О наследниках, наследиях и наследствах (джен)

— Только бы нам все не испортили, — суеверно скрестил пальцы Волдеморт.

А испортить им много чего могли.

Ответ гоблинам написали в самых обтекаемых выражениях, но в их претензиях отказали твердо. Теперь нужно было ждать ответного хода, разбираться с новыми проходами и держать руку на пульсе, чтобы не случилось ничего неожиданного.

Гоблины пока затихли. Ну, то есть не предпринимали явных шагов. Но началось непонятное, а от этого особенно неприятное шевеление в министерстве. Пригретый невыразимец сообщил, что и на его непосредственное начальство пытались мягко так надавить. Но начальство Отдела Тайн очень не любит, когда на него пытаются как-то влиять, это раз. А два, невыразимцы в силу своих занятий понимают, насколько важно, чтобы магии вокруг было как можно больше.

— Часть старинных артефактов заработала, — отчитывался невыразимец, — они не сломались, просто создавались во времена, когда не только проходы, а и холмы были открыты. Шеф от счастья напился. Ну, я и намекнул, что, мол, это все не просто так, только вот снова всего лишиться можно.

— Надеюсь, известно, что это за артефакты, — сказал Волдеморт, — а то как бы чего не вышло.

— Не должно, шеф гарантирует, — ответил невыразимец, — но он теперь против вас не пойдет. Хотя рассчитывает на сотрудничество.

— Посмотрим, — сказала Вайолет.

Другие источники сообщали, что зашевелились сторонники идей всеобщего контроля во имя всеобщего же блага. Опять вспомнили, что, дескать, злобные чистокровные практикуют в своих закрытых от честных людей и бдительного ока магической общественности мэнорах страшные темные ритуалы. Ничего конкретного, но от этого только еще страшней.

— Спаси нас, Мерлин, от идиотов! — прокомментировал это Орион Блэк.

На очередном совете решили не ждать, а нанести превентивный удар. В «Ежедневном пророке» стали выходить статьи о наследиях и старых традициях.

— Кстати, — вспомнил Волдеморт, — Вайолет так и не устроила прием. Надо уже вылезать из тени. Ничего особо пышного, но люди должны убедиться, что ты у нас дама приличная, воспитанная и порядочная. А то тебя почти никто не видит, тут можно любую гадость придумать.

Вайолет вздохнула, но согласилась, что иначе никак, и с помощью Нарциссы и остальных дам занялась подготовкой приема.

Северус от этой суеты затаился в лаборатории, но и там до него доносились отголоски аврала. Тем более что и ему потребовалось заказать новую парадную мантию. Все его старые вещи дамы раскритиковали.

— Северус, это просто ужасно! Ты не можешь выглядеть как пугало. Хочешь прийти в черном — твое право, но материал у мантии должен быть качественным. И не помешает скромная отделка. Ничего яркого, конечно.

— Материал? — переспросил Северус. — А что с ним не так?

— О, Мерлин! — закатила глаза Нарцисса. — Этим дешевым сукном только полы мыть. Ладно, я сама выберу, только мерки снимем.

— Сукно как сукно, — проворчал Северус, — три сикля за фут. Крепкое и практичное.

— А должно быть солидное и качественное!

Честно говоря, стало жутковато. Северус примерно представлял расценки. Тратить такие деньги на одежду было за гранью его понимания. Нужна ли ему мантия за двести галлеонов, если на эти деньги можно купить что-нибудь более интересное? Книги, например. Или что-нибудь для лаборатории. Но спорить с Нарциссой себе дороже. Придется раскошелиться. Денег хватит, но все равно жалко. Еще интересно, что на Вайолет напялят, она ведь тоже не привыкла ко всей этой показухе и роскоши. Уолдену проще всех, как всегда придет в наряде горца. Может у них там свои заморочки насчет качества тартана и прочего, но хоть без Нарциссы обойдется.

В конце концов, Северус стал обладателем вполне приличной мантии черного цвета с серебряной вышивкой по краям лацканов. Чья это шерсть — он так и не понял, хотя материал выглядел роскошно, был мягким и приятным на ощупь. Но двести пятьдесят галлеонов! Мерлин! И еще на пятьдесят все остальное, включая обувь.

Нарцисса только плечами пожала. Северусу осталось вздыхать. Денег было очень жалко.

И вот этот день настал.

Понятно, что основную часть приглашенных составляли свои и сочувствующие, но пришлось и кое-кого из министерства позвать. Плюс пресса.

Вайолет выглядела очень красиво. Все-таки вкус у Нарциссы отменный, тут ничего не скажешь. Хозяйке Леса точно не подошло бы что-то вычурное, излишне яркое. Это убило бы ее необычную красоту и сделало бы ее нелепой. Но старомодное платье с плотно обтягивающим тело верхом и длинной струящейся юбкой из изумрудного шелка, украшенного золотой вышивкой, очень шло Вайолет, подчеркивая ее прекрасную фигуру. Простую прическу удерживал золотой обруч с крупным изумрудом. Совершенство. Настоящая фэйри.

Надо заметить, что те из гостей, кто раньше не бывал в замке и видел леди Сильверстоун только на памятном заседании Визенгамота и на редких снимках в «Ежедневном пророке», на хозяйку дома посматривали с некоторой опаской. Но постепенно лед таял.

— Надо же, — сказала министр магии, — никогда бы не подумала, что такой интерьер мне понравится. Как-то всегда считалось, что в старые времена все было ужасно неудобным. Но эти кресла точно не такие, а гобелены на стенах очень удачно смотрятся.

— Тут все скорее стилизовано под старые времена, — улыбнулась Вайолет, — как оказалось, вполне можно сочетать новые тенденции со старым. Но знаете, я привыкла пользоваться именно старинной мебелью, она очень удобная.

— В любом случае получилось замечательно, — улыбнулась госпожа министр.

Гости внимательно прислушивались к разговору. Северус про себя хмыкал. Да уж, убедились, господа волшебники, что леди совсем не дикая и в красивых вещах понимает. Эх… Хотя не факт, что поверят до конца, вполне могут потом еще что-то придумать. Но начало положено.

В «Ежедневном пророке» появилась небольшая статья о приеме у леди Сильверстоун. Репортер отмечал великолепное угощение, приятное общество и новые тенденции в дизайне интерьеров, которые вполне могут войти в моду. Колдографии получились весьма удачными. Северус даже решил сохранить один экземпляр для себя. Странно, но колдограф выбрал момент, когда рядом стояли Вайолет, он и Уолден, причем леди в центре, а они по бокам. Смотрелось солидно, достойно и как-то… знаково, что ли. Было во всем этом что-то. Надо сказать, что его тоже спросили о новых разработках. И под снимком было четко написано, что С.Т. Снейп является самым молодым Мастером Зелий за последние триста лет. Приятно. Все-таки хорошо, что Нарциссу послушался, в новой мантии он выглядел более чем просто прилично.

Волдеморта тоже вниманием не обошли, как отца Вайолет и заметную фигуру в общественной жизни магической Британии.

— Нужно в рамочку вставить и на стену повесить, — похоже, что Уолден думал о том же, о чем и Северус, — очень хорошо получились. И статья приличная. Причем точно знаю, что обошлась дешево.

Северус хмыкнул. Ну да, за все нужно платить. Газетчики, даже если не имеют заказа утопить кого-то конкретного, бесплатно и хорошего не напишут. Но это их профессия. Недаром магглы называют ее второй древнейшей. Хотя, по мнению Северуса, проститутки, продающие только тело, были куда порядочнее большинства журналистов.

Но еще один рубеж они преодолели, теперь стоило озаботиться ритуалами для древних богов. И главное, тут требовались человеческие жертвы. Придется отлавливать преступников. В них недостатка не было, но могла и шумиха подняться.

— Я предложил бы Каспера, — сказал Северус на следующем совещании, — но его без шума не уберешь. Это не Люпин с Хагридом. И даже не Дамблдор.

Маги только вздыхали. Воевать с воротилами теневого бизнеса очень сложно. И никогда не угадаешь, с какими силами можешь столкнуться. Вряд ли там все коррумпированными чиновниками и аврорами ограничивается.

— Собственно, — сказал Орион Блэк, — каждый ребенок, попавший к Касперу, обречен. Он, вероятнее всего, и проживет недолго. И с каждым из них мы теряем еще одного мага. Приют для сирот можно устроить на базе Хогвартса. Да я где-то и читал, что он существовал еще при Основателях. Туда отправляли сирот и тех из магглокровок, от кого отказывались родители.

— Хорошая идея, — согласился Волдеморт, — и именно Каспера я бы с удовольствием не удушил, а сжег во славу Тараниса. Но это будет очень непросто, а время поджимает.

Понятное дело, что с Каспером быстро справиться не получится, но делать что-то нужно в любом случае. Блэк был прав, каждый ребенок, попавший к Касперу, обречен. Если даже и выживет, но всего лишь пополнит ряды маргиналов. А магов мало. Так почему же они так беспечно относятся к детям из Лютного? Из-за снобизма?

— Вот на это и стоит упирать, — сказал Сигнус Блэк, — на то, что каждый ребенок ценен вне зависимости от происхождения. Главное, выяснить его способности и предрасположенность. Сироту можно и под покровительство взять. Сколько мы потеряли талантливых Мастеров? Да и просто полезных членов общества?

— Хм, — Волдеморт отпил из кубка, — а ведь беднякам и сиротам, которые родились в мире магглов, помощь от Попечительского Совета полагается. Почему же детей из Лютного в Хогвартсе нет? У магглов тоже маргиналов хватает, да и дети-маги не только в благополучных семьях получаются. Так чем Лютный не угодил? Очередная афера? У Каспера и прочих такая большая власть и связи?

— Ну, это вряд ли, — потрясенно пробормотал Люциус, — это же… это же тролль знает что получается… Да вы что!

— Думаю, что Каспер просто пользуется ситуацией, — сказал Орион, — а детей из Лютного в Хогвартс не приглашают по другим причинам. Узнать бы, по каким. Ведь талантливого ребенка всегда можно поддержать. Они же там все равно как-то учатся, палочки нелегально покупают или достают. О, между прочим, интересный момент, но похоже, что на Лютный не распространяются чары Основателей Хогвартса, раз детям оттуда приглашения не приходят.

— А может и приходят, — сказал Нотт, — только есть какой-нибудь неписанный местный закон, заставляющий от обучения отказываться. Или еще что.

— Но Лютный — это не министерство с Хогвартсом, — покачал головой Руквуд, — это намного опаснее и сложнее. Тут нужно очень осторожно действовать. Я бы поговорил с воротилами, которые от Каспера не зависят. У них тоже дети есть. Кстати, деньги там приличные крутятся, так что отпрыски кого-то вроде Горбина могут и в том же Дурмштранге учиться. А то и на дому. Хватит финансов, чтобы частных учителей нанять.

— Нужно разбираться, — задумчиво проговорил Волдеморт, — сам все связи подниму.

Северус задумался. А ведь действительно, что такое с Лютным? Он частенько там бывал, но на местных детей внимания обращал, только если они путались под ногами, пытались у него что-нибудь украсть или прислуживали в лавках и заведениях. С одной стороны, их родители теряли в деньгах на время обучения своих помощников. С другой же — диплом Хогвартса давал большие перспективы. В школе нарабатывались связи. Зачем от такого отказываться? Неужели не хотелось выбраться из затхлого и тусклого болота? Странно все это.

— Лютный нужен властям, — подал голос Руквуд, — это официальная резервация для темных магов, источник запрещенных ингредиентов, книг и артефактов. Плюс место, где можно безнаказанно дать волю своим дурным инстинктам. С теми же детьми из «приюта» Каспера или в любом из борделей. А еще это кормушка для авроров. Он был, есть и будет. Другое дело, что у его обитателей должен появиться выбор.

— Тут стоит действовать очень и очень осторожно, — заметил Нотт, — наши обыватели на стену полезут, если в Хогвартсе появятся дети из Лютного. Они не милые ангелочки и быстро наведут свои порядки в школе. Это будет ужас.

— Может быть, их поэтому туда не приглашают? — не очень уверенно проговорил Люциус.

— Это решаемо, — ответил Волдеморт, — жесткие правила, наличие не только профессоров и старост, но и взрослых, ответственных за общежития. Вы же не думаете, что за тысячу лет в Хогвартсе не побывало отпетых хулиганов, детей маргиналов и им подобных? Да и представители древнейших и благороднейших семей в те времена ангелочками точно не были, как и теперь впрочем.

— Проблема в том, что в старые времена дети маргиналов не составляли большинства, — сказал Орион, — а вот если сейчас пригласить их в Хогвартс, то дети из обычных семей просто потеряются. Мы с притоком магглокровок-то практически не справились. А тут такое.

— Чары? — неуверенно предложил Уолден.

— Дети не дураки, — сказал Северус, — с большинством можно договориться. Тут скорее сыну вора и проститутки объяснишь перспективы, чем кому-то вроде Джеймса Поттера.

— Ладно, — подытожил Волдеморт, — сперва нужно все выяснить. Может, все не так уж и страшно. Но жертвы нам нужны в любом случае. И очень скоро. Ловить кого-то в Лютном не стоит, они не должны видеть в нас врагов, иначе вопрос с детьми решить не получится.

— Преступников хватает и среди магглов, — сказал Люциус, — тех же торговцев детьми и прочим. Можно найти через знакомых. Я наведаюсь к Дурслям. Вернон точно что-то знает. У них ребенок, за которого они переживают.

Северус кивнул. С жертвами может и получиться. Он и сам наслушался всякого, когда жил в Тупике Прядильщиков.

— Можно и наркоторговцев снова половить, — предложил он.

— Да, — согласился Волдеморт, — тоже неплохая идея.

И маги отправились по домам.

Вернон Дурсль, с которым уже по привычке встретился Люциус, буквально загорелся идеей устранения преступников. Несмотря на тесные контакты и деловые отношения с миром магов, он все-таки жил среди простецов и переживал за свою семью. Магия магией, а от вооруженного психа можно и не отбиться. А как раз не так уж далеко от Литл-Уингинга и произошло несколько очень жестоких убийств, которые явно совершил какой-то психопат с религиозным уклоном. В смысле, было похоже, что некто капитально поехал крышей именно на религиозной почве. Его жертвами оказались две девицы нетяжелого поведения, которые вместе с приятелями увлеклись модной виккой и проводили какие-то маловразумительные ритуалы на потеху соседям. Впрочем, не все веселились, хватало и тех, кого все это возмущало. Другое дело, что, по мнению Вернона, псих мог и не ограничиться девицами, а напасть на реального мага. Мало ли что, вдруг сможет что-то углядеть. Псих все-таки. И девиц, даже на голову скорбных, убивать не стоило. В конце концов, реального вреда от них не было. Так что, услышав, что именно интересует Малфоя, мистер Дурсль тут же попросил избавить мир от очередного злодея.

Малфой страшно удивился очередному закидону магглов, но помочь согласился. Он тоже считал, что убивать людей за невинные в общем-то развлечения нехорошо. А такой тип точно может пойти в разнос и устроить самую настоящую бойню. Не зря все, кто практиковал темную магию с человеческими жертвоприношениями, да и не только с человеческими, долго к этому готовились, проходя многочисленные часто мучительные ритуалы. Именно для того, чтобы не превратиться в безумного монстра, одержимого жаждой убийства. Впрочем, у магов это происходило нечасто. И про технику безопасности не забывали, и о том, чем платить придется, помнили. Разве что заигрывались с возможностями, но таких чаще всего упокаивали ближайшие родственники. Во избежание.

— Нужно будет его найти, — кивнул Люциус, — действительно, ничего хорошего, когда такой тип бродит на свободе. Что про него известно?

Дурсль тут же вывалил все местные газеты.

— Похоже на то, — сказал он, доставая бокалы и выставляя коллекционный бренди, — что полиция понятия не имеет, кто это такой. Поэтому в газетах и по телевидению несут всякую ерунду. Я, честно говоря, даже хотел вам писать. Уж очень все странное. И собираюсь жену с сыном отправить в пансионат на море. Пусть отдохнут, а заодно будут подальше от всего этого. Это всегда так: начинают с легкомысленных девиц и проституток, а потом и на порядочных женщин переключаются. Не так посмотрела или еще чего. Психи же.

Малфой согласно кивнул. Он уже убедился в том, что маги и магглы с ума сходили одинаково. В смысле, многие бредовые идеи были очень похожи. Та же мания величия, например. И такой тип, вообразивший себя хоть Мерлином, хоть кем еще, вполне мог начать расправляться с теми, кто с его заскоками не соглашался. Что-то похожее, кстати, начало твориться с Лордом перед его походом к Поттерам. Но об этом думать не стоит. Да и Дамблдор отличался похожими тараканами. Круцио он несогласных с собственным величием не пытал, но жизнь старался испортить всеми доступными способами. А возможностей у него хватало. Как все-таки хорошо, что и Лорд в себя пришел, и от Дамблдора избавились.

Петуния, возвратившаяся с прогулки с Дадли, мило улыбнулась гостю.

— Кстати, — вспомнил Люциус, когда все поприветствовали друг друга, — миссис Дурсль, ваша сестра к вам не заходила?

— Лили? — переспросила Петунья. — Нет. А у нее что-то случилось?

— Похоже, что Поттер решил с ней развестись, — пояснил Малфой, — содержание для нее выбили. И вполне достаточное, должен заметить, но, кажется, ваша сестра не может жить без мужчины. По крайней мере, она делала недвусмысленные намеки Северусу и даже пыталась его обольстить.

— В самом деле? — удивился Вернон. — Вот никогда мне этот Поттер не нравился! Ненадежный он тип! Раз уж взял женщину в жены и обзавелся детьми от нее, изволь содержать и обеспечивать.

Петунья же задумалась. Бросила косой взгляд на своего мужа. Поджала губы.

— Большое спасибо, что сообщили, лорд Малфой, — сказала она, — но я рада, что сестра не осталась без средств. Ведь мы с мужем просто не в состоянии пригласить ее к себе. Мы планируем ремонт в доме, и неизвестно, сколько он продлится. Это дело не простое.

Люциус понимающе кивнул. Тут и легиллименция не нужна, чтобы прочесть все мысли. Вернон Дурсль, конечно, маггл, но жену и сына любит. Надежен, практичен и солиден, как и подобает истинному англичанину. И Петунья будет полной идиоткой, если пригласит в свой дом сестрицу, оставшуюся не у дел. Для ведьмы охмурить маггла — раз плюнуть. А потерпевшая фиаско в мире магов миссис Поттер может начать возвращение в мир магглов с разрушения гнезда своей сестры. Уж очень быстро вскинулась миссис Дурсль, значит, были прецеденты. Ну, он ей информацию подкинул, пусть дальше сама решает.

И разговор снова свернул на маньяка. Миссис Дурсль была совершенно согласна со своим супругом, что такой тип по соседству никому не нужен.

— Полиция мышей не ловит, — делилась она сведениями за отлично заваренным чаем с ее фирменным пирогом, — все это говорят. А жене нашего мэра жена викария сказала, что миссис Дибби, муж которой держит булочную, сам слышал, как эти девицы между собой говорили, что один из их приятелей обещал привести кого-то для очередного ритуала. Кого-то, кто в чем-то замечательно разбирается. А кто может во всем этом разбираться? Или мошенник, пудрящий мозги таким вот дурочкам и их глупым приятелям, или кто-то очень и очень странный. Но мошенник не стал бы убивать. Не так ли?

Люциус не очень понял, что кто и кому сказал, но был согласен, что мошеннику убивать наивных магглов незачем. Разве что случилось что-то совсем уж невероятное.

— А эта ваша полиция что говорит? — уточнил он.

— Да что они понимают! — возмутилась миссис Дурсль. — У них очередное сокращение штатов, патрульных и то не хватает. Записали, поблагодарили за содействие и все. Миссис Дибби своими ушами слышала, как сержант сказал, что, мол, стоит чему-то случиться, как все местные сплетницы тут как тут. Миссис Дибби замешкалась у двери, у нее пряжка на туфле расстегнулась. Понятно же, что никого искать не будут.

— Вот! — важно поднял палец Вернон. — Получают жалованье за счет таких как мы честных налогоплательщиков, а стоит порядочной женщине сообщить важную информацию, как посмеются, да еще и грязью обольют. Старина Дибби — честный малый, у него всяких там видений не бывает. И если он говорит, значит, так оно и есть. Мы в одном гольф-клубе, если что, я его хорошо знаю. Его семья тут двести лет живет, не из пришлых каких. И жена его честная порядочная женщина, не вертихвостка какая-нибудь.

— Нужно будет решить эту проблему, — задумчиво проговорил Малфой, — действительно, ни к чему, чтобы стали говорить про волшебство. Ни к чему хорошему это не приведет. Я посоветуюсь с коллегами. Большое спасибо за чай, миссис Дурсль, пирог выше всех похвал! Отличный бренди, мистер Дурсль.

И волшебник откланялся.

Надо заметить, что Люциус Малфой не то чтобы полюбил магглов. Этого с ним просто не могло случиться. Но он не мог не уважать желания защитить свою семью и вырвать для нее кусок послаще. Дурсль импонировал ему своей непрошибаемостью, здравым смыслом и верностью семье. Был в нем тот самый старый британский дух. К тому же советы ушлого маггла неплохо увеличили счет Малфоев, а это дорогого стоило. Малфои точно знали, что на публике можно изображать что угодно, но деньги не пахнут. И если какой-то способ их получения является противозаконным, это значит только, что стоит держаться подальше от закона и его представителей. Как ни странно, в Дурсле он нашел родственную душу. Хотя, почему странно-то?.. И не такое бывает.

Для магов найти кого-либо намного проще, чем для магглов. Если конечно этот кто-то не предпринимал особых мер, чтобы избежать поимки. Ну и не обитал в местности вроде замка Сильверстоунов. Понятное дело, что магглы ничего подобного не знали и не умели. Оглушить Конфундусом полицейских, отлегиллиментить их, забрать найденные на месте преступления биологические материалы и провести необходимые ритуалы — все это много времени не заняло. Так что злодей был пойман оперативно. И также оперативно доставлен к Вайолет.

— И кто тут у нас? — спросил Волдеморт.

— Если верить маггловским бумагам, — отчитался участвующий в поимке Яксли, — то этого типа зовут Джереми Хокинс. И у него полно каких-то странных книг и записей. Причем, что показательно, есть и магические. Он явно бывал на Диагон-Аллее.

Содрогнулись все. Фото с места преступления видели, нормальный человек на такое не способен, однозначно. Тут дело не в том, что черная магия часто требовала кровавых жертв и их мучений, а в том, что обычное зверство к ритуалам никакого отношения не имеет.

— Он маг? — спросила Вайолет.

— Чуть сильнее сквиба, — ответил Руквуд. — Наколдовать разве что Люмос может, да и то на пару секунд и еле заметный. Но про наш мир знает, его родители с ним контакт поддерживали до недавнего времени, как я понял. Пока он не свихнулся.

— А почему он свихнулся? — спросила Вайолет.

— Наверное, я даже смогу его понять, — развел руками Руквуд, — это очень обидно: знать о волшебстве, видеть его и не иметь возможности колдовать. Сквиб — это самое страшное, что может случиться с волшебником. Кто-то смиряется со своим состоянием, кто-то озлобляется. А этот начитался маггловских книг и решил, что если он будет уничтожать тех, кто, как он выразился, «позорит магию», то ему будет оказана особая милость, и он сможет колдовать. Он не только этих магглов, про которых мистер Дурсль рассказал, убил. Тут его спугнули, и он не успел следы замести. Да и сумасшествие прогрессировало. А так его жертвами часто становились гадалки, магглы, чувствительные к магии, мошенники и им подобные. За ним много жертв.

— Какой странный выверт сознания, — пробормотал Орион Блэк.

— Что взять с психа, — проворчал Уолден.

— Подождите, — нахмурился Северус, — вы сказали, что его родители до недавнего времени поддерживали с ним связь. А кто это? И неужели они не замечали, что их сын сходит с ума? Я в этих вопросах не разбираюсь, но если есть навязчивые идеи, то человек все время будет сбиваться на них даже в обычном разговоре. Или нет? И кто его родители-то?

— В жизни не догадаешься, — фыркнул Руквуд. — Он сын двоюродного дяди нашего маленького Невилла. Элджертон и Энид Лонгботтом родителей зовут. Та самая парочка, которая над малышом издевалась типа для того, чтобы спровоцировать стихийные выбросы магии.

— Что?! — в ужасе переспросила Вайолет. — Но… зачем?!

— Мерлин! — пробормотал МакНейр. — Как же так?

— А они что говорят? — спросил Орион. — Или их не спрашивали? Если учесть все издевательства над Невиллом, то они могли и своего сына до сумасшествия довести.

— Пока ведется следствие, — ответил Люциус, — как бы у нас маньяка не отобрали. Жертва-то все равно нужна. Я Дурсля успокоил, он за жену и сына переживал.

— Тут бы любой переживал, — согласился Нотт, — такое рядом бродит. Тут и за себя испугаться можно.

— Маньяка у нас отберут, — вздохнул Волдеморт, — но раз такое дело, то можно и еще поймать. Для нас очень выгодно, что опять всплыли родственники Невилла, теперь вообще никаких вопросов про мальчика не будет.

— А ведь этого типа действительно могли родители до сумасшествия довести, — заметил Сигнус Блэк. — Я не удивлюсь, что над ним издевались еще больше, чем над Невиллом. И с возрастом давление не него только росло. Знаете, очень может быть, что у него и магический потенциал полностью задавили. Вначале он вообще не понимал, что с ним творят, только боялся, а потом, когда подрос, до него дошло, что он не соответствует ожиданиям родителей. А это больно и унизительно. И почему, отправив его к магглам, ему память не стерли? Наверняка смог бы нормально устроиться. А так осталось чувство собственной неполноценности и жгучее желание вернуться в мир магов и доказать всем, что в нем ошибались.

— Иногда мне кажется, что даже убивать гуманнее, — сказал Нотт, — действительно, стерли бы память. Хотя, если что-то было, то парень мог найти дорожку в мир магии.

Все помолчали.

— Поговорю с Дурслем, — сказал Малфой, — и с Грейнджерами. Пусть ищут нам следующего маньяка. Сделаем этот мир лучше.

Волдеморт бросил на него косой взгляд.

— Это не твои слова, Люциус, — заметил он.

— Да как-то к слову пришлось, — потупил глаза Малфой. Впрочем, получилось у него не очень убедительно.

Следующего маньяка искали уже целенаправленно. Маги пребывали в перманентном шоке от закидонов маггловской психики. Один охотился на женщин в черных чулках, другого возбуждали красные платья.

— Я больше не могу! — жаловался Люциус. — Мне кошмары сниться начали. Никакие зелья не помогают. Зачем эти типы закапывали трупы у себя в саду? А эта женщина, которая рожала детей, а потом душила их? Есть же методы, причем совершенно законные и доступные. Я про контрацепцию.

— А мне очередное письмо от гоблинов пришло, — Вайолет протянула свиток Волдеморту. Тот пробежал его глазами, поперхнулся, прочитал внимательно. Снова перечитал.

— Предлагают в жертву одного из своих преступников, — наконец сказал он, — и откуда узнали?

— Узнали ясно откуда, мы маньяка отдавать не хотели, — пожал плечами Нотт, — тут легко догадаться. Меня другое интересует, почему они своими преступниками свой проход не укрепляют, а к нам лезут? Или у них там кто-то, кого кровавые жертвы не интересуют?

Все задумались. Было даже что-то забавное в том, что у кровожадных и свирепых гоблинов в союзниках оказался кто-то безобидный.

— А может, у них ничего и нет? — предположил Северус. — Просто какой-то источник? Обычный? Могли бороться с проходами, чтобы магов ослабить, а потом поздно стало? А тут и дошло? Ну, чего вы смотрите так, нигде не сказано, что идиотами могут только люди быть.

Волдеморт прикрыл глаза ладонью. Остальные зависли.

— Это уже чересчур! — проворчал Уолден.

— А ведь могли, — сказал Руквуд. — Все предусмотреть еще ни у кого не получалось. А идея ослабить магов таким способом могла показаться привлекательной. Да-а, все вместе наш мир губили. По идее, вместе и восстанавливать, но именно с гоблинами дел иметь не хочется.

— И кентавры опять в Лес рвались, — отчитался Грайбек.

— Может, кого из них поймать? — предложил Уолден. — Их точно никто не пересчитывает. И существо магическое, энергии больше. К тому же, раз кентавры участвовали в изгнании фэйри, то такая жертва будет приятнее.

Идея показалась здравой. Фенрир был только за, его людям кентавры надоели до трясучки.

Вайолет тоже ужасно не нравились кентавры, но в этом ничего удивительного не было.

— А все-таки странно, — заметил Орион Блэк, — что фэйри так легко ушли из нашего мира. Не думаю, что они не могли справиться с Сыновьями Миля. Да и с кентаврами тоже.

— Им это просто не было нужно, — ответила Вайолет, — знаете, мне кажется, что они не цеплялись за наш мир. Хотя это и неправильно, наверное. Но раз им здесь оказались не рады, появилось столько врагов, стало неуютно, а тут вдруг открылись проходы в более приятные миры… То они и бросили все. Ведь может быть так, правда?

— Может, — согласился Волдеморт, — вряд ли мы когда-нибудь сможем понять их полностью. Но теперь все снова зависит от нас, а не от них. И это тоже несколько странно. Ну, на мой взгляд.

— Ты же хотел все изменить, — пожала плечами Вайолет, — не исключено, что и твои мысли были услышаны. Ты же часто у нас бывал. Может, чуял что-то.

Волдеморт удивленно уставился на нее.

— Да просто время пришло, — сказал Руквуд, — это же очевидно, как вы не понимаете? Именно так все и происходит, нужные люди оказываются в нужном месте в нужное время. Повелитель почувствовал гниль этого мира и захотел все изменить. Миледи сумела вырваться и оживить Дерево. А дальше уже подтянулись те, кто что-то чувствовал, мог помочь, просто не смог остаться в стороне. Только вот сейчас процесс пошел дальше, и к вам начали подтягиваться те, кто всего лишь хочет удержаться на гребне волны. Дамблдор был уж слишком наглым, привык, что ему все с рук сходит. Он не так и опасен, как те тихони, что готовы выживать при любой власти. Гоблины — это только начало. Того и гляди на уровне Визенгамота указ о человеческих жертвоприношениях примут. И провозгласят Леди Повелительницей. Нужно быть очень и очень осторожными, чтобы в другое дерьмо не провалиться.

— Но Древние действительно требуют человеческих жертв, — задумчиво проговорила Вайолет, — хотя даже в те времена так казнили преступников. Я уже просто не знаю, что делать, но активировать проходы придется.

— Значит, ищем маньяков и ловим кентавров, — подытожил Волдеморт, — это самый простой вариант, но другого я не вижу. А гоблинов слать далеко и надолго. Они слишком много всего натворили, чтобы им спускать. Пусть покрутятся.

Фенрир тут же пообещал доставить нужное количество кентавров. Жертвоприношение назначили через три дня.

Северус только головой крутил. Уж очень все было странно и непонятно, а будущее и вовсе выглядело туманно и загадочно. Магии в мире становилось все больше и больше, это и он чувствовал. И прекрасно понимал, что процесс уже не остановить. Но до чего они все действительно могли дойти? Древние боги точно не согласятся учитывать современную мораль. Да и переговоры с ними невозможны, раз уж на то пошло. А насколько современные люди, — что маги, что магглы, — готовы к возращению на сотни, если не на тысячи лет назад? И как все это скажется на них всех? Не окажутся ли они заложниками обитателей параллельных миров?

С одной стороны, Руквуд прав. Люди довели свой мир до того, что тут того и гляди жить станет невозможно, а уйти как фэйри может и не получится. А вот с другой… Древние боги с радостью оставили и бросили все, хотя и не забывали получать подпитку от оставшихся здесь потомков и последователей. Наверное, они оказались такими же как люди. Не думали о будущем, а жили одним моментом. Странно это на самом деле. Это жизнь человека всего лишь миг. Уж боги-то точно умирать не собирались. Потеряли связи, перестали получать подпитку. А теперь почуяли «вкусное» и решили требовать?

Он снова вспомнил свои ощущения от контактов с Деревом. Да уж… Это что-то настолько чужое, что тут ни о каком нормальном взаимодействии речь не шла. Вернее, даже не чужое, а чуждое. И именно этим страшное. У него своя логика, какой-то свой разум, реакции и рефлексы. Можно ли это понять? Или только принять и служить? Может и поэтому маги древности пытались избавиться от этой страшной власти? Или от гнета? А ведь у них нет пути назад. Мир дошел практически до точки самоуничтожения. Так что или умирать вместе о всеми, или… Или меняться, чтобы принять древний порядок вещей.

Сам он к этому был, пожалуй, готов. Если уж его не испугал сам Кернунн. А вот остальные? Но должен ли он переживать за других? Тоже вопрос. Другим на него было плевать, уж в это он не сомневался. Убедился неоднократно. Ничего, выдержит. В первый раз, что ли…

Кентавров поймать оказалось неожиданно легко. Жизнь их, похоже, ничему не учила, и они по-прежнему крутились поблизости от озера. Уолден даже удивился, ведь если кентавры прежде враждовали с фэйри, то этот интерес выглядел странно. Но Руквуд на это сказал, что кентавры тупо лезут к источнику магии. Но столкнувшись там с законными хозяевами места, тут же полезут в драку, чтобы захватить все себе. А о том, что так они уничтожат и то, что их привлекает, до них не дойдет.

— Люди не лучше, — вздохнул на это Северус, разглядывая основательно взнузданных «лошадок», для которых пришлось к тому же варить сильное успокоительное.

— Все равно придется «Империо» накладывать, — покачал головой МакНейр.

— И как же им звезды не предсказали, что с ними будет? — ехидно поинтересовался Северус.

— А мне, честно говоря, кажется, что все их предсказания не более чем эвфемизмы, — сказал Руквуд, — да и не я один так думаю. Они в силу каких-то своих табу просто не могут называть некоторые вещи своими именами. Поэтому и выделываются. Кстати, их «предсказания» неоднократно записывали и пытались хоть как-то соотнести с реальным положением звезд на небе. Ни разу не совпало. Даже думали, что они как-то иначе все видят. Но мне больше нравится объяснение про табу.

— Наверное, так и есть, — согласился МакНейр, — иначе не нарывались бы. А еще высших существ из себя корчат, мол, людям их не понять, слишком высокие материи. А у самих «Марс сегодня слишком яркий» обозначает драку между жеребцами, а «яркая Венера» — случку с кобылой. Между прочим, человеческими названиями звезд и планет пользуются.

— Да, это тоже свидетельство в пользу того, что никакой древней способности к предсказаниям у кентавров нет, — кивнул Руквуд, — даже у разных народов, я имею в виду людей, есть свои названия для звезд и созвездий. Например, ту же Большую Медведицу некоторые американские индейцы называют «Семь Глаз». А кентавры используют названия и образы своих соседей, причем почему-то не греческие, а римские. Так что очень может быть, что и все эти обороты они придумали уже здесь. В Британии было очень сильно именно римское влияние.

— Вот так и рушатся легенды, — усмехнулся прислушивающийся к разговору Волдеморт, — грустно и смешно. К вечеру все готово?

— Да, милорд! — отрапортовали все.

Впереди у них была долгая ночь.

Как оказалось, на кентавров почти не действует «Империо», так что пришлось связывать их капитально, а потом левитировать. Маги страховали друг друга. Упустить кентавров в лесу не хотелось. Лови их потом.

Так все и добрались до скал.

— А ведь еще наверх затаскивать, — вздохнул Уолден, — кто-нибудь, останьтесь внизу для подстраховки. А потом сверху вытащим.

Идея оказалась здравой, только так и затащили жертв наверх. Теперь нужно было определить, кого какому богу жертвовать. Да уж, одно дело старого врага к Дереву отвести, а тут придется все самим делать. Или не все? Может, какой знак будет?

— С кого начнем? — спросил Волдеморт. — С Тараниса? Вроде источник поближе.

Кентавры забились в путах. Понятно, что они не ждали ничего хорошего, но вот теперь точно догадались, что именно им предстоит. Северус покачал головой. Жалости у него не было. Человеко-кони давно показали себя врагами. Но было во всем этом что-то окончательное, что ли. Не самооборона, но деваться некуда. Да и похоже на то, что с кентаврами все равно проблем не оберешься. Они постоянно искали бреши в защите Леса у того озера, нападали на собирающих ингредиенты оборотней. С ними точно не получится договориться. Они просто не в состоянии понять кого-то, кроме себе подобных. Древняя раса. Похоже, что в той самой седой древности они и застряли.

Опытным путем выяснилось, что кентавра достаточно было затащить в Источник. Вода моментально вскипела. На мгновение даже показалось, что волны взметнулись к горлу жертвы как щупальца. Кентавр забился, его словно бы утащило под воду. И тело исчезло. Над поверхностью воды взвился довольно высокий фонтан, и все затихло.

— Принял, — констатировал Волдеморт, — теперь следующий.

Опаленная небесным огнем площадка располагалась неподалеку. А все-таки странно, что жертвы молчали. Нет, сказать, что они покорно принимали свою участь, было нельзя. Но, похоже, что Нечто лишало их воли к сопротивлению и жажды жизни. От этого становилось жутко.

Второго кентавра поместили посредине площадки и, уже отойдя на безопасное расстояние, убрали путы.

Он вскочил, попытался рвануться, но в него тут же угодила молния. Маги замерли. Огненные стрелы били в кентавра одна за одной. Вскоре от него осталась только горстка пепла, да и она быстро исчезла. Площадку на несколько секунд окутало багровое свечение, и все стихло.

— И что теперь? — высказал общую мысль Волдеморт.

— Они довольны, — ответила Вайолет, — мы все сделали правильно. Но я не знаю, что будет дальше.

Впрочем, этого не знал никто.

Северус огляделся. Лес как будто выдохнул. Для него все случившиеся было правильным.

— Кентавров не так уж и много, — заметил практичный Уолден, — и, насколько я помню, безвинных жертв богам не приносили. Это всегда были враги и преступники. Эти-то два точно наши враги, они на оборотней нападали. А жеребята? А жертвы теперь понадобятся.

— Значит, будем ловить преступников, — согласился Волдеморт, — мне самому такая идея больше нравится. Тем более что преступников намного больше, чем кентавров.

С этим никто не спорил. Несмотря на всю неприязнь, никто не считал разумным уничтожение целого народа. Может быть, и до кентавров дойдет, чем они рискуют.

— Теперь нужно будет детей сюда привести, — сказала Вайолет, — чтобы боги выбрали того, кого благословят. Знаете, мне кажется странным, что все проходы оказались в этом Лесу.

— Возможно, они открываются заново, — предположил Люциус, — хотя… Да, площадкой явно пользовались, да и у обоих Деревьев остались следы жертвенников.

— Скорее всего, — сказал на это Руквуд, — сюда перенесли именно жертвенники, возможно из-за преследований. Друидов еще римляне уничтожали, насколько я помню. Потом гоблинские интриги начались. Вот и убирали посвященные все подальше. А потом и сами все забывали. Сильверстоуны, видимо, остались единственными хранителями всего, и именно поэтому они протянули столько времени. Но и их настигло беспамятство и вырождение. Но как все происходило на самом деле, мы вряд ли узнаем. Я иногда проклинаю обычай друидов передавать знания только устно. Тут достаточно выдернуть одно звено из цепочки, чтобы все начало рушиться. И договора по переносу святилищ наверняка нигде не фиксировали. Устные договоренности и клятвы на крови. А они забываются. Клятвы тянут назад, но маг уже не понимает, что от него требуют. И начинаются дурные эксперименты. Да уж… В старых обычаях тоже всего хватало. Вот возродим мы утраченное, а дальше что? На камне все высекать? Никаких гарантий, что спустя какое-то время все по новой не начнется.

— До этого мы точно не доживем, — хмыкнул Орион Блэк, — нам бы с тем, что уже есть, разобраться. Я вот пока только прилив сил чувствую.

Все остальные чувствовали то же самое. Прилив сил, умиротворение и при этом желание творить, создавать что-то новое.

Над Проклятым Лесом ярко светили звезды…

Обратный путь не занял много времени. Маги, не сговариваясь, расположились в кухне древней башни.

— Вот есть у меня такое ощущение, — поделился со всеми Волдеморт, — что сегодня началось что-то новое. И я даже не знаю, рад я этому или нет…

Детей отвели в Лес на следующее утро. Ясное дело, что привели всех, включая Дадли и Гермиону. Всех волновало три вещи: кого выберут, как это будет происходить и что со всем этим делать дальше. Пока, понятное дело, ответов на эти вопросы не было.

Дети же радостно смотрели по сторонам, махали единорогам и вивернам, показывали пальцем на птиц. Вот и места жертвоприношений.

— И что теперь? — спросила Вальбурга.

Первой с места сорвалась Трикси. Она выскочила на опаленную молниями площадку, несколько секунд стояла неподвижно, потом вдруг высоко вскинула руки. Сверху ударил разряд, но он не причинил девочке ничего плохого. Только на секунду ее окутало сияние.

Беллатрикс и Рудольфус замерли с раскрытыми ртами.

— И кто бы сомневался, — проворчал Фенрир.

А к источнику помчалась Гермиона.

— Ой! — бросилась за ней миссис Грейнджер, но было уже поздно. Впрочем, и с этой юной леди ничего плохого не случилось, она стояла на воде точно так же, как на суше и весело смеялась. Ее окружали сияющие на солнце капельки воды.

— Вот это да… — высказал общее мнение Уолден. — Ну что, четверо есть, посмотрим, что дальше будет.