Рыжая тень (джен)

Пилота звали Тедом.

У него были еще наименования — Теодор Лендер, Тед, пилот, напарник, алкаш и еще несколько, и если часть из них рыжему была понятна, то логику возникновения других он даже и не пытался уловить. Люди странные. Это данность. Важно, что в режиме «здесь и сейчас» программа вычленила наименование «Тед» как наиболее часто употребимое для обозначения объекта, ранее идентифицируемого как «пилот-напарник-алкаш-Теодор-Лендер-Тед». Своя логика в подобной замене была — имя Тед намного короче и более удобно как в произношении, так и в восприятии.

Разные люди в разных компаниях присваивают друг другу разные наименования. Эти вот, например, предпочитали идентифицировать друг друга по именам, а не по фамилиям, должностям или кличкам. Принято как данность. Если рыжий хочет быть среди этих людей своим и не вызывать подозрений и отторжения — он тоже должен играть по принятым у них правилам. И в первую очередь перестать думать о себе как о рыжем-киборге-DEX’е или сорванной «шестерке». У него в этом социуме есть собственное наименование.

Дэн.

Короткое, удобное, не вызывает негативных эмо-реакций. Не паскуда, не тварь, не жестянка, не рыжий урод, не тупое ебло, не… самое страшное, запрятанное глубже прочего — не DEX. Дэн. Просто Дэн. С небольшими вариациями.

— Дэнька, ну че ты в самом деле, ну какие астероидные потоки?! Да сроду я в том секторе не видал ничего крупнее крысиных орешков!

Ну или вот — Дэнька. одна из вариаций. Приемлемо. Одобрено. Занесено в память. Хорошо. Есть еще Денис. Так называл его капитан в разговоре с доктором. И это тоже хорошо — имитация личности работает лучше, если есть в памяти конкретный образец для подражания. Денис Воронцов, навигатор — хороший образец. Пока — лучший. Потом можно будет выбрать другой. Если возникнет необходимость. Потом. А пока — Денис. Дэнька. Дэн.

Дэн посмотрел на Теда, изогнув левую бровь — так обычно делал навигатор на «Черной звезде», если был с чем-то не согласен, но при этом не собирался ни отстаивать свою точку зрения до победного конца, ни отказываться от нее. Подходящую фразу подсказала та же программа:

— Значит, тебе везло. До сих пор.

— Ха! Так и я же о том! Я вообще везучий. Значит, и дальше будет везти!

— Может быть.

— Вот же зануда! И далась тебе эта Л-25, до нее же лететь почти в два раза дальше!

— Зато на выходе ближе.

— Ха, на выходе! Так это еще когда будет! А сейчас-то дальше. И скучнее, ну сам посмотри, ну глушь же редкостная эта твоя элька, там наверняка не с кем будет даже и рядом-то полетать!

Рыжий осторожно пожал плечами, но отвечать не стал. Не потому, что пилот злился и ругался — как ни странно, но делал он это почти беззлобно, с минимальной агрессивностью. Более того — в процессе перебранки агрессивность почему-то не возрастала, как ей было положено, а падала. Это было странно и нелогично. Противоречило всему накопленному опыту. Но при этом — полезно. И приятно. Настолько, что очень хотелось продолжать.

Только вот за их разговором уже несколько долгих секунд наблюдал капитан, закончивший ругаться с доктором и неслышно вышедший из медотсека. Теперь он стоял у входа в пультогостиную и сверлил Дэна ненавидящим взглядом. И вот его-то агрессивность ничуть не снизилась во время ругани с доктором. Да и сейчас только росла — с каждым услышанным словом.

Молчание в такой ситуации было оптимальным вариантом поведения.

Раздосадованный пилот рубанул рукой по вееру вирт-экранов, заставив их недовольно заколыхаться, дернул себя за выбившуюся из-под красной банданы челку, крутанулся в кресле — и наконец-то тоже заметил капитана. Обрадовался.

— Дэнька, а давай капитана спросим, пусть он решает! Капитан, у нас тут как раз вопрос возник…

Теперь Дэн и сам мог повернуть голову и рассмотреть человека, от которого в ближайший месяц будет зависеть его жизнь. Раньше не было возможности сделать это в достаточной мере естественно и ненавязчиво. Теперь есть. Можно смотреть. Анализировать. Делать выводы. Главное — держать типовое выражение лица номер четыре. Легкий спокойный интерес. Просто легкий спокойный интерес. Ничего более.

А что при этом давление зашкаливает и сердце колотится о стиснутые зубы — этого все равно не сможет заметить ни один человек.

Ничего эстраординарного, просто паническая атака. Нормальная реакция человеческой составляющей на близость потенциальной опасности. И полезная: стимулирует выработку нужных гормонов без перехода в боевой режим и лишних затрат энергии.

Капитан. Бывший космодесантник. В неплохой физической форме для человека его хромосомно-возрастных стандартов. Злющий, как крысопаук в период гона, на Селесте от них спасения не было. Агрессивен и до ушей залит норадреналином, это даже пилот почувствовал, подобрался и перестал хохмить через слово. Опытный. Умный. Сдержанный. Смертельно опасный. Капитан. Главный на корабле. Тот, от кого зависят все и вся, чье слово закон. Уже это само по себе делает его одним из самых опасных членов экипажа. В чем-то даже опаснее пилота. К тому же — злой, агрессивный, раздраженный, готовый вот-вот взорваться. Змея, стоящая на хвосте и способная в любой миг нанести смертельный удар. Киборг в боевом режиме.

И все-таки…

И все-таки — не стопроцентный максуайтер. Потому что доктора так и не ударил. Умеет сдерживаться. Когда считает это нужным. Становится ли он от этого менее опасным? Лишний вопрос.

Конечно же нет.

— Капитан, как вы думаете?

Пилот крутится в кресле, сияет улыбкой. Словно специально провоцирует капитана, усиливая и так немалое раздражение, и совершенно не замечает этого. Он, наверное, действительно был везунчиком и никогда не встречал настолько опасных людей. Потому и не знает, как хрупка стеклянная ярость, от которой у капитана вымораживаются не только глаза, но и все лицо костенеет. Как легко она может взорваться веером смертоносных осколков.

— Дэн предлагает Л-25, но до нее дальше лететь.

Капитана аж перекашивает. Промолчать. И весь удар, если вдруг что, достанется пилоту как провокатору и основному раздражающему фактору…

— Зато выйдем ближе. В итоге часа два сэкономим.

Голос нейтральный. Насколько возможно. Программа категорически не советует, раз за разом сообщая, что оптимальное решение — промолчать. Рыжий блокирует ее — раз за разом. Не рыжий. Дэн. Дэн знает, что прав. Это сработает. Хотя и не понимает, почему. Но глупо не пользоваться тем, что работает, только потому, что не понимаешь — как оно работает. Нерационально. Нелогично. Неправильно.

— Зато до Д-3 — по прямой, меньший расход топлива!

— Зато там район повышенной метеорной угрозы.

— Да я там отродясь ни одного куска крупнее… хм... ореха не видел!

— Хочешь увидеть?

Она действительно работает, эта странная перебранка, так похожая — и так не похожая на ссору. Агрессивность снижается не только у пилота — у капитана тоже. Хотя он не участвовал, только слушал. Но — снижается. Это хорошо. Плохо, что лететь придется все же через Д-3. Агрессивность капитана снизилась достаточно, чтобы он вспомнил, на кого она была направлена изначально. Не на пилота. Заранее понятно, чью сторону он примет в споре. Дэну в общем-то все равно, только вот почему-то очень не хочется лететь именно через эту конкретную станцию гашения. Наверняка этому есть какие-то логические объяснения, и если покопаться, он бы их обнаружил. Было бы время. Может быть, даже удалось бы заставить капитана передумать. Хотя агрессивность его от этого наверняка бы возросла…

— Давайте через Л-25, — бросает капитан сквозь зубы. Злится. По мышцам его лица при этом проходит судорога, словно он лизнул незаизолированный вывод аккумулятора под умеренным напряжением. Но, вопреки опасениям, агрессивность возрастает не сильно — намного меньше, чем успела снизиться.

— Ну вот, — раздосадовано тянет Тед, разворачиваясь обратно к пульту. — А я-то надеялся погонять… Что там у тебя с параметрами подхода?

— Лови.

Дэн тоже смотрит на вирт-экранчики. Ему вовсе не обязательно смотреть на капитана, чтобы ощущать его недовольство. Этого выражения лица нет в базе типовых, и Дэн заносит его туда под номером 162 и условным обозначением «за что мне это?!». Он не понимает, как эти слова соотносятся с выражением, но именно их капитан так и не произнес вслух, закатывая глаза. Только губами наметил. Дэн умел читать по губам — и для этого ему вовсе не надо было смотреть человеку в лицо.

Капитан еще некоторое время помялся за спиной, попереступал с ноги на ногу (агрессивность его при этом колебалась, но все же демонстрировала легкую тенденцию к снижению, а вот смущение росло). Потом недовольно буркнул:

— Ну, вы работайте, работайте…

И ушел к шлюзу — встречать пассажиров.

Дэн вознаградил себя ложкой сгущенки — его предварительный анализ все-таки оказался верным. Капитан, конечно, опасен. Но не запредельно. Максуайтерность повышенная, да, но не зашкаливает. Есть шансы, что и в открытом космосе ничего не изменится. Главное — реже попадаться на глаза и не злить лишний раз. Это все равно не надолго. Выдержать несколько прыжков. И сойти на первой же подходящей планете, на которой не будет филиала DEX-компани. Похоже, выжить тут будет не так уж и сложно…

Свою ошибку Дэн осознал через одиннадцать минут и двадцать три секунды — когда появились пассажиры. Но было поздно.

* * *