Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
После обеда Том, как и собирался, спустился в подземелья за синей тетрадью со своими записями по совместному проекту с МакГонагалл, радуясь, что во всех реальностях он был человеком аккуратным и не обремененным дурной привычкой швырять вещи неизвестно куда. Тетрадь — синяя, как и сказал Мальсибер — лежала среди пергаментов и книг, а рядом с ней, от чего Том очень удивился, лежала другая. Та самая, в черном переплете, из маггловского магазина. Тетрадь, которую он решил сделать своим тайным дневником, своим якорем в постоянно меняющемся мире.
Впрочем, времени у него сейчас было мало — и он, отложив пока черную тетрадь в сторону, раскрыл синюю и погрузился в чтение.
Ничего из написанного он, конечно, не помнил — но это было как раз вполне ожидаемо и понятно. Куда хуже было то, что он не всё понимал, и чтобы разобраться, ему не однажды пришлось листать справочник, по счастью, обнаружившийся тут же, и ещё несколько книг по трансфигурации, которых он тоже прежде ни разу не видел. Времени, оставшегося до встречи, ему катастрофически не хватило, но общую суть он, как ему показалось, уловил — и всё же, быстро шагая по коридорам, Том очень нервничал. Особенно досадно ему было то, что сам проект его захватил — ах, если бы у него было время хотя бы до полуночи!
— Я уже думала, что ты не придёшь, — сказала ему МакГонагалл. — Ничего не случилось?
— Прости, я зачитался, — честно ответил Том. — У меня тоже возникли некоторые идеи — и я сначала полез в справочники, а потом и в другие книги.
— Понимаю, — кивнула она на удивление спокойно. — Давай тогда сперва я, — МакГонагалл подошла к доске и начала писать на ней формулы, сопровождая их развёрнутыми комментариями. — И если я права, — закончила она, наконец, — то мы сможем таким образом стабилизировать состояние на практически бесконечное количество времени. И кстати, — спохватилась она. — Кто-то из ваших повесил на меня следящее заклинание — я не стала поднимать шум и просто его убрала, но, Том, — она нахмурилась, — это недопустимо. Пожалуйста, разберись с этим, хорошо? — попросила она почти что по-дружески.
— Я разберусь, — кивнул Том, — и такое больше не повторится, обещаю. — Он подошел к доске и дописал еще одну формулу. — Посмотри, — предложил он. — Так проще, мне кажется. И что ты думаешь о переходе к стадии эксперимента?
— А ты прав, — кивнула она. — Проще... надо только проверить... а вот как раз давай и перейдём к стадии эксперимента, — она слегка улыбнулась и кивнула. — Начинай.
МакГонагалл оказалась отличным... кем? Коллегой? Напарницей? — она понимала его с полуслова и относилась спокойно к промахам — зато очень радовалась удачам. Возможно, излишне эмоционально — но, с другой стороны, несколько секунд Том был готов потерпеть чужие всплески эмоций.
— Я хотел бы обсудить с тобой еще одну вещь, — сказал он, когда все вопросы на сегодня были исчерпаны. — Возможность частичной трансфигурации живого организма в живой же, но с измененными свойствами. Причем неотменимой трансфигурации. К примеру, исправление дефектного органа на орган нормально функционирующий.
— Интересная тема, — подумав секунду, кивнула она. — Но я тебе вот так сразу и не отвечу... пожалуй, я возьму тайм-аут до завтра. Известно, что некоторые нарушения колдомедики исправить не могут — к примеру, врождённые пороки зрения исправляются лишь на время, и зачастую после этого оно становится только хуже. Но тема очень интересная, — повторила МакГонагалл, задумчиво закусив самый кончик пера. — И начинать здесь вообще надо с неотменимой трансфигурации, — сказала она уверенно. — Добиться её... теоретически всё возможно, но я не встречала упоминаний об этом... однако, думаю, я знаю, где нужно искать.
Том ожидал совершенно закономерного вопроса о том, не заинтересовался ли он медициной — но она, как ни странно, смолчала.
— Тайм-аут — прекрасная идея, — согласился Том. — Что до неотменимой трансфигурации — вполне вероятно, что о возможных удачных либо неудачных опытах просто не стали писать, — задумчиво сказал он. Сам он так бы и сделал.
— В этом есть смысл, — кивнула она. — И всё-таки подобные вещи редко исчезают совсем... ты знаешь, — она вдруг очень странно на него посмотрела, — я думаю, нам снова нужно наведаться ночью в Запретную секцию в библиотеке.
«Снова»? Том уже почти не удивился.
— Староста Гриффиндора подбивает старосту Слизерина нарушить правила школы, — покачал головой Том. — Куда катится этот мир!
Сам он правила нарушать, конечно же, мог, и нарушал — но не в такой же компании?
— Причём уже не впервые, — она улыбнулась. — Нет, если ты опасаешься почему-либо, — пожала она плечами, — или у тебя дела, то я схожу и одна, но обычно вдвоём у нас выходит быстрее. В общем, я иду сегодня... скажем, в час ночи — ты присоединишься? — спросила она так буднично, словно речь шла о походе к леснику за капустой.
— Прости, сегодня я точно не смогу составить тебе компанию, — сказал Том. — Как насчет завтрашней ночи?
Сегодня он собирался просто выспаться. Все-таки прыжки в прошлое с интервалом в неделю безумно его выматывали, но оставить маму и Томми одних без присмотра он не мог. Ему постоянно казалось, что если он не появится в прошлом хотя бы раз, произойдет что-то страшное. Умом он понимал, что поступает глупо, что страшно рискует — но ничего поделать с собственным страхом не мог.
— Хорошо, давай завтра, — уступила она. — В конце концов, с проектом мы с тобой принципиально продвинулись — а с неотменяемой трансфигурацией мы никуда не спешим. Тогда завтрашней ночью в час, — кивнула она — и спросила: — Вид у тебя измотанный... тебе, может, помочь чем-нибудь?
— Удлинишь сутки на пару часов? — невесело улыбнулся Том. — В любом случае, спасибо за помощь. Встретимся завтра. Идем, провожу тебя до гриффиндорской башни, — сказал он и сам оторопел от этих слов. Словно это сказал... не он. А здешний, неизвестный ему Том Гонт — чистокровный маг, выросший не в маггловском приюте, а в родном доме с любящей матерью. «Вот так и сходят с ума, — подумал Том и зло пообещал кому-то: — И не надейтесь!»
— Давай, — кивнула она, легко в несколько взмахов палочки прибирая класс и уничтожая все следы их пребывания здесь. — Удлинить сутки я, разумеется, не могу, — сказала МакГонагалл, собирая все записи со стола в папку, — но могу прикрыть тебя на ближайшем собрании старост, к примеру, — она внимательно оглядела класс и, удовлетворённо кивнув, пошла к двери. — А ещё, — добавила она, лукаво на него глянув, — могу дать списать пару эссе по трансфигурации, чтобы тебе не возиться. Профессор Дамблдор — прекрасный специалист, но темы иногда он выдумывает, — она покачала головой.
— Минерва МакГонагалл, — сказал изумленный Том, — это точно ты? Не кто-то под обороткой? Чтобы ты высказала критическое замечение в адрес Дамблдора и предложила списать эссе? Нет, мир точно сошел с ума, а Мерлин вот-вот проснется в своей пещере.
Он открыл дверь, пропуская её вперед, и машинально запер класс фамильным заклинанием на парселтанге.
— Друзьям надо помогать, — ответила она наставительно. — Я же знаю, что ты и сам всё это напишешь — может, даже лучше меня! Так что это просто способ добавить лишние пару часов к суткам, — она рассмеялась и, уменьшив толстую папку, сунула её в карман. — Знаешь, что мне всегда было интересно? — спросила она, когда они двинулись по пустому тёмному коридору к гриффиндорской башне. — С тех пор, как я узнала тебя?
— Даже боюсь предположить, — усмехнулся Том. — Явно не мои сердечные тайны.
— Увы, — кивнула она. — Этот аспект твоей личности в сферу моего внимания действительно не попал. Мне всегда было интересно, можно ли выучить парселтанг. Говорят, что эта способность врождённая — но ведь формально это не значит, что ему нельзя научиться, верно? — она повернула голову и внимательно на него посмотрела.
— Научиться можно всему, — пожал плечами Том. — Это вопрос времени и желания. Вот только можно ли научиться играть на скрипке, не имея музыкального слуха — наверное, можно. Но слушать такую игру можно будет только под Империо.
— Слух у меня есть, — проговорила она задумчиво. — Скажи, — она остановилась и открыто и спокойно посмотрела ему в лицо. — А ты мог бы меня научить? Вернее, — поправилась она, — попытаться?
— И ты не считаешь тех, кто говорит на парселтанге, страшными темными магами? — удивился Том.
— Том Гонт, — вздохнула она, взглянув на него как на бестолкового первоклашку. — Спроси ещё, не считаю ли я признаком тёмной магии умение превратить человека в лягушку. Ну как же — ведь можно же превратить и вот так оставить! Это просто умение, навык — как оно может быть тёмным, светлым или ещё каким-нибудь? Мне казалось, что ты давно перестал считать меня дурой, — слегка улыбнулась она. — Так попробуешь меня научить? Я понимаю, конечно, что нет никаких гарантий, что у меня получится, но ведь не попробуешь — не узнаешь, верно?
— Ну что же, давай попробуем, — согласился он. — Вот и ваша территория, мисс МакГонагалл. Всего доброго — и спасибо за предложенную помощь.
— Договорились, — кивнула она. — Я принесу завтра эссе — у меня уже всё готово. Доброй ночи, мистер Гонт, — она коснулась картины и, шепнув ей пароль, скрылась за ней.
Том задумчиво посмотрел на закрытую портретом дверь в Гриффиндорскую гостиную и пошел к слизеринским подземельям. Эту Минерву МакГонагалл он совершенно не узнавал: куда подевалась правильная до зубовного скрежета любительница строгих правил, узколобая фанатичка, ненавидящая все, что считала признаком темной магии — будь то парселтанг, принадлежность к факультету Салазара или родство с кем-то из «священных двадцати восьми»? Минерва МакГонагалл, которую он знал, никогда не захотела бы выучить змеиный язык, прикрыть его на собрании или — о ужас! — дать списать эссе по трансфигурации. А уж любой отзыв о Дамблдоре, кроме благоговейно-восторженного, из её уст точно бы не прозвучал.
«Мир меняется, — мрачно подумал Том, — и мы все меняемся вместе с ним. Не хочу! — он остановился и изо всех сил ударил кулаком по каменной стене. — Не хочу исчезать! Не хочу превращаться вот в такого... добренького. Не хочу!»
И тут он услышал так хорошо знакомый ему звук — звук трущихся друг о друга камней, идущий откуда-то из стены.
«А ведь я так и не зашел к василиску, как обещал! — подумал Том. — И камни...»
В Лондоне он подобрал несколько разных камушков, планируя их увеличить, и сунул в карман своей старой мантии — но где та мантия? Он посмотрел на себя — мантия была очень скромной, ученической, но пошитой из хорошей ткани и новой. А на обшлагах... Том присмотрелся. Заботливая женская рука вышила его инициалы — Т.М.Г. и несколько рун, сулящих удачу, здоровье и оберегающих от врагов.
Звук повторился — ближе. А потом Том услышал и голос:
— Ты зол, Говорящий!
— Я зол? — усмехнулся Том. — Моя жизнь тает, как кусочек сахара в горячем чае, а я должен благодарить Мерлина?
— Я жду тебя там, внизу, — прошелестел василиск, и Том услышал лёгкий шорох внутри стены, удаляющийся от него вниз.
Том машинально сунул руку в карман — спуск в Тайную комнату его впечатлил, и пачкать одежду он не хотел так же, как и в прошлый раз, — и с каким-то мрачным удовлетворением обнаружил там завязнные в узелок из носового платка камушки с лондонской улицы и из поместья Риддлов.
Теперь можно было идти.
На сей раз он трансфигурировал себе из платка нечто вроде ещё одной мантии и, спустившись и с отвращением очистив, прежде всего, лицо и волосы, на которые всё же попала та дрянь, которой за столетия оброс спуск и которую он в прошлый раз собрал явно не всю, затем снял её и, вернув ей вид платка, сунул обратно.
Василиск его ждал. Том увидел толстые чешуйчатые кольца его огромного тела и услышал голос:
— Так почему твоя жизнь тает, Говорящий?
Том увеличил принесенные камни Энгоргио и протянул василиску:
— В прошлый раз я обещал принести непохожие на здешние камни — так вот, обещание я сдержал. Даже если давал его не тебе.
— А кому же ещё? — кажется, удивился василиск. Его огромная голова скользнула мимо Тома, а длинный язык с лёгкостью слизнул камни. — Да-а-а, — очень довольно прошипел он через какое-то время. — Теперь я готов поговорить с тобой... Ответь мне — почему же твоя жизнь тает, Говорящий?
— Хоть что-то, — пробормотал Том себе под нос. — Похоже, неизменными остаетесь только ты и Хогвартс. Все вокруг словно играют дурную маггловскую пьесу с маскарадом и переодеваниями, когда под маской леди скрывается... ну, скажем, садовник. Я иногда не узнаю своих однокурсников, — сказал он василиску. — Я не всегда узнаю свои вещи. Мерлин, да я уже собственные воспоминания не узнаю! Что из них принадлежит мне, а что здешнему чистенькому и благополучному мальчику Тому Гонту, который не подыхал от голода и холода в маггловском приюте, не попадал под обстрел, не торговался со старьевщиком за каждый кнат при покупке ношеных мантий?
Ответом ему был всё тот же каменный шелест.
— Ты же изменил своё прошлое? — спросил василиск, отсмеявшись. — Все вы всегда делаете одно и то же... а потом удивляетесь результату. Расскажи мне, что ты изменил, — то ли попросил, то ли предложил он. — Ты сделал себя богатым? Отдал младенцем в другую семью?
— В другую семью? — Том с изумлением на него посмотрел. — Чужие дети никому не нужны, ни в маггловском мире, ни в магическом. Я не дал умереть своей матери — и теперь Том Марволо Риддл — нет, Гонт! — растет не в приюте, а дома. Растет, надо сказать, весьма избалованным поганцем.
— И чего же ты ждал, когда делал это? — спросил василиск, и Том явственно расслышал в его голосе насмешку. — Какой ты хотел получить результат? Ты изменил своё прошлое — а значит, изменил и себя. Мы то, что с нами случилось, — сказал он, обвивая его ноги кончиком своего хвоста. — Меняешь события — меняешь себя.
— Это просто слова, — ответил Том. — «Меняя события, мы меняем себя», «Относись к людям так, как хочешь, чтобы они относились к тебе», «Не умножай количества зла...» — он буквально задыхался от этих чужих лицемерных фраз, ненавидимых с детства. — Все это лишь пустые слова, которыми умные и сильные обманывают глупых и слабых. Я просто не хотел умирать — тогда, вместе с матерью, ещё не родившись на свет. Вот и все.
— Ты не хочешь слушать, — произнёс василиск, отпуская его и убирая свой хвост. — Тебе не нужен ответ. Тогда мне не о чем говорить с тобой, — он начал медленно скользить мимо него, отползая куда-то в сторону, однако затем остановился и прошипел: — Почему ты стал таким, каким стал, Говорящий?
— Каким? — вяло удивился Том. Всплеск ярости прошел, и он почувствовал страшную, опустошающую усталость.
— Откуда мне знать? — отозвался василиск. — Тем, кто меняется — и кем ты хочешь остаться. Тем, кто выбирал себе среди всего наследства хроноворот. Тем, кто пришёл сюда впервые за столько лет. Тем, кто изменил своё прошлое — а значит, и себя самого.
— Я просто не хочу потерять самого себя, — ответил Том. — Все равно как — в безумии, смерти или вот... в забвении. Только и всего.
— Что есть «ты»? — спросил василиск. — Ты есть ты — с тобой всего лишь случились другие вещи. Что есть ты, Говорящий? — василиск вновь обвил его ноги кончиком своего хвоста. — Скажи мне, кто ты, — прошипел он вдруг у самого его затылка, обдав его неожиданно горячим дыханием.
— Я — Том Марволо Риддл, — ответил Том. — Я — Лорд Волдеморт, и я же — Том Марволо Гонт.
— Это просто имя, — прошелестел василиск. — Много имён. Ты то, что случилось с тобой. Хочешь остаться прежним — верни всё назад, — Том почувствовал, как горячий язык коснулся его затылка. — Вернись в прошлое — и верни всё, как было. И тогда твоя старая жизнь вернётся. А нынешней больше не будет, — и он опять рассмеялся. — Выбери сам своё настоящее, Том.
— А будущее? — быстро спросил Том. — Я был в будущем — и я такого будущего не хочу!
— Будущее ты ещё не сделал, — возразил василиск. — Хроноворот у тебя, — добавил он тихо и соблазнительно. — Пробуй...
* * *
Том достал футляр с хроноворотом, стоя у своего любимого поворота дороги на Хогсмид, и, наконец решившись, прикоснулся палочкой к левому стержню.
— Год, — внезапно осипшим голосом произнес он, — 1926. Число: тридцать первое декабря. Время суток: Рассвет.
И снова попал в день своего появления на свет.
…— Я только проверю, чтобы она дошла до приюта, — сказал себе Том, глядя на то, как Меропа, шатаясь и периодически сгибаясь чуть не пополам, из последних сил идет по улице. — Я не буду вмешиваться. Пусть все идет своим чередом.
...Мокрый снег... или это был дождь? — бил ей в лицо, а ветер, продувая старое поношенное пальто, пробирал до костей. Меропа, время от времени останавливаясь, чтобы передохнуть, медленно шла по улице, оглядываясь по сторонам. Где-то здесь был приют... она точно знала, что был. Она должна его отыскать! Роды вот-вот начнутся — и она вряд ли переживёт их: во всяком случае, она очень на это надеялась. Она так устала — от своей никчемной и не нужной никому жизни, от вечных презрительных взглядов, от собственной лжи... С чего она вообще взяла, что её можно любить? Маленькую, тощую, страшную, косоглазую? Но она не могла больше его обманывать, своего Тома — попросту не могла. Она так надеялась, что за то время, что они прожили вместе, он всё-таки сумел её полюбить — но увы... Она вдруг оступилась и, вздрогнув от накатившей на неё боли, застонала и остановилась, пережидая схватку. Да где же?! Он же был где-то тут, этот приют... Они там... там позаботятся о её ребёнке... непременно позаботятся... и отдадут ему — Тому. И он заберёт — не откажется же он от своего дитя! И вырастит... а она, наконец, сможет умереть.
Она не дошла до приюта несколько шагов — и упала на мостовую, последним усилием в своей несчастной жизни тщетно пытаясь защитить так и не родившегося сына. И не видела, как неподвижно стоящий у дверей приюта подросток в темной зимней мантии вдруг начинает выцветать, с ужасом глядя на свои словно тающие в воздухе руки — пока не пропадает совсем.
Тома Марволо Риддла, как и Тома Марволо Гонта, больше не было ни в одной реальности.
Alteyaавтор
|
|
mhistory
Вчера начала читать фанфик. Чувствуется, что в самом начале Том менять ничего не хотел. Ему нужно узнать правду о себе, и Миропу он спас только потому, что сам за себя испугался, но реальность уже изменилась, у него есть друзья, только он пока этого не понял, он пока в недоумении. Интересная компания складывается: Том, Ральф Лестрейндж , Кассиус Мальсибер и Теодор Нотт. Судя по тому, как остальные слизеринци смотрят на Эйвери, его еще со школьных времен не любили и опасались. А у Кассиуса, как и позже у Ойгена тоже не получаются зелья. Ага ) |
Alteyaавтор
|
|
mhistory
Жуткие сцены смерти Марволо и Морфина. В первом случаи Том достаточно хладнокровно за Марволо наблюдает, а вторая сцена, уже более эмоциональная. Он еще не до конца понимает, что с ним происходит, что он учится сопереживать, когда Ральф чуть не погиб во время игры, что ему очень страшно за Миропу, пусть пока он и думает, что он боится только за себя. Он даже и не понял, что Миропа ему жизнь спасла также, как он ей когда-то. Ну он же постепенно обретает способность и понимание эмоций. Своих.2 |
Крама
Спасибо за такую чудесную историю! Очень понравился здесь Том, очень порадовало, что он смог вовремя остановиться и вернуть хроноворот. Было весьма интересно за ним наблюдать, за тем, как меняется его отношение к миру и окружающим. Еще очень понравился Мальсибер. И вообще было интересно следить за всей четверкой "мушкетеров".) И понравилась концовка, сдается мне, изменившийся Том тоже наведается за наследством Слизерина. Еще раз спасибо! <3 Изменившемуся Тому, как мне кажется, за наследством Слизерина совсем не нужно, чтобы не возникло соблазна поменять еще что-то. или пусть он выберет другой артефакт вместо хроноворота. 1 |
mhistory
Изменившемуся Тому, как мне кажется, за наследством Слизерина совсем не нужно, чтобы не возникло соблазна поменять еще что-то. или пусть он выберет другой артефакт вместо хроноворота. "Том лёг на кровать и, продолжая строить планы на будущее, не заметил, как погрузился в сон — и последней его мыслью была: «Надо будет всё-таки отыскать василиска. Если у него был хроноворот — могли же остаться легендарные записки Салазара о Зельях?»" Вот меня эта фраза навела на мысль. Только новому Тому, конечно, уже не хроноворот нужен. 1 |
Alteyaавтор
|
|
Крама
Спасибо за такую чудесную историю! Спасибо! Авторам очень приятно. :)Очень понравился здесь Том, очень порадовало, что он смог вовремя остановиться и вернуть хроноворот. Было весьма интересно за ним наблюдать, за тем, как меняется его отношение к миру и окружающим. Еще очень понравился Мальсибер. И вообще было интересно следить за всей четверкой "мушкетеров".) И понравилась концовка, сдается мне, изменившийся Том тоже наведается за наследством Слизерина. Еще раз спасибо! <3 1 |
1 |
Alteyaавтор
|
|
Интересно, тут все как в выражении про тяжелые времена рождают сильных людей, а в мирное слабых. Вот и Том вырос сильным, злым конечно, но сильным. А его копия нет.
|
Alteyaавтор
|
|
know90
Интересно, тут все как в выражении про тяжелые времена рождают сильных людей, а в мирное слабых. Вот и Том вырос сильным, злым конечно, но сильным. А его копия нет. Ну почему нет... |
Великолепная работа. Спасибо. 😊
1 |
Alteyaавтор
|
|
1 |
Alteyaавтор
|
|
Ой .)
1 |
Зря. Хагрид именно так бы и скахал: дИтёныш. А в разговоре с Хагридом (с учётом ситуации) повторить за ним - вполне, вполне. Очень живая деталька, не тр-рогайте *намекающе скалится*
5 |
Nalaghar Aleant_tar
Зря. Хагрид именно так бы и скахал: дИтёныш. А в разговоре с Хагридом (с учётом ситуации) повторить за ним - вполне, вполне. Очень живая деталька, не тр-рогайте *намекающе скалится* Согласен с товарищем Дроу.1 |
Nalaghar Aleant_tar
Зря. Хагрид именно так бы и скахал: дИтёныш. А в разговоре с Хагридом (с учётом ситуации) повторить за ним - вполне, вполне. Очень живая деталька, не тр-рогайте *намекающе скалится* Она же безударная, там не слышно, е или и. Только на письме видно. 2 |
Спасибо! Отличный фик!
1 |
Alteyaавтор
|
|
Пожалуйста.)
|
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |