Хроники Эверона. Песнь Феникса (гет)

«В государственных делах нет места личным обидам».

© Сериал «Великолепный век»

Вернувшись домой уже за полночь, Филип был крайне удивлен, не найдя Софию в спальне. В последнее время она очень плохо спала — если ей вообще удавалось заснуть. Бывали такие ночи, когда жена до рассвета гуляла по особняку и окрестностям. Но Маркелла беспокоило не то, что супруга могла наткнуться на неприятности — ведь он знал, что не поздоровится скорее неприятностям, вставшим на ее пути. Нет, он волновался за ее здоровье — не только телесное, но и душевное.

Филип заглянул в спальни детей в надежде застать Софию у кровати одного из них, но все четверо мирно посапывали, и матери при них не было. Недовольно покачав головой, Маркелл спустился на первый этаж. Тонкая полоска света, видневшаяся из-под двери его кабинета, подсказала Филипу, что жена снова проводит бессонную ночь в компании древних фолиантов, изучая тайны магии.

— Почему не спишь? — поинтересовался он, заглянув в комнату.

— Не знаю, — София пожала плечами, продолжая изучать какой-то документ. На столе вокруг нее было разложено множество свитков.

Подойдя ближе, Филип увидел, что жена изучает, против своего обыкновения, не какие-нибудь проклятья или заклинания. София составляла какой-то список, но ни одно из имен не показалось ее мужу знакомым.

— Что это? — спросил он, сдвинув брови на переносице.

— Список потенциальных невест и женихов для наших детей, — ответила женщина, не подняв головы.

— Постой-ка, ты сказала — женихов? — удивился Филип. — Но ведь наша Минерва уже обручена с сыном Никлауса.

— Пока этот союз сохраняется, но при удобном случае я заключу союз с другой семьей, которая сможет подарить нам власть и влияние.

Филип изумленно взглянул на жену. Он все смотрел на нее и никак не мог понять, его ли это супруга — или совершенно другая, незнакомая ему женщина, не та, с которой он прожил столько лет в счастливом браке?

— Ты так хладнокровно распоряжаешься судьбами наших детей? — хриплым голосом спросил он. — Ты безжалостна, София!

— Я знаю, у нашей дочери — великолепное будущее, — она поднялась с кресла, на котором величественно восседала, и прильнула к мужу. — Наш милый Дориан станет королем Эверона, а Минерва сможет стать женой для одного из наследников соседних королевств. Ей надо править.

— Быть может, ты выдашь ее за одного из сыновей майстерского короля? — не унимался Филип, тщетно пытаясь вырваться из цепких объятий жены.

— Я не отдам свою дочь за одного из этих варваров! — София недовольно притопнула ногой.

— Сейчас, распоряжаясь жизнями наших детей и заставляя их полюбить тех, на кого укажет твоя рука, ты сама похожа на варвара, — мужчина покачал головой и двинулся к двери.

— Филип Маркелл, — она погрозила ему указательным пальцем. — Запомни, я никогда не ошибаюсь. Никогда.

* * *

Все опустилось во тьму.

За окном бушевала непогода: яркие молнии прорезали темное от туч небо, им предшествовал оглушительный гром, и с каждым сильным порывом ветра капли дождя все громче барабанили по стеклу. Именно такой и была зима в столице огромного королевства Эверон. И если на востоке зимой нередко выпадало много снега, то Нобилисс заливало дождями.

Все опустилось во тьму.

Казалось, непогода, не на шутку разыгравшаяся за окном, бушевала и в сердцах жителей замка Тартесс.

После смерти королевы Талеи прошло почти два месяца. За это время король Доминик редко покидал свои покои. Да, несомненно, он принимал какие-то важные политические решения, но сейчас, когда разум молодого правителя был охвачен горем, вся власть была сосредоточена в руках леди Каллисты и Освальда Вириата.

Все опустилось во тьму.

Королевство оказалось на грани раскола. После смерти королевы те, кто поддерживал притязания Маркеллов на престол, стали все более активно высказывать свои мысли, которые раньше оставляли при себе, дабы лишний раз не навлечь на себя гнев короля. И, надо признать, за короткий период времени у детей Софии и Филипа появилось немало новых последователей. Люди считали, что Неопалонисы несут проклятье. Смерть королевы посеяла семена сомнений в сердцах людей Эверона.

Все опустилось во тьму.

А тем временем Маркеллы, которым часть народа прочила трон и корону, были совершенно далеки от дворцовых интриг. Все их мысли занимала судьба и здоровье старшего из них.

— Ну что там? — нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, спросил Эвмент, когда сэр Ллойд вышел из покоев Дориана.

Хаббард поднял на троих Маркеллов серые глаза и, устало вздохнув, ответил:

— Мне очень жаль, но все мои старания здесь будут бессильны, — он переложил небольшой сундучок с инструментами и лекарствами в другую руку. — Очевидно, какое-то сильное потрясение повредило его рассудок.

— И он теперь до конца жизни будет таким? — ужаснулся Бренн.

— Боюсь, что так, милорд, — лекарь двинулся по коридору.

Братья переглянулись между собой, а затем одновременно посмотрели на Минерву, которая все это время следила за тем, как капли дождя медленно скатывались по стеклу. Каждый раз, когда небо озарялось яркой вспышкой молнии, ее лицо приобретало какой-то зловещий оттенок, становясь мертвенно-бледным, а глаза загорались неприятным блеском.

— Постойте, сэр Ллойд, — в одну секунду девушка сорвалась с места и бросилась вслед за лекарем. — А что, если прибегнуть к другим методам? — она вопросительно изогнула бровь.

— Не стоит, моя дорогая, — пожилой мужчина положил руку на плечо Минервы. — Вы лишь навредите ему. Нет таких сил, которые могли бы уничтожить то, что убивает разум вашего брата, — ответил Хаббард, не останавливаясь. — И послушайте совета старого человека: забросьте это увлечение… — он повернулся лицом к ней и договорил: — Иначе закончите, как ваша покойная матушка.

Минерва, поджав губы, посмотрела вслед удаляющемуся лекарю. Некоторое время она неподвижно стояла посреди широкого коридора, переводя взгляд с одной стены, увешанной гобеленами, на другую. Казалось, она поглощена какими-то своими мыслями.

Наконец, она резко сорвалась с места и уверенной походкой направилась обратно к младшим братьям.

— Что мы будем делать? — спросил Эвмент, выйдя ей навстречу.

— Что и раньше, — ответила она. Бренн и Эвмент удивленно переглянулись. — У нас нет иного выбора, — тяжело вздохнув, продолжала Минерва. — Мы не бросим нашего брата лишь потому, что ему вдруг стали видеться призраки прошлого, и говорить он стал полную чушь.

— Но он не может и дальше занимать должность главнокомандующего королевской гвардией, — сказал Бренн.

— Это верно, но все эти заботы оставьте мне, — кивнула сестра. — Я поговорю с королем, я найду способ…

— Ну уж нет, — Эвмент гордо вскинул подбородок. — Маркеллы не бросают своих, — лица Бренна и Минервы озарились улыбками. — Дориан всегда говорил, что только вместе мы сможем остановить этот мир.

Леди Маркелл протянула обе руки младшим братьям, которые незамедлительно стиснули ее бледные ладони. Если бы София и Филип видели их в этот момент, то, несомненно, гордились бы ими. Первое, что они всегда просили их крепко усвоить, так это то, что семья — их главная сила и опора. Их ни за что и никогда не сломить, если они будут стоять друг за друга.

Семья — это сила. Они принимают тебя таким, какой ты есть, и пускай у тебя множество недостатков, которые видят все окружающие — родные, вне всяких сомнений, не оставят тебя, а могут лишь направить на путь исправления. В этом мире, пропитанном ложью и интригами — доверять можно лишь своей семье.

Но вы спросите: а если кто-то из родных предал? Так вот вам ответ: значит, у вас не семья, а лишь жалкое подобие, ибо своих не бросают.

За долгие годы, когда Неопалонисы стояли у власти, придворные успели понять: если леди Каллиста проносится по коридорам дворца, подобно урагану, значит, случилось нечто, из ряда вон выходящее. Нет, дело не в какой-нибудь неопытной служанке, которая по рассеянности спутала наряды вдовствующей королевы, и совсем не в нерасторопном слуге, который в большой спешке наткнулся на леди Каллисту, когда та величественно обходила замок. Нет, если ее глаза мечут искры в каждого, случайно попавшегося ей на глаза, значит, в королевской семье приключилось нечто серьезное. И именно поэтому буря по имени леди Каллиста всегда заканчивает свой путь в кабинете лорда-советника.

Сегодня как раз был один из таких дней. Помощник Освальда Вириата не успел объявить о приходе вдовствующей королевы, как та уже стремительно ворвалась в помещение.

— Что все это значит? — воскликнула она, бросившись к столу лорда-советника.

— Выйди, — полушепотом приказал Освальд своему секретарю. — Мадам, не желаете ли чего-либо? — ласковым тоном поинтересовался он, когда дверь за помощником негромко захлопнулась.

— Нет, — недовольно фыркнула Каллиста, присаживаясь в одно из кресел. — Я просила тебя составить список потенциальных невест для моего сына, — она бросила на стол пергамент, который Освальд с час назад передал ей на ознакомление. — Девка Маркеллов на первом месте! Почему?!

— Видите ли, моя госпожа, — аккуратно начал Вириат, принявшись медленно прохаживаться по комнате. — В народе зреют волнения. Если раньше те, кто поддерживает Маркеллов, вызывали у людей лишь улыбки и смех, то сейчас их активные увещевания уже не кажутся такой чушью, — он сел в соседнее кресло. — Посмотрим фактам в глаза: у Доминика и Талеи не было детей долгое время, затем долгожданная беременность обернулась выкидышем, а вскоре королева, вновь забеременев, умерла. Люди считают, что королевская семья проклята.

Каллиста издала саркастический смешок, а затем подняла бровь и сжала губы.

— Недовольство зреет среди народа. Наши враги строят козни, дабы самым бесчеловечным способом избавиться от нас, — Освальд придвинулся ближе к ней.

— И что же ты предлагаешь? — с грустной улыбкой спросила женщина, отведя взгляд в сторону. — Союз моего сына и этой девицы? Она — дочь Софии!

— Но ведь не София, — продолжал настаивать на своем лорд-советник. — Этот брак положит конец волнениям среди людей. Все будут довольны: и те, кто поддерживает нас, и те немногие, кто проявляет благосклонность к Маркеллам.

— Если же их не так много, почему бы не убить этих людей? — Каллиста вскочила с места. — Надо избавиться от проблемы.

Освальд устало прикрыл веки. Эта женщина всегда была крайне импульсивной. Для того, чтобы стать истинной королевой Эверона, ей никогда не хватало выдержки. Нередко с последствиями необдуманных поступков, которые совершала леди Каллиста в начале своего правления, приходилось разбираться самому Вириату. Именно за способность ловко выкручиваться из любой ситуации и умело заметать следы и ценила вдовствующая королева своего верноподданного.

— Нельзя, моя госпожа, — он тоже поднялся с места. — Подумайте, вы избавитесь от одних, но рано или поздно появятся другие. Эту проблему можно искоренить лишь одним способом.

— Ею будет трудно управлять, — спустя пару минут размышлений произнесла леди Каллиста.

— Но не сейчас, когда старший брат, можно сказать, покинул этот мир, — на лице лорда-советника появилась усмешка.

— О чем ты? — удивилась женщина, переведя на него изумленный взгляд.

— Неужели вы еще не слышали, мадам? — промурчал Вириат, довольный тем, что в очередной раз становится кладезем полезной информации для своей госпожи. — Дориан Маркелл повредился рассудком. Его сестра и брат пытаются тщательно скрыть этот факт, но где-то с час назад король подписал указ о том, что старший Маркелл освобождается от занимаемой им должности, — он подошел к столу. — Да и сэр Ллойд уже осмотрел молодого лорда. Нет, он, конечно, не выдал ничего, но мои верные люди добыли записи, сделанные лекарем.

Каллиста оскалилась в победоносной ухмылке. Даже отсутствие одного Маркелла уже уменьшает количество проблем. За год, что дети Софии и Филипа провели во дворце, женщина успела разглядеть скрытую угрозу, заключенную в старшем сыне бывших союзников. София всегда воспитывала их в качестве будущих наследников. И Дориан, несомненно, обладал всеми задатками великого короля: острый ум, внутреннее благородство, сила духа и тела. Он мог быть достойным конкурентом сыну Каллисты, но сами Боги ниспослали благодать, поразив недугом старшего Маркелла.

Остаются лишь младшие. Да, Минерва, очевидно, может создать немало трудностей — но, кроме безропотных братьев и смазливого Клеона Дейномена, у нее больше нет союзников. В голове Каллисты уже созрел план, как быстро избавиться от Маркеллов, не прибегая к грубой силе.

Но она не учла того, что младшие сыновья Софии и Филипа — вовсе не безропотные мыши, загнанные в угол. Нет, возможно, и загнанные в угол — но только не мыши, а кошки. А как известно, эти животные, оказавшись в безвыходной ситуации, начинают бороться за жизнь всеми способами. И лучше вам не знать, в каких безжалостных убийц превращаются кошки в такие минуты.

А что касается Дейномена, тот и тут она ошибалась. Он вовсе не был смазливым юнцом, как предполагала Каллиста. Нет, в его жилах текла кровь благородного рода. Он — истинный наследник своего великого деда — Дункана Дейномена, который прошел вместе с Адрией Астер ее долгий путь к славе.

Каллиста мало что смыслила в таких вещах, как наследие предков, ибо ее род не мог похвастаться чем-либо, а былое величие династии Неопалонисов ее мало интересовало. Она считала все это пустой болтовней. Ну, чем помогут тебе те, кто умерли несколько веков назад?

Но она не знала, что в минуты отчаяния внутренний голос, который люди предпочитают называть голосом предков, заставляет нас подниматься и снова идти в бой. Эти силы, которые возникают из ниоткуда, дают нам те, кто покинул наш мир много столетий назад. Эти люди живут в наших душах и всегда будут с нами.

За свою жизнь леди Каллиста ошибалась много раз. И этот случай был одним из них.

Минерва с трудом поспевала за братьями, которые уверенной походкой направлялись в сторону зала советов, где король и его придворные уже ожидали Маркеллов. Девушка решительно не понимала, зачем понадобилось ее присутствие, ведь женщинам, особенно не входящим в королевскую семью, строго запрещено находиться в комнате, где король ежедневно проводит совет со своими лордами.

Стройное тело девушки было натянуто, словно струна, а руки то и дело нетерпеливо сжимали пышные юбки ее платья. Губы Минервы были плотно сжаты. Иногда, когда в ее голове возникали пугающие мысли, она шумно выдыхала.

— Все будет хорошо, — сказал Бренн, увидев на лице сестры трудно скрываемое волнение. — Думаю, дело касается Дориана.

— Да, — утвердительно кивнул головой Эвмент. — Очевидно, Доминик хочет сказать, что титул лорда Маркелла отдадут одному из нас.

Глаза Минервы сверкнули, когда она неодобрительно посмотрела на младшего брата.

— Дориан жив, а это значит, что титул по-прежнему принадлежит ему, — девушка вскинула подбородок.

— Но согласись, что управлять имуществом он не может, — поддержал Эвмента Бренн.

— О чем ты? — Минерва нервно рассмеялась. — У нас нет ничего, кроме титулов и должностей, которые Доминик кинул нам, словно собаке кость. Поместье по-прежнему принадлежит Вейнвортам, и семейные реликвии, что находятся в нем — тоже.

Братья не ответили, да и времени на разговоры уже не было — они остановились у резной двери с позолоченной ручкой, украшенной всевозможными узорами в виде золотых ветвей с листьями.

Бренн и Эвмент перевели взгляды на Минерву, которая, опустив голову, трижды выдохнула, прежде чем поднять на них свой уверенный решительный взгляд.

— Это простой разговор короля со своими придворными, — словно прочитав мысли сестры, тихо произнес Бренн.

Эвмент постучал в дверь, и уже через минуту все трое прошли в зал. Минерва внимательно оглядела присутствующих. Это не было обычным каждодневным советом короля, ибо отсутствовали члены Малого Совета и большая часть Большого Совета.

Во главе стола сидел Доминик, который даже не поднял головы, когда Маркеллы вошли в комнату. Король, подперев подбородок рукой, шумно постукивал пальцами по столу. Освальд Вириат, сидевший слева от него, внимательно следил за каждым движением леди Каллисты, которая стояла позади сына и все время нервно дергала руками. Лорд Глэвум — он сидел по правую сторону от короля — завидев Маркеллов, слегка наклонил голову в знак приветствия.

— Ваше Величество, — негромко произнес Бренн, и все трое поклонились.

— Вы должны были прийти еще двадцать минут назад, — раздраженно произнес Доминик, поднявшись со стула.

— Простите нас, милорд, — виновато опустив взгляд, ответила Минерва.

В комнате вновь воцарилась тишина. Король, подойдя к окну, сунул руки в карманы. Каллиста же продолжала стоять на прежнем месте, даже не удосужившись повернуться лицом к вошедшим. Эвмент сдвинул брови, а Бренн и Минерва обменялись недоумевающими взглядами.

— Видите ли, — Вириат взял на себя смелость начать этот непростой разговор. — Думаю, вы знаете, что среди подданных нашего короля есть те, кто поддерживают ваши притязания на престол.

— Если вы думаете, что мы имеем отношение к ним и их пропаганде, то вы глубоко ошибаетесь, — резко выпалил Эвмент.

— Никто не обвинял вас, — ровным тоном произнес лорд Глэвум.

— Вы позволите продолжить? — вкрадчиво спросил Освальд. — Так вот, дабы положить конец всем этим пустым разговорам, нужно создать союз между двумя династиями.

Минерва нахмурилась. Она решительно не понимала, к чему вел лорд-советник. Младшие братья точно так же терялись в догадках.

— О, бросьте, Вириат, — громче, чем положено, сказал Доминик, повернувшись к ним лицом. — Он хочет сказать, что во избежание недовольства среди людей Эверона нам с вами, леди Минерва, надо вступить в брак.

На лицах Маркеллов возникло одинаковое выражение — смесь изумления и ужаса. Хотя, конечно, округлить глаза больше, чем Эвмент, не смог никто. Бренн нервно сглотнул и посмотрел на сестру, которая, очевидно, не совсем поняла серьезность этой ситуации.

Поначалу сестра была удивлена не меньше, чем братья, но затем ее губы дрогнули в улыбке. А через секунду по залу разнесся ее звонкий смех. Минерва, левой рукой схватившись за шею, продолжала смеяться, но, наткнувшись на серьезные взгляды присутствующих, справилась с собой.

«Оказывается, мы с моей будущей женой так похожи…» — подумал Доминик, вспомнив, что час назад выглядел точно так же, как леди Маркелл сейчас. Король бесшумно фыркнул.

— Простите, — хриплым голосом произнесла Минерва, стараясь совладать со своей истерикой, накатывавшей волнами.

Сперва она посчитала услышанное самой неудачной шуткой Доминика, который нередко разбрасывался подобными в далеком детстве. Но одного лишь взгляда в его серые глаза, в которых читалось презрение не только к ней, но и ко всей этой ситуации, было достаточно для того, чтобы ее мир сузился до размеров этой комнаты.

Девушка не чувствовала биения собственного сердца. Казалось, что ход времени остановился. Минерва, приложив руку ко рту, блуждала взглядом по комнате.

Подсознательно она старалась отвлечься от ужасающей новости, размышляя о чем угодно, но только не о том, что сказал ей Доминик. Она цеплялась за каждую деталь: маленький стол у окна, старинные книги в шкафу, в которых, несомненно, содержится много полезных знаний, тяжелые парчовые шторы бордового цвета…

Регулус Глэвум, как и все присутствующие, внимательно наблюдал за каждым движением леди Маркелл. Когда ее взгляд начал лихорадочно метаться по предметам интерьера, он поймал себя на мысли, что в эту минуту она, как никогда, похожа на свою мать. В минуты волнения София вела себя точно так же.

С самой первой встречи с четой Маркеллов Регулус восхищался не только благородством Филипа, но и силой духа его жены. Вся жизнь этой удивительной, по мнению Глэвума, женщины была похожа на борьбу: за трон и власть, за жизнь и благополучие детей.

В тот день, когда он в последний раз видел Софию живой, он поклялся ей, что однажды, когда ее дети переступят порог Тартесса, он станет их невидимым хранителем, убережет от ошибок, а если таковые все же будут, то сгладит все последствия. С той минуты, как Маркеллы появились во дворце, он приглядывал за каждым из них, он знал самые сокровенные тайны, которые они пытались скрыть от окружающих: Регулус был в курсе отношений между леди Минервой и ее старинным другом — Клеоном Дейноменом, знал и о тайной связи покойной королевы и старшего Маркелла, которого сразил ужасный недуг. Глэвум был осведомлен о каждом шаге детей Софии и Филипа. Каждый раз он становился безмолвным хранителем их тайн, готовым уничтожить каждого, кто посмеет навредить им.

— Простите, — повторила Минерва и стремительно выбежала из зала.

— Ваше Величество, — обратился Регулус, когда дверь за девушкой с шумом захлопнулась. — Вы позволите проследить за леди Маркелл?

— Ее братья сделают это лучше, — фыркнул Эвмент, двинувшись к выходу.

— Нет, — строго ответил Доминик, вновь заняв место на стуле. — Лорд Глэвум справится и сам, — король поджал губы. — Поведение леди Минервы спишем на волнение.

Доминик исподлобья проследил взглядом за советником, который медленно направился к дверям. Если бы он мог, то, несомненно, сам выскочил бы сейчас из-за стола и побежал за девушкой. Его, как и Минерву, совсем не прельщала перспектива прожить всю оставшуюся жизнь с человеком, к которому он не испытывал ровным счетом ничего.

Да, в детстве он и Фрида были весьма дружны с детьми Маркеллов — но это было в детстве. С тех пор прошло немало лет. Все они изменились. И пускай леди Минерва обладала особой притягательной красотой, Доминика в числе ее воздыхателей не было.

— Продолжим, — устало вздохнув, сказал король, жестом пригласив оставшихся Маркеллов занять свободные места.

Выйдя из зала советов, Регулус огляделся по сторонам, не зная, в какую сторону побежала Минерва. Но, услышав шелест пышных юбок, направился налево, к колоннам.

Повернув за угол, он застал леди Минерву сидящей на полу. Ее взгляд, направленный на противоположную стену, где в нише стояли рыцарские доспехи, был полон безразличия ко всему происходящему. Не было ни слез, ни тихих всхлипываний, которые ожидал встретить лорд Глэвум. Только безжизненный взгляд пронзительно-голубых глаз и застывшая на лице гримаса брезгливого отвращения.

— Леди Минерва, — тихо позвал Регулус. — Вы должны вернуться.

— Зачем? — девушка не подняла головы. — Чтобы мою участь снова решали за меня? — она хмыкнула. — Почему Неопалонисы снова вершат судьбу Маркеллов? — вопрос не был обращен к Глэвуму, и он это понял.

— Вам придется смириться с этим решением, миледи, — тяжело произнес мужчина. — Так нужно для благополучия страны.

— Разве благополучие страны и благополучие Неопалонисов — это не одно и тоже? — грустно усмехнувшись, спросила она.

— Я помогу вам, — после непродолжительного молчания сказал Регулус. — Помните, что вы не одна. В мире немало людей, которые поддержат вас в вашем нелегком пути, — с этими словами он протянул ей руку, которую Минерва приняла не сразу.

Все опустилось во тьму.