Львиный прайд (гет)

— Так вы в самом деле собираетесь отправиться с ним туда? Сегодня вечером? — переспросил Снейп.

Дамблдор вытащил свою дорожную мантию. Услышав вопрос Северуса, старый волшебник молча улыбнулся и кивнул головой.

— Фактически, уже через несколько минут, — улыбка погасла, уступив место горьким раздумьям. — Давно пора было это сделать. К тому же, ему нужно знать об этом месте.

— По-моему, это просто напрасная трата времени. Что ему сейчас нужно, так это больше и больше тренировок. Вы транжирите свое и его время. Он спокойно сможет отправиться туда самостоятельно, когда все закончится. Когда не будет риска быть убитым, — возразил Снейп, многозначительно глядя на директора.

— Что-то изменилось? — Дамблдор обернулся и внимательно посмотрел на преподавателя ЗОТИ.

Тот поспешно мотнул головой.

— Мне ничего неизвестно, но это не значит, что у него здесь нет шпионов.

Дамблдор улыбнулся и застегнул мантию.

— Я уверен, что сегодня вечером нам с Гарри ничего не угрожает. И я все же хотел бы, чтобы ты еще раз подумал и присоединился к нам.

— Альбус, мы обсуждали это сотни раз, и каждый раз я говорил вам — Гарри не нужно знать, в какой мере я виноват в том, что с ним произошло. У нас с ним все просто — он ненавидит меня, я терпеть не могу его. Зачем же усложнять?

— Ох, Северус, — вздохнул директор. — Как бы я хотел, чтобы ты поверил, что Гарри сможет лучше понять тебя, если ты просто…

— Довольно! — крикнул Снейп. — Тема закрыта, и я хочу, чтобы вы перестали бередить эту рану. Я исполню свой долг, а после этого…

Снейп замолчал и перевел взгляд на стол, уставленный разнообразными серебряными приборами, которые жужжали и испускали клубы дыма.

Дамблдор печально покачал головой, глядя на него.

Тихий стук в дверь заставил обоих оторваться от тягостных раздумий.

— Войдите, — откликнулся директор.

Дверь открылась и вошел Гарри Поттер. Судя по всему, он уже подготовился к сегодняшнему путешествию. Как и просил Дамблдор, Гарри захватил мантию-невидимку и теплую куртку.

— А, Гарри, ты, как всегда, пунктуален.

— Куда мы идем, сэр? Вы узнали, где спрятан хоркрукс? — с надеждой спросил Гарри.

При виде такого энтузиазма молодого человека Дамблдор не удержался от улыбки. Учитывая, как складывалась жизнь Гарри, директор просто не смог бы обуздать порывы юноши поскорее избавиться от Темного лорда. Да и сам Дамблдор частенько испытывал такое же страстное желание покончить с войной.

— Боюсь, я тебя разочарую. Но не волнуйся, я уверен, что уже в скором времени мы найдем его. Сегодня же мы с тобой совершим куда более важное путешествие. Мне следовало бы показать тебе это место еще много лет назад. Ну что, поехали?

Гарри кивнул и двинулся к выходу. Снейп и Дамблдор последовали за ним.

— Вы не останетесь на праздничный пир, сэр? — спросил Гарри, обернувшись.

— Я полагаю, вся школа прекрасно встретит Хэллоуин и без меня, — усмехнулся Дамблдор.

Гарри улыбнулся в ответ и продолжил свой путь к выходу из замка. Снейп оставил их где-то по дороге, и в душе Гарри был благодарен ему за это. В последнее время профессор стал еще более невыносим, если такое вообще было возможно. Гарри провел уже три встречи ОД, и все три раза Снейп изо всех сил старался испортить всем настроение, критикуя его методы обучения. Правда, на последнем собрании несколько студентов во главе с Невиллом напомнили Снейпу, что это не его урок, и попросили сальноволосого урода закрыть пасть и не мешать им заниматься. Разумеется, Снейпа это не обрадовало, и Гриффиндор лишился пятидесяти баллов. Впрочем, когда остальные студенты узнали причину, никто особенно и не огорчился.

Дамблдор и Гарри вышли из замка и в молчании дошли до ворот. Гарри изнывал от любопытства, гадая, куда же они отправятся и зачем.

Они вышли за ворота и прошли еще немного, прежде чем Дамблдор остановился.

— На нашем последнем занятии я говорил, что весьма горжусь твоими успехами. Тебе становится все легче и легче обнаруживать мою магию. Сегодня мы отправимся кое-куда, и я попрошу тебя постараться почувствовать магию других людей. Я считаю, что для тебя это будет очень интересным и важным опытом. Итак, если ты готов, возьми меня за руку.

Гарри кивнул, сжал ладонь директора и почти тотчас же что-то стиснуло его и потащило куда-то. Впрочем, он уже стал привыкать к этим ощущениям, поскольку довольно часто аппарировал вместе с Дамблдором. Гарри больше не испытывал головокружения и тошноты, но тем не менее, аппарация ему по-прежнему не нравилась.

Гарри осмотрелся. Они стояли в темноте на лесной просеке, буквально на окраине небольшого поселка. Гарри разглядел неподалеку несколько домов, из окон которых лился радостный свет.

— Где это мы, сэр? — спросил Гарри.

По какой-то непонятной причине вид этих уютных, гостеприимно манящих огней, убегающих вдаль по улице, вызывал у него нервное напряжение.

— Я привел тебя сюда этой ночью, потому что я считаю, что время пришло. Говоря по правде, ты уже давно был готов прийти сюда. Но я… мое стремление сохранить чистоту твоей души не давало мне увидеть это. Даже несмотря на то, что тебе пришлось пережить и чего ты достиг, я по-прежнему желал, чтобы у тебя было настоящее детство. Но сейчас мне совершенно ясно, что это было неосуществимо. Как бы то ни было, мне нет оправдания в том, что я не пускал тебя сюда. Гарри, мы пришли сюда, чтобы навестить место, где покоятся твои родители.

У Гарри слезы подступили к глазам еще до того, как Дамблдор закончил говорить. Каким-то образом Гарри знал, где они, еще в тот момент, когда они аппарировали на лесную дорогу. Он не сумел бы объяснить, как это вышло — он просто знал. Гарри поднял глаза на старого мага, ему хотелось выразить все, что он сейчас чувствовал, но горло перехватило так, что он не мог вымолвить ни слова.

Дамблдор понимающе наклонил голову.

— Идем, Гарри, — позвал он.

Гарри был готов бежать к родным могилам, несмотря на то, что он понятия не имел, где похоронены его родители. Дамблдор вел его по неосвещенной сельской улице. Они миновали первый дом на своем пути, и Гарри в окно кухни успел увидеть женщину средних лет, которая мыла посуду. Когда они с Дамблдором проходили мимо, женщина подняла голову, но, судя по всему, не заметила их.

— Сэр?

— Я прикрыл нас чарами Отвлечения внимания. Ни к чему, чтобы люди задавались вопросом, зачем мы сюда явились.

Гарри кивнул и последовал за директором.

Короткая прогулка закончилась у небольшой церкви, расположенной в конце полутемной улочки. Стены здания были окрашены в белый цвет, и кое-где краска уже облупилась. Гарри обратил внимание на большой витраж прямо над дверью, изображающий ангела, взирающего с небес на эту самую церковь. Дамблдор отворил ворота, дождался Гарри и снова закрыл их за ними. Они прошли к задней стене старой церкви, и перед Гарри предстали сотни надгробий самых разных размеров и форм.

— Было решено похоронить твоих родителей здесь, рядом с твоими дедушкой и бабушкой. Здесь покоятся и другие представители рода Поттеров, а также представители моей собственной семьи.

Гарри резко вскинул голову. Как раз в этот момент директор обернулся к нему и нерешительно улыбнулся.

— Сэр, а мы с вами не родственники? — спросил Гарри, вспомнив гобелен с генеалогическим древом в доме Сириуса на Гриммо.

Благодаря гобелену он узнал, что очень многие магические роды тем или иным образом связаны между собой.

— Насколько мне известно, нет. Впрочем, я не очень тщательно изучал историю моего рода. Так что, полагаю, все может быть.

Гарри кивнул. Он сам не понял, обрадовал его или огорчил тот факт, что между ним и директором нет кровной связи. Впрочем, какое это имеет значение? Директор хотя бы пытался как-то направлять его жизнь, и как любой родитель или близкий родственник, совершал ошибки.

— Вот мы и пришли.

Дамблдор остановился у высокого надгробия. Гарри подошел к нему, чтобы увидеть последнее пристанище своих родителей. Сколько раз он представлял себе этот момент, но ничто не могло сравниться с тем, что он испытывал, стоя здесь. Ноги подогнулись, Гарри опустился на колени перед гладкой мраморной плитой и нерешительно коснулся пальцами имен, вырезанных в камне.

ДЖЕЙМС ПОТТЕР

Родился 27 марта 1960

Умер 31 октября 1981

ЛИЛИ ПОТТЕР

Родилась 30 января 1960

Умерла 31 октября 1981

Глаза защипало от слез, и Гарри поник головой, не в силах справиться с нахлынувшими чувствами. Ему было так плохо, как никогда в жизни, но в то же время Гарри был благодарен судьбе, что оказался здесь.

— Они были замечательными людьми, — тихо заговорил Дамблдор. — Я знаю, ты успел наслушаться разных историй, и это печально, что ты всегда будешь представлять своих родителей по воспоминаниям других.

— Почему они скрывались здесь? — спросил Гарри, вытирая слезы.

— Это была моя идея. Твой отец предлагал небольшое укрытие в Шотландии, но Лили хотела оставаться поблизости от сестры — твоей тети. Она надеялась, что ей удастся восстановить родственные отношения. Твоя мама много раз пыталась связаться с Петунией, но ответ так и не приходил, и это разбивало ее сердце.

Гарри встал, но продолжал неотрывно смотреть на надгробие.

— Спасибо вам, сэр. Для меня было очень важно прийти сюда.

Голос Гарри был хриплым от сдерживаемых слез.

— Мы никуда не торопимся, Гарри. Я оставлю тебя ненадолго, поскольку здесь есть кое-кто, кого мне очень хотелось бы навестить. Я буду неподалеку, дай мне знать, когда будешь готов.

Послышались неторопливые шаги директора. Оставшись наедине с могилой родителей, Гарри почувствовал себя неловко. В одной из передач, которые Дадли смотрел по телику, он как-то видел эпизод, где персонаж разговаривал с могилами дорогих ему людей, словно они могли услышать его. Неизвестно почему, но это воспоминание успокоило Гарри.

— Э-э, мама, папа, это я, Гарри. Жаль, что не пришел сюда раньше, правда, не знаю, что бы это изменило. Я скучаю по вам.

Глаза снова наполнились слезами, и Гарри не пытался остановить их.

— Как бы я хотел, чтобы вы были здесь. Возможно, тогда было бы легче. Правда, будь вы здесь, наверное, я бы не оказался в нынешней ситуации. Но я не одинок. Сириус со мной, и Ремус тоже. И у меня есть очень хорошие. Гермиона… Она такая умница и вообще удивительный человек. Она ни разу не усомнилась во мне. Невилл… Он тоже замечательный, честное слово. Трейси… Знаешь, пап, она бы тебе понравилась. Сириус говорит, что из нее вышел бы отличный Мародер. Она верный друг и просто славная девчонка. И еще, я люблю одну девушку. Дафна, она такая… О боги, нет таких слов, чтобы хоть приблизительно описать ее! Я уверен, вы бы тоже полюбили ее. Вообще-то, я ни с кем, кроме нее, по-настоящему не встречался, просто я откуда-то знаю, что это правильно — быть с ней. Это как судьба или вроде того. Хотя, кто знает, верно?

Гарри вытер глаза, но слезы продолжали течь.

— Это настолько… Я не знаю, как я справлюсь с тем, что мне предстоит. Я знаю, что моя сила растет, и я узнаю много полезного, но у меня такое чувство, что этого мало. Но я не могу отказаться. Я не сдамся. Так что, или я побью его и отправлю в ад, где ему самое место, или… ну, тогда мы скоро увидимся.

Печаль Гарри таяла, и вместо нее душу заполняла неистовая решимость. Слишком много людей лишились своих семей по вине лорда Волдеморта, и Гарри было суждено положить конец этим страданиям. Теперь, когда он стоял перед могилой родителей, Гарри не хотел ничего, кроме как встретиться с Волдемортом прямо здесь и сейчас и положить конец его жалкой пародии на жизнь. Гарри был уверен — если бы Темный Лорд оказался перед ним в этот миг, то битва закончилась бы, еще и не начавшись.

— Ладно, мне пора идти, но я скоро вернусь, обещаю. Передайте привет Рону и скажите, что мне его очень не хватает. У меня так давно не было собеседника, чтобы всласть поболтать о квиддиче.

У Гарри вырвался невольный смешок. Он глубоко вздохнул, успокаиваясь, снова вытер глаза и обернулся в поисках Дамблдора.

Директор стоял примерно в полусотне футов от него возле неприметной могилы. Гарри подошел тихонько, стараясь не потревожить Дамблдора, но тот почувствовал присутствие юноши и обернулся к нему.

— Моя младшая сестра Ариана, — сдавленным голосом пояснил Дамблдор. — Она погибла из-за моей глупости и гордыни.

Гарри вопрошающе посмотрел на него, и Дамблдор жалко улыбнулся.

— К ней как-то раз пристали маггловские мальчишки, а в результате она потеряла способность контролировать свою магию. Было небезопасно разрешать ей находиться рядом с другими детьми, поэтому она и в школе не училась. Моя мать ухаживала за ней, пока не умерла. Мне пришлось взять заботу о сестре на себя, но я оказался легкомысленным, и из-за моего безрассудства пострадала Ариана. Я до сих пор не знаю, я ли стал причиной ее смерти, или это было просто…

— Мне очень жаль, сэр, — проговорил Гарри, понимая, как тяжело старому волшебнику.

— Наша жизнь — постоянный выбор, Гарри. Я пробовал ступить на легкий путь, и в результате пострадала моя сестра. Мой брат так и не простил меня, и даже сейчас мы общаемся с трудом. С того самого дня я избегал легкий путей, какие бы тяготы ни ожидали меня впереди. Даже когда выбор, который я делал, касался тебя.

Гарри недоуменно посмотрел на него. Дамблдор повернулся и пошел к выходу, продолжая говорить.

— Видишь ли, решение, как с тобой поступить, никогда не давалось легко. Я ведь уже говорил тебе, что моей самой большой ошибкой стало то, что я оттягивал начало твоей подготовки. Но мне казалось, что самым лучшим выбором было бы дать тебе возможность вести жизнь обыкновенного подростка. Даже после того, как на первом курсе ты столкнулся с Волдемортом лицом к лицу, я отказывался поверить, что детство для тебя — недоступная вещь.

— А что вы подумали после второго курса?

Дамблдор фыркнул.

— У меня больше не осталось отговорок.

— Главное, что вы пытаетесь исправить свои ошибки, — улыбнулся Гарри, решив не развивать неприятную для старого мага тему.

— Для тебя было бы вполне естественно злиться на меня, — заметил Дамблдор.

— Но это было бы несправедливо, — возразил Гарри. — Теперь я понимаю, что вы просто хотели, как лучше. Все этого хотели. Любой был готов прикрыть меня, и в этом нет ничего дурного. Это то, что вы делаете для тех, кто вам дорог. Это то, что я стремлюсь делать для моих друзей. Но теперь я понимаю, что иногда ты должен смириться с тем, что не всегда сможешь оберегать их, и им нужно самим решать, что делать.

— Мудрые слова, Гарри. Это в самом деле очень мудрый вывод. Однако становится поздно, а у нас осталось еще одно дело до возвращения в Хогвартс. Не будем задерживаться. Пойдем, Гарри.

Гарри Поттер и Альбус Дамблдор вышли за ворота кладбища и зашагали прочь по темной дороге, что привела их сюда.

* * *

Пир на Хэллоуин был едва ли не лучшим в году, так что все студенты собрались в зале, чтобы насладиться празднеством и, что еще более важно, праздничным угощением. Точнее, собрались все студенты, кроме трех.

Дафна Гринграсс знала, по какой причине отсутствует ее парень, но в зале также не оказалось Драко Малфоя и Теодора Нотта. Она внимательно обвела взглядом слизеринский стол, предположив, что просто не заметила их. Во время подобных пиров студентам полагалось сидеть за столами своих факультетов, поэтому и у Дафны, и у Трейси настроение было не особенно праздничным, поскольку обе определенно предпочли бы сидеть рядом с друзьями за столом Гриффиндора. Последние недели Дафна все пыталась выяснить, зачем Драко Малфой полез в ее сундук, и что именно он там искал. Хотя она не сомневалась, что ее подозрения были верны, Дафне все же хотелось знать наверняка.

Она обратила внимание, что время от времени Драко надолго исчезал куда-то и даже прогуливал уроки. Кроме того, у Драко появилась новая привычка. В редких случаях, когда Дафне удавалось застать его в гостиной факультета, она частенько замечала, как он потирает левое предплечье.

— Эй, что случилось? — окликнула подругу Трейси.

Девушка сидела напротив Дафны и как раз потянулась за новым куском карамельного торта.

— Ты весь вечер так таращишься на всех, кто сидит за нашим столом. Кого ты потеряла?

Миллисента Булстроуд, сидевшая рядом, заинтересованно посмотрела на них.

— Я… Да я сама не знаю, — покачала головой Дафна. — Кто-нибудь из вас заметил, как странно ведет себя Малфой?

— Странно? Ты хочешь сказать, помимо того, что он воспользовался Обороткой, чтобы изобразить неудачную пародию на твою сестру и покопаться в твоих вещах? — уточнила Трейси.

— Он явно что-то замышляет. Я уверена, что он хотел заполучить зелье Удачи, однако понятия не имею, зачем оно ему понадобилось. Но уж точно не затем, чтобы просто подшутить над Гарри. За этим кроется нечто большее. Смотрите, ведь он даже занятия прогуливает.

— Это ты верно подметила, — подхватила Миллисента. — Естественно было бы предположить, что Драко захочет научиться всему, что возможно, чтобы превзойти Гарри. Ну, хотя бы в волшебстве.

— А вы обратили внимание, как он бережет левую руку? — с намеком спросила Дафна.

Трейси недоверчиво посмотрела на нее, но Миллисента явно задумалась.

— Да брось ты, — отмахнулась Трейси, словно от надоедливой мухи. — Неужели ты в самом деле думаешь, что Сама-Знаешь-Кто завербовал бы Драко? Он ведь такой же павлин, как и его папочка!

— Который, кстати, является Пожирателем, — заметила Миллисента.

Трейси открыла рот, но не издала ни звука и лишь молча переводила взгляд с Миллисенты на Дафну.

— Хорошо. Ладно, я с вами соглашусь, — отмерла, наконец, Трейси.

Девушка отложила вилку и поставила локти на стол, опершись на руки подбородком.

— Предположим, что Драко получил Метку, — продолжила она. — Но не кажется ли вам, что он воспользовался бы этим, чтобы подмять всех слизеринцев под себя?

— А если ему запрещено говорить о Метке? — возразила Дафна. — Что, если Метка не у него одного? Ты же слышала, что рассказывал Сир… то есть, Бродяга? Сама-Знаешь-Кто не доверяет никому, и если он сумел заслать в Хогвартс шпиона, то, скорее всего, он поручит другому шпиону следить за первым, чтобы быть уверенным, что тот не засыпется. И согласись — Драко честолюбив сверх меры. Все сходится. Даже если его отец угодил в тюрьму, Драко все равно попытается отстоять свои права.

— Скорее, попытается выйти из тени отца, — заметила Милли. — Для него сейчас самое подходящее время сделать это и доказать всем, что он лучше.

— Хорошо, если у Драко в самом деле есть метка, то какое у него задание? — спросила Трейси.

— Естественно, похитить Гарри, — ответила Милли таким тоном, словно это и так всем ясно.

— Да нет, не думаю, — покачала головой Дафна. — Драко к нему даже подойти близко не сумеет, и полагаю, что Сама-Знаешь-Кому это и так известно. Нет, что бы там Драко ни задумал, мне кажется, что речь идет не о Гарри. Во всяком случае, не он главная цель.

Девушка невольно посмотрела в сторону гриффиндорского стола. Куда же пропал Гарри? Днем он предупредил Дафну, что получил записку от директора, в которой Дамблдор просил Гарри принять участие в каком-то исключительно важном деле. Дафна беспокоилась о Гарри, и сходила с ума от того, что понятия не имела, где он сейчас.

— Если не Гарри, то кто? — спросила Трейси, которую они, похоже, сумели убедить.

— Что ж, в Хогвартсе есть только один человек, помимо Гарри, чьей смерти желает Сама-Знаешь-Кто, — улыбнулась Миллисента, аккуратно складывая салфетку.

Она положила салфетку на тарелку, и посуда моментально исчезла.

— Ну, это ты загнула, — усмехнулась Трейси. — Да у Драко против Дамблдора не будет ни единого шанса.

— Разумеется, — согласилась Дафна. — Дамблдор его размажет по полу прежде, чем Малфой поднимет палочку. Но ведь достать кого-либо можно, и не прибегая к открытой схватке. Может быть, именно для этого Драко нужно зелье Удачи. Может быть, он работает над каким-то проклятием или чем-то вроде этого. Над чем-то, что он сможет использовать против Дамблдора и избежать необходимости сразиться с ним.

Эти слова заставили Трейси задуматься. На Слизерине всем было прекрасно известно, что Малфои владеют весьма обширной библиотекой по Темным искусствам. Вполне вероятно, что Драко провел лето в поисках способа уничтожить директора Хогвартса и при этом не замарать руки. Кроме того, хотя Драко и не блистал особыми знаниями, зато на всем Слизерине не было более хитрого и коварного человека. К несчастью для бывшего слизеринского принца, его самомнение частенько мешало его коварству.

— Ну хорошо, — обратилась она к Дафне. — Что ты собираешься делать?

Дафна посмотрела на нее, и Трейси увидела неуверенность в глазах подруги.

— Я не знаю. Что, если я просто…

— Дафна, я с тобой знакома, можно сказать, всю жизнь. Если ты считаешь, что этот хорек чего-то задумал, то я тебе верю. Я так скажу — давай попробуем хотя бы узнать, что у него на уме.

Дафна благодарно улыбнулась подруге. Миллисента тоже кивнула, давая им понять, что она с ними. Дафна облегченно вздохнула. Наконец-то она высказала свои подозрения, и ее подруги поверили ей. Теперь нужно будет все рассказать Гарри.

* * *

Гарри бросил взгляд на разрушенный дом. В одном из углов второго этажа стены были вырваны наружу, видимо силой взрыва. Он сразу понял, что это — тот самый дом, где встретили свою смерть его родители.

Воздух вокруг него словно сгустился и потемнел. Едва переставляя ноги, Гарри прошел через невысокую калитку и оказался на когда-то ухоженном дворике перед родительским домом. Посещение могил родителей оставило боль в душе, но боль, которую Гарри ощутил, собираясь войти в дом, где все это произошло, была почти физической. Почти не дыша, Гарри коснулся холодного металла ручки и медленно толкнул дверь.

Дамблдор оставался позади него, храня почтительное молчание, пока юноша осматривал обветшавшее здание.

Гарри никак не ожидал, что дом до сих пор не обрушился. После всех рассказов он полагал, что здесь не осталось ничего, кроме груды обломков. Однако, дом стоял — заброшенный, открытый для грязи и гнили, он все же выстоял, несмотря ни на что.

Гарри готов был поклясться, что слышит голоса матери и отца. Вот он вошел в гостиную, и откуда-то донесся отзвук смеха и шепот. Вид грязной мебели заставил его сердце екнуть.

— Я думал, тут ничего не осталось, — заметил Гарри.

Его голос был хриплым от горя, но в нем слышалась радость.

— Многие из вещей были растащены всякими темными личностями, которые надеялись подзаработать на их исторической ценности. Впрочем, нам с Хагридом удалось забрать кое-что посерьезнее всяких безделушек. Все это хранится в сейфах семьи Поттеров и дожидается твоего следующего дня рождения.

Гарри удивленно обернулся.

— Я думал, у меня есть только…

— Только один сейф? Многие семьи создают отдельное хранилище, когда у них рождается ребенок. Деньги, что накапливаются там, используются, чтобы покрыть расходы на обучение. У твоей подруги, мисс Гринграсс, есть такой сейф, как и у мистера Лонгботтома.

— Откуда вам это известно? — спросил Гарри, больше из вежливости.

— Как директор Хогвартса, я ежегодно получаю отчет из Гринготтса, в котором указывается, для каких студентов плата за обучение уже внесена, а для каких просрочена. По-моему, я говорил тебе об этом в начале прошлого семестра.

Гарри вспомнил, как Дамблдор чуть ли не открытым текстом сообщил Петунии и Вернону, что их племянник — настоящий богач. Гарри и сам поразился, когда услышал такое, правда, он до сих пор не знал истинных размеров своего богатства.

— Сейчас нет времени обсуждать это, но когда тебе исполнится семнадцать, ты получишь всю необходимую информацию. Теперь же нас ожидают другие дела, а время довольно позднее. Я уверен, ты хотел бы получше осмотреть это место, и мне очень жаль, что приходится тебя отрывать, но боюсь, время работает против нас. Если не возражаешь, давай поднимемся наверх.

Гарри кивнул и направился к лестнице. Едва он поставил ногу на ступеньку, ему показалось, что он проходит через какую-то холодную наэлектризованную завесу. Кожа Гарри покрылась мурашками, а нервы буквально загудели. Как только он миновал две нижние ступеньки, все прошло.

— Сэр? — окликнул Гарри. — Вот здесь… Я почувствовал холод и в то же время боль. Будто кто-то использовал Круциатус или что-то в этом роде.

Дамблдор грустно улыбнулся и кивнул.

— Боюсь, что ты прав. Видимо, это то место, где…

— Где погиб мой отец. Значит, я почувствовал его магию. Магию Волдеморта, я хотел сказать.

— И это еще не все. Там, справа.

Гарри не совсем понял, что тот имел в виду, но последовал указаниям директора. Он поднялся по лестнице до конца и повернулся вправо. Теперь стало понятно, куда он шел. Стен в комнате не было, да и от пола мало что осталось. Гарри и Дамблдор вошли в то, что осталось от детской. Через пролом можно было видеть верхушки деревьев и шпиль той самой церкви, где похоронили родителей Гарри.

Стоило ему зайти в комнату, как Гарри почувствовал в воздухе ту же холодную натянутость, но в этот раз к ней примешивалось совершенно иное ощущение. Нечто знакомое и убаюкивающее.

— А здесь умерла мама, — произнес Гарри, разговаривая, по сути, сам с собой. — Он убил ее на этом самом месте, пока она пыталась прикрыть меня. Я чувствую ее, эту магию, которую она призвала, это же… Это чувство, оно появлялось всякий раз, когда я думал о ней!

— Это — одна из причин, почему я поместил тебя к твоим родственникам, — тихо ответил Дамблдор. — То, что ты почувствовал, было ее магией, что защитила тебя. Все это время ты мог ощущать следы этой магии, хотя и не знал этого.

— Я могу также распознать и его магию. Она холодная и какая-то… неправильная. Почти что неестественная.

— Поразительно, Гарри. Ты совершенно прав. Лорд Волдеморт неоднократно похвалялся тем, что погрузился в мир темной магии гораздо глубже, чем кто-либо еще. Но в результате человек меняется изнутри, и Тьма на всем оставляет свой след, даже на магии такого человека. Было время, давно уже, когда магия Волдеморта не сильно отличалась от твоей. — Гарри недоверчиво взглянул на директора, но тот вовсе не шутил. — Если бы он выбрал иной путь, если бы знал, как это — быть любимым. Если бы его мать не была ослаблена болезнью, когда она рожала Тома, если бы она выжила и растила бы его с такой же любовью, какой окружила тебя твоя мама, — все могло бы сложиться иначе.

Гарри задумчиво кивнул. Какое-то время он стоял молча, представляя, как здесь было раньше. Вот мама кладет маленького Гарри в кроватку, подтыкает одеяло, чтобы ему было тепло, и целует его на ночь в чистый, безо всяких признаков шрама, лоб. Глаза снова защипало от подступивших слез.

— Пойдемте отсюда, — прошептал он.

Дамблдор кивнул, и они вышли из разрушенного дома-памятника на улицу.

— Мне очень жаль, — заговорил Дамблдор.

— Нет, я не жалею, — остановил его Гарри. — Спасибо вам за то, что привели меня сюда. Поверьте, это очень важно для меня. И я понимаю, почему вам нужно было, чтобы я побывал здесь. Это единственное место, известное вам, где остаточная магия Волдеморта достаточно сильна для того, чтобы я мог почувствовать ее. Вы хотите, чтобы я мог сам разыскивать хоркруксы, ведь так?

— Право, Гарри, мы уже подробнейшим образом обсуждали это.

— Верно, но то, о чем вы умалчиваете, сэр, сказало мне гораздо больше. Вы хотите, чтобы все хоркруксы были уничтожены к тому моменту, когда я встречусь с Лордом, однако вы никогда не утверждали, что именно вы уничтожите их. Вы говорили, что приближаетесь к успеху, и если вспомнить, чему вы учили меня, становится совершенно очевидно, что вы пытаетесь подготовить меня продолжить вашу работу и отыскать те хоркруксы, которые вы не нашли.

Улыбка на лице Дамблдора выражала неприкрытую гордость.

— Потрясающе, Гарри! — Дамблдор тяжело вздохнул и опустил голову. — Я очень надеюсь, что именно мне доведется уничтожить оставшиеся якоря для этой проклятой души, но у судьбы в отношении меня могут быть другие планы.

— У судьбы или у Волдеморта, сэр?

И снова улыбка. Гарри ждал ответа, но Дамблдор ничего не сказал. Похоже, директор скрывал что-то, и Гарри был уверен, что тот не хочет, чтобы он узнал, сколько осталось жить старому магу. Было больно сознавать, что жизнь Дамблдора подходит к концу, несмотря на то, что Гарри прекрасно знал отношение старого волшебника к жизни и смерти.

— Сколько их, по-вашему, осталось? — спросил Гарри, решив сменить тему.

— Четыре. По крайней мере, я считаю, что осталось только четыре хоркрукса. Но возможно, что их больше.

— Но ведь он считал семерку наиболее могущественным магическим числом, — припомнил Гарри одно из воспоминаний, виденное им в Омуте памяти.

— Да, это так.

— У вас есть какие-нибудь предположения, что бы это могло быть или где они могут быть спрятаны?

— Я почти уверен, что знаю, что представляют собой хоркруксы, да и ты должен бы сообразить. Но вот где они сейчас… — Дамблдор пожал плечами.

В течение нескольких минут Гарри пытался вспомнить эпизоды, которые он видел в Омуте памяти. У Волдеморта было вполне определенное отношение к основателям Хогвартса, и, считая себя наследником Салазара Слизерина, он полагал, что все реликвии Основателей должны принадлежать ему. Гарри припомнил, как Дамблдор рассказывал ему, что самый первый хоркрукс Волдеморта был найден в хижине, принадлежащей магам — родственникам его матери-ведьмы. Видимо, Темный лорд считал, что его жизнь тесно связана с этим местом.

— Сэр, как вы думаете, мог ли Волдеморт спрятать хоркрукс где-нибудь в школе?

Дамблдор кивнул.

— Я полагаю, что он так и сделал, однако я не совсем уверен, где он мог его спрятать.

— Может быть, в Тайной комнате? — предположил Гарри.

— Да, это очевидный выбор, особенно, если учесть, что никто не может проникнуть туда.

— Я могу, — напомнил Гарри. — Я был бы рад провести вас туда, чтобы мы могли вместе поискать хоркрукс.

Дамблдор улыбнулся и наклонил голову.

— Я как раз собирался попросить тебя об этом. Тем не менее, эта вещь может быть спрятана в совершенно ином месте. Этот замок просто огромен, и ни одна живая душа не знает всех его секретов, даже я. Очень немногим посчастливилось, изучая замок, обнаружить давно забытые помещения, и Лорд Волдеморт был одним из них. Даже если мы не найдем хоркрукс в Тайной комнате, остается еще очень много мест, где он мог бы быть спрятан. Но мне кажется, я почти догадался, что это может быть. Возможно, если нам повезет, мы сможем покончить с этим делом еще до окончания учебного года.

Дамблдор уверенно улыбался, но его глаза оставались серьезными, и Гарри подумал, что директор сам не очень-то верит в это. Едва он попытался представить, что, возможно, ему предстоит, как почувствовал тяжесть в животе. Гарри знал, что друзья поддержат его, что он может рассчитывать на них на всех, но вот чего у него больше не будет, так это неоспоримой мощи и знаний Альбуса Дамблдора, чтобы помочь ему. В конце концов ему придется столкнуться со своей судьбой один на один. Только тогда он узнает, чего на самом деле стоит Гарри Поттер, как волшебник и как человек.