No Good Old Days (джен)

Разрез Римана — пример «червоточины», связывающей два пространства. Римановы разрезы использовал Льюис Кэрролл в книге «Алиса в Зазеркалье». Зеркало и есть червоточина, соеди­нившая Англию и Страну чудес. Сегодня римановы разрезы сохранились в двух видах. Во-первых, они упоминаются в учебных курсах математики применительно к конформному отображению или теории электростатики. Во-вторых, римановы разрезы фигурируют в сериале «Сумеречная зона».

Митио K. "Гиперпространство"

У тебя есть враги? Хорошо. Значит, в своей жизни ты что-то когда-то отстаивал.

Уинстон Черчилль

Старый город — хроник и мизантроп. По осени у него обострение: ноют суставы, текут трубы, хандра витает в воздухе. Город хочет побыть один, чтобы стать самим собой. В ненастье это почти удаётся — меньше туристов, праздношатаний, назойливого жизнелюбия.

Сент-Джеймс парк и вовсе пуст, даже уток отогнали за границы аппарационного барьера. Периметр патрулируют бегуны трусцой — авроры в штатском. Торговка венскими вафлями у входа — дипломированный стиратель памяти. Снейп встречал её в министерстве, когда забирал документы после отсидки.

— Мисс Стиллс, вижу, карьера идёт в гору. Мои поздравления. Советуете с кленовым сиропом или с шоколадной крошкой?

— Шли бы вы, Снейп… прямо. Вас ждут.

Кингсли Шеклбот ссутулился на скамейке, впитывает сырость лондонской осени. Воротник плаща поднят, узкополая шляпа надвинута на глаза. Северус садится рядом. Оба смотрят на озеро сквозь сумерки и моросящий дождик.

— Шпионский триллер пятидесятых, — отмечает Северус. — Вам бы ещё газету для пущей маскировки.

— Газета промокает, — бурчит Шеклболт.

— Можем переместиться в паб. Тут рядом “Принц Альберт”. Тепло, сухо, мясной пирог, магглы проспиртованы до беспамятства — даже Обливиэйт не нужен.

— С чего это вам претит свежий воздух, по тюремной камере соскучились? Только намекните — устроим в лучшем виде.

— Аврорский юмор не по статусу ИО министра. Но если это угроза — смешно.

— Любовнице вашей будет не до смеха.

Опошленное словцо Снейпа задевает. "А как бы ты хотел? Гражданская жена? Будь мужчиной, сделай, наконец, предложение. После статьи Скитер с парижским фото все уже в курсе, что Нарцисса не носит траур по Люциусу".

Снейп достает сигареты. Палочку (дубликат, разумеется) отобрала на входе мисс Стиллс. Кингсли предлагает прикурить от своей.

— Вы очень любезны. Сами не желаете?

— Не откажусь. Хм. Житанс. В Париже покупали? — подпускает в голос елея. — Как там благотворительный фонд миссис Малфой?

— Благотворит. Оставьте, Кингсли. Вам нечего предъявить ни мне, ни ей.

— В условиях разгула преступности для следствия довольно подозрений.

— Ну-ну. Так боитесь повторить судьбу Фаджа, что рискуете повторить судьбу Скримджера. А насчёт разгула я бы поспорил. Разброд и шатание. Экс-сторонники Тёмного Лорда не скрывались бы от властей, получи они обещанную амнистию.

На слове “амнистия” сумерки сгущаются. ИО министра делает глубокую затяжку.

— Вижу, вы ещё симпатизируете коллегам по террору. Наверняка снова пошли бы на укрывательство.

— Да, разводим Пожирателей Смерти в Малфой-мэноре под видом павлинов.

— Дошутитесь однажды. Кто-то знает о нашей встрече?

— Конечно. Все Пожиратели проинструктированы взорвать Аврорат, если я не вернусь к ужину, — Снейп поднимается, прохаживается взад-вперед, растирая замерзшие руки, останавливается напротив Шеклболта, смотрит выжидательно. — В самом деле, планируете перейти от запугивания к требованиям — не затягивайте. Холодно.

— Сядьте, — морщится Шеклболт и тут же отворачивается. — Наш разговор конфиденциален. Вопрос национальной безопасности, так что прекращайте паясничать. Идеи Волдеморта живы. Мы обязаны принять меры, иначе террор продолжится. Сотрудничайте, Снейп, или пойдёте под суд. На сей раз без осечки. Поттер может сколько угодно рвать рубаху на груди — он вас не спасёт. И общественность не поддержит. Главный козырь — великую историю трагической любви — вы сами разменяли на французский водевиль с вдовой лучшего друга.

Снейп молча любуется парковым видом и старается дышать ровно.

— Хорошо, — говорит он наконец, — давайте начистоту. Вот как это видится мне: с национальной безопасностью проблем нет. Просто в вашем предвыборном триллере недостает интриги. Явка будет низкая. Сочувствую, только едва ли смогу помочь. Нужен антагонист — воскрешайте Тёмного Лорда, Мерлина ради, а меня оставьте в покое.

— Так да не так. Угроза — не фикция, и не все антагонисты в отставке. Можно ещё сигаретку? Вроде не отравлены.

— Угощайтесь.

— Благодарю. В общем, похищены двое магов: Стив Морроу и Лиа Джонс. Студенты. Вы должны их помнить.

Таких не забудешь. Хаффлпафцы. Уединялись после отбоя то в библиотеке, то в коридорах подземелий. Снейп их несколько раз застукал; гонял, снимал баллы, толку — чуть.

— Загадочное исчезновение молодой пары? Бросьте. Развлекаются где-нибудь подальше от родителей и деканов. Ранняя беременность для не окрепших умом ведьм — беда, конечно, но меня это не касается. Или вы считаете, я похитил Морроу и Джонс, чтобы… даже не знаю… насильно доучить зельеварению? То-то бы Тёмный Лорд порадовался.

— Замешаны Пожиратели смерти.

— Почему вы так решили?

— Наш человек видел одного.

Вот теперь Снейп заинтригован.

— Выходит, преступление совершено средь бела дня на глазах у авроров.

— Нет, конечно, — Шеклболт трёт переносицу. — Всё довольно странно, не скрою. В последний раз парочка была замечена близ Хогсмида. Направлялись в сторону холмов с корзиной для пикника. На следующий день не явились на занятия. Староста факультета думал — мало ли, покрывал до последнего, тревогу забили лишь к вечеру. Уйму времени потеряли. Родители в шоке, Макгонагалл в ярости. Лично допросила студентов и преподавателей. Ясно, что в Хогвартс Морроу и Джонс не вернулись. Мы подрядили аврора обследовать окрестности Хогсмида…

— Толковый хоть аврор?

— М-м. Бадди Страйк. Раньше служил в охране.

— Старина Бадди! — Снейп ёжится. — Всех умений — выкручивать суставы, да сутки напролёт стоять столбом. У вас кадровый голод, раз этого болвана перевели в оперативники. Зря Поттера выгнали.

— Поттер ушёл сам. Но сейчас не об этом. На пустыре в нескольких милях от деревни Страйк подобрал корзину с провиантом и хаффлпафский шарф. Магический след засечь не сумел. Доложился на месте по аврорскому каналу…

— Это как же?

— Не суть.

— Зачарованные зеркала используете?

— Не отвлекайтесь. Так вот, больше он на связь не выходил. Мы ждали дотемна, отправили подкрепление. Мисс Стиллс обнаружила на подходе к деревне разбитое… э-э-э…

— Зеркало-передатчик?

— Табельное устройство. Чёрт с вами — да, зеркало. Самого Страйка след простыл. Зато на базу вернулся его совёнок с запиской: “Детей не нашёл. Видел Паркинсона. Колдовал на пустыре. Подозрительно. Преследовал. Упустил. Продолжаю поиски”.

— Паркинсона, вы сказали?

— Почему нет? — Шеклболт щурится, бросает быстрый косой взгляд. — Вы знаете что-то, чего не знаю я?

— Напротив. Совсем за вами не успеваю. Нейт Паркинсон, насколько помню, заключил сделку со следствием в деле Пожирателей. Покаялся, переметнулся, ещё покаялся. Был реабилитирован. Теперь вот снова враг народа. Чехарда какая-то.

— Бывает, — пожимает плечами Шеклболт. — Вам ли не знать. Учтите, сейчас мистер Паркинсон в розыске. Если решит остановиться в Малфой-мэноре, гостеприимные хозяева пойдут по статье “соучастие в особо тяжком”.

— Маловероятно, что он там.

— Да? А то ведь я проверю. Ладно, где он, по-вашему?

— Без понятия. Спросите его дочь Пэнси.

— Представьте себе, и та бесследно исчезла.

— Вот незадача! Только вы начали затягивать петлю на её шее.

— Опять отвлекаетесь.

— Простите. Мы оба знаем, что я обязан Нейту тремя неделями в СИЗО, и вряд ли стал бы его покрывать. Однако в вашей истории концы с концами не сходятся. Допустим, Нейт решил тряхнуть стариной, принести жертву праху Тёмного Лорда или что-то в этом духе, схватил праздношатающихся подростков — уж какие подвернулись, утащил, кхм, в тайное логово.... Но зачем же он вернулся на место преступления через… пару дней, верно? Дождался ваших бравых, хоть и нерасторопных ребят… Вам не приходило в голову, что появление Паркинсона в окрестностях Хогсмида — случайность, дубина Страйк просто заблудился на вересковой пустоши…

— Он исчез с радаров. Совсем. Вскоре после первого доклада. Вы в курсе, что это значит. Его уже наградили посмертно.

— Поздравляю. То есть, мне очень жаль. Нет, правда, костолом был хоть куда, гордость Аврората. Чем награждали?

— Орден пурпурного кулака. Да шут с ним, с орденом! Помогите мне.

— На похоронах сплясать?

— Расследование зашло в тупик. Я — в тупике. Не найдем этих хафлпаффских придурков, придется закрывать Хогсмид, а то и Хогвартс.

— Накануне выборов.

— Именно... Что? Нет!

Снейп с удовольствием наблюдает, как Шеклболт теряет самообладание.

— Нет, выборы ни при чём, — продолжает он после паузы на полтона ниже и без прежнего напора. — Вопрос аврорской гордости, если угодно. И не делайте вид, будто вам плевать на Хогвартс. Мы обшарили каждый клочок земли на этих проклятых холмах. Нулевой уровень остаточной магии, хотя там явно колдовали. Это ненормально. Необъяснимо.

— Нужен Шерлок. Польщен, что обратились ко мне…

— Вы прекрасно знаете, что мне нужно.

— ?

— Наши средства слежения никуда не годятся. Датчики тоже. Упускаем что-то важное.

— Потрясающе. Глава оборонного ведомства, без пяти минут министр, расписывается в профнепригодности. Ради такого стоило час пялиться на озеро.

— Не валяйте дурака, Снейп. Продайте мне свои разработки.

— Какие раз…

— Хватит! Продайте “Дарк Мэджик Энтерапрайз”. Иначе, клянусь, я вас уничтожу.

Будь Снейп на двадцать лет моложе и в другом настроении, он бы присвистнул.

— Итак, мы подобрались к сути дела. Во-первых, Кингсли, “Дифенс Мэджик Энтерпрайз”. Во-вторых, технологии по большей части не патентованы. Идею берите даром. Что не сможете реализовать сами, заказывайте через посредников. Вся продукция ДиЭм в открытом доступе…

— Да-да, — перебивает Шеклболт, — сейфы, охранные системы, самонаводящиеся барьеры от прослушки. Приберегите лапшу для обывателя. Где остальное? Вы бы не устанавливали защиту, которую сами не умеете обходить. Про лаборатории вашего R&D отдела ходят легенды, хотя сам отдел никто в глаза не видел.

— Эффект отсутствия, — усмехается Снейп. — Вот Сэллинджер, к примеру… Не читали? Маггл, американец. Много лет не показывается журналистам. Держу пари, ничего не пишет. А легенда крепнет.

— Не уходите от темы. То, что попадало мне в руки, впечатляет. Новые принципы конденсации магии. Вы интегрировали маггловские микросхемы...

— Я лично ничего не интегрировал. С тех пор как старина Бадди сломал мне руки, без ассистента даже перечное зелье не сварю. В ДиЭм есть штатные инженеры.

— Этих троечников с Рэйвенкло мы уже проверили. Один под веритасерумом нарисовал маггловскую гайку в трех проекциях, другой подробно описал, как собирает серые ящики. Не прибедняйтесь, все разработки вы контролируете лично. Я изучил их и изучил вас. Знаю ваш стиль. Почерк.

— Почерк? Так про серийных убийц говорят. Не спорю, я принимал участие в создании прототипов защитных систем, даже владею акциями ДиЭм. Но — и тут мы подходим к третьему, самому главному пункту — контрольный пакет у мистера Малфоя. Стратегические решения принимает он, и он не станет иметь с вами дел. Никогда.

— Драко производит впечатление прагматика.

— Исключено. Вы убили его отца.

— Технически — скорей уж вы убили.

— Технически и фактически Люциус покончил с собой, чтобы избежать публичной казни, а ведь заслуживал амнистии, как и прочие. Не ждите теперь, что наследник перевооружит Аврорат, дабы вам сподручней было вершить правосудие.

— Тогда мы национализируем ДиЭм.

— На здоровье. Получите сеть магазинов замков и хлопушек, да стильный офис с кучкой писак. Если — чисто гипотетически — секретная лаборатория существует, вам её не найти.

— Перекрою Малфоям кислород. Все финансовые потоки, фонд Нарциссы, заграничные счета. Ваши исследования признают нарушающими… м-м… постановления комитета по биоэтике.

— Да хоть правила пожарной безопасности. Санкции против разработчиков бытовых охранных средств — крайне непопулярная мера. Последние голоса растеряете.

— Пусть… Пусть я всё потеряю. Но и вас потоплю, — это уже не угроза, просто констатация. Кингсли снова трёт переносицу, у него усталый вид. — Всё не обязательно должно пойти по худшему сценарию. Признаться, я рассчитывал на ваше здравомыслие. Черт с ним, с ДиЭм. Работайте на меня, Снейп. Снова окажетесь в гуще событий, разве вы не об этом мечтали? Построим госкорпорацию с нуля. У вас будет влияние, ресурсы, какие прежде не снились. Вы понимаете, что я предлагаю?

— Не могу, — отвечает Снейп так же спокойно. — Из-за вас погибли мои друзья. И вы продолжаете закручивать гайки.

— Люциуса оправдаем посмертно.

— Наградить тоже не забудьте. Как там… пурпурным кулаком.

Кингсли не уверен, издевается ли Снейп.

— Да хоть орденом Мерлина. Только третьей степени, не выше. Послушайте, после реабилитации Малфоев вашу пассию снова будут принимать в высших кругах. Вас тоже. Получите завидную должность, сможете выходить с Нарциссой в свет как равные среди равных. Считаете, для нее это не имеет значения? Не обманывайте себя.

— Вопрос не в том, насколько Нарцисса честолюбива. Вы убили её сестру.

— Оправдание Лестранж обещать не могу.

Снейп уже не слушает. Поднимается, давая понять, что разговор окончен.

— Вам нужно время на размышления? — делает Шеклболт последнюю попытку.

— Нет. — Снейп оборачивается, чтобы посмотреть в глаза ИО министра, но тот опускает шляпу и утыкается в воротник. — Если узнаю что-нибудь о пропавших студентах, сообщу. Постараюсь убедить совет директоров ДиЭм частично переориентировать ассортимент на ваши нужды. Зачарованные зеркала — действительно прошлый век. Договориться с Драко реально только при условии, что вы поставите во главе Аврората кого-то, не запятнанного процессом над экс-Пожирателями. Это всё.

* * *

Дождавшись, пока Снейп скроется за поворотом, Шеклболт сигналит бегунам трусцой, чтобы того “проводили”, отпускает телохранителей и решает немного прогуляться, наплевав на предосторожности. Ноги сами ведут к Вестминстерскому дворцу. Кособокая неоготика нерушима, щекочет шпилями густую синь неба. Бронзовый Черчилль на постаменте кажется со спины исполинской глыбой вровень с Биг Беном.

На площади людно, но мирно, а во времена юности Кингсли чуть не каждый субботний вечер у здания парламента митинговали: профсоюзы, студенты, всякий сброд. Первый увиденный воочию разгон демонстрации произвел на молодого аврора сильное впечатление. “У мамзель железные яйца”, — признал он и был искренне расстроен, когда Тэтчер покинула Даунинг-стрит под давлением собственной партии. Окончательно охладев к тори, Кингсли и к лейбористам не проникся. Новый (текущий) премьер ему глубоко отвратителен. Чуть старше Снейпа, щенок совсем по политическим меркам, не плебей, не аристократ — так, серединка на половинку и везде свой в доску. Уродец, необъяснимо популярный средь женского пола, въехал в святая святых на хромой кобыле либерализма. Негоже оттягивать встречу на высшем уровне, но Кингсли просто не может себя заставить объясняться с этим лейбористом, превращать чашки в белок ему на потеху, или как там инструктировал Фадж.

Подойдя вплотную к памятнику, Шеклболт останавливается перевести дух. Он погрузнел за последние годы, появилась одышка. “Становлюсь похожим на тебя, — усмехается бронзовому кумиру, — курить даже начал”. Черчилль горбится, бросает на ИО министра длинную тень. “Тебя ведь тоже предали, — напоминает Кингсли. — Не партия, хуже — народ. Слушали тебя, пока враг готовился штурмовать Альбион, и сердца пламенели от твоих речей. Ты вёл их в бой, подарил им победу, вернул солдат домой и хотел сам наладить новую жизнь, новый порядок. Предчувствовал же, что не всё ещё кончено, предупреждал о красной угрозе. Но нет, не переизбрали. Одумались потом, только поздно. Со мной такого не случится. Пусть даже для сохранения поста придётся заключить союз с самим чёртом. Чёрт упрямится, сам ещё не понимает, но я-то знаю, от власти он не откажется. Он уже мой”.