Хроники Эверона. Песнь Феникса (гет)

«Испытайте ваши сердца, примите то, что пошлет каждому из вас дорога».

© Джон Рональд Руэл Толкин. Властелин Колец

Последние три дня Адрия не покидала своих покоев, скрываясь от посетителей и даже пренебрегая обязанностями королевы. Делала она это отчасти назло Эдрику, который отказался отпустить ее на похороны отца, а также потому, что совсем не хотелось видеть притворно-сочувствующие лица и лживые слова соболезнований. Почти все дни она проводила, лежа в постели и бездумно глядя в окно, где солнце утром медленно поднималось над горизонтом, а вечером опускалось, оставляя землю во власти ночного мрака.

Но, помимо тоски и скорби, Адрия испытывала еще и недюжинную ненависть к Эдрику и его дяде. По их вине она сначала не смогла попрощаться с отцом, а затем не попала на его похороны. После коронации она виделась с Валентайном всего четыре раза. Учитывая, что с раннего детства она имела тесную эмоциональную связь именно с отцом, а не с матерью — что странно и необычно для девочки — Адрия сильно скучала по нему. Лишь частые письма Валентайна грели душу.

Но неделю назад молодая королева получила тревожное известие от матери, где та в своей привычной сдержанной манере сообщала, что близится конец жизни лорда Астера. Эта новость ошеломила Адрию. Отец навещал ее около двух месяцев назад — и не было даже намека на то, что его дух готовится отойти в мир предков.

На совместный обед с королем Адрия явилась очень расстроенная. И, хотя Эдрика не особенно беспокоило, чем так встревожена его молодая супруга — он ведь считал их брак простой формальностью — однако, соблюдая приличия, король все же спросил:

— Что случилось?

— Мой отец при смерти, — едва сдерживая слезы, проговорила Адрия.

Сначала его глаза расширились от удивления, затем он нахмурился и, поджав губы, уставился в свою тарелку. Его взволновала приближающаяся смерть Валентайна Астера — но не потому, что тот был отцом его жены. Астер много лет ссужал короля деньгами. Где теперь найти столь лояльного кредитора, готового ждать возвращения своих золотых монет долгие месяцы, а иногда и годы?

— Я немедленно собираюсь в путь, — вдруг резко заявила Адрия и встала.

— Даже не вздумай! — Эдрик схватил хрупкую бледную ладонь жены своими длинными, больше походившими на женские, пальцами. Женщина перевела удивленный взгляд голубых глаз с руки мужа на его рассерженное лицо. — Я не давал тебе разрешения покидать дворец.

— Но мой отец… — прошептала королева, медленно опускаясь на свое место.

— Ешь, — повелительным тоном заявил он.

Но Адрия не послушалась короля. Почти весь обед она просидела, откинувшись на спинку стула и уставившись в одну точку, и ничего не ела. Эдрик же, несмотря на явное отсутствие аппетита у жены, не стеснялся уплетать одно блюдо за другим, искоса поглядывая на нее.

Наконец обед был окончен, и Адрия вместе с супругом покинула столовую. Но идти в свои покои, как он ей велел, она совсем не собиралась. Понимая, что единственным человеком, который хоть как-то может повлиять на решение неблагоразумного короля, является его дядя — Фредерик Майнер, Адрия решила отправиться прямиком к нему.

Но оказалось, что новости, в особенности плохие, быстро распространяются по дворцу. Если бы Адрия только узнала, какая из ее болтушек-фрейлин следила за ней по приказу лорда Майнера, то непременно выгнала бы шпионку.

—Я согласен с Его Величеством, — угрюмо кивнул Фредерик, выслушав взволнованную королеву. — Вам не стоит покидать дворец.

— Но как же?.. — удивилась Адрия, застыв на мгновение. — Мой отец… Я должна его увидеть.

— Вряд ли это хорошая затея, — возразил лорд Майнер, поднявшись с кресла и подойдя к окну. Он задумчиво смотрел сквозь цветное стекло витража и думал, что сдерживать эту упрямую женщину будет сложно.

— Я все равно поеду, — заявила Адрия, непокорно вздернув подбородок.

— Тогда я объявлю вас вне закона, — резко ответил Фредерик, устремив на жену племянника гневный взгляд. — Вас казнят без суда и следствия, если вы покинете стены Тартесса, Ваше Величество.

— Это просто смешно, — усмехнулась Адрия, покачав головой. — Вы не посмеете.

— Роберт! — внезапно крикнул Фредерик.

От неожиданности молодая королева вздрогнула, с опаской посмотрев на дверь. Спустя мгновение на пороге кабинета лорда Майнера появился его секретарь. Это был низкорослый пухлый юноша с ярким румянцем на щеках и раскрасневшимися ушами. Майнер приказал ему:

— Сопроводи Ее Величество в ее покои и распорядись, чтобы у дверей круглосуточно дежурила стража. Обо всех посетителях они будут докладывать лично мне.

Адрия смерила Фредерика взглядом, полным ненависти и презрения. Почему все они так решительно против того, чтобы она навестила отца в последний раз? Она просто хочет увидеть его перед смертью, сжать его руку, пообещать ему быть сильной и верной девизу Астеров, в последний раз встретить теплый и любящий взгляд его карих глаз…

— Вы еще пожалеете об этом, лорд Майнер, — сквозь зубы процедила она, покидая кабинет советника вместе с его секретарем.

— Все ради вашего же блага, — устало вздохнул Фредерик.

Доблестные рыцари лорда Майнера простояли у дверей в покои королевы около недели, подвергая строжайшему досмотру любого, кто пытался войти. И не важно, был ли это Дункан Дейномен, секретарь короля, или же одна из фрейлин правительницы, вышедшая из комнат буквально несколько минут назад. Адрия чувствовала себя птицей, заточенной в клетку с золотыми прутьями. Она была королевой, но ее лишили свободы.

Позднее же пришло второе письмо, в котором Дейдра Астер писала о смерти своего супруга. Естественно, первым это письмо, адресованное лично Адрии, прочитал Фредерик Майнер, который тотчас поспешил сообщить новость королю Эдрику. И только через несколько часов письмо отдали дочери Валентайна.

Горестное известие застало молодую королеву врасплох. Сидя за вышиванием в окружении своих доверенных фрейлин, Адрия вела с ними непринужденную беседу и впервые за эти дни позволила себе расслабиться.

Но когда в покои, предварительно постучав, вошел Дункан Дейномен, которому и было поручено сообщить о смерти лорда Астера его дочери, сердце молодой женщины сжалось. Бледное, напряженное лицо секретаря не предвещало ничего хорошего.

Дункан еще не успел произнести ни слова, когда Адрия по неосторожности уколола указательный палец иглой.

— Ваше Величество, — всполошились фрейлины, завидев кровь.

Вскочив со своих кресел, женщины, шурша подолами платьев, принялись метаться по комнате. Лишь секретарь Дейномен и Адрия не поддались общей суматохе, сохраняя неподвижность, подобно каменным изваяниям, украшавшим коридоры дворца.

— Он умер? — хриплым, низким голосом с трудом выдавила она из себя.

— Примите мои соболезнования, — тихо ответил Дункан.

И в этот момент вся боль, все отчаяние Адрии, которые она изо всех сил сдерживала, вырвались наружу. Королева, оттолкнув руку фрейлины и не дав ей обработать ранку, с трудом поднялась с места. Она попыталась подойти к Дейномену, но силы покинули ее — ноги были точно ватными. Молодая женщина медленно опустилась на пол и горько зарыдала.

— Миледи, прошу вас… — засуетились столпившиеся вокруг нее фрейлины.

— Немедленно позовите лекаря, — приказал Дейномен, расталкивая девушек и подходя к ней. — Адрия… — ласково произнес он, нежно взяв ее лицо в свои ладони.

Дункан совершенно забыл, что она — его королева, а он — ее подданный. Сейчас она была всего лишь безутешной дочерью, потерявшей отца, а он — просто другом.

— Успокойся, — он бережно приобнял ее за плечи.

От бессилия Адрия положила голову на его грудь и, зарывшись носом в легкую ткань его темной туники, разрыдалась еще сильнее.

К приходу лекаря слезы Адрии высохли. Но, несмотря на это, он все же дал ей успокаивающий отвар. Фрейлины заботливо уложили госпожу в постель, и вскоре та забылась крепким детским сном.

Во сне ей снова было шесть лет. Она прогуливалась с отцом, крепко стискивая его большую мужскую руку своей маленькой детской ладошкой, и с замиранием сердца слушала легенды, которые так любил рассказывать ей Валентайн. Она снова ощущала это ни с чем несравнимое чувство спокойствия, умиротворения, безопасности. Сейчас, во сне, она была именно там, где ей хотелось прожить всю жизнь…

— Миледи, к вам пришли, — сообщила одна из фрейлин, заглянув в спальню королевы.

— Кто? — без интереса со вздохом спросила Адрия, не поворачивая головы.

— Сэр Аурелиан, — еще тише ответила фрейлина.

Резко поднявшись, королева с любопытством посмотрела на девушку, потом нахмурилась. Вот уж кого она совсем не ожидала увидеть! Около двух минут она задумчиво сидела, разглядывая лицо рыжеволосой фрейлины, и вдруг, быстро встав с кровати, приказала:

— Элиза, помоги мне собраться!

Тем временем эльф смиренно сидел в гостиной, ожидая прихода королевы. Фрейлины перешептывались, искоса посматривая на гостя. Иногда, когда Аурелиан ловил на себе их любопытные взгляды, они демонстративно отворачивались и фыркали.

— Вам что-нибудь принести? Быть может, немного вина?

Пленник Эверона с удивлением посмотрел на любезную молодую особу, которая осмелилась подойти к нему.

— Не стоит, — учтиво наклонив голову, отказался он.

Улыбнувшись, дама вернулась на свое место. Аурелиан привык, что все в замке относятся к нему с пренебрежением, и, когда Адрия решила проявить заботу о пленнике, его это удивило. Поначалу он был уверен, что королева действует из корыстных побуждений, но, узнав ее лучше, понял, как сильно он ошибся. Молодая правительница обладала большой чистой душой, нетерпимой к несправедливости и угнетению кого бы то ни было, будь то простой крестьянин или же эльф. Благородство и честь — вот что для нее всегда было на первом месте.

— Мария, зачем ты с ним любезничаешь? — донеслось до ушей Аурелиана.

— У нашей королевы нет предрассудков, значит, их не должно быть и у вас, — отозвалась приятная миловидная фрейлина, которая только что подходила к нему.

В эту минуту двери в спальню королевы отворились. Все, кто находился в гостиной, быстро встали и поклонились своей госпоже. Королева вошла в сопровождении пухлой рыжеволосой девицы — той самой, что впустила Аурелина в королевские покои.

— Оставьте нас, — приказала Адрия.

Вновь поклонившись, фрейлины шумно покинули гостиную.

Он ожидал увидеть перед собой удрученную горем женщину с опухшими от слез глазами. Потеря отца должна была сломить ее, но Адрия, как и всегда, держалась прямо, с достоинством, она сдержанно и вместе с тем приветливо улыбалась, а цвет лица был свежим и здоровым. Если бы только Аурелиан знал, как трудно ей сохранять величественную осанку, сколько румян фрейлина потратила на ее бледные щеки… В его мире нет таких строгих правил, которые запрещают королевским особам открыто выражать свои чувства. И ему не понять, каково это — улыбаться сквозь боль, сдерживать слезы глубоко внутри себя…

— Приветствую вас, сэр Аурелиан, — кивнула Адрия, когда ее прислужницы скрылись за дверью. — Что вас привело ко мне?

— Хотел выразить вам свои соболезнования, — эльф так и не сел. — Я слышал о вашей утрате.

Молодая женщина непроизвольно поморщилась. Меньше всего она желала слышать лживые слова сочувствия. И даже если соболезнование было искренним, ей все равно чудился какой-то подвох.

— Как вы прошли мимо стражи? — поинтересовалась Адрия, присаживаясь в одно из кресел.

— Так нет никакой стражи, — пожал плечами Аурелиан. — Они стояли у ваших покоев около недели, но сейчас их уже нет. Так что на этот раз мне удалось пройти, — улыбнулся эльф, занимая прежнее место.

— На этот раз? — Адрия вопросительно изогнула бровь.

— Я хотел зайти к вам и поддержать вас еще в тот день, когда случайно узнал о болезни вашего отца.

Адрия невольно улыбнулась в ответ. Ей почему-то стало тепло и радостно от того, что эльф, оказывается, уже приходил сюда.

— А как вы поживаете? — учтиво поинтересовалась она. — Надеюсь, за время моего уединения никто не был груб или жесток с вами?

— Я по-прежнему живу в той же тесной комнате, но в подвалах вашего дворца меня не пытали, — пожал плечами Аурелиан.

Ее улыбка чуть померкла. Выражение лица снова стало непроницаемо-вежливым.

— Я понимаю, что вам крайне неприятно быть пленником враждебного государства, но эта комната — лучшее, что мог предоставить вам мой король, учитывая ваш статус. Поверьте, вернуть вас в одну из камер подвала мне не составит особого труда, — недобрый блеск появился в ее глазах.

— Я всего лишь хотел бы знать, когда меня наконец уже убьют… или же вернут отцу… Если такое, конечно, возможно, — чуть нахмурившись, отозвался Аурелиан.

— Это не зависит от меня, — покачала головой Адрия. — Все решает Его Величество… или лорд Майнер.

— Думаю, вы ошибаетесь, миледи, — он поднялся со своего места.

Поднялась и она. Расстояние между ними стало ничтожно малым. Этого вполне хватило бы для неприятных сплетен, если бы сейчас в покои королевы кто-то вошел.

— Вы достаточно сильны, храбры и умны, чтобы противостоять их гнету, — сказал Аурелиан.

— За такие слова вас могут казнить прямо сейчас. Вот и добьетесь желаемого, — усмехнулась королева.

— Тогда я должен осуществить свое последнее предсмертное желание.

И с этими словами Аурелиан, нежно взяв ее бледное личико в свои по-женски мягкие руки, притянул королеву ближе к себе и трепетно коснулся ее губ своими. Поначалу растерявшаяся Адрия не знала, что ей делать. Надо бы оттолкнуть его, да поскорее, пока никто не увидел! Вот только сил у нее не было… Огонь страсти разгорался в ней все сильнее, и она ответила на этот невинный поцелуй с жаром, немало удивившим эльфа.

В эту минуту хмурые серые тучи, все утро кружившие над Тартессом и Нобилиссом, разразились сильным дождем, капли застучали, забарабанили по крышам, по окнам. Казалось, сама природа плачет, зная, сколько горестей и напастей поджидает эту женщину, которая не по своей воле приняла корону, и молодого эльфа, которого его народ уже давно считал погибшим. Их разделяла непреодолимая пропасть. И жить долго и счастливо им вовсе не было суждено.