Периметр (гет)

Костяшки саднили и кровоточили. Тяжёлый, не предназначенный для работы без перчаток, мешок позволил провести несколько серий, после чего покрылся красными разводами. Сделанные на выдохе и в полную силу удары по местами потёртой брезентовой поверхности немного успокоили нервы, но так и не смогли успокоить совесть.

Пелена, сузившая поле зрения до одной единственной точки, незаметно ушла. Лихорадочный пульс, отдававший до этого резкими толчками в виски, постепенно снизил свою бешеную амплитуду и вскоре перестал ощущаться. Возврат в действительность вернул и чувствительность рук...

Перекись водорода и лейкопластырь, выставленные Максом на стол, дали ещё пару минут времени и позволили окончательно прийти в себя после выброса накопившегося адреналина.

— Что будем делать? — я опустился на стул, обхватил голову руками и, не глядя на медика, задал вопрос в пустоту.

— Есть ещё идея, — голос сослуживца прозвучал тихо и без особой уверенности: — Запросил аналитику по передвижению абонентских терминалов между базовыми станциями в нашем районе за последние четыре часа. Может, что-то и получится, учитывая позднее время и местность. Но, к сожалению, это не быстрый процесс...

За прошедшие тридцать минут продвинуться вперёд так и не получилось. Время, потраченное на отработку различных версий, не принося значимых результатов, утекало словно песок сквозь пальцы...

О том, что жена Крота работала в школе учителем русского и ещё на полставки в садике, и я, и Макс — ещё у меня в квартире — вспомнили одновременно. Данный факт, с учетом всего произошедшего, заставил иначе взглянуть на ситуацию. Совпадений получалось слишком много, поэтому медик, зависнув на некоторое время в размышлениях, определил прапорщика как наиболее перспективное для отработки направление. И затем предложил переместиться снова к нему.

Расположившись с ноутбуком на кухне, Макс принялся щёлкать мышкой и кнопками клавиатуры, после чего выдал информацию о том, что прапорщик Крот уже как два дня находился в отпуске — через кадры прошёл соответствующий, завизированный командиром части, рапорт.

Все последующие старания успехом не увенчались, но кое-что всё-таки позволили выяснить: телефоны прапорщика и его жены Оксаны поздно вечером сменили несколько базовых станций, после чего исчезли из поля зрения мобильного оператора. Время начала перемещений между сотами примерно совпало со временем, названным солдатом на КПП. Повторная проверка по IMEI результатов не принесла — новые карточки с известных аппаратов в сети больше не регистрировались, что наводило на определённые мысли и тем самым подтверждало правильность фокуса приложения усилий.

Пересечений по системе ГИБДД «Поток», фиксировавшей автомобильные номера на ключевых трассах, тоже обнаружено не было, что давало основание предположить, что семейство Кротов пределы области пока не покинуло. Либо речь шла о целенаправленном объезде мест расположения камер. Что, в свою очередь, противоречило последним известным координатам, которые приходились на точку в пятидесяти километрах от городка, рядом с дорогой регионального значения.

Дополнительно проведённый поиск по банковской карте прапорщика, номер которой среди прочих других хранился у медика на компьютере, ничего не дал — безналичные расчёты и обналичивание денег в банкомате по ней проводились неделей ранее в областном центре.

Информационные возможности контрразведчика, конечно, впечатляли: быстрый доступ к различным базам данных — не скачанных на жёсткий диск в формате «Cronos», а доступных через Интернет по запросу в режиме онлайн — говорил о многом, косвенно подтверждая принадлежность к серьёзной структуре и высокий уровень доступа.

Страшным было то, что все эти возможности ни на йоту не приблизили к разгадке случившегося и определению местонахождения семьи. Макс, который, видимо, надеялся хоть на какой-то прогресс, заметно приуныл. Что уж говорить про меня...

— Что это даст? — спросил я, ощущая под пальцами тонкие полоски перфорированного пластыря.

— Если у них есть другие трубки с собой, — контрразведчик принялся в очередной раз объяснять теорию, — можно попробовать отследить, зная начальную соту... Нам она известна.

— Когда будет ответ? — старая «Нокия», от которой я всё ещё надеялся услышать звонок жены или сына, безмолвно лежала на столе перед глазами.

— Не от меня зависит, — Макс произнёс извиняющимся тоном: — Я попросил дежурку обработать запрос как приоритетный. Час, два... Может, больше.

Два часа, а с учетом разных операторов возможно, и того больше... Не хотелось заранее сглазить, но я сильно сомневался, что предложенный вариант сработает. Отыскать иголку в стоге сена слишком сложно. Да и нет стопроцентной гарантии, что мы на правильном пути... След, взятый как основной, вполне мог оказаться ложным и уводившим нас в сторону, забирая при этом драгоценное время. От понимания данного факта на мгновение успокоившиеся нервы снова начали вытягиваться в струну.

— Минутку... — Макс усиленно начал кликать мышкой. — В полицию на 102 сорок минут назад поступила информация об аварии. Легковая машина вылетела с моста и частично затонула, пробив лёд. Марка и номера совпадают с нашей. По водителю и пассажирам информации нет.

Если до этого теплилась надежда, что Юрка и Лена были вывезены прапорщиком — о причинах, побудивших его сделать такой поступок, я старался не думать — то после новости, озвученной Максом, захотелось откинуть эту версию как можно дальше. И вообще забыть про неё... Третий несчастный случай за сутки — таким совпадениям теория вероятности не верит. А если там ещё и мои были...

Пока эти мысли крутились у меня в голове, медик успел добраться до каналов связи МЧС и теперь пролистывал накопленные за сутки сведения по региону.

— Есть, — щёлканье мышкой прекратилось. Макс принялся читать выдержку из обнаруженного доклада: — На момент прибытия на место происшествия две трети кузова автомобиля находились под водой. Крышка багажника открыта. Имеются следы деформации заднего бампера. Водительская и передняя пассажирская дверь в разблокированном состоянии. Тела не обнаружены...

То, что на месте аварии не нашли людей, ещё ни о чём не говорило. Течение могло затянуть под лёд, где потом быстро закончился воздух. Вариант, что находившимся в машине каким-то невероятным образом посчастливилось выбраться на берег, конечно, был. Но я — учитывая сочетание тяжёлой зимней одежды и холодной воды — верил в это с трудом.

Блин, что же произошло? В салоне полузатопленной машины моих нет, в багажнике — получается, тоже... Значит, снова ложный путь? Даже если они и были внутри во время падения с моста, пока не увижу тел — не поверю.

Крутой подъём и не менее крутой спуск на адреналиновой горке дал о себе знать. Резкий выброс эмоций опустошил и привёл к апатии — захотелось закрыть глаза, отключить мозг и немного побыть в тишине. Не вслушиваться каждый раз с замиранием сердца в слова медика и не пытаться снова и снова отыскать ответы на вопросы...

Еле слышное гудение ноутбука и притихший медик, переставший щелкать мышкой и кнопками клавиатуры, говорили сами за себя: вариантов, куда двигаться дальше, больше не было...

Из оцепенения вырвал хлопок на улице, — громкий, неожиданный — от которого задрожали стекла и замигал свет.

За окном — в стороне, противоположной от Периметра, — на фоне чёрного неба поднималось слабо заметное зарево..