Начни сначала. Великая Пуща (гет)

Дни в Ост-ин-Эдиль побежали друг за другом, наполненные неспешными прогулками за город, вдоль гор, и постоянными открытиями, которые приносило знакомство с городом мастеров. В предпоследний день перед отъездом Трандуил всё-таки позволил затянуть себя на рынок и даже заглянул вместе с Аэрин в несколько гномьих лавок. Правда, говорить с хозяевами иначе, чем высокомерно, так и не смог. Наугрим отвечали тем же, нервно оглаживая бороды и красноречиво указывая на двери. Трандуил, впрочем, не заставлял себя долго упрашивать и спешно покидал заваленные поделками и настоящими предметами искусства лавки.

Вылетев из очередной, он едва успел пригнуться, чтобы не стукнуться о низкую притолоку, отскочил от спешащих куда-то эльфов, шагнул в сторону, уступая место скрипящей повозке, заставленной сундуками, и вдруг оказался в небольшой светлой лавке, пахнущей липой и кедром. Стол здесь был всего один, зато какой! Накрытый бледно-голубым шёлком, он занимал всё помещение от одного небольшого окошка до второго. На столе лежали и стояли музыкальные инструменты: лютни, флейты, свирели, рожки и дудочки. Было несколько бубнов и даже пара барабанов. На стене висели скрипки, а в углу стояла огромная арфа. Она тут же привлекла к себе внимание. Корпус её был выполнен из золотого клена, а изящная колонна, покрытая сплошной резьбой, — из светлой ели с золотыми вставками. Навершие колонны венчал резной венец из золотых листьев с жемчужными каплями ягод.

Трандуил оглянулся и, не заметив никого в лавке, подошёл к арфе и осторожно коснулся струн. Нежный звон еле слышно зашелестел по комнатке, и даже свет вокруг стал, казалось, ярче и теплее. Трандуил улыбнулся и нежно погладил инструмент. Когда-то давно он учился играть на арфе, но едва ли его игру можно было сравнить с умениями той, кому пришёлся бы по душе этот подарок.

— Я смотрю, ты знаешь толк в хороших инструментах. — К удивлению и неудовольствию Трандуила из глубины лавки показался коренастый рыжебородый гном и хитро уставился на него. — Или же тебе просто приглянулась дорогая игрушка?

— Я возьму её. Сколько она стоит?

— Если берёшь, чтобы пылилась, лучше оставь, — неожиданно сурово заявил гном. — Этот инструмент создан для игры.

— Я подарю её другу. — Трандуил сам не понял, для чего сказал это гному. — Он умеет играть на нём.

— Или подруге? — хитро сверкнул глазами гном, но тут же примиряюще вскинул руки, заметив, как сверкнули глаза эльфа. — Это не моё дело, ты прав. Куда прикажешь доставить товар?

— Если я попрошу отвезти его в Эрин Гален, — протянул с сомнением Трандуил, — возьмётся ли кто-то за доставку?

— Это по ту сторону Мглистых гор? — и гном замолчал, что-то прикидывая. Потом посмотрел на Трандуила и кивнул. — Доставить-то доставим. Вот только как нас примут? Мы слышали, при дворе короля Орофера не слишком-то любят наугрим.

— Не любят, — не стал скрывать Трандуил. — И тёплого приёма не будет. Доставьте её в Лоринанд, письмо королю Амдиру напишу. А я заберу арфу на обратном пути.

— Вот это разговор, — сразу повеселел гном. Видно было, что отправлять свой караван вглубь Великой Пущи ему не хотелось, но терять выгодный заказ хотелось ещё меньше. — Может, что ещё присмотришь, пока я буду считать, во сколько обойдётся доставка?

— Не думаю, что здесь найдётся ещё что-то способное меня заинтересовать. — Трандуил нехотя качнул головой, но всё-таки пробежался глазами по разложенным инструментам. И тут сердце его пропустило удар. На голубом шёлке небрежно и почти незаметно лежала тонкая чёрная флейта, перехваченная кольцами из тусклого серебра. Но не её простота привлекла Трандуила.

— Откуда это у тебя? — Голос сорвался, в горле мгновенно пересохло.

— О, эта флейта — последняя. Пару лет назад удалось купить у одного эльфа. Он не собирался заезжать в город, я до сих пор не верю удаче, что свела нас на тёмной дороге. Оказалось, он живёт в горах и делает инструменты для местных детей. Представляешь, это — детям эдайн, которые и играть-то толком никогда не научатся.

— А где в горах? — Глаза Трандуила зажглись безумной надеждой. Если бы удалось отыскать следы…

— Не знаю, прости. — Гном равнодушно пожал плечами. — Он не сказал, а я не спросил. Купил у него товар и был таков. О новых встречах мы не договаривались, — опередил он следующий вопрос Трандуила. — Возьмёшь её?

— Обязательно! — Трандуил едва не выхватил у гнома флейту, когда тот осторожно взял её, чтобы упаковать.

Спустя полчаса, довольно улыбаясь, Трандуил ужё шёл к Жемчужному фонтану, бережно неся в руках завёрнутую в плотный чёрный атлас флейту. Аэрин уже ждала там, нервно поглядывая на дорогу.

— Я уже собиралась идти вызволять тебя из подземелий гномов! — облегчённо выдохнула она, бросаясь навстречу. Трандуил сдержанно улыбнулся, слишком поглощенный своими мыслями, чтобы откликнуться на беспокойство эльфийки.

— Что это? — Аэрин наконец заметила сверток в руках Трандуила.

— Подарок из очень далёкого прошлого, — грустно улыбнулся тот.

— От кого? — Аэрин похолодела от внезапной догадки.

— Не важно, — мягко ответил Трандуил и, словно наконец заметил её, нежно провел по щеке ладонью. — Синголло так и не появлялся?

— Нет. — Аэрин вздохнула, старясь выглядеть спокойно. Но мысли навязчиво забились в голове испуганными птицами. — Истимаэль обещала показать ему, как делать браслет.

— Боюсь, как бы он вскоре не завалил нас золотыми обручами, — усмехнулся Трандуил и, перехватив свёрток удобнее, отправился во дворец. Аэрин ничего не оставалось, как последовать за ним, пытаясь прожечь ткань взглядом.

Ночью, оставшись один, Трандуил достал флейту и поднёс её к глазам. Тонкая полоска лунного света скользнула по корпусу и вспыхнула: у тусклого кольца притаился крохотный серебряный дрозд. Трандуил знал, что тот будет там. Он чувствовал. Потому что видел подобные знаки на до боли знакомых инструментах тысячи раз. Порыв ветра налетел внезапно, принеся с собой густой аромат хвойного леса, и терпкого ягодного вина, и сладкой пыльцы, оседавшей на губах. Он принёс с собой запах прошлого. Навсегда утерянного, но не забытого. Трандуил набрал побольше воздуха в грудь и легонько подул, наполняя флейту жизнью. В воздухе полилась незамысловатая мелодия, тонкая, щемящая, пронзительная. Закрыв глаза, он продолжил играть, вкладывая в мелодию всю свою душу, истосковавшуюся по тому, что нельзя вернуть. И с каждым новым звуком ему становилось легче. Будто невидимая рука невесомо легла на плечо и ободряюще сжала.

Мелодия ещё висела в воздухе, заполняя комнату неведомым волшебством. Трандуил медленно провёл ладонью по щеке, с удивлением глядя на блестевшие на кончиков пальцев капли.

— Ты всегда мог вытянуть наружу самое сокровенное, — прошептал он в темноту, и та, согласившись, вздохнула, тихим сквозняком прошуршав по полу и выскользнув из комнаты.

В кузнице было прохладно. В чернильной тьме скрывались потухшие горны, замерли у стен инструменты. Но один горн не спал, ярко полыхая обжигающим пламенем, а рядом трудились две фигуры, то и дело перекидываясь короткими фразами.

— Нет, возьми не так, — терпеливо сказала Истимаэль, неизвестно в который раз

поворачивая кисть Синголло. — Так рука не будет сильно уставать.

— Не представляю, откуда у тебя столько терпения, — пробормотал тот, пытаясь сдуть с лица мокрую прядь, упавшую на глаза. Заметив его попытки, Истимаэль заправила её за ухо и тут же смущённо отвела глаза, возвращаясь к работе.

— Здесь нужно шептать песнь о крепости и принадлежности, — прошептала она, наблюдая, как густеет и расплавляется золотой брусок в форме.

— На квенья? — фыркнул, не сдержавшись, Синголло.

— Да. — Истимаэль кивнула и, прикусив губу, бросила быстрый взгляд на эльфа. — Ты его не знаешь, да? Я спою за тебя.

— Знаю, — тихо ответил он. — Тингол запретил использовать его после того, как узнал про случившееся в Альквалондэ. Но мы учили квенья до запрета.

— О, Ауле, то есть ты понимал всё, что я говорю?! — Истимаэль внезапно покраснела так ярко, что эта новая краснота проступила через прежнюю, появившуюся от близости горящей печи.

— Да. — Синголло самодовольно улыбнулся. — Особенно мне понравилась часть про нахального, но очень красивого синда. Та, когда ты с разговаривала с подругой позавчера…

— Да, я помню, — нервно перебила его Истимаэль и опустила глаза, продолжая терзать нижнюю губу. Желание наконец открыться боролось в ней со стыдом.

Тем временем расплавленная масса надулась большим пузырём, который тихо лопнул, рассыпав вокруг себя брызги. Эльфы, спохватившись, подняли форму и осторожно полили её в другую, длинную и тонкую, которой предстояло стать вычурной резной полосой — заготовкой браслета. Истимаэль тихонько запела, и Синголло, вслушавшись в слова, подхватил следующий куплет. Песнь была старая и смутно знакомая. Что-то подобное он слышал от Нарэлен, но там были слова о мощи и защите, ведь она ковала оружие. Здесь же вплетались слова о крепости, пожелания красоты и просьбы сохранить владельца от бед. С каждым новым куплетом по золотой полосе пробегали светлые искрящиеся сполохи, завиваясь спиралями, вспыхивая и словно впитываясь внутрь металла. Песня росла и крепла, и вот уже оба голоса звучали в полную силу, а руки тем временем сгибали податливый металл в причудливый браслет. Достигнув своей высшей точки, песня резко оборвалась, и эльфы замерли, тяжело дыша, глядя на полученное украшение.

— Вот ты и сделал свою первую драгоценность, — прервала затянувшееся молчание Истимаэль. Синголло не ответил, не сводя глаз с начинавшего остывать браслета. С каждой минутой он всё больше походил на обычную вещь. Внезапно его охватило чувство, что и его встреча с Истимаэль может так же, ярко вспыхнув, очень быстро остыть, оставив в памяти воспоминания. И он не хотел, чтобы так произошло.

Отпустив из рук тяжелые щипцы, он накрыл руки эльфийки своими ладонями и заставил поднять на него глаза.

— Ты — единственная драгоценность, которую я хотел бы когда-либо держать в руках. — Он говорил еле слышно, но каждое слово громким эхом отдавалось в груди Истимаэль. — И я не могу представить тот день, когда придётся тебя оставить.

— Так не оставляй, — прошептала Истимаэль и замерла, ожидая его ответа. Синголло молчал, не выпуская её рук, и смотрел жадно, испытующе.

— А ты поедешь со мной? — решился он.

— Поеду, — тихо ответила Истимаэль. — Только… не сразу. Не сейчас. Мне нужно время. Чтобы собраться, чтобы довести до конца все дела, чтобы… — Но Синголло уже не слушал.

Подхватив её на руки, он закружил эльфийку по темной кузнице, радостно хохоча и шепча ей в волосы путаные признания. Истимаэль сдалась, оборвала себя на полуслове и звонко рассмеялась в ответ.

— Значит, ты согласна стать моей женой? — отдышавшись и опустив наконец эльфийку на пол, спросил Синголло.

— Согласна. — Истимаэль склонила голову и замерла, принимая первый в жизни настоящий поцелуй.

С Келебримбором удалось встретиться ещё один раз. Трандуил и Амрот договорились с Владыкой Ост-ин-Эдиля, что он прибудет в Митлонд через три недели и вместе с владыками Гил-Гэладом, Кирданом и Келеборном они обсудят и союз, и появление орков. Синдар уезжали из города мастеров довольные, снарядив целый караван подарков домой. Его вызвались — за немаленькую по меркам эльфов, но очень скромную по меркам гномов, плату — перевезти через Морию гномы. Синголло ехал рядом с Трандуилом, не оглядываясь, радостно щурясь на солнце. С невестой он попрощался ещё на рассвете, договорившись слать друг другу вести при первой же возможности.

— Когда свадьба? — спросил Трандуил, заметив тонкий серебряный ободок на пальце друга.

— Ещё не решили, — пожал плечами Синголло. — У неё полно дел в городе. Я даже не стал дослушивать до конца списка. Но как только она с ними разберётся, сразу приедет в Эрин Гален. Не знаю, сколько времени это займёт.

— Я ждал Нарэлен больше трёхсот лет, — ухмыльнулся Трандуил. — Не могу сказать, что они пролетели, как один день.

— Ты не знал даже, жива ли она, — рассудительно заметил Синголло. — Я же знаю, что моя невеста всё своё время будет просиживать в кузницах или за свитками. Она хочет достичь умения мастеров Гондолина и научиться изготавливать украшения, способные придавать сил своим владельцам.

— Ты имеешь в виду, надел ожерелье или брошь и она увеличивает твои силы? — заинтересованно подался вперёд Трандуил, облокачиваясь на луку седла.

— Вроде того, — пожал плечами Синголло. — Я не особо понял, — признал он. — Вроде бы несколько мастеров, и Келебримбор в том числе, давно бьются над этими загадками. Ведь Элессар был создан в Гондолине. Помнишь, какой силой он обладал?

— Помню. — Трандуил задумчиво кивнул. Да, возможность заполучить себе драгоценность, способную защитить Эрин Гален, была очень заманчивой. — Сильмариллы тоже были созданы эльфами, — нахмурившись, добавил он.

— Но Элессар не нёс в себе свет Древ, — возразил Синголло. — Он был другим. И не был проклят.

— Не знаю. С некоторых пор к камням, несущим в себе силу, я отношусь настороженно.

— Это не обязательно должен быть камень. Может быть и браслет. Или кольцо. Или ожерелье…

— Наугламир, — в тон ему сказал Трандуил.

— Да ну тебя! — Синголло насупился. — Я говорю тебе о том, что в Ост-ин-Эдиль пытаются возродить утерянное мастерство, то, что действительно может принести пользу и оградить наши королевства от зла. А ты вспоминаешь о самых чёрных страницах истории.

— Нашей истории, — мрачно поправил его Трандуил. — Истории, вершившейся у нас на глазах… Но ты прав. Не надо во всём видеть плохое. Возможно, создание подобных сильных оберегов — это то, что нужно нам сейчас, когда начинает разрастаться Зло…

— Ты тоже чувствуешь это? — Синголло вздохнул. — Не знаю, откуда это ощущение, но стоило нам пересечь Мглистые горы, и будто тень опустилась на плечи.

— Ощущение совсем смутное, на грани восприятия, но оно есть.

— Думаешь, это связано с Морготом?

— Нет, тот Враг больше не вернётся. Но у него наверняка осталось немало приспешников…

— Почти тысячу лет мы не знаем войн. — Синголло прищурился, глядя на зелёную равнину перед собой. — Хотелось бы верить, что следующая тысяча пройдёт не менее спокойно.

— А за ней ещё одна, и ещё, — со смехом поддержал друга Трандуил. — Войны больше не будет, — повторил он еле слышно, больше для себя, чем для Синголло.

Они пересекали Эриадор несколько дней. Необъятные поля, пролески, пронизанные солнечным светом, звонкие ручьи и полноводные реки — край перед ними лежал прекрасный и пустынный. Несколько раз попадались небольшие деревушки, чаще всего стоявшие неподалёку от бродов или перекрёстков. Эдайн дружелюбно встречали эльфов, с радостью предоставляя кров и пищу взамен на волшебные истории и легенды о Давних Днях. Весна подходила к концу, отцвели деревья, ночи стали тёплыми, а дни — жаркими. Синдар не спешили, нандор же и вовсе радовались каждому новому дню, дарившему новые впечатления. Мало кто из них покидал Пущу, и это путешествие стало настоящим приключением для лесных эльфов.

— Если мы и дальше будем ехать так медленно, можем не успеть к турниру, — сказал как-то вечером Трандуил, когда они остановились в очередной деревне. Солнце неспешно садилось, скрываясь за невысокими, крытыми соломой крышами. Длинные чёрные тени ложились на землю. Где-то слышалась песня — это Амрот собрал вокруг себя эдайн и запел «Лэ о Лютиэн».

— Сколько нам ещё добираться до Линдона? — прищурившись на оранжевые лучи, спросил Синголло.

— Думаю, пару дней, не больше. — Трандуил посмотрел на юг, туда, где уже угадывались серые очертания горных кряжей.

— Тогда что переживаешь? По Ороферу соскучился?

— Хотел поучаствовать в этом году, — лениво протянул Трандуил.

— Ты? — Синголло удивлённо уставился на друга. — Уж не в стрельбе ли из лука?!

— Ну уж нет, позориться я не собираюсь! Хочу поучаствовать в бою на мечах.

— Ты заранее лишаешь шанса любого, кто будет участвовать.

— Если удастся уговорить кого-то из жителей Линдона пригласить, будет весело. — Трандуил хитро сверкнул глазами.

— Ты жесток, — ухмыльнулся Синголло, поворачиваясь к потемневшей равнине.

— Я беспокоюсь о том, чтобы подданным было весело. — Серьёзно проговорил Трандуил, но не удержался и прыснул от смеха.