Иной расклад (гет)

Третий курс пролетел незаметно и спокойно. Гарри даже не верилось, что учебный год прошёл без стычек с Волан-де-Мортом, травм и смертельных опасностей. Даже профессора с удивлением отмечали, что давно не было такого спокойного года. Школьные будни текли плавно и спокойно, не нарушая привычного уклада многовековой школы, и казалось, что теперь всегда будет так спокойно. Страхи перед новой войной уснули, укаченные спокойствием и умиротворением.

Но всё же произошло нечто, что всколыхнуло общественность и заставило магов Британии долгие недели обсуждать и строить свои версии и догадки о случившемся. Из Азкабана впервые был совершён побег, а после преступники — Сириус Блэк и Римус Люпин — пришли в Министерство в сопровождении Дамблдора и Снейпа, чтобы доказать свою невиновность. Гарри, в дом которого и пришли сбежавшие преступники, был вызван на заседание суда в качестве свидетеля.

— Судебное заседание от восемнадцатого сентября объявляю открытым, — звучный голос министра Фаджа, усиленный заклинанием, разнёсся по залу. — Разбирается дело о жестоком изнасиловании и убийстве магглорождённых девочек Сириусом Блэком и и Римусом Джоном Люпином. Допрос ведут: Корнелиус Освальд Фадж, министр магии, Амелия Сьюзен Боунс, глава Отдела обеспечения магического правопорядка, Ричард Филлион, первый заместитель министра.

Гарри, сидящий рядом с профессором Снейпом, оглядел зал, в котором заседал Визенгамот. Тускло освещённое помещение, располагающееся в подземелье, навевало страх своей атмосферой. Страшно представить, сколько убийц побывало здесь и было приговорено к пожизненному заключению в Азкабане. Прямо напротив дверей располагались скамьи для членов Визенгамота, поднимающиеся к потолку. Посреди зала стояли два железных стула с высокими спинками и цепями, которые сейчас змеями обвивали руки и ноги обвиняемых. Римус выглядел спокойным; поймав взгляд Гарри, он даже улыбнулся, слегка приподняв уголки губ. Выглядел он гораздо лучше, чем в ту ночь, когда появился на пороге дома 4 на Тисовой улице. Сириус же, напротив, казался человеком, одной ногой стоящим в могиле. Длинные спутанные волосы обрамляли истощённое лицо с острыми скулами и впалыми щеками. Глаза, безумно оглядывающие судей, ввалились, и вокруг них залегли жуткие тени. Он постоянно вздрагивал и порывался прикрыть уши руками, будто спасаясь от неприятного звука.

Процесс шёл несколько часов. Гарри выступил в самом конце и подробно рассказал о встрече с беглецами и их версию случившегося одиннадцать лет назад. Ему задали пару вопросов, а после отпустили. Близилась ночь, и министр стремился быстрее закрыть дело. Гарри в нервном напряжении закусил костяшки пальцев, наблюдая, как одна за другой поднимаются руки членов Визенгамота. Раздался удар молотка, и министр объявил:

— Решением Визенгамота, Сириус Блэк и Римус Люпин оправданы! Им возвращается их имущество, доступ к сейфам в банке и право использовать волшебную палочку. Заседание объявляю закрытым.

После слушания Сириус и Люпин тут же скрылись в сопровождении колдомедиков, успев лишь пообещать Гарри, что обязательно напишут ему. И уже через неделю Гарри смог навестить их в больнице святого Мунго.

Понадобилось несколько месяцев, чтобы Сириус смог прийти в нормальное состояние. У него было сильнейшее истощение и проблемы с психикой. Он часто вскрикивал и норовил куда-то спрятаться. Порой он превращался в огромного чёрного пса — тощего, с проплешинами и колтунами в шерсти. Он тихо скулил, уткнувшись носом в бок и скалился, стоило кому-то к нему приблизиться.

Люпину было проще. Он быстро приходил в себя, набирал вес и восстанавливал магические силы. Он часто писал Гарри, рассказывая про его родителей, школьные годы, проведённые с ними, о таком коротком семейном счастье Лили и Джеймса. Узнав, что Гарри стал ловцом, Люпин в ответ прислал письмо на десять листов, в котором описал все матчи, в которых отец Гарри участвовал. А когда Сириус окончательно пришёл в себя и смог вернуться в родовой дом, то Гарри получил в подарок новую метлу последней модели. Рождество он встретил у дяди и тёти, которые с радостью пригласили Сириуса и Римуса отметить праздник вместе с ними. Тогда, сидя за накрытым столом, глядя на то, как огоньки гирлянд отражаются в бокалах, чувствуя запах ели, Гарри в очередной раз подумал, что он самый счастливый мальчик на свете.

* * *

Праздничный ужин по поводу начала нового учебного года принёс для всех сюрпризы. После распределения, Дамблдор, как обычно, произнёс речь.

— Мы приветствовать вас, дорогие ученики, в нашей школе! Начинается учебный год, и для кого-то он станет решающим. Вас ждут увлекательные уроки, знакомства с новым и неизведанным, экзамены и праздники. Этот год станет особенным для всех нас, а для кого-то он принесёт шанс проявить себя и прославиться. Как вам известно, раз в четыре* года проходит Турнир Трёх Волшебников, в котором соревнуются три магические школы. От каждой из них будут выбраны по одному представителю, которым предстоит пройти испытания. Только самые достойные смогут пройти до конца и отстоять честь своей школы. Через три недели к нам прибудут гости: ученики и ученицы школ Шармбатон и Дурмстранг. Мы должны проявить себя с лучшей стороны, — он многозначительно посмотрел на близнецов Уизли. — Кроме того, незадолго до Рождества пройдёт Святочный бал.

Зал взорвался криками радости и аплодисментами.

— Год обещает быть интересным, — обратился Гарри к друзьям. — Я бы хотел поучаствовать в турнире.

— Вряд ли это получится, — покачала головой Гермиона. — Судя по всему, задания там не из лёгких, так что скорее всего введут ограничение по возрасту. Хотя я сама бы не отказалась принять участие.

— Я слышал, приз за победу — тысяча галлеонов, — Рон вздохнул. — Я бы не отказался от такой суммы.

Гарри поёжился, вспомнив свой сейф, забитый монетами. Иногда ему приходила мысль сделать тайное… пожертвование для семьи друга, но предчувствие буквально орало, что если тайна раскроется, то их дружбе конец.И напрямую предлагать нельзя ни в коем случае: это только разозлит и унизит Рона, и даже если они и помирятся после ссоры, ничего как прежде уже не будет.

Дни вихрем полетели, отвлекая учеников уроками и многочисленными домашними заданиями, и незаметно для всех наступил день прибытия гостей. С утра школа была охвачена волнением и трепетом, ученики носились по коридорам, помогая профессорам украшать стены и Большой зал, домовики устанавливали дополнительный стол для гостей, а в коридоре, где скрывался вход в кухню, стояли умопомрачительные ароматы. Около трёх часов начала появляться люди из Министерства с огромным ящиком, который установили на постаменте перед преподавательским столом.

— Как вы думаете, что там? — спросил Гарри у друзей, когда они в десятый раз за последний час зашли в Большой зал по просьбе МакГонагалл.

— Может, какой-нибудь артефакт? — предположила Гермиона. — В качестве подарка другим школам.

— Вряд ли, — покачал головой Рон. — Скорее, это как-то связано с Турниром.

— Думаю, за банкетом всё узнаем, — произнёс Невилл. — Что толку гадать? Пойдёмте лучше скорее, профессор МакГонагалл просила принести вон те коробки.

Ребята поспешили. Проходя мимо странного ящика, Гарри столкнулся взглядом с одним из министерских работников. Молодой человек, высокий и с короткой стрижкой, казался нервным и напряжённым. Периодически между его губ показывался кончик языка, будто он был змеёй, обращённой в человека. Он смерил Гарри внимательным взглядом, и, не мигая, следил за ним всё время, что тот с друзьями находился в зале. Гарри, успевший за третий курс окончательно прийти в себя и наладить эмоциональное состояние, не обращал на незнакомца внимания. Мало ли по каким причинам тот за ним следит?

Перед ужином все ученики вышла к озеру. Днём старшие курсы установили здесь столбы и натянули между ними волшебные гирлянды, и теперь, в вечернем сумраке, поляну и озеро заливали разноцветные огни, яркие лучи переплетались в удивительные узоры, оставляя на стенах замка цветные картины.

Первыми прибыли ученики Дурмстранга. По озеру прошла рябь, и, охваченный фонтаном брызг, из недр всплыл огромный корабль с тёмно-красными парусами. На его палубе ровными рядами стояли ученики, одетые в тёмные тёплые мантии и высокие сапоги. Девушек среди них было не больше пятнадцати, и они сильно отличались от учениц Хогвартса: суровые и статные, с короткими стрижками и обветренной кожей.

— Я читала, что в Дурмстранг девушкам попасть почти нереально, — прошептала Гермиона друзьям. — Никакие связи и деньги не помогут, если у девочки нет потенциала.

Корабль остановился в нескольких метрах от берега, и ученика Дурмстранга спустили на воду шлюпки и уже на них доплыли до Хогвартса. Вперёд вышел невысокий пожилой мужчина с длинными спутанными волосами. Его фигуру укутывала плотная шуба, а в руках был посох, из которого, при ударе о землю, вылетали красные искры. Он крепко пожал руку выступившему вперёд Дамблдору, который после приветствия директора Дурмстранга обернулся к ученикам Хогвартса и произнёс усиленным заклинанием голосом:

— Поприветствуйте наших гостей из Дурмстранга и их директора — Игоря Каркарова.

Не успели аплодисменты и крики затихнуть, как со стороны Хогсмида на дорогу выехала карета, запряженная тонконогими белыми лошадьми. Дамблдор поспешил к двери и через мгновение из кареты вылезла, опираясь на трость, высокая крупная женщина, по лицу которой невозможно было определить её возраст. Она что-то прощебетала на французском и, заглянув в карету, крикнула кому-то, что пора выходить.

Гарри, вроде бы привыкший к чудесам магического мира, раскрыв рот смотрел, как один за другим выходят шармбатонцы, одетые в лёгкие голубые мантии. Гарри отметил, что из обоих школ приехали лишь старшие курсы, и в голове пронеслась мысль, что в Турнире могут участвовать не все ученики, а лишь те, кто достиг определённого возраста. Прикинув возраст гостей, Гарри с облегчением выдохнул. Зная коварность судьба, можно было быть уверенным, что от Хогвартса участвовать пришлось бы ему. И — Гарри поёжился — не исключено, что его участие мог подстроить кто угодно: начиная от Дамблдора и заканчивая кем-то из министерских работников.

Шумная толпа под предводительством трёх директоров направилась к школе. В Большом зале уже были накрыты столы, чудом не разваливающиеся под тяжестью блюд, а авроры, прибывшие незаметно для учеников, расположились вдоль стен, выделяясь яркими пятнами на фоне тёмного камня. После долгих приветственных речей и показательных выступлений учеников каждой из школ, к постаменту вышел седой смуглый мужчина. Он, казалось, был единственным, кто не разделял всеобщего веселья. Даже профессор Снейп что-то увлечённо обсуждал с Каркаровым, а Ричард Филлион вежливо улыбался мадам Максим и подкладывал ей на тарелку всё новые и новые блюда.

— В этом году было принято решение изменить процесс отбора участников, — сухой голос разнёсся по залу, заставляя учеников замолкнуть. — Я, как ответственный за проведение международных мероприятий, оглашу имена тех, кто будет защищать честь своей школы.

Гарри напрягся. Предчувствие чего-то ужасного сдавило его, и он судорожно сжал в руках вилку и нож. Гермиона встревоженно нахмурилась и накрыла своей ладонью его правую руку, но Гарри лишь покачал головой. Не к добру это изменение…

— Позвольте представить вам Кубок огня, — с этими словами мужчина, так и не представившийся, коснулся волшебной палочкой ящика и тот наконец открылся.

На пьедестале стоял громадный кубок, впрочем, не впечатляющий красотой. Но через секунду он вспыхнул, и в чаше заиграл голубой огонь, выпуская к потолку серебристые искры. ПО залу прокатился вздох восхищения.

— Было принято следующее решение: к участию допущены лишь те, кто учится на четвёртом курсе и старше. До этого года в течение двух недель всем желающим давалась возможность кинуть в кубок записку со своим именем, а по истечению этого времени кубок выбрасывал три записки с выбранными учениками. В этом же году Кубок настроен так, что имена участников мы узнаем прямо сейчас.

По залу прошёл недовольный ропот. Не все ученики жаждали принимать участие в опасном и сложном турнире, и отсутствие возможности изъявить своё нежелание вызвало волну негодования, которую моментально погасили окрики министерских работников. Гарри успел заметить, как на лице профессора Филлиона промелькнула довольная улыбка.

— Решение кубка обжалованию не подлежит, — жёстко добавил мужчина и, взмахнув палочкой, заставил пламя в кубе взмыть на несколько десятков сантиметров.

Из огня вылетели три записки. С нарастающей тревогой Гарри следил за ними, полный уверенности, что на одном из них непременно будет его имя. Ему тут же вспомнился нервный молодой человек, не спускающий с него взгляда. Тот длительное время находился рядом с ящиком, и мог наложить на артефакт любые проклятия.

— Гарри, успокойся! — шепнула на ухо Гермиона, крепко сжимая его руку. — Всё будет хорошо!

Тот не смог выдавить ответ, и лишь судорожно сглотнул вязкую слюну. Он не мог объяснить даже самому себе, откуда этот страх появился. Глупо и наивно полагать, что всё крутится вокруг него, но внутренний голос упрямо твердил, что неизвестный мужчина из министерства сейчас огласит его имя на весь Большой зал.

Тем временем записки были пойманы, и раздался звучный голос:

— Участник от Дурмстранга — Виктор Крам.

Зал взорвался аплодисментами, а от стола для гостей отделился юноша: высокий и широкоплечий, с грубыми чертами лица и бритой головой он казался на несколько лет старше остальных учеников.

Виктор прошёл к преподавательскому столу и пожал руку мужчине и встал рядом с кубком.

— Участник от Шармбатона — Флёр Делакур!

Прелестнейшая девушка изящно поднялась со скамьи и летящим шагом направилась к кубку. От её светлых волос и нежной кожи исходило лёгкое свечение, а голубые глаза сверкали торжествующе и радостно. Она встала рядом с Виктором и ударила всех присутствующих лучезарной улыбкой, обнажив ровные ряды белоснежных зубов.

— Участник от Хогвартса — Алекс Трейтер!

Гарри испустил облегчённый стон и громко закричал, поддерживая старшего товарища. От стола Слизерина с самодовольной улыбкой отошёл Алекс. Проходя мимо Гермионы и Гарри, он подмигнул им, и те ответили радостными улыбками, а Гермиона покраснела.

Трои участников стояли возле всё ещё горящего кубка, пока мужчина зачитывал поздравительную речь. И только когда кубок погас, Гарри окончательно удостоверился: ещё один год пройдёт спокойно.