Белая овца (гет)

Бог Тьмы обрушился на своего брата, распахнув гигантскую пасть.

Бог Света так и не заметил его приближения, занятый избиением Салем и Озпина. А вот те как раз успели вовремя увидеть огромного черно-фиолетового дракона, разбежавшись в стороны и отлетев на остатках сил подальше от вновь вспыхнувшей схватки.

Боги не имели тел из плоти и крови, но зато состояли из энергии — их собственной божественной мощи. И потому их столкновение напоминало взрыв Праха, сопровождаемый раскатами грома и всполохами света.

Дракон повалил своего брата на землю, после чего их закрыло поднявшееся облако пыли.

Салем с Озпином приземлились рядом с остальными, которые с ужасом и восторгом взирали на эту сцену. Последний явно ослаб, а из его ран текла кровь, но прежде всего Озпина интересовал, разумеется, ответ на вопрос:

— Мистер Арк, неужели ваша способность устраивать перевороты вообще не имеет никаких границ? Это уже выходит за все возможные рамки.

— Я тут ни при чем, — отозвался Жон. — Это всё Янг.

— А я, кстати, никого не обманывала. Всего лишь указала на пару несостыковок в том договоре, который он заключил с братом.

— Вы с самого начала это спланировали?

— Что? — рассмеялась Янг. — Нет, конечно же. К этому плану я пришла лишь после того, как провалились полсотни предыдущих. У нас не имелось ни малейшего шанса на победу в бою с ним. Бог Тьмы с легкостью убил бы всех, при этом даже не запыхавшись.

А теперь он делал то же самое с Богом Света, заключив тело того в кольцо и выдавливая из него жизнь. Гигантские зубы сомкнулись на голове и шее, вырывая искры золотистого света, но они просто выскальзывали из пасти Бога Тьмы и летели обратно.

Его брат поднял руку и впечатал ярко-желтый шар в драконью морду, а затем освободился и нанес еще один удар. Они оба вновь обрушились на землю, но теперь начал расти именно Бог Света, а его тело быстро приобретало змеиные черты.

— У вас имеется какой-нибудь план на тот случай, если Бог Тьмы потерпит поражение?

— Эм... нет.

— А на случай, если он победит? — поинтересовалась Салем. — Нам ведь всё равно придется как-нибудь с ним разбираться.

Янг поморщилась.

— Эй, я и так уже сделала всё что могла. Придумайте какой-нибудь план сами. По крайней мере, это будет честно.

Она стукнула Жона локтем в бок.

— Чего ты сидишь? Поддержи меня.

— Честно... — задумчиво пробормотал Озпин с таким видом, будто впервые услышал это слово. — Да, действительно. К сожалению, у меня практически не осталось сил.

— У тебя всегда имелись серьезные проблемы с выносливостью, — буркнула Салем.

— Магических сил, — произнес Озпин. — Очень много их ушло на создание дев.

— Причем абсолютно бесполезных, — добавила Салем.

Озпин сердито на нее посмотрел.

— Мам, пожалуйста...

— Благодарю, — сказал он Жону, в то время как Салем обиженно надулась. — Как бы то ни было, теперь я уже не представляю такой угрозы, как раньше. И не надо настолько радостно кивать, Салем. Какой бы Бог ни победил, нам придется так или иначе с ним разбираться.

— Он может оказаться ослабленным после боя, — произнесла Руби.

— Надеюсь на это, мисс Роуз. Искренне надеюсь.

Им и в самом деле оставалось либо надеяться на это, либо пытаться договориться с победителем. И в последнем случае, как бы странно подобное ни звучало, предпочтительнее был именно Бог Тьмы. По крайней мере, того хотя бы удалось чуть-чуть поцарапать, да и на разговор он был более-менее настроен, а вот Бог Света вряд ли стал бы кого-либо слушать.

К тому же оказалось совершенно непонятно, кто одерживал верх в этой схватке.

Битва между Богами вряд ли шла по тем же самым законам и правилам, что и между людьми. Например, откушенная голова Бога Тьмы моментально восстановилась, после чего Бог Света вновь оказался стиснут в кольце, а в его плечи впились зубы.

— Дурак! — прогремел его голос, хотя пасть всё еще была занята. — Ты вновь позволил себя обмануть! Совсем ничему не учишься?

— Учусь, брат мой, — усмехнулся Бог Тьмы. — Как раз у тебя и учусь, поскольку ты обманывал меня не единожды. Больше такого не повторится. Реальность выглядела куда лучше, когда мы лишь воевали друг с другом.

— Но баланс-...

— Разве ты не понимаешь? Это и есть баланс. Один Бог для Света и один Бог для Тьмы, сошедшиеся в бесконечной битве. Здесь гораздо больше баланса, чем в твоих махинациях.

Он поднял Бога Света и вновь обрушил его на землю.

— Где же твои последователи, брат? А, точно. Ты же сам подговорил меня их уничтожить в тот момент, когда они от тебя отвернулись. Когда их не устроило твое видение Баланса и Порядка.

Бог Света взревел, когда брат пришпилил его к земле и вцепился зубами в шею. Под ними трескались скалы, а из образовавшегося пролома вырвался кристалл Праха, пробивший ему спину.

— У тебя тоже никого нет, — произнес Бог Света. — Ты для них всего лишь средство достижения цели и ничего более. Они предадут тебя точно так же, как это было со мной.

Темный дракон замер.

— Вперед, Бог Тьмы! — завопила забравшаяся на одну из скал Нора.

Все посмотрели на нее.

— Надери ему задницу! Ты сможешь! Нахрен порядок — это скучно! Даешь хаос!

Рядом со скалой усмехнулся Рен.

— Как же это на тебя похоже, Нора...

— Ага, — ухмыльнулась она, спрыгнув вниз, но подошла не к нему, а к Блейк. Та пыталась отбиваться, пока Нора тащила ее вверх по скале. — Давай, помоги мне, Блеки. Вперед, Бог Тьмы! Ура-ура-ура!

— Эм... — пробормотала Блейк, внезапно оказавшаяся в самом центре внимания. Даже Боги смотрели именно на нее. — Эм... О Тьма, ты — наш... Бог. Если ты не сможешь... то, эм... Вперед, Бог Тьмы?

— Выпотроши этого блондинчика! — крикнула Илия. — Ненавижу блондинов!

— Эй! — возмутился Сан. — Не нужно так сильно ревновать...

— Свергни этого аристократического ублюдка! — радостно завопил один из бойцов Белого Клыка. — Долой угнетателя!

— Наш Бог! Бог Белого Клыка!

— И другой нам не нужен! — крикнул один из солдат Атласа. Айронвуд посмотрел на него. — Что? Давайте тоже его выберем. Чего это Белый Клык монополизировал единственного не совсем ублюдочного Бога?

Винтер кашлянула.

— Он прав, сэр. Стоит сделать ставку на Бога Тьмы, пока он окончательно не перешел на сторону Белого Клыка.

Генерал Айронвуд устало вздохнул, а затем поднял руку.

— Вперед, Бог Тьмы. Вперед-вперед-вперед!

— Ха-ха-ха! — рассмеялся тот, и его смех пронесся по всем Землям Гриммов. — Да! Так вот как ощущается поклонение? Это так прекрасно, так бодряще.

Он фыркнул, посмотрев на лежавшего под ним золотого дракона.

— Нет ничего удивительного в том, что ты не захотел поделиться со мной, всё оставив себе.

— Они предадут тебя, брат, как это сделала Салем. Не нужно сражаться, когда можно работать сообща.

— Дурак! И я тоже дурак, раз поверил тебе! Салем не предавала меня. Это ты сделал так, чтобы я отвернулся от нее!

— Она тебя обманула!

— Нет. Она загадала желание, которое я сначала исполнил, а потом позволил тебе отыграть всё назад.

Бог Тьмы прищурился.

— И моя первая последовательница ушла, проклятая и наказанная за то, что осмелилась ослушаться именно твоих приказов.

— Баланс жизни и смерти слишком важен, чтобы играть с ним.

— ЛОЖЬ! Если бы он и в самом деле был так важен, то ты не стал бы проклинать ее вечной жизнью и не воскресил бы того, кого не дал вернуть в мир живых мне.

Бог Тьмы вцепился зубами в бок противника, вырвав из него здоровенный кусок.

— Ты выпал из своего образа доброго Бога, брат. Последователи отвернулись от тебя, и даже те, кому ты сам даровал силы, желают твоего уничтожения.

— Они бросили меня точно так же, как потом бросят тебя. Им нельзя верить.

— Ты сам первым нас бросил! — возмутилась Руби. — А потом вернулся и пожелал уничтожить наших друзей и членов семьи!

— Я могу простить наши с Салем бесконечные страдания, но не те трюки, что разрушили некогда счастливые отношения. Всё зло мира ныне является результатом твоих действий, Бог Света. Если кто и нарушил баланс, то это ты. Хочу добавить, что если Бог Тьмы не повторит твоих ошибок, то жители Ремнанта станут поклоняться ему вечно.

Поняв план Озпина, Жон кивнул.

— Да, я готов славить героя, который сражается с пожелавшим убить мою семью монстром!

— Я была и остаюсь его первой последовательницей, — произнесла Салем. — И этот факт ничто не может изменить. Я осмелилась совершить опасное путешествие, чтобы склониться перед ним, и даже те испытания, которые Бог Света обрушил на меня, ничуть не поколебали мою веру. Именно его сила живет во мне и моих детях!

Бог Тьмы, казалось, вырос еще больше.

— Да. ДА! Мои верующие. Моя паства. Мои последователи, — сказал он, с усмешкой посмотрев на своего брата. — И я не совершу ошибки там, где споткнулся ты. Если меня и пожелают предать, то вовсе не из-за моих действий.

Голова Бога Тьмы поднималась и опускалась снова и снова, рассыпая вокруг золотистые искры. Бог Света пытался защищаться — кусаться и бороться — но его движения постепенно становились слабыми и неуклюжими.

— Может ли поклонение делать их сильнее? — громко спросил Рен. — Это могло бы объяснить превосходство Бога Света, которое он демонстрировал раньше.

— Возможно... — кивнул Озпин. — Если подумать, то не просто же так Бог Света принимал наши прошения. Зачем еще это могло потребоваться, кроме как для демонстрации заботы о нас 'щедрого и милосердного Бога'?

— Славьте его! — крикнул Жон. — К какой бы стороне вы ни принадлежали, славьте Бога Тьмы, иначе наш мир обречен!

Нужные слова были сказаны.

Одни затянули хвалебные гимны, а другие опустились на колени. Но куда больше членов Белого Клыка, а также солдат Атласа кричали в поддержку Бога Тьмы так, будто смотрели самый грандиозный из когда-либо существовавших турниров Фестиваля Вайтела. Даже Гриммы рычали, махали крыльями и топали лапами, поднимая в воздух тучи пыли.

Бог Тьмы оказался наполнен мощью. Он нанес последний удар, заставивший Бога Света закричать от боли, а затем поднял голову к небу и взревел.

И все Земли Гриммов ревели вместе с ним.

* * *

Жон, Янг, Салем, Озпин, Айронвуд и Сиенна приблизились к вновь вернувшему себе гуманоидную форму Богу Тьмы. Лидеры присутствовавших здесь групп встретились со своим божеством, пока остальные наблюдали за этим со стороны.

Размеры Бога Тьмы были точно такими же, как и раньше, но цвет его тела оказался куда более насыщенным. Пусть даже он оставался темно-фиолетовым, но оттенки стали яркими и живыми.

Вся его фигура казалась наполненной жизнью, а лицо хоть и не имело глаз, носа и рта, но, на взгляд Жона, выражало лишь самодовольство.

На некоторое время установилась тишина, которую никто не осмеливался нарушить.

— Восславим же Бога-победителя! — наконец воскликнула Сиенна. — Ты показал тому ублюдку, кто здесь главный.

— Да, — усмехнулся Бог Тьмы, глядя при этом не на нее, а на Янг. — Показал.

Та ухмыльнулась.

— Еще как. Это было круто.

— А что теперь произойдет с Богом Света? — поинтересовался Озпин. — Мне казалось, что он не может умереть даже от рук другого Бога.

— Мой брат серьезно ослаблен. На то, чтобы вернуть себе силы, у него уйдет больше тысячи лет. Но я за ним присмотрю, а затем мы снова сможем поговорить. Идеи баланса и порядка сами по себе весьма неплохи, но мы заключим новый договор, и на его уловки я больше не попадусь.

— Означает ли это, что Бог Света когда-нибудь вновь вернется на Ремнант?

— Нет. Именно здесь он поддался своей жадности, так что прийти сюда еще раз я ему не позволю.

— Тогда что насчет нас? — спросил генерал Айронвуд.

— Не стоит бояться моего гнева, если ты об этом. Как уже было сказано, я не повторю ошибок моего брата и не отвращу от себя верных мне последователей. Тьма не обязана всегда нести с собой разрушение, как и Свет — созидание, — произнес Бог, повысив голос, чтобы его могли услышать все. — Просто будем считать, что в моих глазах Ремнант уже является единым, а наш эксперимент увенчался неожиданным успехом, заодно дав нам обоим драгоценный опыт.

Толпа разразилась радостными криками, услышав эту новость, а Жон испытал настолько сильное чувство облегчения, что чуть было не упал. Янг со смехом его поддержала.

— Бог Ть-... — начала было Салем, но осеклась. — Бог. Я понимаю, что ты нас спас, и просьбы о чем-то большем могут показаться невежливыми, но... то проклятье, которое было наложено на меня... на нас.

— Оно будет снято. Присутствие здесь вас обоих нарушает любой баланс и порядок, но об их восстановлении позаботится время. Вы покинете этот мир естественным путем.

Он вытянул вперед руку, и сорвавшийся с нее фиолетовый свет окутал Салем с Озпином. Они выдохнули, но, похоже, не из-за боли, а от удивления.

— Оскар, — произнес Озпин. — Ты?.. Да, замечательно.

Он опустился на одно колено и склонил голову.

— Спасибо. Вы спасли не только мою душу, но и жизнь ребенка, с которым мы были вынуждены делить тело. Я вам чрезвычайно за это благодарен.

— Я тоже, — произнесла Салем, опускаясь рядом со своим бывшим мужем. — Особенно за спасение моей семьи.

Бог Тьмы выпятил грудь, радуясь неприкрытой, но искренней похвале.

— Да, — самодовольно сказал он. — Я — щедрый Бог. Помните об этом. Что же касается твоей семьи, то моя сила останется в вас, как и сила моего брата в тех, у кого серебряные глаза. Это и есть истинный баланс, так что ни тем, ни другим никто не станет вредить.

Янг радостно улыбнулась.

— Мой Бог мудр и милосерден.

— Да, — еще более самодовольно кивнул тот. — Я такой.

На взгляд Жона, это было не слишком-то и взрослым поведением, но никакого раздражения оно всё же не вызывало. В конце концов, Бог Тьмы спас их всех, а потому имел полное право собой гордиться.

— Что ты будешь делать теперь? — спросил он. — Останешься здесь?

— Если я останусь, то ко мне начнут приносить прошения. Со временем, когда мой брат вернет себе силы, я буду вынужден пустить сюда и его, но тогда цикл может повториться с самого сначала. Так что пусть мне и нравится править, но я всё же откажусь от этого.

Бог Тьмы замолчал, что-то обдумывая, а затем продолжил:

— И в то же время вы не должны прекращать мне поклоняться. Не забывайте о моей щедрости.

— Мы никогда о ней не забудем, — ухмыльнулась Янг.

— Думаю, стоит организовать какой-нибудь государственный праздник, — произнес Айронвуд. — Мои люди сделали несколько записей произошедшего, которые мы используем в Атласе в качестве доказательства наших слов. Уверен, что после их просмотра наш народ воздвигнет в вашу честь памятник и объявит этот день особенным.

— День Бога Тьмы? — заинтересовано спросил тот.

— Эм, — поморщился Айронвуд. — Возможно, название окажется немного иным...

— Пышные церемонии не для нас, — сказала Сиенна. — Мы устроим фестиваль в Менаджери и будем проводить его каждый год в этот день. Выпивка, танцы и веселье от заката, когда наступает Тьма, и до самого рассвета. Или до того момента, пока все не свалятся с ног от усталости и алкоголя.

— Турнир! — радостно выкрикнула из толпы Руби.

Озпин удивленно моргнул.

— Турнир?..

— Н-ну, раз Гриммы теперь мирные, то Охотникам и Охотницам больше нечем заняться. А потому мы должны проводить турниры в честь Бога Тьмы. Бойцы станут соревноваться в том, кто из них более достоин победить ради него, как он победил ради нас Бога Света.

— Мне нравится твое предложение о драках в мою честь, среброглазая.

— Ура! — воскликнула Руби.

Озпин хмыкнул, устало помассировав переносицу.

— А я-то решил, что смогу уже отдохнуть. Хорошо, я свяжусь с Глиндой, и мы вместе подумаем над тем, как изменить Фестиваль Вайтела.

— То есть Охотники теперь — это своего рода жрецы? — уточнила Янг.

— Конечно. Почему бы и нет? — пожал плечами Озпин. — По крайней мере, существуют еще преступники, дикие животные и спортивные мероприятия. Уверен, что Академии найдут себе какое-нибудь новое предназначение. Возможно, через сотни лет люди будут смотреть соревнования в тепле и уюте, вспоминая о том, как их предки использовали эти навыки, чтобы выживать в ужасающих условиях. Может быть, через тысячу лет они и вовсе позабудут о том, что Гриммы когда-то являлись их врагами.

Честно говоря, это звучало просто замечательно.

— Как же я рада, что не доживу до чего-то подобного, — сказала Салем. — Еще раз благодарю тебя, Бог Тьмы. Никогда не забуду того, что ты для всех нас сделал.

— Хорошо. Мне пора уходить, но я продолжу следить за Ремнантом и этими турнирами в мою честь. А когда мой брат восстановится, то я покажу их ему и буду смеяться над его завистью.

Бог Тьмы расхохотался, а его тело начало тускнеть, пока не остался лишь фиолетовый туман, который, впрочем, тоже очень быстро рассеялся.

Небеса вновь просветлели, и пространство вокруг залил свет ярко-красного, вечернего солнца.

— У нас получилось? — спросил Жон. — Мы сделали это?..

— Похоже, что да, — не менее удивленно произнес Озпин. — Или это у него получилось, а мы просто постояли в сторонке.

— Говорите за себя, — усмехнулась Янг. — Мне удалось убедить Бога напасть на другого Бога. Это вершина моей карьеры, так что я подаю в отставку прямо сейчас.

Айронвуд рассмеялся.

— Атлас наверняка пришлет в качестве благодарности за подобный подвиг корзинку с фруктами, ваше высочество. Винтер, — окликнул он свою помощницу, которая тут же оказалась рядом. — Что насчет раненых? Каковы наши потери?

— Никаких, сэр. Лишь несколько переломов, пара контузий и множество синяков из-за того, что людей швыряло по земле. От остального защитила броня. Бог Тьмы... он просто играл с нами. Вряд ли убитые есть и среди членов Белого Клыка.

— Мы для него не представляли совершенно никакой угрозы, — кивнула Сиенна. — Так что и убивать он нас тоже не собирался. Просто не захотел.

— Бог Разрушения не пожелал ничего разрушать...

— Он был скован, — произнес Озпин. — Не одну тысячу лет цель для уничтожения определял именно Бог Света. Но когда он скомандовал убить нас, то Бог Тьмы не пожелал этот приказ исполнять. Вот такой вот маленький и незаметный бунт.

Которого могло бы и не быть, если бы Бог Света не любил настолько сильно всё контролировать.

В каком-то смысле это напоминало побег самого Жона от его матери. У Салем имелись причины сдерживать его порывы, а также искренне беспокоиться о его безопасности, но Жон восстал против нее, не найдя никакого другого выхода из этой ситуации.

А теперь Бог Тьмы сделал то же самое со своим братом.

— И что теперь? — поинтересовалась Сиенна.

— Теперь? А разве что-то должно произойти? — рассмеялся Озпин детским из-за тела Оскара, но тем не менее искренним смехом. — Делайте всё что пожелаете. Расходитесь по домам, ешьте, пейте и веселитесь. Боги освободили нас от проклятья. Не только Салем и меня, но и весь Ремнант.

— Гриммы будут исполнять заключенный моим сыном договор, — улыбнулась Салем, опершись головой на плечо Николаса и обняв его.

Жон постарался не обращать внимание на то, как ее рука исчезла в штанах его отца.

— Атлас тоже будет его исполнять, — произнес Айронвуд. — Я вернусь к Совету и расскажу им о том, что битву пришлось отложить, а мы, Белый Клык и Гриммы оказались вынуждены объединить силы для борьбы с угрозой, которая могла уничтожить весь Ремнант. Посмотрим, кто из них посмеет после этого выступить против мирного договора. Люди их тогда живьем сожрут!

— Если хотите, чтобы мы исполняли эти условия, то в Атласе кое-что должно измениться, — сказала Сиенна.

— Изменится. Но на это потребуется некоторое время. Ни законы, ни тем более людские умы не способны моментально поменяться.

— Мы дадим вам время, генерал, но Белый Клык станет за этими изменениями внимательно следить, — произнесла Сиенна, после чего ее лицо озарилось улыбкой. — А сейчас нам нужно отпраздновать победу.

Ее голос, обращенный к подчиненным, стал громче:

— Сегодня мы отметим первую ночь Фестиваля Тьмы! Танцуйте, пейте и веселитесь!

Члены Белого Клыка поддержали ее слова радостным ревом.

— А пока прошу меня простить, — добавила Сиенна. — Мне нужно пообщаться с одним фавном-ленивцем.

— Только через мой труп! — воскликнула Нора.

— Это очень легко устроить, — хищно улыбнулась Сиенна.

Жон рассмеялся.

— Интересно, что ощущает человек, на которого претендуют сразу несколько женщин? Даже представить себе это не могу.

Янг устало вздохнула, но ответил ему именно Озпин:

— При всем моем уважении, мистер Арк, иногда вы — тот еще идиот, — сказал он, затем повернувшись к Салем. — Думаю, нам всем стоит немного передохнуть. В твоей башне найдутся свободные комнаты?

— Конечно. Я долгие годы готовила их для моих внуков.

Айронвуд слегка приподнял бровь.

— Нас тут почти пять сотен.

Салем недоуменно посмотрела на него.

— И что?..

* * *

Они это сделали.

Они и вправду это сделали.

Жон со стороны наблюдал за тем, как все праздновали их победу. Громче всего вели себя Нора с Сиенной, всё еще спорившие из-за Рена. Тот разговаривал с Вайсс и не обращал абсолютно никакого внимания ни на них, ни на завистливые взгляды Сана, пытавшегося пообщаться с Блейк, в чем ему активно препятствовала Илия. Янг смеялась, глядя на них и тыкала Блейк пальцем в щеку, Пирра с Руби с удовольствием следили за этим, а Эмеральд просто расслабленно сидела в уголке.

Жон понятия не имел, чем занимались члены Белого Клыка и солдаты Атласа, но доносившаяся сквозь несколько этажей грохочущая музыка давала некоторую пищу для размышлений.

Сегодня никто не погиб, так что печалиться было не о чем. А со временем случайные встречи на этом празднике вполне могли перерасти, например, в крепкую дружбу. Как и сказал Айронвуд, изменения наступят далеко не сразу, но когда они все-таки появятся, то к ним уже будут готовы.

— Поверить не могу, что у нас получилось раз и навсегда покончить со всеми проблемами...

"А ты разве не надеялся, что так и произойдет?" — спросил Реми.

— Нет. Я мечтал о чем-то подобном, но думал, что всё это так навсегда и останется лишь мечтой.

— Разговариваешь с Реми? — поинтересовался новый голос.

— Руби?

Жон повернулся к ней, оценив смущенную позу со сцепленными за спиной руками и улыбку на лице, которую не портил даже полученный в бою синяк под глазом.

В конце концов, подобная мелочь никак не могла помешать Руби Роуз радоваться жизни. Да и в те времена, когда она только открыла свое Проявление, ей наверняка доставалось еще сильнее.

Руби помахала рукой.

— Привет?

— И тебе привет, — тоже помахал ей Жон, как бы глупо это ни выглядело со стороны. — Надоела вечеринка?

— А тебе?

— Просто решил подышать свежим воздухом.

— Хм... Я тоже. Давай будем дышать свежим воздухом вместе. От нас двоих ему точно не убежать.

— Глупая.

Жон попытался щелкнуть ее по лбу и рассмеялся, когда Руби увернулась, показав ему язык. Затем она понеслась по коридору, а Жон погнался за ней. Если бы Руби и в самом деле хотела убежать, то ее Проявление легко могло позволить ей это сделать. Но она задавала такой темп, который не составляло никакого труда поддерживать даже для самого обычного полугримма вроде него.

В итоге Руби привела его на один из балконов, опоясывавших башню. Конкретно на этом гнездились Неверморы, тут же открывшие глаза и посмотревшие на нее, чтобы уже через пару секунд вернуться обратно ко сну.

— Тебе не кажется странным, что когда-то я представляла себе всех Гриммов злыми? Я имею в виду, что они бегают, летают и занимаются какими-то своими делами, а в тот же Изумрудный лес вторгаемся именно мы.

— Не знаю. Может быть. Меня самого учили, что все люди — безумные психопаты, желающие только убивать.

Руби тут же надулась.

— Это твой дядя так говорил?!

— Эй, успокойся. Дядя Тириан... единственный в своем роде.

— Еще бы, — хихикнула Руби. — Кстати, как он там? Ему ведь очень сильно досталось от предназначавшегося тебе удара.

— С ним всё в порядке. Пожалуй, даже лучше, чем обычно. В благодарность за мое спасение мама решила лично за ним ухаживать.

— Она умеет проводить медицинские процедуры?

— Нет, но ни ее, ни дядю Тириана подобные мелочи остановить не могут. Он уже объявил, что никогда не снимет наложенные ей бинты. Не удивлюсь, если они теперь станут какой-нибудь священной реликвией или чем-то еще в том же духе. И еще дядя Тириан показывает их всем, кто не успевает убежать. Вроде бы сестра Вайсс оказалась как раз в числе таких.

— Мне ее уже стало жаль.

Они рассмеялись, облокотившись на перила балкона и глядя на лежавшие внизу Земли Гриммов. Несмотря на преобладание черного и фиолетового цветов, обычно ужасающий ландшафт казался мирным и спокойным.

По крайней мере, если сравнивать его с тем шумом, которым сейчас была наполнена башня.

Огромная вмятина там, где Бог Тьмы вбил в землю Бога Света, оказалась видна даже отсюда. Не сама, разумеется, а отблеск выросших из нее кристаллов.

Вайсс уже поделилась с ним своими мыслями насчет их ценности, особенно если воспользоваться ими для увеличения доверия к Землям Гриммов.

Жону требовалось связаться с ПКШ и договориться о разработке нового месторождения, а также проследить за условиями труда фавнов-рабочих. Или самому нанять фавнов-рабочих, и возможно, организовать рядом с башней поселение, которое постепенно превратится в первый город его Королевства. Разумеется, на это уйдут многие десятилетия, но тогда Земли Гриммов станут выглядеть уже не настолько пугающе и безлюдно.

Можно будет даже назвать их... Гриммтопией.

"Оставь, пожалуйста, названия профессионалам".

"Тебе что, не понравилось?"

"Без комментариев".

— Ты ведь никогда не думал, что такое возможно, правда? — спросила Руби. — Я слышала твое высказывание насчет мечты.

— Да. У всех людей имеется какая-нибудь мечта, но... мне кажется, что мы воспринимаем ее как нечто недостижимое. Тот, кто мечтает стать героем, с куда большей вероятностью просто погибнет, столкнувшись со слишком сильным противником. А желающие быть, например, профессиональными певцами или актерами очень редко достигают своих целей.

— Я думаю, что всё не так уж и плохо.

Жон удивленно на нее посмотрел.

— Почему?

— Ну, если бы мечты давались легко, то никто не стал бы их ценить. Ты можешь представить себе мир, где перед тобой нет таких задач, для выполнения которых требовалось бы приложить хоть немного труда? В этом попросту не имелось бы никакого смысла.

— Никогда не задумывался о чем-то подобном...

— Но иногда людям все-таки удается осуществить свою мечту, даже если это кажется невозможным, — усмехнулась Руби. — На сотню не добившихся успеха актеров приходится парочка тех, кому всё же улыбнулась удача. Возможно, они приложили больше усилий, чем все остальные, а может быть, им просто повезло, но рано или поздно всегда находится тот, кто совершил нечто казавшееся до этого невозможным.

— Ты думаешь, что мне просто повезло?

— А ты считаешь, что добился всего благодаря своим невероятным навыкам и способностям?

— Нет. Я был полным идиотом и стою сейчас здесь лишь потому, что все решили мне помочь. Вайсс с тренировками, Пирра с учебой, а ты сделала из меня нормального члена общества.

— Нет, как раз в этом я потерпела сокрушительное поражение.

Жон проигнорировал ее шутку.

— Я говорю о том, что всего этого удалось добиться лишь благодаря вашей помощи. В конце концов, именно Вайсс организовала дипломатические миссии Земель Гриммов, вы с Пиррой справились со своей задачей в Вейле, Рен с Блейк уладили все разногласия в Менаджери, а Сан с Илией — в Вакуо. И это именно Янг уговорила Бога Тьмы напасть на его брата.

— Восславим же его в веках, — поспешила произнести Руби.

— Восславим, — эхом отозвался Жон, кивнув в сторону темного неба.

В некоторых вопросах лучше было перестраховаться.

— И нет, я не считаю, что справился со всем этим сам, пусть даже удача и была на моей стороне.

— Потому что ты оказался не один. Это была не только твоя мечта. Ее разделяли мы все.

— Правда?

— Конечно. Озпина вернули в мир живых, чтобы он победил Салем, но хотелось ему совсем не этого. Саму Салем свело с ума влияние Озера Тьмы и наложенного на нее проклятья, но ее собственные желания были совершенно иными. Генерал Айронвуд вместе с Атласом вовсе не мечтал всю жизнь прожить в страхе перед Гриммами, а большая часть Белого Клыка ничуть не хотела убивать людей ради самого процесса убийства. Им требовалась лишь справедливость и равенство.

Руби улыбнулась.

— Даже о наших командах можно сказать то же самое, — добавила она. — Блейк мечтала всё исправить, а Вайсс — очистить доброе имя ПКШ. Пирра желала сбежать от жизни чемпионки, а ты — выбраться из этой башни и собственными глазами увидеть мир.

— Что насчет тебя самой? — поинтересовался Жон.

— Я... — сказала Руби, посмотрев на горизонт. — Я хотела сделать так, чтобы мама мной гордилась. И это довольно глупо...

Жон положил ладонь ей на плечо.

— Мне кажется, что ничего глупого тут нет, и она наверняка гордится тем, чего тебе удалось достичь.

— Да, надеюсь, — кивнула Руби, стирая с лица слезу.

Жон притворился, будто ничего не заметил.

— Но это всё равно была очень глупая мечта. Зачем мне потребовалось что-либо ей доказывать, если она и так любила нас с Янг? Наверняка мама на меня сильно разозлится, когда я снова ее увижу.

— Когда снова ее увидишь?..

— Да, — кивнула Руби. — Боги, если ты помнишь, подтвердили существование жизни после смерти, из которой они, к слову, выдернули Озпина.

Жон обдумал эту мысль и рассмеялся.

— Наверное, ты права.

— Ага. Так что я вырасту, умру и вновь увижу маму. И еще я познакомлю ее с тобой. Это будет очень круто. Она — самая лучшая мама на свете!

— Надеюсь, это произойдет не слишком скоро?

— Нет, конечно же, — покачала головой Руби. — Ты же не думаешь, что ей понравится, если я позволю себя убить? Так что у меня будет долгая жизнь, о которой я потом смогу ей рассказать. Но разговор шел совсем не об этом. Когда-то у меня имелась мечта — стать таким же героем, как моя мама, и заниматься тем же, чем занималась она. И вряд ли ей самой эта мечта бы понравилась. Мне что, тоже нужно погибнуть, оставив двух маленьких дочерей, потому что так получилось у нее? Мама наверняка ощутила бы за это немалую вину, что, согласись, было бы просто нечестно по отношению к ней.

— Возможно. Но почему ты считаешь, что остальные тоже мечтали о мире?

— Потому что эта мечта была скрыта настолько глубоко внутри нас, что мы о ней совершенно позабыли. Если ты спросишь любого о его желаниях, то скорее всего, получишь ответы типа 'богатство' или 'слава'. Но в действительности мы все боялись Гриммов. Атлас, Белый Клык и даже я — мы все сражались только потому, что не видели никакого другого выхода.

Руби оттолкнулась от перил и повернулась к нему, а на ее лице оказалась широкая улыбка.

— Но потом появился ты и напомнил нам, что одной лишь войной наши варианты вовсе не ограничивались. Ты напомнил нам о мире. Разумеется, это было следствием твоего идиотизма-...

— Эй!

— И довольно странного поведения. Помнишь о коленях?

— А что с ними не так? У тебя просто замечательные колени.

Руби закрыла их руками и густо покраснела.

— П-прекрати!

— И эти порванные колготки лишь добавляют тебе шарма.

— Хватит! Перестань! Довольно! — крикнула Руби, разворачивая его спиной к себе. — Тебе нельзя туда смотреть. Отвернись и никогда больше не поворачивайся!

— Звучит не слишком разумно...

К тому же сама Руби позволила себе обнять его и прижаться к спине, а Жону оставалось лишь стоять, не зная, куда деть руки.

— Спасибо тебе за то, что убедил нас попробовать вариант с миром, — прошептала она. — Пусть даже в те времена это звучало глупо и безумно. Если бы мы последовали плану Озпина и собрали Реликвии для борьбы с Салем... Нет, не хочу даже представлять себе, что бы тогда произошло.

— Как и я. Но мне не пришлось практически ничего делать. Успехом увенчались усилия всех, кто трудился над этой задачей.

— Но трудиться над ней они стали только потому, что ты сумел убедить их в существовании подобной возможности. Без тебя вокруг были бы одни пессимисты и циники. Атлас заперся бы в своих границах, Мистраль — лежал бы в руинах, а Вакуо... Ну, я просто понятия не имею, что могло бы измениться в Вакуо. Наверное, ничего.

— Мне кажется, что в этом есть какое-то свое очарование. У мамы даже не имелось ни одного плана их завоевания, — произнес Жон, положив руки поверх ее ладоней. — Но я понял, о чем ты говорила. Спасибо тебе, Руби. Это очень многое для меня значит.

В итоге он стал всего лишь номинальным правителем государства... но разве это было так уж важно? Мама оказалась свободна, Озпин собирался мирно покинуть этот мир, а Оскар — прожить свою собственную жизнь. Гриммы перестали враждовать с людьми, а Королевства теперь могли сосредоточиться на восстановлении разрушенного. Сам Жон, скорее всего, будет дядей. В конце концов, не могла же Корал не забеременеть после всего того, что она вытворяла с Кроу.

Всё наконец-то было хорошо.

Обнимавшие его руки Руби сжались.

— Жон, я...

— Да?

— Я...

— О чем ты?

— Я...

— Ага, вот вы где, — произнесла вышедшая на балкон Янг, чья улыбка говорила о том, что с алкоголем она немного перебрала. — Вы же ничего от меня не скрываете, правда?

— Нет. Просто Руби хотела о чем-то мне сказать.

Та уткнулась лицом ему в спину, что-то тихо пробормотала и, покраснев, бросилась к двери. Впрочем, Янг успела ее перехватить за капюшон и тут же обняла.

— Эй, — прошептала она достаточно громко, чтобы Жон мог ее услышать. — Если я с кем-то и могу поделиться, то лишь с моей младшей сестренкой. Не забывай об этом.

Руби покраснела еще сильнее, заставив ее расхохотаться.

— Т-ты пьяна, Янг...

— И потому говорю именно то, о чем думаю.

— Я... эм... я... — нервно сглотнула Руби, украдкой посмотрев на Жона. — Мне нужно срочно увидеть остальных. Пока!

На этот раз она держала капюшон так, чтобы Янг не сумела его перехватить.

— Что ты имела в виду, когда говорила 'поделиться'? — спросил Жон.

— Какой же ты милый, — улыбнулась Янг, в то время как Реми просто назвал его идиотом. — Я расскажу тебе, когда ты станешь немного взрослее. Или когда вырастет Руби. Тут всё зависит от того, как быстро она наберется смелости. Кстати, что ты делаешь здесь, когда Фестиваль Тьмы проходит внутри? Нам же не нужно, чтобы кое-кто обиделся на тебя за то, что ты пропускаешь самое интересное, правда?

— Янг, ты не можешь использовать религию в качестве оправдания своему желанию затащить меня на вечеринку.

— Могу и буду. Он сам сказал, что станет за нами наблюдать.

Она внезапно ухмыльнулась и бросилась к перилам, крикнув в темноту:

— Эй, Бог Тьмы! Как насчет того, чтобы посвятить тебе немного извращений?!

— Янг! — воскликнул смущенный Жон, оттащив ее подальше от перил, пока она не свалилась вниз.

— Да ладно тебе. Не станет же он-...

На небосклоне сверкнула падающая звезда.

Жон уставился на нее, а покрасневшая Янг резко протрезвела.

— Эм... Может быть, это оказалось всего лишь совпадением?

— Ты и в самом деле так думаешь?

— Не знаю. А у тебя что, есть желание заниматься чем-то подобным под присмотром Бога?

— А тебе хочется рискнуть вызвать на себя его гнев?

— Эм... — протянула Янг, явно уже жалея о своей шутке. — Может быть, стоит попросить еще один знак? Просто ради подтверждения.

Вторая падающая звезда пересекла небосклон.

— Вот же сукин сын...

Жон со вздохом повернулся к башне.

— Пожалуй, я пойду поинтересуюсь у мамы, можно ли нам одолжить у нее подземелье.