Дети революции (гет)

Пляж города выделялся многочисленными островками света, на фоне которых плясали тени людей и фавнов, собравшихся у костров. Студенты и взрослые, состоявшиеся охотники собирались группами, переговариваясь, шутя и споря. Несколько одиночек отдыхали чуть дальше, за пределами светового круга, но всё ещё достаточно близко для того, чтобы слышать разговоры.

На кострах шипели и плевались жиром свежепойманные рыбы — сегодняшний улов, проданный втридорога, многие из гостей держали в руках кокосы, полные освежающего сока или просто бутыли и фляги с колодезной водой. Несколько курили, выпуская в небо кольца дыма, едва заметного в вечерней полутьме.

Кали остановилась, внимательно рассматривая собравшихся перед ней охотников, кивнула самой себе и направилась к одному из них.

— Что я думаю об Адаме? — Кроу Бранвенн, охотник с худощавым лицом и тёмными, с проблеском ранней седины волосами, взмахнул рукой с зажатой в ней флягой и откинулся на кресло. Он сидел в отдалении ото всех — от студентов, от директора Озпина, Глинды Гудвич и своего друга — те занимали столик одного из кафе на пирсе и были увлечены беседой.

— Что я думаю об Адаме... — Повторил Кроу, прищуривая глаза, и вглядываясь в океанскую гладь.

— Парень не любит компромиссов, — наконец, сказал он после доброй минуты молчания, — я уже говорил это, но его характер — ненавидеть, так до гроба. Любить, так всем сердцем. Впрочем, с этим вы уже сталкивались — с его идеей-фикс о Белом Клыке.

Кали нахмурилась, подбирая нужные слова.

— Это не было идеей о Белом Клыке, — она покачала головой. Охотник приподнял бровь и она продолжила, — Адам... Он пострадал от рук людей — от корпорации Шни. Он редко говорил об этом, но было ясно, что это было чем-то ужасным. Отвратительным. И это оставило след. Он много говорил о мести людям, о том, чтобы восстановить справедливость — и сначала, это казалось правдивым. Но позже...

Кали замолкла, хмуря брови.

— Позже, мне начало казаться, что каждый раз, когда он говорил о фавнах, он в первую очередь говорил о себе. О том, чтобы сначала отомстить за то, что сделали с ним, а уже затем, с другими. И это... Я и Гира, мы боялись узнать, чем он был готов пожертвовать ради своей мести. Верными решениями? Жизнями своих бойцов? Жизнью...

Она снова прервалась, в этот раз рефлекторно поджимая губы, словно боясь, что слова вырвутся наружу.

— Понял о чём вы, — Кроу согласно кивнул, постукивая каблуком по дереву пирса, — в день, когда он впервые поцапался с Фолл, Клык здорово спустил его с небес на землю. После того, как Адель его подобрала, а мои племяшки решили познакомиться поближе... Сложно вынашивать планы о мести людям, сражаясь с ними бок-о-бок. Потом, всё по наклонной прошло. Он потерял смысл — свою идею, с которой носился как с писаной торбой и уцепился за ближайшее, что нашёл.

Кали непонимающе нахмурилась. Кроу коротко хохотнул, указывая рукой на двух девушек, уходящих от костра, в сторону громады дредноута. Одна — подруга Блейк, с гривой светлых, волнистых волос до самой талии, другая — в алом плаще и с короткой стрижкой.

— Эти двое никак не смогли усвоить, что дружба с террористами и революционерами — херня, а не идея. И всё. После всего того дерьма, что кинула на них Синдер Фолл — дракон, война среди Клыка, всё прочее... Теперь, он крепко к ним привязан. Как и к вашей дочери, но об этом речь не идёт.

— Адам и две человеческие девушки? — уточнила Кали, приподнимая бровь, — мне тяжело в это поверить. Насколько сильна эта привязанность?

— Он считает их семьёй, — Кроу хмыкнул, делая глоток из фляги, — и с полной серьёзностью. С одной стороны — хорошо. Он следует их морали, как за путеводной звездой. Готов положить жизнь на защиту. Но... С другой стороны — нас тоже было четверо. Команда Старк, выпуск шестьдесят пятого года. Одна из нас — мертва. Другая... Честно говоря, не знаю что хуже. И если с ними это тоже произойдёт...

Охотник проводил взглядом своих племянниц и тяжело вздохнул, делая ещё один глоток из фляжки.

— Если это произойдёт, не сломает ли его ещё раз?

* * *

— Нет, я был прекрасно осведомлён о том, кто такой Адам Таурус и чем он знаменит, — директор Озпин рассеяно постукивал тростью по полу, игнорируя раздражённый взгляд своей заместительницы, — в конце концов, это часть моей работы — охотники всегда сотрудничали с полицией.

— И вы всё равно допустили его до своих учениц, — Кали поправила юбку, садясь на соседнее кресло. Глинда Гудвич, сидящая по правую руку от неё с интересом обернулась на директора и поправила очки.

— Верно, — признал Озпин, невозмутимо постукивая по полу тростью.

— Многие на вашем месте решили бы арестовать его — список преступлений Адама довольно велик.

— Возможно, — согласился с ней Озпин. Его трость внезапно окуталась едва заметным фиолетовым сиянием и словно бы прилипла к полу, не сдвигаясь ни на миллиметр. Он прищурился, бросая недовольный взгляд в сторону своей заместительницы, но затем пожал плечами, опираясь на неподвижную трость двумя руками.

— Было ли это простым решением? Да. Адам Таурус, при всех его талантах, не ровня мне или Глинде. Но было ли это верным решением? Нет. В то время, Фолл собирала силы и агентов. Это была угроза, которой можно было противостоять лишь объединённым фронтом. Арестуй я его и мы бы лишились поддержки вашей дочери, а вместе с этим и её команды. Мы бы лишились поддержки Коко Адель и её товарищей. Мы бы лишились возможного рычага влияния на Белый Клык. Фолл попыталась бы воспользоваться этим — в лучшем случае, для пропаганды среди рядов Клыка. В худшем — она могла предложить ему свободу в обмен на лояльность.

— Вы принимали решения с позиции политика, — уточнила Кали, не скрывая ноты разочарования в тоне.

— Частично, — признал Озпин, — частично нет. За свою жизнь я совершил множество ошибок. Тяжёлых, грубых ошибок, цена за которые измерялась в жизнях как людей, так и фавнов. Так же, как и Адам. И я не верю, что их можно искупить — даже исправить, сидя в железной клетке.

— Не говори мне, Озпин, — Глинда раздражённо скривилась, — что ты принял решение, основываясь на одной лишь ностальгии. Это было бы бездумным риском!

— Такой ли это риск, если тебе известны все ставки? — с улыбкой парировал директор. Тайянг Сяо Лун, всё это время сидящий рядом с ним, громко рассмеялся, а Глинда раздражённо хмыкнула. Фиолетовое сияние исчезло и трость в руках директора заметно дрогнула, чуть не вырываясь из его хватки.

— А что же вы? — спросила Кали, обращаясь к спутникам директора.

Глинда Гудвич на мгновение задумалась.

— У него есть потенциал, — коротко ответила она, — к хорошему или плохому — посмотрим.

Кали перевела взгляд на Тайянга. Тот лишь повёл руками.

— Я воздержусь. Во-первых, с Адамом я встретился только после того, как он отлёживался после боя с Синдер — а это, если судить по вашим словам, уже совсем другой фавн. Второе — я не люблю обсуждать разумных у них за спиной.

— Это не помешало тебе выслушать наши мнения, — Глинда тонко улыбнулась. Тайянг раздражённо вздохнул.

— При всём моём уважении — я слишком стар для того, чтобы затыкать уши.

* * *

— Честно говоря, — вытянувшая голые пятки к костру Мику нахмурилась, шевеля перьями на голове. Её сестра хихикнула и протянула руку, вытягивая из причёски девушки выпавшее перо.

— Честно говоря, — повторила она, — для меня, Кали, это такой же шок. В смысле, я свалила от всех них за пару лет до того, как мы снова встретились и тогда было совсем невесело. В смысле, Адам извергал из себя эту пафосную лабуду про наше дело, большая часть смотрела ему в рот, меньшая — делала вид что смотрит. В общем, не моя атмосфера совсем.

Она шмыгнула носом, шевеля пальцами ног. Два её тяжёлых ботинка лежали на боку рядом, так, чтобы жар костра высушивал их изнутри.

— Ну так вот, два года я живу сама по себе — подобрала ребятушек, довольна жизнью и вот на меня вываливается Олби, тащит за собой Фила и требует соединить с Адамом. Ну ладно, мне не сложно. Я их соединяю. Первое что вижу — грёбанную Вайсс Шни. Стоят себе рядышком, разве что за ручки не держатся — и слава богу что не держатся, к слову. Такого я бы не пережила. В общем, за это время что-то...

— Кто-то.

— Да, Неон. Кто-то вправил ему мозги. Кто и как — тут уж я не помощник, в слухах копаться уже неохота. Странно для фавна моей профессии, но тут есть линия между полезной инфой и грязным бельём. А в целом — сейчас он всё равно не ангелочек, да. Но знаешь, Кали — если бы он был таким с самого начала, мне не пришлось бы никуда убегать.

* * *

— Интересный вопрос, — наёмник с искусственным глазом, тускло светящимся в темноте, потёр подбородок протезом руки, — интересный вопрос требует не менее интересного ответа — как думаешь, Сиф?

— Я думаю: заткнись и отвечай на вопрос, — ответила рыжеволосая девушка, подбрасывая ногой пустую скорлупу от кокоса. Фил — наёмник, развернулся к ней, расслабленно ухмыляясь.

— Так мне заткнуться — или отвечать?

Девушка нахмурилась, пинком отправляя скорлупу ему в грудь. Фил подставил металлическую руку и кокос с глухим стуком отскочил, падая в песок.

— Ладно, ладно, — он пожал плечами и повернулся лицом к Кали, терпеливо ждущей ответа.

— На самом деле, — начал Фил, потирая пальцы протеза, — я несколько противоречив в своих мнениях. Как человеку циничному — иные в нашем деле редко живут так долго, мне все его замашки не нравятся. В смысле...

Он прервался, хмурясь и описывая круги ладонью.

— В смысле, мы все знаем, что бывает с юными идеалистами, решившими что мир — это старая сказка. Ну, такая где зло обязательно победят, отважный рыцарь повергнет дракона и спасёт прекрасную леди. Затем они, конечно, вместе уедут в закат и будут жить долго и счастливо. Так вот — парень ведёт себя именно так. Да...

Фил прервался снова и недовольно скривился, потирая висок.

— Мир таких обычно ломает. Но вот в чём проблема — за всё время их приключений, они не особо-то сломались. Наоборот — это мир начинает прогибаться... Просто посмотрите по сторонам!

Он махнул рукой в воздухе, указывая на многочисленных студентов и охотников, собравшихся на пляже. На смех и гул разговоров, на звуки музыки и стук невесть откуда вытащенного пляжного мяча. Собравшиеся со всех уголков мира люди и фавны, объединённые единой целью.

— Мир начинает прогибаться, — повторил Фил, — и как человеку практичному, мне страшно за этот мир. Но как археологу и историку — мне крайне интересно — что же будет дальше?

Кали согласно кивнула, принимая его точку зрения. Ответы его соратников — рыжеволосой девушки по имени Сиф и воительницы с фиолетовыми волосами, оказались куда менее подробными.

— У девчонок есть голова на плечах, — сказала Сиф, говоря о спутницах Адама, — хорошо, что он их слушает.

Геката, недовольная её просьбой, подняла голову, откладывая в сторону точильный камень и лишь коротко бросила:

— Неплохо сражается.

Она тут же вернувшись к своему ксифосу, продолжая проводить точилом по острому лезвию.

Аврелий — фавн, которого она знала уже много лет, скрывался в тенях рядом с своими новыми спутниками. Он всегда был таким — молча наблюдал за чужим торжеством, не принимая участия, не привлекая внимания. Пару раз, в годы их молодости, Кали вытаскивала тогда ещё статного, широкоплечего воина в танцевальный круг, ведя свою жертву по танцевальным па, под гулкий и раскатистый смех Гиры.

Он выслушал её, не скрывая едва заметную улыбку — радость от встречи со старой подругой. Придя к решению, Аврелий по-птичьи наклонил голову на бок и произнёс:

— Совершил ошибки. Исправил ошибки.

Простая фраза, которую легко было расшифровать — по едва заметным изменениям тона, по позе и выбору слов. Аврелий не одобрял того, чем стал Белый Клык, в особенности — действия самого Адама. Однако же, он был уверен в том, что Адам — уже не тот фавн, что они знали.

Некоторое время они сидели вместе, тихо переговариваясь за шумом толпы. Кали рассказывала о жизни в Менаджери, об их победах и поражениях, быть может совсем незначительных для большого мира, но всё же важных для их закрытого острова. Аврелий молча слушал, изредка вставляя короткие фразы или вовсе, давал ей знать о своём мнении скупыми, но выразительными жестами.

После долгих минут разговора, Кали поднялась с каменной скамьи, привычно отряхивая юбку, прощаясь со старым другом коротким кивком и направилась в сторону студентов.

* * *

У костра собралось восемь разумных — семь человек, один фавн. Две команды охотников, общавшихся с Адамом сразу после их прибытия. Первая команда — четвёрка юношей, каждый — красив по своему. Их лидер — фавн в белой рубашке и простых джинсах, заразительно смеялся среди собравшихся вокруг друзей. Лидер другой команды — светловолосый юноша с щитом и в лёгком доспехе — наоборот, предпочитал тихо наблюдать за остальными, сидя в окружении своей команды. Девушка с ярко-рыжими, коротко подстриженными волосами поощряюще выкрикивала, подбадривая шутящего фавна. Юноша рядом с ней, одетый в традиционный мистральский костюм наблюдал за своей подругой с тихой улыбкой. Ещё одна девушка, облачённая в доспех цвета бронзы, сидела рядом с лидером, положив голову ему на плечо.

Кали подошла к этой команде первой, не желая лишать парней шанса покрасоваться перед друг другом — и перед собравшимися девушками.

— Он клёвый парень! — первой ответила девушка с короткой стрижкой, — ребята, помните как они тогда подожгли того гигантского дракона? Проклятье, я то уж думала, что он долетит до нас, а эта тварь сначала вспыхнула, а потом свалилась! Я была бы разочарована, если бы Фокс не рассказал бы мне о том, как его прикончили! Значит так, после того как он приземлился...

— Нора...

— Нора, ты отвлекаешься.

Юноши заговорили практически одновременно и с усмешкой переглянулись друг с другом. Девушка пожала плечами и недовольно нахохлилась.

— Я не знаком с ним близко, — начал темноволосый юноша, прикрыв глаза и откидываясь назад, на ствол пальмы, лежащий на песке, — но из того, что я могу сказать. В самом начале, после того, как Фолл сделала свой шаг, он не осознавал своих ошибок. Не хочу оскорблять, но в те времена Адам был похож на ребёнка — знающего, что он сделал что-то не так, но не понимающего что именно. Возможно, идеи убийства — персонала Шни, людей в целом, не вызывали у него никакой...

Он замялся, подбирая слова, не обращая внимания на заинтересованные взгляды членов своей команды.

— Никакого отторжения. Большинство из нас понимает, что убийство это плохо. Иногда необходимо, но не то, чем стоит гордиться. Не та цель, к которой следует идти. Он же был лишён этого понимания, этой морали. Было ли это болезнью ума или деформацией под тяжестью обстоятельств — не знаю. Общение... Нет. Связи с командой RWBY дали ему это понимание. Я этому рад.

Он огляделся, поворачиваясь к своим товарищам и приподнял бровь.

— Вы удивлены?

— Ну, — их лидер смущённо кашлянул, — Рен, ты прямо...

— Я думаю, никто из нас не ожидал такого анализа, — договорила до него девушка в доспехе.

Рен пожал плечами.

— Я наблюдал.

Светловолосый юноша ещё раз хмыкнул и прищурился, задумчиво взъерошивая волосы на затылке.

— Я лично не слишком часто с ним общался, мэм, — честно сказал он, — вернее, видимся мы часто, но большая часть этого времени — тренировки. А на них особо не поболтаешь. Но что я могу сказать — у него есть плохие черты характера. Не хочу их перечислять, но они есть.

Сидящая рядом с ним девушка нахмурилась, шёпотом пробормотав:

— Гордость, самоуверенность...

Кали сделала вид, что ничего не услышала.

— Но есть и положительные качества, — продолжил юноша, — он храбр, верен своим близким. Всё же, я бы назвал его хорошим фавном, а не плохим — не думаю, что плохой фавн бросил бы вызов Синдер Фолл. И не думаю, что он смог бы смеяться ей в лицо, будь всё иначе.

— Найти о нём сведения не так сложно, — высказалась чётвёртая девушка, выпрямляясь и оправляя волосы, упавшие на лицо, — что Мистраль, что Вейл — Адам Таурус не скрывался. Список его преступлений велик. Но, он сражается бок о бок с людьми уже около года. С Вайсс Шни и её сестрой. Мне сложно поверить в то, что всё это — какой-то план. Скорее всего, он и вправду изменился к лучшему.

Кали с благодарностью кивнула, прощаясь и направилась к первой группе, чьим лидером был разговорчивый фавн. К её сожалению, они не могли ничего ей сказать — ребята лишь пару раз сражались вместе с Адамом против Синдер Фолл и не могли сказать ничего иного, кроме "Да вроде, хороший парень".

Она направилась в сторону, к массивному атласскому корвету, вокруг которого стояли и сидели на вытащенных на песок ящиках несколько людей и фавнов. Девушка с тёмными очками, та что назвала себя ответственной за снабжение их корабля, тихо беседовала со своей подругой-фавном. Покрытый шрамами юноша сидел рядом, изредка вставляя пару фраз в их разговор. Около него тренировалась фавн с рыбьими жабрами на шее — сжимая в руках меч, она упорно делала выпад за выпадом, взрывая ногами песок.

— Порой, — девушка — Коко Адель, рассеяно провела рукой по поверхности ящика, — мне хотелось подарить ему цветочный горшок. Пусть бы он в нём копался, а не в себе.

Она не обратила внимания на усмешку своего товарища и продолжила:

— Нет, я могла понять Адама — в одну ночь, весь его мир взял и обрушился. Но, это раздражало — смотреть и слушать, как он пытается понять, кто он и что делать теперь. И ладно бы ещё про себя — но он же умудрялся постоянно ныть!

Она скривилась, качая головой, но после секундной паузы пожала плечами.

— Надо сказать, что со временем он всё таки определился. А так, если вы хотите знать, доверяю ли я ему, то мой ответ — да. Для того, чтобы скатиться на старую дорожку, Адам слишком боится всё снова потерять.

Кали с благодарностью склонила голову и обратилась к подруге Коко Адель — девушке, с кроличьими ушами.

— Меня зовут Вельвет, — представилась та, перебирая край своего коричневого комбинезона, — вы так всех кто с ним знаком опрашиваете или что?

Кали нахмурилась, задумчиво прижимая уши к голове.

— Вы видели, как Гира относится к Адаму. Я не скажу, что он полностью не прав — Адам причинил нашей семье немало боли. Но, я всё же хочу знать правду — хотя бы ради нашей дочери.

Вельвет понимающе наклонила голову и переступила с ноги на ногу.

— Ну ладно... Наверно. Мы с Адамом никогда не были особенно близки — уж слишком мы разные. Он — ну не мне об этом рассказывать. А я сносила насмешки молча, даже боялась обратиться за помощью к своей команде...

Кали отметила реакции её товарищей — раздражённую гримасу Коко и тихо хрустнувший край деревянного ящика, сжатого руками рыжеволосого юноши.

— Так вот... — Вельвет ненадолго задумалась, — мы слишком разные и я во многом с ним не согласна. И какая-то часть меня всё равно винит его за то, что Синдер сделала с Ятсухаши — с моим другом. Он погиб, Адам выжил — это нечестно. Но...

Вельвет нахмурилась, оправляя помятый край комбинезона и тяжело вздохнула.

— Но с другой стороны — как бы мы справились, будь это Адам? Без него у нас бы мало что получилось — ни освободить Вайсс, ни защитить Атлас, ни прибыть сюда. Так что... Не думаю, что мы с ним когда-то станем близкими друзьями. Но доверять ему можно. По крайней мере — я так считаю.

Почувствовав, что взгляд Кали обратился на него, рыжеволосый юноша пожал плечами.

— Предположим, что он много что совершил — в прошлом. Сейчас не прошлое. Без обид, но поведение Хан и вашего мужа меня крайне раздражает — как будто фавны не могут меняться. Ладно, если бы он о дружбе, пони и радугах во главе Клыка начал бы заявлять, но теперь — никто из нас не Клык. Так может, им стоило хотя бы прислушаться?

Коко едва слышно кашлянула. Юноша прервался, смущённо потирая волосы.

— Извиняюсь, если обидел — близкая для меня тема, по крайней мере в чём-то.

Кали вздохнула, подавляя желание возразить — она пришла сюда не для споров и не для того, чтобы защищать честь мужа — тот был взрослым мужчиной и мог постоять за себя сам. Хотя — не сказать, чтобы юноша был неправ.

— Хотите узнать больше? — Предложила Коко, поправляя упавшую на глаза прядь волос, — поговорите с командой Руби. Они и остальные — внутри.

Взмахом руки, девушка указала на возвышающуюся позади громаду корабля. Кали направилась внутрь, ступая сначала по песку, а затем по металлу посадочной рампы, поднимаясь внутрь, в центр грузового отсека и минуя стоящий в центре транспортник и низкую, приземистую боевую машину, скрытую брезентом. Она направилась вверх по ступеням, к двери, ведущей к другим отсекам корабля, прошла по коридорам, следуя едва слышному звуку голосов и вышла в пустующее помещение столовой. Занят был только центральный стол, за которым сидели двое — Винтер Шни и рыжеволосая девушка, внимательно слушающая старшую женщину.

— Приоритеты — офицеры, связисты, любой, кто возьмёт на себя руководство. Ни в коем случае не вступать с Фолл в бой в одиночку — даже твоих способностей на это не хватит, Пенни...

Винтер прервалась, подбирая слова.

— Я знаю, что уже говорила, но будь...

— Осторожнее, мэм, — девушка жизнерадостно улыбнулась, — я помню.

— Помнить и следовать указаниям — разные вещи, — возразила ей Винтер. Пенни задорно прищурилась.

— Ну хорошо. Я буду следовать указаниям и буду помнить... Здравствуйте, миссис Белладонна!

Кали вышла из дверного проёма и коротко наклонила голову, приветствуя двух охотниц.

— Миссис Белладонна, — Винтер Шни поднялась на ноги, — чем я могу помочь?

— Мне жаль, что я помешала вашему разговору, — Кали виновато пожала плечами, — но не могли бы ли вы подсказать, где я могу найти команду Руби?

Винтер прищурилась, посмотрев на неё с лёгкой настороженностью.

— Могу ли я поинтересоваться, зачем?

Кали вздохнула, рассеяно проводя рукой по одному из столов.

— Думаю, вы видели реакцию моего мужа на прибытие Адама. У него сформировалась... Весьма твёрдая позиция, но я всё же, хотела бы услышать мнение тех фавнов и людей, кто был знаком с Адамом всё это время.

Винтер склонила голову на бок, несколько секунд размышляя над словами Кали и согласно кивнула головой.

— Могу понять ваше желание. Вы найдёте команду на второй палубе. Возможно, на крыше — я слышала голоса оттуда.

Кали благодарно кивнула и попрощавшись, направилась к коридору, ведущему к лифту.

— Подождите, миссис Белладонна, — выкрикнула ей в спину Пенни, — если вы хотите опросить как можно больше источников, почему бы вам не спросить нас?

Кали развернулась, успев поймать раздражённый взгляд, брошенный Винтер на свою подопечную и поспешно скрыла улыбку.

— Если вас не затруднит.

— Конечно, — обрадованно подтвердила Пенни и тут же умолкла, размышляя над чем-то. Кали терпеливо ждала.

— Адам, — начала Пенни, медленно проговаривая каждое слово. С её лица исчезла беззаботность, сменившаяся на маску сосредоточенности, — я... Он... В общем... Я во многом дружила только с Руби. И мы не особо общались, пусть он и разрешил мне называть себя другом. Но когда Синдер Фолл напала на город...

Она прервалась снова. Кали отметила внимательный взгляд Винтер Шни, обращённый на девушку.

— В общем, — Пенни смущённо улыбнулась, перебирая краешек платья, — я не могу рассказать о том, что он мне сказал. Но, то что он сказал мне тогда — я запомню. Надолго.

Винтер перевела взгляд на Пенни и едва слышно вздохнула, качая головой. В ответ на взгляд Кали, она нахмурилась, но всё же сказала:

— Таурус... Предпочтительнее в качестве союзника, не врага.

— Благодарю, — Кали опустила голову, скрывая улыбку и развернувшись, направилась вдаль по коридору.

— До свидания, миссис Белладонна! — жизнерадостно выкрикнула ей в след Пенни.

Кали встала на платформу подъемника и нажала на клавишу, поднимаясь на второй этаж. Обширный зал, в котором находилось несколько компьютеров и пилотские кресла был погружен в полутьму. Свет доносился лишь от ламп под потолком, приглушённых на минимальную мощность и от экрана монитора, за которым сидела девушка с тёмно-алыми волосами и увлеченно клацала по клавиатуре. Судя по звукам, издаваемым компьютером, на нём была запущена какая-то игра. Вайсс Шни сидела рядом с ней, увлечённая чтением с экрана слабо светящегося свитка. Она первой обратила внимание на вошедшую в помещение Кали.

— Миссис Белладонна, — Вайсс отложила свиток и поднялась с кресла. Её подруга оторвалась от экрана и помахала рукой.

— Здравствуйте миссис Белладонна! Я — Руби. Руби Роуз. Вы ищете Блейк? Вроде бы, она на крыше.

— Прошу вас, — она покачала головой, — просто Кали вполне достаточно. И да, я бы хотела поговорить с Блейк, но чуть позднее. На самом деле...

Кали прервалась, подбирая слова. Вайсс вежливо подняла бровь.

— Вы видели реакцию моего мужа на Адама, — коротко сказала Кали, утомлённая нуждой объяснять раз за разом, — я хочу знать, прав ли он в своём мнении.

— И для этого, вы решили опросить всех, кто знает Адама, — договорила за неё Вайсс. Она бросила взгляд на Руби и кивнула, уступая ей право говорить первой. Та же нахмурилась, подбирая слова, а затем, махнула рукой и выпалила.

— Я бы хотела быть такой как он.

Кали поражённо моргнула, уставившись на девушку. Вайсс едва заметно усмехнулась.

— Ну, — Руби поспешила уточнить, — я не говорю про то, что он делал раньше. Но сейчас... Он храбр, он всегда знает что надо сказать, он... Он много что. Мы практически как семья.

— Кто-то сказал бы, что неразумно доверять террористу, обещавшему месть всему человечеству, — заметила Кали с лёгкой улыбкой, показывая, что эти слова — не её мнение.

Руби согласно кивнула.

— Может быть этот кто-то и прав. Я не наивная девчонка, мэм. Я прочитала его дело ещё до того, как они с Коко убили дракона и... Там не было ничего хорошего, я согласна. Но...

Она сделала паузу и вдруг широко улыбнулась.

— Знаете, иногда говорят что хорошего человека от преступника отделяет лишь один плохой день. Одно неверное решение, одна гневная вспышка и всё летит кувырком. Ну может быть это и правда. Но раз тогда, почему не может быть наоборот?

Она устремила взгляд в пространство, опираясь спиной на компьютерный терминал и поправляя алый плащ.

— Почему плохого фавна от хорошего не может отделить одно лишь правильное, хорошее решение? ? И даже если всего лишь одного решения недостаточно — так оно и не было одним единственным, это решение.

Смущенно кашлянув, Руби отвернулась, делая вид что увлечена экраном монитора. Вайсс мягко улыбнулась, оглядываясь на свою подругу и направилась к лестнице, ведущей в жилые отсеки, кивком предложив Кали следовать за собой.

— Полагаю, вам интересно и моё мнение? Что же, я обойдусь без дифирамбов в его сторону, — Вайсс хмыкнула, уверенно поднимаясь по ступеням. Кали следовала вслед за ней.

— Адам — упрямец. Невыносимый гордец. Зачастую — нахал. Эгоист, считающий что мир крутится вокруг него.

Кали нахмурилась, собираясь возразить, но Вайсс успела первой.

— Нет, я абсолютно уверена, что окажись хоть кто-то из нас под угрозой, он будет сражаться, не щадя жизни — он уже делал это ранее. Эгоизм Адама заключается не в том, что он сделает всё для спасения своей жизни. Наоборот, он сделает всё ради той же Руби и Янг, просто потому, что решил, что это его и именно его долг.

Кали понимающе кивнула. Вайсс сделала паузу, задумчиво смотря вдоль коридора.

— Надо сказать, что при всех его недостатках, я считаю его своим другом.

— Вы говорили о привязанности Адама к... Руби и её сестре, верно? — уточнила Кали.

— Янг Сяо Лун, — подтвердила Вайсс и указала на последнюю дверь коридора, ведущую в капитанскую каюту, — она наверняка там.

— Насколько сильна эта привязанность?

— Хм, — Вайсс задумчиво прикоснулась к подбородку и прищурилась, — хороший вопрос. Честно говоря, я не знаю что произошло между ними в первые месяцы после того, как нас втянуло во всё это — в заговор Фолл, в бунт Белого Клыка... Янг вбила себе в голову, что сможет как-то помочь Адаму, причина мне неведома. И после бала в академии Бикон, что-то между ними троими произошло. Прежде, Адам избегал Блейк — может быть, боялся всё разрушить ещё один раз? Но после этой ночи Адам и Блейк снова были вместе. А Янг...

Вайсс прервалась, подбирая слова.

— Скажем так. Если Янг когда-нибудь устанет ходить по земле, Адам проведёт всю свою жизнь, таская её на руках.

Коротко попрощавшись, Вайсс оставила Кали у дверей одной из кают. Она же прошла дальше, по коридору и остановилась перед дверью, ведущей в капитанскую каюту. Оттуда слышались звуки музыки — чего-то современного, электронного. Она толкнула дверь, делая шаг вперёд.

Девушка со светлыми волосами, идущими до самого пояса, сидела за столом, забросив на него ноги и не отрывая взгляда от компьютерного терминала. Её свиток, играющий бодрую мелодию лежал на столе, а сама она, сосредоточенно грызла карандаш.

Увидев Кали, девушка тут же выплюнула кончик карандаша, спрятав его в ящик и выпрямилась, убирая ноги со стола и разворачиваясь на стуле.

— Привет! Вы мама Блейк, верно?

— Верно, — согласилась она, ступая вперёд, — меня зовут Кали.

— Я — Янг, рада познакомиться, — девушка жизнерадостно помахала ей рукой и прищурилась, — дайте догадаюсь, вы тут из-за Блейк, Адама и её отца, да?

Кали согласно улыбнулась.

— Ты довольно проницательна.

— Да что там, — Янг отмахнулась, — в смысле, я же видела как он к Адаму относится. И раз Блейк от Адама отступать не собирается, значит жди скандала.

Кали вздохнула, опираясь спиной на стену и оглядывая помещение. Ничего необычного — белые стены, несколько полок и компьютерный терминал, совмещённый со столом. В дальнем углу — дверь, ведущая в отдельную комнату. Кабинет выглядел необжитым и странно пустым, единственным выделяющимся предметом был лишь обломок знакомого ей меча, покоящийся на полке.

— Я не думаю, что смогу убедить Гиру за несколько часов, — признала Кали, — я не думаю, что мне хватит даже нескольких недель. Но, я всё же хотела бы узнать правду о том, кем стал Адам.

— И вы хотите услышать это от меня? — договорила за неё Янг. Кали ободряюще улыбнулась. Девушка вздохнула, проводя руками по волосам, прикрывая глаза и откидываясь на спинку стула.

— Что я могу сказать... Адам... Я говорила это раньше, в самом начале, когда мы встретились, они с Блейк походили на котят, которых кто-то выбросил на улицу. Так же не доверяли никому, так же шипели и огрызались, когда им протягивали руку помощи...

Она хмыкнула, делая взмах рукой в воздухе.

— Может быть это я виновата — я всю жизнь присматривала за Руби. Наша мама... Ну, это долгая история. Но когда она стала лидером команды, я вдруг поняла, что она выросла. Моя маленькая сестричка выросла и что мне было делать дальше?

Янг замолкла, размышляя над чем-то и, спустя пару минут, заговорила вновь, мягким, чуть виноватым тоном.

— Может это звучит эгоистично, но когда я узнала их, то почувствовала облегчение. У меня снова появилась какая-то задача, цель моей жизни снова стала нормальной, а не просто — бить плохих парней в лицо и гоняться за прошлым. Так всё и началось. А потом... Потом...

Янг криво усмехнулась, шмыгая носом. Кали сделала шаг вперёд и положила руку ей на плечо. Девушка с благодарностью кивнула, делая глубокий вдох.

— А потом... Блейк — она во многом совсем не такая, как я. Она думает перед тем, как сделать, но порой, именно из-за этого не может решиться на действие. Она любит книги и тишину, любит наблюдать за другими, она всегда осторожна и очень упряма. А Адам — мы с ним похожи. Мы оба сначала действуем, мы злимся и, порой уступаем этой злобе, натворив то, о чём потом жалеем. Мы оба готовы на многое ради тех, кто нам дорог, мы оба выросли, считая, что именно мы ответственны за них... Мы... Да даже проявления у нас почти одинаковы — прими один удар, чтобы ударить вдвое сильнее. Я... Они...

Янг снова шмыгнула носом, часто-часто моргая и торопливо провела рукавом по глазам.

— Я люблю этих двоих, Кали. Вот и всё. Люблю, как свою семью.

Она снова провела рукавом по глазам, пряча от Кали лицо и слабо хихикнула.

— Ну вот, опять я расклеилась. Это всё от нервов, перед боем.

Кали с благодарностью сжала её плечо.

— Спасибо, Янг. Полагаю, это всё что я хотела узнать.

— Эй, — Янг подняла голову и слабо улыбнулась, — не за что. Это ведь помогло?

— Разумеется, — подтвердила Кали, — даже больше, чем ты думаешь.

Янг с улыбкой кивнула. Кали бросила на неё озорной взгляд.

— А теперь... Не подскажешь как пройти на крышу?

* * *

Её Блейк сидела на выступе брони атласского корабля. Пластина из прочной стали выступала из корпуса, словно плавник морского чудовища, проходя от выступа пилотской рубки, до самого конца, там, где начинался грузовой отсек. Она тихо сидела, подобрав ноги под себя и смотря в океанскую даль, едва заметно поводя ухом, прикрывая его от несильных порывов ветра, дующих вдоль берега.

Кали осторожно опёрлась рукой на броню корабля, поднимаясь из узкого, технического люка, ведущего наружу. Блейк вздрогнула, поднимая руку к ножнам за спиной и удивлённо нахмурилась, встречаясь взглядом с Кали. Та же осторожно встала на ноги, пробираясь по крыше, балансируя на броневых плитах и садясь рядом с ней.

— Мама? Что ты тут делаешь?

Кали прищурилась, вглядываясь в океан.

— Всего лишь хотела поговорить с дочерью.

Блейк тут же нахмурилась, с подозрением косясь на неё.

— Мам, если ты снова собираешься говорить обо мне и об Адаме, то...

— Неверно, — с усмешкой перебила её Кали, — я не собираюсь о нём говорить. Я хочу о нём послушать.

— Что? — Блейк непонимающе моргнула.

— После твоих слов мне и Гире, — Кали ненадолго замолчала, оглаживая рукав своего платья, — я решила, что он к тебе несправедлив. Я захотела услышать своими ушами о том, кем стал Адам. Я спрашивала многих, от твоих друзей и до директора академии. И честно говоря, Блейк, я всё ещё в затруднении.

— Неужели? — настороженно спросила Блейк. Кали усмехнулась, не обращая внимания на недоверчивость дочери.

— Из того, что мне рассказали... Из всех их слов, я вижу фавна, которого я знала — упрямого и гордого мальчишку. Мальчишку, чья гордость дорого стоила не только ему самому, но и всем вокруг него. Но ещё, я вижу полного незнакомца. Фавна, который смог завоевать лояльность не только других фавнов, но и людей. Самых разных людей, от простых охотников до наследницы корпорации Шни, до директора Академии. И честно говоря, мне тяжело сложить двух этих фавнов воедино. Может ты поможешь мне в этом?

Блейк повернулась к ней, сосредоточенно вглядываясь Кали в лицо, словно бы пытаясь понять, обманывает ли она или говорит правду. Кали встретила её взгляд не мигая, смотря прямо перед собой и спустя несколько секунд, Блейк расслабилась, принимая искренность её слов. Отвернувшись, она нахмурилась, вглядываясь вдаль, повернула голову, скользя взглядом по линии берега, по кострам и силуэтам людей и фавнов, собравшихся на побережье, вглядываясь в далёкую громаду их семейного особняка, в окнах которого всё ещё горел свет.

— В самом начале, Адама легко было полюбить, — внезапно произнесла она, — ты помнишь, каким он был. Помнишь его слова, его искренность — я думала, что он говорит правду. Многие думали. Мне казалось, что он — живое воплощение справедливости. Что он и только он знает, как надо. Но...

Она прервалась, грустно усмехаясь.

— Полагаю, не стоит и говорить, что это не было правдой. Это произошло не за один день, вот только... Ты знаешь, что мы уходили на войну, а на войне убивают. Я была готова это понять. Но для него, убийство было не крайней мерой — оно было самым простым решением. Я пыталась объяснить ему, что он не может решить все проблемы фавнов — все его и мои проблемы — простой бойней. Адам говорил что понимает меня, что это была необходимость или случай, но я же не дура. Это были простые отговорки, просто слова чтобы я замолкла и перестала ему докучать. В самом конце, я даже начала бояться того, что где-то там, в будущем, одним из будущих трупов между ним и победой буду я сама. Какая уж тут любовь — она отмирала с каждым кусочком.

Блейк грустно усмехнулась, проводя рукой по волосам.

— Я мечтала о том, чтобы бросить это всё. Стать охотницей, защищать всех — людей и фавнов, не смотреть ни на какие различия. Начала собирать вещи, думала что он не заметит. И в один день...

Задумчиво нахмурившись, Блейк провела рукой по стали корабля. Кали заинтересованно склонила голову на бок, внимательно всматриваясь в лицо дочери. Та же продолжала хмуриться, словно не понимая того, что произошло в то время, почти год назад.

— Что-то его напугало. Напугало, до дрожи в руках. Я спрашивала его об этом — он отвечал, что увидел сон, но честно, Адам был не из тех, кого испугаешь кошмарами. Они и так часто ему снились, мне ли не знать? Но... Не знаю, что это было, но он испугался так, что чуть ли не сам выпроводил меня из лагеря — меня, зная что я собираюсь стать охотницей, присоединиться к тем, кого он презирал.

Блейк нервно хихикнула, качая головой.

— Я не могла понять, кто из нас сошёл с ума — я или он? А может быть, всё это было лишь одним безумным сном?

Выдохнув, она прикрыла глаза и продолжила:

— Я ушла. Стала частью команды охотниц, жила в общежитии, ходила на уроки — это было словно сном или другим миром. Затем начались нападения Клыка — на город, ограбления и рейды. Это было глупо, но я надеялась на то, что это не Адам. И когда оказалось, что это так на самом деле, когда я увидела его, стоящего в окружении бывших братьев Клыка, с мечом наголо, я вдруг поняла, что полюбила его снова — совсем немножечко. А дальше...

Кали внимательно разглядывала замолкнувшую Блейк. Она же снова смотрела вдаль, мечтательно прищурив глаза и чему-то печально улыбаясь.

— Мам... Я не думаю, что с Адамом хоть когда-нибудь всё будет в порядке. Шни, люди... Они что-то сломали в нём тогда. Что-то важное. Даже после всего того, что мы прошли вместе с ним, он всё равно не стал бы тем героем, которого я видела в нём тогда. Он никогда им не станет.

Кали непонимающе прищурилась:

— И тем не менее, многие считают его именно героем. Твоя юная подруга, например.

Блейк грустно вздохнула.

— Ну конечно она считает. Я не говорю, что Адам не способен на милосердие, на доблесть, на то, чтобы протянуть руку помощи незнакомцу. Он может это сделать, но это никогда не будет его искренним решением. Каждое такое решение, каждый поступок, это не порыв его собственной души. Нет. Это ответ на вопрос — как бы поступила на его месте я. Что бы сделала Янг? Что бы сказала Руби? Сам он так не поступит, не сможет. В его сознании всегда будет эта часть, это эхо — холодное и безжалостное, что будет звать его на простые, жестокие решения, на то, чтобы пролить вёдра чужой крови за каплю своей. Но...

— В свой первый раз, я полюбила героя — рыцаря в сверкающих доспехах и разочаровалась, когда поняла, что рисовала эту картину лишь у себя в голове. Но... Знаешь, мама, поступать правильно, поступать как должно, это не просто. Даже если ты родился таким фавном или человеком, даже если ты с детства знал, что хорошо, а что плохо, знал, что нужно помогать нуждающимся, что нужно творить добро... Это никогда не просто. Но ты только представь, каково это, каково делать так, для фавна, который никогда в это не верил? Который презирал героизм и отмахивался от благородства, считая всё это — позерством и тратой времени?

Блейк прервалась, тихо рассмеявшись.

— В первый раз я полюбила героя. Выдуманного героя, который был рождён для героизма и никогда не был реален. Во второй раз, я полюбила фавна, который выбрал быть героем. Выбрал, несмотря на то, что он никогда не воспримет эти идеалы, как свои собственные. И знаешь, каждый раз когда он находит слова поддержки для тех, кто в этом нуждается, каждый раз когда встаёт между невинными и ещё одним злом, я влюбляюсь в него ещё сильнее. Просто потому, что прирождённые герои делают это не думая, не размышляя — для них это естественно, как дышать. Но Адам... Он делает выбор, мама. Каждый раз и до последнего дня.

Некоторое время они молчали, вместе наблюдая за далёкой линией горизонта, подсвеченной едва заметным алым цветом — отблеском давно зашедшего за горизонт солнца. Кали поднялась со своего места и вдруг, внезапно обняла Блейк. Та ошарашенно моргнула, замирая в руках матери.

— Мам?

— Это моя роль, Блейк, — мягко объяснила ей Кали, — делиться жизненными мудростями со всеми, кто окажется поблизости.

Она мягко рассмеялась, не выпуская дочь из объятий.

— Но когда же с тобой было по обычному, доча?

— Мам... — облегченно ответила Блейк и уткнулась ей в плечо, отвечая на объятье.

Какое то время, мать и дочь сидели так, вместе, не обращая внимания на ветер и на шум волн. Наконец, Кали опустила голову, встречаясь взглядом с Блейк и внезапно улыбнулась.

— Ты знаешь, слухи о вашем Сопротивлении доходили даже до нашего острова.

Блейк слабо хихикнула в ответ:

— Правда?

— Правда, — согласилась Кали, — но знаешь, я ещё не настолько стара, чтобы верить слухам. Расскажешь мне о том, как всё было на самом деле?

Облегчённо улыбнувшись в ответ, Блейк с готовностью кивнула головой.

— Конечно, мам. Что ты хочешь узнать?

* * *

Их особняк медленно погружался в темноту. С каждым ушедшим охотником, с каждым охранником или работником, вернувшимся домой, количество освещённых окон всё уменьшалось и уменьшалось, погружая комнаты в полутьму. Кали всё равно различала едва заметные силуэты оставшихся охранников, бдительно несущих свою службу у входных дверей, на балконах и в паре едва заметных схронов. На высокой пальме, растущей в нескольких метрах от дома, скрывался один из охотников — молчаливый мужчина со снайперской винтовкой. Он был неестественно беззвучен — она не могла различить ни дыхания, ни шевеления в ветвях. Ещё одна предосторожность — что Сиенна, что Адъютант были уверены, что Отступники не посмеют напасть, но всё же предпочли перестраховаться. Фавны Белого Клыка дежурили на стенах города, замещая утомлённую стражу.

В кабинете Гиры горел свет. Он упрямо пробивался через тканевые перегородки, ведущие на отдельный балкон, освещая деревянные перила и вздрагивая от теней — силуэтов двух фавнов, занимавших комнату.

Кали не нужны были кошачьи уши для того, чтобы понять, с кем спорил Гира в этот поздний час.

Вздохнув, она проскользнула между молчаливых стражников, стоящих у входа, проскальзывая внутрь и тут же направляясь к лестнице, спеша на звук раздражённых и злых голосов. Дойдя до нужной двери, Кали на секунду остановилась, но спустя секунду, протянула руку и открыла её, заглядывая внутрь.

Гира расхаживал по ковру в центре комнаты, вдоль широкого кофейного столика. Адам стоял у противоположной стены, рядом с книжным шкафом. Он держал руки сложенными на груди, пристально наблюдая за старшим мужчиной. Тот же напоминал пленённого тигра, планомерно расхаживая из стороны в сторону и не спуская с Адама полного подозрения взгляда. Ни тот, ни другой пока не видели её, поглощённые спором.

— Ты считаешь, что я должен во всё это поверить? В то, что ты вдруг взялся за ум, только потому, что у какой-то человеческой девушки хватило глупости тебя пожалеть?

Кали заметила, как напряглись плечи Адама. Но вместо того, чтобы отреагировать, он прикрыл глаза и сделал медленный вдох.

— Я сомневаюсь в том, что ты мне поверишь. Тебя не убедили мои действия. Очевидно, что мои слова не дадут результата.

Гира презрительно хмыкнул, останавливаясь на месте и разворачиваясь к Адаму лицом.

— И если это так, то почему мне желать того, чтобы ты сражался в передних рядах, Таурус?

— Ты не станешь отрицать её опасность, — в тоне Адама прорезалось раздражение, — при всей своей антипатии, ты не станешь этого делать.

Гира раздражённо заворчал, переступая с ноги на ногу.

— Я прекрасно осознаю опасность Синдер Фолл. Осознаю я и то, что она обречена проиграть, тем или иным способом. Но ты... Даже если смертельный удар не будет нанесён твоим клинком, сам факт того, что ты сражался с ней принесёт тебе последователей. Ещё больше последователей — охотников Академий, фавнов и людей. Победа над Синдер Фолл обернётся поражением меньшего зла, в угоду большему.

— Ты считаешь, что всё это — лишь часть какого-то плана? Моего плана? — в голосе Адама прорезалась насмешка, — громкие слова для фавна утверждающего, что видит меня насквозь. Тебе ли не знать, что я и подобные планы — ложь, обман и двуличие — вещи несовместимые?

— Ничего не могло помешать тебе научиться этому, — Гира сложил руки на груди. Адам вздохнул.

— Ты не веришь в то, что я мог научиться жить с людьми в мире. Хорошо же. Но верить в то, что за всего лишь год, я столь освоил искусство обмана, что смог провести Озпина? Айронвуда? Бранвенна и десятки других людей? Что говорит в тебе, Гира? Здравый рассудок или вражда?

— Во мне говорит рациональность, — парировал Гира, — я помню, как Блейк увлекалась сказками. Историями о магии, о дружбе и приключениях. Истории о фавне, вставшем на новый путь лишь благодаря силе любви, нашлось бы место среди них. Но не здесь. Не в реальном мире. Тут нет места чудесам.

В ответ на это, Адам внезапно рассмеялся, качая головой и даже не пытаясь скрыть своей улыбки. Секунду спустя, его смех перешёл во внезапный, натужный кашель и шагнувший к нему Гира, чьи кулаки были плотно сжаты, остановился, непривычный к столь открытому проявлению слабости.

Сотрясающийся от болезненного кашля Адам нашарил на груди маску и прижал её к лицу, делая торопливый вдох. Практически сразу же, приступ начал спадать на нет, оставляя его с неровным, торопливым дыханием.

— Да что ты знаешь, Гира, — пробормотал Адам, делая размеренные, глубокие вдохи и не выпуская маску из рук. Убедившись, что приступ прошёл, он выпрямился и покачал головой.

— Эра чудес умирает. Технологии, наука... Сложно верить в богов и чародеев, когда мы сами, в чём-то, становимся подобны им. Она умирает. Но пока что, она всё ещё жива.

Гира перевёл на него взгляд и некоторое время молчал, словно бы взвешивая слова Адама.

— И значит, — начал он, — ты все ещё убеждаешь меня в том, что всю твою жизнь изменили лишь три девушки? Моя дочь и члены её команды?

Он снова заворчал, недоверчиво хмуря брови.

— Что ты скажешь мне ещё, Адам? Чем попытаешься меня убедить? А может скажешь, что готов умереть за них — в благодарность за то, чем они помогли тебе?

Адам рассмеялся снова, в этот раз не сводя взгляда с лица Гиры.

— Умереть? Да разве этого будет достаточно? Это слишком просто, это всего лишь одно решение — и пустота следом. Нет, я не собираюсь умирать, Гира. Я буду жить ради них. До самого последнего дня.

Гира моргнул, пойманный врасплох его ответом. Переступил с ноги на ногу, не спуская взгляда с Адама, стремясь найти хотя бы малейший след неискренности или лжи.

Спустя секунду, его плечи опустились. Раздражённо мотнув головой, он развернулся спиной к Адаму направляясь к выходу из кабинета. Кали отступила в сторону, пропуская своего мужа, но тот словно бы и не заметил её, лишь остановившись у выхода и бросив через плечо:

— Держись подальше от моей дочери, Таурус.

Адам утомлённо хмыкнул:

— Мы оба знаем, что ты просишь невозможного, Гира.

Гира снова сжал кулак, но не обернулся, выходя из кабинета и направляясь в сторону спален. Кали проводила его печальным взглядом и проскользнула внутрь кабинета.

— Кали, — Адам коротко наклонил голову и тут же кашлянул, раздражённо кривясь и не сводя с неё настороженного взгляда. Она покачала головой.

— Я здесь не для того, чтобы продолжать этот спор.

— Для чего же? — спросил он.

В ответ, Кали прошла мимо него, открывая бумажные панели, ведущие на балкон и кивком приглашая его следовать за собой.

— Пойдем.

Он приподнял бровь, но всё же последовал за ней, локтями опираясь на ограждение балкона и вглядываясь в ночную темноту.

— Тебе стоит побыть на свежем воздухе, — заметила Кали, оглядывая Адама с ног до головы, — я уже давно говорила Гире, что все его драгоценные книги лишь собирают пыль.

Адам непонимающе нахмурился, глядя на неё, но потом усмехнулся:

— Сомневаюсь, что проблема лишь в этом. Провёл почти весь день в разговорах. Но не думаю, что забота о моём здоровье это то, что привело тебя сюда.

— Верно, — Кали согласно наклонила голову, вставая рядом с ним, — признаюсь, сюда меня привело любопытство.

Кали сделала паузу. Адам повёл кистью, приглашая её продолжить.

— Я взяла на себя смелость опросить тех, с кем ты прибыл в Менаджери. Твоих друзей, коллег... Даже соперников, если я не ошиблась в Винтер Шни.

— И к какому же выводу ты пришла?

Кали оглядела его с ног до головы, задумчиво хмуря брови и повела ухом, на секунду прижимая его к затылку.

— Я не могу узнать того юношу, что отправился воевать вместе с Сиенной Хан.

— Тот юноша мёртв, — Адам скривился, не поворачиваясь к ней лицом, — и поверь мне, это к лучшему.

Кали задумчиво прищурилась.

— Возможно. Возможно и нет. Но всё же, я бы хотела узнать у тебя — кто же заступил на его место?

— Разве ты не узнала это от остальных?

Кали пожала плечами.

— Я хочу услышать это из первых уст.

Адам нахмурился, глядя перед собой. Некоторые время они молчали, наблюдая за отблесками светлячков, сновавших между деревьями, за далёким светом костров и оранжевыми квадратами немногочисленных окон — домов тех фавнов, кто отказался уходить.

— Рыцари, — внезапно произнёс Адам, — герои без страха и упрёка. Воины в сияющих доспехах. Легенды и мифы. Я перестал верить в них ещё ребёнком, ещё в шахтах Шни. Ведь если бы они были — почему ни один из них не пришёл нам на помощь? Вот только...

Он прервался, утомлённо выдыхая и сухо усмехнулся.

— Блейк. Янг. Руби. Они всё ещё верят в рыцарей. Все они, пусть и каждая по-своему. И когда они смотрят на меня, они не видят того же Адама, что видишь ты, того Адама, что видят Гира или Сиенна. Нет. Они видят рыцаря. Воина в сияющих доспехах. Героя.

Внезапно, он тихо рассмеялся, отступая от перил и поворачиваясь к ней лицом.

— После всего что мы пережили... После всего этого, три девушки, спасшие мою жизнь, которым я обязан всем, чем живу сейчас, видят во мне этого рыцаря.

Спустя секунду молчания, Адам вдруг вскинул голову, встречая её взгляд открытой, гордой улыбкой.

— Они видят во мне рыцаря. Так скажи мне, Кали, кем же ещё я могу быть?