Семья (джен)

На следующее утро Корделия проснулась с неожиданной уверенностью и спокойствием. А она-то думала, что больше всего будет нервничать в день отъезда. Но когда настало время прощаться, накатила грусть. Обнимая на прощание Джулию и Ричарда, она еще держалась, но когда Мэри и Энн дружно повисли на ней, требуя обещания связываться с ними каждый день по зеркалу, чуть не расплакалась. В конце концов, она впервые покидала дом так надолго. Зато Алекс был преисполнен шального, веселого энтузиазма. Когда племянницы в свою очередь повисли и на нем, он только потрепал их по рыжим головам и ухмыльнулся.

Отец взял Корделию и Алекса за руки, и они телепортировались. В следующее мгновение оказавшись в центре пентаграммы в роскошном холле. Над головой высился стеклянный купол, из-под которого свисала громадная хрустальная люстра. Прямо перед ними лестница из розового мрамора завитком уходила на второй этаж.

— Ух ты! — восхищенно выдохнула Корделия — она, конечно, догадывалась, что Замок — это не простой дом, но реальность превзошла ее ожидания.

Алекс промолчал, но по его лицу она видела, что он тоже впечатлен. Папа едва заметно улыбнулся их реакции. Его обычное невозмутимо-величественное выражение ни капли не изменилось, но Корделии всегда удавалось угадывать за этой маской настоящие эмоции. И сейчас она чувствовала его ностальгию, печаль, радость и сложный узел других чувств, которым она и название подобрать не смогла бы.

Им навстречу уже с радостной улыбкой спешила Марианна. Извинившись за Кота, который в данный момент был занят и не мог их встретить, она велела двум горничным отнести вещи Корделии и Алекса в приготовленные для них комнаты.

— Останетесь на чай? — спросила она у их отца.

Секунду поколебавшись, тот кивнул. Корделия с Алексом обменялись довольными взглядами: обоим хотелось, чтобы папа задержался подольше.

В просторной светлой гостиной — столь же шикарной как холл, но гораздо более уютной — собралось немало людей. Отсутствовали только Кот и Дженет, занятые вне Замка. Некоторых из них Корделия знала, но большинство — нет. И все эти люди приветствовали папу с почтительной радостью (за исключением Роджера — тот просто с радостью), а Корделию и Алекса — с доброжелательным любопытством. Марианна их представила, но Корделия почти никого не запомнила. Ничего — у них еще будет время познакомиться, как следует.

А потом как-то вдруг настало время прощаться. Отец улыбнулся им с Алексом, велел не ввязываться в сомнительные приключения и слушаться Кота и исчез. Корделия поморгала, глядя на то место, где он только что стоял, и глубоко вздохнула, повернувшись к Марианне. Та сочувственно погладила ее по плечу, но к облегчению Корделии ничего не сказала, а просто предложила показать им комнаты.

— А здесь есть фортепиано? — спросила Корделия по пути, вдруг озадачившись этим вопросом. — Не хотелось бы забрасывать.

— Есть, — улыбнулась Марианна. — Я слышала, на нем раньше играла Элизабет — она когда-то обучалась в Замке с вашими родителями, а потом уехала в Италию. Правда, им давно никто не пользовался, но если что, можно вызвать настройщика. Или купить новое — тоже не проблема.

— Спасибо, — успокоившись на этот счет, Корделия принялась с любопытством осматриваться.

Поднявшись по широкой мраморной лестнице, они попали в коридор с высокими окнами, выходящими в сад, с одной стороны и рядом дверей — с другой. На стенах висели старинные гобелены, паркетный пол истерся от тысяч ног, ходивших по нему веками. Марианна показала им их комнаты, расположенные по соседству, и оставила обустраиваться, предупредив, что об обеде и ужине предупреждает гонг.

Случайно так вышло или устроено нарочно, но комната Корделии оказалась очень похожей на ее комнату дома. Так же всё оформлено в бежево-персиковых тонах, такой же встроенный в стену гардероб, похожая мебель и зеркало в дубовой раме. Это дарило ощущение уюта, заставляя почувствовать себя в родной обстановке. Корделия улыбнулась — надо будет непременно поблагодарить за это Марианну — и, открыв чемодан, первым делом вынула и поставила на прикроватный столик фотографию родителей. Это был ее любимый — когда-то давно она вытащила его из семейного альбома. Родители на нем, явно позировавшие для какого-то официального случая, стояли рядом, соблюдая некоторую дистанцию, но при этом смотрели друг на друга так, словно были одни в целом мире.

Корделия разобрала вещи и собиралась уже заглянуть к Алексу, когда он появился сам. Он окинул комнату быстрым взглядом и ухмыльнулся:

— Вижу, тебе тоже устроили всё как дома, — и слегка ехидно (но за этим ехидством можно было различить, что он тронут) добавил: — Нас явно ждали с нетерпением.

Корделия фыркнула и предложила:

— Пойдем познакомимся с Замком?

— За этим я и пришел, — согласился Алекс.

Но они не успели отправиться на самостоятельные исследования, поскольку заглянула Марианна и предложила устроить им экскурсию.

— Я подумала, что могу показать вам всё, пока у меня есть время. Помню, когда сама впервые оказалась в Замке, он показался мне настоящим лабиринтом.

Корделия с Алексом переглянулись и кивнули — они успеют еще исследовать местность самостоятельно, а сейчас, возможно, им действительно не помешает помощь.

Марианна показала им большую столовую, где на обед и ужин собирались все обитатели Замка, малую гостиную, где обычно завтракали дети, роскошный зал для приемов, не менее роскошную библиотеку с невероятным количеством книг, еще несколько гостиных на первом этаже, игровую и классную комнаты. Впрочем, в последнюю заходить не стали, чтобы не отвлекать Патрика и Сесилию — у них как раз шли уроки. Потом Марианна провела их по верхним этажам, показав комнаты обитателей Замка (большую часть которых Корделия не запомнила), лестницы на башни и коридоры, ведущие в другие части Замка.

— Туда особо не ходите, — предупредила она, — с непривычки можно легко заблудиться.

Корделия с Алексом обменялись заговорщицкими взглядами — надо будет обязательно исследовать.

А под конец Марианна показала им еще одну комнату, которую пропустила вначале.

— Это комната ваших родителей, — сообщила она, бросив на них внимательный взгляд. — У нас рука не поднялась что-то здесь менять с тех пор, как умерла Милли. Я подумала, вам будет интересно…

— Да, конечно! — с энтузиазмом ответила Корделия за обоих.

Они с Алексом снова переглянулись и одновременно шагнули к двери.

— Что ж, здесь я вас оставлю, — сказала Марианна.

Корделия повернулась к ней, чтобы горячо поблагодарить:

— Спасибо! И за то, как устроили наши комнаты, спасибо.

Алекс согласно закивал, давая понять, что присоединяется к благодарностям. Марианна ласково улыбнулась, потрепав обоих по головам.

— Не за что, дорогие.

После чего оставила их одних.

Комната была просторной и светлой. Изящная мебель, широкая кровать, покрытая атласным покрывалом цвета морской волны. Того же цвета портьеры на окнах. Туалетный столик с высоким зеркалом в резной оправе. Пара стульев, кресло, гардероб. Дверь, ведущая в ванную, в которой, как и в самой комнате, всё осталось так, будто ее хозяева только вышли на минутку. Благодаря консервирующим чарам, поняла Корделия — время здесь будто застыло.

Корделия заглянула в ящики туалетного столика, обнаружив там несколько украшений — серьги, ожерелья и еще пара серебряных браслетов, выглядевших чуждыми этому миру. Наверное, мама принесла их с собой из родного мира. Они хранились в белой резной шкатулке в самом дальнем ящике. Чтобы серебро находилось подальше от папы, поняла Корделия.

В гардеробе обнаружились разнообразные платья — простые, но элегантные и очень красивые. А главное — на книжной полке на стене стояло несколько книг. Скорее всего, то, что читалось в тот момент или было нужно под рукой. Корделия полистала их — научный трактат по теории магии, справочник по Смежным мирам и — Корделия почти с благоговением взяла ее в руки — художественный роман из серии для девочек «Милли из Ловудской школы».

— Смотри-ка, что я нашла, — позвала она Алекса.

Тот озадаченно нахмурился на название:

— Это мама читала?

— Ну, уж точно не папа, — хихикнула Корделия, и они одновременно фыркнули.

И тут ей в голову пришла мысль:

— Думаешь, она по этой книге взяла себе имя?

Они знали, что родители познакомились, когда мама была Живой Ашет в Десятых мирах, но до сих пор не задумывались о том, что Милли — не то имя, которое она получила при рождении.

— Вполне вероятно, — Алекс пожал плечами.

Корделия еще раз обвела восхищенным и почти благоговейным взглядом комнату, которая вызывала у нее ощущение прикосновения к чему-то таинственному. Она заглянула в зеркало, встав перед туалетным столиком, представив, как мама сидела за ним, причесываясь или наоборот — вынимая шпильки из волос. И вдруг на стекле начали проступать буквы.

— Алекс… — почти шепотом позвала Корделия.

Брат тут же оказался рядом, уловив панические нотки в ее голосе. Но оказалось, что ничего мистического — и тем более ужасного — не происходит: просто старые чары, которые, видимо, активировались от пристального взгляда.

«Срочное совещание в Совете министров. Вернусь не раньше обеда. Передай Коту, чтобы занялся документами к саммиту».

Папин почерк Корделия узнала сразу. Похоже, родители просто таким способом оставляли друг другу записки.

— Потрясающе, — выдохнул Алекс.

И Корделия с ним согласилась. Эта записка — такая обыкновенная и будничная — словно чуть-чуть приоткрывала дверь в другую жизнь, позволяла прикоснуться к ней. Корделия пожалела, что не осталось ничего, написанного мамой.

Уходить отсюда не хотелось обоим, и, когда зазвенел гонг, они покинули комнату с сожалением. Корделия прихватила с собой мамину книгу. На досуге надо будет непременно ее почитать.

К обеду вернулся Кот, пожалев, что не смог встретиться с наставником.

— Общими предметами будете заниматься со Стивеном, — сообщил он Корделии и Алексу за столом, кивнув на темноволосого молодого человека с проницательными серыми глазами. — Магией — со мной. И начнете знакомиться с работой Крестоманси — как только подвернется подходящее дело, возьму вас с собой.

Корделия и Алекс дружно посмотрели на него в восторженном удивлении. Так сразу? Это наполняло одновременно энтузиазмом и беспокойством. Кот и Марианна с улыбками переглянулись.

После обеда Патрик и Сесилия потащили их в парк. Хотя Корделия с большим удовольствием сейчас вернулась бы в свою комнату, чтобы разложить по полочкам уже полученные впечатления, но отказать им не решилась. Впрочем, она не пожалела. В громадный ухоженный парк с вековыми деревьями и обсаженными цветами аллеями она влюбилась с первого взгляда.

Дети повели их прямиком к домику на дереве — похвастаться тем, как они его обустроили, по пути наперебой объясняя:

— Там мастерская дяди Роджера… Без него туда лучше не ходите — он не любит, когда трогают его механизмы… Там конюшня — папа иногда ездит верхом, когда у него есть время.

— О-о-о, — протянул Алекс — глаза у него прямо-таки засияли. — Всегда хотел научиться!

Корделия скептично хмыкнула, но он ее проигнорировал. Патрик и Сесилия прыснули.

К ужину вернулась из больницы Дженет, тут же принявшись расспрашивать их о настроении и впечатлениях.

В итоге для тоски по дому совершенно не осталось времени. Впервые она появилась только поздним вечером, когда Корделия одна в своей комнате начала готовиться ко сну. И вспыхнула с такой силой, что Корделия поняла: она не сможет уснуть, если немедленно не поговорит с отцом. И Джулией. И Ричардом. И девочками. Так что она достала связное зеркало и еще долго болтала с ними, рассказывая о том, что успела увидеть в Замке. Отец слушал с невозмутимой бесстрастностью, за которой Корделия чувствовала печаль и в то же время жадный интерес. Джулия — с ностальгией. Ричард, Мэри и Энн — с веселым любопытством.

Уставшая за этот долгий день от множества эмоций и впечатлений, Корделия заснула моментально — едва голова коснулась подушки.

Следующий день почти целиком был занят уроками и занятиями с Котом. А потом Алекс умчался в лабораторию Роджера. Корделия же собиралась попробовать фортепиано в малой гостиной и проверить, нужно ли его настраивать. Но случайно свернула не в тот коридор, а когда поняла это, решила не возвращаться и просто пойти дальше — посмотреть. Раз уж всё равно здесь оказалась.

Ступив за поворот, Корделия оказалась в тупике, как бы создающем небольшую комнату — без дверей, зато с высоким окном. В нише этого окна сидела девушка — ровесница Корделии, забравшись с ногами на подоконник. Каштановые волосы заплетены в косу. На коленях, обтянутых юбкой серо-голубого платья, она пристроила книгу, в которую явно полностью погрузилась.

— Привет, — неуверенно поздоровалась Корделия.

Девушка показалась ей смутно знакомой, но имя никак не шло в голову. С другой стороны, она далеко не всех обитателей Замка успела запомнить. Девушка никак не отреагировала, будто не слышала. Корделия озадаченно нахмурилась и хотела уже позвать ее снова, но тут из-за тучи вышло солнце, осветив сидящую на подоконнике фигуру. И солнечные лучи прошли сквозь нее.

Призрак? Корделия невольно отступила. Не то чтобы она боялась привидений, но до сих пор ей встречаться с ними не приходилось. Впрочем, этот конкретный призрак выглядел вполне мирным — она просто продолжала читать, не обращая ни на что внимания. И почему все-таки девушка кажется знакомой? Некоторое время Корделия внимательно рассматривала ее, как вдруг ее точно ударом молнии потрясло осознание: если и не абсолютно такое же, но очень похожее лицо она видела каждый день в зеркале.

— Мама? — прошептала Корделия, не веря самой себе.

Похоже, ее желание узнать мать исполнилось каким-то уж очень странным образом. Пока Корделия осознавала это, в коридоре появился юноша немного постарше сидевшей на окне девушки — и столь же призрачный. Потрясающе красивый черноволосый юноша в великолепном темно-синем костюме. Корделию он явно не видел, зато сразу улыбнулся при виде девушки на окне (от этой улыбки сердце Корделии замерло, и она — не до конца еще веря — поняла, кого видит перед собой) и весело заявил:

— Так и знал, что найду тебя здесь.

Девушка вскинула голову и солнечно улыбнулась в ответ.

— Кристофер! — радостно воскликнула она и, бросив книгу на подоконнике, спрыгнула на пол и бросилась в его объятия.

После чего оба растаяли в воздухе, будто их и не было никогда, оставив Корделию в полном шоке пялиться на то место, где они только что стояли. Что она сейчас видела? Она еще могла понять появление призрака мамы. Хотя до сих пор она ни разу с таким феноменом не встречалась (и не очень-то в него верила), ей не однажды приходилось читать, что после умерших могут оставаться призраки. Но папа? Он ведь еще жив. Или…

Страшная мысль заставила Корделию на несколько мгновений застыть, чувствуя, как леденеет кровь, а потом со всех ног броситься в свою комнату. Там Корделия дрожащими руками схватила связное зеркало с туалетного столика и активировала его, позвав:

— Папа!

Те несколько мгновений, что устанавливалась связь, Корделия почти не дышала. И только когда в зеркале появилось лицо отца, облегченно выдохнула.

— Привет, Кор, — поздоровался он и тут же нахмурился: — Что случилось?

Корделия улыбнулась — она сама чувствовала, что слишком нервно — и покачала головой:

— Ничего. Просто захотелось поговорить.

Папа недоверчиво приподнял брови:

— От «ничего» не бывает такой паники на лице. Еще раз спрашиваю: что случилось?

Корделия в замешательстве прикусила губу, думая, что ответить. И в итоге решила сказать правду. Отец выслушал ее сбивчивый рассказ с тем рассеянным видом, который означал, что он крайне сосредоточен на ее словах. А когда Корделия замолчала, задумчиво произнес:

— Эхо прошлого. Я читал об этом феномене, но ни разу не сталкивался.

— Э? — Корделия озадаченно посмотрела на него, и отец улыбнулся:

— Крайне редкий дар, который проявляется только у самых сильных кудесников: способность видеть… вроде как некую призрачную запись событий прошлого. Если кудесник оказывается в том месте, где эти события происходили. Об этом даре мало кто знает, поскольку он абсолютно бесполезен: им невозможно управлять, он проявляется спонтанно. И по какому принципу возникает эхо того или иного события тоже неизвестно. Но могу предположить, что это связано с важностью или эмоциональной привязанностью для самого кудесника, — немного помолчав, отец проницательно поинтересовался: — Ты ведь хотела побольше узнать о матери — и желательно не по чужим рассказам, так?

Корделия слегка покраснела и кивнула, обдумывая услышанное.

— Так значит, я действительно видела тебя и маму?

— Да. Судя по тому, что ты рассказала, это было, когда Милли приехала из пансиона на каникулы, а я в этот момент был в Третьих мирах по заданию Габриэля и, когда вернулся, нашел ее в том коридоре. Она любила сидеть там с очередной книгой — подальше ото всех.

Папа улыбнулся одновременно с тоской и нежностью, и Корделия вздохнула. Пожалуй, если она увидит еще какие-нибудь картины прошлого, ему рассказывать не будет. Она ясно видела, что это причиняет ему боль.

Попрощавшись с отцом, Корделия помчалась к Алексу — рассказать о своей новооткрывшейся способности. К этому времени он уже вернулся от Роджера и сидел у себя, склонившись над каким-то крошечным механизмом.

Поначалу недовольный тем, что его прервали, выслушав ее воодушевленный рассказ, Алекс пришел в восторг и тут же предложил:

— Слушай, тебе надо побыть подольше в родительской комнате. Может, что интересное увидишь.

Корделия согласилась было, а потом ей пришло в голову, что это не просто абстрактное помещение, а супружеская спальня и, чувствуя, как начинает краснеть, поспешно возразила:

— Лучше не надо.

Судя по тому, как Алекс в следующее мгновение тоже покраснел, он тоже об этом подумал. Посмотрев друг на друга, оба засмеялись от вида смущенных лиц друг друга.

— Да, ты права, — Алекс лукаво ухмыльнулся и многозначительно протянул: — Кто знает, какие картины могут там появиться…

Корделия с несколько преувеличенным возмущением дала ему подзатыльник, и он опять засмеялся.

Больше она решила пока никому не рассказывать — просто в свободное время побродить по Замку в поисках новых откровений. Это было гораздо-гораздо лучше, чем если бы она нашла, к примеру, мамин дневник.