Старушка Петти (джен)

После шести рюмок коньяка и долгого рассказа про все свои злоключения Петунья нашла компанию Снейпа весьма приятной. Тот понимал — или делал вид, что понимал — все ее переживания и сейчас сидел, откинувшись на диване и задумчиво поигрывая палочкой. Было во всем этом что-то уютное, безопасное. Церера и Янус — это, конечно, хорошая подмога, но люди из Хогвартса гораздо серьёзнее и ближе к эпицентру событий. Петунья расслабилась и даже начала улыбаться, немного глупо, но тем не менее счастливо. Сейчас они все придумают, она знала это.

— Ты в полной жопе, — не по-профессорски резюмировал Снейп. Петунья хихикнула.

— А то! Вопрос только в том, кто эту жопу создал.

— И как выбираться.

— И это тоже. Но выбираться-то надо аккуратно, чтобы никто ничего... понимаешь?

— Понимаю. И каковы твои планы?

— Пока что не отсвечивать. Только вот Гарри... он же во всем этом по самые... кхм, так вот, мальчика надо спасать.

— Мальчик у тебя на редкость благоразумен, — заметил Снейп. — Я ожидал от отпрыска Поттера другого. Что он рванет в Запретный коридор, как только о нем узнает. Однако уже октябрь, а он даже мимо не прошел ни разу. Видимо, что-то от матери ему передалось.

— Он похож на Лили, это точно, — кивнула Петунья, — такой же добрый. Но вот осторожной Лили никогда не была, если помнишь. Ее осторожностью были мы с тобой. А без нас... сам знаешь.

— Да, — спокойно ответил Снейп, и Петунье понравилось, что голос его перестал меняться при упоминании Лили. — Хорошо, что у пацана есть ты.

— Это сейчас хорошо, а раньше...

— Не твоя вина.

— Я почти уже в это поверила, — улыбнулась Петунья. — Еще пару раз мне это скажут, и, может, отпустит. Но все равно, я за него отвечаю, я должна сестре счастливого ребенка. Он там счастлив?

— Ну, лицо довольное, даже слишком, — сморщился Снейп. — Я его понимаю. Я тоже считал Хогвартс чудом тогда. Избавлением, новой жизнью...

— Все мы считали это чудом, не обольщайся. Наверное, кроме меня. Я тогда хотела послать всех к чертовой матери, помнится. А уж до чего нелогичным казался мне Хогвартс! Но надо сказать, он оказал на меня благотворное влияние. Иначе я была бы занудой, — Петунья состроила рожицу. — Нет, веселиться надо уметь, хаос иногда полезен. Но все в меру. Надеюсь, Гарри это понимает. Никогда не была пацаном, но помню, как наших однокурсников заносило поначалу... некоторых и потом.

— Это проходит, — со знанием ответил Снейп. — Я насмотрелся. Сначала вседозволеность, никаких родителей, магия, а потом пара отработок у Филча или у меня, и пыл немного остывает. Скажи, а как ты учишь Дадли?

— По учебникам. Что сама помню. Мы пока берем только Чары, Трансфигурацию и Защиту. Для всего остального, — она провела рукой, — нет приспособлений. Хотя я заставила его выучить таблицу совместимости компонентов, но зелья варить нам негде, разве что в кастрюле на плите, — она хмыкнула. — Чертовски маггловский дом. Но он — именно то, что надо для прикрытия, разве нет?

— И Люпин под боком, — хмыкнул Снейп. — Почему же ты пьешь со мной, а не с ним?

— Ремус трезвенник, это раз. А два... ну подозрительно все это! Не то чтобы я ему не доверяла... точнее, не так. Все сложно. Он друг, но это было много лет назад. А сейчас его послал директор. Кому он больше предан? Много лет как почившим друзьям или директору? Что, если я откроюсь, а он меня сдаст? Пусть даже из желания добра? Вот в тебе я уверена, а знаешь, почему? Ты всегда был сам по себе. Ты можешь служить кому угодно, но служишь ты... как бы наполовину. А половина служит тебе самому. Слизерин. Ты яркий представитель. А еще после твоего рассказа... ты не причинишь вред Гарри, а значит, и мне. Люпин никаких клятв на давал. А просить его я считаю стыдным, что ли?

— Зря. Если Люпин хоть немного соображает, какие сейчас времена, он согласится. Если, конечно, ему нечего скрывать.

— Ты толкаешь меня на сотрудничество с Мародером? Серьезно? — Петунья улыбнулась.

— Полезно дружить с тем, кто должен за тобой наблюдать, не находишь? — парировал Северус.

— Все так поменялось, — вздохнула Петунья. — Я не уверена, что наша дружба будет прежней. Но ты в этом разбираешься лучше меня. Лучше скажи, что делать с Лордом?

— Меня не покидает ощущение, — медленно начал Снейп, — что директор хочет снова свести Поттера и Лорда лицом к лицу. Эксперимент ли это или просчитанный ход, не знаю. Он явно ставит на пацана, но при этом готов к любому исходу — это же Дамблдор. Ты уверена, что Гарри выстоит?

— Конечно, нет! Ему одиннадцать! Даже если мы с тобой будем учить его Защите, половина заклинаний у него просто не выйдет из-за недоразвитости магического ядра! Флитвик это очень хорошо объяснил когда-то мне и Лили, почему программа составлена именно так. У Гарри не хватит ни сил, ни концентрации, чтобы что-то сделать с Лордом, даже если он дух. А уж с Пожирателем, если им окажется Квиррелл, тем более. О чем этот белобородый думает?!

— Он считает, что Гарри предназначено судьбой победить Лорда, — ответил Снейп. — Видимо, возраст героя для этого не важен.

— Бред, — огрызнулась Петти. — ставить мальчишку против одного из самых сильных магов с минимум пятидесятилетним опытом! Нам надо сделать так, чтобы эта встреча не состоялась! Но как?

— Пока для их встречи нет предпосылок. Гарри держится от коридора вдалеке, Квиррелл только разведывает территорию. Я боюсь другого. Если Лорд все-таки завладеет камнем, а с нашим уровнем защиты это неизбежно, то потом он придет за Поттером. Устранить свою главную угрозу.

— Почему он вообще не умер? В него же прилетела Авада?

— Темные практики, Петти. Есть такие, после которых маг практически бессмертен.

— Практически, — сделала ударение Петунья. — Значит, все же можно его прикончить. Надо только понять, что именно он использовал!

— О, это же так легко! — съязвил Снейп. — Проследить путь величайшего и скрытнейшего мага за пятьдесят лет!

— Тебе слабо?

— Мне? Да, слабо. Я, между прочим, декан и профессор. У меня дел по горло.

— Пф-ф-ф, — высказала свое мнение Петунья. — Вот только не говори мне, что тебя это все реально заботит.

— Ты права, профессорство меня не интересует, — согласился Снейп. — Но деканство — это очень важно. Ты не представляешь, чего мне стоило сделать из Слизерина нормальный факультет.

— Нормальный?!

— После разгрома Лорда, — продолжил Снейп, — все ополчились на Слизерин. Если учесть, что большая часть учащихся было как минимум в родстве с Пожирателями, то не удивительно. Их травили, над ними измывались... Мне достались сломленные озверевшие дети, многие из которых потеряли родных в той войне. Теперь Слизерин снова все боятся, пусть и ненавидят.

— Думаю, твои змееныши могут теперь справиться и без тебя, — отметила Петунья. Снейп фыркнул.

— Я к чему и вел. В этом году у нас урожай детей Пожирателей, пусть оправданных, но все же. Словно все мои соратники получили установку за год настругать наследников! А, может, и получили... не важно. А на Гриффиндоре — Поттер и Уизли. Конфликт неизбежен. Мне надо следить. К тому же я шпион, ты же помнишь? Мне надо следить за Лордом. Защищать Гарри.

— Я же не прошу все бросить! Потихоньку, то здесь, то там...

— Я не домовой эльф! — отрезал он. — Я не могу делать все, как бы вам этого ни хотелось! В конце концов, мне надо когда-то жить!

— О! — радостно воскликнула Петунья. — Здорово! Жить! А пару часов назад ты хотел умереть. Что же, прошло?

Снейп от злобы хватал воздух ртом, явно не находя слов, а потом резко рассмеялся.

— Ты невыносима, Петти. Совсем как Лили. И знаешь, ты права. Не то чтобы я хотел жить, во мне не загорелось ничего, просто... боль отступила, что ли. Но раз уж ты меня убивать отказалась, а я согласен пасть только от твоей руки или руки Гарри, то надо сделать все, чтобы не дать Лорду прикончить меня или вас. Я постараюсь, Пет, — серьезно произнес Северус, глядя прямо в глаза Петуньи. — Я постараюсь найти все, что смогу, про Лорда. Если надо, буду допрашивать Дамблдора.

— Ты только осторожнее, — тихо произнесла Петунья, которая уже пожалела, что в пьяном азарте втянула во все это Снейпа. Внезапно ее лицо озарила улыбка. — Сейчас, — она направилась к комоду и вытащила стопку колдографий. Перебрав несколько, она вытянула одну и протянула Снейпу. На фото две девочки, одна рыженькая, вторая черненькая, улыбались и махали на камеру, а между ними стоял мрачный подросток-Снейп, как-то пугливо смотрящий с фотографии.

— Помнишь? Нас Филч подловил тогда, сказал, что это первая на его памяти дружба пуффендуйки и слизеринца, на что мы с тобой обиделись, и заставил сфоткаться. А сзади книги лежат, мы тогда Защиту практиковали. Здорово ты нас с Лили гонял!

— Помню, — сиплым голосом ответил Снейп, завороженно глядя на рыжеволосую красавицу.

— Держи. Чтобы ты нас помнил и впредь, — твердо сказала Петунья. Снейп послушно взял фото.

— У меня только одна ее фотография и осталась, — печально произнес он. Петунья понимающе кивнула.

— Можешь посмотреть мои, когда альбом наконец составлю. И вообще... приходи.

— Если твой сын не будет меня убивать.

— Не будет, — улыбнулась Петунья.

* * *

Петунья задумчиво смотрела в окно и не могла решиться. Прошло десять лет со дня гибели Лили, и она очень хотела почтить память сестры, хотя бы увидев ее могилу, положить цветы... но было опасно, Церера ей все объяснила. Деревня, где жили Поттеры, была полумагической, маги могли ее засечь, да и сегодня там и так много народу — Хэллоуин. Стоит ли рисковать? И вот сейчас Петунья пыталась решить этот вопрос. Разум говорил ей, что посетить кладбище можно в любое время, а лучше, после того, как она легализуется, но чувства... чувства ее переполняли, глаза весь день были на мокром месте, и хотелось как-то выплеснуть свое горе.

Дадли отправился отмечать Хэллоуин у Тома, его Петунья не стала нагружать скорбью по тете, которую он и не знал. У мальчика наконец-то появился друг, хороший друг, не то что та шпана из Литтл-Уиннинга, и Петунья радовалась. Дадли обещал ей смотреть ужастики и отлично провести время, и Петунье было достаточно. Чтобы не оставаться одной, она пригласила Цереру на поминальный обед. Такие обеды давали маги в день похорон родственников, но на самих похоронах Петунья не была, так что решила, что сейчас это будет в самый раз, когда она сознательно знает, что она потеряла. С болью она подумала, что Лили так никто и не дал такой обед, не почтил ее жизнь, все радовались лишь избавлению от тирана. У Джеймса хоть родственники вроде были... так, не думать, не думать, а то опять начнутся вопросы! Петунью отвлек звонок в дверь.

— Петти, — поприветствовал ее Люпин. В руках у него была бутылка вина. — Я тут подумал... я каждый год поминаю, может, в этот раз вместе... если считаешь уместным...

— Заходи, Лунатик, — ласково пригласила его Петунья. — А я думала, ты трезвенник.

— Повод особый, — тоскливо отозвался Ремус. Зайдя на кухню, он застыл. — Поминальный обед?

— Самое время, не так ли? — печально ответила Петунья. — Ты как раз вовремя, сейчас еще тарелку поставлю.

— Наверное, я буду лишним, ты кого-то ждешь...

— Не глупи! С кем мне поминать, как не с тобой? И ты, и я потеряли самое дорогое в ту ночь. Садись.

Хлопок в гостиной сообщил о появлении Цереры. Она прошла на кухню.

— Привет, Петти, — она обняла подругу. — Как ты?

— Бывало и лучше, Цея. Знакомься, это Ремус Люпин. Ремус, это Церера Тикки, моя подруга.

— Очень приятно, — приподнялся со своего места Люпин и кивнул головой.

Церера кивнула в ответ и села на отведенное для нее место. Петунья достала тарелку и приборы для Ремуса, зажгла свечи и выключила свет. В середине стола лежала детская заколка Лили.

— Прости, Ремус, вещей Джеймса я не нашла, — тихо сказала Петунья. Ремус отмахнулся.

— Хоть что-то, — глухо сказал он.

Петунья встала во главе стола. Все достали волшебные палочки и коснулись заколки Лили.

— Мы провожаем тебя, Лили Эванс, в мир несбыточного, — заговорила она. — Мы благодарим тебя за все добро, что ты сделала, и прощаем тебе все зло, что нарочно или по недомыслию ты совершила. Знай, что ты жива для нас и магии в своем ребенке, которого мы обещаем оберегать, делать все, чтобы твои дары развивались в нем, смотреть на него и вспоминать тебя. Обрети покой и радость, сестра моя, — закончила Петунья и подняла палочку, из которой лился белый свет. Он засиял ярче от других палочек и вскоре оформился в лицо Лили Эванс. Завороженные, маги смотрели на него, пока оно не исчезло. Петунья вытерла слезы.

— Что ж, вот и все, сестренка, — тихо сказала она.

— Надо выпить, как врач говорю, — предложила Церера. Ремус разлил вино по бокалам.

— За Гарри, — провозгласила Петунья.

— За Гарри, — подхватили гости.

Вино оказалось невозможно сухим и совсем не крепким. Петунья сморщилась.

— Боже, Лунатик, что ты пьешь?

— Я в этом не разбираюсь, — развел руками Ремус. — Беру что... ну...

— Ты же теперь учитель в школе, вам так мало платят?

— Привычка экономить, Петти. Столько лет...

— Ну неужели директор не мог тебя никуда пристроить? С его-то влиянием.

— Законы против оборотней весьма ожесточились после войны, — пояснил Ремус. — И общество нас... не любит.

— Вы оборотень? — удивилась Церера. Люпин кивнул. — Вы совсем не такой, как... нам описывают. Впрочем, я сразу почувствовала немного странную ауру. Привычка, знаете ли, в ауры лезть.

— Оборотни такие же разные, как люди, — мягко ответил Ремус. — Но я вас понял. Вот из-за того, как нас описывают, меня никуда и не берут надолго.

— Понимаю. Обидно.

Повисло молчание. Петунья сидела сама не своя.

— Ну что же вы не едите? — не выдержала она. Опомнившись, гости начали накладывать себе еду. Самой Петунье кусок в горло не лез, но надо, надо. В конце концов, она бросила попытки хоть что-то съесть и со слезами посмотрела на Люпина.

— Я не понимаю, Рем! Не понимаю! Как Сириус мог их предать?! Как... за что?!

— Я сам не понимаю, Пет! — как-то болезненно ответил Ремус. — Я бы все отдал, чтобы узнать, когда закончилась наша дружба, была ли она настоящей, что вообще сподвигло его... но он в Азкабане, наверное, уже потерял рассудок, и нам остается только...

— Нет! Я не согласна! — Петуняь вскочила. — Он должен нам ответить! Я не могу томиться в неизвестности, хватит с меня! Мы сейчас же пойдем к нему!

— Это Азкабан, Петти! Туда так просто не пустят!

— Не пустят, если нет связей, — прервала Ремуса Церера. — Я целитель Мунго, меня пустят. И вас со мной. Только стоит ли, Петунья?

— Стоит, — решительно сказала она.

— Тогда отправимся в Мунго. Сметвик выпишет мне разрешение.

— Что ты ему скажешь?

— Что родственник заключенного хочет проверить его ментальное здоровье, — пожала плечами Церера. — Ко мне с такими просьбами Нарцисса Малфой раз в год приходит. И не только она. Навещают, когда могут... родня. Так что, пойдем?

— Да, — повторила Петунья. Ремус сжался.

— Может не стоит? Вдруг дементорам это не понравится?

— Плевать я на них хотела. Если Сириус виноват, я сама открою им дверь в его камеру, чтобы они его зацеловали, — зло оборонила Петунья. Ремус вздохнул.

— Этого-то я и боюсь, — пробормотал он и пошел за дамами, чтобы это предотвратить.

* * *

Сметвик не высказал удивления просьбой Цереры и выписал разрешение на посещение всем троим. Имен он не спросил, так как многие родственники Пожирателей желали оставаться инкогнито во время своих визитов. Петунью это даже разозлило: мало ли что эти темные маги могут натворить, а никто не узнает! Но потом она успокоилась тем, что не всегда быть родственником зла значит являться злом. Не надо судить людей по их родне, а то она станет, как Лорд. С этими мыслями она взялась за портал на остров.

Погодка выдалась отвратительная. Дул ветер, море штормило, вдалеке гремела гроза, лил дождь. Самое то, чтобы посетить такое мрачное место. "Дадли смотрит ужастики, а я их посещаю", — подумала Петунья, накладывая водоотталкивающие на мантию, предусмотрительно надетую перед уходом из дома. Их встретил аврор.

— Кто и зачем? — спросил он сурово. Церера невозмутимо протянула бумаги. Аврор внимательно просмотрел их, чуть ли не лизнул, поколдовал палочкой, видимо, проверяя подлинность, и только затем кивнул.

— Я вас проведу. Я думал, все позабыли про этого предателя. Так ему и надо. Ан нет, — сказал он. Ремус отчетливо проскрежетал зубами. Петунья взяла его за руку, на всякий случай. Ну еще она боялась дементоров. Дома быть отважной ничего не стоило, но в обиталище этих темных тварей мурашки бегали по коже, и это она еще ни одного из них не видела.

Они шли мимо камер, где заключенные сидели, лежали и стояли безвольными куклами, некоторые провожали их бессмысленным взглядом, и от этого становилось не по себе. Чем ниже они спускались, тем жутче становилось. Стали попадаться дементоры, уплывающие с их пути при виде аврора, заключенные вели себя как психи: долбились головой о стены, бросались на двери, кто-то разговаривал сам с собой. Петунье стало жутко, очень жутко. Она внезапно поняла, почему волшебники так боялись этой тюрьмы. Она действительно была самим адом. Магглорожденные просто не понимали этого ужаса, привыкнув к своим тюрьмам. А вот почему маги, несмотря ни на что, все равно преступали закон, почему все равно пошли за Лордом... да, велика же сила была у Волдеморта, раз ничто его последователей не страшило.

Наконец они остановились.

— Вот его камера, — указал аврор. — Вам открыть?

— Конечно, — твердо ответила Церера, а вот Петунья так не думала — мало ли, вдруг он бросится на них!

— Значит, как закончите, пускайте Патронуса. Если не сможете — я приду через полчаса. Ну, удачи, — сказал аврор и открыл дверь.

Никто на них не бросился. Заглянув в темную камеру, Петунья увидела, что Сириус даже не отреагировал на их появление, лежал в углу, свернувшись комочком. Воняло в камере знатно, и Петунья поморщилась. Следом зашел Ремус.

— Бродяга, — тихо позвал он. Сириус шевельнулся, но не повернулся к ним.

— Бродяга, это я, Лунатик, — продолжил Ремус. Сириус застонал.

— Лунатик... Лунатик не придет к предателю, нет, не придет. Сколько лет прошло? — послышался его отчаянный шепот. — Лунатик даже не выслушал, а он на свободе, на свободе!

— Кто на свободе, Сири? — спросила Петунья.

— Крыса! — внезапно взревел Сириус. — Крыса на свободе! Он ускользнул. Лунатик! — он вскочил и словно увидел Ремуса и бросился к нему. — Лунатик, ты должен его поймать, остановить, он вернет своего хозяина, он убьет Гарри, Лунатик! Надо что-то делать, Лунатик! — он затряс друга, глаза его светились безумием.

— Цея, — тихо позвала Петунья, и подруга поняла.

— Петрификус Тоталус! — припечатала заключенного Церера. Сириус остолбенел. — Он явно бредит.

— Так мы правды не добьемся. И причем здесь Питер? — спросил Ремус. Церера пожевала губу и кивнула.

— Легилименция нам в помощь. Мы же хотим правды сегодня?

— Да. А это не опасно? — спросила Петунья.

— Я была в самых безумных мозгах Британии, — хмыкнула Церера. — За меня не беспокойся. А вот ты, ты точно хочешь знать ответы?

— Да, — твердо сказала Петунья.

— Что ж... Легилименс!