Принц Зимы (джен)

* * *

Время стремительно летело вперёд, и на смену бесконечным холодным дождям пришли снегопады. Буквально за пару недель выпало столько снега, сколько раньше, как говорили взрослые маги, не выпадало и за всю зиму. Несмотря на то, что Запретный лес, Хогсмид и сам Хогвартс закрыло плотное снежное покрывало, озеро не успело замёрзнуть и теперь непроницаемым зеркалом чернело на фоне белоснежных берегов.

Лёгкий морозец не пугал школьников, которые большую часть свободного времени проводили на улице, наслаждаясь действительно приятной погодой, какая редко бывает в Шотландии в такое время года.

Со стороны внутреннего двора замка раздавались чьи-то воинственные и насмешливые крики, звонкий смех, ругательства, — это развязалась очередная снежная баталия между факультетами со строительством крепостей, закидыванием соперников снежками и добавлением между делом жалящих проклятий. Скорее всего, там собрались первые-вторые курсы, хотя и старшекурсники порой не гнушались поучаствовать в таких «мероприятиях», столь безобидным способом сводя счёты со школьными врагами.

Кай не участвовал во всеобщем безумии, сидя на бортике неработающего зимой фонтана с новой книжкой по чарам на коленях. С неба, кружась в медленном вальсе, падали пушистые снежинки, ложась на белые волосы мальчика, который выходил на улицу без шапки и перчаток, так как совершенно не нуждался в них. На шею он накинул синий рейвенкловский шарф, и то для того, чтобы не выслушивать нотаций Трейси, которая на днях прочитала ему получасовую лекцию о том, что в такую погоду заболеть проще простого и что он обязан хоть как-то утеплиться, прежде чем покинуть замок.

Задумавшись, он меланхолично смотрел на хижину лесника, больше похожую на пряничный домик под таким слоем снега. Из тоненькой трубы клубами валил серый дым, а сам лесничий, орудуя большой лопатой, расчищал сугробы вокруг своего жилища, что-то весело напевая себе под нос.

— Кай! — знакомый голос вывел его из раздумий. Он повернулся на голос и увидел счастливого Рона, с ног до головы заляпанного снегом. На ходу снимая и отряхивая шапку, рыжик подлетел к другу и затараторил:

— Ты чего тут сидишь скучаешь? Всё веселье пропустил! Ух, видел бы ты, как мы сейчас надавали слизеринцам! — нахлобучив мокрую шапку обратно на голову, он плюхнулся на бортик рядом с рейвенкловцем, который слегка усмехнулся, глядя на взбудораженного Уизли.

Радуясь ранней зиме, никто в этом замке даже не догадывается, что всё это было сделано специально для Кая самой Снежной королевой и именно это было тем, что поднимало ему настроение. Скучать, зная такие вещи, уж точно не получалось, да и в целом факт наступления зимы воодушевлял соскучившегося по ней принца.

— Знаешь, Рон, — сказал он, не скрывая насмешливые нотки в голосе, — я уверен, что слизеринцы то же самое скажут про ваш факультет.

— Да вруны они все! — беззаботно отмахнулся Уизли. — Лучше пойдём сходим к Хагриду, а то у тебя уже скоро аллергия на книжную пыль появится!

— Это вряд ли… к Хагриду? — невольно удивился он.

— Ну да, — кивнул гриффиндорец. — Я познакомился с ним ещё в сентябре, мы с однокурсниками захаживаем иногда к нему в гости. Он очень добрый и много чего знает про волшебных созданий, живущих в Запретном лесу. А ещё у него очень вкусный чай. И ужасные кексы… — добавил он зачем-то. — Идём, познакомлю вас, развеешься заодно!

— Ладно, пошли, — пожал плечами Кай, закрывая книжку и убирая защитный купол, который не давал снегу попасть на страницы.

Путь до хижины не занял много времени. Хагрид, заметив учеников, идущих в его сторону, радостно улыбнулся и помахал огромной рукой.

— Здравствуй, Хагрид! — поприветствовал лесничего Рон.

— Здравствуй, здравствуй, гляжу, уже успел навоеваться, да? — весело подмигнул полувеликан.

— Ага, — радостно кивнул мальчишка. — Хагрид, познакомься, это мой друг Кайден Фрост.

— Можно просто Кай, — добавил рейвенкловец.

— Хм… здравствуй… — разглядывая Фроста, негромко ответил Хагрид. — Ох, как же ты изменился, ага! Совсем крохой был, когда я тебя в последний раз видел…

Кай удивлённо приподнял брови:

— Действительно?

— Да, — кивнул лесничий и тут же засуетился, отставляя лопату в сторону. — Вы эта, проходите, я сейчас чаю заварю, заодно отогреетесь, — он открыл дверь, приглашая мальчиков в свой домик.

Стоило им только ступить на порог, как на них с радостным лаем набросился громадный пёс.

— Клык, фу! — проворчал Хагрид, отодвигая пса от мальчишек. — Он не кусается, если что, — пояснил он Каю. — На самом деле, Клык довольно труслив, но зато он очень верный и дружелюбный.

Фрост, погладив виляющего хвостом пса по голове, уселся на широкую высокую лавку рядом с Роном, который пододвинулся поближе к очагу, отогревая замёрзшие руки.

Наблюдая за тем, как Хагрид ловко заваривает душистые травы, Кай спросил его:

— Вы сказали, что знали меня маленьким, значит, вы общались с моими родителями?

— Да, конечно! Я хорошо их знал, Джеймс и Лили, чудесные были люди, светлые очень, добрые, — Хагрид грустно шмыгнул носом. — Ты хоть и изменился сильно, но всё равно лицом на отца похож… И это, Кай… обращайся ко мне на «ты», а то я не люблю весь этот официоз…

— Ладно… — протянул мальчик, перед которым поставили огромную чашку с душистым горячим напитком. — Рон сказал мне, — перевёл тему Кай, — что ты хорошо разбираешься в магических животных, которые живут в Запретном лесу…

— О да! — просиял полувеликан, садясь в огромное потёртое кресло. — Я ж это, не только за окрестностями школы слежу, но и за лесом. Зверушкам помогаю иногда, с кентаврами общаюсь, численность популяции единорогов отслеживаю, а ещё собираю редкие ингредиенты для лаборатории профессора Снейпа.

— Это интересно, — слегка улыбнулся Кай, — я думаю, на третьем курсе записаться на УЗМС: хочу получше познакомиться с местной фауной.

— Конечно записывайся! — одобрительно сказал Хагрид. — Профессор Кеттлберн очень интересно ведёт свои уроки — я, кстати, помогаю ему иногда приводить зверей на занятия.

— Да, Хагрид, — сказал Рон, отпивая из своей чашки чай, — я тут вспомнил: ты говорил, что недавно видел лунного тельца. Разве они обитают в этом лесу?

— О-о-о, здесь, на самом деле, столько чудес, что и не счесть! — загадочно протянул лесничий. — Но про лунного тельца — это правда. Красивые создания, совершенно невероятные; возможно, вы слышали, что они очень застенчивы и выходят из своих укрытий только в полнолуние и устраивают причудливые танцы, которые учёные считают брачными играми… — и так Хагрид, окрылённый тем, с каким интересом его слушают первокурсники, прочитал им двухчасовую лекцию о самых загадочных существах Запретного леса. Голос его был басистый, добрый, и в каждом слове, в каждой интонации чувствовалось какое-то воодушевление, а в глазах его горел радостный огонёк. Лесничий действительно любил животных; он буквально посвятил им свою жизнь и был доволен своим местом, совершенно не обращая внимания на, возможно, чересчур простые условия, которые его окружали.

Кай невольно ощутил эту невероятную энергетику жизни, исходящую от полувеликана. Да, Хагрид был в чём-то неграмотен, в чём-то простодушен, но превосходно разбирался в своей работе, легко находил общий язык с людьми и в целом будто олицетворял собою уют и душевное тепло.

После долгой беседы полувеликан проводил учеников в замок, так как уже начинало темнеть. Сказав, что будет рад им в любое время, Хагрид отправился обратно к своей хижине, а Кай решил, что, пожалуй, ещё не раз придёт к нему в гости.

* * *

— Хагрид?! — изумлённый возглас Драко эхом разлился по картинной галерее так, что изображённые на полотнах животные переполошились и на разный лад принялись галдеть. Их рычание, шипение, трещание ненадолго заставило Малфоя умолкнуть и недовольно поморщиться. Когда звери успокоились, он продолжил чуть менее эмоционально, — ты что, серьёзно?!

— Не вижу ничего плохого в общении с ним, — пожал плечами Кай, отстранённо глядя на многочисленные картины галереи, — в конце концов, если отбросить твою предвзятость ко всем, кто не чистокровен, то можно увидеть, что лесничий превосходно разбирается в магическом животном мире, у него приятный характер, уютный домик, вкусный чай. Почему бы не зайти к нему на огонёк и не провести пару часиков в хорошей атмосфере?..

— Брр, — демонстративно дёрнулся Малфой, — я так и знал, что общение с Уизли не пойдёт тебе на пользу.

Кай едва заметно вздохнул. В последнее время он стал уставать от этой бесконечной грызни между друзьями. Девочки нормально отнеслись к присутствию Рона в их компании, а вот Драко безмерно раздражало то, что гриффиндорец теперь знал их тайные планы на дополнительное изучение довольно-таки специфических разделов магии и о поисках секретных аудиторий Хогвартса. Наверное, Малфой сам себе никогда в жизни не признается, что банально ревнует лучшего друга к Уизли. Мелочно и по-детски, отчего ведёт себя как капризный ребёнок, которому недодали конфетку. Узнав про общение Кая и Хагрида, он окончательно взбесился и всем своим видом демонстрировал недовольство, которое, впрочем, не особо трогало Фроста, пытавшегося придумать, как же сгладить конфронтацию между друзьями.

— Драко, — спокойно отозвался Кай, повернувшись спиной к собеседнику и устремляя взор на приветливо урчащего грилорапа, — я, конечно, понимаю, что в твоей картине мира нет места таким людям, как Рон или Хагрид, но постарайся понять: мне с ними интересно, я хочу с ними общаться, и совершенно наплевать на все эти предрассудки, которыми болеет половина Слизерина. Мне чуждо разделение людей по принципу чистоты крови, я выбираю друзей, основываясь на своих личных симпатиях. И как бы тебе это не нравилось, я не собираюсь что-то менять. Ты можешь просто принять это, а можешь и дальше высказывать своё недовольство, которое, поверь, совершенно ничего не изменит.

Малфой насупился, хмуро глядя на Кая, который, повернувшись к нему, смотрел холодно и серьёзно, ожидая ответа.

Драко, не выдержав прямого взгляда друга, опустил глаза и тихо вздохнул:

— Хорошо. Если тебе так нравится, я… постараюсь всё понять.

Кай коротко кивнул:

— Я надеюсь на это.

Подойдя ближе к понурому слизеринцу и положив ему руку на плечо, Фрост сказал уже мягче:

— Пойми, ваши бесконечные ссоры только отнимают время у всей нашей команды, они отнимают ваши силы, и не несут в себе никакого смысла. Посмотри на Рона. Он действительно старается сдерживаться, когда выслушивает твою критику в свой адрес. Почему бы тебе также не попробовать быть немного терпимее. Поверь, так всё станет гораздо проще!

— Да, наверное, ты прав. Просто… — замялся Драко, а потом махнул рукой, — впрочем, забудь, — и нарочито бодрым тоном предложил, — пойдём лучше на улицу, там очень хорошая погода. Мы и так весь день в замке сидим — надо немного развеяться.

— Пошли, — едва заметно усмехнулся Кай, направляясь за Малфоем и краем уха слыша грустное мурчание грилорапа.

— Хм, Кай, мне кажется, или этот зверь как-то слишком сильно тянется к тебе? — протянул слизеринец, наблюдая за изображением зимнего существа с лёгким прищуром. Фрост промолчал, обходя его и покидая галерею, и, когда отошёл от Малфоя на достаточное расстояние, тихо проговорил:

— Не кажется…

* * *

Альбус внимательно смотрел на Квиринуса, который нервно сжимал тонкими пальцами рукав своей мантии и смотрел куда-то в пол.

— Я всё понимаю, — мягко сказал он, пытаясь приободрить подавленного коллегу, — получать известия о недугах своих родных всегда очень тяжело.

— Да, — тихо прошептал профессор.

— На какой срок вы покинете Хогвартс?

— Думаю, недели хватит, — отозвался Квирелл, глубоко вздохнув.

— Хорошо, — кивнул директор, — я поговорю с Минервой, чтобы она предупредила учеников об отмене занятий по маггловедению. Если вдруг вам потребуется задержаться, дайте мне знать. Хорошо?

— Конечно, директор, — Квиринус медленно поднялся с кресла. — Я, пожалуй, пойду, мне нужно прихватить кое-какие вещи в дорогу.

— Конечно, ступайте.

Квирелл быстрым шагом направился к выходу и уже взялся за ручку двери, как та резко отворилась, невольно заставив его отступить на пару шагов. Холодный взгляд непроницаемых чёрных глаз мазнул по нему и тут же переключился на директора, который, чуть опустив подбородок, смотрел на них из-под своих очков-половинок.

— Директор, — вежливо сказал Северус, проходя в кабинет, — нужно поговорить, — он покосился на Квирелла, — наедине.

— Я уже ухожу, — поспешно отозвался преподаватель маггловедения, покидая помещение.

Дождавшись, пока дверь закроется, Северус сел в кресло, на которое жестом указал ему Альбус.

— Чаю? — вежливо поинтересовался хозяин кабинета.

— Нет, спасибо, — отмахнулся Снейп, откидываясь на спинку кресла.

— А я, пожалуй, заварю себе, — слегка улыбнулся Альбус, взмахом палочки вскипятив воду в заварнике и отправив в него пучок душистых трав. Прикрыв фарфоровую крышечку, директор поманил к себе вазочку с конфетами, которая, проплыв по воздуху, бесшумно приземлилась на стол перед ним. — Зря ты отказываешься от чая, Северус: эти травы прислал из Индии один мой старый знакомый, который знает толк в целебных отварах.

— Квирелл сегодня какой-то понурый, — проигнорировав слова Дамблдора про чай, заметил Снейп, — что это с ним?

— Ах, это, — вздохнул директор, наливая себе в чашку ароматный напиток, — у него тётя заболела, вот он и попросил отлучиться ненадолго из школы, чтобы помочь ей.

— У него есть родственники? — недоверчиво проговорил Северус.

— Маггловские, да, — кивнул Альбус.

— Хм, ясно… Я, собственно, о чём хотел поговорить, — будто очнувшись, мотнул головой Снейп, — Недавно я получил письмо от Люциуса. Ничего особенного, он постоянно поддерживает со мной связь, чтобы знать, как дела у Драко. Но в последнем письме он весьма осторожно интересовался Каем, чего раньше не было.

Дамблдор едва заметно напрягся, чуть склоняясь вперёд:

— И что же он хотел узнать?

— Ритуал. Он напрямую про него ничего не сказал, но пару намёков кинул. Я не знаю, зачем Малфою информация про изменения Кая, но мне кажется, он догадывается, что во всей этой истории с мальчиком есть какой-то важный секрет. Как я понял, Драко ничего существенного про своего друга не рассказывает, но и тех крупиц информации, которые он дал отцу, было достаточно, чтобы Люциус начал что-то подозревать.

— Наверняка, он снова пытается копать под меня, — скрестив пальцы над столом, задумчиво проговорил директор. — Люциус давно ищет способы пошатнуть моё политическое влияние. Он знает, что я являюсь опекуном Мальчика-Который-Выжил, и может попытаться через него найти точку давления на меня.

— Если он узнает, что Кай пропал из-под вашего наблюдения четыре года назад…

— Не узнает, — жёстко прервал Северуса директор. — Не узнает, — уже мягче сказал он. — Об этом известно ограниченному кругу лиц, и всем этим людям я склонен доверять.

— Я, Минерва, Филиус и Аластор Грюм, — кивнул Снейп. — Но как же сам Кай? Или... его приёмная семья?

Дамблдор беспечно пожал плечами, делая глоток из своей чашки. Довольно зажмурившись, он закинул в рот конфету и, прожевав её, сказал:

— До сих пор они хранили молчание и, мне кажется, будут делать это впредь. Если бы они хотели использовать эту информацию против меня, давно бы это сделали.

— Логично, — согласился Северус, — но всё равно ненадёжно.

— Оставь это мне, мой мальчик. В конце концов, я не желаю вмешивать в политику ребёнка, каким бы знаменитым он ни был, и, полагаю, его семья этого тоже не захочет, — директор снова обратил своё внимание на сладости. Снейп наблюдал за ним, машинально постукивая пальцем по подлокотнику кресла, что выдавало его напряжение.

Повисла пауза. Тишину кабинета нарушали лишь тихие скрипы магических приборов, сопение портретов и шуршание Дамблдора, который копался в вазочке, вылавливая самые вкусные конфеты. Иногда Северус откровенно не понимал этих чудачеств директора. Хотя… в его возрасте такое простительно; неизвестно, каким он сам станет в его-то годы... впрочем, он что-то отвлёкся. Прочистив горло, Снейп нарушил тишину и негромко сказал:

— Я постараюсь выяснить, что пытается разнюхать Люциус. Думаю, на Рождество можно будет наведаться к нему и пообщаться лично. В приватных разговорах Малфой охотнее делится своими соображениями с собеседником, чем в письмах.

— О Северус, ты должен попробовать эту конфету, она чудесная! — довольно заявил Альбус. Заметив застывшее выражение лица профессора зельеварения, директор тихонько кашлянул, возвращаясь к серьёзному тону: — Я надеюсь на тебя. Мы должны сделать всё возможное, чтобы Гарри оставался вдали от всех этих интриг и политической грязи.

— Хорошо, я, пожалуй, оставлю вас: у меня много работы. Я сообщу, когда получу новую информацию от Малфоя.

— Конечно, мой мальчик, иди, — благодушно улыбнулся Альбус.

Когда Снейп покинул кабинет, Дамблдор бросил хмурый взгляд на конфету и, подумав немного, развернул фантик. В последнее время он жил в постоянном напряжении. Защита философского камня, возможное возрождение Тома, ситуация с Гарри, очередные политические пикировки Люциуса, споры с попечительским советом по поводу дополнительного финансирования школы, истерики Фаджа, который начал терять популярность в кругах частных предпринимателей из-за его новых реформ — всё это навалилось скопом на и без того по горло занятого директора Хогвартса. В прошлом году было намного проще, и Альбус даже находил время на личные исследования. Он постоянно писал новые статьи для журнала «Трансфигурация сегодня», поддерживал связи со старыми знакомыми по всему миру, в длинных письмах обсуждая с ними новые магические теории, читал книги по вечерам, вместо того чтобы предаваться тяжёлым думам.

И всё-таки, несмотря на то, что всё было относительно спокойно, Альбуса продолжали мучать смутные предчувствия чего-то плохого и неизбежного. Но, в любом случае, что бы ни пытались предпринять враги, они не доберутся ни до камня Фламеля, ни до Гарри Поттера. Уж об этом он позаботился.

* * *

Зелёное пламя взметнулось вверх, и из огромного камина вышел молодой человек приятной наружности в аккуратной дорогой мантии тёмно-синего цвета с нашивкой в виде весов Фемиды на груди с подписью КАМЗ под ним. В руках юноша держал небольшой чёрный чемодан. Взмахом палочки убрав сажу с ботинок и подола мантии, он прошёл к столику регистрации, чтобы отметиться после возвращения в Британию из-за границы.

— Имя? — скучающе протянул сутулый старичок, поправляя очки на носу.

— Генри Фоули.

— А-а-а, на каникулы прибыли, не иначе? — в глазах служащего появились искры интереса, когда он рассмотрел юношу получше.

— Да, — улыбнулся Генри. — я досрочно сдал все экзамены и теперь почти месяц проведу дома.

— Ох, это замечательно, что у нас такая талантливая молодёжь, — чиркая пером в бланке, сказал старик. — Да и вообще, в последнее время идёт большой поток студентов в зарубежные элитные академии — вот десять-пятнадцать лет назад, например, все как угорелые неслись в наш Аврорат: всё в героев поиграть стремились. А толку-то, толку?! — отрываясь от своего занятия, проскрипел волшебник. — Вся их боевая выучка мало кому пригодилась: их просто растасовали по кабинетикам и заставили перекладывать пыльные бумажки с места на место. Эх, всё из-за войны этой проклятущей! Столько талантов впустую растратили ради эффектно звучащего звания аврора и мечты показать свою крутость на поле боя… Только вот война-то закончилась, а они остались не у дел. — Старик вздохнул и пальцем поправил очки, которые снова начали съезжать на кончик его крючковатого носа. — Вот раньше ещё, когда я был молод, — снова возвращаясь к бланку, продолжил он, — после школы студенты также, как вы сейчас, шли учиться туда, куда душа лежала. И связи поддерживали с остальным миром, и знаний набирались, и, возвращаясь домой, привносили в Британскую науку свежие идеи. Вот вы, юноша, на кого учитесь в своей, — волшебник опустил глаза на пометку в документах, — Кёльнской академии магических законов?

— На адвоката.

— А-а-а, понятно, — важно кивнул тот, — полезная профессия, нужная очень. В последнее время в Британии большой недостаток таких вот людей, — закончив свои записи, старик протянул бланк Генри. — Вот, прошу, поставьте здесь подпись и можете быть свободны. Думаю, вам уже не терпится попасть домой...

Генри быстро расписался.

— Спасибо! Всего доброго вам!

— И тебе того же, — отозвался старый волшебник, провожая юношу внимательным взглядом. — Ох, молодёжь, — тихо пробормотал он, — вечно куда-то спешат…

* * *

Выйдя из здания Министерства, Генри наконец-то вздохнул свободнее. На лице его невольно засияла радостная улыбка: уже скоро он увидит родителей и покажет им свой табель успеваемости, в котором он занимает первые места. Отец будет доволен им, и мама будет гордиться, потому что с такими успехами Генри светит блестящая карьера на юридическом поприще.

Морозный воздух щекотал его нос, а снег, отражающий яркие солнечные лучи, слепил глаза. Генри не узнавал Лондон — после Кёльна, в котором до сих пор так и не было нормальных снегопадов, Англия казалась каким-то другим миром. В противовес серым улочкам и замёрзшим голым деревьям германского города, здесь всё утопало в пушистом снегу, и если всё это не вздумает растаять, — подумалось ему, — то Рождество будет в этом году особенно чудесным.

Решив, что полчаса ничего особо не изменят, так как родители всё равно не ждут его так рано, юноша взмахом палочки немного изменил свою зимнюю мантию, превратив её в нечто, похожее на маггловское зимнее пальто. Потуже замотав на шее шарф, он вышел из переулка в маггловскую часть города. Поудобнее перехватив ручку чемодана, Генри неспешно пошёл в сторону «Дырявого котла», откуда он сможет быстро переместиться домой.

Чистое небо, яркое зимнее солнце, и снег, пушистым ковром укрывающий город, вкупе с прекрасной архитектурой старых лондонских зданий, превращали столицу в совершенно невероятное и безумно красивое место. Даже суета местных жителей выглядела вполне уместной в такой атмосфере.

От лицезрения местных красот его оторвал какой-то странный шум, доносящийся из небольшого проулка между зданиями. Машинально повернув голову в ту сторону, Генри встретился взглядом с молодым мужчиной, в глазах которого застыло какое-то странное расчётливое выражение. Рука машинально потянулась к карману пальто за палочкой, но странный незнакомец среагировал быстрее, и короткое «Империо» в одночасье лишило Генри способности мыслить ясно. Ведомый чарами подчинения, он прошёл за этим человеком в тёмный тупик, где, схватив его за руку, тот аппарировал в неизвестном направлении.

* * *

Генри очнулся, с трудом понимая, что происходит. Взгляд всё не хотел фокусироваться, из-за чего люстра, висящая прямо над ним, выглядела как размытое желтоватое пятно. Юноша попытался встать, но что-то крепко удерживало его в горизонтальном положении на полу. Видимо, какие-то чары. Он снова дёрнулся, всё ещё лелея слабую надежду на то, что он не может подняться из-за элементарной слабости.

Звук негромких шагов, направляющихся в его сторону, вызвал у юноши глухой страх. Он не мог даже пошевелить головой, поэтому увидеть того, кто его похитил, не предоставлялось возможным.

Неизвестный, тем временем, подошёл к Генри и склонился над ним, вызвав у юноши выражение шока на лице. Перед ним был профессор Квирелл, который начинал вести у них маггловедение, когда Генри уже заканчивал школу.

Юноша попытался что-то сказать, но изо рта не вырвалось не звука. Квирелл, который сейчас был так непохож на того нервного, вечно дёрганного преподавателя, криво усмехнулся.

— Ну-ну, дорогой Генри, не надо лишних движений. Скоро всё закончится.

С ужасом глядя на почти счастливую улыбку на лице профессора, Генри не заметил, как к нему подошёл ещё кто-то, кого он не мог разглядеть. Холодный, пронизывающий до самых костей голос, заставил юношу вздрогнуть:

— Квиринус, хватит играться, приступай. Мне нужно срочно поменять тело: это уже никуда не годится…

— Да, конечно, мой Повелитель, — раболепно отозвался Квирелл, и Генри вдруг отчётливо понял, что уже не сможет вернуться домой. Он догадался, кто на самом деле похитил его — Квирелл был лишь исполнителем. Стало как-то горько и паршиво на душе. Страх, кажется, сковал каждую клеточку тела, лишая возможности нормально дышать. Хотелось кричать, плакать, сделать хоть что-то, чтобы вырваться из этого кошмара. Но все попытки освободиться были бесполезными, а его мучители не обращали на его состояние никакого внимания. Они принялись что-то вычерчивать вокруг юноши на полу, зажигать свечи. С ним собирались сотворить нечто ужасное, а он был не в силах этому помешать.

Последнее, что запомнил в своей жизни Генри Фоули — это тягучий напев какого-то древнего заклинания.

* * *

За бесконечной школьной суетой пролетело почти полтора месяца. Чем ближе было Рождество и каникулы, тем меньше внимания ученики уделяли учёбе, обсуждая грядущие праздники и закупаясь подарками для друзей, используя для этого совиную почту. Немногие стали исключением, относясь к урокам с прежней ответственностью и отдачей, и команда Кая в полном составе вошла в эту группу. Несмотря ни на что, Фрост настаивал на том, что в деле самосовершенствования не стоит сильно расслабляться, и его друзьям пришлось это принять.

Кай наконец-то придумал, куда направить негативную энергию Драко и Рона: во время тренировок в дуэлях он стал часто ставить их друг против друга, чтобы таким образом они выпускали лишний пар и находили выход для своей неприязни. После таких занятий, когда обычно ребята собирались в библиотеке, Драко и Рона хватало только на вялое покусывание, но не на серьёзные скандалы. Плюс, они всё-таки прислушались к просьбе Кая быть терпимее друг к другу, и Малфой стал меньше задирать Уизли, а Рон, в свою очередь, не обращал внимания на мелкие пикировки, как делал это раньше.

Также у гриффиндорца проснулась тяга к знаниям. Причиной для этого стали не столько успехи в частных занятиях с однокурсниками, сколько похвалы МакГонагалл, а после и Флитвика, которые стали отмечать его успехи перед всем классом. Приободрившись, Рон стал чаще ходить в библиотеку, тщательнее работать над своими эссе, и даже перестал хмуро коситься на Гермиону Грейнджер, поначалу казавшуюся ему занудной заучкой.

Решив несколько облегчить исследования Хогвартса, Рон через близнецов узнал про некоторые тайные выходы из замка, о которых практически никто ничего не слышал, и из-за этой информации девочки только сильнее уверились в правильности общения с гриффиндорцем. Теперь исследования замка проходили под комментарии на тему «Братья говорили, что где-то на этом этаже есть склад старых квиддичных мётел, возможно, там можно отыскать вполне рабочие», или «кухня точно где-то здесь — я за эту информацию согласился съесть конфету, от которой у меня выросли рога!».

Кухню они действительно нашли. Кай тогда впервые увидел домовых эльфов, которые, к его удивлению, сразу же поняли, кто стоит перед ними. Фраза «Чего желает Ваше Высочество?» была весьма компрометирующей, благо, её не услышали друзья Кая, оглядывающие в это время обширное помещение и выслушивающие предложения домовиков, наперебой освещающих доступное меню. Пока сокурсники заказывали себе сладости, Фрост тихо попросил у эльфов никому и ничем не выдавать, что он принц Зимы. Те согласились и, лучась энтузиазмом, обслужили их компанию, напихав им перед уходом в руки гору конфет, пирожных и кексов, которые ребята разделили между собой, зайдя в один из пустых классов. С тех пор они время от времени наведывались к эльфам, запасаясь едой перед очередными тренировками в магии.

Нахождение кухни лишь подстегнуло их желание найти аудиторию для личных занятий, но даже близнецы Уизли не знали про такие места. Более того, они начали интересоваться «делишками малыша Ронникинса», поэтому с расспросами к ним Рон больше не лез, предпочитая держать деятельность компании в тайне.

Ближе к середине декабря у Трейси получилось создать настоящую иллюзию, и это вызвало у неё необычайно бурную радость. Сначала она со счастливым визгом кинулась всех обнимать, а после торжественно заявила, что такое надо отметить. Пока её друзья ходили к эльфам за провизией, Дэвис умудрилась выманить у старшекурсников-слизеринцев сливочное пиво, превратив обычный вечер в настоящий праздник. Такие мелочи только сильнее сплачивали их всех, чего Кай и добивался. Конечно, сгладить все разногласия за пару месяцев было практически невозможно, но прогресс уже был на лицо.

Бросив короткий взгляд на друзей, бурно обсуждающих трансфигурацию, мальчик едва заметно улыбнулся — всё-таки его планы пока весьма удачно воплощались в жизнь.

Ура, я вернулась с бесконечно долгой сессии! Теперь времени будет намного больше, и новые главы уже не за горами:)