Smiles In The Mist (джен)

Я плохой?

Всё это время Генри думал, что всегда был на стороне хороших парней.

Может ли плохой человек быть хорошим ко мне? Считается ли он тогда плохим? Или я тоже...?

Генри шмыгнул носом, обмакивая перо в чернильницу.

Пожалуй, он сделал единственно правильный выбор, приняв решение написать Энтони. Тот всегда умел найти нужные слова. Объяснить, что к чему.

Кудрявый мальчишка, которого постоянно избивали на улице. И который никогда не чувствовал ненависти к своим обидчикам. Тони был гораздо слабее физически, обделённый даже каплей магических способностей, он обладал мудростью, доступной не каждому взрослому человеку. И должен был знать, что делать.

Генри потёр ещё немного опухшие глаза.

Возможно, с его стороны не очень честно перекладывать груз со своих плечей на друга, которому последнее время почти не писал. Но, кажется, нет больше ни одного человека, к кому можно было бы обратиться с подобными вопросами.

Гермиона обязательно потребует всю историю целиком, как впрочем и Малфой. Тео непременно расскажет Драко. А взрослые... Взрослым вообще доверять нельзя.

Разумно ли сидеть сейчас в совятне? Правильно было бы побежать и рассказать обо всём Дамблдору. Убивать ведь плохо. Так делают только плохие люди. Или нет?

Генри ударил по деревянной перегородке, распугивая сов, примостившихся на верхних помостках.

Выходит, он недостоин изучать Тёмную Магию? Выходит, всё-таки директор прав, и тёмные волшебники действительно настоящее зло? Выходит, и Горбин плохой человек?

Любое решение, которое он примет в данную минуту, будет импульсивным. Надо подождать хотя бы пока сердце не перестанет колотиться так сильно, словно он снова держался за самый краешек, рушащейся трибуны.

Если поверить, что Тёмная магия действительно истинное зло, признать правоту большинства, то это значит признать всех, кто был так добр к нему, кто заботился о нём, тем же самым злом. Генри не мог этого допустить. Нет, ни за что.

Он бегло пересмотрел перечирканные строчки и уткнулся лбом в колени.

— Ухугу! — сочувственно заметила школьная сова.

Генри приподнял голову, легонько улыбнувшись, и потрепал её пёрышки.

* * *

«Генри, я очень рад получить твоё письмо, хоть ты и отправил его, потому что чувствовал себя паршиво. Поверь, набросать пару строчек можно и в мирное время!

Я не знаю, что именно с тобой происходит, но видимо, ты написал настолько подробно, насколько мог. Не буду пытаться вытянуть из тебя больше, хотя очень волнуюсь. Если бы ты только оказался дома, даже совсем ненадолго!

Возможно, тебе наговорили что-то из-за того, что ты воспитанник Горбина или что-то в этом роде. Но ты ведь всегда гордился своим приёмным отцом! И даже не думай менять своё отношение! Он не идеал родителя, но действительно искренне заботится о тебе. Кроме тебя никто никогда не имел возможности узнать его с этой стороны. Не забывай об этом, пожалуйста.

Теперь о твоём вопросе...

Как ты думаешь, Джарс плохой? Мы потратили два года на войну с его бандой. Перед отъездом в Хогвартс ты бросил все силы, чтобы его запугать.

Так вот, можешь ли ты представить, что Джарс заботится о бродячих котах в подвале заброшенного дома на северной стороне Лютного? Он прикормил их, отдавая свою собственную еду, несмотря на то, что сам часто питался чем придётся.

Знаешь ли ты, что он три квартала тащил Рекса на спине, когда тот свалился в дыру и сломал ногу? Джарс притащил его к моей маме, поэтому я узнал. И поэтому, кстати, он окончательно отстал от меня.

Теперь, помня все те неприятности, что причинил нам Джарс, ты сможешь однозначно ответить хороший он человек или нет?

Тоже самое можно судить о совершенно любом из нас. Если всегда помнить это, то, возможно, получится понять, что ответить на твой вопрос однозначно верно просто нельзя. У каждого своя правда».

Генри фыркнул и отложил письмо в сторону.

— Что ж, Яксли, отлично, что вы заключили перемирие с этой мразотой. Хоть я и в шоке от того, что ему хватило наглости притащить своего покалеченного дружка к твоей матери. Я на их месте был бы не в силах даже в глаза ей посмотреть после всего, что творил с её сыном. Но тебя, это, разумеется, не смутило.

Генри улыбнулся, откидывая голову к стене. Иногда ему хотелось так же искренне и непоколебимо верить в людей, как верил в них Тони. Впрочем, именно из-за этой веры кто-то должен был присматривать за этим ходячим святошей. Кто-то куда более приземлённый. Генри добровольно впрягся тянуть эту ношу, и, к своему стыду, начал забывать о ней, здесь в Хогвартсе. И, что ещё сильнее усугубляло его вину, вспомнил о своём друге только тогда, когда самому понадобилась поддержка.

«Прости меня, дружище, — нацарапал он на чистом обрывке пергамента. — Здесь тебя очень не хватает. Увидимся на каникулах, и я расскажу тебе обо всём, как в старые добрые времена, за чашкой молока в твоей комнате.

P. S. Джарс всё равно засранец».

Ответное письмо вышло замечательным. Генри вздохнул, почёсывая подбородок. Теперь он знал, что должен сделать.

* * *

— Скавен! Есть время поговорить?

Рейчел растерянно обернулась. Этот маленький змеёныш перехватил её за рукав на выходе с Зелий, утягивая куда-то за поворот.

— Генри, ты что тут делаешь?

Мальчишка поморщился, покосившись на сокурсников Рейчел, которым она невольно перегородила дорогу.

— Мы же не хотим, чтобы кто-то решил, что у нас есть что-то общее, — шепнул Генри. — Давай за мной.

Рейчел кивнула, ныряя в коридор, ведущий в глубь подземелий, хорошо знакомых только местному факультету.

— Если ты вздумал меня шанжировать, то тебе следует вспомнить, что я могу ответить тем же, дружок.

— Ох, Скавен, как ты вообще умудрилась втюриться в слизеринца, имея настолько низкое мнение о нас? — Генри прищёлкнул языком. — Мы же не настолько тупые. По крайней мере я так уж точно.

Он прислонился к выступу на стене, скрещивая руки на груди.

— Я хочу предложить немного пересмотреть условия нашего договора.

— После того, как дело сделано? — язвительно ответила Рейчел. — Ну уж нет.

— Ты выслушай вначале, а потом уже фыркай, — снова скривился Генри. — Я слышал, что ты ходишь на факультатив колдомедицины. Это правда?

— Да, так и есть, — кивнула Рейчел. Теперь становилось даже немного любопытно, что задумал этот выдающийся ребёнок.

— Каким образом получают анализ крови? Заклинанием или при помощи шприца?

— Довольно неожиданный вопрос, однако, — Рейчел постучала пальцами по бедру. — Обычно это делается при помощи заклинание, сделанного на основе Секо. Оно делает крохотную ранку на теле и извлекает требуемый объём крови.

Генри отвернулся в сторону, едва заметно улыбнувшись, словно получил желаемый ответ.

— А скажи, пожалуйста, это заклинание работает только на людях или на животных тоже?

Рейчел задумалась. Вопрос был действительно занимательный.

— Шкура животного несколько толще кожного покрова человека. Думаю, что оно подойдёт далеко не каждому. Мне кажется, что область ветеринарии в волшебном мире развита очень слабо.

— А ты бы не хотела поработать со мной над подобными чарами? Разумеется, вместо того, чтобы передавать мне старые домашние задания.

— Это звучит крайне увлекательно! И сойдёт за проект по выбору на следующий семестр. Тем более, что придётся сотрудничать сразу с несколькими преподавателями...

— Мне бы справится до рождественских праздников, — Генри как-то странно дёрнул плечом.

— До Рождества? Да ты шутишь! Впрочем, немного продвинуться у нас получится, если взяться прямо сейчас. Тем более, что экзаменов в этом полугодии не намечается. Так будет даже лучше, потому что пока я занимаюсь с доктором Югго, нельзя упускать возможность проконсультироваться у него.

— Тогда встретимся сегодня? В семь, в библиотеке.

— Ладно, я даже зайду туда раньше, отложу для нас пару полезных изданий, — Рейчел мысленно уже перебирала потёртые корешки сборников книг по Чарам.

— Тогда до встречи, Скавен, — улыбнулся Генри. В его глазах горела жажда знаний. Сейчас, когда он не был таким угрюмым, как обычно, его можно было даже назвать по-своему обаятельным.

Мальчик помахал Рейчел рукой, а затем спрыгнул на ступеньку вниз и двинулся дальше в темноту.

— Погоди! — воскликнула Рейчел. — Зачем ты вообще рассказал об этой идее мне? Если бы подождал пару лет, смог бы вывести его даже выпускную работу.

Генри обернулся, насмешливо глядя на неё с высоты своего небольшого роста.

— Просто я ужасно любопытный. И хочу изменить мир волшебников к лучшему как можно скорее.

* * *

Через неделю Генри поймал Терри Хиггс. Старшекурсник с минуту постукивал по полу тростью, которую всюду таскал с собой, как только встал на ноги, а затем похлопал Генри по плечу и, кашлянув, тихонько заметил:

— Ты это, Горбин, если не хочешь ходить на квиддич, то не ходи. Я поговорил с Фарли, — и, не дожидаясь ответа, ухромал в свою комнату.

Драко ещё долго пытался выпытать, чем таким Горбин шантажировал ловца факультета, если тот добровольно взялся обрабатывать несгибаемую старосту факультета. Но Генри лишь загодочно улыбался, туманно намекая на некоторые таинственные долги, которые слизеринцы, как известно, крайне не любят накапливать.

Работа над секретным проектом неожиданно отняла гораздо почти всё время. Рейчел Скавен оказалась настоящим спасением в подобной ситуации. Без её помощи Генри был бы вынужден потратить несколько лет на то, чтобы разобраться из чего вообще состоят заклинания. Благодаря знаниям Скавен Генри смог приблизиться к пониманию, как можно усложнить уже созданное базовое заклинание, дополнив его магию иными чарами, которые тоже уже были выведены до него.

Основная проблема заключалась в сложном составе исходного заклинания, которое само по себе уже являлось доработкой базы. Поэтому нужно было строго отслеживать, как каждая возможная модификация повлияет на вторую функцию заклинания. А усложнений требовалось целых два: изменение глубины надреза, а также подбор различий в силе и остроте импульса, пронзающего кожный покров, в зависимости от его толщины, жёсткости, наличия шерсти и прочих препятствий.

Но даже это не тормозило процесс так сильно, как то, что даже продвинутая когтевранка не знала, каким именно образом поведёт себя часть инкантации, которая отвечала за сбор крови живого существа.

В начале работы над заклинанием они просто отсекли эту часть, заменив кровь на формулу воды. Это было сделано в том числе и для того, чтобы можно было безболезненно отлаживать чары на самых разных предметах, заполненных жидкостью, и так часто, как это требовалось.

С водой заклинание срабатывало просто великолепно. Пробирки самых разных размеров заполнялись ровно на нужный объём, причём извлечь жидкость получалось и через стеклянную бутылку, и через пластик, и даже через кожаный чемодан. Но стоило заменить её кровью, случилась настоящая катастрофа, которая надолго выбила исследовательскую группу из колеи. После трагического происшествия с крысой, заимствованной из класса Трансфигурации, Скавен предложила свернуть все исследования.

Даже вычищенный полным набором всевозможных заклинаний, Генри ещё долго чувствовал на коже кровавые ошмётки несчастного зверька. Хотелось всё бросить и никогда больше не возвращаться к формуле, которая была способна сотворить такой ужас. Но сдаваться было ещё страшнее.

Генри поймал Рейчел через три дня после происшествия, когда уже почти полностью потерял всякую надежду.

— Слушай, а что если я смогу достать информацию, как именно работает магия крови? — он потёр нос, перекатившись с пяток на носки. — Тогда мы сможем работать дальше?

Рейчел задумчиво отвела взгляд, заправляя прядь волос за ухо.

— Тебе не стоит этого делать, — ответила она. — Не думаю, что подобная литература вообще допустима к изучению.

Генри чуть не зарычал.

— Запретная Тёмная Магия, да? — прошипел он. — Ну конечно, это серьёзный предлог забить на любые благие цели!

— Но Тёмная Магия как раз и привела к тому, что произошло!

— Но это просто часть заклинания, которое ежедневно используется в больницах! Которого просто не существовало бы, если бы его создатели также бросили всё только потому, что изучение Тёмной Магии запрещено! Неужели мы остановимся сейчас, когда ответ так близко?!

Рейчел покачала головой.

— Возможно, в твоих словах и есть доля истины, Генри, — она снова подёргала выбившуюся прядь волос. — Но дело в том, что сейчас никто из нас ещё не готов с столкнуться с тем, к чему могут привести неправильно наложенные чары. Кроме того, подумай, каким образом мы будем отрабатывать это заклинание? Несчастную крысу разорвало на части! Ты хочешь жестоко убивать животных до тех пор, пока не добьёшься результата?

Генри сопел, разглядывая развязавшийся шнурок.

— Но ведь если хорошо постараться, почти никто не пострадает!

— Почти никто... — протянула Скавен. А затем вздохнула и положила ладонь на плечо Генри. — Выдохни сейчас, хорошо? Если ты считаешь возможным доделать это заклинание, доделай. Лет через десять. Когда ты станешь отличным учёным и обязательно добьёшься своего.

Генри уныло отмахнулся и побрёл к себе в комнату.

* * *

Генри не мог просто сдаться. Он должен был закончить то, что начал. Убедить не столько Квирелла, сколько себя самого. Остановить цепочку смертей. Познать истинную Тёмную Магию, увидеть способна ли она на великодушие.

У него с собой было достаточно свитков, которые он вёл во время обучения у Горбина. Почти все мелкие запрещённые сглазы, их объединяло одно — колдовство, проникающее в кровь волшебника, способное её трансформировать и подчинить своей воле. Если где-то и можно найти ответы то, только здесь.

Он провёл три дня забаррикадировавшись у себя в кровати, безвылазно сидя за закрытыми шторами полога. Декабрь уже клонился к середине, и времени не оставалось ни на что больше.

Драко называл его чудилой, но особенно не жаловался, учитывая что Генри никоим образом не вторгался в его собственный распорядок. Тео какое-то время грозился, что рано или поздно странное поведение привлечёт внимание старосты, но похоже, это скорее относилось в область фантазий, в которых прекрасная Дженни Фарли вторгалась в их комнату с длинными страстными тирадами.

Кажется, в один момент кто-то упомянул, что Гермиона пыталась его найти, но Генри пропустил это мимо ушей. Он объяснит всё потом. Когда будет можно.

В конце концов усталость начала брать своё и Генри измождённо впадал в тревожную дрёму, в которой снова и снова видел это дракклово пламя. Огонь, ослепляюще яркий, нёсся вперёд, сметая все преграды. На мгновение он затормаживался, волной разбиваясь о что-то перед Генри, и в этот момент сердце сжималось от боли. Вскоре пламя обрывалось, мгновенно сменяясь тьмой, и Генри подскакивал на кровати, тяжело дыша.

Волчок на груди легонько покачивался на груди, нежно посвистывая. Тихая мелодия баюкала, успокаивая, помогая вернуться обратно в реальность.

В этот раз Генри проснулся где-то под вечер, проспав весь день. Он протёр глаза, встряхивая головой. Отросшие грязные волосы, лежали как попало, придавая ему видок безумного профессора из мультиков.

Генри заправил мешающиеся пряди за уши, и бегло пересмотрел последние расчёты Рейчел. Казалось, он всё-таки нащупал ошибку. Всё выглядело невероятно правдоподобно, но если не проверить, то как знать наверняка?

Генри накинул мантию прямо на пижаму и окольными путями двинулся к кабинету Трансфигурации. Ему срочно нужна была ещё одна крыса.

В прошлый раз за похищение подопытного материала отвечала Скавен, которая будучи на хорошем счету у Макгонагалл, справилась со своей задачей просто блестяще. Но сегодня оставалось только выкручиваться самостоятельно.

Генри немного потоптался у входа в кабинет, но затем решительно выдохнул и потянул дверь на себя. Та оказалась заперта, но почему-то открылась на простую Алохомору. Впрочем, за ней и не должно было скрываться ничего такого, что нуждалось бы более надёжной степени защиты.

Учебные материалы должны были располагаться в соседнем помещении, кладовке или комнатке с чарами незримого расширения. Возможно, МакГонагалл зачаровала даже обычный выдвижной ящик стола.

— Мистер Горбин?

Генри отдёрнул пальцы от ручки, испуганно поднимая глаза.

— Так значит, это ты похитил ту крысу, — МакГонагалл даже ночью оказалась упакована в свою строгую мантию с жёстким воротником. — И что же теперь? Вернулся за новым экземпляром?

Генри выпрямился, так и не задвинув ящик. Из приоткрытой щели слышалось копошение.

— Горбин не разрешает мне заводить питомцев, — он попятился к доске и немного вбок. — Вот решил одолжить одного.

МакГонагалл покачала головой. Её губы сжались в тончайшую нить, что определённо не предвещало ничего хорошего.

— Я снимаю со Слизерина двадцать баллов за первую кражу и ещё десять за попытку. И если я ещё раз увижу тебя в своём кабинете вне расписания, я лично подниму вопрос о твоём исключении. Это ясно?

Генри кивнул, изучая насколько масштабные чары скрываются за щелью.

— Горбин? — профессор Трансфигурации наклонилась, чтобы оказаться на одном уровне с пойманным нарушителем. Её голос пропускал внутренние сомнения и тревогу. — Ты хоть немного раскаиваешься?

Генри продолжал буравить взглядом заветный ящик.

Макгонагалл то ли хмыкнула , то ли фыркнула, как недовольная кошка.

— Если бы решения принимала я, то тебя бы здесь не было ещё после твоего прошлого прокола. То слово, которое ты использовал... Самое гнусное, что я когда либо слышала в своей жизни, — она выпрямилась, словно увидела в выражении лица студента достаточно неутешительных доказательств для окончательного вердикта. МакГонагалл скрестила руки на груди. — Профессор Дамблдор великодушен и готов дать шанс каждой потерянной душе, но порой я задумываюсь о том, что далеко не все достойны его доброты.

Генри медленно поднял голову. Он должен был посмотреть в сощуренные глаза декана львиного факультета, хищно блеснувшие за стёклами очков и не выдать свои истинные намерения.

Это было унизительно, крайне унизительно, но Генри продолжал удерживать зрительный контакт.

— Профессор, я могу идти? — ровным голосом спросил он.

— Иди, — Макгонагалл, не расцепляя скрещенных рук, качнула плечом в сторону в двери. — И не забывай, что здесь ты не у себя дома и, если хочешь обучаться и дальше, то должен вести себя в соответствии с правилами Хогвартса, а не Лютного переулка.

Генри легонько дрогнул, но вовремя взял себя в руки.

— Разумеется, профессор, — он ещё раз взглянул на лицо Макгонагалл, каждый мускул которого выдавал её искреннее разочарование.

Он быстро вышел из комнаты и со всех ног ринулся по коридору. Ярости сейчас хватило бы не на один доспех, а на весь книззлов рыцарский коридор. Ему хотелось крушить и бросаться заклинаниями во все стороны, пока весь пол не зальётся расплавленными ошмётками металла. Но у Генри была цель, важнее всех этих нападок. Ради которой он должен продолжать бежать.

Добравшись до выхода из замка от перевёл дыхание, легонько приоткрывая тяжёлую дверь. На улице миллионами крошечных огоньков поблёскивали сугробы. Дорогу к курятнику Хагрида замело, но лесник протоптал к ней тропу, которая была достаточно широка для того, чтобы первокурсник легко добрался до двери сарая.

Генри никогда ещё не чувствовал себя настолько решительным. Твёрдыми, точными движениями он прокрался внутрь и почти с квиддичной молниеносностью схватил сонную птицу. Пробравшись с ней через снег к задней дверце сарая, Генри оказался в отдельной каморке, в которой хранилась часть инструментов Хагрида.

Выпустив переполошенную курицу из-за пазухи на ворох сена, Генри уселся на заколоченный сундук, и нашарил в кармане пергамент с заветной формулой. Оставалось только дождаться, пока тупая птица успокоится, и можно будет действовать.

Время работало на него. Курица, не видя угрозы, уже начала устраиваться на новом месте, чтобы поскорее погрузиться в прерванный сон.

Генри вздохнул, разворачивая свиток. Время пришло. Он вытащил палочку из рукава, покрутив её в пальцах, попробовал нужный взмах.

Так, всё легче легкого. Движение совсем простое. Облажаться невозможно.

Генри нервно сглотнул. Перед глазами вспыхнули кровавые останки крысы. Волчок зашевелился под одеждой, усиливая опасения.

Оно сработает, точно сработает. Иначе просто и быть не может!

Палочка скользила в потной ладони. По мокрому лбу скользили ледяные капли. Генри опустился на пол рядом с сонной птицей и обнял колени, впиваясь пальцами в пижамные штаны, чтобы унять дрожь.

Идиот. Полный идиот. Думаешь, за два жалких дня, без Скавен, ты способен исправить самую сложную проблему? Курицу разорвёт так же, как разорвало крысу. А может даже страшнее.

Хотел доказать Квиреллу, что всегда можно найти способ обойтись без жертв, а сам пришёл к тому же, с чем собирался бороться. Сидишь напротив живого существа, которое собираешься убить, чтобы добиться успеха. Разве ты победишь, если поступишь именно так? Что если такой победы просто не существует?

Генри зарылся лицом в колени.

Забрызганные кровью руки и мантия. Мёртвая крысиная голова. Хищный, презрительный взгляд Макгонагалл.

Здесь ты не дома.

Далеко не все достойны его доброты.

Как будто существует иной способ.

Генри поднялся на ноги, опираясь о стену, и снова направил палочку на курицу. В конце концов, он всё же изменил заклинание. Если ошибка нашлась верно, то прошлого провала не должно повториться. Нужно верить в свои силы, ведь больше верить в него просто некому.

Генри наставлял палочку вновь и вновь, едва дыша.

Он всё посчитал правильно. Ничего ужасного не произойдёт.

— Можно войти?

Сзади послышался лёгкий шелест, от которого спину окатило ледяными мурашками. Генри взрогнул, подскакивая на месте.

— Курочку жалко? — кончик палочки указал на профессора ЗОТИ, насмешливо скрестившего руки на груди. — Как будто, если бы ты её сюда не уволок, она не угодила бы завтра в суп.

Генри стиснул зубы. Неожиданно он почувствовал, насколько отморозил пальцы ног в холодном сарае за курятником.

Квирелл поманил его за собой.

— Оставь несчастную птицу в покое. Пойдём вместе посмотрим на твои писульки.

Генри ещё с мгновение неверяще оставался на месте, но затем ледяное оцепенение растопил восторг. Он протянул листок Квиреллу. Тот забрал пергамент и, бегло осмотрев цепочку вычислений, удовлетворённо кивнул.

— Я, конечно, хотел подождать пока ты всё доведёшь до конца, но, похоже, сейчас ты разве что доведёшь себя до воспаления лёгких, — он свернул лист обратно в трубочку, и сунул в широкий карман мантии.— Ты не думал, кстати, что кровь единорога отреагирует иначе, чем кровь немагического существа?

— Чёрт, мне бы сначала с обычной кровью разобраться! — Генри выкарабкался из дыры в стене сарая. — Значит, вы уже давно обо всём догадались?

Квирелл, пригнувшись, чтобы не задеть доски своим любимым тюрбаном, тоже ступил на улицу.

— Мне было любопытно, к какому решению ты придёшь. Я был вполне готов к тому, что ты сделаешь вид, что никаких занятий не было, и будешь меня избегать. Или, напротив, пойдёшь против своих вбитых убеждений, пробуя переступить через себя. В прошлом люди выбирали один из этих путей. Но ты куда интереснее большинства, — Квирелл задумчиво усмехнулся, словно припоминая что-то. — Всем возможным вариантам ты предпочёл попытку переубедить меня. Сломать закон, устоявшийся веками.

— Закон? — переспросил Генри, немного приплясывая на месте, чтобы хоть немного отогреть ноги.

— Хочешь добиться чего-то — жертвуй. И чем масштабнее твоё желание, тем большая жертва требуется для его исполнения, — Квирелл взмахнул палочкой, и тепло разлилось от кончиков пальцев до самого носа Генри, который замёрз ничуть не меньше. — Ты же хочешь получить эссенцию чистейшей магии почти даром.

— Жертва нужна не всегда, — мотнул головой Генри.

— Настолько дерзко и самонадеянно, что даже вызывает уважение, — пассом руки Квирелл пробурил снег. Внутри сугробов от места, где они стояли, и до самого замка образовалась удобная дорожка. Профессор ЗОТИ поправил перчатки и размеренно двинулся вперёд. — Именно поэтому я и хочу помочь тебе завершить твой план. Посмотрим вместе, чем всё это закончится.

Генри улыбнулся и, закутавшись сильнее, поспешил за профессором к тёмным сводам замка.