ярко сверкнули. — Немедленно верни всё обратно!

— Обязательно, — искренне ответил Том. — Но не сейчас же? Трансфигурация — сложная наука, и проводить наспех любое преобразование очень опасно. Я кое-что пересчитаю, и завтра — Флавий свидетель — верну твоим глазам их родной серый цвет.

— Серый? — обомлела Аббот, и в её глазах показались слезы.

— Он шутит, — вступился получивший карт-бланш Мальсибер. — И, по-моему, совсем не смешно, — сказал он, нахмурившись. — Том, в самом деле, — укоризненно проговорил он, — зачем ты заставляешь Алису плакать? Я бы на её месте тоже обиделся, если бы мои похожие на ясное весеннее небо глаза обозвали серыми.

— Прости, шутка вышла неудачной, — Том опустил глаза. Не угадал с цветом, досадно. — Хочешь, я их сделаю синими, — предложил он. — Будет не весеннее небо, а летнее?

— Не хочу! — сказала она сердито и очень обиженно. — Если тебе не нравятся мои глаза — так и скажи! — она сложила на груди руки. — И верни, пожалуйста, всё как было.

— Он вернет, — пообещал Мальсибер. — Если ты, конечно, прямо сейчас его не убьёшь.

— Мне не нравятся подобные шутки! — сказала Аббот, рассерженно переводя взгляд с одного из них на другого.

— Хорошо, — сухо произнес Том, — как скажете, мисс Аббот. Больше не будет никаких шуток. Простите за неуместную вольность, завтра ваши глаза вернут свой природный цвет, — и он вошел в класс, усевшись рядом с Лестрейнджем.

— Ну, вот зачем он так? — расплакалась Аббот, растерянно глядя на Мальсибера. — Что с ним такое? Как он вообще это делает? Это же он подшутил надо мной — а теперь я же ещё и виновата!

— Он ведёт себя порой как придурок, — кивнул Мальсибер сочувственно. — Ты знаешь, порой мне кажется, что он просто не видит вокруг никого, кроме себя самого. И он точно не любит, когда кому-то не нравится то, что он делает.

— Зачем тогда шутит так? — всхлипнула она очень несчастно и раздражённо. — Он не понимает, как это неприятно?

— Ему всё равно, — мягко сказал Мальсибер. — Я же давно тебе говорю: ему не очень интересно, что там и с кем вокруг происходит. Он неплохой человек — но, — он задумался, — слишком зациклен на себе. И тут либо подстраиваться под него вечно — либо держаться на некотором расстоянии.

— Ты, можно подумать, подстраиваешься, — фыркнула она.

— Так я же не его девушка, — крайне удивился Мальсибер. — Мы друзья — это же совершенно другое. Как раз присутствует некое расстояние.

— Я не собираюсь подстраиваться, — снова начала сердиться она. — Хотя он мне очень нравится, — вдруг добавила она тихо, и её глаза снова наполнились слезами.

— Не все в нашем возрасте готовы к отношениям и любви, — философски заметил Мальсибер. — Урок сейчас начнётся... можно, я сяду с тобой? — попросил он и бессовестно соврал: — Я учебник забыл. Думал сесть с Томом — но видишь? — он указал на того, беседующего о чём-то с Лестрейнджем.

— Садись, — кивнула она, доставая платок и вытирая слёзы с лица.