Иной расклад (гет)

Гарри не хотел ссориться. Дьявол, он даже не думал о том, что разговор с Гермионой может привести… к этому. Чем угодно мог закончиться его визит в лазарет, но точно не этим: ни полными слёз глазами Гермионы, ни её дрожащими губами и покрасневшими от злости и обиды щеками. Это казалось нереальным, противоестественным, таким болезненным, будто его снова настигло пыточное заклинание. С кем угодно он мог представить ссору, пусть размытую в воображении, надуманную, но только не с Гермионой. Но они ссорились.

Гарри в сотый раз уже пожалел, что заговорил с Гермионой о её родителях. Казалось, что с Гермионы сдёрнули маску вместе с кожей, и из обнажённой плоти хлынула зловонная гуща, полная боли, обиды и отчаяния. Гарри уже не мог вспомнить, в какой именно момент Гермиона повысила голос и, взмахнув палочкой, отгородила их ширмой от любопытных наблюдателей и наложила заглушающее заклинание: слабое, пропускающее в помещение лазарета приглушённые голоса. Это был один из тех разговоров, подробности которого, как не пытайся, никогда не вспомнишь. Слова срывались с губ ещё до того, как мозг успевал проанализировать их, и повисали плотной пеленой между ними, отдаляя друг от друга.

Гермиона обхватила себя руками, будто защищаясь, и, не мигая, смотрела на Гарри. У обоих иссяк запал, но оба понимали, что ссора — их первая ссора, чёрт возьми! — не пройдёт бесследно. Они, конечно, помирятся, возможно даже к ужину, когда Гарри принесёт ей десерт и фрукты, а она устало отложит конспекты и свитки с домашними эссе и возьмёт в руки книгу. Но сейчас оба тяжело дышали, смотря друг на друга, и Гарри почти ненавидел себя за слёзы, бегущие по щекам Гермионы. А ведь он просто хотел помочь… И Гермиона, он был уверен, злилась даже не на него, но от этого легче не становилось. Ссора случилась.

— Гермиона, — Гарри запнулся, не зная, что сказать. В последние минуты он сказал слишком многое и теперь боялся произнести ещё хоть слово, кроме имени подруги.

Гермиона помотала головой и, всхлипнув, пробормотала:

— Давай потом? Мы оба явно не готовы к спокойному диалогу.

Гарри кивнул и, тяжело вздохнув, отвернулся и пошёл прочь. Проигнорировал устремлённые на него взгляды пациентов, вежливо кивнул профессору МакГонагалл и мадам Помфри и покинул лазарет. Устало потёр лицо, будто стирая с лица капли грязи, оставшейся после разговора, и медленно побрёл в башню Гриффиндора.

Вечером, как и в последние несколько дней, он положил на тарелку пирожное со взбитыми сливками и апельсин и отправился к Гермионе. Она спала, прижав к груди раскрытую книгу, и Гарри слабо улыбнулся, увидев обложку. Эту книгу он подарил ей на день рождения, и Гермиона часто перечитывала особо понравившиеся моменты. Если она взяла в руки его подарок, значит, всё будет хорошо.

* * *

Странные это были недели. На следующий день после ссоры, когда Гермиону наконец выписали из Больничного крыла, вся компания отправилась на завтрак. Рон и Невилл не подозревали о произошедшем, а Гарри и Гермиона вели себя как ни в чём не бывало. И после завтрака, когда они отправились на травологию, Гермиона и Гарри бурно обсуждали предстоящий тест, и после занятий, и спустя несколько дней и неделей они продолжали общаться так, будто никогда не ссорились. Они говорили обо всём на свете, кроме того самого разговора в лазарете, будто оба чувствовали, что возвращение к тому дню перечеркнёт их дружбу на этот раз навсегда. Они не попросили друг у друга прощения за сказанные в пылу слова и не пожелали обсудить сложившуюся ситуацию спокойно. Неумолимо приближалось лето, и оба понимали, что ожидает Гермиону по возвращении домой, но оба не предпринимали никаких попыток как-то исправить это.

Учёба и исследования полностью захватили их, и незаметно, как это и бывает, пришёл день последнего испытания Турнира. С самого утра вся школа гудела, чемпионы ходили бледные и взволнованные, даже вечно хмурый и спокойный Виктор Крам, который до сих пор кашлял после второго испытания, несмотря на то, что был закалён.

— Алекс совсем бледный, — покачала головой Гермиона, прожигая взглядом слизеринца, вяло ковыряющегося в тарелке с завтраком.

Гарри мельком посмотрел на друга и подавил недовольный вздох. Он уже с нетерпением ждал того момента, когда Алекс выпустится и не будет каждый день видеться с Гермионой. Это было неправильно, эгоистично, но ничего поделать с этим Гарри не мог. Ревность ядом растекалась по венам и артериям, наполняла лёгкие и отдавалась болью в голове.

— Уверен, он справится, — с трудом выдавил он. — Предыдущие испытания он прошёл великолепно, так что сомневаюсь, что последнее пройдёт иначе.

— Как думаешь, что для них придумали? — Гермиона нервно отпила сока из кубка и чуть не разлила половину из-за дрожащих пальцев.

— Без понятия. Никакой логики в выборе испытаний я не обнаружил, когда читал про предыдущие Турниры, — пожал плечами Гарри. — Три Турнира подряд первое испытание было связано с магическими животными, но до этого аж в пяти турнирах подряд ни одно из испытаний не подразумевало близкого контакта с живностью. Но ходят слухи, что рядом с Хогсмидом уже неделя идёт какая-то деятельность, но люди из Министерства наложили отвлекающие чары, чтобы студенты и чемпионы раньше времени ни о чём не узнали. В любом случае, через два часа всё узнаем.

Говорить об Алексе и Турнире не хотелось, и Гарри молча продолжил свой завтрак, не заметив, как вмиг погрустнела Гермиона. Побочный эффект ссоры, которую они предпочли забыть, а не разрешить.

После завтрака, когда Гермиона унеслась в библиотеку, а Рон и Невилл отправились к профессору МакГонагалл просить дополнительное задания для того, чтобы подтянуть отметки к экзаменам, Алекс нагнал Гарри в коридоре.

— Гарри, можно тебя на минутку? — Алекс был встревожен и всё в его облике говорило о нервном состоянии. Даже волосы, всегда идеально уложенные, теперь находились в беспорядке, придавая Алексу особое очарование.

— Да, конечно, — кивнул Гарри.

Они зашли в пустой класс, отведённый для гостей из Дурмстранга и уселись прямо на парту.

— Знаешь, у меня плохое предчувствие, — признался Алекс. — Что-то сегодня случится на последнем испытании.

— Что может быть хуже Хвостороги и разозлённых гриндилоу? — с лёгким смешком спросил Гарри.

— Не знаю, — Алекс нервно дёрнул плечами. — Нет, тут другое. Не знаю, как объяснить, но просто поверь. Трелони говорит, что у моей матери были выдающиеся способности в области прорицания, и мне могли передаться её способности, пусть и в приглушённом виде.

— Может, ты просто устал? — хмуро поинтересовался Гарри.

Пусть Алекс и был соперником, но всё ещё оставался его другом.

— Да, возможно. Но я всё равно хочу перестраховаться, — Алекс начал рыться в сумке, бормоча себе под нос ругательства. — Вот.

Он достал из сумки старинный медальон на потемневшей от времени цепочке. Крышка медальона была украшена рубином и в сумраке была похожа на кровь.

— Я хочу, чтобы он был у тебя, — хрипло произнёс Алекс. — Это семейная реликвия, но отец позволил мне распоряжаться ей по своему усмотрению. Пусть он напоминает тебе обо мне…

— Ты так говоришь, будто готовишься к собственной казни! — Гарри соскочил с парты и встал перед Алексом, чтобы заглянуть тому в глаза.

— Я готовлюсь к худшему исходу, — тихо ответил Алекс, не смотря на Гарри. — Возьми его.

— Вот вернёшься с испытания и отдашь. И точка.

— Гарри! — в голосе Алекса прорезалось отчаяние, и на миг Гарри показалось, что слизеринец сейчас расплачется. — Прошу! Гермиона уже взяла свой подарок. Я думал, уговорить её будет сложнее, чем тебя, но ошибся. Пожалуйста. Возьми его. Считай меня идиотом и глупцом, но я верю, что так у меня будет больше шансов вернуться живым. Сделай это для меня. Мы же друзья, в конце концов.

Друзья…

— Хорошо, — кивнул Гарри, хотя не желал брать медальон.

Если он возьмёт, это будет означать, что он верит в возможную смерть Алекса. А он не желал даже думать об этом. Ведь не может всё так плохо закончиться?

— Спасибо, — слабо улыбнулся Алекс. — Мне пора, всех чемпионов собирают в кабинете Дамблдора. Прощай, Гарри. Я был рад быть твоим другом, — он тоже слез с парты и протянул руку Гарри.

— До встречи, Алекс. Я рад, что мы друзья, — Гарри пожал холодные пальцы Алекса.

Пожалуйста, пусть всё будет хорошо!

* * *

Десятки карет медленно катились в сторону Хогсмида, отвозя учеников на последнее испытания. Гарри, сидящий рядом с Роном, крутил в руках медальон. Крышка никак не желала открываться, и Гарри решил после испытания спросить у Алекса, как его открыть. Он уже знал, что положит внутрь: фотографию Гермионы и маленький локон её волос. Банально и глупо, но Гарри не было дело до того, кто и что о нём подумает.

На пальце Гермионы он заметил перстень с таким же камнем, что и на медальоне. Массивный, он казался слишком крупным для девичьей руки, но стоило его надеть, как он уменьшился в размере, идеально сев на безымянном пальце. Будто Гермиона обручилась…

Гарри отогнал неприятную мысль. Что за глупости? Гермиона, конечно же, не согласится на подобное в пятнадцать лет. Даже с Алексом.

Карета мягко остановилась и ребята увидели перед собой трибуны и огромный лабиринт из кустов, достигающих в высоту двух метров.

— Ничего себе, — задрав голову, произнёс Рон. — Только не говорите, что нам опять придётся сидеть чёрт знает сколько времени на трибунах, пока чемпионы будут бродить по этому лабиринту.

— Не хочу тебя расстраивать, Рон, но похоже так и есть, — пожала плечами Гермиона. — Так и знала, что надо взять с собой книгу. Неужели обязательно было нас всех сюда гнать, если мы не можем никак следить за происходящим?

— А как же поддержка чемпиона? — поинтересовался Невилл. — Даже ради Алекса не готова посидеть тут пару часов?

— Это нерационально, — покачала головой Гермиона.

— Слушай, ну так нельзя! — Рон недовольно скривил губы. — Алекс вроде как твой друг, если не больше. Уж не знаю, что там между вами, но, думаю, потратить на него несколько часов своей жизни можно. К тому же, испытание не началось, а ты уже выказываешь недовольство.

Гермиона зло прищурилась. Невилл испуганно втянул голову в плечи, а Рон, напротив, вскинул голову и выпрямился, полностью уверенный в своей правоте.

— Давайте займём места. Может, с трибун будет что-нибудь видно? — встрял Гарри. Интуиция подсказывала, что дело идёт к очередной ссоре на ровном месте, а этого совершенно не хотелось.

Гермиона фыркнула и почти бегом направилась к трибунам.

Перед входом в лабиринт уже стояли директора школа и чемпионы. Флёр внимательно слушала мадам Максим, которой пришлось согнуться чуть ли не вдвое, чтобы её губы оказались на уровне уха девушки, Крам хмуро смотрел в землю и, казалось, хотел оказаться подальше отсюда, а Алекс, скрестив руки на груди, сканировал трибуны взглядом. Когда он посмотрел в их сторону, Гарри помахал, привлекая внимание, и Алекс слабо улыбнулся.

— Наступил момент, которого мы все ждали! — голос Дамблдора оглушил, и Гарри поморщился. — Последнее испытание начнётся с минуты на минуту, и у наших чемпионов появится возможность в последний раз проявить себя и защитить честь своей школы. Сегодня им предстоит найти Кубок Огня в лабиринте, в котором, конечно же, не так безопасно, как может показаться на первый взгляд. Спешу всех успокоить: авроры будут дежурить как снаружи, так и внутри лабиринта и в случае опасности сразу же придут на помощь участникам. Если по какой-то причине кто-то нуждается в досрочном окончании испытания, ему следует выпустить в небо сноп красных искр и ждать, когда за ним придут. Тот, кто найдёт Кубок первым, при прикосновении к нему окажется здесь, а остальных выведут авроры. Желаю удачи! И пусть победит достойнейший!

Трибуны взорвались аплодисментами и криками, а чемпионы, бросив прощальный взгляд, вступили в сумрак лабиринта.

Гермиона оказалась права, и следующие полтора часа все присутствующие просто сидели на трибунах. Даже с самых верхних рядов невозможно было разглядеть, что творится внутри лабиринта, и многие, спустившись с трибун, расположились на молодой траве, расстелив мантии.

Гарри и Гермиона тихо обсуждали планы на ближайшую неделю: между подготовкой к экзаменами необходимо было втиснуть последние эксперименты с зельем. Оба были уверена, что экзамены не будут для них непосильной задачей, но Гермиона в свойственной ей манере нервничала и переживала, считая, что непременно всё позабудет, стоит взять в руки билет с вопросами. О том, что будет после экзаменов, они не заикались, хотя Гарри сгорал от желания позвать Гермиону к себе на всё лето.

Грудь резко обожгло холодом, и, вскрикнув, Гарри вытащил из-за ворота медальон, который заметно нагрелся.

— Гарри? — удивлённо воскликнула Гермиона, с ужасом глядя на раскалённое украшение.

— Снимай кольцо! — закричал Гарри, и в ту же секунду мир перед ним схлопнулся.

* * *

Он больно приземлился на землю и тихо застонал от боли в копчике.

— Чёрт!

Медальон остыл и теперь вновь был обычным украшением. С трудом поднявшись на ноги, Гарри огляделся. Он стоял посреди заброшенного кладбища. Покосившиеся кресты и разрушенные памятники наводили на мысль, что здесь давно не было посетителей, на могильных плитах, покрытых трещинами, с трудом читались имена и даты, а пожухлая трава, казалось, уже никогда не станет зелёной. Чуть поодаль, на возвышении, высился огромный мрачный особняк, и от него несло тёмной магией. Стало жутко, и Гарри, оглядевшись, попытался понять, куда ему лучше пойти. По хорошему стоило ждать авроров, которые наверняка уже ищут его, ведь исчезновение студента посреди третьего испытания на глазах сотен людей не могло остаться без внимания.

В живот ударило заклинание, и его отбросило к высокой статуе женщины с косой. Раздался треск, от которого зашевелились волосы на затылке, и руки статуи обхватили Гарри, лишая того возможности двигаться.

— Здравствуй, Гарри.

Алекс вышел из темноты и радостно улыбнулся. Школьная форма исчезла, и вместо неё на Алексе была чёрная мантия, волочащаяся за ним по земле, в руках серебряная маска в виде черепа.

— Не поверишь, но Хогвартс в этом году станет победителем, — самодовольно произнёс Алекс, будто не замечая шока на лице Гарри. — Флёр и Крам, конечно, достойные противники, но никто ещё не мог противиться Империусу. Сейчас они бродят по лабиринту, но, думаю, скоро их найдут. Времени мало, но я успею закончить своё дело.

— Какое дело? — прохрипел Гарри, тщетно пытаясь вырваться из хватки статуи.

— Сейчас увидишь.

Алекс взмахнул палочкой, и к ним подплыл большой котёл и связка сучьев. Ещё два взмаха, и под котлом загорелся огонь, а в котле появилась вода.

— Больше десяти лет назад случилась трагедия, которая для моей семьи стала ударом, — Алекс будто читал лекцию по истории. — Мы потеряли нашего повелителя. Мой отец, к счастью, смог вовремя скрыться из страны и залечь на дно, а когда вернулся, никто и подумать не смел, что он как-то связан с повелителем. Но мы ждали и верили. Когда я был на четвёртом курсе, мне дали задание: сблизиться с тобой. Я голову ломал, как это сделать, пока мне под ноги не попалась Гермиона, — он растянул её имя и прикрыл глаза. — Втереться в доверие к глупой маленькой девочке не составило труда, а там я и к тебе подобрался. Повелитель всегда был рядом и мог видеть, что я верен ему, что стремлюсь к его возращению. Но нам пришлось ждать, долго ждать. В этом была моя вина, ведь я позволил тебе спуститься в Тайную комнату. И мне не следовало доверять Снейпу. Ведь я пошёл за ним, думая, что он поможет мне и повелителю, но он почему-то встал на твою сторону. Но ничего, повелитель покарает его, когда придёт время.

Алекс подошёл к котлу и кинул в кипящую воду горсть серого порошка.

— Ты предатель! — Гарри не сразу понял, что дикий крик, полный боли и отчаяния, принадлежит ему.

— О, так мы с тобой теперь по фамилиям будет обращаться друг к другу?⁽¹⁾ — издевательски произнёс Алекс. — Как же так, Гарри?

Гарри завыл и забился ещё сильнее, но хватка статуи стала только крепче.

— Не сопротивляйся неизбежному, — посоветовал Алекс подходя ближе. — Ты уже ничего не сможешь исправить. Я рад, что ты взял мой подарок, — он скользнул пальцами по шее Гарри и вытащил медальон. — Иначе было бы сложно забрать тебя из Хогвартса. Хотя на этот случай у меня был запасной план. Более рискованный, но тоже рабочий.

— Что тебе нужно? Убьёшь меня? Это не удалось даже твоему повелителю, — презрительно выплюнул Гарри. — Думаешь, сможешь справиться?

Алекс рассмеялся, откинув голову.

— Ты просто чудо, Гарри. Если бы не обстоятельства, мы бы были отличными друзьями. Убивать тебя я не стану. Мне просто нужна твоя кровь.

Он достал из рукава тонкий кинжал и, разодрав рукав, провёл лезвием по коже. Руку тотчас же обожгло болью, и Гарри зашипел.

— Тише, тише, — ласково пропел Алекс. — Это всего лишь царапинка.

Набрав в склянку немного крови, он вернулся к котлу. Только теперь Гарри заметил тёмный свёрток, что лежал в тени одного из надгробий, и когда Алекс взял его на руки, Гарри с трудом сдержал крик ужаса. На него смотрела существо, едва превышающее по размерам младенца. Но руки и ноги у него были тонкими и длинными, а голова… Лысый череп, покрытый паутиной вен, нос отсутствовал, и вместо него были лишь две тонкие щели, бескровные губы кривились в злой усмешке, а красные глаза, казалось, прожигали его насквозь.

— Повелитель, — почтительно произнёс Алекс и осторожно опустил существо в котёл.

Раздался протяжный вой и в воздухе запахло варёным мясом. К горлу подступила тошнота, и Гарри пожалел, что не может зажать нос.

— Дарю, повелитель, тебе кровь врага твоего, — размеренно протянул Алекс и вылил в котёл кровь Гарри.

Затем навёл палочку на могилу, что располагалась слева от Гарри, и из-под земли раздался треск, будто кто-то ломал гниющие доски. Земля взрыхлилась, и на воздух поднялась кость, поплывшая тут же к котлу.

— Дарю тебе кость отца твоего, — чуть громче произнёс Алекс.

Зелье стало ядовито-зелёным, оно взбурлило, и капли его упали на траву, которая тут же стало чёрной.

— И дарю тебе плоть слуги твоего, — спокойно произнёс Алекс.

Он вытянул левую руку над котлом, а в правой крепко сжал кинжал. Гарри не сразу понял, что сейчас произойдёт, потому успел заметить, как тонкое лезвие впилось в запястье Алекса. Кровь фонтаном хлынула из пореза, заляпав побледневшее лицо Алекса. Он будто не чувствовал боли и продолжал пилить свою руку, пока кисть не повисла на тонком лоскутке кожи.

— Гарри! — позвал Алекс зажмурившегося парня. — Ну же, взгляни! Такое нельзя пропустить!

Гарри замотал головой, но тут же прилетевшее в лицо заклинание разомкнуло его веки, не позволяя даже моргнуть. Алекс хищно улыбнулся и перерезал кожу. Кисть упала в котёл, и Алекс отступил на шаг назад. В небо взмыл столб зелёного дыма, и в нём смутно угадывалась фигура: с непропорционально длинными руками и ногами, тощим туловищем и лысым черепом.

Алекс прокричал витиеватое словосочетание, и котёл взорвался, разбрызгивая зелье во все стороны.

Шрам обожгло болью, и Гарри закричал, закинув голову. Сквозь пелену он видел, как по земле ступает убийца его родителей. Его голое тело вызывало омерзение, и даже сквозь боль Гарри подумал, что его сейчас вырвет от отвращения. Он видел, как Алекс, встав на колено, протягивает Волан-де-Морту палочку и чёрную мантию, а после целует бледную руку с длинными пальцами, напоминающими лапы паука.

— Алекс, мой мальчик, — шипящий голос резал уши, проникал внутрь и впивался в мозг иглами боли. — Как я рад тебя видеть. Встань! Отныне ты будешь моей правой рукой.

Алекс поднялся. Он был смертельно бледен и покачивался, прижимая к груди покалеченную руку. Из обрубка не останавливаясь текла кровь, пропитывая мантию Алекса и пачкая траву бурыми пятнами.

— Дай мне свою руку, — прошипел Волан-де-Морт. — Ты заслужил награду за свою жертву, и я щедро отблагодарю тебя!

Алекс протянул левую руку, и Волан-де-Морт, проведя по ране, сотворил кисть, отливающую серебром.

— Мой лорд, — почтительно склонив голову, проговорил Алекс. — У меня есть просьба, если позволите.

— Говори, мой мальчик. Но не наглей, — Волан-де-Морт оскалился.

— Я ваш верный последователь и слуга, — медленно проговорил Алекс. — И я прошу вас оказать мне честь и поставить на меня ваш знак, милорд. Клянусь верно служить вам и вашим интересам до самой своей смерти.

Волан-де-Морт запрокинул голову и захохотал.

«Это всё сон, это просто страшный стон» — с ужасом подумал Гарри.

— Алекс, я и не ожидал от тебя иного. Правда, я думал провести обряд в кругу наших друзей, но раз ты сам попросил, то как я могу тебе отказать? Надеюсь, ты меня не разочаруешь, мой дорогой мальчик.

Алекс лишь поклонился и протянул левую руку, закатав рукав мантии. Попытался встать на колени, но Волан-де-Морт мягко остановил его, сжав плечо. Кончик его палочки уткнулся в девственно-чистое предплечье Алекса, и через мгновение Гарри с ужасом увидел, как на белой коже проступает чёрный рисунок.

— Благодарю вас, мой лорд! — с обожанием в голосе проговорил Алекс, смотря на метку. — Клянусь, что вы не пожалеете.

Волан-де-Морт кивнул и наконец обратил внимание на Гарри.

— Так-так-так, мой старый враг, — он изобразил шутливый поклон. — Давно не виделись, Гарри Поттер. В последний раз ты валялся у меня в ногах, крича от пыточного заклинания, и, клянусь, то была чудесная музыка для моих ушей. Но где же Гермиона? — Волан-де-Морт оглянулся на Алекса. — Разве ты не отдал ей кольцо?

— Отдал, мой лорд. И оно было на ней, я это чувствовал, когда заходил в лабиринт. Если она его сняла, когда исчез Гарри…

— Всё ясно, — резко оборвал его Волан-де-Морт.

— Не трогайте Гермиону! — закричал Гарри. Боль была настолько сильной, что он не сразу понял, о чём говорят Алекс и Волан-де-Морт. — Не смейте!

— Не стоит так кричать, Гарри, — покачал головой Алекс. — Мы тебя прекрасно слышим.

— Как мило, — оскалился Тёмный лорд. Он обошёл статую, не отрывая взгляда от Гарри, а потом зло рассмеялся. — Кажется, Алекс, у тебя появился соперник. Разумеется, я бы не позволил тебе жениться на грязнокровке, но развлечься с ней…

— Заткнись! Не смей так говорить про Гермиону! — Гарри дёрнулся вперёд, и статуя жалобно затрещала.

Внутри пылала слепая ярость, готовая вырваться ураганом и снести и кладбище, и особняк, и Волан-де-Морта с чёртовым предателем Алексом.

— Ну-ну, — Тёмный лорд схватил Гарри за подбородок. — Ты не в том положении, чтобы чего-то требовать. Жить тебе осталось от силы две минуты, поэтому не стоит растрачивать этот драгоценный ресурс на пустые угрозы. Хотел бы я убить тебя на глазах у всего магического мира, но неразумно давать тебе лишние часы жизни. Ждать я не намерен.

Больно. Это было больно. Гарри с отчаянием огляделся в надежде, что хоть что-то сможет ему помочь выбраться из этой ситуации. Но вокруг не были ни души, а руки были тесно прижаты к статуе, и не представлялось возможным достать палочку из кармана. Это действительно был конец.

Прикрыв глаза, Гарри перестал дёргаться и глубоко вдохнул. Смерть пугала его, но больше всего он боялся за своих близких. Он представил тётю Петунью, которой сообщат о гибели её племянника. Она потеряет последнее напоминание о сестре, потеряет племянника, которого растила с малых лет. Слёзы заструились по щекам, и Гарри зло мотнул головой. Он не хотел плакать перед своим убийцей, но горечь жгла горло и глаза, зажимала нос, не позволяя нормально вдохнуть. Думать о любимой тёте было больно. Дадли будет убит горем, и Гарри с тоской подумал, что стоило провести Рождественские каникулы дома. Ведь с Роном и Невиллом он и так постоянно видится в школе, а с семьёй от силы три месяца в год. Будь у него возможность, он бы непременно вернулся в прошлое и провёл каждую возможную минуту со своей семьёй. Дядя… Он не такой эмоциональный, как тётя и Дадли, но тоже будет горевать. Они стали его семьёй, его родителями, и умирать, оставлять их в этом мире, где возродился Волан-де-Морт, было больно и безумно страшно. Даже Волан-де-Морт не вызывал в нём настолько сильной паники, как мысль о том, что могут сделать с его семьёй.

Рон и Невилл. Лучшие друзья. Пусть и не сразу, но они стали неотъемлемой частью жизни Гарри. Сколько же они ещё не успели сделать: выиграть кубок школы по квиддичу, напиться на Астрономической башне на седьмом курсе перед выпуском, попасть в десяток весёлых и захватывающих передряг, из которых они непременно выйдёт победителями, устроить друг для друга шикарные мальчишники, поддержать на свадьбах и верными тенями постоять у алтаря, успокаивать в роддоме и пить за рождение детей… Сколько моментов, счастливых, трогательных и грустных, должно было у них произойти. Сколько слёз, улыбок и объятий уже никогда не реализуются…

Гермиона… Нет ничего глупее, чем влюбиться в лучшую подругу. Влюбиться бесповоротно и навеки, просто увидев, как она танцует, как сияют её глаза, как радостно она улыбается. Но он влюбился, и теперь жалел лишь о том, что не попросил у неё прощения за ту ссору. Гарри запрещал себе думать о том, что будет с Гермионой, когда она узнает о его смерти. Нет, нет, нельзя даже на секунду впустить в сознание этот образ, иначе он моментально сломается. А принять смерть он хотел достойно. Он не будет умолять Волан-де-Морта пощадить его, не будет оттягивать неизбежное. Нет. Вместо убитой горем Гермионы перед ним понеслись воспоминания. В каждом Гермиона улыбалась ему, смеялась, касалась его руки, обнимала… Как много было этих моментов, наполняющих сейчас его теплом и спокойствием. Если уж умирать, то умирать с мыслями о любимой девушке.

Гарри улыбнулся дрожащими губами и открыл глаза.

— Давай, Том, — твёрдым голосом произнёс Гарри.

Волан-де-Морт опешил. Даже в шоке он внушал ужас, но Гарри уже не ощущал страха. Если тот воспользуется обычной Авадой, то смерть будет быстрой и безболезненной. Ну а там, по ту сторону… Кто знает, что там будет.

— Мой лорд, — раздался встревоженный голос Алекса. — Девчонка надела кольцо…

— Нет! — Гарри выгнулся и почувствовал, как отламываются руки статуи.

В нескольких метрах раздались хлопки, крики, вспышки заклинаний озарили кладбище, которое даже днём казалось сумрачным.

— Милорд! — отчаянно вскрикнул Алекс и бросился к Волан-де-Морту.

Гарри дёрнулся ещё раз и наконец вырвался из плена стати. Выхватил палочку и навёл на Волан-де-Морта. На языке уже вертелось заклинание, готовое сорваться, рука начала выполнять знакомые движения, но Алекс, подскочив к Волан-де-Морту, схватил того за руку, и оба исчезли с оглушительным треском.

1) Игра слов. На английском «предатель» будет traitor, что созвучно с фамилией Алекса

Вернуться к тексту