Гарри Поттер и новая семья. Первый курс (джен)

 30 июня 1992 года

Первым, кого увидел Гарри, придя в себя, был Дамблдор.

— Доброе утро, Гарри, — произнес тот участливо. — Наконец-то ты очнулся.

Гарри машинально нашарил на тумбочке очки, нацепил их на нос и приподнялся с подушки. В голове зашумело, он поднес руку к шраму и тут вдруг вспомнил все, что с ним произошло.

— Профессор Дамблдор, камень! — воскликнул он. — Там был Квиррелл, он...

— Не волнуйся, Гарри, камень в безопасности, — спокойно ответил тот.

— Но, сэр, вы не понимаете, он обманул...

— Успокойся, Гарри, мы победили, — услышал он голос сестры.

Одетая в пижаму Элин выскочила из-за ширмы и бросилась ему на грудь, задев перевязанную руку. Гарри вскрикнул от боли, и девочка, виновато ойкнув, отстранилась, но лишь для того, чтобы уступить место Гермионе.

— Я понимаю ваши чувства, юные леди, — произнес Дамблдор, — но все же, постарайтесь вести себя потише. Иначе мадам Помфри меня отсюда выгонит.

— Извините, сэр, мы больше не будем, — Элин была как-то слишком уж подозрительно покладиста. — Я просто хотела сказать Гарри самое главное: сегодня вторник, мы в больнице, камень в безопасности, Квиррелл мертв, и вообще, мы победили. Вот.

— У вас редкий дар кратко, но емко излагать факты, мисс Олсен, — улыбнулся ей директор.

Гарри вздохнул и перевел взгляд на столик, заваленный огромным количеством сладостей, как будто кто-то решил открыть тут филиал «Сладкого королевства».

— Знаки внимания от твоих поклонников, — пояснила Элин. — Помнишь, ты надеялся, что они от тебя отстанут? Ну, можешь забыть об этом. Судя по количеству подарков, о том, что произошло, знает половина школы.

— Думаю, вы ошибаетесь. Это ведь очень большой секрет, мисс Олсен, — строго произнес Дамблдор, пряча улыбку.

— О, ну тогда я беру свои слова назад, — ответила Элин. — Если это действительно большой секрет, то знает вся школа.

— А что именно там произошло? — спросил Гарри. — Я помню лишь, что схватил Волде... Сами-Знаете-Кого за голову...

— Называй его Волдемортом, — перебил его Дамблдор. — Страх перед именем лишь усиливает страх перед тем, кто его носит.

— Извините, что перебиваю, сэр, но вы не правы, — сказала Гермиона. — Он на самом деле чувствует, когда его зовут. И в подземелье, и до этого в лесу он приходил после того, как мы произносили его настоящее имя.

— К тому же он сказал, что ждал нас, — добавила Элин. — Возможно, он мог нас подслушивать, когда мы говорили о нем, мы ведь всегда называли его по имени. Может быть, вы сами достаточно сильны, чтобы не бояться, но всем остальным не стоит его произносить.

— Вот как... — задумчиво произнес директор. — Я этого не знал. Но все эти «Вы-Знаете-Кто...», «Вы-Не-Знаете-Кто...» мне по-прежнему не нравятся. Называйте его Томом Риддлом. Так звали мальчика, который полвека назад поступил в Хогвартс, — пояснил он, — и которого больше нет,⁽¹⁾ ибо вместо него родилось чудовище.

— Хорошо, — кивнул Гарри. — Итак, я схватил Квиррелла и Тома за лица... почему-то мои руки обжигали их, я не знаю, почему, но помню, что они кричали от боли. А потом я услышал крик Эль, почувствовал жар... что было дальше?

— Мисс Олсен? — повернулся к ней директор.

— Когда ты набросился на Квиррелла, я как раз заканчивала пережигать веревки, — Элин усмехнулась, — а то как же это, мордобой и без меня? Освободилась, нашла свою палочку и запустила в него огнем... Извини, Гарри, но вы к тому времени уже так плотно сцепились, что и тебя тоже немножко задело. Впрочем, я могла бы и вовсе ничего не делать, Квиррелл к тому времени уже и так дымился. Потом я стащила с тебя его останки... фу, мерзость, меня чуть не стошнило, и тут появился профессор Снейп...

Элин мечтательно закатила глаза.

— Вот кому надо преподавать защиту от темных искусств... — она вздохнула. — Он был так ужасен в своем черном плаще, прямо настоящий Бэтмен. Палочка наперевес, глаза сверкают, лицо суровое...

— Северус много раз просил меня назначить его на эту должность, — сказал Дамблдор. — Но увы, я не хочу потерять его как преподавателя, а на должности профессора защиты никто не удерживается дольше года.

— Между прочим, сэр, вы тоже были очень грозны, когда появились там, — Элин с уважением посмотрела на директора. — Я, кажется, поняла, почему Том Риддл вас боялся. Этот огненный бич, который вы держали в руке... Нас будут этому учить?

— Обычно студентов такому не учат, — Дамблдор довольно улыбнулся. Было видно, что похвала ему приятна. — Но вы, пожалуй, смогли бы освоить это заклинание. Не на первом курсе, конечно, и не на втором...

— А я вообще ничего не помню, — грустно произнесла Гермиона. — Все это время провалялась без сознания и ничем не могла вам помочь.

— Ты шутишь? — удивился Гарри. — Это ведь ты сказала мне не отдавать камень. И... прости, Гермиона, я раньше думал, что ты трусиха, а ты оказалась такой смелой... Я-то уже почти сдался, если бы не ты...

Он почувствовал, что краснеет.

— Полагаю, вы все трое отлично справились, — улыбнулся им директор. — Или, точнее, вчетвером, ведь мистер Лонгботтом тоже принял посильное участие. Впрочем, он расскажет об этом сам.

Дамблдор поднялся со своего места, собираясь уйти, но Гарри остановил его.

— Сэр, если вы не возражаете, — настойчиво произнес он, — я бы хотел знать всю правду.

* * *

— Ну что ж, — вздохнул Дамблдор, усаживаясь обратно на стул. — Правда — это прекраснейшая, но одновременно и опаснейшая вещь, Гарри, она может причинить тебе боль. Но если ты хочешь, я отвечу на твои вопросы, если только у меня не будет веской причины для того, чтобы промолчать.

— Доставай свой блокнот, Эль, — обратился Гарри к сестре. — Пришел твой час.

— Ой, я сейчас! — Элин сорвалась с места и скрылась за ширмой, из-за которой послышалось шуршание и недовольное бормотание.

Спустя минуту она вернулась на место, сжимая в руках пачку блокнотов и карандаш.

— Вот, — объявила она, — Память-то девичья, приходится записывать... Итак, вопрос первый. Почему Том Риддл захотел убить Гарри?

— Позвольте спросить, мисс Олсен, почему вы начали именно с этого? — Дамблдор удивленно поднял брови. — Мне казалось, вас больше интересуют другие вещи.

— Как говорил Червонный Король, — ответила Элин, — начинать надо с начала и продолжать, пока не дойдешь до конца. А началось все с решения Тома зачем-то убить годовалого ребенка. Я понимаю, что он сволочь и все такое, но это же просто нерационально!

— Увы, но боюсь, на этот вопрос я пока не могу ответить. Когда вы будете старше... — Дамблдор задумался, поняв, что такая расплывчатая формулировка девочку не устроит. — Вероятно, года через два или три я расскажу вам об этом, но пока вы еще не готовы.

Он ожидал протестов, но Элин подозрительно покладисто кивнула и, сделав пометку, перешла к следующему вопросу.

— Что на самом деле произошло в Годриковой лощине и откуда об этом стало известно? — спросила она.

— Известно от меня, — ответил Дамблдор. — Дом Поттеров находился под охранными чарами, которые наложил я сам. Увы, Том нашел способ их преодолеть, и я прибыл на место, когда все уже закончилось. То, что произошло, я восстановил по твоим, Гарри, воспоминаниям.⁽²⁾

— Но я ведь ничего не помню! — воскликнул Гарри. — Лишь иногда мне снится зеленая вспышка, крик... и все.

— И даже это очень много, учитывая, что тебе был всего год, — ответил директор. — Мы обычно не сохраняем воспоминания о том, что было с нами в столь юном возрасте. Но в тот день ты видел все, что произошло, и я прочитал воспоминания прямо из твоей головы до того, как они стерлись. Должен попросить у тебя прощения, обычно я не делаю такое без согласия, но ты был слишком мал, а мне очень надо было узнать, что именно там случилось.

Дамблдор печально вздохнул.

— Мне тяжело об этом говорить, Гарри, но раз уж начал... Той ночью Том предложил Лили Поттер жизнь. Не спрашивай, почему, это не моя тайна, но он действительно готов был ее пощадить. Твоя мама отказалась, сказав, я цитирую, «Пожалуйста, только не Гарри, убей лучше меня». Том ответил: «Ты выбрала» и убил ее, так и не поняв, что тем самым он принимает предложенную магическую сделку — ее жизнь в обмен на твою. Ну а потом он нарушил только что заключенный контракт и получил за это немедленное наказание: смертельное проклятие отразилось в него самого, и оставайся Том к тому времени простым человеком, он бы окончательно умер.⁽³⁾

Гарри почувствовал, что на его глаза наворачиваются слезы. Сидевшая рядом с ним Гермиона всхлипнула и даже обычно хладнокровная Элин как-то подозрительно низко склонилась над своим блокнотом.

— Я немножко читала про магические контракты, — наконец сказала она. — Обычно для них недостаточно простых слов.

— Верно, — кивнул Дамблдор, — но там были не только слова. Видишь ли, когда кто-то любит тебя настолько сильно, что жертвует жизнью, имея при этом реальную возможность спастись, он своей любовью создает практически несокрушимую защиту. Это называется обрядом жертвы, для него не нужна ни палочка, ни словесная формула, но лишь явно высказанное желание отдать свою жизнь ради любимого.⁽⁴⁾ Поэтому, Гарри, Том и не смог вынести прикосновения к тебе, твоя защита жгла его, как огнем.

Некоторое время ребята молчали, осмысливая рассказ.

— Когда я все понял, — продолжил, наконец, Дамблдор, — я рассказал людям часть правды. В Годриковой лощине живет много волшебников, они видели разрушенный дом, видели тела Поттеров... Но я рассказал лишь, что заклятие отразилось от тебя, не объяснив причину, потому что уже тогда подозревал, что Том Риддл рано или поздно вернется. К счастью, он сам не понял, что с ним приключилось, посчитав все произошедшее лишь случайностью. Обряд жертвы основан на любви, а он вообще не способен понять, что такое любовь... И, пожалуй, это оказалось к лучшему, ведь узнай Квиррелл про твою защиту — он ни за что не решился бы прикоснуться к тебе.

— Вы сказали, что Том Риддл уже не был человеком, — произнесла Элин после долгого молчания. — Он вернулся один раз, значит, вернется и во второй?

— Думаю, да, — кивнул Дамблдор, — но вот когда именно... Для первого раза ему потребовалось десять лет, и мы не знаем, когда он вернется в следующий раз. Но, думаю, и тогда найдется кто-то, кто будет готов сразиться с ним. А если его возвращение будет отодвигаться всё дальше и дальше, возможно, он вообще никогда не возродится.

— Мне это не нравится, — решительно заявила Гермиона. — Если Том будет пробовать снова и снова, то даже с очень низкими шансами на успех рано или поздно победит. Просто по теории вероятностей. Пусть через сто лет, но мне вовсе не хочется, чтобы мои дети и внуки сталкивались с ним.

— Нет абсолютного бессмертия, ибо множество не есть бесконечность, — произнесла вдруг Элин.

— Ты о чем? — Гермиона изумленно уставились на подругу.

— Извините, — смутилась та, — со мной иногда бывает.

— Предсказателю незачем извиняться за свой дар, мисс Олсен, — произнес Дамблдор. — Тем более, если он приносит благую весть. Только, пожалуйста, не говорите об этом никому, даже тем, кому абсолютно доверяете. Том думает, что он совершенно неуязвим... что ж, пусть продолжает так думать.

* * *

— Следующий вопрос — Дурсли, — Элин перевернула страницу. — Я могу понять, почему вы отдали им Гарри, но почему не проверили, как он живет, и почему не забрали его оттуда?

— Забрать Гарри было нельзя, — ответил Дамблдор, — потому что их дом был единственным местом, в котором он был в безопасности. Пожиратели смерти рыскали по всей Британии, пытаясь его найти. К тому же я должен был предусмотреть и то, что Том Риддл рано или поздно возродится, а его познания в черной магии весьма обширны. Какие бы чары я ни наложил на Гарри, он нашел бы способ их преодолеть. И тогда я положился на ту магию, о которой ни Том, ни его последователи не знали или считали недостойной внимания.

Директор перевел взгляд на Гарри.

— Я имею в виду защиту твоей матери, — пояснил он. — Я усилил наложенные ею чары, увязав защиту с ее кровью, но для их закрепления нужно было, чтобы ты жил у кровных родственников Лили, а таковой была только ее родная сестра Петуния. Да, она не любила тебя, но все же приняла в своем доме, и благодаря этому кровные узы сделались самой могучей твоей защитой. Ни сам Том, ни его последователи не смогли бы тебя найти. Конечно, я знал, что родственники не любят тебя, но ничего не мог с этим поделать. Я полагал, что если бы ты навсегда покинул их дом, то и основанная на крови защита тоже исчезла бы. К счастью, я ошибался, хоть до сих пор и не понимаю, почему.

— Кажется, тут я могу вам помочь, — произнесла Элин. — Когда мы встретились с Гарри, мы принесли друг другу клятвы, сказав «мы с тобой одной крови». Я думала, что шучу, но магия приняла эти слова всерьез, и Гарри их повторил...

— Вот как... — протянул Дамблдор. — Что ж, это многое объясняет. Я знаю, что в старину, когда принадлежность к тому или иному роду значила очень много, существовали обряды принятия в семью. Признаюсь, я мало внимания уделял подобным вещам, считая их устаревшими, но если они работают... Пожалуй, мне надо изучить этот вопрос подробнее. Но одно я могу сказать точно: твоя защита, Гарри, теперь связана не с местом, а с людьми. Ты будешь в безопасности везде, где живут твои новые родители, даже если это будет всего лишь гостиничный номер. К сожалению, защита исчезнет, когда тебе исполнится семнадцать, но к тому времени, надеюсь, ты уже и сам сможешь за себя постоять.

Он замолчал, осмысливая новую информацию. Теперь ему стало понятно, почему не сработали наложенные на Гарри заклинания — они ведь были настроены на попытку увода Гарри из семьи, а не на переход из одной семьи в другую. И обман в письмах миссис Фигг он не почувствовал по той же причине: она писала про то, что Гарри живет у родственников... Ну так он и жил у родственников. Только у других.

— Теперь Квиррелл... — продолжила Элин. — Почему вы позволили добраться ему до камня? А вы ведь позволили, я не поверю, что он прошел все ловушки без вашего ведома. Я имею в виду, мы вчетвером без особого труда с ними справились, а ведь мы всего лишь первокурсники.

— Прежде, чем я отвечу, мне хотелось бы узнать, как вы сами поняли, что именно Квиррелл хочет его похитить, — спросил Дамблдор. — Из разговора с мистером Лонгботтомом я понял, что изначально вы подозревали профессора Снейпа.

— Подозревали, — кивнула Элин, — пока я не вспомнила свое пророчество.

— Очень интересно, — Дамблдор выглядел удивленным. — Могу я его услышать?

— Придет время, когда скрытый среди несчастий обретет новый дом, но к добру то или к худу — неведомо. Придет время, когда Феникс узнает об этом, но слишком поздно. Придет время, когда развеянный в прах возродится под маской защитника и обманет мудрого... — ответила Элин. — Это была та часть, которую я сказала там, в комнате.

Она виновато посмотрела на друзей.

— Извините, ребят, я хотела произнести его полностью, но меня что-то остановило.

— И снова недослушанное пророчество, — пробормотал Дамблдор. — Похоже, это уже не случайность, а судьба... Так что было в оставшейся части?

— Придет время, когда развеянный в прах возродится под маской защитника и обманет мудрого, — повторила Элин, — но мудрейший обманет его. Придет время, когда то, что мертво, вновь умрет, но не в последний раз. Тут в принципе все понятно, кроме слов о «мудрейшем». Мне бы, конечно, хотелось думать, что это я, потому что я обманула Тома, но это все же слишком нескромно.

— Да, мисс Олсен, боюсь, мудрейшим тут названы все же не вы, а один мой друг, который придумал большую часть плана. Вы ведь наверняка о нем читали? Его зовут Николас Фламель.

 История Николаса Фламеля

— Николас Фламель... — осторожно произнесла Элин. — У меня про него и его камень вопросов уже на отдельный блокнот набралось.

— Не сомневаюсь в этом, мисс Олсен, — улыбнулся в бороду директор. — И, полагаю, первый из них — о том, почему он не раздает эликсир жизни всем желающим?

— Я могу понять, почему не бесплатно и не всем подряд, — ответила она. — Но я не верю, что за шестьсот лет не нашлось ни одного человека, которому Фламель не захотел бы сохранить жизнь. У него же должны были быть какие-то родные, близкие друзья...

Дамблдор помолчал.

— Что ж, полагаю, вы можете узнать эту историю, — сказал он наконец. — Она началась более шестисот лет назад, когда молодой и весьма талантливый алхимик Николас Фламель решил посвятить жизнь созданию философского камня. Он был далеко не первым, конечно, но обычно алхимики того времени работали в одиночестве или с несколькими учениками, боясь выдать свои секреты. Николас же подошел к делу иначе. Он не хотел заполучить камень лишь для себя, вовсе нет! Он хотел облагодетельствовать все человечество.

Надо сказать, что его семья была одной из древнейших магических семей во Франции и к XIV веку уже накопила большое состояние. Все оно ушло на создание крупнейшей в мире алхимической лаборатории, в которой работали десятки учеников. Молодые юноши и девушки, чувствовавшие призвание к алхимии, приходили к Николасу и в поисках философского камня совершали множество удивительнейших открытий. Едва ли не половина зелий, которыми вас так мучает профессор Снейп, была впервые создана именно в лаборатории Фламеля.

Но все это закончилось на Рождество 1419 года. С утра Николас начал очередной эксперимент, поставив на огонь очень сложную смесь ингредиентов. Убедившись, что все идет, как планировалось, он поручил помощнику следить за температурой, а сам вместе с женой отправился на традиционный рождественский бал в Шармбатоне, куда их пригласили в качестве почетных гостей. Ну а когда он вернулся, то обнаружил на месте своего дома одни лишь развалины. Лаборатория была разрушена взрывом, и двенадцать человек, находившихся в ней в тот момент, погибли. Уцелел лишь один мальчишка, в тот день работавший на кухне. Отойдя от шока, он признался, что вечером, оставшись без присмотра старших, нашел и опустошил бутылку молодого вина, после чего из озорства пробрался к котлу и высыпал в него первые попавшие под руку ингредиенты. Как он при этом выжил — уму непостижимо, вот уж воистину, бог охраняет пьяных и слабоумных...

Так или иначе, но оплакав мертвых, Фламель начал разбирать развалины, намереваясь отстроить лабораторию заново, и добравшись до подвалов, обнаружил вот это.

Дамблдор достал из кармана тот самый красный кристалл, который Гарри видел в зеркале.

— Философский камень? — ахнула Гермиона. — Получается, его создали случайно, и точного рецепта не существует?

— Не все так просто, мисс Грейнджер, — покачал головой Дамблдор. — Восстановить рецепт по имеющемуся образцу — задача трудоемкая, но вполне посильная для хорошего алхимика. Но все было намного сложнее. То злополучное зелье варилось в латунном котле, но камень лежал посреди золотых осколков, и Фламель, разумеется, сразу понял, что это значит. К сожалению, его помощники тоже разбирались в алхимии. Кто-то из них не сдержал язык... и через неделю Фламель оказался в пыточном застенке герцога Реми де Болтонэ — одного из самых известных темных магов средневековья. Правда, его заключение продолжалось недолго, очень скоро замок был осажден и взят соседями герцога, желавшими завладеть камнем. К счастью, во время штурма Николасу с женой удалось бежать.

После этого на Фламеля началась настоящая охота, хоть он и пытался объяснить, что вовсе не собирается держать открытие при себе и как только разберется в камне, тут же сделает его всеобщим достоянием. Но куда там! Одни не верили в его альтруизм и хотели забрать камень себе, другие, наоборот, верили и боялись — ведь их собственное золото обесценилось бы, если бы его стало слишком много...

Наконец, Фламелю удалось найти надежное убежище и приступить к исследованиям. И тут он совершил ошибку, о которой потом долго жалел. Ему было уже под сто лет, а это возраст, почтенный даже для волшебника. Опасаясь, что работа займет слишком много времени, он, едва разобравшись в свойствах камня, приготовил с его помощью эликсир жизни и выпил его вместе с женой.

— У эликсира были побочные эффекты? — Глаза Гермионы горели от любопытства, как всегда, когда она узнавала что-то новое, чего не могла узнать из книг.

— Вовсе нет, мисс Грейнджер, — ответил директор. — Наоборот, он подействовал именно так, как и должен был — даровал Николасу и Перренелле бессмертие, вылечил от недугов, присущих их возрасту, и избавил от самых неприятных симптомов старости. Жизнь, подаренная камнем, была вполне полноценной. Проблема была в самом камне, точнее, в ингредиентах, которые требовались для его изготовления.

Дамблдор покрутил камень в руках, задумчиво глядя на отбрасываемые им на стены красные блики.

— При создании камня погибло двенадцать человек, — произнес, наконец, он. — Двенадцать юных волшебников и волшебниц, которые все вместе могли прожить больше тысячи лет. Камень отнял годы их несостоявшейся жизни и вложил их в эликсир, выпитый Фламелем и его женой, дав им по пять с лишним веков жизни каждому.

Конечно, Фламель не знал об этом, когда получил эликсир жизни. Разделив с женой первую порцию, он начал готовить еще, желая поделиться с близкими друзьями, но что бы он ни делал, отныне у него получалась лишь обычная вода. Довольно вкусная, кстати, но не дающая ни бессмертия, ни здоровья. И способность камня превращать один металл в другой с того момента тоже исчезла. Отныне он был совершенно бесполезен.

Дамблдор покачал головой.

— Как только не называли Фламеля за прошедшие века, — сказал он. — Многие до сих пор считают, что жизни всех людей, которые умерли за последние пятьсот лет, лежат на его совести. Но на самом деле, я не знаю человека благороднее него. Николас нашел в себе силы отказаться от создания нового камня. Он как-то сказал мне, что ему помогло то, что благодаря своим открытиям он уже и так был богат и имел в своем распоряжении целых пятьсот лет, а это достаточно много, чтобы устать от жизни. Но я думаю, он бы устоял перед соблазном даже и без этого.

— Но почему он не рассказал о том, что для создания философского камня нужна человеческая жизнь? — удивилась Гермиона.

— Кто знает... — пожал плечами Дамблдор. — Может быть, боялся, что сотни людей погибнут в экспериментах алчных безумцев, пытающихся его воссоздать. А может быть, ему просто было стыдно. Ведь пусть ненамеренно, но свою долгую жизнь он получил ценой чужой смерти.

Во всяком случае, я знаю, что поначалу Фламель и вовсе хотел уничтожить камень и все свои записи, но все же отказался от этой мысли. Он вел жизнь затворника и встречался лишь с теми редкими людьми, которым мог доверять. И всю свою долгую жизнь он посвятил изучению камня, надеясь, что жизнь человека можно подменить хотя бы на жизнь животного или какой-то иной ингредиент. Он совершил при этом немало открытий, взять хотя бы те самые двенадцать способов использования крови дракона, которые он нашел с моей скромной помощью. Но увы, самый главный секрет так и остался ему недоступен.

Лично я полагаю, что Фламель был обречен на неудачу и что «жизнь за жизнь» — это не просто особенность философского камня, но один из фундаментальных законов магии.

— Получается, мы зря полезли в подземелье? — спросил Гарри. — Философский камень — бесполезный кристалл, дающий лишь сладкую водичку?

— И да, и нет, — ответил ему Дамблдор. — Том бы не смог воспользоваться этим камнем, и Квиррелл, скорее всего, умер бы, не сумев сделать своему господину эликсир жизни. И все же... Я знаю, что Риддл интересовался философским камнем еще до своей смерти. К счастью, он не успел его заполучить, когда был в полной силе, но, видимо, про какие-то его свойства он узнал. Хотя, насколько мне известно, он полагал, что человеческая жизнь нужна не при создании камня, а при изготовлении эликсира. Именно поэтому он и не убил вас сразу, рассчитывая использовать ваши жизни позднее.

Возможно, потерпев неудачу, Том спрятал бы камень и вернулся к нему позже уже с другим слугой. И может быть, через много лет он смог бы раскрыть его состав. Правда, самому Фламелю на это потребовался не один десяток лет, при том, что он знал большую часть изначальных ингредиентов, но ведь и алхимия с тех пор тоже шагнула далеко вперед.

— Но тогда почему вы так рисковали? — спросила Гермиона. — Почему не спрятали камень под мощными заклятиями или просто не уничтожили?

— По двум причинам, — ответил директор. — Во-первых, существует несколько способов возвращения тела бесплотному духу. К счастью, большинство из них очень сложны и ненадежны, но Риддл с его познаниями в черной магии, несомненно, смог бы воспользоваться ими. Поэтому я обратился к Николасу, и тот предложил отвлечь Тома при помощи камня. Отпущенный ему срок подходит к концу, он уже завершил все свои исследования и передал мне камень с условием, что я уничтожу его, как только в нем минет надобность.

Если бы Том смог получить камень и занялся его изучением, то на поиски точного рецепта у него ушло бы достаточно много времени, и я смог бы привести в действие некоторые другие планы. Но в результате вашего вмешательства все вышло еще лучше: Том вернулся в ничтожное состояние и ему снова придется искать себе слугу. А это далеко не так просто.

Дамблдор замолчал, раздумывая, стоит ли раскрывать вторую причину. Пожалуй... да, стоит. Дети уже и сами о многом догадались, а ненужная скрытность лишь вызовет у них недоверие, которое может аукнуться в будущем.

— И во-вторых, — признался он, — я хотел устроить вам испытание.

* * *

— Видишь ли, Гарри, если однажды Том возродится, то именно тебе суждено возглавить борьбу против него. Пока я не могу тебе сказать, почему, но поверь, это так.

— Это не секрет, — фыркнула Элин. — Если вы знаете, что будет в будущем, то это значит, что либо у вас есть машина времени, что совсем уж невероятно, либо вы слышали какое-то пророчество. Я только не пойму, почему вы не хотите нам про него рассказывать, ведь Том Риддл про него уже знает, потому и попытался убить Гарри... Я права?

— Ну что ж, раз вы уже догадались... — Дамблдор выглядел слегка озадаченным. — Грядет тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда. Рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца.

— А это точно про меня? — спросил Гарри. — На исходе седьмого месяца родился не я один... Да вот хотя бы Невилл, который родился всего на день раньше. Не говоря уже о том, что седьмой месяц вовсе не обязательно должен быть по нашему календарю...

— О, будь уверен, Гарри, пророчество о тебе, — ответил Дамблдор. — Это лишь первая часть, та, которая стала известна Тому и из-за которой он начал искать детей, родившихся в конце июля в семьях тех, кто сражался с ним. К счастью, вторую часть пророчества он не знает, его слуга не успел ее подслушать. Я пока не могу раскрыть ее тебе, но знай: в ней говорится лишь о том, что у тебя будет достаточно сил для победы. Саму победу пророчество не гарантирует.

Именно поэтому я решил проверить, как ты поведешь себя в критической ситуации. Нельзя ведь просто взять обычного человека и сказать ему: «Ты избранный, иди, сражайся с темным лордом». Поэтому во время вашего маленького ночного приключения я сделал так, что лестницы Хогвартса привели вас к запретному коридору, затем устроил вашу встречу с зеркалом... Да, да, я уже извинился перед Невиллом, мисс Грейнджер, не надо метать в меня молнии. Я попросил профессора Снейпа поговорить с Квирреллом там, где ты, Гарри, сможешь его услышать. Ну и устроил вашу встречу с Флоренцем, чтобы он смог с вами поговорить.

Разумеется, я принял все меры предосторожности, каждая ловушка изначально была создана так, чтобы не причинить непоправимого вреда студентам. Пушок мог вас лишь слегка покусать, дьяволовы силки связали бы и оставили до прихода профессора Спраут, шахматы в случае проигрыша — оглушили бы, а зелья профессора Снейпа — погрузили бы в сон.

— Так вот почему мы выжили при встрече с троллем, — догадалась Элин.

— Верно, — усмехнулся Дамблдор, — но это не отменяет ваше мужество. Свои баллы за победу вы получили вполне заслуженно.

— Но неужели Том не заподозрил обман? — спросила Элин.

— Заподозрил, конечно, — ответил Дамблдор, — но у него хватило сил на то, чтобы увидеть в конце пути философский камень. Именно поэтому я и не стал помещать в зеркало фальшивку — Том бы распознал подмену и просто не пошел бы туда.

— Ну хорошо, ловушки были безопасны, но сам Квиррелл-то нет! — воскликнула Гермиона.

— А вот это уже была моя ошибка, — вздохнул профессор. — Я до последнего момента считал, что Том Риддл ждет где-то вне замка, а Квиррелл — лишь обычный его слуга. То, что он примет в себя своего хозяина, я и подумать не мог, пойти на такой шаг можно было лишь от большого отчаяния или большой жадности. Ведь с этого момента Квиррелл был обречен, две души не могут долго делить одно тело.

Элин мысленно хмыкнула, но промолчала. Ее собственные души чувствовали себя вполне комфортно и помирать пока что не собирались. Возможно потому, что вместо разборок на тему того, кто тут в доме хозяин, предпочли слиться в единую личность, давно и прочно считающую себя двенадцатилетней волшебницей Элин Олсен.

— Иметь дело с Квирреллом или с Томом в теле Квиррелла — это две большие разницы, — продолжал между тем Дамблдор. — Составляя свой план, я положился на то, что три года назад, когда Квиррелл принял должность преподавателя магловедения, он прошел через все положенные церемонии. Сейчас их считают лишь формальностью, но во времена основателей они имели очень глубокий смысл. Тот, кто принимал на воспитание ребенка, брал на себя большую ответственность, пренебрежение которой считалось страшным преступлением. Поэтому с первого дня существования Хогвартса в нем действует незыблемое правило: профессор не может причинить вред ученику.

Это правило не абсолютно, конечно, как и почти все правила в магии, его в принципе можно обойти. Например, должным образом назначенные телесные наказания, которые существовали в школе до недавнего времени, причинением вреда не считались. От несчастных случаев на уроках тоже никто не застрахован, иначе в школе нельзя было бы преподавать многие опасные предметы. Да и вообще, с косвенными последствиями тех или иных действий в магии все очень и очень сложно, предсказывать их — отдельная наука. Подозреваю, что какая-то сложная схема, в которой ни сам преподаватель, ни созданные им вещи сами по себе не будут причинять вред, тоже сможет сработать.

Но вот намеренно и напрямую — нет, убить ученика или даже нанести ему тяжкое увечье работник школы не может.

— Но на том матче Квиррелл чуть меня не убил, — сказал Гарри.

— Но ведь не убил, — ответил Дамбллор, — хотя для сильного темного мага пробить защиту стадиона и наложить проклятие на метлу — дело на пару минут. И то, что Квирреллу это не удалось, увы, лишь укрепило мою уверенность в том, что он не представляет для тебя опасности. Непростительная ошибка! Я не знал, что в теле Квиррелла находится вторая душа, которая никаких обязательств перед школой не имеет. К счастью, профессор Снейп вовремя сообразил, что происходит, и успел вмешаться. И он же с тех пор следил за вашей компанией, не давая Квирреллу подобраться к тебе еще раз.

Директор тяжело вздохнул. Он решил не упоминать о том, что главным гарантом безопасности полагал не столько старые клятвы, сколько сказанное Трелони пророчество. Оно ведь распространялось только на Гарри, но не на его спутников, и девочки достаточно сообразительны, чтобы понять это.

— А зачем Тому вообще понадобилось убивать Гарри? — спросила Элин. — То есть, я понимаю, что он его ненавидит, но он же охотился за философским камнем, а если бы в школе погиб ученик, началось бы расследование...

— Тут я могу лишь строить предположения, — ответил Дамблдор. — Возможно, что таким образом он пытался удалить меня из школы. Я ведь дал разрешение первокурсникам играть в квиддич, и если бы Гарри погиб, свалившись с метлы, то противники наверняка попытались бы отстранить меня от работы. Мне пришлось бы или оставить камень без присмотра, или срочно подыскивать для него другое хранилище...

Впрочем, может быть, все было намного проще. В магии ничего не дается даром, и темные ритуалы, к которым прибегал Том до того, как исчезнуть, хоть и давали ему огромную силу, но и наносили непоправимый вред разуму. Так что возможно, что ненависть к Гарри просто помутила рассудок Тома настолько сильно, что он решил убить его, не думая о последствиях.

Директор помолчал.

— И это подводит нас к последним событиям, — продолжал он после паузы. — Разумеется, на подземелье были наложены следящие чары, позволившие мне увидеть, как Квиррелл, не задерживаясь, прошел все ловушки. Я спокойно наблюдал за тем, как он мечется перед зеркалом, гадая, когда же там появитесь вы, и уже решил было, что вы вовсе никуда не пошли... Пока профессор Снейп не прислал мне патронуса с сообщением о том, что вы уже находитесь в комнате с зельями и что Квиррелл — это сам Том.

Только тогда я, наконец, понял, что вижу не настоящее подземелье, а очень качественную иллюзию. Том Риддл чрезвычайно талантлив, вынужден это признать. Даже в своем нынешнем состоянии он сумел обнаружить мои следящие заклинания и не просто нейтрализовать их — это меня сразу насторожило бы, — но обмануть. Подозреваю, что именно на это и ушла у него большая часть времени, ведь просто пройти мимо всех ловушек он мог бы давным-давно.

Разумеется, я сразу отправился к вам на помощь, но когда я пришел, вы уже и сами справились с Томом.

* * *

Живот Элин издал громкое бурчание, и Гарри, посмотрев в окно, увидел, что солнце уже давно миновало зенит и скоро коснется вершин окружающих Хогвартс гор.

— Ваш замечательный будильник, мисс Олсен, напомнил мне, что время обеда давно прошло, — улыбнулся Дамблдор. — Так что если у вас нет больше вопросов...

— Всего два, — поспешно ответила она. — Первый — про мантию-невидимку. Это ведь вы подарили ее Гарри?

— Не подарил, а вернул, — поправил он. — Мантия много лет принадлежала семье Поттеров, я взял ее лишь на время. Надеюсь, вы найдете ей более разумное применение, чем Джеймс, который пользовался ей в основном, чтобы пробираться ночью на кухню.

— Ну у нас-то кухня и так рядом, — Элин хихикнула. — И последний вопрос — про профессора Снейпа. Почему он пытался спасти Гарри? Он ведь его ненавидит.

— А, ну это просто, — ответил директор. — Во время учебы Северус враждовал с Джеймсом Поттером, примерно так же, как вы сейчас враждуете с мистером Малфоем. Но однажды случилось так, что отец Гарри спас ему жизнь, а профессор, несмотря на свой непростой характер, свято чтит долги. Поэтому он посчитал себя обязанным вмешаться, когда увидел, что Гарри в опасности.

— Спасибо, — Элин наконец-то закрыла блокнот, и Гарри мог бы поклясться, что услышал, как Дамблдор вздохнул от облегчения. — Остальные вопросы могут подождать, вам и так уже пришлось потратить на нас много времени.

— Всегда пожалуйста, мисс Олсен, — улыбнулся тот. — Но теперь и у меня будет к вам небольшая просьба. Не могли бы вы поделиться своими воспоминаниями о произошедшем?

Он извлек из кармана мантии стеклянный сосуд необычной формы и коснулся его палочкой. Стекло потемнело, и Гарри увидел, что внутри заклубился мутный туман.

— Это очень просто, — сказал директор. — Вам всего лишь надо сосредоточиться на нужном воспоминании и позволить ему свободно течь. Не волнуйтесь, я скопирую только то, что нужно, все ваши секреты останутся в безопасности.

Гарри секунду поколебался, но все же кивнул. Он догадывался, что если директор захочет, то прочтет их мысли независимо от их согласия, причем так, что они сами этого даже не заметят.

Дамблдор поднес палочку к его уху, вытянул из него тонкую молочно-белую нить и осторожно, словно боялся пролить полный до краев бокал, перенес ее к флакону. Нить коснулась клубящегося внутри тумана, резко потемнела и расплылась чернильной кляксой. То же самое произошло с нитями, вытянутыми из ушей Элин и Гермионы.

— Ну вот и все, — директор еще раз им улыбнулся. — Я посмотрю их позже.

— А как называется это волшебство? — не удержалась от вопроса Гермиона.

— Это высшие ступени ментальной магии, — ответил ей Дамблдор, — но если я начну вам о них рассказывать, то боюсь, останусь тут до утра.

Он направился к двери, но, сделав шаг, остановился и очень внимательно посмотрел на ребят.

— Совсем забыл, — произнес он. — О произошедшем уже знает вся школа, но вот о том, что в подземелье был сам Том Риддл, не знает никто. Для всех, включая преподавателей, там был лишь профессор Квиррелл, который пытался украсть некий ценный артефакт для себя самого. Объяснения с аврорами я возьму на себя. Вы меня понимаете?

— Но почему? — удивилась Гермиона. — Если он возродился, то люди должны знать!

— А они этого хотят? — ответила вместо Дамблдора Элин. — Тому, кто объявит о возвращении Тома, не предъявив доказательств, в лучшем случае никто не поверит, а в худшем... Вспомни судьбу Кассандры.

— Но надо же готовиться...

— Не волнуйтесь, мисс Грейнджер, — успокоил ее Дамблдор. — Те, кто должен, будут готовы.

1) «Одиннадцать лет я пытаюсь убедить людей, что они не должны бояться произносить его настоящее имя — Волдеморт» — фраза из первой главы канона. Скорее всего, Роулинг в этот момент еще не создала историю Тома Риддла и думала, что Волдеморт — это и есть настоящее имя. Так что приходится выкручиваться.

Вернуться к тексту

2) Обычно я стараюсь следовать канону, но в данном случае у Роулинг наблюдается определенная проблема с логикой и хронологией. Поэтому в фике реальная последовательность событий с момента гибели Волдеморта до момента передачи Гарри Дурслям будет несколько отличаться.

Вернуться к тексту

3) Идея позаимствована из Harry Potter Wiki, за что ее авторам отдельное спасибо.

Вернуться к тексту

4) Не канон, конечно, но если бы дело было просто в любви, то любой волшебник, который пожертвовал жизнью ради любимого, создавал бы такую защиту, и она не была бы настолько редким явлением.

Вернуться к тексту