Периметр (гет)

Секундой спустя удивление сменилось непониманием. Память, избирательно хранившая имена и цифры, в отношении лиц забывчивостью никогда не страдала. Одноклассники, однокурсники, бывшие сослуживцы — те, с кем имелась возможность предметно общаться более пяти-десяти минут — находились где-то глубоко в долговременном хранилище. И обычно хватало малейшего взгляда, чтобы сработало узнавание. Пусть в большинстве случаев без имени и фамилии, но с чётким пониманием ситуации и примерного времени знакомства. Больше того: память хранила образы десятков или даже сотен незнакомых людей, с которыми так или иначе приходилось встречаться по разным местам несения службы, а также в училище — на плацу, в столовой, на КПП...

С седым же всё было иначе. Я был точно уверен, что наши с ним пути в одной точке никогда ранее не пересекались. Убежденность, с которой прозвучала фраза, наводила на мысли об ошибке или недоразумении. Меня явно с кем-то перепутали...

— Сомневаюсь, что ты помнишь... — седой, заметив мелькнувшие на моем лице эмоции, приподнял уголки тонких губ в слабом подобии улыбки. — Впрочем, это уже не имеет значения...

Группа крепышей с постными лицами стояла неподвижно, ожидая, по всей видимости, дальнейших распоряжений. Информация на планшете была неожиданностью не только для меня, но и для них. Что там было — оставалось загадкой. Ещё одной загадкой ко всем уже существующим...

— Поднимаемся, — скомандовал седой и направился к двери.

Пластиковая лента, скрепившая запястья, недвусмысленно подтвердила, что противник, предпочитая не рисковать, усилил меры предосторожности. Что в целом говорило об общем ухудшении ситуации. Плотно придерживаемый с двух сторон за локти, я отправился вслед за человеком в синем костюме.

Влажность, воспринимавшаяся до этого момента, в связи с отсутствием в помещении отопления, вполне естественно, после выхода в коридор стала ощущаться сильнее. Большое количество различных труб и коммуникаций, видневшихся повсеместно, подтвердило первоначальное предположение о подвале как месте заточения.

Несколько минут блужданий по слабо освещённому пространству привели к ведущим куда-то наверх бетонным ступенькам. Немного сбавив темп и всё также плотно контролируя мои движения, провожатые начали подъём по лестнице. Воздух, по мере продвижения, становился более тёплым и влажным — словно после кратковременного дождя в жаркую летнюю погоду.

Серый, местами потрескавшийся кафель на полу, появившийся после открытия очередной металлической двери, расставил все точки над «i». Подобная обстановка и влажность могли одновременно присутствовать только в одном сооружении — бассейне. Чтобы получить подтверждение догадки, много времени не потребовалось: длинный прямой коридор, с большим количеством закрытых дверей по левую и правую сторону, вывел непосредственно к гидротехническому сооружению.

В отличие от комнаты, где меня держали, недостатка в свободном пространстве здесь не ощущалось. Чего не скажешь об освещении. Стеклянные витражи, в силу тёмного времени суток — вечер или ночь, понять уже было сложно — нужного света не давали, а ряд тусклых, выборочно включённых настенных ламп с поставленной задачей явно не справлялся.

Бассейн был немаленьким и, судя по размерам, относился к категории пятидесятиметровых олимпийских. Заполненный водой, он как раз и являлся тем самым источником повсеместной влажности, замеченной ранее. Оббитый кафель, ржавчина и потёки свидетельствовали, что лучшие времена оздоровительного комплекса уже давно позади. Картину дополняли непонятные кабели и шланги, свисавшие разноцветными гирляндами на противоположной стороне, рядом с вышками для прыжков.

Первым бросилось в глаза отсутствие разделительных дорожек, являвшихся стандартным атрибутом любого бассейна, обеспечивавших безопасность и комфорт использования. Затем внимание привлекла сама вода. Без подсветки, тёмная даже на лазурном фоне дна, она не была чистой или прозрачной. В глубине что-то было...

— Включите свет, — тишину, уже ставшую привычной, прервала команда седого. Скорее всего, он обратил внимание на мои попытки разглядеть содержимое бассейна. Понимание того, что это было сделано специально, пришло уже позже...

Осветительные стойки, стоявшие по углам и до этого момента остававшиеся незамеченными, вспыхнули практически одновременно. Поток яркого тысячеваттного света на мгновение ослепил и заставил зажмуриться. Седому удалось добиться своей цели: после того, как световые пятна прошли и зрение вернулось обратно, я наконец-то смог увидеть, что на самом деле скрывала вода.

Хватило пары секунд — пары долгих секунд, чтобы понять и осознать представшую перед глазами картину. Шок — мгновенным выбросом адреналина — резко ускорил пульс и обжёг холодом солнечное сплетение. Чувство дежавю пришло мгновением позже.

Если тогда в бункере находилось около двадцати человек, то в мутной воде бассейна их были сотни, если не тысячи...

Словно утопленники в песчаных карьерах, люди плотными рядами ровных свечек стояли по всей площади, занимая практически каждый метр бассейна и соприкасаясь друг с другом. Без одежды, с кислородными масками на лицах, закрытыми глазами и чёрными платформами-утяжелителями на ногах — это зрелище выглядело ещё более неприятным и отталкивающим, чем то, на которое я наткнулся в подземном комплексе возле гермодверей.

Мужчины, женщины разных возрастов и внешности — на мелководье можно было заметить, в том числе, и детей, — всех объединял один общий фактор: полное отсутствие какой-либо растительности на теле и подключение к разветвлённой паутине проводов. Тонкие и едва заметные шланги с индивидуальных масок переходили в более объёмные воздуховоды, которые в свою очередь концентрировались в точках-хабах и уже потом поднимались на поверхность, чтобы затем исчезнуть в стене. У некоторых на коже виднелись наклейки, судя по внешнему виду, выполнявшие роль датчиков.

Время от времени зрение фиксировало небольшие движения: покачивание рук или голов. Но осознанным действием это не было. Эффект создавался устройствами для принудительной циркуляции воды, размещённых в нескольких точках, которые крутились вокруг своей оси, создавая потоки в разных направлениях.

— Смотри внимательно, — седой снова заговорил. — Среди них наверняка найдутся твои старые знакомые. Может, кого и вспомнишь...

Понимание того, что именно здесь могли находиться дорогие мне люди, заставило вздрогнуть. Безволосых лиц в масках было так много, что найти в мутной воде среди них нужные было крайне сложно. А без свободы передвижения вокруг бассейна — вообще невозможно...

— Нет, твоя семья не здесь, — выдержав паузу, хозяин золотой печатки посмотрел на меня и продолжил: — Но ты особо не радуйся. Твоей жене повезло ещё меньше, работа с ней не была окончена. Часов через пять процесс будет уже необратим, и я не завидую тем, кто окажется рядом...

Пока я осмысливал услышанное, седой, глядя куда-то сторону, словно разговаривая сам с собой, негромко добавил:

— Встречать смерть нужно правильно и, по возможности, спокойно. От этого многое зависит, и это многое определяет. Хотя даётся такой шанс далеко не каждому...

После небольшой паузы следующие слова в окружающей тишине прозвучали особенно ясно и отчётливо:

— Последними твоими переживаниями будут боль и сожаление за семью, которую ты в очередной раз не сберёг. Я тебе это обещаю.