Тонкости портальной магии (джен)

— То есть ты хочешь сказать, что мы имеем дело с тварью, которая один раз была убита, а теперь, спустя тринадцать лет, снова оживает? — переспросил Геральт, закончив осмотр татуировки.

— Поразительная понятливость, — буркнул Северус, разом лишившись последних остатков хорошего настроения. — Лучше скажи мне, можно ли эту штуковину куда-то деть с помощью твоих ведьмачьих фокусов?

— Я не показываю фокусы. Но могу отрубить руку. Серебряным мечом.

Несколько секунд Северус внимательно на него смотрел, как будто прикидывал варианты, а потом серьезно сказал:

— Обращусь, если все станет совсем плохо.

— Меня интересует — что же он такое, этот ваш Лорд, что его до конца не убили?

— Не уверен, что могу тебе об этом говорить, но… Два года назад он был духом, способным вселиться в чужое тело. Дамблдор планировал поймать его в ловушку, но он улизнул, а человек, чье тело он захватил, погиб. Год назад… — Северус заколебался было, но продолжил, — он снова попытался ожить. Вылез из собственного старого дневника, подчинил себе девочку почти высосал из нее жизнь.

— Что ему помешало?

Северус скривился, и Геральт догадался:

— Гарри влез?

— Именно. Пока мы устраивали совещание на тему того, какими заклинаниями ломать запечатанный проход, он просто влез в него, прибил василиска и прикончил духа.

— Каким образом?

По своему опыту Геральт знал, что духи всех сортов и мастей — существа крайне живучие, их ударом по голове не убьешь.

— Не знаю. Этого мне директор не рассказал, — Северус поднялся из кресла и подошел к камину. — Он вообще немного рассказывает. Но он знает то, чего не знает больше никто — содержание того самого пророчества про Лорда и мальчишку.

— Видишь ли, духа убить непросто. Его сначала нужно воплотить, а потом постараться не упустить. Скорее всего, Гарри уничтожил оболочку, тело или предмет, в котором Лорд прятался, а сам дух просто улетел. Мне нужно поговорить с мальчиком и с той девочкой, которую Лорд себе подчинил. Завтра за завтраком покажешь ее мне.

Северус кивнул и спросил злобно:

— А мне предлагаешь сидеть и ждать?

Таких людей, как Северус Снейп, Геральт на своем веку встречал, поэтому сразу же сообщил:

— И не надейся. У тебя будет веселая миссия — найти того, кто сделал пророчество.

Северус коротко хохотнул и сразу же стиснул зубы:

— А чего ее искать? Она в своей башне сидит и преподает прорицания. Только толку от нее… Вряд ли она что-нибудь расскажет.

— Сама — нет. Пророки редко запоминают свои пророчества. Но я знаю, что некоторые чародеи умеют читать мысли.

— Читать, — скривился Северус, — это же не книга и не газета, чтобы их читать! Легиллименция — тонкое и опасное искусство, которое требует большого мастерства.

Геральт улыбнулся — таким тоном говорят только о том, с чем хорошо знакомы сами.

— Вот и применишь к ней свое тонкое искусство.

Не будь рядом чародея, Геральт попытался бы подчинить прорицательницу «Аксием», но так было значительно проще.

Остаток ночи они с Северусом обсуждали, что делать с Поттером и драконом, причем в ответ на предложение скормить Поттера дракону, и дело с концом, Геральт напомнил, что это не его была идея — помочь мальчику с Турниром.

В конце концов Северус придумал достаточно простую комбинацию из двух заклятий — первое создавало огнеупорный щит, а второе придавало человеку свойства хамелеона, но возникло затруднение. Сам Северус показать мальчику заклинания не мог из-за магического контракта, а Геральт не мог этого сделать, потому что магией не владел вовсе. Все воодушевление как рукой сняло. Северус снова принялся ругаться, поминая Мерлина и его гардероб, а Геральт благоразумно молчал, потому что слова, просившиеся ему на язык, были куда более грубыми.

— А имеешь ли ты право заниматься с остальными студентами? Не с чемпионами? — спросил Геральт медленно. Северус кивнул.

— Есть такая девочка, зовут ее Гермиона. Знаешь?

— Подруга Поттера, просто тошнотворная всезнайка.

— Как думаешь, она освоит твои заклинания за день?

Северус даже ругаться не стал, просто упал обратно в кресло и наколдовал чашку кофе. Геральт удовлетворенно вздохнул — по крайней мере, эту проблему он решил, а значит мог вплотную заняться Лордом и проклятием, которое лежит на Гарри. О нем он Северусу говорить не стал — все равно пока никаких точных сведений у него не было. Реакции, поведение, даже взгляд мальчика были абсолютно нормальными. Единственное, что отличало его от остальных детей, это шрам. Геральт мог вполне считать себя экспертом по части шрамов — они покрывали все его тело. И он с уверенностью мог сказать — ни один шрам спустя много лет не выглядит как свежий тонкий бритвенный разрез.

С утра Геральт огорошил Гермиону радостной новостью, что ей придется сначала очень быстро выучить новое заклинание, а потом обучить ему Гарри. Глаза девочки загорелись нездоровым блеском — похоже, учиться ей нравилось. Посмотрев, как дети убегают на занятия, Геральт уже хотел было уйти в лес и немного размяться, как к нему подлетел призрачный феникс и попросил немедленно пройти в кабинет директора. Геральт подчинился и уже на подходе услышал громкие голоса. В кабинете ругались двое — Дамблдор и Северус. Первый требовал доверять ему, второй кричал про безумие и потерю связи с реальностью. Геральт поднялся по лесенке и спросил:

— Я не помешал?

Оба волшебника сразу же замолчали и обратили взгляды на него, причем Дамблдор смотрел ласково, а Северус — как на смертельно-больного.

— Геральт, ни в коем случае! Спасибо, что зашли.

— Добрый день, директор.

— Вы очень вовремя. Мы с Северусом как раз обсуждаем мое предложение, которое касается вас напрямую.

Судя по лицу Северуса, предложение заключалось как минимум в том, чтобы полетать на драконе.

— Я посчитал, что вам будет полезно посмотреть на обитателей школы поближе. С учителями вы можете пообщаться на педсовете, с гостями — за ужином, а вот ученики… — Дамблдор развел руками. — Единственная возможность познакомиться с ними — встретиться с ними в качестве преподавателя. Профессор Грюм — отличный специалист по Защите от Темных искусств, но он немолод, и если бы вы взяли на себя половину учебных часов, это пошло бы на пользу всем.

Геральт оперся плечом о стену и выжидательно посмотрел на Северуса. Неспроста же он так кричал, верно?

— Альбус, ты понимаешь, что это просто бред? — не заставил себя ждать зельевар.

— Нет, Северус, не понимаю, — мягко улыбнулся Дамблдор, — напротив, это решение кажется мне крайне логичным, особенно в свете последних событий.

— Он просто не сможет вести уроки у толпы магов-недоучек. Взрослые волшебники не всегда справляются с поддержанием дисциплины, а Геральт вообще колдовать не может. Думаешь, старшие курсы не решат проверить его на прочность?

Дамблдор сдвинул очки на кончик носа и хитро посмотрел сначала на Северуса, а потом на улыбающегося Геральта.

— Я думаю, Северус, наш гость, вполне может за себя постоять.

— Я нисколько не умаляю его талантов, директор, но…

— Я все еще здесь, — заметил Геральт. Северус осекся и отошел к насесту феникса, сказав:

— Я предупредил.

— Директор, я не педагог, не ученый. Мои знания касаются монстров, проклятий и борьбы с ними. А единственные методы обучения, которые я знаю — это те, которые применялись ко мне. Вы уверены, что доверите мне своих студентов? — спросил Геральт. Дамблдор рассмеялся:

— Кажется, вас беспокоит не ваша сохранность, а сохранность студентов. Что ж, надеюсь, вы не будете их калечить. Но я буду спокойней спать, если дети узнают о том, что мир не всегда бывает дружелюбен. А Геральт, в свою очередь, сможет познакомиться со всеми обитателями замка. Северус, помоги Геральту составить план занятий. Кажется, сегодня последним уроком у четвертого курса Гриффиндора и Слизерина Защита от Темных Искусств? Думаю, это будет хорошим началом. А Аластора я предупрежу, что он может заняться своим делом. Доброго вам дня.

Дамблдор снова улыбнулся и поправил очки. Разговор был окончен, и Геральт вслед за Северусом покинул кабинет.

— Ты зря согласился. Но если хочешь покончить жизнь самоубийством — не мне тебя отговаривать, — прошипел Северус, едва они отошли от горгульи на порядочное расстояние.

Геральт вздохнул и сказал:

— Есть у вас здесь поляна или тренировочный зал?

— Разумеется, в подземельях есть дуэльный зал, правда, небольшой, — ответил Северус и добавил: — только не говори мне, что предлагаешь спарринг. Не хочу быть грубым, но я боевой маг, а ты — просто мечник, пусть даже очень хороший.

Геральта это вовсе не удивило. Регулярно в мире находились самонадеянные идиоты или наивные мечтатели, которые пытались проверить силу и реакцию ведьмаков или самоутвердиться за их счет. Среди магов — почти так же часто, как среди фехтовальщиков. Так что время от времени легендарному Белому Волку приходилось доказывать, что его репутация вполне оправдана.

— Надеюсь, ты меня не убьешь, — сказал он, и Северус зашагал в дуэльный зал.

Это оказалось небольшое помещение, чуть больше обычного класса, безо всякого круга или помоста. Северус магией зажег факелы на стенах и занял место у дальней стены. Геральт остановился чуть в стороне от двери и предложил:

— Начинай.

Северус моментально выхватил палочку из рукава и ударил белой горячей молнией, от которой Геральт просто уклонился. Два воздушных потока он тоже пропустил мимо, решив не проверять, насколько они опасны, а потом сложил знак «Квена», чувствуя, как по телу разливается тепло щита. И не зря — Северус ударил сразу тремя заклинаниями подряд, одно из которых все-таки задело Геральта, заставив щит напряженно зазвенеть.

Бои с чародеями не были любимым занятием Геральта, но они были в разы приятней боев с, например, допплерами, которые стремились принять вид его самого или начинали менять обличья с большой скоростью. Северус дрался хорошо — как настоящий боевой маг, но, как все они, он напрочь забывал двигаться. Геральту потребовалось чуть больше минуты, чтобы прорваться через шквал заклинаний и коротким ударом «Аарда» отправить его в полет. Правда, ради этого пришлось подставиться под последний удар — щит с треском лопнул, приняв ущерб на себя. Меч он даже не доставал — слишком велика была вероятность задеть им мага слишком сильно.

Северус мрачно поднялся на ноги и почти с обидой сказал:

— Ты говорил, что не владеешь магией.

— Я не владею магией. Это ведьмачьи знаки — ограниченный набор операций с энергией.

Северус поправил мантию и сообщил:

— Это было интересно. Почему ты не использовал мечи?

— Думаю, потому же, почему ты не использовал «Аваду». Этот меч не предназначен для игр или тренировок, я им убиваю, — Геральт поправил перевязь, немного сбившуюся за время боя, и ответил на вопрос, который буквально витал в воздухе: — Я просто нелюдь. Ты отличный маг, но ты человек, а я — уже давно нет.

— То есть ты таким не родился? — спросил Северус, имея в виду не то глаза и волосы, не то скорость реакции.

— Нет, я был обычным ребенком, но меня забрали в ведьмачью школу. Нас готовили — тренировали, учили, а потом испытывали травами.

Северус помрачнел и сказал:

— Я надеюсь, это не то, о чем я думаю. В нашем мире это называется мутацией…

— Именно это. Тщательное изменение строения тела, метаболизма, рефлексов. Из десяти детей не всегда даже один переживал испытание травами, поэтому сейчас ведьмачьи школы пустуют.

Северус кивнул и сглотнул — видимо, со своей алхимической точки зрения пытался представить, что и в каких количествах нужно влить в ребенка, чтобы превратить его в ведьмака. Но за него Геральт не переживал — он такие эксперименты проводить не будет, побоится за жизни детей.

— Думаю, нам стоит заняться твоим уроком, — сказал он после паузы.

Геральт наклонил голову в знак согласия.