Анна (джен)

Дом, который дал нам вождь (не бесплатно, но значительно дешевле, чем если бы мы покупали сами), был добротным и тёплым. Его использовали как мини-гостиницу для приезжих, а теперь за бесценок продали нам. Два этажа, шесть комнат, кухня, два санузла, камин и живописный вид на озеро. Короче — красота! Ближайшие соседи находились на другом берегу, правда, это не мешало Василию, который был рад переезду больше всех, хозяйничать на чужой территории. Рыжий, по каким-то неведомым причинам, был единственным котом в округе. Дом окружала лесополоса, плавно переходящая в поле с кукурузой и пастбище, за которыми располагался небольшой городок. В России его назвали бы посёлком. Он имел одну основную улицу, вдоль которой находились все значимые объекты (школа, больница, пожарная станция и полицейский участок, паб, кинотеатр, автомастерская, магазинчики) и несколько домов. Город напоминал мне известный всем подросткам моей прошлой жизни Смолвиль ⁽¹⁾. Но Васяндра больше интересовало мясо, чем школа с больницей, и вездесущий кот довольно быстро отыскал близлежащую ферму, часто выпрашивая там молоко или свежину. Фермеров это забавляло, и они с большим удовольствием меняли продукты на дохлых крыс, мышей, хорьков и куниц. Благодаря Василию уже через три дня мы перезнакомились почти со всеми жителями в городке, большая часть из которых была индейцами-сквибами. Магов, не считая нас, на всю округу — три человека: Большой Отец, его сын и шаман племени, который обрадовался трём новым волшебникам на земле и очень просил помочь с мелкой нечистью вроде боггартов и БугиМэнов (да-да, они существуют) в старом крыле городской больницы. За эту идею радостно ухватился дядя, оставив меня на растерзание Джесс и Вилу, которые обустраивали дом. Опекуны пробудут здесь до конца августа, а что делать потом, я представляла смутно. Ладно, Снегг, но Софья: не оставить же её на Рабастана — он хоть и не против, но, по-моему, долго не выдержит.

Дядюшка, днём пропадавший вместе с шаманом, вечером выносил мне мозг, настаивая на покупке земли и строительстве капитального мэнора или замка. Он даже место уже присмотрел. Каково же было моё удивление, когда это оказался тот самый дом соседей, озеро и прилегающая лесополоса (замок Лайонела Лутора отстроить, что ли?). Я же решила повременить с покупкой, пока не закончу хотя бы колледж. Если кто-то думает, что мечту о магазине можно забыть, то он глубоко ошибается. Я — швея, и мне нравится это занятие!

Надо признать, что опыта и знаний у дяди в магии с ритуалами больше, чем у меня, поэтому всё, что связано с ними, я отдала ему на откуп. Лестрейндж довольно быстро соорудил в подвале что-то типа ритуального зала и алтаря, представлявшего из себя мраморный стол два на полтора метра с вмонтированным в него в самом центре сапфиром, а потом, двенадцатого июля, заставил зарезать на этом столе ягнёнка, поросёнка и принести дары магии в виде хлеба и яблок. Не скажу, что было легко убить животное, но и шоком это не являлось. В Салеме я не раз видела, как студенты приносили подношения, включающие в себя кровь жертвенного барашка, козлёнка, поросёнка или ещё какого копытного, даже один раз поучаствовать довелось. Почему именно детёнышей, а не взрослую особь? Её, извините, убить сложнее — сопротивляется. В ту же ночь я обнаружила себя и преподавателя по зельеварению мирно спящими на этом самом столе, который ещё два часа назад был в крови барашка. Рабастан предупреждал, что магия и гормоны своё возьмут, но сегодня утром Снегг даже встать сам не мог, какой там секс, а судя по кровавым разводам на внутренней части моих бедёр — он у нас был. Только вот мы ничего не помнили. Ни я, ни Северус не смогли рассказать пришедшему Рабастану-Роберту, как мы тут очутились и что было. Последнее моё воспоминание — я потушила свет и легла спать. А проснулась в подвале, голой, на столе, точнее, на груди у мирно спящего зельевара. Дядюшка долго хохотал, а потом отлевитировал новоявленного родственника, который так и не сумел сам встать, в спальню.

Надо сказать, что Северус восстанавливался тяжело и был очень слаб. Если для Рабастана магия из сапфира была хорошо знакома и он принял её без проблем, да и ран у него было намного меньше, то со Снеггом всё было непросто. Яд-то нейтрализовался, но повреждения внутренних органов и связок осталось. Вызванный целитель прописал кучу мазей, зелий и маггловских микстур с таблетками, но зельевар всё ещё был в состоянии овоща. Он до сих пор не мог ходить без чьей-то помощи, почти не говорил (повреждены голосовые связки) и быстро уставал. Его предел — поесть, помыться и прочитать одну страницу в журнале. Мы практически не общались — ему хреново, а мне некогда. Хлопоты по переезду, заполнение кучи бумаг и оформление новой порции документов отнимали очень много времени. Единственное, что я ему сказала, была новость о том, что он теперь муж и отец. Бывший учитель принял новость абсолютно спокойно — слишком сильно ему досталось и слишком тяжело он восстанавливался. Северус только вздохнул, кивнул и продолжил читать дальше — вот и вся реакция. Даже обидно — я-то готовилась оправдываться и напирать, что всё сделано правильно! Единственное, что удалось у него выяснить, — Том Марволо Риддл являлся его биологическим отцом. Тут Рабастан не сдержался и матерился очень долго. Зато всё встало на свои места — покровительство Малфоя, деньги на учёбу, трудоустройство после учёбы и работа на Дамблдора. Думаю, что седобородый старец прекрасно знал, кто второй родитель Северуса. Мы с большим трудом, через старые связи дяди, узнали, зачем Тёмный Лорд приказал своей змее напасть на Снегга. Он мечтал заполучить волшебную палочку, переходящую к другому владельцу только путем насильственного отъёма. Вот только для чего Тому-Кого-Нельзя-Называть нужно было мёртвое тело сына — неизвестно. Рабастан предположил, что для похорон, я же считала, что для очередного ритуала.

Информация, которую сообщила Милли, ясности не вносила — Северус Снегг оправдан по всем пунктам (посмертно), Лестрейнджи, Кэрроу, Долохов, Мальсибер, Эйвери — признаны виновными по всем пунктам (некоторые посмертно). Тёмный Лорд, настоящее имя которого Том Марволо Риддл-Гонт признан виновным по всем пунктам обвинения, среди которых убийство, пытки, проведение тёмных ритуалов (посмертно). Кингсли Брустер официально выбран новым Министром Магии, а Уизли его замом.

Газеты трубили о победе над тёмными силами и призывали волшебников вернуться в Англию. Только никто не спешил покидать другие страны. Сестры Патил писали, что уехали в Австралию — их папа открыл новый бизнес. Братья Криви продолжают учёбу в Шармбатоне и возвращаться не хотят. Джастин в восторге от Ильвермони, а его отец получил должность посла Великобритании в Соединённых Штатах Америки, и ни о каком возвращении речи быть не может. Сьюзен Боунс продолжала учиться в обычной школе с магическим классом и планировала поступать в медицинскую академию. Фоссет и Лавгуд осели в Таиланде — ждут малыша. Нотт и Ли учатся в Корее — они мало писали, о их личной жизни вообще было неизвестно. Что до всех Лестрейнджей — делать нам в Англии больше нечего: родственники погибли, дом разрушен, сейфы пусты (Тёмный Лорд выкачал из них большую часть денег, а остальное ушло гоблинам в уплату погрома, устроенного Поттером).

Да и судя по тому, что писала пресса других стран, — лучше пока на острова не соваться. Американские газеты трубили о переделе власти и считали, что именно с этой целью была затеяна гражданская война. Европа плевалась ядом в сторону Поттера, обвиняя покойного Дамблдора в политических махинациях и желании посадить в кресло министра черноволосого гриффиндорца. Русские припомнили всё — и дружбу с Гриндевальдом, и походы Поттера к директору по ночам, и турнир, выставив парня глубоким дебилом, послушно пляшущим под дудку мертвеца. Как бы то ни было, но Англия исключена из состава МКМ, с ней расторгнуто очень много магических договоров, а выпускники Хогвартса, ищущие работу за границей, подвергались дополнительным тестам и проверкам. Мне, можно сказать, повезло, что я уехала сразу после СОВ, а вот Булстроуд придётся попотеть, чтобы поступить в Салем.

Милли написала о том, что леди Малфой настойчиво пытается найти пропавшего ребёнка и даже спрашивала её о том, где я живу. Действительно, один раз прилетал растрёпанный филин. Нарцисса спрашивала меня: не знаю ли я, где находится дочь Беллы. Мы дружно решили сделать вид, что вообще не в курсе, о чём речь, и я не знаю никакого ребёнка. Пусть все считают, что Рабастан погиб, пытаясь сбежать из страны. Главное, чтобы леди Малфой сама не заявилась, впрочем, по заверению подруги, все посчитали, что ребёнка похитили Тонксы, как месть за убитую дочь. Проще говоря — в Англии разгорался любимый сериал покойной Нарианы Булстроуд — «Санта-Барбара».

* * *

Миллисент обрадовала, что прилетает самолетом, и не одна, а с хвостом в виде Долгопупсов и Поттера. На мой резонный вопрос «Зачем?», подруга вывалила информацию про хитрый план бабки Невилла. Я в этом смыслю мало, так что пришлось показывать переписку Рабастану, отрывая его от очень важного дела — ловли рыбы в озере.

— Тварь старая! — выругался Лестрейндж, отложив удочку на деревянные мостки. — Надо было всех добить, хоть знал бы, за что сидел.

— Что она хочет сделать? — спросила я, присаживаясь на раскладной стульчик.

— Её внук не может стать Главой, пока жив отец.

— В чём проблема? Отсекли отца или подушкой удавили.

— Не получится. Я тебе сразу не сказал… Состояние Долгопупсов вызвано не Круциатусом — от долгой боли мозг просто отключается и перестает её воспринимать. Крауч и Белла наградили Фрэнка очень заковыристым проклятием. Из-за того, что Алиса вышла замуж девственницей…

— Ты же говорил, что камню плевать, откуда кровь? — перебила я.

— Извини, всё время забываю, что тебя ничему не учили, — вздохнул Рабастан. — Ты не задумывалась, почему вы со Снеггом проснулись на алтаре? Не в мягкой кровати, а на холодном мраморе?

— Ну, наверное, камень звал, — неуверенно предположила я.

— Именно что звал. Дело не в дефлорации, а в первом половом акте, который дает такой выброс энергии, который равносилен двум человеческим жертвоприношениям. Тот, у кого первый секс, привязывается к роду намертво. Для магии — он только что родился, и неважно, мужчина это или женщина, двое партнёров становятся связанными до самой смерти.

— Подожди, — задумалась я, — ты хочешь сказать, что Алиса Долгопупс была частью Рода и проклятие, предназначенное её супругу, перешло и на неё?

— Верно. Они ведь клятвы давали: «И в горе, и в радости». Вот и разделили пополам одно целое.

— Для камня они — как один человек?

— Скорее, как ветви одного дерева, — привёл сравнение Рабастан. — Если сравнивать вас с Северусом, то вы воспринимаетесь, как два куста на одной грядке, вы ведь клятвы не давали, а Долгопупсы, как что-то целое.

— А я здесь при чём? Что ещё за прощение?

— То, что сделали Долгопупс и Пруэтты, тянет на полноценную месть. Наложив проклятие и убив рыжих братьев, мы её совершили, но Френк так и остался Главой Рода. Старуха хочет сделать Главой своего внука. Его родители магию-то из алтаря тянут, да и денег на их содержание уходит много.

— Я всё равно не понимаю, в чём проблема?

— Нельзя просто так взять и убить. Смерть должна быть либо в бою, либо от естественных причин или самоубийство. Любой другой уход из жизни — это обязанность потомков отомстить. Тот, кто совершит акт возмездия, становится новым Главой Рода.

— А как же я? Почему у нас нет обязанности мщения?

— Брат убит в бою. Ты следующая по очереди на престол, то есть Род.

— Долгопупс здесь при чём?

— Бабка хочет, чтобы ты простила Френка, тем самым ослабив или полностью сняв проклятие. Этого вполне хватит, чтобы Долгопупс отказался от прав, передав Род сыну.

— А как же вариант недееспособности?

— Магии плевать. Жив? Жив. Значит, всё в порядке. Умственные способности её не волнуют.

— А как же силовой поток? Как он его распределяет? Из-за этого у Невилла проблемы с магией и зельями?

— Вот этого я не знаю, — пожал плечами Рабастан.

— Так страшного в прощении-то что?

— Ничего никуда не девается. Ты в школе закон сохранения массы проходила?

— И?

— Проклятие-то ты снимешь, только куда его потом девать?

— Куда?

— На себя, на свой алтарь и камень, заработав метку предателей крови.

— Как Уизли? — мне вспомнилось многодетное семейство, которое Малфой постоянно обзывал «Предателями крови».

— Уизли никогда ими не были. И у них фамилия была Уэльсли. Они сменили её в начале двадцатого века, что-то там с наследством. А что до прозвища — после первой мировой Глава Рода рыжего семейства распродал всё, что у него было, чтобы расплатиться с долгами.

— А должен он был, как я понимаю, Малфоям?

— Верно. Тогдашний Глава Алестаир Малфой предложил продать алтарь вместе с камнем, чтобы они точно стали предателями крови. Кто-то это услышал и, передаваясь из уст в уста, от разговора Малфоя и Уизли осталось два слова: «Предатели крови».

— Что из себя эти «предатели» представляют? Я так и не нашла информации нигде.

— В Хогвартсе ты её и не найдешь. Предатели крови — лучшая добыча для тех, у кого в алтаре гранат, халдецеон или янтарь. Принеси его в жертву камню и получишь как минимум одного домового эльфа или ещё какие-то подарки. Сами по себе они не опасны. У них постепенно исчезают магические способности и силы, превращая их в магглов с кучей неизлечимых заболеваний. Но силы-то никуда не деваются — они копятся внутри и не имеют выхода наружу, выливаясь в онкологию, шизофрению, болезнь Куру и ещё кучу других болячек. Их дети, если родятся после принятия метки, имеют неизлечимые наследственные заболевания — прогерия, фибродисплазия, филдс. Если интересно, то запроси в своем сейфе в Гринготтсе остаток своего имущества — там книги, свитки и манускрипты…

— И ты молчал? — моему возмущению не было предела. Оказывается, я владелица библиотеки старых книг, и ни сном, ни духом об этом.

— Ты не знала? — удивился Лейстриндж.

— Откуда? Меня кто-то учил?

— Прости, я забыл. Напиши письмо, заверь кольцом Главы, отошли гоблинам. Они переведут твоё состояние в другой банк или доставят тебе лично в течении двадцати суток после получения уведомления.

— Ясно, — отозвалась я. — Что мне завтра делать?

— Есть у меня одна идея, — хитро сказал дядя и начал излагать комбинацию, достойную Остапа Бендера.

* * *

Милли прилетела маггловским самолётом двадцать первого июля, приведя с собой Гарри Поттера, Невилла Долгопупса и его бабушку.

— Чем обязана? — хмуро спросила я.

— Добрый день, — начала пожилая леди. — Меня зовут Августа Долгопупс, а Невилла и Гарри вы знаете.

— Чем обязана? — повторила я свой вопрос.

— Мы узнали, что ты теперь Лестрейндж, — сказал Поттер.

— Я это тоже знаю.

— Твои родители и дядя погибли, — продолжил он, — Тёмный Лорд пал — я убил его.

— Ты уверен? — насмешливо спросила я.

— В чем? — не понял Гарри.

— В том, что это ты его убил? — спросила я и, видя недоумение на лицах присутствующих, продолжила: — Поттер, ты реально думаешь, что вы сами, без чьей-либо помощи, смогли найти и уничтожить крестражи? Вы считаете, что в Министерстве магии работают идиоты, которые не поняли, что в здание проникли люди под оборотным зельем? Или вы с Грейнджер настолько везучие, что смогли сбежать из дома Бэгшот без посторонней помощи? Может, ещё решим, что гоблины дебилы, раз не поняли, кто перед ними, и позволили улететь из банка, разгромив при этом всю секцию? Ты в курсе, из чьего сейфа была выплачена компенсация Гринготтсу?

— Я…я… я не думал об этом, — растерянно пробормотал Гарри.

— А ты подумай, — резче, чем хотелось, сказала я. — И все же, зачем вы здесь?

— Целители смогли понять, как вылечить моих родителей, — начал Невилл. — Для этого нужно провести ритуал и получить твоё прощение.

Ух ты, какие шустрые! Сами-то удавить не могут — откат получат, решили сыграть на моем незнании. То есть я, по их мнению, должна поставить под угрозу всех новоявленных Лестрейнджей, включая Дэна, под метку предателей крови, чтобы родители Невилла жили.

— Наглость — второе счастье, да? — зло сказала я, прочертив появившимися когтями бороздки на пластиковом столе. Надо не забыть разобраться с анимагией. — А ты знаешь, почему мои родители так поступили?

— Они искали Тёмного Лорда, — испуганно проблеял Невилл, глядя на мои руки, которые превращались в настоящие лапы.

— Твой отец с Пруэттами пытали мою мать, когда она была беременна мной. А затем, после стремительных родов, спровоцированных Круциатусом, бросили её умирать, забрав меня и выбросив в лесу. Тебе об этом не рассказывали? Нет? — ярость всё сильнее и сильнее нарастала, а в голосе появилось рычание. — То, что сделали мои родители, называется одним словом — месть. И они были в своем праве! Я могу сейчас разорвать тебя, мне ничего за это не будет.

Слабо верится, что старая карга, сидящая рядом с Невиллом, не знала о том, что сделал её сын на самом деле и каковы последствия ритуала «прощения» для меня.

— Знаешь, Долгопупс, наверное, я тебе счёт выставлю — за своё детство без родителей, в сиротском приюте, — между прочим, не соврала, в приюте я целую неделю была!

— Простите, — вмешалась Августа, — мы должны были попытаться. Этого требует магия и закон. Сейчас, с полным правом, мы можем отсечь Фрэнка и Алису, чтобы Невилл вступил в права Главы. Вы что-то говорили о компенсации?

Умная бабуля, быстро сообразила, чем всё может кончится, но врёт красиво. Магии плевать на их заморочки — Долгопупс должен сдохнуть сам. Любая попытка отравить, толкнуть с лестницы или удавить — потенциальное обязательство мести, не факт, что возникнет, но рисковать никто не станет. Я, конечно, блефовала, но, если бы в порыве ярости напала бы на Невилла, максимум, что мне было бы — штраф и исправительные работы.

— Суды над Пожирателями были? — злость медленно сдавала свои позиции, оставляя место холодному расчёту и указаниям дяди.

— Не над всеми, — ответил Поттер.

— Вот список, — сказала я, вытащив из кармана лист бумаги. — Здесь фамилии тех, кто не должен попасть в Азкабан. Домашний арест, исправительные работы, высылка из страны — мне плевать. И да, Поттер, спроси у Малфоя, чем он в родную тётку запустил, чтобы вы из мэнора сбежали, интересно же.

В руку бравого героя был сунут листочек с десятком фамилий — Малфой, Крэбб, Гойл, Долохов, Мальсибер, Руквуд, Роули, Флинт, Нотт, Забини. Те люди, которые, по словам Рабастана, страховали Поттера и компанию.

— К концу лета эти люди и их семьи должны быть реабилитированы, признаны частично виновными с высылкой из страны или с нахождением под домашним арестом. Как ты это сделаешь — меня не волнует. Иначе первого сентября я выставлю счёт за разгром Гринготтса и детство без родных отца и матери, — последнее относилось уже к Долгопупсам. Насчет половины фамилий мы иллюзий не строили — переведут с нижних уровней тюрьмы на верхние, с улучшением условий содержания — уже хорошо. А оставшиеся на свободе будут должны нам. Дядюшка сказал, что обязательно отошлёт всем спасшимся весточки.

— Я понял тебя, — хмуро отозвался Поттер.

— И ещё, — сказала я, отдавая шрамоголовому гриффиндорцу свиток с сургучной печатью, — это дарственная на земли, где находится Лестрейндж-Мэнор на имя Миранды Мист. Антимаггловские чары спали, дом разрушен, волшебной гадости развелось уйма. Вся земля отходит ей.

Ещё один ход, который хочет провернуть дядя, — отдать долг Долохову через внучку. Антонин не раз спасал ему жизнь. Теперь очередь Лестрейнджа помочь девочке. Имея свой кусок земли с пусть и слабым, но магическим источником, жить легче во всех смыслах слова, да и с Мирандой мы были в хороших отношениях. Если получится вытащить Долохова из Азкабана — он оценит подарок, а уж изменить внешность и устроиться на работу за крышу над головой (охотничий домик сохранился) сумеет, да и поймёт сразу, кто сделал такой подарок.

Поттер и Долгопупсы покидали нас в молчании. Видимо, они не ожидали такой осведомленности и наглости с моей стороны. Я и сама от себя не ожидала, спасибо дяде Рабастану.

— Так, подруга, — обратилась я к Милли, как только гриффиндорцы скрылись в помещении таможни, — нам пора домой, и ничему не удивляйся!

Но Булстроуд так и не смогла сдержаться, увидев Рабастана, который чистил рыбу возле озера, и Снегга, мирно читающего на веранде. Её «Это же, как же, почему же» и ещё кучу «же» слышал весь дом. Дядюшка не стал тянуть резину и спросил в лоб о доме Булстроудов, кольцах и камнях, на что подруга ответила, что почти всё продала, а книги, алтарь и всё, что с ним связано, привезла с собой. Сопровождение в виде Августы и Поттера позволило не проходить таможенный досмотр, и поэтому в чемодане с чарами расширения пространства лежат все реликвии Рода. Вечером этого же дня Милли пришла ко мне в комнату:

— Веселая у тебя жизнь… Как так получилось, что ты теперь мама и жена?

— Ну, слушай, — ответила я, коротко пересказав Милли всё, что знала.

— Знаешь, подруга, только не обижайся, — поспешно сказала Булстроуд, — но Большой Отец — редкостная скотина! Он, конечно, преследовал свои цели, но мог и не навязывать тебе всё это.

— Можно поподробнее?

— Если бы ты отправила бы их в близлежащий госпиталь и сдала бы медикам кольца и камень, то долг был бы снят. Кстати, а он снят?

— Браслет исчез с руки после того, как я проснулась на алтаре со Снеггом, — вот это поворот! — А почему ты решила, что было бы достаточно сдать их медикам?

— Как ты любишь говорить: «Потому, что небо зелёного цвета!». Твоя задача была помочь Рабастану. У него, преимущественно, были раны от атакующих заклинаний и лёгкое отравление ядом змеи. Сапфир вполне бы справился с этим, даже несмотря на то, что он не может претендовать на Главу. Женился, родил бы ребёнка и сделал бы его Главой. Откат бы ты получила, но не смертельный, а его бы вытащили — камешек-то с колечками очень нужны кому-то. Ребёнка вернули бы Малфоям — Нарцисса там слезами обливается, что не смогла сберечь единственную память о своей сестре.

— Короче говоря, naebali, no s dyshoi! — горько произнесла я. Было обидно осознавать, что старый вождь меня использовал, а Рабастан промолчал.

— Примерно так. Понимаешь, ты в этом никогда не крутилась и не знаешь всех тонкостей, вот они и воспользовались, даже не обманув, но не договорив многого.

— И что мне теперь делать? — в голове сумбур, в сердце — раздрай и полное разочарование.

— Становиться Главой Рода, нагадить Большому Отцу и прославить фамилию, а не раздавать деньги направо и налево, отдав всё на откуп Рабастану. Я смотрю, главенство в доме у него, а не у тебя. Смотри, потом сложно будет себя поставить.

— Что ты предлагаешь?

— Для начала провести пару ритуалов Главы, прочитать родовую книгу и выполнить все обязательства из неё.

— Книжки привезут только к середине августа…

— И? Пусть тебе в универ доставят. Прочитаешь и порт-ключом прибудешь, ритуалы проведёшь. Ты когда уезжаешь?

— Через девять дней, — хмуро ответила я, ехать на учебу уже не хотелось.

— Ну, давай думать…

За оставшееся время мы с Булстроуд провели два ритуала — стабилизирующий поток магии через кольца и их привязку к определённым людям. Второй ритуал — иерархия в Роду. Так, я теперь самая главная, моё слово — закон. Следом идёт Снегг, потом Рабастан и Дэн, а затем Софи и Вася. Затем я поругалась с дядюшкой, но благодаря иерархической составляющей Лестрейндж не смог мне перечить и был вынужден подчиниться, взяв на себя работу по созданию магических зон и ловушек на территории дома и лесополосы вокруг.

Самое сложное — это разговор со Снеггом. Северус лишился всего — славы, денег, звания, имени… Он не был благодарен за спасение, и я его понимаю. Радует то, что он не орал (связки всё ещё слабые), не возмущался и ногами не топал — слишком слаб, ходить без трости не может. Бывший учитель спокойно выслушал мои ценные указания насчет Рабастана, алтаря и ребёнка. Только спросил разрешения оборудовать небольшую лабораторию, чтобы подготовиться и сдать экзамен на мастера по новой. Вот и вся реакция. Честно говоря, жду с ужасом, когда он выздоровеет и устроит полноценный скандал по типу: «А я не просил меня спасать!».

В предпоследний день июля Уилсоны закатили прощальный ужин, так как я и Милли уезжаем на учёбу, а тридцать первого июля мы с подругой перенеслись порт-ключом в Салемскую магическую академию.

* * *

Последний учебный год начался с первого августа — я ходила на пары, а Булстроуд сдавала экзамены в основной колледж. Сдала, поступила, платно, без скидки — тридцать семь тысяч долларов в год на факультет «Изобразительное искусство», по специальности «Изобразительное искусство», как-то так. На практике же Милли сможет писать волшебные картины (которые двигаются), продавать их, открыть свою галерею или работать в музее (любом, хоть магическом, хоть маггловском). Но цена — запредельно! Хотя, те же экономисты платят почти пятьдесят в год, а юристы и того больше. Обидно, что без скидки, но, как сказала Милли: «Я поступила, и это главное!». Деньги на учёбу у неё были — продажа дома, драгоценностей и книг, так что моя кубышка осталась нетронутой. Булстроуд поселилась в нейтральном общежитии, но довольно часто обитала у нас в комнате. Пришлось даже кровать трансфигурировать в двухъярусную, чтобы ей было где спать. Милли чувствовала себя не очень уютно под взглядами других студентов — пресса постаралась на славу, и вновь прибывших англичан встречали с опаской и презрением. Ещё бы! Газеты поливали грязью волшебное сообщество Великобритании, называя граждан «бесхребетными лентяями, которые вместо борьбы взвалили груз ответственности на больного ребёнка» (это про Поттера, если что) и обсасывали тему оправдания большого количества чистокровных волшебников, ошибочно заключённых в Азкабан (шрамоголовый мои указания всё же выполнил и вытащил из Азкабана почти всех). Многие считали, что Миллисент трусливо сбежала из страны, ну, и отношение к ней было соответствующим. Решить проблему, как это делалось в Хогвартсе — кулаками, нельзя. За драку отчисляли без возврата денег, которые платились разом за весь семестр. Так что ей приходилось огрызаться и строить мелкие пакости в виде исчезающих чернил или жвачки в волосах, короче — детский сад, штаны на лямках. Наша комната была островком спокойствия и умиротворения — девочки с большим удовольствием позировали в национальных костюмах для эскизов и картин, я шила очередную мантию, а Вася нагло спал на моей кровати, и даже тянущие боли внизу живота не могли нарушить идиллию. О том, что должно не только болеть, но и кровь идти, я сообразила только в октябре, когда Булстроуд попросила одолжить прокладки, поскольку себе она забыла купить. Пришлось срочно мчаться в аптеку за тестом и дожидаться, пока все третьекурсницы уйдут.

— Это конец, — страдальчески произнесла я, рассматривая положительный тест на беременность.

— Почему? — спросила Милли, оторвавшись от очередного эскиза.

— Я беременна, — по-моему, звучало, как приговор.

— И?

— Что и? Что? Вся моя жизнь и планы летят под откос! Понимаешь? Нет, не понимаешь…

— Ничего страшного не вижу. Выносишь, родишь, няньку наймёшь и будешь учиться дальше, — спокойно сказала подруга.

— Так, мне этот ребёнок не нужен, — сказала я, но договорить не успела.

— Дура! — закричала Булстроуд. — Для чего ты книги попросила привезти в колледж, если не читаешь?! Ты понимаешь, подо что хочешь всех подвести? Мало тебе Долгопупса с Поттером, так решила другим путём пойти? Идиотка!

— Не ори! — взорвалась я. — Мне он не нужен! Я не хочу!

— Дебилка! Открой книжки и почитай, что тебя ждёт!

— И?

— В лучшем случае сквибом станешь, — неожиданно спокойно сказала Милли. Её злость куда-то испарилась, а произнесённые слова подействовали как ушат холодной воды. — Ты реально ничего не читала?

— Ну… Этот, как его, свод правил прочитала, — ответила я, косясь на большой сундук, стоящий под кроватью. Книги, что хранились в сейфе, мне привезли ещё в конце августа. Но большую часть я даже не открывала, а меньшая удостоилась прочитанного названия. И только тяжёлый свод чего-то там я просмотрела «по диагонали». Правила просты — приумножать магию и богатство, беречь род и всё в этом духе.

— Если коротко, то ты не можешь сделать аборт. Ты — Глава Рода, твоя главная задача — приумножение магии и людей в роду. Думаешь, что просто так ты не обратила внимание на то, что у тебя месячных не было? Нет, подруга, не просто. Это как со Снеггом — магия стремится к продолжению себя в детях. Ты надела ему кольцо на палец, тем самым подтвердив, что этот мужчина вполне подходит, далее закономерно, что вы переспали и зачали ребёнка. Ты не смогла отличить свои желания и стремления от того, что тебе навязали магия и долг!

— Ничего не понимаю. Объясни, как для Поттера.

— Магия она же… как природа! Ты к кусту, пусть будет малины, привила ветку… ежевики в период цветения. Что получится?

— Опыление, — хмуро ответила я, понимая, к чему она клонит.

— Во-о-от! Только цветков всего два — ты и Снегг. Если уничтожить завязь, что будет?

— Плодов не будет.

— Правильно. Магия она как… как ветер, который пыльцу с одного цветка на другой перенёс, и сделать уже ничего не получится. Никто не может остановить ветер.

— Ясно-понятно. Но всё же, почему нельзя избавиться? Потом нового заделаем.

— Ты магическую анатомию открывала?

— А такая есть?

— Есть. Волшебное ядро, точнее, сетка, начинается в гипофизе и пронизывает всё тело, как кровеносные сосуды или как нервы. Ребёнок, — видя моё скривившиеся лицо, подруга прервалась, а потом продолжила: — Ладно-ладно, плод, тянет всё из тебя. Все эти сказки про «станешь сильной ведьмой, усилится магия» — имеют мало общего с реальностью. Магическое ядро ребёнка формируется из твоей сетки. Пока он в тебе — два ядра дают больше силы, но, если попытаться избавиться, то произойдёт как с вязаной кофтой — потянешь ниточку, и всё распустится. В твоем случае большая часть магии будет выдрана, и хорошо, если в гипофизе что-то останется, а то может вслед за плодом уйти.

— Что-то всё смешалось — малина, ежевика и вязание, — засмеялась я. — То есть, я правильно понимаю, что из магических нитей, которые пронизывают всё моё тело, формируется ядро ребенка?

— Да.

— Попытка избавиться от него приведёт к тому, что те нити, которые уже сформировались в нём, потянут за собой мою магию, вплоть до ядра?

— Быстро соображаешь. Избавиться можно, но до шести недель, а у тебя уже какая?

— Ну… проснулись мы двенадцатого июля, значит уже десять-двенадцать.

— Короче, много. Пиши, радуй папашу — ему теперь отдуваться по полной.

— То есть?

— Зелья варить, ритуалы проводить. Это ведь не так просто — сунул-высунул и в кусты. Иначе будет ещё один Винсент Крэбб: «А ещё я туда ем».

— Почему? Я ведь Глава, через меня всё проходит.

— А, точно, забыла! В обычном варианте Глава Рода или муж поддерживает беременную, подпитывая её магией дополнительно с помощью специальных зелий и ритуалов. Маглокровки, которые замуж за чистокровных выходят, порой не в курсе, что ребёнок для формирования своего ядра вытянет всю магию из матери.

— А как понять, сколько он себе заберёт?

— Ты же вроде как на каббалистику ходила?

— Ходила.

— Вот там тебе и должны были рассказать.

— Не рассказали.

— Я, честно говоря, и сама мало знаю, но есть ритуалы, измеряющие магическую силу и ядро мага — как настоящего, так и будущего.

Милли посоветовала не затягивать и обратиться к медикам, поставить в известность будущего папашу и прочитать книги, которые пылились в сундуке под кроватью. Я решила начать с библиотеки, доставленной мне из банка, и перечитать тот свод правил более внимательно. Как оказалось, магическая сила давным-давно имеет единицу измерения — люкс. Да-да, тот самый, которым солнечный свет измеряют. Если не вдаваться в подробности про поток, углы и всякие переносимости, то, грубо говоря, силу измеряют лучом люмоса, его протяжённостью, скоростью и освещённостью пространства. Для измерения необходимо знать скорость света, угол преломления света при заклинании «Люмос», сопротивление воздуха, ускорение света заклинания, массу фотонов, производимых заклинанием, и длину луча. Короче говоря — зубодробительная формула по квантовой магической физике (есть такая наука). Ещё проще — это не для моего мозга, но сути не меняет.

Сила измеряется в «Люкс в такой-то степени». Минимум — десять в первой степени, максимум десять в степени пятьсот два (максимально зарегистрированное значение). До тридцатой степени — это слабый волшебник, от тридцать первой до семидесятой — слабосилок; семьдесят первая — девяносто — средняя, девяносто один — сто тридцать — выше средней; сто тридцать один и выше — сильный. Также не стоит забывать, что количество силы не влияет на её качество и само ядро — можно иметь много сил и слабое ядро, которое разлетится при непредвиденных обстоятельствах (к примеру, тот же Малфой-старший имеет уровень силы двести одиннадцать, но его ядро слишком хрупкое, и ошибка в любом ритуале может стать для него фатальной, поэтому он проводит только те, что проверены временем, а всего нового опасается).

Для консультации по поводу беременности я выбрала близлежащую больницу, где мне выдали рекомендации, список зелий и витаминов, а силу измерили в комнате отдыха: я просто выпустила «Люмос» в стоящую на подоконнике прозрачную пирамиду. Артефакт стал ярко-оранжевым:

— Выше среднего, — прокомментировала медсестра, — но вы после родов попробуйте ещё раз, обычно уровень меняется.

— В какую сторону? — спросила я.

— Зависит от течения беременности и соблюдения рекомендаций врача. Вам, как Главе Рода, ритуалы не нужны, но зелья и витамины пить нужно.

— Спасибо большое, — поблагодарила я женщину и отправилась писать запоздалую СМС-ку, которую отнесёт Воровка.

Письма из дома приходили раз в неделю. У Рабастана, Северуса и Софьи всё было нормально — ребёнку наняли няню (в США довольно распространённая практика), бывший преподаватель и дядя готовились к сдаче экзаменов за школьный курс. Муж (слово-то какое — непривычное) хотел сразу на мастера сдать, но не получилось — по документам он умер, а Сайрус и Роберт Лестрейнджи находились на домашнем обучении. Дядюшка писал, что они договариваются с магистром Эйр об ученичестве и сдаче экзаменов.

Короче говоря, бюрократия правит балом. Ни о каком «левом» аттестате и перезачёте степени «мастер чего-то там» речи не идёт. Будьте добры как всё — сдать школьные экзамены, отучиться на бакалавра (четыре года) или лично у магистра (от двух лет), и только потом можно претендовать на получения мастерства. До Нового года новоявленные родственники будут сдавать школьную программу, а после января либо пойдут учениками к магистру, либо поступят в основной колледж. Вроде как хорошее дело — образование, корочка и все дела, но это стоит денег. Возникает закономерный вопрос: «За чей счёт банкет?». Мужики работали, но вряд ли их зарплаты хватит на всё.

Рабастан устроился на работу в муниципалитет. Он теперь специалист по охране окружающей среды и отвечает за различные проявления несанкционированной магии и мелких магических вредителей типа пикси, докси, боггартов, неучтённых призраков и прочего. Короче — Сэм Винчестер на отдельно взятой территории.

Снегг целыми днями пропадал в наскоро оборудованной лаборатории, варя зелья на продажу, которые расхватывали, как горячие пирожки. Особой популярностью пользовались микстуры для детей и подростков. Рабастан писал, что бывший декан Слизерина улучшил вкус, цвет и запах варева (на нас, студентах Хогвартса, практиковался!), что являлось главным критерием в выборе родителей юных клиентов, которые скупали зелья коробками, отправляя их различным родственникам (странно, что другие зельевары до этого не додумались, хотя, у них такого количества подопытных точно не было). Думаю, что после такой славы степень мастера он получит легко, но вопрос: «Кто будет платить?» пока оставался открытым. Булстроуд посоветовала не заморачиваться этим и спокойно дожить до Хэллоуина, на который мы запланировали поездку домой и проведение ритуалов на столе, ой, простите, алтаре, но мужская половина семьи нагрянула до Самайна. Официальная причина визита — разговор с магистром Эйр о сдаче экзаменов школьной программы и получения ученичества, а реальная — моё письмо с сообщением о будущем ребёнке.

— Ой, здрасьте, проф… — сказала Будстроуд, входя в нашу комнату.

— Приветствую, — перебил её Северус, стоя к нам вполоборота и рассматривая чертеж на столе.

— Вроде бы мальчикам нельзя в женское общежитие, — заметила я.

— Мужу можно, — Северус оторвался от созерцания работы одной из моих соседок и поднял голову.

— Вау! — восхищённо сказала Милли. Было от чего — глаза бывшего декана стали синие-синие.

— Я оценил вашу реакцию, мисс Булстроуд, — сухо ответил зельевар.

— Забыли добавить пять баллов Слизерину, — съязвила я, усаживаясь в позе лотоса на кровать.

— Предпочёл бы снять десять с Пуффендуя, — парировал Снегг, облокачиваясь о стол.

— И отработку в семь.

— Я привёз зелья, — муж не стал отвечать на мою колкость, вытащив из кармана небольшую шкатулку. — Здесь хватит до Самайна. Что и как принимать, я расписал.

— Хорошо. В больнице сказали, что ещё нужны маггловские витамины…

— Всё в зельях есть, — перебил Снегг и направился на выход из комнаты. М-да, не получается у нас разговора. Впрочем, раньше было ещё хуже.

— Профессор, — окликнула я, — ой, Северус…

— Сайрус, — поправил тот.

— Э-э-э…

— Меня зовут Сайрус Лестрейндж.

— А, ну да. Я делаю выпускную работу и…

— Дайте, угадаю, это мантия зельевара.

— Не только. Мантия, брюки, свитер, рубашка и нижнее бельё.

— От меня что требуется?

— Постоять три минуты в трусах, — выпалила я. Ну, сейчас начнётся.

— Прямо здесь? — Северус выгнул бровь.

— Зачем тянуть? Сниму мерки и всё.

— Я, пожалуй, пойду, — заявила Булстроуд, которая так и осталась стоять в дверях. Она резво выскочила в коридор. — Книгу в библиотеке забыла!

Книжку она забыла. Так мы и поверили.

— Должен заметить, что у вас чрезвычайно умная подруга.

— Знаю.

— Куда сложить одежду? — неожиданно спросил Снегг, снимая с себя чёрную спортивную куртку.

— На кровать.

— Вот на эту? — сказал Северус, показав на моё спальное место.

— Да, а что?

— Спасибо, воздержусь. Пусть на столе полежит.

— Э-э-э, а почему?

— Ваш пушистый м-м-м… друг оставляет шерсть после себя.

— Мне сейчас нужно смертельно оскорбиться?

— Как вам будет угодно.

Эх, не получается у нас разговора. Как только новоявленный муж снял с себя всё, кроме трусов-боксёров, я быстро измерила необходимые параметры, занося результаты в специальный блокнот. Ничего нового на теле не появилось: те же шрамы и ожоги. Мы с Дэном это видели, когда отмывали раненых, да и потом я судно выносила, переодевала и с ложечки кормила — всё, что можно, я разглядела давно.

— Это всё или ещё что-то? — спросил Северус, одеваясь.

— Вроде всё.

— Тогда мне пора. Не забывайте принимать зелья.

Бывший декан зелёных вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Что-то не клеятся у нас отношения. Ну, хоть денег не просит, и то хорошо. Ближе к вечеру в комнату опять нагрянули гости — Рабастан и Снегг. Ну, с дядюшкой-то всё понятно, а этот вроде бы был уже. Девочки, живущие вместе со мной, тактично ушли под разными предлогами, оставив меня и мужчин наедине.

— Э-э-э, мы вроде как всё обсудили уже…

— Не всё, — ответил Рабастан. — Ты теперь Глава, и от тебя зависят магические потоки…

— Короче, — устало перебила я. День был напряжённым и, честно говоря, хотелось просто спать.

— Ты чувствуешь поток силы и куда он распределяется?

— Да.

— И как?

— Никак. А что-то должно было быть?

— Тебе не сложно воспринимать образы, мысли и магию?

— Чего? Объясните толком, а то я ничего не понимаю.

— Через тебя как-то проходит магия Рода, которую ты направляешь. Глава чувствует всех членов семьи и даже может сказать, кто и чем занят. Часто это становится проблемой — человек не может отделить себя от других членов, постоянно выпадает из реальности и, сам того не желая, подсматривает за другими. Тот же Долгопупс никогда не выберется из своего безумия потому, что он смотрит на жизнь своих сына и матери, как по телевизору. У тебя не так?

— Нет, удивилась я. — А должно?

— Ты совсем ничего не ощущаешь?

— Ощущаю… Ну, даже не знаю, как описать… Мне просто известно, что вы делаете, если сосредоточиться. Это как с Васькой — я точно знаю, что он сейчас в столовой и очень доволен. Если бы ты не спросил, я бы и внимание не обратила на это. У меня просто чёткая уверенность, что всё хорошо.

— Что сейчас делает ребёнок? — неожиданно спросил Северус.

— Спит.

— Странно это. Может, из-за беременности? — спросил дядя.

— Не знаю. Всё может быть.

— Сайрус, — обратился Рабастан, — ты как думаешь?

— Думаю, что окклюмент из неё никакой, поэтому закрываться приходится мне.

— И ты молчал?

— Ты не спрашивал, — коротко ответил Снегг.

— Может мне кто-нибудь объяснить? — взвыла я.

— Есть такая наука — окклюменция, — начал муж, — она позволяет закрывать свой разум от вторжения. Мы связаны и, чтобы тебя не беспокоили чужие эмоции и мысли, я, как супруг, закрыл твой разум, переведя большую часть на себя. Полностью изолировать не получится, да и не надо.

— А ты? — спросила я, не заметив нового обращения

— Что я?

— Ну, как ты справляешься?

— Привык.

— Эн, разве тебе после принятия Рода в голову чужие мысли не лезли?

— Нет. Голова только болела и ныла постоянно, и сны дурацкие снились, но я думала, что это из-за новых впечатлений и смены места жительства. А после … ну… алтаря, действительно, стало легче.

— Северус, — прошипел дядя, — о таких вещах нужно сразу ставить в известность!

— Зачем? — удивился Снегг. — Ничего выдающегося я в этом не вижу.

— Да ты понимаешь, что это её обязанность! Потом проблемы начнутся — не разгребём!

Рабастан распинался минут сорок о том, какая это безответственность и что он хочет сделать с нами за это. Снегг только закатывал глаза, а я нагло хрустела чипсами, которые оставила Квикки, ожидая, когда монолог закончится. Итогом сей речи стало решение дяди обучить меня окклюменции и в заверение Северуса, что со мной, как с Поттером, не пройдёт. Затем ещё минут тридцать прошли в препирательствах между мужчинами на тему моего обучения той самой окклюменции. Они, может быть, ещё бы часа полтора переругивались, но у меня закончились чипсы, и я просто выставила их за дверь, сказав, что разберёмся дома.

* * *

Празднование Самайна или Хэллоуина (кому как больше нравится) проходило дома, в штате Мэн, куда мы с Милли и Васей перенеслись порт-ключом. Днём по территории, прилегающей к дому, было разбросано зерно, на костре зажарен хлеб и яблоки, а вечером зарезан ягнёнок и принесены в дар огню овощи и злаки. В ритуале участвовали все, включая прибывших Уилсонов, Васю и Софью. Сложного ничего нет — бросить яблоки и морковь в огонь, откусить кусочек подгоревшего хлеба, нанизанный на еловый прутик. В ритуальном зале были только мы с Северусом, Рабастан и Вася. Кот приволок большую и жирную крысу для алтаря, которую и убил на столе. После жертвоприношения маленький барашек был нанизан на подготовленный вертел и приготовлен всё на том же костре, а потом разделён между всеми присутствующими. Понятно, что малышка мясо есть не будет, ей всего лишь семь месяцев, а официально и того меньше, но играет роль сам факт предоставления куска жертвенного барашка. Шашлык, предназначенный для Софьи, слопал всё тот же Вася, который потом нагло завалился спать на тёплую золу от костра, а утром отправился громить Снегговскую лабораторию. Почему кот так не любит зельевара — я не знаю, но отвлекать от важного дела рыжего засранца мы не стали, отправившись в колледж без него.

Муж вернул кота через три дня. У Сайруса-Северуса было расцарапано лицо и руки. Да, особенность рыжего книззла в том, что раны, нанесённые его когтями, не поддаются магическому лечению — только обычным способом. Отвечать на мой вопрос, что они не поделили с Васей, Снегг не стал, лишь сунул в руки книги по окклюменции, сказал, что на Рождество проверит, как я прочитала и исполняла ли рекомендованное в книгах.

Ради такого дела пришлось отложить свод правил (Милли сказала, что он называется Кодекс Рода), в котором от руки были записаны законы Лестрейнджей (честь, верность, защита и так далее), порядок проведения различных ритуалов, рецепты специфических зелий и некоторые заклинания. В частности, присутствовал один ритуал, позволяющий взять в руки Великий Артефакт. Думаю, понятно, кто его сюда внёс, а, учитывая дату в уголке страницы — сомнений точно не оставалось. Короче говоря, на мой взгляд, данный кодекс — это большая записная книжка, которую писали более пятисот лет.

После простых чар распознавания, которые я, ради любопытства, бросила на книжечку, выяснилось, что бо́льшая часть текста представляет собой не чернила, а кровь (чья — неизвестно. Определили, что кровь дракона присутствует точно). Страницы — кожа (человеческая тоже встречалась, но чаще парнокопытных, драконов и троллей. Пара страниц — кожа гоблинов). Предки были далеко не мирными землевладельцами, раз такую книгу собрали. От большей части написанного волосы вставали дыбом (подробное описание свежевания человека, тролля, гоблина, кентавра, единорога). Я старалась пропускать такую информацию. Встречались тексты на других языках — французском, немецком, болгарском, арабском. Правда, этот сборник мудростей не содержал в себе ни одного описания магической одежды. Похоже, что этот пробел восполнять мне, но задания «самого обожаемого профессора зельеварения», времени на это не оставили — приходилось штудировать книжки по защите разума от посторонних. Довольно интересное чтиво, предлагающее подсунуть вторгшемуся в мозг какое-нибудь яркое событие из жизни и прокручивать этот эпизод постоянно. Интересно, а урок защиты от тёмных искусств с Люпином и боггартом в виде дяди Жени подойдёт? Или лучше падающий на Запретный лес снег? А может, вспомнить ощущения при чистке котлов? Нужно спросить у Снегга. Один из советов в книге был про медитацию и очистку сознания перед сном. У меня вопрос: как это возможно, ни о чём не думать? Так не бывает! Ну, а про медитацию вообще смешно. Что это за бред — сидеть и тупо пялиться в стену? Мне сразу спать захотелось. Очень удобный способ — обложиться подушками, сесть в позу лотоса, и сон настанет минут через пять. Рекомендую!

Ответы на вопросы и новую порцию зелий я получила после Рождества, то есть Йоля. Сам праздник проходил дома — мы жгли костёр, в который бросили большое полено, пекли печенье и в ритуальном зале поливали стол растопленным снегом (не знаю зачем, так в книжке написано). Вася вновь приволок крысу, но на этот раз замёрзшую, которую оставил на столе. Удивительно было то, что камень принял подношение, и грызун исчез вместе с водой и размоченным имбирным печеньем и остатками полена из костра. После проведения ритуала уровень магии повысился на порядок — стали легче даваться энергоёмкие заклинания, быстрее шла работа по пошиву одежды, улучшилась память и самочувствие. Василий тоже претерпел некоторые изменения — морда вытянулась, а сам кот стал ещё больше и внешним видом напоминал популярную породу кошек Мейн-Кун. Хм, такими темпами он скоро габаритами рысь догонит, а там и до тигра недалеко.

Снегг только хмыкнул, когда увидел рыжего, но удивлённым не выглядел. Интересно, чего добивается мой кот? Решил проредить численность медведей в здешних лесах? Северус предположил, что в лесу есть кто-то покрупнее и посильнее, чем Вася. Вот книззл и пытается стать единоличным царём зверей в конкретной местности.

С мужем на Рождественских каникулах мы занимались, нет, не тем, что вы подумали, а окклюменцией (ненавижу это слово). Сеанс мозговторгательства длился около двух минут раз в сутки. Больше не получалось — Глава Рода я и своим мысленным посылом просто выкидывала Снегга из своего сознания, да так, что у него носом кровь шла. Но даже этого времени было достаточно, чтобы мы если не поругались, то поязвили вволю. Ну, не клеятся у нас взаимоотношения, никак. Его можно понять — его, человека, который хотел сдохнуть, нагло выдернули в другую страну, женили, дали ребёнка и в придачу лишили имени и титула, поставив начальником над ним бывшую ученицу. Но кто поймёт меня? Я тоже не слишком рада свалившейся на меня ответственности (хорошо хоть долгов-контрактов нет), ребёнку, будущему ребёнку и мужу. Идти на мировую или хотя бы заключить пакт о ненападении мы не хотели, поэтому продолжали переругиваться каждое такое занятие. Правда, сдвиги всё же были — при вторжении мне удавалось сразу выдать сцену в учительской или игру в снежки с Мун и Боунс. Северус советовал оставить боггарта — воспоминание ярче. Мне же хотелось вообще сменить защиту на первый урок полётов, он был смешной, особенно метла-дезертирша Жанны Киль. После реплик: «Я в этой области с тринадцати лет, мне лучше знать!», желание поставить защитой мадам Трюк становилось всё навязчивей и навязчивей.

Рабастан и Булстроуд хихикали, глядя на наши пикировки, чета Уилсонов, которая прибывала в гости порт-ключом в каждые выходные, качала головой, и только Дэн говорил нам, что мы идиоты и обречены на счастливую совместную жизнь. Ну, не знаю — меня раздражала манера Снегга показывать всем, что он умный, а остальные — дебилы. Ему не нравилось мои вечное «Почему и зачем?». Мы оба понимали, что это глупо, но пересилить себя не могли.

Все каникулы я посвятила записной книжке предков, ритуалам, вычитанным в ней, и пошиву дипломной работы. Рожать-то мне в апреле, а значит, с января нужно шить и покупать приданое, соответственно, закончить диплом нужно как можно быстрее.

Кстати, о детях, точнее о конкретном ребёнке — Софья росла очень спокойной и вдумчивой девочкой. Она не доставляла хлопот ни няньке, ни нам — спокойно играя в манеже с игрушками и кушая всё, что дают. Магических способностей у неё пока не наблюдалось, но, как сказала старая Нэн (няня), — Софи вырастет очень сильной ведьмой: уже сейчас старые индейские магические игрушки в её руках меняли цвет и форму. Чем ярче каменная или деревянная собачка (кошка, лошадка), тем сильнее волшебник. Времени играть с дочкой у меня особо не было, так что мой максимум — потаскать на ручках минут десять и покатать в коляске перед домом. Снегг вообще с ней не общался, будто её не существует. По-моему, он просто не знает, что с ней делать, и элементарно боится подойти. Единственный раз, когда новоявленному папаше пришлось взять Софу на руки — для фотографии, с которой потом Булстроуд нарисует портрет, обычный. Мне картины, раздающие советы, не нужны — в школе хватило.

Милли начала работу над картиной сразу по возвращении в академию. В нашей комнате появились мольберт, краски, кисти и большой холст на подрамнике. В отличие от меня подруга ходила не на все лекции, а только на необходимый минимум, списывая большую часть информации с моих конспектов

А ещё она огорошила новостью, что хочет выйти замуж за Рабастана. Вот тут я офигела… и не выфигела обратно:

— Милли, у тебя с головой всё в порядке?

— В порядке, — ответила она и, вздохнув, добавила: — Деваться некуда.

— То есть?

— Понимаешь, у меня-то камень и кольца с собой. Им тоже ритуалы требуются, иначе они просто угаснут.

— И? Тебе-то что? Живи в своё удовольствие. Зачем тебе этот хомут на шею?

— Тебя камень звал?

— Звал.

— Вот и меня зовёт. А когда ты ритуалы проводишь, такая тоска сердце сжимает, что не могу.

— А почему за дядю?

— Он сам предложил.

— А ты?

— Обещала подумать. Это ещё летом было.

— И ты решила принять предложение, — не то что бы я не была рада, но и восторга не испытываю, скорее, принимаю как данность.

— Устала. Камень требует, кольца тянут, на Йоль думала — сердце не выдержит. Хорошо, что проф… ой, Сайрус какое-то зелье дал — легче стало. Ты не против?

— Не против, но зачем? Ты чистокровная ведьма, а камню без разницы, кто глава. Ну, и приняла бы кого-нибудь в Род.

— Кого? Ты вокруг давно смотрела? Одни… придурки кругом: спят и видят, как бы захапать мои деньги, камень и меня в бесплатную домработницу превратить.

— Всё равно не понимаю — купи дом и живи в своё удовольствие.

— Купить-то куплю, а дальше? Думаешь, не найдутся желающие на молодую ведьмочку с наследством? Сил-то у меня мало — отбиться я не смогу.

— И ты решила пойти по пути наименьшего сопротивления.

— А почему я должна искать сложные пути? Зачем? Лестрейндж холост, работает, адекватный — кричать, как мой отец, что женщина должна обслуживать мужчину, он не будет.

— Твой отец? — а вот это что-то новое.

— Бабушка всегда говорила, какой он хороший, но правду-то не скроешь. Мне рассказывали, что он запер мать в четырёх стенах, заставив заниматься только домом, и запретил идти учиться дальше, а ведь ей всего шестнадцать было!

— Ясно.

— Ну, ты не против, чтобы я и твой дядя…

— Не против. Когда жениться собрались?

— Летом, на Литу. Там по ритуалам проще всё будет сделать.

— Умеешь ты огорошить, подруга.

— Умею. Знаешь, как мне было стыдно, когда оказалось, что это я тебя втянула со всем этим Родом?

— Представляю.

— Да ничего ты не представляешь! Мне до сих пор неудобно…

— Неудобно штаны через голову надевать — уши мешают, — перебила ее я. — Главный манипулятор ходит в национальном костюме и ждёт от меня взятия артефакта. Вот ему и нужно нагадить по-крупному.

— Он не появлялся?

— Был один раз. Мы договорились, что всё решим после окончания основного колледжа.

— Условие с намёком?

— Да. Использую все доступные варианты получения образования.

— Кстати, а Снегг и Рабастан сдали экзамены?

— Сдали. Теперь один ушел к Эйр, а второй к шаману — он мастер какой-то там магии, я не вдавалась. Главное — сами оплачивают, остальное — мелочи.

Мы проболтали до самого возвращения соседок, а потом легли спать. Да… умеет подруга огорошить. Утром я отправила письмо дяде со словами, что согласна на его брак с Милли. В ответ Рабастан прислал фотографию Софьи, где ребёнок «играет с отцом» (точнее, малышка пытается отодрать пуговицы от папиной рубашки), коробку конфет и информацию, какую страницу посмотреть в Кодексе Рода.

Записная книжка предков состояла из нескольких разделов: проклятия, ритуалы, родовые ритуалы, магические животные, воспитание, только для Главы (вот там была сплошная некромантия), садоводство, строительство, война, свадьба. Если раздел отсутствовал, то предлагалось просто вклеить новые страницы в книжку. Я потихоньку заполняла листы с надписью «Рукоделие», описывая примеры вышивки, изготовления и зачаровывания собственноручно изготовленных предметов.

Раздел, который мне велено было прочитать, содержал в себе описание обряда и свадебных клятв, которых было аж четыре вида, в зависимости от иерархического положения будущей невестки. Выяснилось, что присутствие при первом половом акте постороннего (то есть меня), как наблюдателя, придумано не развлечения ради, а для работы с потоком силы и магии, чтобы не разнести бесконтрольной силой всё вокруг. Честно говоря, стало страшно — нас со Снеггом никто не страховал, ведь выйди всё из-под контроля, в живых, наверно, только Вася остался бы.

Кстати о Василии — кот всё больше и больше проводил времени со мной, грея спину или округлившийся живот, забросив охоту и походы по соседским кошкам.

Беременность я практически не ощущала — неудобство доставляло только пузо. Всяких отёков, токсикозов и тому подобного у меня не было. А я точно ношу ребёнка? Может, это глисты или пельмешки? Нет, не пельмешки, — пинается.

Беременные студентки в Салеме встречались часто, и мое положение фурор не произвело. Одна из соседок ещё полгода назад родила, оставила матери (то есть бабушке) и свекрови, продолжая учиться дальше. Бывает, что на лекции с собой детей приводят, если оставить не с кем. Но никаких поблажек и скидок не будет — сами решили рожать, сами выкручивайтесь. Максимум могут сдвинуть диплом на неделю-две. Это нормальная практика, никто трагедии не делает. Преподаватели спокойно восприняли мой растущий живот, иногда спрашивали, кто будет (ребёнок будет!) и всё: никаких сюсюканий или просьб потрогать пузо не поступало, как и поблажек, которые очень любят российские студентки в положении.

Роды выпали на второе апреля. О том, что они вот-вот начнутся, меня и всех девочек в комнате известил «любимый» муж, прибывший в полтретьего утра к нам в комнату. Почувствовал он изменение фона, рожать мне пора! Хотелось послать далеко и надолго, но Квикки, которая уже пережила рождение ребенка, собрала меня, впихнула сумку и отправила домой — роды должны пройти на алтаре. Ага, щаз-з-з! Нашли дуру. Нет уж, мы отправились в ближайший госпиталь, где спустя шесть часов адской боли родился Максимилиан Лестрейндж, а по-простому, Макс. Ему с именем всю жизнь жить, так пусть будет такое, которое легко переводится на другие языки. Надо отдать должное Снеггу — весь процесс он был рядом, терпел мои капризы, крики и слёзы вперемешку с соплями, поскольку рожать было очень больно — кости выкручивает, голова разрывается от боли, блевать тянет… Ах, да, отдельное слово о госпитале — никакой специальной палаты, огородили ширмочкой место, и всё. В трёх метрах от меня женщине руку зашивали, а слева негритянка рожала. Короче говоря — здесь это рядовой процесс, и никто из него культа не делает, как и не забирает ребенка после родов. Медик осмотрел сына, сказал, что всё в порядке, и отдал его нам, а на следующий день меня выписали. Честно — это шок. А как же пять дней полежать в роддоме, больничная кормёжка и всё такое? Оказывается, нет такого в этом госпитале. Для прохождения данной процедуры нужно лечь в специальный родильный дом, и за отдельную плату вас там хоть месяц держать будут.

Третьего апреля мы уже были дома. Рабастан сильно ругал Снегга и меня, но поделать ничего не смог, и пришлось проводить несколько дополнительных манипуляций по принятию в Род, давать имя, заполнять кучу бумажек в муниципалитете и так далее. Дома я смогла побыть только пять дней, а затем пришлось нанять няню и отправляться на учебу. Десятого числа я сдавала экзамены, а двенадцатого защищала диплом и подавала документы на третий курс бакалавриата по специальности «Рунист-нумеролог». Всё это время детей я видела всего раза три: Софья оставалась всё такой же спокойной, а Макс рос очень крикливым и требовательным ребёнком, который успокаивался только на руках, причем это должны были быть руки Дэна или Северуса. Было немного боязно, что мое отсутствие как-то повлияет на будущее детей, но Рабастан заверил, что держит всё под контролем и можно учиться дальше. Домой мы заявились только в середине июня, чтобы провести Литу, поженить Рабастана и Милли, а затем вновь укатить на учёбу.

Планы по женитьбе и празднику летнего солнцестояния были выполнены, а по продолжению учёбы — нет. Я не поступила даже на платное, мест нет. По слухам, из-за того, что англичанка, древняя фамилия, конфликт и всё такое (хотя, по-моему, это из-за той истории с мантиями — дамочка оказалась любовницей ректора). Девочки из комнаты предупредили, что Милли тоже будут пытаться отчислить из университета — политика, чтоб её! Обидно. Местный универ штата Мэн приветливо распахнул свои двери. Пришлось поступать не туда, куда хочется, а туда, куда поступится — на факультет лесничества и лесоводства. Дело в том, что учебное заведение ориентировано на магглов. Мне, как ведьме, дадут дополнительную бумажку, подтверждающую то, что мой диплом действителен в обоих мирах. Уже в университете Большой Отец смог договориться об ученичестве у магистра нумерологии, которая преподавала на факультете инженерное строительство. А вот теперь пришлось раскошелиться, ибо денег, которые зарабатывали Северус с Рабастаном, хватало впритык на их учебу, содержание дома и детей. За два года придётся выложить семнадцать тысяч американских президентов — факультет лесоводства и тридцать за полтора года обучения у магистра (буду я мастер-нумеролог, без руниста). Очень обидно, но выхода нет — с дипломом комьюнити много не совершишь и на хорошую работу не устроишься. Там еще много подводных камней, поэтому приходится брать, что дают, и то стоит поблагодарить Большого Отца, который меня в этот универ к магистру и приткнул, когда с Салема выгнали (давайте будем называть вещи своими именами). С первого сентября я буду учиться недалеко от дома — всего-то триста семь километров, и ты на лекции.

* * *

Август выдался тёплым и солнечным. Мы с Милли любили гулять возле дома, катя коляску с детьми. Макс спал только на свежем воздухе, а Софья могла часами смотреть на озеро, созерцая легкую рябь воды или игры русалок, которые, прознав, что дом принадлежит волшебникам, часто приплывали поглазеть на людей. Планы у нас с подругой были грандиозные — открыть магазин творчества для магов и магглов, сделать небольшой кружок рисования и рукоделия для всех желающих, может, даже устроить это в местной школе, записав как факультатив. Ещё подруга меня уговаривала начать ткать гобелен Рода, поскольку предыдущий был уничтожен при попытке спасти Беллу, но я пока отнекивалась — слишком сложное это дело. Неожиданно Булстроуд резко сменила тему:

— Ты бы с ним поговорила, — сказала она.

— Ты про что? — не поняла я.

— Про проф… ой, мужа твоего! — ответила подруга.

Что тут скажешь… Отношения у нас не складывались — жили как соседи в коммуналке: «Здрасьте-до свидания», даже в универе только здоровались, когда друг друга видели. Сейчас максимум — можем спросить про детей друг у друга (Северус неплохо ладил с Максом и всё же пытался найти подходы к Софи), поинтересоваться здоровьем или что-то узнать по окклюменции. У Милли с Рабастаном страсти-то кипят — ходят, обнимаются, целуются, ужин при свечах и всё такое. Вот только ни меня, ни Северуса на подобное времяпрепровождение не тянет. Слишком странно всё получилось — брак этот навязанный, магия, ребёнок... Даже обсуждать не хотелось произошедшее, какие тут отношения!

— О чём? Я так понимаю, что он не в восторге от статуса моего мужа.

— Наоборот…

— Он безумно рад, — съязвила я.

— Ну, он благодарен, что не дала ему сдохнуть, приняла в семью и даже стала матерью его детей. И… как бы тебе сказать… Северус считает, что это не совсем нормально. Ты его бывшая ученица, а он учитель…

— Короче, — прервала я хождения вокруг да около.

— Он думает, что ты недовольна.

— Вообще-то правильно думает…

— Энн, поговори с ним, — Милли настойчиво отправляла меня в сторону дома.

Пришлось вздохнуть, оставить ей детей и отправиться в спальню мужа.

Дома мы с Милли бывали не часто — учёба в Салеме отнимала много сил и времени. А с начала лета на меня посыпались заказы по пошиву одежды и всевозможных магических аксессуаров. Поэтому спальное место я оборудовала прямо в швейной мастерской на первом этаже, засиживаясь за работой допоздна. В то время как Северус предпочитал спать на кровати в супружеской спальне, фактически ставшей теперь его личной.

— Привет, — поздоровалась я, войдя в комнату.

— Добрый вечер, — ответил муж, читающий «Ежедневный Пророк», полулежа на постели.

— Что пишут?

— Поттер и Уизли стали аврорами, Малфой женился на Гринграсс, мне присвоен орден Мерлина второй степени посмертно.

— Э-э-э, нам ещё сокровища Монтесумы искать. Ты в курсе?

— Да, Рабастан говорил.

— И что думаешь по этому поводу?

— Найдём.

Ну, вот и поговорили. Хреновая из меня жена, даже разговор не получается. Видимо, придётся как-нибудь в другой раз.

— Энни, — окликнул меня Снегг возле двери.

— Да?

— Эн… полежи со мной, — вымолвил муженёк и потупил взгляд. Мда, ему тоже неловко из-за всего, что произошло — мы так и не обсудили всю эту историю и просто плыли по течению... Я легла с правого края кровати, возле тёплого бока мужа.

— Мау, — послышалось в ногах.

— Пшёл вон, — прошипел Северус. — Вали на кухню!

— Ага, — сказала я, — так он тебя и послушал. Почему вы так друг друга не любите?

— Он мне весь дом разнёс, — ответил муж, просовывая свою руку между моей шеей и подушкой.

— Какой дом? — удивилась я, поворачиваясь на правый бок, спиной к нему.

— Помнишь, на втором курсе Люпин подрал твоего гавнюк... кота? — спросил Снегг, обнимая меня со спины. — Это я его лечил. Он весь дом разгромил и лабораторию.

— А мы всё гадали, кто его зельями и уколами пичкал, — сонно пробормотала я. — Почему всё-таки решили спасти его? Не по доброте же душевной?

— Директор боялся счёта для школы, а так, казалось бы, что кот гулял и сам пришёл.

— Дамблдор — идиот, — ответила я, окончательно погружаясь в царство Морфея.

— Согласен, — пробормотал Снегг, прижимая меня к себе.

Надеюсь, что наши отношения всё же наладятся.

*Отсылка к песне Ольги Кормухиной).

1) Американский сериал «Тайны Смолвиля»

Вернуться к тексту