Старушка Петти (джен)

Петунья была довольна собой. Только не помнила, почему именно. Но это чувство удовлетворения окрыляло. Наверное, от того, что Карта Мародеров, точнее, ее копия, находилась у нее. Близнецы вручили ее сразу по приезду Петуньи обратно в Хогвартс. Пергамент выглядел таким родным. Сириус и Джеймс показали ее Лили и Петунье еще на седьмом курсе. Это многое объясняло. Кажется, Лили и Поттер искали с ее помощью укромные местечки. А Ремус — нарушителей. Вот сама Петунья ею не пользовалась — ни к чему было. Однако и для нее настало время. Точка "Альбус Дамблдор" на Карте присутствовала, и это было главным. На листочке перед ней были выписаны цели: не допустить его разговоров с Гарри и Дадли, не попадаться ему на глаза, следить за Запретным коридором. Пока все шло спокойно. А потом она заметила, как директор исчез. Петунья твердо помнила, что из Хогвартса так просто нельзя исчезнуть. Если бы это произошло в кабинете, она решила бы, что директор воспользовался камином. А он исчез прямо посреди восьмого этажа. Это заставило Петунью задуматься. Изучив Карту вдоль и поперек, она не нашла на восьмом этаже никакого тайного входа. Было что-то, о чем не знали ее друзья? Что находится на восьмом этаже? Ей срочно нужно было знать! Но кого спросить?

— Что находится на восьмом этаже? — прошептала она над Картой в отчаянии. Карта молчала. Спросить было не у кого. И тогда Петунья решила проверить это сама, благо преподавателям разрешалось ночью ходить по всему Хогвартсу. Опасаясь слежки, Петунья направилась сначала на кухню, где прихватила вкусных пирожков. Потом прогулочным шагом поднялась по лестнице. Ей не встретился даже Филч.

Оказавшись на восьмом этаже, Петунья присела у какой-то картины на скамейку и стала наблюдать, задумчиво перекусывая. Ничего подозрительного на восьмом этаже не было. Она проследила палочкой с Люмосом весь путь по коридору. Ни классов, ничего. Только одинокая дверь. Так, стоп, ее же раньше не было! Может, это дверь, которая появляется в определенное время? Дамблдор там? Она проверила Карту. Директор был у себя в покоях. Тогда она могла проверить все спокойно. Однако спокойствия не было ни капли. Петунью трясло. Она перехватила палочку поудобнее, дезактивировала и спрятала Карту и направилась к двери. Прислушалась. Слышно ничего не было. Аккуратно она приоткрыла дверь. Судя по всему, это были чьи-то покои. Кого-то, кто пел в ванной. Петунья насторожилась. Что-то знакомое... Но кого можно прятать в такой комнате? Чьи это покои? Стоит ли ей сейчас вмешиваться? И все же точно было что-то знакомое... Сейчас или никогда!

Она зашла в комнату и закрыла дверь. Наложила на себя дезиллюминационные чары. И встала в углу комнаты, ожидая хозяина. Комната была оформлена в гриффиндорском стиле, отметила она. Выглядела вполне жилой, на столе лежали записи и книги, а вот шкаф был пустым. Интересно. Пение прекратилось, и Петунья приняла боевую стойку. Вошел низенький человек. Он что-то бормотал себе под нос, Петунья не разобрала. И вроде... принюхивался? Внезапно он словно почувствовал ее присутствие.

— Кто здесь? — визгливо спросил он, поворачиваясь к Петунье. Увидев его, от неожиданности она вскрикнула и выпустила Экспеллиармус. Оглушенный человек упал навзничь.

Прошли годы, но она точно узнала его.

Это был Питер Петтигрю.

* * *

Она связала пленника, не зная, поможет ли это. Он был анимагом, крысой, подлой крысой! Как не дать ему убежать? Решение пришло неожиданно. Она трансфигурировала шкаф в огромный колпак для растений. Немного увеличила. Отлевитировала, чтобы он оказался над Питером, и опустила. Колпак плотно прилегал к полу. Крыса не убежит. Однако пришлось, из человеколюбия, сделать несколько отверстий в колпаке для воздуха. Осталось ждать, когда Питер придет в себя, чтобы его допросить. Может, позвать Снейпа? Нет, это ее дело. Пора уже быть самостоятельной.

Подумав, Петунья быстро пробежала в свой класс и достала диктофон. Он был зачарован Сириусом, чтобы показать его работу детям, так что работал. Она так же быстро вернулась в комнату.

Питера пришлось будить Агуаменти. Тот откашлялся и пришел в себя.

— Ты! — снова возопил он и мгновенно превратился в крысу. Животное бестолково металось по полу, ища выход и не находя.

— Перестань, — устало посоветовала Петунья. — Все кончено, Питер. Ты в западне. Давай поговорим.

Крыса еще потыкалась из стороны в сторону, но видимо, признала поражение, и снова обернулась человеком. Он был в чистой, но поношенной одежде. Мокрые жиденькие волосы свисали ниже плеч. В его облике появилось больше крысиного, чем раньше. Глаза пленника забегали.

— Петунья, — залебезил он. — Я так рад, что вспомнил тебя! Мне тебя так не хватало!

— Перестань, — поморщилась Петунья. — Мы никогда не были близки. Ты отдалился от нас в последний год.

— Я не отдалился! — окрысился Питер. — Это вы наплевали на меня! Только Люпин был рядом. И то не всегда. Никому не было до меня дела! Никогда!

— Почему Дамблдор прячет тебя? — напрямик спросила Петунья.

Питер замер.

— Дамблдор? Он не прячет, нет, с чего ты решила.

— Даже не знаю, наверное, с того, что я следила за ним, а нашла тебя, и не где-нибудь, а в Хогвартсе!

— Хи-хи-хи, это просто стечение обстоятельств! — ответил Питер. — Директор не знает про меня. По крайней мере, он ни разу не сказал обо мне Уизли.

— Уизли? Причем они тут?

— Когда этот варвар, Сириус, напал на меня, — горячо зашептал Питер, будто самому себе, — я притворился, что он меня убил. Он бы меня и убил!

— И есть за что, — сурово сказала Петунья. — У меня самой руки чешутся.

— Я отрезал себе палец, а сам... Сам стал крысой, на долгие годы... Где меня не будут искать? В семье сторонников Дамблдора! И я оказался у Уизли. О, что их дети со мной творили! Но за доступ к школе я был готов на все. Только здесь я мог бывать человеком. Только в этой комнате.

— Что это за комната? — спросила Петунья.

— Выручай-комната, — ответил Питер. — Принимает вид того, что тебе необходимо. Сама видишь, что необходимо мне, человеку-крысе, хи-хи-хи.

Петунья огляделась.

— Ты не заслуживаешь красных цветов Гриффиндора, — выплюнула она презрительно. — Ты не заслуживаешь ничего этого! — прокричала она. — Ни ванны, ни постели! Лучше бы тебе оставаться крысой всю оставшуюся жизнь.

— Да! Да, я поступил плохо!

— Плохо? — прошипела Петунья чуть ли не на парселтанге. — Ты предал своих друзей. Ты сдал их Лорду, — она начала поднимать палочку. — Они умерли, не успев вырастить сына! Ты сделал моего племянника сиротой! Ты убил мою сестру! Плохо?!

— Он сказал, что это к лучшему! — выпалил Питер и закрыл лицо руками.

— Кто?!

— Директор!

Петунья опустила палочку.

— Подробнее, — ее голос дрожал от ярости.

— Он пришел ко мне. Сказал, что ему нужен шпион в стане Лорда. Что я стану героем. Только надо делать, что мне скажут. И я... я согласился! Я анимаг, поэтому мог противиться легилименции Лорда, показывал ему только свою преданность. Он не очень верил мне, — покачал головой Питер. — Я был на побегушках. Я даже хотел уйти и во всем признаться, но тут Джеймс и Лили сделали меня Хранителем тайны. И Дамблдор велел сказать об этом Лорду. Провести Лорда, если он захочет, к ним. И я провел... Я верил, что это закончит войну, что Гарри его убьет!

— Ты знал, что он убьет Лили и Джеймса! — из глаз Петуньи хлынули слезы.

— Знал! Но хотел выиграть войну!

— Ценой жизней?!

— У меня уже не было выхода! — вскричал Питер. — Смотри! — он закатал рукав и показал ей Метку. — Либо победа Дамблдора, и я герой, либо победа Лорда, и меня запытают до смерти, когда узнают, а они узнали бы! Ты бы что выбрала? Они бы и так и так погибли! Упертые олени!

— И пес, — тихо сказала Петунья. — Зачем ты подставил Сириуса?

— Я не хотел! Он выследил меня, он понял, что я предал. Мы победили, но он хотел расплаты. Я даже не успел ничего сказать — он начал швырять в меня заклинания. Я просто испугался! А потом... Потом никто не сказал, что я делал и кем был. Директор не рассказал, что я действовал по его приказу. Мне кажется, он был рад, что я погиб. Моей матери, моей любимой маме вручили палец, — выплюнул он, — и Орден Мерлина. А я не мог вернуться.

— Почему?

— Сначала не мог превратиться обратно, — признался Питер. — Я не продумал превращение, оно вышло спонтанным, и вот... А потом я узнал от Уизли, что Лорд не умер. Что это только отсрочка. И мне стало страшно превращаться обратно. Если говорить правду — Лорд вернется, и меня убьют одним из первых. Если не говорить — привет, Азкабан. Лучше крысой.

— Почему не сбежать на континент? — спросила Петунья, поигрывая палочкой.

— А на континенте нет людей Лорда, по-твоему? — горько усмехнулся Питер. — Да и не смог я. Пытался пару раз улизнуть, но крысой от Уизли до корабля не добежишь, а больше никак... Нет, я решил жить в центре событий. Вот только Сириуса выпустили... Это хорошо, — говорил он будто про себя. — Мне было его жаль. Он не заслуживал. Нет, заслуживал! Он никогда не считался со мной! Но все равно... Я знаю, он все еще хочет меня убить. И ты тоже. Что ты будешь делать, Петти?

— Не называй меня так, — оборвала его Петунья. Она не понимала своих чувств. Она никогда не любила Питера, его пресмыкание перед Джеймсом и Сириусом. Она хотела его убить, когда услышала, что это он предал ее сестру. Но его рассказ... стоило ли верить? Что с ним делать? Что... — Поттеры могли выжить. Ты решил за них!

— Но пророчество, Петунья...

— К черту пророчество!

— Ты не была на той войне, ты ничего не понимаешь! — взорвался Питер. — Это было страшно, ужасно, беспощадно!

— Ты просто хотел славы, — выплюнула Петунья. — Теперь ты прославился как предатель. Действительно, что же мне с тобой делать?

— Не убивай! — пискнул Питер.

— Почему директор к тебе ходит?

— Он ко мне не ходит! Эта комната принимает для любого тот вид, который ему нужен. Только если войти в нее, если там кто-то находится, только тогда можно попасть в одно помещение. Но я осторожен. Я с директором не пересекаюсь. Точнее, один раз пересекся — и все.

— Что ты увидел?! — спросила Петунья.

— Склад. Огромный склад. Директор ходил с каким-то прибором. Я быстро убежал. Я был крысой, он меня не заметил. Наверное...

— Ничего не понимаю, — у Петунья разболелась голова, и она потерла виски. — Знаешь что. Ты не убежишь, — решительно сказала она и показала диктофон. — Я записала все твои речи на пленку. Я помню, ты полукровка, должен знать, что это такое.

— Э-э-э, не знаю, — растерялся Петтигрю.

— Я записала весь наш разговор. Я дам это прослушать Сириусу и Ремусу. А потом найду способ провести их в школу. И мы все решим. А ты пока... — Петунья задумалась. Держать его в этой комнате было опасно — на него могли наткнуться, и это было очень некстати. Если уж тут замешан директор. А у директора может быть Карта, вспомнила она. Если она спрячет Питера в своих покоях — ее передернуло, — то он заметит. И кто знает, как он поступит. Но неправильно — это точно. Так что ей делать? Давай, Петти, думай!

— Ты сейчас, — медленно начала проговаривать она, — превратишься в крысу. Я отнесу тебя... к своей подруге в Мунго. Только рискни сбежать — тебя убьют. А там мы решим... Да, пожалуй так.

Она трансфигурировала книгу со стола в каменную дощечку. И обернулась к Питеру.

— Я жду, — она направила палочку на купол и начала его уменьшать. Питер затравленно смотрел на нее. А потом все же превратился в крысу. Облезшую и потрепанную. Петунья уменьшила колпак, приподняла его и просунула дощечку. Крыса будто со всем смирилась. Полученную клетку Петунья пронесла через весь Хогвартс, в свои покои. Там она дернула за кулон и перенеслась в кабинет Цереры. Ночь была на исходе, подруга скоро должна была прийти на работу. Петти поставила "клетку" на стол и придавила сверху книгами. Осталось ждать, наблюдать за Питером, не давая сбежать, и думать. Крыса свернулась калачиком под прицелом ее палочки.

Что она знала о Питере? Да ничего! Мама — ведьма, папа — маггл, ушел из семьи. Питер был мелким, незаметным, всегда на последних ролях. Когда она начала общаться с Мародерами, Питер почти не принимал в этом участия. Почему? Он ей не нравился. Лили тоже. Джеймс с Сириусом начали потихоньку исключать его из компании. Питер сказал, что Ремус был с ним. Она помнила, что Петтигрю всегда поддакивал во всех розыгрышах Мародеров. Каким противным он был на уроках. Но не бестолочью. Это она помнила. Он был середнячком, хотя на фоне блестящих Поттера и Блэка, старательного Люпина, конечно, терялся. Но учился неплохо. Даже Карту вроде помогал составлять. Наверное, доля таланта у него была. Стал анимагом, в конце концов. Но да, никто этого не замечал. Согласилась бы она на его месте на предложение директора, если оно вправду было? Быть тем, кто пожертвовал всем, чтобы закончить войну. Петунья попыталась это представить. Не смогла. Не такой ценой. Но она — не Питер. Может, он реально был очень напуган. Он всегда был трусливым, чуть что, прятался за Джеймса и Сириуса. Так что... да, вполне. Конечно, он не ожидал того, что придется пожертвовать другом. Но был ли Поттер в тот момент его другом? Трудно сказать. Он мог верить в пророчество. Почему-то все в него верили. А оно взяло да и не сбылось. По крайней мере, пока. Директор, судя по всему, делал все, чтобы оно сбылось. Делал из Гарри героя. О, как хорошо думается вне стен Хогвартса! Значит, он в это верил. Почему? Хороший вопрос! Он знал полное содержание. Мы его не знаем. Что ж, может, в этом ответ. Это оставим на потом.

Жизнь крысы. М-да, в этом нет ничего романтичного. И комфортного. В доме, полном детей. Но нет, это недостаточное наказание. Петунья не могла это принять. В конце концов, у него был выбор. Почему директор не сказал, что Питер — шпион? Получается, он знал все, всю историю Блэка. И позволил случиться страшному. А так он мог оправдать двоих. Но не стал. Почему? Из-за Гарри? Бедный мой ребенок... Почему все, кто имеют к тебе отношение, подверглись страшному? Чего он добивался? Верить ли Питеру...

— Петти? — заспанная Церера вышла из камина.

— Привет, — устало ответила Петунья и зевнула. — У меня тут к тебе просьба.

— Это что? — указала подруга на клетку. — Ты в курсе, что это — больница? Ты зачем притащила этого переносчика заразы?

— Это анимаг, — ответила Петунья. — Просто в образе. И я хочу, чтобы он в нем остался. У вас есть клетки, держащие анимагов?

— Ты с ума сошла? — спросила Церера. — Ты пленила мага?! И вот так принесла его ко мне?!

— Это очень важно, — горячо сказала Петунья. — До выходных. Подержи его у себя? Мне больше не на кого рассчитывать.

— Что у тебя творится?

— Я потом расскажу, ладно? Времени нет. Мне еще в Хогвартс возвращаться, уроки вести... Есть клетка?

— Есть, — ответила Цея. — Я помещу туда анимага. Но потом ты мне все расскажешь.

— Я всем все расскажу, — пообещала Петунья. — Только помоги.

— Жди.

Церера вернулась через полчаса, неся клетку.

— Такие вещи так просто не достаются, — проворчала она. Под прицелом палочки Петуньи она переложила крысу в новую тюрьму. — Он не сможет превратиться, — сказала она.

— Корми его, что ли, — сказала Петунья.

— О, здесь он не останется, — заверила Церера. — Я сдам его Мерлину. В конце концов, у меня тут пациенты.

— Мерлин так Мерлин, — усталость накатила на Петунью. — Я пошла?

— Иди. Будь осторожна.

— Буду.

Ужасная ночь наконец закончилась. Забрезжил рассвет.