Принц Зимы (джен)

* * *

Том поморщился и сонно заморгал глазами, которые ослепил яркий солнечный свет, заливавший комнату. Из туманного неясного сновидения его вырвал лёгкий, будто робкий стук в дверь. Такой, какой встречал юношу каждое утро вот уже на протяжении двух недель…

Поняв, кто пришёл к нему, Том слегка потянулся и сел на кровати:

— Входите.

Бесшумно и осторожно в комнату зашла Присцилла. Встретив взгляд парня, она мягко улыбнулась:

— Доброе утро, сынок.

— Доброе, — дежурно кивнул он, сдерживая зевок.

Женщина понимающе усмехнулась и подошла ближе:

— Ты всё такой же соня… — её нежная рука ласково взъерошила тёмные волосы на затылке Тома, отчего тот стал походить на ежа. Лорд недоумённо моргнул, уставившись на Присциллу растерянными глазами. Этот жест казался ему слишком фамильярным, слишком неправильным, слишком… приятным?

Он выдохнул, отводя от неё взгляд.

Здесь, в этом поместье, Тома многое раздражало. И дрожащие домовые эльфы, разглядывавшие его со смесью сочувствия и страха; и Велдон, который любил по-отечески хлопать юношу по плечу; и задирающие нос люди на портретах, чей шёпот выражал излишнее любопытство его персоной; и обилие светлых тонов в каждом, даже самом отдалённом помещении. Но Присцилла, как ни странно, не вызывала таких чувств. С трудом Том решил признаться хотя бы самому себе: ему импонировала её забота, мягкость и тактичность. Мать Генри не лезла к нему с излишними расспросами, не навязывалась и принимала его любым: сонным, раздражённым, холодным или равнодушным. Взглядом серо-синих, таких же как у него, глаз она ловила его редкие улыбки. Заходя в библиотеку, бесшумно брала нужные ей книги и уходила, чтобы не мешать уединению. За столом не пыталась как Велдон вызвать какие-то воспоминания, а втягивала в простые, ничего не значащие разговоры, которые юноша мог легко поддержать. Обязательно приходила по утрам, чтобы разбудить на завтрак. В его комнате женщина не задерживалась надолго, но её приход всегда приводил Тома в состояние некой внутренней растерянности и порождал странные ощущения, которые он никак не мог охарактеризовать. Они были какими-то чуждыми и неправильными. Непривычными.

Уловив краем глаза движение, Лорд повернул голову к Присцилле, которая села на край его кровати.

— Готов? — спросила она, разглядывая его заспанное лицо.

— Не знаю, — честно ответил Том. — Я бы хотел остаться дома, но понимаю, что не смогу вечно прятаться здесь от мира.

— Ты прав, — кивнула женщина. Её серёжки красиво качнулись в такт этому движению, на миг отразив солнечный свет. — Мой брат сначала хотел навестить тебя здесь, но мы с Велдоном решили, что лучше всё же посетить его поместье. Тебе не помешает развеяться и немного сменить обстановку.

— Я понимаю, — негромко ответил Лорд, проведя пальцем по рисунку на одеяле. — Может быть, там мне что-нибудь вспомнится?..

— И это тоже, — улыбнулась она, с теплотой наблюдая за сыном. — Ладно, — вздохнув, Присцилла встала с кровати, — мне пора идти вниз, надо раздать указания домовикам касательно завтрака. Собирайся, мы будем ждать тебя в столовой.

— Хорошо, — юноша проводил её взглядом, всё так же сидя на кровати. Когда Присцилла почти вышла из комнаты, он вдруг спохватился, уже почти без внутреннего напряжения произнося это чуждое слово: — Мама?..

Женщина обернулась:

— Да?

— Я бы хотел взять с нами Жиро. Этот эльф сильно привязался ко мне, да и я чувствую себя с ним как-то… спокойнее, что ли?..

Она задержала на нём внимательный взгляд.

— Хорошо, если тебе так комфортнее, то мы отправимся в гости вместе с ним.

— Спасибо, — едва заметно, но искренне улыбнулся юноша.

Присцилла ответила ему понимающей тёплой улыбкой и выскользнула из помещения.

* * *

Ступая по коридору поместья, Присцилла, погружённая в свои размышления, почти ничего не видела перед собой. Состояние старшего сына волновало её или даже собственная реакция на него.

Неприятная, тянущая сердце тревога, которая поселилась в душе Присциллы после исчезновения Генри, не исчезла с возвращением юноши. Скорее, просто отступила куда-то вглубь души, время от времени напоминая о себе лёгкими уколами страха. И это волновало женщину.

Глядя на своего первенца, Присцилла никак не могла отделаться от пугающей по своей сути мысли, что с ним что-то не так.

Раньше Генри был вежлив и приветлив, а от всей его фигуры будто исходили тепло и уют. Его хотелось обнимать, тискать как котёнка и просто никуда не отпускать от себя.

Сейчас же ассоциации, которые возникали у Присциллы рядом с сыном, были совсем иными. Он словно зачерствел и вместо света стал излучать холод и тьму.

Порой она ловила на себе странные, какие-то расчётливые взгляды, и замечала, как на доли секунды что-то неприязненное мелькало в чертах его лица, когда Велдон к нему прикасался. Генри улыбался, когда заходило дело об его утерянных воспоминаниях или просто каких-то милых бытовых мелочах, но эта улыбка выглядела искусственной, а лицо напоминало неудачно склеенную маску.

Наверное, она просто излишне накручивает себя, — вот и видится всякое. Но это не меняет того, что Генри намеренно или нет ищет уединения, сторонится слишком близкого контакта как с ней, так и с Велдоном, и не проявляет истинного интереса к своему утерянному прошлому…

Такая реакция вынудила Присциллу приостановиться и понаблюдать за сыном со стороны, чтобы понять, почему он так изменился.

Конечно, он не помнит их, поэтому воспринимает, скорее всего, как чужих людей, которые просто навязываются ему со своей заботой, но… неужели в его душе ничего не «ёкает»?! Неужели ни родной дом, ни привычные бытовые мелочи из детства не вызывают хоть какого-нибудь отклика в сердце?!

Впрочем, кажется, он начал тянуться к ней. Присцилла с трудом сдерживала себя, чтобы не перейти границы, не спугнуть его своей заботой. Как ни странно, но, держась несколько в отдалении от Генри, она добилась большего, чем Велдон. Он старался как можно больше контактировать с сыном, искренне веря в то, что таким образом сможет «расшевелить мальчика» и «вернуть его прежнего».

Скорее всего, у мужа ничего не получится. Однако Присцилла верила, что получится у неё. Она не могла объяснить себе эту уверенность — просто знала, что однажды вернёт своего Генри.

* * *

Том слегка сбавил шаг, увидев высокие кованые ворота поместья Ноттов, за которыми виднелся сад с рядом статуй, стилизованных под античность.

В целом, они были очень красивыми — с летящими деталями одежды, идеальными пропорциями тел и возвышенностью поз. Эти статуи прекрасно дополняли сад, делали его уникальным и даже загадочным, но на Лорда всё равно всегда производили какое-то гнетущее впечатление.

Покосившись на статую крылатой нимфы, что пустыми глазницами взирала на гостей поместья, Том едва заметно скривился: всё-таки не любил он этот излишний пафос. Ни в поведении, ни в одежде, ни в убранстве помещений или обустройстве сада. А Нотты, казалось, всегда стремились подчеркнуть своё особенное положение, стаскивая в свой дом самые редкие и ценные безделушки, какие только могли достать, из-за чего их поместье было больше похоже на музей, чем на жилое пространство. Дорогие коллекционные вещи будто выветрили оттуда всё ощущение уюта, оставив после себя лишь холодную равнодушную пустоту истории.

Насчёт пафоса и чопорности… Фасад здания также был словно олицетворением этих понятий: резные барельефы, витые колонны, две каменных башни с высокими шпилями, на одном из которых зачем-то примостился флюгер в виде дракона, выдыхающего пламя… Всё во внешнем убранстве этого поместья было излишне показушным, излишне идеальным и из-за этого пустым. Даже красивая, нежного солнечного оттенка плитка, покрывавшая стены, не могла убрать это впечатление.

Собственно, за последние десять лет здесь вообще ничего не изменилось, отметил про себя Том. Всё выглядело до ужаса привычно — настолько, что на мгновение ему показалось, будто он и не умирал, и не переселялся в новое тело. Словно всё произошедшее было просто странным сном. А вместо Присциллы и Велдона перед ним идут Беллатрикс в тёмно-красной тяжёлой мантии, с убранной в высокую причёску короной из волос, и Рудольфус — неизменно гордый и излишне аристократичный.

Моргнув, Том прогнал это наваждение, вновь увидев перед собой фигуры четы Фоули — таких непохожих на Беллу и Руди. Впрочем, стройным силуэтом Присцилла и могла чем-то напомнить Беллатрикс, даже волосы у них были одного цвета — только у Беллы они вились буйным водопадом, тогда как у Присциллы были прямыми и гладкими. Велдон же на Руди даже отдалённо не походил: другая комплекция, походка, энергетика, в конце концов….

Впрочем, сейчас было не время для того, чтобы вспоминать прошлое — нужно было сосредоточиться на настоящем.

Переведя взгляд вперёд, Тёмный Лорд понял: если в поместье ничего не изменилось за это время, этого нельзя сказать о его хозяине.

Джером, встречающий гостей на верхней ступеньке широкой лестницы, заметно постарел. Лёгкая небритость, которая всегда придавала ему несколько развязный вид, сменилась аккуратно подстриженной бородкой. Вокруг серо-синих глаз столпились мелкие морщинки, а уголки тонких вечно обветренных губ сползли вниз. Зацепившись взглядом за мелькнувшую в тёмных волосах седину, Том посмотрел Джеру в глаза. Взгляд Нотта был тяжёлым, изучающим, но вместе с тем и выражающим заметную долю волнения.

— Генри, — повернувшись к сыну, негромко сказала Присцилла, — это Джером Нотт, твоя дядя.

— Ам… — кажется, Лорд впервые в жизни не знал, что сказать. Он видел перед собой не дядю Генри Фоули, а волшебника, с которым они когда-то обсуждали операции против Министерства за бокалом виски. Того, кто во время одного из рейдов чуть не погиб под обрушившейся от чьей-то Бомбарды стеной, — Волдеморт едва успел выдернуть его из-под падающих камней. Того, кто мог позволить себе вольные высказывания в присутствии Лорда и кто часто поднимал тому настроение своими шуточками…

— Рад знакомству, — выдавил наконец Том, неуверенно улыбнувшись и понимая, что всё-таки от ассоциаций с прошлым он сегодня вряд ли избавится.

«Здравствуй, Джер. Давно не виделись…», — мысленно добавил он.

— Генри, — мужчина приветливо улыбнулся и раскинул руки, спускаясь с лестницы. — Рад тебя видеть! — подойдя к племяннику, он осторожно приобнял его. Отстранившись от слегка напрягшегося юноши, Джером внимательно того осмотрел. — А ты совсем не изменился: всё такой же красавец! — добродушно заявил Нотт и потянул Тома за собой: — Идём в дом, а то не хватало ещё простыть: зима в этом году какая-то холодная!

Присцилла и Велдон молча последовали за ними, перед этим отослав топчущегося позади Жиро, чтобы тот подготовил одну из гостевых комнат для Генри.

* * *

Беседовали они с Джеромом долго: Нотт больше говорил с племянником и для племянника, рассказывая тому о себе, своей работе, последних интересных новостях Магического мира и Министерства в частности.

Отодвинув на задний план воспоминания о прошлых посиделках с Джером, Том заметно оживился и с интересом слушал старого приятеля, который, как выяснилось, работал в Департаменте Международного Магического Сотрудничества, занимаясь документацией. Через его руки проходили все договоры, указания и переписки с иностранными лидерами.

Работая фактически без выходных, Джером почти не бывал дома, и его сыном до поступления того в Хогвартс в этом году постоянно занималась Присцилла. Теодор практически не покидал поместье Фоули и, оказалось, очень сильно сблизился не с кузеном-сверстником, с которым вместе должен был пойти на первый курс, а именно со старшим братом, Генри.

«А куда Лаура-то подевалась?» — в какой-то момент подумал Том и застыл, поняв, что чуть не ляпнул это вслух.

Как Генри Фоули, потерявший память, он не должен был знать даже имя жены Нотта, потому что её не упоминали ни Присцилла, ни Велдон. Это, кстати, было странно: что могло случиться с этой тихой и неприметной женщиной? Впрочем, Том был уверен, что однажды узнает, хотя что-то и подсказывало ему, что Джер просто довольно рано стал вдовцом, потому что Лаура с её кротким характером просто не могла бросить сына и сбежать куда-нибудь с любовником.

— Тео приедет на празднование твоего Дня Рождения, — улыбаясь, тем временем говорила Присцилла. — Так что готовься к тому, что в нашей библиотеке на несколько дней поселится ещё один книжный червь.

Лорд промолчал, но ответа от него никто и не требовал.

При упоминании скорого съезда родственников, он вообще с трудом сдержался от закатывания глаз. Нужно было, кстати, морально подготовиться к тому, что скоро его все будут тискать, о чём-то расспрашивать и пытаться вызвать несуществующие уже воспоминания.

Впрочем, взамен за свою терпимость он получит возможность использовать всех этих людей в своих целях — это заметно снижало градус напряжения.

* * *

Северус занимался составлением плана занятий для своего ассистента, который должен был провести несколько уроков у четверокурсников и шестикурсников на этой неделе, когда из долгого путешествия вернулась его сова.

Ухнув, Печенька приземлилась прямо на стол хозяина, впрочем, сделав это осторожно, чтобы не затронуть разложенные документы и книги.

Отвязывая от лапки птицы ответ на своё импульсивное послание, Северус уже привычно подумал о том, что у его совы максимально идиотское имя, которое только можно себе вообразить. Хотя не он же его выбирал: просто однажды Люциус Малфой чуть ли не насильно впихнул в руки ошарашенному Снейпу клетку с не менее ошарашенной бурой птицей, которая лупала на него своими огромными янтарными глазами.

«В общем, я подумал, что негоже тебе постоянно пользоваться почтовыми совами, пора бы уже обзавестись своей. У меня тут недавно кузина умерла, и от неё в наследство досталась эта птица. Дарю».

Уже уходя, Люциус, как бы невзначай, добавил, пряча ехидную ухмылку:

«Кстати, её зовут Печенька! Всего хорошего!», — и аппарировал, пока Северус не успел одуматься.

Отказываться от подарка — пусть и такого неожиданного, — было неприлично, пришлось оставить Печеньку у себя. Впрочем, довольно быстро Северус привык к ней и даже мысленно поблагодарил Малфоя (хотя и понимал, что Люциус просто решил сплавить кому-нибудь строптивую и немного пришибленную птицу, которая в его поместье за месяц так и не прижилась).

Печенька нового хозяина также быстро полюбила и корреспонденцию доставляла исправно и в срок. А на попытки Снейпа переименовать её во что-то «поприличнее» лишь язвительно ухала, чуть ли не язык ему показывая. Ещё оказалось, что Печенька любит… печеньки! И уплетает их горстями, да так, что Северусу поначалу даже показалось: он разорится такими темпами на лакомствах для неё. Постепенно сова заняла прочное место в его жизни как домашняя любимица. И хоть жила она в основном в совятне, довольно часто бывала в апартаментах хозяина, разбавляя его одиночество своими чудачествами.

Впрочем, по имени Снейп называл её редко, предпочитая заменять «Печеньку» на «малышку» или «девочку». Об этой маленькой тайне грозного декана Слизерина знали только Малфои, Альбус и Филиус, но держали в секрете по просьбе самого Северуса. Особенно Снейп не хотел, чтобы об этом прознала Минерва — засмеёт же до конца жизни!

Уханье совы вырвало его из раздумий.

— Прости, — пробормотал он, отвязывая-таки послание и отсыпая любимице побольше совиного печенья, на которое та накинулась так, словно с голодного мыса сбежала.

Хмыкнув, Северус отвёл от неё взгляд и развернул записку.

«Благодарю Вас за предоставленную информацию. Я обязательно приму это к сведению.

К.А.»

Веселье тут же слетело с декана Слизерина.

Откинувшись на спинку кресла, он повертел бумажку в руке, цепляясь взглядом за идеальный каллиграфический почерк с изящными завитками.

— Приму к сведению… — неслышно прошептал он, прикрывая глаза и откидывая голову назад.

Ещё отправляя письмо с пророчеством он чувствовал, что ввязывается во что-то… глобальное. И связно это будет в первую очередь с Каем и Волдемортом, а во вторую — с чем-то ещё, но с чем — непонятно.

Что новая война будет, он практически не сомневался, как и многие бывшие члены Организации, оставшиеся на свободе. Тем не менее все заранее знали свои позиции в грядущем конфликте: Тёмный Лорд, Дамблдор, Нейтралы. Каждый выберет своё и будет действовать исходя из этого. Но может ли появиться здесь четвёртая сторона? Сторона Кая — не сторонника директора, а кого-то другого — того, кто растил его последние годы?

Снейп выдохнул и открыл глаза, уставившись в потолок.

Скорее всего, может. Кажется, он сам со временем станет частью этой стороны.

Было бы проще, знай он их цели и мотивы. Да и вообще — кто они? Магические существа? Но на кой-чёрт нелюдям, тем более живущим на краю мира, сдался Гарри Поттер и Британия в целом?

Отсутствие ответов на эти вопросы порождало неопределённость, которая сковывала Северуса цепями неуверенности в своих действиях и будущем в целом. Пожалуй, такие сомнения он испытывал в последний раз, когда пришёл к Дамблдору, отказавшись от служения Тёмному Лорду. Хотя даже тогда он на подсознательном уровне понимал, что его может ждать. Здесь же всё было глухо. Северус не знал, что и думать: нужные мысли словно витали где-то в стороне, и за них нельзя было уцепиться, словно вместо догадок он ловил пальцами лишь воздух.

Наверное, единственной ниточкой к этим ответам станет сам Кай. Как вообще завязать с мальчиком разговор на эту тему, Снейп не имел ни малейшего представления. Он честно признавался сам себе, что испытывает перед Каем растерянность и неуверенность, не зная, как перейти на темы, выходящие за границы учебного материала.

Маленький Фрост был словно существом с какой-то другой планеты: слишком далёкий, слишком не как все. Это нельзя было объяснить с помощью логики, но такое ощущение не покидало декана Слизерина ни на миг, хотя, казалось бы, Кай — такой же, как и остальные ученики Хогвартса: ходит на уроки, беседует с сокурсниками в Большом зале, сидит в библиотеке за домашним заданием и, в целом, является субъектом спокойным, непакостным и хорошо дисциплинированным.

Однако взгляд слишком ярких для человека глаз, снежный феникс на плече и чуждая, холодная энергетика делали этого мальчика чересчур непонятным в глазах Снейпа. Догадаться, что у Кая на уме, было практически нереально, а когда Северус решил тайком использовать на мальчике легилименцию, то встретился с ментальным щитом столь странным и пугающим, что более не решил в это лезть. Потому что образ бесконечной ледяной пустыми перед глазами и воющей метели превращал разум Кая в ловушку и представлял собой серьёзную угрозу для любого вторженца, ведь застрять в таком месте — это серьёзный риск потерять себя.

Задумываться о том, откуда у одиннадцатилетнего мальчика взялась столь мощная защита сознания, Северус не желал. Просто принял её как факт, склонившись к тому, что это результат изменений в Кае.

Тем не менее как-то искать подход к рейвенкловцу надо было. Возможно, следовало начать не с зелий, к которым Фрост в принципе равнодушен, а с Севера.

Феникс мальчишки почти безвылазно сидел в башне Рейвенкло, сторонясь людей, и, как однажды случайно заметил Северус, вылетал на улицу лишь по ночам. Крайне редко рейвенкловец выходил со своим фамильяром во двор замка. В принципе, Снейп понимал такую позицию: многие в замке знали о питомце Кая, но мальчику вряд ли нравилось то, что его феникса каждый знакомый желал потискать, поэтому и держал птицу в своей комнате.

Зельевара интересовал не сам факт наличия у Кая такого питомца, а то, что у последнего перья являются дорогущим и редким ингредиентом для зелий. Можно просто задержать ученика после уроков, выпросить всего одно пёрышко для экспериментов, а после завести разговор об Абаюн… Конечно, так Северус выдаст тот факт, что переписывается с опекунами мальчика, но это же и станет основой для их диалога. А тот факт, что он спас жизнь Кая в Рождество, должен только сильнее сблизить их. Если же у него получится подружиться с Каем, то и узнать о некоторых планах его опекунов будет вполне реальным.

Кивнув самому себе, Северус решил привести этот нехитрый план в исполнение уже на следующем уроке зелий.

Сунув Печеньке ещё печенья, декан Слизерина улыбнулся уголком губ и убрал записку в карман мантии, чтобы позже переложить её в шкатулочку, куда сложены самые важные для него вещи: фотографии Лили, их старые письма, интересные переписки с некоторыми знакомыми, собственные заметки и планы. Теперь к этому добавились письма от К.А., а возможно, скоро появятся и записи об их с Каем диалогах.

* * *

Том довольно вздохнул, откидывая на кровать мантию. Встреча с Джеромом прошла куда лучше, чем он ожидал. В своей тактичности и умении ловко вести диалог с собеседником, который не знает обсуждаемой темы, тот очень сильно походил на Присциллу.

Конечно, образов из прошлого Лорд встретил в поместье Ноттов предостаточно, но это не стало для него ощутимой помехой. Также он краем сознания отметил то, что Жиро на «отлично» справился с поставленной задачей и домовики Джера смотрели на гостя с пониманием, даже с лёгкой, едва уловимой жалостью.

Сыграть перед Джером образ потерянного мальчика, который заново познаёт мир, Тому удалось — теперь оставалось то же самое провернуть с остальными родственниками Фоули, и можно будет вздохнуть свободнее, ведь, когда все разъедутся после празднования его Дня Рождения, в поместье останется лишь он сам и Присцилла с Велдоном, которые легко поддаются на любые манипуляции.

Чувствуя прилив бодрости и хорошего настроения, Том, оставшись в лёгких брюках и белой рубашке, направился в библиотеку. На днях он разыскал среди многочисленных фолиантов интересный трактат по колдомедицине, в котором описывались техники прокачки магического резерва, и желал получше ознакомиться с темой, ведь повышать свои возможности нужно уже сейчас: после ритуала он восстановился, и дальше тянуть с этим не было смысла.

Уже в дверях библиотеки он столкнулся с Присциллой, которая от неожиданности нервно дёрнулась и выронила из рук какую-то книжку, судя по названию, что-то вроде сборника зарубежной поэзии. Быстро наклонившись, Том поднял томик и протянул Присцилле:

— Извини, я задумался и не заметил тебя.

— О, ничего, дорогой, я сама витаю в облаках, — коротко улыбнулась она, прижимая книгу к груди.

Когда Том уже собирался кивнуть ей и продолжить свой путь, Присцилла вдруг сказала:

— Через два дня твой День Рождения… — поймав его внимательный взгляд, она замялась, но тут же продолжила, как-то упрямо что ли, приподняв подбородок: — Мы с Велдоном завтра отправимся в Хогвартс, чтобы забрать на выходные Юстаса, Салливана и Теодора.

Том кивнул. Насколько он помнил, Салливан — это старший из его младших братьев, третьекурсник, а Юстас сейчас на первом курсе вместе с Гарри Поттером. Оба мальчика учатся на Хаффлпаффе, как и Велдон когда-то. Ну, а Теодор — сын Джера, слизеринец, тоже первокурсник.

— Ты хочешь, чтобы я пошёл с вами? — догадался Лорд.

— Да, — ответила Присцилла. — Это не займёт много времени, нам просто нужно будет подписать документ о том, что мы по семейным обстоятельствам забираем их на четыре дня. И всё.

«По семейным обстоятельствам» резануло слух Тома. Прекрасно понимая, что этим самым обстоятельствам является он сам, Лорд, тем не менее отчего-то ощутил лёгкий укол в душе.

Обычно семейными обстоятельствами, по которым учеников можно забрать из школы среди семестра, были смерть или болезнь близкого родственника.

Ощущать себе кем-то немощным или неполноценным неприятно.

Отодвинув на задний план эти, глупые по сути своей, ассоциации и ощущения, Том сконцентрировался на Присцилле, которая, сжимая тонкими пальчиками обложку книги, ждала ответ.

С одной стороны, её предложение звучало заманчиво: спустя столько лет на законных основаниях попасть в Хогвартс, — когда ещё появится такая возможность?! С другой же, соваться под нос Дамблдору не было особого желания. Что взбредёт в голову директору? Вдруг он заметит странности в поведении Генри Фоули.

Хотя как себя вообще должен вести тот, кто потерял память? Вряд ли Дамблдор об этом когда-либо задумывался…

Замявшись на секунду, Том принял решение и кивнул скорее сам себе, нежели Присцилле:

— Я пойду с вами.

— Хорошо, — выдохнула она и, легонько коснувшись его плеча, направилась в свои покои.

Том проводил её взглядом, отметив какую-то нервозность, которая порой проскальзывала во взглядах и жестах этой женщины, но, списав всё на лёгкий синдром после недавнего нервного срыва, лишь пожал плечами и зашёл, наконец, в библиотеку.

* * *

— Мистер Фрост, задержитесь, пожалуйста.

Эти слова слетели с губ Северуса легко и как бы невзначай, но мальчик на одно короткое мгновение застыл, непонимающе нахмурившись. Его можно было понять: домашняя работа сдана, зелье сварено хорошо, никаких эксцессов с другими учениками не было. Переглянувшись с сокурсниками, он пожал плечами и, быстро собрав свои вещи в сумку, подошёл к преподавательскому столу.

Северус, быстро дописав результаты домашних заданий первокурсников, отложил в сторону перо и посмотрел на Кая, спокойно его дожидавшегося.

Снейпу всё-таки нравилось в этом мальчике, что тот всегда проявлял удивительное терпение и не лез с ненужными расспросами к учителям. Да и в принципе, Фрост создавал положительное впечатление. Причём не столько из-за дисциплины, сколько из-за своего отношения к окружающим. Для того, кто носит дорогие мантии и пишет золочёными перьями, мальчик был на удивление скромен. Не демонстрировал богатство как Малфой и принимал всех как равных: от нищих Уизли, до изысканных Гринграсс и Дэвис. Северусу, как человеку, который долгое время был очень беден, такой подход невольно импонировал.

Сцепив руки замком, Снейп негромко произнёс:

— Извините, что задерживаю, мистер Фрост, но у меня к вам возникла необычная просьба…

Кай приподнял брови, ожидая продолжения.

— Если это будет возможным, не могли бы вы дать мне одно перо вашего феникса? — заметив недоумение, промелькнувшее в глазах мальчика, Северус поспешил пояснить: — Перья фениксов являются редчайшим ингредиентом для лечебных зелий. Ранее я работал с перьями Фоукса и смог создать лечебный состав, который работает зачастую лучше слёз этих удивительных существ, излечивая последствия тёмных проклятий. Меня невольно заинтересовало, какими свойствами будет обладать зелье, сваренное с пером снежного, а не огненного феникса? Это просто научный интерес, не более того. Если вы или ваш питомец против, я не буду настаивать.

Кай замялся на мгновение, а после медленно кивнул:

— Я не против, сэр, да и Север, думаю, тоже не откажет. В конце концов, вы мне очень сильно помогли на Рождество и я перед вами в долгу…

— О, нет, у вас нет ко мне долгов, мистер Фрост, — отрицательно проведя рукой, сказал Снейп. — За помощь меня отблагодарили ваши опекуны, прислав несколько необычных ингредиентов для экспериментов с зельями.

— Моя мама вам писала? — с явным удивлением произнёс мальчик.

— Да, это было только выражение благодарности. Но оно меня, если честно, несколько удивило, — признался Северус

— О! — Кай даже не знал, что сказать. Вряд ли Артанис стала открывать декану Слизерина свою личность, но тот факт, что она обратила своё внимание на Снейпа, значил многое: у неё могут быть дальнейшие планы на этого человека. Просто так подарками Снежная королева не раскидывается. Благодарственное письмо — это одно, а подарок в виде редких ингредиентов — это уже заявка на дальнейшее сотрудничество со Снейпом.

— Я понимаю, сэр. Моя мама крайне редко с кем-то переписывается, предпочитая вести закрытый образ жизни. Однако я рад, что она отблагодарила вас за помощь.

— Она отметила, что вы знакомы с некой птицей Абаюн… Никогда раньше о такой не слышал, откровенно говоря, но её перья — нечто удивительное! — заметил Снейп, не скрывая восторга, мелькнувшего в голосе. — Что это за создание такое? — полюбопытствовал он, немного наклонившись вперёд.

Кай заметно повеселел:

— Абаюн — это эхо древних времён, если можно так сказать. Ей уже много тысяч лет. Она магическая птица, последняя в своём роде, которая обладает необычной способностью через ветра слушать, что происходит в разных уголках Земли, поэтому порой бывает осведомлена о самых необычных событиях мира. Наверное, именно она узнала, что со мной случилось, и передала это известие моей маме.

— Поразительно! — выдохнул Снейп, заметив, что мальчик расслабился и стал говорить свободнее. — Как же вам удалось встретить такое фантастическое создание?

— Да случайно, — пожал плечами Кай. — Просто однажды залез, куда не надо, пока мама не видела, и натолкнулся на Абаюн — о том, что он в первый раз видел эту птицу лишь со стороны и вместе с Артанис, а после сам уже совершал к ней вылазку, Кай говорить не стал, решив выдать наиболее простую версию событий. — Она очень мудрая, с ней всегда так спокойно… — склонив голову, мальчик задумчиво провёл пальцем по стоящей рядом парте, вспоминая свой диалог с Абаюн.

— Как думаете, мистер Фрост, что может получиться из её перьев? — полюбопытствовал Снейп.

— Зелье каких-нибудь иллюзий или что-то, связанное со снами, — предположил мальчик, загадочно сверкнув глазами. — Вы точно сможете это понять.

— Постараюсь, — почти незаметно улыбнулся Северус, приподняв уголки губ. — Я расскажу вам о ходе эксперимента, если вам это интересно.

Фрост по-доброму усмехнулся:

— Интересно. Я потом всё передам Абаюн. Конечно, если вы не против, сэр, — добавил он.

— Не против, — подтвердил Снейп. — Что ж, можете идти, мистер Фрост, — я вас итак порядочно задержал… У вас дальше нет уроков?

— Нет, сэр, но я обещал встретиться с друзьями в библиотеке.

— Хорошо. Тогда передайте мисс Дэвис, чтобы в следующий раз она писала эссе сама, а не приносила мне копию работы своего старшего брата.

Кай не сдержал весёлое фырканье:

— Непременно, сэр. Я принесу вам перо Севера, как выдастся такая возможность.

— Благодарю.

Мальчик кивнул и, развернувшись, неспешно покинул кабинет, оставив Снейпа в хорошем настроении. Этот разговор прошёл куда как лучше, чем тот ожидал. Заметив, как тронулся лёд в сапфировых глазах Кая, Северус понял, что ход с упоминанием К.А. и Абаюн был более чем верным и, возможно, в дальнейшем у них даже могут сложиться отношения наставник-ученик. Если бы мальчик ещё интересовался зельями, было бы вообще прекрасно: взять его в полноправные ученики, и всё! Но тот целиком и полностью был протеже Флитвика, который с талантливого подопечного был готов пылинки сдувать. На одном из педсоветов Филиус даже обмолвился, что если Кай продолжит демонстрировать столь яркий талант в чарах, то в будущем можно оформить с ним ученичество и представить в Гильдии Зачарователей. Это может обеспечить мальчику успешное будущее в научной сфере и дать большой толчок для строительства карьеры исследователя. Хотя что-то подсказывало Снейпу, что Фрост не будет посвящать этому свою жизнь, уйдя куда-то в другую сферу и, скорее всего, вообще покинув Великобританию.

Впрочем, время покажет, что же выберет Кай. Сейчас нужно сосредоточиться на более насущных делах и найти через мальчика информацию о его таинственной матери, чья личность, честно говоря, пугала Северуса.

* * *

Том застыл на месте, невольно спрятавшись за спиной Присциллы от внимательного, пронизывающего взгляда директора. Пока Велдон подписывал документы, что забирает сыновей на четыре дня из школы, и предъявлял согласие Джерома на то, чтобы Теодора отдали чете Фоули, Лорд разглядывал кабинет, невольно съезжая взглядом в сторону Дамблдора.

За последние десять лет директор мало изменился. Пожалуй, лишь стал придурковатее, добавив в бороду какие-то бубенцы, что окончательно превратило его в некое подобие маггловского Санты. Ещё бы вместо лиловой мантии со звёздочками красную надеть — было бы стопроцентное попадание в образ.

Пока Том оценивал внешнее состояние своего давнего врага и отмечал, что в кабинете вообще ничего не изменилось за последние годы, в помещение зашли деканы Слизерина и Хаффлпаффа, приведя своих подопечных.

Мальчики застыли на пороге, во все глаза уставившись на Лорда, который, в свою очередь, просто пялился на них и не знал, что вообще можно сказать.

Первым ожил Юстас, с писком кинувшись к старшему брату и обняв того за талию. Спустя секунду к нему присоединился Салливан.

Чувствуя себя максимально глупо, Лорд выдавил улыбку и немного сжал плечо младшего из братьев Генри.

Дети, ощутив, что особого отклика на их объятия нет, отлипли от Тома, с волнением его разглядывая.

К Лорду подошёл Теодор Нотт, похожий на Генри сильнее, чем Юстас и Салливан, которые со своими светлыми глазами и волосами были копиями Велдона. Юный слизеринец протянул кузену руку и коротко улыбнулся:

— Рад, что ты вернулся к нам, Генри.

Том пожал протянутую руку и негромко ответил, чувствуя зарождающуюся симпатию к этому спокойному мальчику:

— Я тоже.

— Что ж, нам пора домой, — вставил Велдон, приобнимая младших сыновей за плечи. — Благодарю вас, директор, за разрешение, — обратился он к Дамблдору.

Тот благодушно улыбнулся:

— Ну что вы, я всё понимаю. Генри, — повернулся он к юноше, — желаю вам скорейшего восстановления.

— Спасибо, — ответил Том, чувствуя себя неуютно под этим сканирующим взглядом.

Бросив короткий взгляд на Спраут и задержав тот на Снейпе, Лорд первым ступил в камин, потянув за собой Теодора. За ними последовали остальные его «родственники».

Уже в поместье Присцилла, со всей присущей ей мягкостью спровадила младших сыновей и Тео по их комнатам, ловко убедила Велдона пока побыть с ними и увела Генри в его покои.

— Я понимаю, тебе сложно привыкнуть к тому, что мы твоя семья, но надеюсь, вы найдёте общий язык, — с этими словами Присцилла оставила его, напомнив, что скоро будет обед.

Лорд усмехнулся. Всё-таки Присцилла — чудесная женщина! Так ловко чувствовать настроение окружающих и находить к ним подход сможет не каждая… Он не знал, понимает ли она, что ему, в принципе, плевать на Юстаса с Салливаном, но знал точно, что благодаря ей их не будут пытаться насильно подружить.

В целом, это небольшое путешествие в Хогвартс ничего не принесло. Том даже разочаровался слегка, ведь он думал, что у них появится возможность пройтись по замку… В итоге они просто на десять минут застряли в кабинете директора и вернулись обратно.

Ну да ладно, зато он увидел Дамблдора и убедился в том, что тот всё так же поддерживает имидж мудрого чудаковатого старца. Снейпа ещё отметил. Точнее то, что тот уже серьёзно повзрослел, хотя внешне всё так же оставался каким-то неопрятным, будто до сих пор не научился приводить себя в порядок. Интересно, как вообще его последователю живётся под крылышком директора? Узнать бы это, но писать Том пока не рисковал: ещё слишком он слаб, чтобы пытаться вернуть прежние связи и влияние…

Вздохнув, Лорд, не переодеваясь после этого короткого путешествия в школу, вышел из комнаты, чтобы спуститься в столовую, где его уже наверняка ждут представители «семьи».

О Боги, это свершилось! Я, отбросив бытовуху, разобравшись с учёбой и выкроив время после работы, наконец-то вернулась к этому фанфику! Если честно, неловко пропадать на столь долгий срок, но и писать впопыхах я не желаю, предпочитая вдумчиво работать над сюжетом.

Черновиков на следующую у меня уже много, надеюсь быстро их объединить в цельную главу))