Настоящий шотландец (джен)

Январь обещал быть скучным, и Хендри это решительно не устраивало. Требовалось что-нибудь устроить, но пока что в голову ничего не приходило, и оставалось только сидеть на подоконнике, болтать с Гермионой и наблюдать за Роном.

Рон, получивший за какую-то мелочь отработку, ловил Миссис Норрис — совершенно официально. Кошке полагалась порция глистогонного, но та совершенно не желала признавать важность профилактики и от медицинских процедур старательно уклонялась… Разумеется, Филч был просто счастлив переложить ловлю строптивой кошки на первого же неудачника… И им оказался Рон.

— Кис-кис-кис! — Рон подкрадывался к кошке, держа в одной руке кусок куриного филе, а в другой — флакон с зельем. — Смотри, что у меня есть… Видишь, какая замечательная курочка? Она твоя, только подойди…

— Мры! — презрительно отозвалась Миссис Норрис, дёрнув хвостом и не сдвинувшись ни на долю дюйма. Чеканный наплечник доспеха её абсолютно устраивал.

— Послушай, мы делаем это для твоего же блага, — Рон сердито покосился на скалящегося Хендри и решил сменить тактику. — Ну да, зелье противное — так они все противные, а я тебе мяса дам. Вот, видишь? Куриная грудка, отборная, профессорам — и то не полагается, только больным…

Уговоры продолжались уже часа полтора, Рон разливался оппозиционным политиком, но кошка ему упорно не верила и приближаться отказывалась. В итоге он всё же не выдержал и сказал:

— Ладно, не хочешь по-хорошему — будем по-плохому. Инкарцеро!

Даже связанная кошка ухитрилась, однако, не свалиться с наплечника. Рон подошёл к ней, влил зелье, убрал верёвки и отдал мясо. Миссис Норрис недовольно зашипела, но от филе отказываться не стала и удалилась, задрав хвост.

— А вот если бы ты не кочевряжилась, всё было бы куда проще, — наставительно сообщил ей вслед Рон, — и ты получила бы мясо гораздо раньше…

— Рон, это всё-таки не книзл, — заметила Гермиона, — она , конечно, чертовски умная тварь, но вряд ли она тебя действительно понимает…

— Всё она прекрасно понимает, — отмахнулся Рон. — Эта тварь умнее нас троих, вместе взятых, я тебя уверяю. Слушай, может, она и впрямь демон?

— Да нет, просто мутант, — пожала плечами Гермиона. — Ладно, пошли в гостиную — если ты не сделаешь домашку, Снейп тебя самого пустит на ингредиенты…

— Скука, — констатировал Хендри, отложив «Речные заводи». — Со скукой надо бороться. У кого есть идеи?

— Квартет чемпионов? — предложил Рон

— Крам только поёт, а Седрику на ухо дракон наступил, так что не выйдет.

— Битва волынщиков?

— Уже лучше, но одного этого мало, — Хендри поправил очки. — Нужно что-то ещё, причём достаточное, чтобы занять всех до самого второго тура. Фред, Джордж, я на вас надеюсь…

— Мы…

— Что-нибудь…

— Придумаем! — отозвались близнецы в своём обычном стиле.

— Сейчас, конечно, зима, а это дело обычно летнее… — задумчиво протянула Гермиона, разглядывая «Речные заводи». — Но не сыграть ли нам в хяку моногатари кайданкай?

— А что это? — тут же навострила уши Лаванда…

— О, это замечательная вещь… — ответила Гермиона. — Только надо народу побольше, желательно — как раз сто человек. Все собираются в тёмной комнате, каждый приносит свечу, и рассказывают всякие страшные истории. Каждый рассказавший гасит свечу, и когда погаснет последняя, должно случиться что-нибудь необыкновенное.

— Ты извини, конечно, — Уллем почесал в затылке, — но когда в нашей школе происходило что-нибудь обыкновенное?

— Значит, это должно быть нечто уж совсем из ряда вон выходящее, — пожала плечами Гермиона. — Что-то на уровне подрыва преподавательского туалета, когда там будет сидеть Снейп…

— Гермиона…

— Страшная!

— Но если…

— У нас…

— Будет гарантия

— Алиби…

— То мы…

— Можем рискнуть!

— Риск, конечно, дело благородное, но надо всё-таки отличать разумный риск от идиотизма, — изрёк Хендри. — Итак, все за? Тогда за ужином в Большом зале объявим и попросим разрешения остаться в нём на ночь. Ну а если не разрешат, придётся собираться в гостиной…

Дамблдор идею одобрил. Больше того — он даже вызвался принять участие и призвал преподавателей — однако согласились только Флитвик и Спраут. Среди учеников желающих оказалось больше, и в итоге действительно набралось человек сто — разумеется, включая «Белый Лотос» в полном составе и чемпионов.

— Просто замечательно! — Гермиона предвкушающе потёрла руки. — Много интересного мы сегодня услышим…

— Мне как-то уже страшно… — поёжилась Лаванда Браун.

— А ведь ещё ничего не началось… — поддержала её Парвати Патил.

— Гермиона — страшная! — хором заключили обе.

Таким на памяти Хендри Большой зал не был никогда — без привычных парящих в воздухе свечей, тёмный и пустой, он производил гнетущее впечатление. Самое подходящее место для страшных историй…

Дамблдор сдвинул столы, так что разместились все, огладил бороду и сказал:

— Ну что ж, кто начнёт? .. Ты, Луна?

— Жил некогда могучий король… — начала Луна каким-то странным голосом.

История была смутно знакомой, как и все кельтские саги, полной убийств и предательств, но при этом определённо не людской. И действительно пугающей…

— …Вот так и погиб Белый Сокол Гвинеда, — закончила Луна, — а из крови его выкован был меч для того, кто отомстил за его гибель, и был это Артур маб Утер, что последним правил на холмах и под холмами.

Тихий выдох — и свеча перед Луной погасла.

— Пожалуй, теперь мой черёд, — Дамблдор задумчиво огладил бороду. — Слыхал я эту историю в юности от одного своего друга из Швейцарии, а сам он утверждал, что она и впрямь случилась с его отцом…

На этот раз Хендри не услышал ничего знакомого даже отдалённо — правда, заподозрил, что это переделка какой-то средневековой легенды… А впрочем, какая разница? История -то всё равно была впечатляющей…

За Дамблдором пришла очередь Гермионы, нахально пересказавшей По, за ней выступил Крам, за Крамом — сам Хендри, за ним — Джастин… Одна за другой гасли свечи, напряжение нарастало и истории становились всё страшнее, а ученики подбирались поближе друг к другу, стараясь не покидать круг света. Вот, наконец, погасла последняя свеча, и тьму в зале рассеивал лишь звёздный свет. Все — даже сам Дамблдор — застыли в ожидании…

Что-то громыхнуло, Лаванда взвизгнула, Гермиона прижалась к Хендри, а по Большому залу пронёсся Пивз. С факелом в одной руке и зелёным знаменем с золотыми иероглифами — в другой, он размахивал ими и орал:

— Аллах акбар! Вечный огонь ждёт неверных!

За Пивзом гнался Кровавый Барон в кольчуге и белом плаще с алым крестом, размахивал мечом и орал:

— Стой, сарацинское отродье! Deus vult!

Дамблдор взмахнул палочкой, зажигая все свечи, но безумная компания уже вылетела из зала, где-то в коридоре снова раздался грохот и крик Барона: «Босеан!»

— Ну… — протянула Макгонагалл. — Полагаю, это было нечто сверхъестественное, и у ж точно — необыкновенное. Кстати, кто-нибудь разобрал, что там было написано?

— Да то и было, что он орал, — флегматично ответил Уллем, — «Вечный огонь ждёт неверных». На байхуа.

— Ксо! — хором произнесли Гермиона и Луна, переглянулись и пожали плечами.

— Я один не понимаю, какого хрена это было и что должно значить? — осведомился Хендри.

— Мы тоже теряемся в догадках, маэстро, — развёл руками Колин. — Я бы сказал, что они накурились, но не представляю, чем можно накурить привидение…

— Даже я не знаю, — вздохнула Луна, — а то бы подарила Плаксе Миртл кальян…

— Луна, безумное исчадие Зимы!.. — вздохнула Гермиона. — Ладно, дорогие коллеги, на повестке дня два вопроса: «Что это вообще было?» и «Надо ли нам с этим что-то делать?»

— А так же вопрос вне повестки, — Хендри махнул рукой, — брат мой, когда это ты так навострился в китайском?

— В отличие от тебя, брат мой, — ответствовал Уллем, — я с самого начала не ограничился единственным ругательством, но планомерно изучал язык под началом нашей драгоценной матушки…

— Зато я свободно владею латынью, а ты — кое-как! — Хендри показал брату язык.

-Не вижу в этом большого достижения, — фыркнула Гермиона. — Любой порядочный маг должен владеть латынью, древнегреческим и арамейским или хотя бы ивритом. И давайте вернёмся к повестке, леди и джентльмены.

— Давайте, — согласился Хендри, пройдясь по комнате. — Итак, ответ на первый вопрос, по-моему, очевиден — Пивз окончательно свихнулся.

— А Барон? — немедленно поинтересовалась Дафна. — Как слизеринка, должна сказать, что Кровавый Барон, хоть и мрачен и устрашающ, всегда отличался спокойным и невозмутимым характером. Да, я знаю, что Пивз его опасается, я слышала, что он как-то побил его палкой, но ни о чём подобном я и подумать не могла.

— Из чего следует, что на сей раз Пивз его достал окончательно, — предположила Гермиона. — Это он с вами тих и вежлив, он же почётный слизеринец… А так он достаточно вспыльчив, и вполне мог разозлиться на Пивза из-за этого идиотского флага… Кстати, где они сейчас?

— Представления не имею, и не желаю иметь, — буркнула Дафна. — Лучше скажи, что нам теперь делать?

— Постоянная бдительность! — рявкнул Хендри. — Пивза, если что, гасить из всех стволов. Барона тоже.

— Принято, — отозвался Рон.

Кровавый Барон появился только под вечер, был, как и всегда, вежлив и флегматичен, и на вопросы не отвечал. Пивза не было несколько дней, что, в общем, было довольно обычным делом. Жизнь Хогвартса вошла в привычное русло…

Снова скука. Школьная рутина затягивала даже иностранных гостей, заставляя считать дни до второго тура Турнира и надеяться, что произойдёт хоть что-нибудь.

Вечера страшных историй время от времени повторялись — но призраки вели себя тихо и в зале не показывались, и это всех устраивало. Близнецы Уизли тоже почти не показывались, появляясь только на уроках и за столом — и вот это всех напрягало. Это значило, что близнецы замышляют нечто грандиозное и, несомненно, разрушительное если не для замка, то хотя бы для психики. Причём скорее последнее, так как они ещё и периодически о чём-то шептались с Луной…

Иностранные гости причин беспокойства аборигенов не понимали, но на всякий случай тоже опасались. Ученики Хогвартса — стараниями «Белого Лотоса» и отдельных его членов, в основном — уже заработали славу редкостных отморозков, и от них ожидали чего-нибудь экстремального…

Ожидания оправдались.

Февраль девяносто второго в Хогвартсе помнили отлично, ничего не забыли, не простили и надеялись, что и-за турнира преподаватели ослабят бдительность.

Бдительность преподаватели не ослабили, но внимание переключили, да к тому же допустили одну ошибку — Четырёх Собак Апокалипсиса отправили к Хагриду и абсолютно никак их не контролировали…

В результате чего четыре фокстерьера ворвались утром Валентинова дня в Большой зал и помчались по нему, ловко выхватывая валентинки из рук и карманов и стаскивая в одну кучу под возмущённые вопли и попытки колдовать. Увы — в ошейники собак были вставлены мощные щитовые амулеты, да и попасть по ним было сложно…

Свалив добычу в углу, собаки немедленно зарылись в неё, а затем снова принялись носиться по залу, разнося валентинки. Близнецы при этом сразу приобрели подозрительно-безобидный вид — настолько, что Кэти и Алисия, выбравшись из-за стола, сцапали братьев Уизли и выволокли из зала. Вид у них при этом был такой, что Шеймас на всякий случай перекрестился…

Гости наблюдали за происходящим и искренним интересом, уверенные, что всё идёт по плану — что, разумеется, было далеко от истины. Затея близнецов была сюрпризом для всех — кроме Луны, разве что, преподаватели понимали в происходящем не больше студентов, близнецов в зале не было и за собаками никто не следил…Всё это просто обязано было плохо кончится.

Но всё пошло настолько не по плану, что даже кончилось вполне прилично. Растащив валентинки, собаки уселись перед столом преподавателей, Чума пару раз гавкнул, и с его ошейника посыпались искры, сложившиеся в надпись: «Дамы и господа! Умники Уизли имеют честь представить вам Четвероногих Купидонов! Не решаетесь вручить валентинку? Не беда! Просто отдайте гонцу, скажите, для кого она — и ваше признание будет услышано… если, конечно, по дороге не попадётся кошка!»

— Очаровательно! — изрекла мадам Максим. — Какие изобретательные юноши!..

— И правда, очень мило, — согласилась Спраут, — хотя их прошлое выступление мне понравилось больше… Кстати, где они сами?

— Не знаю, — Макгонагал настороженно осматривала зал, — и мне это не нравится. Наверняка опять что-нибудь затевают…

Близнецы появились только на уроке — подозрительно довольные, так что Макгонагалл, по свидетельству очевидцев, всё время на них косилась. Собаки тем временем исправно разносили письма и, как ни странно, вели себя вполне прилично, чем заслужили восторги гостей и самые мрачные подозрения хозяев. Хозяева ничуть не обманывались мирным и умильным видом Собак Апокалипсиса, уверенные, что они, как их номинальные хозяева — близнецы Уизли — что-то замышляют…

Что замышляли близнецы, так и осталось загадкой. Зато Собаки загнали на полку в Зале наград решившую прогуляться в кошачьем облике Макгонагалл, которая, в лучших кошачьих традициях, своротила на них чей-то кубок. Кубок свалился на рисовавшего на стене задницу Пивза, и не ожидавший такой подставы полтергейст вылетел в коридор и понёсся, сшибая доспехи и завывая так, что Филч выскочил из своей комнаты с криком «Воздух!» и винтовкой в руках. Макгонагалл — по-прежнему в кошачьем облике — рванула к себе, добавив суматохи, а Пивз всю ночь горланил похабные куплеты под дверью слизеринского общежития, да так, что не спасали никакие заглушающие чары, и угомонился только после того, как Снейп облил его каким-то зельем.

Эта безобразная суета взбаламутила весь Хогвартс — однако ни близнецов, ни фокстерьеров ни в чём не заподозрили, но и те, и другие предпочитали не отсвечивать. Просто на всякий случай…

Истинную же подоплёку событий узнал только «Белый Лотос» — причём благодаря Гермионе и её замечанию: «О, четвёртый Ли-Энфилд? Круто!» Филч, услышавший её, пришёл в восторг и по секрету рассказал про ночную прогулку Макгонагалл.

— Вот уж не думал, что ты настолько разбираешься в оружии, — хмыкнул Хендри, проводив взглядом Филча.

— Не особенно, — покачала головой Гермиона. — Просто мне как раз недавно понадобилось залезть в справочник по оружию времён войны… Кстати, ты знаешь, что она всё ещё числится на вооружении?

— Да ну? Магазинная винтовка — и на вооружении?

— Ага. Слушай, одолжи мне твои магические линзы — винтовка-то у нашего завхоза, похоже, основательно зачарована, а на штыке серебро…

— А знаешь, я тут подумал… — Хендри покосился на Лаванду Браун, навострившую уши, и немного громче продолжил:

— А может, Филч на самом деле — Соломон Кейн?