Принц Зимы (джен)

Каждый человек — как целый мир,

Несёт в себе негаданные тайны,

И никогда не знаешь, что в себе хранит

Его улыбка или взгляд случайный.

Что кроется за маской на лице?

О чём он думает, уставившись куда-то?

И какова по жизни его цель?

Куда он хочет? Где бывал когда-то?

О чём мечтает в тишине ночной?

Что чувствует, что любит, (иль кого)?

Что дарит ему внутренний покой?

И что для счастья нужно своего?

Ответы эти можно раздобыть,

Вот только всё узнать, увы, нам не дано:

Как ни старайся правду всю открыть,

Но мир чужой — загадка всё равно.

* * *

На землю плавно опускалась ночь, зажигая в вышине звёзды. Из-за редких туч выглянула луна, роняя свои лучи на крыши древнего замка, обитатели которого уже готовились ко сну. Вскоре огоньки в окнах погасли, и лишь из одного продолжал литься свет.

В своём кабинете за большим письменным столом сидел Альбус Дамблдор, задумчиво разглядывающий лежащие перед ним бумаги. Некоторые магические приспособления, стоящие на полках шкафов, издавали едва слышное журчание или поскрипывание, со стороны портретов слышалось планомерное сопение — это их обитатели спали, а Фоукс, сидящий на жёрдочке, чистил свои огненные перья, время от времени бросая любопытствующие взгляды на хозяина.

Директор только-только закончил изучать отчёты о финансировании школы, которые ему прислали из Попечительского совета. Вздохнув, он отложил бумаги в сторону и устремил взгляд в камин, где весело потрескивал огонь, бросая мягкие блики на стены и пол. Дамблдор взмахнул палочкой, призывая к себе чашечку и наливая в неё горячий чай. Несмотря на поздний час, спать совсем не хотелось: этот вечер располагал к неспешным размышлениям.

Мысли Альбуса занимал мальчик, который до сих пор оставался для него самой неразгаданной загадкой. Несмотря на то, что Гарри был очень скрытным человеком и никому ничего существенного о себе не рассказывал, директор всё-таки смог кое-что выяснить из его сухих ответов, но чувство недосказанности всё равно продолжало преследовать его. Казалось, будто получая ответы на свои вопросы, он только сильнее запутывался. У Альбуса возникла ассоциация с мозаикой: только ты найдёшь нужный фрагмент, который должен открыть часть полной картины, как окажется, что он к ней и не подходит вовсе.

Раз за разом прокручивая в голове разговор с мальчиком, Дамблдор пытался понять, каким образом одиннадцатилетний ребёнок стал столь… отстранённым и даже холодным. Нет, Гарри проявлял эмоции, но они были какими-то слабыми. Словно он, демонстрируя ту же радость, к примеру, в полной мере её и не испытывал. Ещё директора крайне волновала столь необычная внешность мальчика. Нет в мире таких магических практик, которые бы навсегда изменили лицо человека, можно только наложить сильнейшую иллюзию или выпить оборотное зелье. Но тут иллюзиями и не пахло! Про оборотное и говорить нечего: чертами мальчик вылитый Джеймс Поттер.

Откинувшись на спинку кресла, Альбус прикрыл глаза, снова концентрируясь на своём воспоминании.

«— Гарри… Кай, — поправился директор, поймав взгляд мальчика, в котором промелькнуло раздражение. — у тебя весьма необычная внешность… Многие, кто знал твоих родителей, не могут понять, как так случилось, что некоторые твои черты изменились.

— Меня просто приняли в род, — спокойно ответил Гарри.

Дамблдор с трудом сдержался, чтобы не показать ребёнку своего удивления и недоверия.

— Насколько мне известно, — осторожно молвил он, — данная процедура не меняет внешность.

Гарри позволил себе слегка ухмыльнуться:

— Ритуал был особенным.

— Ритуал? — директор недоумённо приподнял брови, внимательно глядя на мальчика.

— Да, сэр. Мать запретила мне рассказывать подробности.

Альбус медленно кивнул:

— Хорошо… — однако, от следующего вопроса удержаться всё-таки не смог: — Но почему?

— Так было нужно для моей защиты.»

Вздохнув, директор снял очки и устало помассировал переносицу — он всегда так делал, когда размышления утомляли его.

Ритуал… Ища ответы на вопрос о том, что изменило имя мальчика в Книге Душ, надо было искать не чары, не зелья, не проклятья… Нужно было искать ритуалы. Вот только этих ритуалов в мире тысячи, и как узнать, который из них — тот самый?! И что делать с полученной информацией? Вернуть мальчику прежнюю внешность, скорее всего, будет уже невозможно, да и вряд ли Гарри на это согласится, но всё-таки узнать, что конкретно с ним сделали было необходимо. Чем бы ни был этот таинственный ритуал, он смог скрыть ребёнка так, что, хоть всю планету перерой, всё равно его не найдёшь. Альбуса даже восхищало это. Кем бы ни была таинственная приёмная мать Поттера, она явно очень сильная и талантливая волшебница, и, судя по всему, хорошо заботилась о мальчике, но… Зачем он ей вообще понадобился? Как она нашла Гарри в Литтл-Уингинге? И где же он жил все эти годы?

Чувствуя, что ответы на эти вопросы он найдёт ещё не скоро, Альбус принял одно наиболее верное решение в данной ситуации: незаметно наблюдать за мальчиком. Всё равно рано или поздно какие-то слова, намёки, реакции смогут стать той ниточкой, потянув за которую, можно будет наконец-то размотать клубок этих тайн.

Радовало только то, что мальчик спокойно воспринял рассказ о причинах, из-за которых оказался у Дурслей и не держал зла ни на директора, ни на своих родственников. Что-то тёплое и открытое всё же жило в глубине его сердца, и, наверное, именно поэтому Альбус позволил себе вздохнуть чуть свободнее, веря в то, что Гарри не пойдёт по стопам Тёмного Лорда и сможет в случае конфликта с последним выйти победителем.

А вот насчёт самого Тома… — Альбус невольно нахмурился, как и всегда, когда вспоминал о нём. Риддл в последнее время стал проявлять серьёзную активность. Где находится его бывший ученик Дамблдор даже предположить не мог, а вот попытки раздобыть камень Фламеля явственно намекают на то, что состояние Тома крайне плохое. Скорее всего, он до сих пор существует в форме духа, но для реализации своих замыслов нашёл человека, способного взять на себя любую, даже самую грязную работу.

Вот только кого?

Кого-нибудь из фанатичных Пожирателей? Нет, вряд ли, самые верные последователи Лорда сидят в Азкабане, а те, что на свободе, боятся даже вспоминать про своего хозяина. Кого-то юного и легко поддающегося внушению? Это уже вероятнее. Вот только этот волшебник, каким бы он ни был, представляет определённую угрозу: он фактически в одиночку смог ограбить неприступный гоблинский банк, ему просто не повезло, что Альбус вовремя успел забрать артефакт — буквально за несколько часов до этого происшествия.

После директору оставалось найти в Хогвартсе надёжное место, это несложно, но всегда есть неучтённые факторы, которые могут привести похитителя прямо к тайнику. Предложение Минервы спрятать камень где-нибудь в подземельях и наставить на пути к нему кучу опасных ловушек директор отверг: чем меньше внимания будет к местонахождению артефакта, тем лучше. Не хватало ещё, чтобы к нему полезли любопытные ученики!

Благо, он нашёл секретное помещение в своём собственном кабинете. На самом деле, небольшую каморку, сокрытую за стеной, он обнаружил ещё лет десять назад, во время перестановки и небольшого ремонта. И то это произошло чисто случайно: он как-то опёрся о стену, где раньше стоял книжный стеллаж, и, как оказалось, нажал на кирпич, открывающий тайную дверь. Не пользовались данным проходом, видимо, уже долгие столетия, но это было только на руку Альбусу: кроме него никто даже не догадывался о том, что в его башне кроме личных покоев и кабинета есть ещё одно помещение.

Туда он и положил камень. Щиты Хогвартса хоть и не должны пропускать в школу чужаков, но по тайным ходам в замок всё же можно проникнуть. Вероятно, тот, кто охотится за артефактом Фламеля, так и поступит, поэтому директор на всякий случай укрепил щиты и наставил везде сигнальных чар: если кто-то попытается забраться в школу через подземные туннели, то он об этом тут же узнает. Правда, за последние две недели он уже три раза ловил за ночными вылазками неугомонных близнецов Уизли, но лучше уж перестраховаться: не исключено, что, отчаявшись найти камень тайно, последователь Тома рискнёт поставить жизнь кого-то из учеников под угрозу, чтобы шантажом заставить Альбуса отдать артефакт. Директор сделал всё возможное, чтобы избежать подобного и, твёрдо убедившись, что все варианты развития событий учтены, позволил себе вздохнуть чуть свободнее.

Сделав глоток из своей чашки, Альбус с лёгкой улыбкой покосился на книжный стеллаж, за которым и находилась тайная дверь, и не заметил, как за окном в ночи мелькнул силуэт белоснежной птицы, которая стремительно летела к одной из башен замка, неся в лапах небольшую коробочку.

* * *

Кая разбудил лёгкий стук в окно. Поморщившись, он приоткрыл глаза и увидел за стеклом полярную сову, которая немигающим взором жёлтых глаз внимательно смотрела на него.

Мальчик шумно вздохнул и медленно встал с кровати. Зевая и сонно моргая, он подошёл к окну и открыл его. Вместе с совой в комнату залетела ночная прохлада, отчего соседи Кая что-то забурчали, плотнее заворачиваясь в свои одеяла. Не обращая на них внимания, взъерошенный и сонный мальчик забрал у посланницы коробочку, на которой красовался ледяной герб королевы Артанис. Тихо поблагодарив птицу за работу, он поспешил угостить её печеньем, а сам, недоумевая, почему королева прислала к нему сову, а не Севера, сел на край своей кровати и немного неуклюже открыл посылку. На одеяло упал флакончик со светящейся полупрозрачной жидкостью, которая излучала голубоватое мерцание, и запечатанный конверт. Предчувствуя неладное, Кай открыл его и принялся читать письмо королевы, всё сильнее хмурясь при этом.

«Дорогой наследник!

Мне приятно знать, что твой выбор пал на факультет, где ценятся знания и логика. Хотя меня несколько удивил такой выбор: я предполагала, что, будучи связанным с Салазаром Слизерином ты предпочтёшь его факультет. Впрочем, ты всегда проявлял интерес к научным изысканиям, и, думаю, Рейвенкло поможет тебе в полной мере раскрыть свои таланты как исследователя и мыслителя.

Твои наставники передают тебе приветы и желают успехов. Каждый из них пожелал находиться в моей цитадели, когда ты будешь возвращаться на север. Сейчас они разъехались по домам, разбираясь со своими личными делами.

За время твоего отсутствия в нашем королевстве произошли кое-какие изменения. Во-первых, Дарнас принялся готовить своего приемника к бремени власти: в скором времени старый волк намеревается отойти от дел и жить в моём замке в мире и покое. Во-вторых, твоя загадочная знакомая — Абаюн, покинула Морозные горы, выразив желание поселиться рядом со мной. Её способности могут быть весьма полезны: в отличие от Абаюн я не способна слышать южные ветры, а так она может многое поведать о тех местах, где я не бывала уже долгие сотни лет. Я выделила для неё помещение в башне Ветров — такому созданию там самое место. Но учти, что о твоей тайной вылазке мне теперь всё известно, и, чтобы впредь неповадно было нарушать мои правила, я оставляю тебя без феникса: рядом с Севером в тебе пробуждаются безрассудство и чувство неуязвимости, что не стоит демонстрировать принцу Зимы, особенно когда он находится на стадии внутренних изменений, делающим его уязвимым и хрупким. Я позволила тебе взять фамильяра с собой, проявила понимание к вашей связи и твоему страху перед старым миром и желанию иметь рядом кого-то привычного и родного, но теперь вижу, что ты в этом особо и не нуждаешься. Думаю, тебе будет полезно пожить без охраны и осознания того, что в любой момент тебя могут защитить. Только так твой атрофированный инстинкт самосохранения придёт в норму.

Это же надо додуматься! Ты ведь прекрасно знаешь, что в Морозных горах обитают ледяные драконы, и полез практически в их логово, да ещё и в пургу, в которой легко заплутать. Учти, впредь за подобное безрассудство буду наказывать особо сурово. Ты не формально носишь звание принца Зимы, это огромная ответственность перед всем севером и его обитателями, поэтому будь добр относиться ко всему серьёзнее.

В качестве примера, почему драконы так опасны, могу привести случай, произошедший буквально пару дней назад: один из этих диких ящеров напал на дальнее поселение эльфов, и, пока они отбивались от чудовища, погибло трое опытных сильных воина. А ты отнюдь не воин — ты ребёнок, к тому же с повышенной уязвимостью. Именно поэтому на всякий случай я прислала тебе флакон со слезами Севера: он наплакал их, узнав о моём запрете жить рядом с тобой. Если тебе вдруг придётся выпить какое-нибудь зелье или просто где-нибудь получишь рану, сможешь исцелиться. Письма будешь слать с совами, их в твоей школе вроде много.

Возможно, ответы от меня будут приходить долго: в мир уже пришла осень, скоро мне предстоит нести зиму, но у меня тут кланы северных троллей пошли друг на друга войной, чего не было уже лет тридцать, и почти всё свободное время я трачу на то, чтобы вразумить их лидеров заключить между собой перемирие и обезопасить этим остальных подданных, которым не посчастливилось оказаться в зоне конфликта.

На этом я заканчиваю своё письмо. Надеюсь на то, что ты осознаешь свои поступки и не будешь лезть в неприятности. Не теряй бдительности: у тебя в Англии много не только почитателей, но и врагов. Правду о себе никому не рассказывай, ибо это опасно в первую очередь для тебя самого. Всегда помни, что ты — наследник Зимы, и соответствуй этому званию.

Королева Артанис.»

Кай недовольно поджал губы, сворачивая письмо. Сон как рукой сняло. Он, конечно, понимал, что нарушать правила королевы всегда чревато неприятными последствиями, но тогда просто не мог не поддаться своим ощущениям, которые будто грызли его изнутри, требуя найти хоть какие-то ответы. Или совет… Да что угодно, чтобы избавиться от этого неприятного липкого страха, паутиной опутывающего душу! Он знал, что королева не даст ему покинуть цитадель из-за этого, поэтому и совершил тайную вылазку.

Абаюн не просто птица, слушающая ветра мира — это существо, владеющее особой магией и, Кай был уверен, она как-то зачаровала его, попутно отвлекая беседой. Сомнения исчезли, а вот последствия остались. Он разгневал свою мать. А когда королева Артанис злилась, то в такие моменты становилась до ужаса холодной и жестокой. Наказания её были суровы, поэтому мальчик довольно быстро понял, что следует делать, а что нет. Но, предполагая, чем может обернуться его побег к Морозным горам, он даже не догадывался, что она оставит его без феникса.

От этого осознания стало неприятно. Север был не просто красивым питомцем. Когда феникс выразил желание жить с мальчиком, тот почувствовал странную связь, которая возникла с этой птицей. Это было что-то тёплое, вселяющее в душу чувство единения и уверенности. Чувство защищённости. Когда Кай рассказал об этом Хьюго, тот только улыбнулся и, отложив в сторону учебник по этикету, принялся рассказывать о фамильярах — животных, которые на уровне души связаны со своими хозяевами и до конца жизни будут их самыми верными друзьями. Некоторые волшебники проводят специальный ритуал, чтобы создать такую связь с понравившимся животным, но на некоторых разумных существ это не действует — тут нужно обоюдное согласие. Чтобы феникс стал чьим-то фамильяром, нужно совершить поступок, который эта птица сочтёт достойным. Только тогда она может выразить желание присоединиться к такому волшебнику.

Чуть позже Кай понял всю суть этого единения: он научился улавливать мыслеобразы от Севера, призывать его на расстоянии, чувствовать, где находится его пернатый друг. Даже сейчас, находясь за тысячи километров от него, Кай ощущал эту связь. И, если бы вдруг с Севером что-то случилось, он, не задумываясь, бросился бы ему на помощь. И он точно знал, что так же было бы и в обратном случае.

Вздохнув, мальчик понял, что теперь уже точно не сможет уснуть. Поболтав в руке флакончик со слезами, он убрал его в коробочку вместе с письмом и направился к широкому подоконнику, на который забрался с ногами. Устремив взгляд на тёмные кроны Запретного леса, он проследил пальцем своё отображение в стекле и, послав импульс магии, принялся бездумно покрывать окно снежным узором. Мысли его при этом витали где-то далеко.

Однажды он спросил королеву, а почему она забрала к себе именно его, на что Артанис ответила: «потому что я почувствовала в тебе нечто особенное, чего не видела в людях уже две тысячи лет.» Что это значило, Кай так и не понял. Он вообще долгое время, до встречи с ней, верил, что он просто Гарри, просто мальчик со странностями. Но вскоре Артанис изменила его мировоззрение. Она не просто показала ему мир магии, но и рассказала о древних временах, о волшебниках и волшебных расах, научила использовать свои силы, рассказала о сути его изменений. С тех пор, как они начались, он перестал быть человеком, он стал чем-то большим, как и сама королева. И это ему безумно нравилось. Он гордился своим званием, понимая, что Принц Зимы — не просто красивые слова. Особенно остро он это ощутил, попав на самый первый в своей жизни бал. Это был ежегодный приём, устраиваемый королевой в честь праздника Зимы. В дорогих одеждах, с драгоценной короной на голове, он тогда стоял подле её трона и наблюдал за тем, как представители самых разнообразных рас и народов выражали Артанис своё почтение, а после, забыв о каких-либо разногласиях, кружились в танце и радовались. На Кая они смотрели с уважением и любовью. Тогда он впервые по-настоящему почувствовал, что нужен кому-то. Для этих созданий он был гарантом нерушимости их мира, союзником и правой рукой королевы, тем, кто может сделать их государство сильнее. Чувство собственной важности почти опьяняло, у него тогда словно выросли крылья. И впредь он старался оправдать надежды своих подданных, матери, наставников, которые в его обучение душу вкладывали.

Единственное, что портило идеальную картину его жизни — это глупое безрассудство, которое время от времени давало о себе знать. Особо это было заметно в первые год-полтора. Через какое-то время он стал сдержанней, спокойнее, чем радовал свою королеву, но полностью избавиться от этого бича не удавалось. Возможно, ещё через пару лет глупые порывы либо совсем исчезнут, либо он научится их сдерживать, но Артанис была права, говоря о том, что он должен думать не только о себе и своих сиюминутных порывах. История с Севером стала для него пусть и жёстким, но хорошим уроком. Лишившись этой своеобразной охраны, он теперь точно будет внимательнее смотреть на мир вокруг.

Пообещав себе больше не совершать глупых поступков, он решил последовать совету Артанис и впредь относиться ко всему чуточку серьёзнее. Не только для себя, но и ради своих подданных.

До утра оставалось ещё много времени, и Кай решил хоть немного поспать: его впереди ждало три урока, на которые лучше приходить выспавшимся.

* * *

Поленья в камине почти догорели, отчего комната всё сильнее погружалась во тьму. Мужчина, сидящий в кресле напротив огня, почти слился с нею, и лишь лицо его продолжало своей бледностью резко контрастировать с этим сумраком.

В руке его — бокал коньяка, в глазах — выражение крайней задумчивости, а в душе — буря из самых противоречивых чувств. Но даже оставшись наедине с самим собой, Северус Снейп не позволял бесстрастной маске покинуть своего лица. Порой ему начинало казаться, что она въелась в саму его суть.

И всё-таки бывали такие моменты, когда эта маска начинала трещать по швам, рискуя открыть его истинные эмоции. И почему-то в последнее время такую реакцию вызывал у него Поттер-Фрост, который не переставал удивлять зельевара.

Как Северус ни пытался, но, видя перед собой лицо сына ненавистного Джеймса Поттера, уже не мог сдержать злости. Этот мальчишка изрядно потрепал им нервы как своим исчезновением, так и своим возвращением, а теперь ходил по школе с самым невозмутимым видом, (а-ля его геройское высочество), нарочито игнорируя повышенное внимание окружающих к своей персоне.

При таком поведении неудивительно, что тот так быстро нашёл общий язык со слизеринцами — для них подобное норма. Хотя он вроде и с рейвенкловцами хорошо общается, и даже — Северус невольно удивился, — с гриффиндорцами. Вообще, Снейп не понимал, каким образом дети тянутся к этому равнодушному, отстранённому, неэмоциональному мальчишке. Гарри, ничего не делая, буквально за пару недель обзавёлся целой кучей друзей, которые теперь ходят за ним, как привязанные. Но как? Помимо зашкаливающего самомнения у мальчишки же ничего нет…

Хотя Северусу пришлось всё-таки признать, что, как и каждый представитель факультета воронов, Гарри весьма умён и старателен, раз находит в себе силы так много времени тратить на учёбу. Как ни посмотришь в сторону Поттера, а он всё время что-то пишет, что-то читает… Коллеги Северуса на педсоветах хвалят усидчивость и старание мальчишки, а Филиус так вообще с него пылинки сдувать готов. Ещё бы! «Такой талант в чарах!»

Снейп мысленно скривился. Если уж это бесцветное недоразумение столь талантливо, то почему он к зельям относится с таким равнодушием? Мерлин, да, кажется, к истории магии он больше интереса проявляет! Нет, домашние задания мальчишка выполняет превосходно, на практических занятиях тоже справляется хорошо, но при этом нет в его глазах ни капли заинтересованности. Северуса, как и любого преподавателя, подобное невольно возмущало. Это, кстати, было одной из причин, по которой он так не любил Гриффиндор.

На любые пикировки Снейпа этот ребёнок реагировал… Никак.

Северуса это удивляло и настораживало: он ещё не встречал такого первокурсника, который мог спокойно посмотреть ему прямо в глаза и сохранить при этом спокойное выражение лица. Казалось, мальчишку совершенно не волнует мнение зельевара, отчего Северус злился ещё больше. Но на основе этих реакций он сделал определённые выводы и теперь был почти уверен: Гарри действительно не интересует, каким был его отец, и на любые попытки сравнить Поттера-старшего с младшим отвечал ничего не выражающим взглядом. Когда он смотрел так, Снейпа невольно передёргивало: уж больно нечеловеческими, потусторонними становились в такие моменты глаза мальчишки.

Что бы там ни говорил Альбус, но Гарри вообще был не похож на родителей. Не только внешне — это сторонний фактор, но и по характеру. В отличие от этого идиота Джеймса мальчик был спокоен, собран, рассудителен. Здесь можно было бы списать всё на то, что гены его матери оказались сильнее, но… Лили была открытой, весёлой, жизнерадостной, её сын же был этого лишён напрочь. Видимо, влияние тех, у кого он жил последние четыре года, оказалось слишком сильным…

Но как, во имя Мерлина, вести себя с ним? Как сдержать свою злость при виде этого равнодушного лица? Как забыть, чей он сын?..

Северус прекрасно понимал, что, пока не поздно, надо менять стратегию поведения по отношению к этом первокурснику, иначе он скоро начнёт производить впечатление идиота, который бьётся головой о стенку — а именно так со стороны выглядели его пикировки в сторону Поттера-Фроста. Наверное, стоит пока оставить мальчишку в покое и просто понаблюдать за ним. Понять, что же скрывается за этой маской и, возможно, найти ответ на вопрос, который так мучает Альбуса: где же Гарри жил последние четыре года?

* * *

Квиринус вот уже минут тридцать бездумно таращился в одну точку. Такое происходило с ним нечасто — только когда размышления его были тяжёлыми, гнетущими, удушающими.

А таких в последнее время стало очень много. Почему-то, чем ближе было Рождество, на которое он запланировал убийство мальчишки Поттеров, тем сильнее на него накатывало ощущение чего-то неизбежного, плохого, а по спине бежали мурашки, заставляя вздрагивать, будто за спиной кто-то стоит и сверлит его холодным безжалостным взглядом. Квиринус уже не сомневался: в этот день случится что-то плохое, и нет, это точно будет не смерть одиннадцатилетнего ребёнка. Но что такого может произойти? Изъянов в плане нет, флакон с ядом готов, местонахождение философского камня, который так нужен Милорду, он уже знает и, скорее всего, к Рождеству всё-таки сможет достать этот артефакт.

Милорд… Вот уж не думал Квирелл, что всё так обернётся.

Когда он ещё был зелёным юнцом, то, наверное, как и все, мечтал о силе и величии. Но ему никогда не хватало какого-то внутреннего огня, который бы двигал его вперёд, давал силы на достижение чего-то значимого, приближал бы его к успеху. Закончив школу, Квирелл понял, что элементарно не знает, что же делать дальше. К научным изысканиям не лежала душа, в квиддиче не было таланта, политика ему не давалась. Он был посредственностью, как бы тяжело ни было это осознание. Кое-как устроившись в Министерство на должность мелкого клерка в отделе по контролю за популяциями магических существ, он прозябал от тоски, жил на нищенскую зарплату в крохотной квартирке, которую унаследовал от родителей и не мог найти в себе силы что-то изменить.

В то время как раз разгорался конфликт между аристократией и Министерством и всё чаще на слуху было имя Лорда Волдеморта. Об этом волшебнике ходили легенды, и Квиринус стал часто ловить себя на мысли о том, что, если он сам не имеет возможностей изменить свою жизнь, то, может быть, ему кто-то может помочь в этом? Кто-то сильный, влиятельный, способный открыть перед юным амбициозным волшебником двери в другой, лучший мир.

В какой момент он осмелился прийти к Лорду на поклон? Он не знал точно. Но первую встречу с Ним запомнил навсегда. Вопреки его ожиданиям, Волдеморт встретил его не в огромном тронном зале в каком-нибудь готическом замке, а в небольшом поместье недалеко от маггловского городка. Когда сама Беллатрикс Лестрейндж провела его в кабинет, где ожидал Лорд, Квирелл чуть сознания не лишился от трепета и предвкушения чего-то крайне необычного.

В кабинете его встретил приятный полумрак, немного старомодная богатая обстановка, будто перенёсшая гостя куда-то в девятнадцатый век, камин, в котором горел огонь, и волшебник, сидящий в кресле с бокалом вина в руке. Волшебник, излучающий невероятную силу, которая подавляла и очаровывала. Квиринус тогда с огромным трудом сдержал порыв тут же рухнуть на колени.

Разговор с Лордом пусть и был краток, но Его харизма, ум, аура власти опьяняли юного волшебника похлеще, чем вино. Метку Квиринус так и не принял: он был нужен Лорду как шпион в Министерстве, не привлекающий к себе какое-либо внимание. И он делал всё, что желал Хозяин: будучи незаметным, разыскивал сведения, подслушивал разговоры, крал секретные документы из-под носа крупных чиновников. Его положение при этом улучшилось: с попустительства Господина его аккуратно повысили в должности, увеличилась зарплата, появились возможности для карьерного роста. По крайней мере, так было до тех пор, пока однажды что-то не изменилось в самом Лорде. В какой-то момент Он вдруг растерял что-то, делающее его волевым, привлекательным и разумным человеком. Словно оборвалась какая-то последняя нить, удерживающая Лорда на грани безумия. Часть Его чувств, Его человечности, просто исчезла без следа, и в кроваво-красных глазах с невероятной доселе силой разгорелась ненависть и жестокость.

Вскоре после этого Он пал. Убился о младенца. И начался хаос в рядах Пожирателей. Квиринусу просто повезло, что, кроме самого Лорда и Беллатрикс Лестрейндж никто больше не знал о его причастности к Пожирателям, иначе он бы до сих пор коротал свои дни в Азкабане.

Но, как оказалось, Лорда не так-то просто убить. Квиринус столкнулся с ним спустя семь лет во время своей экспедиции в Албании. Господин существовал тогда в виде бесплотного духа, вынужденного занимать тела животных. Квиреллу пришлось везти его домой, и после разрываться между Хогвартсом и служением ему.

Жизнь Квирелла с тех пор превратилась в хаос. Про себя он не раз проклинал ту злополучную поездку, но изменить уже ничего было нельзя. С помощью Господина он раздобыл один редкий темномагический ритуал, способный вселить дух в чужое тело на какое-то время. Пришлось искать подходящие тела, (обычно это были магглы), с помощью тёмной магии уничтожать разум их обладателей, помогать Хозяину со вселением, и потом поддерживать эту хрупкую недожизнь. Параллельно с этим он разыскивал способы вернуть Лорду его тело и прежние силы. По приказу же своего Господина Квирелл пытался найти и уничтожить Гарри Поттера, который в будущем должен был стать одной из козырных карт Дамблдора в политической игре против Лорда. Волдеморту очень не нравилось то, что пророчество в какой-то степени сбылось, и стремился избавиться от мальчишки уже чужими руками — чтобы наверняка.

Но почему-то, что бы ни делал Квиринус, всё заканчивалось провалом: способов помочь Хозяину он так и не нашёл, мальчишку — тоже, но сейчас впервые за все эти годы у него появился шанс по-настоящему справиться с этими заданиями. Ошибка может уничтожить все его усилия, поэтому Квиринус с таким рвением искал выход из этой ситуации. Он обдумал уже кучу вариантов, как попасть в кабинет директора и вытащить оттуда камень, не превратившись в процессе в кучку пепла. Но Дамблдор был невероятно сильным волшебником, и взломать его охранные чары будет крайне трудно. Помимо всего прочего, в кабинете директора постоянно сидит этот проклятый феникс — разумная бессмертная тварь, связанная со своим хозяином на уровне души, и способная дать грабителю неслабый отпор, а также передать Дамблдору мыслеобразы с лицом Квирелла, без спросу залезшего туда, куда не следует.

Рисковать нельзя, поэтому он выжидал подходящего случая, попутно изучая нужные чары и с затаённым страхом ожидая дальнейших указаний своего Хозяина. Но, если всё получится, он возвысится как никогда прежде, и тогда даже этот сноб Малфой будет ему не чета!

* * *

— Не смотри так на меня. Ему нужен этот урок, ты знаешь.

Феникс в ответ недовольно что-то курлыкнул и демонстративно отлетел подальше от королевы. Она, глядя на это, только покачала головой.

— Знаешь, Север, порой мне кажется, что Кай плохо на тебя влияет.

Фамильяр принца проигнорировал её слова, продолжая изображать обиду.

— У меня есть другое дело для тебя, более важное, чем бессмысленное сидение в Хогвартсе и развлечения с Каем.

Эти слова птица уже не могла игнорировать и повернула к Артанис голову, внимательно ожидая продолжения. Королева слегка улыбнулась и, грациозно встав со своего трона, подошла к фениксу.

— Мне нужно, чтобы ты отнёс моё послание Эрнану Дрегольцу. Я не знаю точно, где он сейчас находится, но, полагаю, тебе будет под силу разыскать этого… кхм, человека.

Север склонил голову вбок, настороженно заглядывая ей в глаза.

— Он отличается скверным характером, когда найдёшь его… в общем, постарайся, чтобы он тебя не ощипал.

Феникс возмущённо нахохлился, но письмо королевы взял.

Проследив за тем, как птица улетает вдаль, Артанис вернулась к трону и, отставив в сторону свой посох, удобно откинулась на высокую спинку.

Эрнан… Давно она не обращалась к нему, но этот немного двинутый на голову полукровка, сын магглорождённого волшебника и снежной эльфийки, был, наверное, единственным, кто не боялся совершать экспедиции в проклятые земли. Это ходячее недоразумение унаследовало от матери феноменальную устойчивость к холоду, а от отца — способности к магии. Он без страха изучал Антарктиду, которая была для всего населения Северного Полюса самым горьким напоминанием о страшных войнах прошлого.

Артанис не нравилось там. Эти земли изначально принадлежали летним созданиям, были пропитаны их магией, и, когда Снежный король Ронар пошёл на них с войной, он разрушил гармонию на планете, превратив целый материк в безжизненную ледяную пустыню. Сам он был нейтрализован, а вот вернуть планету к прежнему порядку так и не удалось. Конечно, со временем жители Земли адаптировались к новым условиям, но это было уже совсем не то, что прежде. Более двадцати южных рас и народов безвозвратно погибли, их уникальная магия утеряна, а Антарктида стала неофициальным владением зимних существ. Вот только жить они там не могли: что-то в этом месте мешало им существовать нормально.

Как ни странно, но магглы вполне неплохо там себя чувствуют, научных баз понатыкали, изучают что-то… Немагические существа вроде тех же пингвинов тоже прекрасно адаптировались в тех условиях, а вот те, в ком есть хоть крупица зимней магии, словно угасают, оказавшись в этих землях, которые именно из-за этого и прозвали проклятыми. И как только Дрегольц там месяцами жить может? Вот уж действительно ходячий феномен!

Артанис на Южном Полюсе за всю свою жизнь побывала от силы раза три, а после просто находила тех, кто время от времени проверял, всё ли в порядке в тех краях и не произошло ли там чего-нибудь необычного. Расколдовать целый материк королева не могла, это ещё её мать пыталась сделать, причём безуспешно. Что удивительно, кстати: местные льды почему-то не подчинялись владычице Зимы.

Создания Лета после тех событий расселились по всей планете, отчего их мир постепенно переплёлся с волшебным сообществом людей. Сейчас они сосуществуют весьма мирно, но вот маги всё время мнят себя высшей расой и стремятся ограничить других магических созданий даже не осознавая, что от их уникальной магии зависит равновесие на планете.

Возможно, в будущем именно Кай сможет наладить отношения между ними: он всё-таки связан с их миром как тем, что он там родился, так и пророчеством. Артанис забрала его к себе, поддавшись какому-то внезапному, непонятному порыву, который вылился в крепкую связь с мальчиком. Он стал частью её рода, её наследником. В будущем Кай будет помогать ей управлять севером, возможно, даже придумает, что им делать с бесхозным и фактически пустым материком. Антарктида, конечно, никому не мешает, и последние тысячелетия никому была не нужна, но учитывая то, что магглы в последнее время сильно расплодились, магическим созданиям Лета становится элементарно негде жить. Вероятнее всего, решать эту проблему придётся владыкам Зимы, чьи предки когда-то уничтожили их короля. И, возможно, скоро именно от Кая и Артанис будет зависеть равновесие магии, времён года и экосистемы на этой планете.