Настоящий шотландец (джен)

Школьные годы принято вспоминать с ностальгией и умилением, но Хендри был абсолютно уверен, что с ним этого не случится. Он Хогвартс будет вспоминать исключительно матом — его школьная жизнь до сих пор была чередованием опасного для здоровья бардака и безобразной скуки.

Именно скука и стала главным врагом Хендри после каникул — в Хогвартсе и магической Британии не происходило ровным счётом ничего. Возможно, это было и к лучшему — вот только где-то прятался Петтигрю, и никто не представлял, где именно. Да и о том, что он делал, оставалось только гадать…

Хорошо хоть, дементоров убрали окончательно — только потому, что озверевший Дамблдор на каникулах явился в министерство и пригрозил созвать внеочередную сессию Визенгамота, на которой поставит вопрос о доверии министру. Естественно, решение — в кои-то веки — было бы единогласным, и Фаджу пришлось бы отправляться куда-нибудь в глушь сочинять мемуары… Что, впрочем, почти ничего не изменило бы.

Министерство состояло из тупых и продажных чиновников даже в большей мере, чем любое магловское правительство, подавляющее большинство членов Визенгамота было старыми дураками, помешанными на расистских идеях колониальных времён — и, естественно, никто ничего менять не хотел. Слети сейчас Фадж — и следующий министр будет немногим лучше, да и то если повезёт. Любого здравомыслящего человека эта братия затопчет легко и непринуждённо… И даже Хендри было очевидно, что без основательной встряски ничего не изменится. Правда, сам Хендри всегда считал, что эту встряску обеспечит он, став самым молодым и скандальным политиком сперва магической, а затем и магловской Великобритании — но для этого сперва требовалось закончить Хогвартс и набрать кое-какой авторитет, благо, последователи уже имелись. Но увы — как раз этого времени у них, похоже, и не было. Если Волдеморт действительно сделал семь хоркруксов, как считал Дамблдор ( о чём Сириус позаботился крестника уведомить), то он уж постарается перевоплотиться как можно раньше. И закончить Хогвартс им, разумеется, не дадут…

А ещё была Луна. Странная, едва ли не безумная по человеческим меркам, человек меньше, чем наполовину… То, что её мать прервала всякое общение с семьёй, подчиняясь закону Холмов, не значило, что это сделали её соплеменники — и её слова на стрельбище принадлежали не ей.

Луна, конечно, была склонна изъясняться в стиле безумного вампирского клана из «Маскарада», но на сей раз её слова не оставляли простора для толкования: или с Самозванцем покончат маги, или это сделает Неблагой Двор. Как всегда, абсолютно не заботясь о побочном ущербе… Чем, впрочем, отличались все фейри.

Вмешательства фейри не хотел никто, так что Волдеморта требовалось завалить собственными силами… И участие Хендри в этом не предполагалось. Он, конечно, был слегка разочарован — но с самого начала в первые ряды не рвался, прекрасно понимая, что делать ему там нечего. Правда, получалось это далеко не всегда — но тут уж его вины не было, обстоятельства всякий раз оказывались сильнее.

В Хогвартсе, вроде бы, ничего не изменилось — по крайней мере, на первый взгляд. Однако теперь у компании была возможность получать сведения о Слизерине из первых рук — и там, похоже, наметилось некое брожение. Какое — Дафна пока что сама не понимала, но началось оно ещё на каникулах и наверняка было связано с Эйвери…

Всё это она изложила на первом же сборище, на что Гермиона заметила:

— Очень может быть. Вряд ли кто-нибудь знает что-то серьёзное — но всё равно, Сириусу сейчас каждый байт понадобится. Кстати, там у вас есть граммофон?

— Есть несколько патефонов, на один даже Сонорус наложили, — ответила Дафна, удивляясь столь неожиданному виражу. — Правда, никто так и не понял, как это получилось.

— Неважно, — отмахнулась Гермиона. — То есть, интересно, конечно, но не это главное. Главное — поставь на нём завтра утром, только уже после подъёма, ради Мерлина, иначе тебя даже Снейп не спасёт, вот эту пластинку.

Дафна осторожно взяла пластинку, покрутила в руках, убедившись, что все надписи на ней сделаны иероглифами, и отложила. На пластинке могло быть всё, что угодно — о том, что у лидеров очень широкие музыкальные вкусы, она знала — но, скорее всего, что-нибудь экстремальное. Реакцию однокашников было представить очень легко… Но лучше будет увидеть.

— Так, с этим разобрались, — Хендри поправил очки. — Что ещё?

— «Wired», — сообщила Гермиона. — Тётя прислала номера с занятной статьёй Гибсона про Сингапур. Не знаю, насколько он прав, но картинка получается неприглядная…

— Прочитаю — скажу, — отмахнулся Хендри. — Как называется?

— «Диснейленд со смертной казнью».

— М-да… Ладно, с этим я потом разберусь, а насчёт Гибсона — ты его, помнится, собиралась подбросить на Рейвенкло?

— Так давно уж, — фыркнула Гермиона. — Ты удивишься, но они им очень заинтересовались, но какие выводы сделали — не знаю.

— Я знаю, — сообщила Луна. — Некоторые испугались. Другие думают, как всё это сделать с помощью магии. А есть и такие, кто ничего не понял… Но все сошлись в одном — если маглы возьмутся за дело всерьёз, нам конец. Причём даже не «если», а «когда»…

— Как раз в этом я сомневаюсь, — заявила Гермиона. — Как-то люди уже давно стараются не разнести всё новое и необычное, а изучить его… Для того, чтобы разносить было проще — в том числе. Конечно, можно и с этим справиться, хотя я пока что не представляю, как это могло бы быть, но…

— Интересно, а можно ли сделать волшебную палочку из логарифмической линейки? — неожиданно спросил Рон.

В мёртвой тишине раздался голос Луны:

— А я-то думала, что это у меня самое больное воображение в Хогвартсе…

День закончился без приключений, следующий — тоже, и даже неделя закончилась спокойно. Хендри даже начал надеяться, что и дальше особых проблем не будет — но, разумеется, зря…

Началось всё с того, что Дафна отловила Хендри в коридоре и во всеуслышание заявила:

— Я хочу ещё!

Малфой издал какой-то не то всхлип, не то взвизг, Дин выставил большой палец, а Хендри, клацнув зубами, выдавил:

— Чего?!

— Ты мне давал пластинку — «Мерцбау» или как-то так…

— «Мэруцубау» оно называется, -поправил Хендри. — Вот уж не думал, что тебе такое может понравится… Ладно, достану, это несложно.

В глазах слизеринцев появилась тоскливая паника, Малфой сделал вид, что ему плохо, и Хендри мысленно потёр руки и гнусно засмеялся. Диверсия не просто удалась — результат превзошёл все ожидания! Нет, со временем слизеринцы, конечно, привыкнут, но… Несколько незабываемых недель им гарантированно абсолютно точно, а там можно будет найти ещё что-нибудь… К тому же, если ему удастся приохотить хотя бы пару человек со Слизерина к нойзу — это будет торжество анархии. Даже одна Дафна — это уже успех, надо это отметить. Сыром.

Хендри остановился, потряс головой и сообщил в пространство:

— Это заразно…

— Что? — насторожился Рон.

— Сыр.

— А причём тут сыр? — Дафна переводила недоумённый взгляд с Рона на Хендри.

— Когда-нибудь ты поймёшь, — кровожадно ухмыльнулась Гермиона, — но будет уже поздно…

Затребованные пластинки Сириус прислал через пару дней, а вместе с ними — магнитофон, который обещал ещё в прошлом году, и запас кассет. К магнитофону прилагалась записка: «Никогда, никогда, мать твою, не напоминай мне об это проклятом устройстве!» Видимо, магнитофон оказался крепким орешком…

Магнитофон требовалось испытать — и через несколько минут Хендри, Гермиона, Дин и ещё несколько человек самозабвенно подпевали Моррисону…

Уллем перебирал кассеты, время от времени откладывая что-нибудь, и было очевидно, что вскоре Гриффиндор ждёт совсем другая музыка — и хорошо, если это будет просто «Металлика». Джинни таращилась на магнитофон, Рон засел в углу гостиной с расчётами и пачкой крекеров, Луна с безмятежным видом угощала всех сыром, Перси пытался навести порядок, но его не слушал вообще никто. А когда он попытался выставить Луну, на него взъелся даже Вуд, обычно игнорировавший всё, кроме квиддича. Тем более, что само по себе это никаких правил не нарушало — любой ученик Хогвартса мог пригласить в гостиную своего факультета любого другого ученика. Правда, если кто-то из учеников не желал видеть гостя, приглашать его запрещалось… Но на Луну это, естественно, не распространялось. Во-первых, никому и в голову не приходило её выгонять, а во-вторых, в Хогвартсе она могла зайти куда угодно и когда угодно, словно в собственном бруге, и помешать ей никто не мог.

Хотя пытались.

Безобразия продолжались до самого отбоя, и продолжились бы и после, если бы Макгонагалл не явилась лично навести порядок, и до утра в Хогвартсе царило спокойствие…

А утром выяснилось, что Петтигрю снова вылез из своей норы.

Против обыкновения, Скиттер ограничилась лишь короткой заметкой о том, что бывшего Мародёра застала за мародёрством магловская полиция — правда, объяснить, зачем ему понадобилась одежда замёрзшего бездомного, она не смогла.

— П-ф-ф! — выдала Гермиона, дочитав до этого места. — Она серьёзно не понимает, что без магии от магов замаскироваться куда проще?

— Ты удивишься, но да, — сообщил Хендри. — Большинство чистокровных магов просто не понимает, как можно сделать что-то без магии, и теряются, оставшись без палочки… а запасную носят хорошо если трое из десяти.

— И почему я не удивляюсь?.. — вздохнула Гермиона, отложив газету. — Что дальше-то?

— Если ты про уроки, то у нас сейчас руны. А если про политику — то не знаю. Фадж окончательно рехнулся, и я не удивлюсь, если кто-нибудь последует примеру Унабомбера, и хорошо бы с большим успехом…

— А сам не хочешь?

— Индивидуальный террор, — заявил Хендри, — не наш метод. Это пошло и скучно. То ли дело геноцид…

— Иногда ты меня пугаешь, — покачала головой Гермиона.

— Да что там, я иногда сам себя пугаю, — хмыкнул Хендри. — Но других всё-таки веселее…

К сожалению, чёрный юмор никак не мог отменить главного — Петтигрю снова действует. И хотя его конечная цель была ясна (хотя и не всем), как он намерен этого добиваться, знали только он сам да Волдеморт. Соответственно, было непонятно, как с этим бороться… А кое-кто этого делать и не собирался.

Ни Хендри, ни Гермиона, ни Сириус, ни даже Дамблдор не могли понять, почему Фадж не просто игнорирует опасность возрождения Волдеморта, но старательно затыкает рот любому, кто вообще о нём вспоминает. Например, Амелия Боунс тоже не слишком-то верит в историю с хоркруксами — но кое-что приготовила, просто на всякий случай. Ведь Петтигрю чем-то всё же занимался — пусть даже, по официальной версии, охотился на Хендри. Правда, эта версия никак не объясняла, почему Петтигрю не приближался к Хогвартсу — но с логикой у магов всегда было так себе…

У Хендри вообще было подозрение, что Петтигрю пока что не делает ничего, а только старается рассеять внимание Аврората, раз за разом устраивая ложные тревоги, отвлекая людей и мешая им сосредоточиться на поисках его логова. Рискованно, конечно, и, если верить крёстному, не в его духе — но людям вообще свойственно меняться, а у Питера наверняка и не было другого выхода. Если его хозяин действительно смог отыскать своего слугу — ему придётся очень постараться, чтобы хотя бы сохранить все конечности и здравый рассудок — насколько он таковым был изначально. Впрочем, как бы там ни было, крыса в Хогвартс не стремилась, и всех — а особенно членов дискуссионного клуба «Белый Лотос» — это полностью устраивало.

Остаток зимы было трудно назвать интересным — даже слизеринцы как-то смирились с нойзом. Валентинов день попал под безжалостный преподавательский контроль, так что Луперкалий не получилось — да, собственно, и не планировалось…

Даже Петтигрю снова залёг на дно, так что начавшаяся было истерика в Министерстве пошла на спад, чрезвычайное положение отменили — и магическая Англия снова нырнула в любимое болото, потащив за собой Хогвартс. Болото прямо-таки напрашивалось на хорошую глубинную бомбу, и «Белый Лотос» над этим работал — но их опередили, и не кто-нибудь, а профессор Синистра, от которой, вообще-то, стоило ожидать чего нибудь этакого…

— Месяц, — заявила Аврора Синистра, прохаживаясь по классу. — Ровно тридцать дней… Этого, конечно, мало — но кое-что уже имеется. Смотрите!

Взмах палочки превратил доску в чёрное поле, усеянное тысячами ярких разноцветных пятнышек. Собственно, черноты за ними почти не оставалось…

— Я вижу в некоторых взглядах понимание, — продолжала между тем Аврора, — но лишь в некоторых… Да, магловедение в Хогвартсе преподаётся всё хуже и хуже. Перед вами — изображение, сделанное космическим телескопом, и каждое из этих пятнышек — галактика наподобие нашей. Но это — только часть того, что я хочу вам сейчас показать… Ведь на борту этого телескопа есть приборы, о которых не говорят в магловских новостях — хотя все, кому надо, разумеется, знают. Смотрите!

Изображение сменилось — чернота превратилась в переливы бледно-золотого сияния — где-то более яркого, где-то менее, и галактики на этом фоне казались почти белыми и резали глаз.

— Вот так, — Аврора Синистра остановилась. — Не будь у маглов их машин, мы никогда бы не увидели этого. Но мой учитель договорился с маглами, добавил в этот телескоп один свой прибор… Всё это — магия. Да, изредка нам удавалось заметить проявления природной магии вне Земли — но сейчас мы взглянули на Вселенную другими глазами и увидели, что она заполнена магией! Да, то, что вы видите на этой колдографии — магия, заполняющая Вселенную… И многое из того, что веками казалось незыблемой истиной, оказалось всего лишь наивным заблуждением — как редко в магии случается подобное! Что это нам даст? Пока на этот вопрос не даст ответа никто — по крайней мере, уверенного. Я же надеюсь, что это знание поможет на приблизиться к пониманию самой природы магии…

Гермиона, грызя карандаш, сосредоточенно вглядывалась в колдографию.

— Что-то мне всё это напоминает… -пробормотала она.

— И что же? — осведомился Хендри.

Вместо ответа Гермиона подняла руку и, дождавшись кивка учителя, спросила:

— Профессор Синистра, как вы полагаете, эта картина соотносится с распределением реликтового излучения?

— А вот на этот вопрос, мисс Грейнджер, — Аврора прищурилась, — предстоит отвечать уже вам. Хотя бы потому, что я уже не всегда понимаю, о чём идёт речь…

— А я и вовсе не понимаю, — буркнул Хендри.

— Вечером объясню, — пообещала севшая на место Гермиона. — Когда хоть немного шок пройдёт. Маги и «Хаббл», ну надо же… Невыразимцы постарались, не иначе. Или кто там у американцев?.. Знаешь, мне очень интересно, что по поводу этого снимка Малфой скажет — теперь-то ясно видно, на что способны маглы.

— Не уверен, что Малфой сможет его осознать, — буркнул Хендри.

Колдография из космоса основательно встряхнула Хогвартс. Само собой, кое-кто из чистокровных (в основном со Слизерина) просто не смог понять, о чём вообще идёт речь и потешался над «глупыми маглами», но те, у кого мозгов хватило, пребывали в тихом шоке. Магловедение выбирали немногие — да и те по большей части были маглорождёнными, для которых идиотизм предмета был отличным развлечением. И о космических полётах маги, как правило, даже не догадывались. И теперь, наглядно увидев возможности магловской техники (а профессор Синистра ещё и подлила масла в огонь, показав воспоминания о запуске «Сатурна-5»), многие очень сильно задумались…

А вот на маглорождённых и часть полукровок снимок особого впечатления не произвёл. Для них это было чем-то привычным, хотя и непонятным, и реакцию чистокровных магов они просто не понимали. Да, новость. Да, открытие. Да, способное перевернуть всю картину мира… И что? Не в первый раз даже на их памяти… Мир маглов стремительно менялся — и это воспринимали, как должное. Кое-кто вспомнил выступление Гермионы — и по Хогвартсу поползли разговоры о технологической сингулярности (правда, почти никто не понимал, о чём вообще идёт речь)…

Дискуссионный клуб «Белый Лотос» снова посеял в школе смуту, не приложив для этого никаких усилий.

— Никогда такого не было — и вот опять! — изрекла по этому поводу Луна на очередном собрании.

Не согласиться было невозможно — Луна, как всегда, попала в точку.

— Именно, — Хендри прошёлся по классу и остановился у доски. — Это, несомненно, успех, но это не значит, что нам можно почивать на лаврах… Поэтому нам нужны идеи — много идей, разных — здоровых и заразных, которые потрясут если не весь мир, то хотя бы Хогвартс и будут на уровне, достойном наших предшественников. Предлагайте, леди и джентльмены!