И Гарри Поттера в придачу! (гет)

Ну, что я могу сказать. Не обманули. Теперь меня зовут Барбара Кью. Я действительно сирота, дочь одного из рыцарей под рукой графа Уорика. Мне десять лет. Мать умерла пять лет назад, отец — в прошлом году. Денег он мне не оставил, поэтому меня взяли в дом графа, чтобы привить хорошие манеры и выдать замуж. Таких как я в замке Миддлхэм несколько. Мы составляем компанию дочерям хозяев и выполняем поручения графини. Помесь фрейлин и девочек на побегушках. На дворе у нас 1461 год. На троне король Эдвард IV, многим обязанный графу. Граф, соответственно, на коне. Очередным знаком высокого доверия служит сегодняшнее прибытие младшего брата нашего милостивого короля, Ричарда. Он младше меня на год и должен завершить свое обучение в качестве пажа. Похоже, это и был обещанный доступ к телу.

Кстати, Снейп тоже тут. Потому что кем еще может быть мрачный носатый мужик с черными глазами, черными волосами и мерзким характером? Он, больше некому. Тут его зовут братом Саймоном, он помощник замкового капеллана. Но к нему я пока не подходила. Я его боюсь.

Я вообще всех тут боюсь. Графа, пожалуй, меньше всех, он меня в упор не видит. Точнее, не замечает. А вот графиня тот еще монстр в юбке. Она держит весь замок в ежовых рукавицах и, кажется, знает все, что тут происходит. Понятно, что ей стучат слуги. Как иначе управлять такой махиной? Средневековое хозяйство — это вам не синекура. Леди ведала всем.

Сестрички Невилл тоже представляли опасность, даже крошка Энни. Хотя, это в XXI веке семь лет — крошка, в XV все иначе. Девочки не были особо вредными, просто не считали меня и мне подобных за ровню. И быстренько бы нажаловались своей матери, заметив что-то необычное.

У нас есть что-то вроде гувернантки. Бедная вдова еще одного рыцаря, сложившего буйну голову в стычках с шотландцами. Леди Моффат. Ее я тоже боюсь. По-моему, у нее есть дополнительные глаза на затылке, настолько быстро она реагирует, стоит кому-нибудь из порученных ей девчонок отвлечься от чтения, рукоделия и лекций по этикету. Вечером мы танцуем вместе с мальчиками-пажами, учимся музицировать и петь. Мальчишки, которые днем тренировались драться деревянными мечами и проходили хитро устроенную полосу препятствий, расположенную за стенами замка, чуть ли не падают с ног от усталости, но держатся. Впрочем, в отношении их с этикетом не зверствуют. Военные навыки важнее. За ними надзирает Одноглазый Шелтон. Тоже старый ветеран пограничных войн и опытный вояка. Несмотря на отсутствие одного глаза, замечает он тоже все. Что к лучшему, иначе его подопечные давно бы покалечились.

Еще в замке стоит целый военный отряд, есть куча конюхов, служанок, слуг. Они постоянно толпятся на огромной кухне, снуют по двору и коридорам замка. Вечно кто-то что-то куда-то тащит, несет, волочит. Торопится по какому-нибудь поручению. Всю эту ораву нужно кормить и одевать. Лошадей тоже нужно кормить, поить и подковывать. Кузня, как и кухня, работает почти непрерывно. И над всем этим царит графиня с небольшим штатом помощниц и помощников.

Не хочу быть леди. Это каторга! Граф на мелочи не разменивается, он весь в войне, пирах и политике. И считает само собой разумеющимся, что все в замке работает как часы. А хозяйке дома еще и выглядеть надо на все сто. Ужас, короче.

Мне-то не так уж и плохо, если честно. Кормят тут сытно и, в общем-то, вкусно. Сквозняками меня не напугаешь, к тому же на дровах не экономят. Помыться можно и в бочке. Мыло, правда, жутко дорогое, так что приходится довольствоваться не самой аппетитной жижей из жира и золы, а то и одной золой, но грязь все это смывает. Дорогое мыло для хозяев и знатных гостей. Белье стирают прачки. Верхняя одежда проветривается и чистится, постели перетряхивают регулярно. От насекомых избавляются с помощью трав.

Собственно, и сам наряд вполне удобен. С корсетами и кринолинами я бы больше намучалась. Платье практически не сковывает движений. Нижняя рубаха тоже довольно удобна. Некоторые проблемы доставляют дамские шоссы — помесь чулок и гольфов, нужно все время помнить о подвязках. Обувь тоже удобная. Английская мода намного практичнее бургундской. Что касается головных уборов, то мы, девочки, носим простые покрывала, а волосы заплетаем в косы. «Сахарная голова», венчающая голову графини, повергает меня в ужас. В жизни такое не надену! И волосы надо лбом брить не буду. Видок тот еще. Извращенцы средневековые мужики, если им такое нравится. Бреют-то опасной бритвой. Блондинки еще туда-сюда, а остальные выглядят экстравагантно. Это лишь на картинах ничего себе смотрится.

Старшая из сестричек Невилл — Изабель — уже вовсю примеряет эннен. Ей идет, конечно. Но это бритье… Нет, уж.

Сестры, кстати, красивые. По крайней мере, Изабель точно. Энн, скорее всего, тоже будет очень хорошенькой, просто пока еще маленькая. Но уже чувствуется в обеих какая-то слабость, изможденность. Хотя, может, это я себя накручиваю.

А что касается меня… Симпатичная, наверное. А что там будет потом — посмотрим. Волосы темные, как и глаза. Мою мать отец привез из Франции. Черты лица тонкие, носик аккуратный. Острый подбородок и высокие скулы. Губы капризные. Глаза большие с длинными ресницами. Много в бадье с водой не разглядишь, а зеркала у меня нет, дорого слишком. Рост средний, худенькая. Но опять-таки, этому телу десять лет. Все, как говорится, впереди.

— Мистрис Барбара, — строго сказала леди Моффат, — кажется, вы замечтались.

— Извините, — проговорила я, опуская глаза, — меня беспокоит моя вышивка. Может быть, я неправильно подобрала цвета? Как вы думаете? Этот лазоревый не слишком яркий?

— Дайте-ка взглянуть.

Я протянула пяльцы нашей наставнице.

— Цвет подходит, — важно кивнула леди, — но сами цветы мелковаты. Если вышить тут и тут точно такие же, но более крупные, то получится очень красиво.

— Большое спасибо, леди Моффат, — поблагодарила я, — я так и сделаю.

— Девочки, — напомнила наша наставница, — не забывайте, что сегодня мы принимаем важного гостя. Вам надлежит выглядить достойно и вести себя, как подобает леди. Думаю, что вам пора. Скоро вечерняя месса.

Удар колокола в замковой часовне подтвердил ее слова.

Замковая часовня великолепна. Даже не так — роскошна. Все должны видеть богатство и влияние Невиллов. Даже самый последний слуга сидит на скамье, украшенной тонкой резьбой. Конечно, скамеечки для преклонения колен полагаются только членам семьи, как и бархатные подушки, но роптать на подобное было бы глупостью.

В большом светлом помещении всегда тепло от огня множества свечей. Восковые свечи горят и в алтаре, и перед статуями, изображающими Христа и Деву Марию. Статую мадонны наряжают в нарядные платья графиня с дочерями. Сейчас на ней бархат. По обычным праздникам его сменяет атлас. На Рождество и Пасху — парча. Тяжелое золотое ожерелье с крупными изумрудами и высокая корона словно бы придавливали статую к низу. Даже ей приходилось терпеть бремя власти и богатства графа Уорика.

Все уже собрались. Гостя видно плохо, ему, как и хозяевам, поставили кресло с высокой спинкой. Лично я разглядела только то, что у него мягко вьющиеся каштановые волосы. Интересно… У меня мелькала мысль, что меня засунули в компьютерную игру, но тогда для визуализации, скорее всего, использовали бы кадры из фильмов. Сериал про Элизабет Вудвилл я не смотрела, судить об остальных героях не берусь, но Ричарда там точно играл брюнет. А других фильмов, где он показан ребенком и подростком, я не помню. Чаще всего Шекспира экранизируют. Хотя, хрен его знает, откуда создатели этого кошмара прототипы брали. Могли и кого-то реально похожего найти.

Скамья, на которой сижу я, наша гувернантка и мои подруги по несчастью (Джоан, Джейн и Элси), стоит прямо за сиденьями графини и ее дочерей. И спинки высокие, и головной убор графини обзор закрывает. Девчонки тоже пытаются рассмотреть принца. Гувернантка на них шипит. Кому-то из мальчишек уже прилетело по затылку от Шелтона. Любопытно же. Я рассматриваю стенную роспись, изображающую Крестный Путь и его этапы. В который раз пытаюсь вспомнить, в каком веке ввели эту замену реальному паломничеству. Святой Престол озаботился тем, что слишком многие гибли, путешествуя по Святым Местам, теряли здоровье, имущество, а то и моральный облик. Не зря же говорили — «ушла паломницей, вернулась проституткой». А так сплошной профит. Обошел церковь по периметру, читая нужные молитвы, и вроде как по Via Dolorosa прошел. И никуда переться не нужно. Отдельные историки потом с умным видом рассуждали, что, дескать, это все для неграмотной паствы делалось. Типа, комикс такой. Вообще-то, такое во всех католических храмах из моей бывшей реальности имелось. Часто это не роспись, а барельефы. И служба соответствующая есть.

Роспись, кстати, вполне приличная по качеству. Реалистичная. Есть на что посмотреть. Мне еще грешники в Аду нравятся, которые в углу изображены. Босх отдыхает. Интересно, у кого такая фантазия была? Хотя кое-что могли и с натуры рисовать.

Послышался звон колокольчика, все встали. А вот и отец Джон, местный священник.

— In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti.*

Голос у отца Джона низкий, красиво поставленный. Да и акустика в часовне отменная.

— Amen! — вместе со всеми выдыхаю я, осенив себя крестом.

Молитвенники лежат перед графом, графиней, их дочерями. Наверное, и у принца свой есть. У меня нет. Дорого. Но это неважно, при частом повторении нужные ответы запоминаются сами собой.

Мне нравятся эти службы. В привычной суете часовня выглядит островком спокойствия. Здесь никто не бегает, не шумит, все сосредоточены. Не знаю, молится ли кто-нибудь чисто механически. У многих лица становятся одухотворенными, чуточку отрешенными. Конечно, мне мало кого видно, да и вертеть головой неприлично, но, думается, что большинство здесь вполне искренни.

Хора нет, священнику отвечают все, кто находится в часовне. И поют тоже все. У графа, кстати, красивый голос. У меня со слухом не очень, если что, но попасть в такт не сложно.

Брат Саймон и мальчики-служки старательно выполняют свои обязанности. Подают отцу Джону воду для омовения рук, приносят книги, звонят в колокольчик. Я вместе со всеми встаю, сажусь, опускаюсь на колени.

Причастие.

Каждый день причащается графиня. Граф тоже старается. Я сегодня не исповедовалась, но отец Джон кивает, и я подхожу к алтарю, опускаюсь на колени и получаю крошечную облатку. Брат Саймон подносит к моему подбородку золотую тарелочку. Ни одна крошка не должна упасть на пол.

— Corpus Christi!

— Amen!

Возвращаюсь на место. Пол каменный и холодный, коленям больно, но осталось недолго, служба идет к концу.

— Ite, missa est.

— Deo gratias.

— Benedicamus Domino.

— Deo gratias.

— Requiescant in pace.

— Amen.

Последняя молитва — и можно идти с миром. На ужин. В животе уже урчит. И не только у меня, если что.

* Все, что на латыни — часть мессы.