Путешествуя с пауками (джен)

— Ну что, доволен?

Шерлок открывает глаза. Голова просто раскалывается от боли: виски сдавливает, его почти тошнит, и кажется, точно его либо уронили несколько раз с лестницы, либо приложили кирпичом по макушке.

Шерлоку приходится зажмуриться ещё на пару секунд: так болезненно оказывается просто смотреть, а уж тем более — подмечать значимые детали. Будто кто-то налил ему в глаза воды — но ведь он не плачет. Или уже плачет? Так ли ему больно, чтобы плакать?

Собравшись с силами, он открывает глаза вновь, сразу же озирается. И ничего нет: ни кровати, ни стен, которые Шерлок ожидал увидеть белоснежными, ни помещения — ничего. Совершенно нейтральная бежевая пустота, так не свойственная миру, где привык находиться Шерлок Холмс. Ничего, ни единой зацепки, ничего, что могло бы помочь Шерлоку проявить свои навыки — пока ещё только навыки, которые, как смел надеяться Шерлок Холмс, получат своё развитие в ближайшем будущем — дедукции.

Только Майкрофт, разумеется, одетый в парадный костюм (как ещё полагается одеваться порядочному гражданину общества?), чинно сидит на офисном стуле, стоящем на… на пустоте, и пьёт кофе.

— Когда ты очнешься по-настоящему, будет гораздо больнее, — миролюбиво замечает брат.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает Шерлок, чуть прищурившись.

Он делает так, когда действительно сердится.

Майкрофт прекрасно об этом осведомлен.

— Жду, пока ты не прекратишь делать глупости, дорогой брат, — улыбается Майкрофт Холмс, улыбается почти сочувствующе, что выглядит почему-то особенно фальшивым, — тебе самому не кажутся разрушительными последствия твоих действий?

— Это лучше, чем ничего не делать и ждать, что случится. Можно мне уже вернуться?

— Шерлок. Подумай хорошо, хочешь ли ты погибнуть в одиннадцать лет, заняв место, тебе никогда не предназначавшееся? Ты не должен был оказаться в этом коридоре вообще.

— Но я там был, — пожимает плечами Шерлок.

— Ты не хочешь заменить этому миру Гарри Поттера, Шерлок Холмс, и более того, ты совершенно не хочешь дружить с героем.

— Ещё какие-нибудь заключения относительно моих пожеланий? — ухмыляется мальчик.

Он ощущает на своём теле пижаму: материал достаточно приятный, и по структуре напоминает скорее хлопок. Шерлок хорошо различает ткани — ему пришлось научиться этому, едва он определил, что ненавидит прикосновения синтетического материала к коже.

Под его рукой вдруг нащупывается матрас, поверх которого — неплохая, добротная простынь.

И голова болит ещё сильнее.

Всё это может означать только одно: теперь он приходит в себя взаправду.

Шерлок в последний раз внимательно вглядывается в лицо Майкрофта, вглядывается и тут его настигает простая, поразительно очевидная мысль: Майкрофт Холмс не маг, и никогда не был магом, а ещё он слишком... живой, обычный, человечный, чтобы носить костюмы в свои восемнадцать лет. И уж наверняка братец не в курсе их с Гермионой драки с троллем. А следовательно, это был не Майкрофт Холмс. А Шерлок слишком подозрителен, чтобы поверить во внезапно проснувшиеся в нём сомнения: особенно в вопросах общения с Гарри Поттером.

Уж его альтер-эго, каким бы оно ни явилось в бреду, точно знало бы — Шерлок не дружил с Гарри Поттером. Он оказался напротив тролля только потому, что был другом Гермионы Грейнджер.

Удивительно, что о ней ничего не говорилось...

Кажется, происходящее становилось ещё интереснее.