Надежда Пигмалиона (гет)

Да будут метели,

снега, дожди

и бешеный рев огня,

да будет удач у тебя впереди

больше, чем у меня.

Да будет могуч и прекрасен

бой,

гремящий в твоей груди.

Я счастлив за тех,

которым с тобой,

может быть,

по пути.

* * *

Август близился к концу. Напряжение витало в призрачном доме на площади Гриммо, среди пыльных стеллажей и старых книг мне так и не нашлось покоя. Гарри переживал из-за отъезда в Хогвартс, ему не хотелось оставлять Сириуса одного. Они оба по-прежнему считали, что я тоже поеду в школу. Тогда как я так и не приняла окончательного решения.

После ночного разговора с Сириусом меня мучила догадка, ядовитая мысль, закравшаяся под черепушку и методично разъедавшая мозг, словно болезнь. Я не находила себе места, и ни один разговор не мог меня отвлечь. Мне так хотелось выговориться, выпустить на кого-нибудь весь этот жужжащий и жалящий рой, поселившийся в моей голове. Хотелось, чтобы меня выслушали и сказали, что все это просто бред, и разметали мои доказательства в пух и прах. Но подходящего человека рядом не было. Хотя я не могла определиться даже для себя, кому бы я хотела о таком рассказать. Перед мысленным взором вставала фигура Лорда. «Но разве смог бы он выслушать меня непредвзято?» Ведь, по факту, у меня не было ничего, кроме домыслов, которые складывались в жуткую гротескную картину. «Лорду нужны были бы неопровержимые доказательства. Четкий и ясный рассказ, как на докладе, только тогда он дослушает. Никаких «мне кажется» или «я подумала…».

А обсуждать свои мысли с юным Лордом я не видела смысла, ведь он не знал ничего о том, что происходило в реальности последние полвека. Несмотря на то что волшебный мир развивался чрезвычайно медленно, война и время сделали свое дело. В разговоре с ним мы не всегда понимали друг друга. Его вопросы вроде: «почему студентов не пускают в Особую секцию библиотеки?», «зачем нужны разрешения на посещение Хогсмида?» и «почему лес вокруг Хогвартса стал называться «Запретным»?» выбивали меня из колеи, и мне совершенно не хотелось затевать долгий и подробный разговор, тем более, что я сама знала о прошлом лишь из чужих рассказов.

Мне оставалось только изводить мучительными догадками саму себя и листать свой дневник, подаренный Лордом, снова и снова перечитывая записанные там сны. Иногда я входила в раж и начинала спорить с собой, причем с одинаковым успехом доказывая и опровергая собственные доводы. Стройная теория оставалась лишь теорией, хрупкой и призрачной, лишённой вещественных подпорок. «Ну какая тебе разница, мог или не мог, знал или не знал?!» — одергивала я себя. «Теперь все это не имеет значения… Ах, как же это можно было бы проверить? Неприметность…»

— Тонкс сказала, что вы сегодня отправитесь за платьем? Я думаю, нам стоит пойти вместе, как раз купим все необходимое, — предложил Гарри за завтраком.

Мы сидели в маленькой грязной кухне на первом этаже. Паутина украшала стопки тарелок в серванте, покрытые старым жиром сковороды висели на гвозде. А колченогий табурет опасно раскачивался подо мной, пока я без аппетита ковыряла предложенный Кикимером омлет.

— Да, но как я буду покупать что-то, находясь под мантией?

— Ну и что ж, я тоже буду под мантией, Тонкс поможет нам. Мы умещались под мантией даже втроем, — улыбнулся Гарри, вспомнив что-то забавное.

Я согласилась, и мы некоторое время завтракали в тишине.

— Ужасно надоело сидеть здесь, — понизив голос, поведал парень, — ты только не говори Сириусу, он и так сам не свой, как бы чего не вытворил.

Я кивнула и потянулась за баночкой с медом.

— Я, конечно, рад поехать в Хогвартс, но лишь потому что встречусь там с Роном и Гермионой, но даже не хочу думать о том, что теперь там не будет Дамблдора, без него Хогвартс пропадет, — сокрушался Гарри, — ладно… уж лучше эта Амбридж, чем какой-нибудь Малфой… Извини, — добавил он, поймав мой взгляд, — все время забываю, что вы родственники, я бы не вытерпел их ни минуты, ты правильно сделала, что сбежала.

Я не выдержала и прыснула от смеха, настолько нелепой казалась мне вся ситуация. Гарри поддержал меня и тоже засмеялся.

«…настали времена, когда воровки и полукровки смеются в доме старой хозяйки…» — донеслось до нас ворчание Кикимера. Старый эльф медленно открыл скрипучую дверь на кухню, словно наслаждаясь каждым режущим слух звуком, затем, не глядя на нас, положил на стол свежую газету и исчез.

— Ты не против? — спросила я Гарри и, получив кивок, приступила к изучению прессы. Мне теперь жутко не хватало информации; привыкнув всегда быть в гуще событий, узнавать планы Лорда и наших врагов заблаговременно, сейчас я мучилась от неизвестности и с жадностью читала даже отрывочные и лживые новости «Пророка». Гарри страдал похожим образом. Вот и теперь сидел с вытянутой шеей, пытаясь прочесть заголовки вверх ногами.

— Читай вслух, — попросил он наконец.

— Гм… Министр магии Корнелиус Фадж предложил вновь ввести патрулирование улиц, дабы обеспечить надлежащую безопасность прибывающих в Косой переулок юных магов и их родителей перед началом нового учебного года…

— Пф-ф… опомнился. Давай дальше.

— Визенгамот постановил упростить процедуру рассмотрения судебных дел… э-э-э… для ускорения процессов над пойманными преступниками.

— Будто они смогли кого-нибудь поймать! Тонкс говорит, что в Аврорате только ворон считать научились, а слово «Пожиратели» вызывает у них ужас. Скоро и его перестанут произносить вслух. Нет слова — нет проблемы, — горько усмехнулся парень, — что там еще?

— Еще… Хм-м… В больницу св. Мунго доставлен сотрудник Отдела Тайн Министерства магии и невыразимец Бродерик Боуд. Колдомедики сообщают, что пациент поступил к ним с помутнением рассудка, и причиной этого считают неосторожную работу его коллег. Однако представитель невыразимцев отрицает факт их причастности к подобным нарушениям. Он утверждает, что сознание Боуда уже было повреждено очень сильным заклинанием.

Эта новость показалась мне самой интересной из всех, и я замолчала. «Отдел Тайн… Значит, Малфой таки достал невыразимца, но вот удалось ли ему завладеть пророчеством?»

— Ну, что там пишут в новостях спорта? — не выдержал Гарри, и мне пришлось отдать ему газету.

«Как же тяжело без снов, теперь я ничем не лучше Трелони, сиди вот и гадай на кофейной гуще, получил Лорд пророчество или нет. Шансы на то и на другое равны и одинаково велики. Но раз Снейп тогда не побоялся вновь пойти к Дамблдору, то велика вероятность, что и приказ он выполнит, а значит, Лорд сосредоточится на пророчестве. Видимо, я была недостаточно убедительна в разговоре с ним или… Или Снейп не просто желает в любом случае оказаться среди победителей, а напротив, готов поставить на кон все, даже собственную жизнь. Идет ва-банк против Лорда… Но почему? Зачем ему это? С другой стороны, во сне Снейп и словом не обмолвился Дамблдору о моем приходе и нашем разговоре, хотя тот словно почуял что-то… А может, сон был обрывочным. Все слишком неясно…» — рассуждала я. Снейп оставался в моем сознании серым кардиналом, и его мотивы были совершенно непонятны.

Из коридора послышался тихий скрип входной двери, а потом что-то тяжелое с грохотом рухнуло на пол, и тотчас дом наполнился визгливыми криками Вальпурги Блэк.

— Это Тонкс! — радостно возвестил Гарри и поспешил встретить долгожданную гостью, я последовала за ним.

— Ух, троллева задница… — ругалась девушка, задергивая заклинанием темные занавеси на портретах и поднимая подставку для зонтов.

— Будь тут задница, ты бы не прошла, — усмехнулся спускавшийся по лестнице Сириус.

— Я вырвалась к вам ненадолго. Скримджер всех заел — кажется, ему передалась паранойя старого Крауча.

— Главное, чтобы не молодого, — неудачно пошутил Блэк. Гарри, видимо, не понял его слов и промолчал. Тонкс согласно кивнула и, пригладив рукой растрепавшиеся от бега ярко-лиловые волосы, широко мне улыбнулась.

— Ну что, ты готова? Пойдем?

— Э-э-э… Тонкс, если ты не против, я тоже пойду, мне ведь надо купить все, — невнятно пробормотал Гарри.

— Ах да, конечно. Но ты тоже иди под мантией: тебе уж точно лучше не светиться, а то наши ребята умрут от напряжения, решат, что за тобой Он непременно явится.

— Я сейчас, сбегаю за мантией, — кивнул Гарри. В его голосе сквозило неприкрытое волнение и предвкушение. Ещё бы! После стольких дней взаперти кто угодно радовался бы такой вылазке.

Я тоже поспешила наверх в свою комнату, ощущая смесь трепещущего ликования и страха, словно собиралась удариться в какое-то приключение. Прошедший месяц был скуден на впечатления, и это было самым ярким из них.

Влетев в дверь с табличкой «Не входить без ясно выраженного согласия Регулуса Арктуруса Блэка», я схватила со стула мантию, вытащила остатки галеонов и поспешно расчесала волосы. Мой разум твердил, что все это сущая напраслина, ведь никто меня не увидит, но так как выход на улицу был знаковым событием, я ничего не могла с собой поделать. Беким скептично следил за мной из клетки. Иногда под его взглядом мне казалось, что он невысокого обо мне мнения.

— Все будет хорошо, — сказала я сама себе и, бросив прощальный взгляд в мутное зеркало, поспешила вниз. Рассовывая на бегу галеоны, я нащупала в кармане знакомый холодный предмет и, не удержавшись, закатила глаза. «Ну и откуда он здесь? Разве я клала?» — с долей раздражения подумала я, но возвращаться в комнату не стала.

В последнее время наши отношения с юным Лордом изменились. Он был прирождённым стратегом и легко сменил тактику. Теперь он пытался подружиться со мной или просто хотел показать всю серьезность своих намерений относительно сделки, которую мы так и не заключили. В любом случае, теперь призрачный Лорд был паинькой, перестал задирать нос, умничать и злиться. Я больше не слышала от него ни угроз, ни упреков, напротив, он проявлял, казалось, живое ко мне участие, спрашивал, как прошел мой день, с удовольствием болтал о прочитанных мною книгах или просто молча сидел рядом, глядя на тихую черную воду. Любой, кто не знал его, конечно, сперва удивился бы такой подмене, а потом, как водится, расслабился и решил, что так оно и должно быть. Но я слишком хорошо знала Лорда, поэтому его попытки вызывали у меня невольную улыбку, которую я старалась скрыть. Играть в игры с Ним очень опасно и бессмысленно, потому что правила устанавливает он и он же меняет их в ходе игры так, что ты никогда не победишь. Но я так долго играла, что уже не могла остановиться, как самый заядлый картежник, заложивший последнюю рубаху. Общение с Лордом опаснее сидения на пороховой бочке во время артобстрела. Он взорвется вернее, когда ему наскучит.

Сбежав по лестнице в прихожую, я увидела только Тонкс, она с улыбкой смотрела в пустоту перед собой.

— Давай, Арта, залезай, — раздался совсем рядом голос Гарри, и он поднял край мантии.

— Идти надо будет в ногу, тут становится тесновато, — со вздохом поведал он, — не то что раньше. Ну что, нас не видно? — поинтересовался он у Тонкс.

— Нисколечки. Пойдёмте скорей, — подгоняла она.

— А где Сириус? — тихо спросила я, пока мы осторожно двинулись по коридору вслед за неуклюжей Тонкс.

— Пошел к себе. Он нам завидует, но ему выходить в Косой переулок ещё опаснее.

Облупленная дверь со скрипом отворилась, и по глазам резанул яркий солнечный свет. Выйдя на площадь, Тонкс протянула руку и коснулась Гарри, он взял за руку меня, и я инстинктивно напряглась. Трансгрессия — опасная вещь, но перемещаться методом Лорда сейчас было нельзя.

Нас резко рвануло и скрутило, я видела, как сжался и завертелся мир, словно кто-то с силой пропихивал меня в узкую трубку, она сдавливала меня и не давала дышать. Нас выплюнуло на мостовую перед входом в «Дырявый котел» с магловской части Лондона.

«Странно, почему Тонкс не трансгрессировала сразу в переулок?» — подумала я, но тут девушка сама ответила на мой невысказанный вопрос, тихонько шепнув:

— Теперь все после трансгрессии должны проходить здесь, они регистрируют прибывших. Выходит плохо, а с каминами вообще жуткая неразбериха.

Тем временем мы зашли в бар и на меня разом обрушились гомон сидящих там волшебников, звон бокалов, шуршание газет и половых щеток. Пахло пирогами с гусиной печенкой, пивом, деревом, прогорклым маслом и чем-то ещё. Чем-то очень знакомым и важным. Тем, от чего у меня радостно подскочило сердце. Магией. Мне казалось, что я не была тут тысячу лет и что все как будто изменилось. Хоть в баре было и многолюдно, Том сразу выцепил взглядом Тонкс и расплылся в услужливой улыбке. К счастью, нам с Гарри удалось прошмыгнуть до заднего двора, ни на кого не налетев. В маленьком каменном закутке, который всегда был пуст, теперь стоял стол, а за ним с кислым видом сидел неопрятно одетый молодой волшебник.

— Привет, Хэнк, — непринужденно поздоровалась Тонкс, — скучаешь?

— С вами заскучаешь, — недовольно отозвался волшебник и макнул обкусанное перо в чернильницу, — ходите туда-сюда целый день. Имя, статус крови, причина прибытия?

Мы с Гарри молча переглянулись.

— Ну Хэ-э-энк… — страдальчески протянула Тонкс, — ты же знаешь, кто я, мы уже два года в одном отделе работаем, к чему это?

— Мне дали задание, и я его делаю, так что все должно быть как велено, проблем мне не надо, — сварливо отозвался он.

— Тонкс, полукровка, цель визита: покупка свадебного платья, — отчеканила девушка и хитро улыбнулась, видимо, ожидая закономерного вопроса или поздравлений, но хмурый волшебник спросил совсем другое:

— Имя?

Тонкс сморщилась, как от зубной боли, и процедила сквозь зубы:

— Нимфадора.

После этого он наконец кивнул и разрешил нам пройти.

— Что это вообще такое?! — недовольно зашептал Гарри. — Зачем им статус крови?!

Тонкс шикнула на него, и мы медленно двинулись за ней по улице, наполненной снующими волшебниками в разноцветных мантиях и колпаках. Вокруг было очень много народа, все куда-то спешили, толкались. Маглы ходили, разинув рты и таща за собой своих одаренных детей. Кричали совы в клетках, отовсюду звенели колокольчики на дверях лавок, слышались восхищённые вздохи юных магов, впервые оказавшихся здесь. Летняя веранда кафе Фортескью была забита до отказа, креманки с мороженым только и успевали отлетать от прилавка к своим покупателям. Мы с Гарри шли молча и постоянно озирались, стараясь не отстать от Тонкс, в его взгляде я читала ту же радость, что владела мной. Меня словно выдернули из долгого и тревожного сна, и теперь все вокруг казалось мне ярче и чётче, чем обычно.

Мы с Гарри лавировали между волшебниками, попеременно отдавливая друг другу ноги и стараясь не отставать от Тонкс. У лавки с товарами для квиддича Гарри замешкался, с неприкрытым восторгом смотря на блестящие новые метлы, формы и мячи. Я ткнула его локтем в бок, и мы поспешили дальше. Магазин мадам Малкин был уже рядом, когда к Тонкс подошел неизвестный волшебник в серой мантии и начал что-то говорить ей на ухо. Она кивала и явно хотела побыстрее отделаться, но он все говорил и говорил.

Я тихо ахнула, увидев вдалеке Нарциссу и Драко: они под руку шествовали от Гринготтса с царственным видом, тоже, очевидно, направляясь за покупками.

— Малфой, — процедил Гарри сквозь зубы, поймав мой взгляд, и безотчетно потянулся к палочке.

А я смотрела на своих «родственников» и молча радовалась этой встрече. Пусть они и не видят меня. Нарцисса по своей воле или без сделала мне много добра. А Драко сильно изменился, может, это было и незаметно со стороны, но я слишком хорошо знала его. Он выглядел взрослым и сосредоточенным, а в его глазах поселилась печаль. Я провожала их тоскливым взглядом до тех пор, пока они не скрылись за поворотом.

— Теперь он точно будет считать себя хозяином Хогвартса, наверняка его папаша уже договорился обо всем с новым руководством, — сокрушался Гарри. Я промолчала, вспоминая, какая война за место директора разразилась после ухода Дамблдора.

Напротив нас была витрина магазина волшебных игрушек, вокруг нее толпились дети, разглядывая большую куклу, напоминавшую яйцо с неестественно длинными руками и ногами, она улыбалась и раскачивалась из стороны в сторону.

— Мам, гляди! Это же Шалтай-Болтай! — воскликнул маленький мальчик.

— Шалтай-Болтай

Сидел на стене.

Шалтай-Болтай

Свалился во сне.

Вся королевская конница,

Вся королевская рать

Не может Шалтая-Болтая собрать! — звонко рассказал он.

Я оторвала взгляд от странной игрушки и увидела, как неподалеку двое авроров в форменных мантиях подходят к горбатой старухе, ведущей за руку бледного мальчонку. Они остановились напротив, и старший что-то сказал ей, но я не расслышала в окружающем гомоне. Старуха вся подобралась.

— Неслыханная дерзость! Мне сто двенадцать лет — и ни разу никто не требовал! Разве я похожа на преступницу?! Ничего я вам не предъявлю! Не имеете права! — неожиданно звонко воскликнула она. Аврор снова что-то тихо сказал и протянул руку в требовательном жесте. Старуха бряцнула посохом по брусчатке, и из-под него вылетели яркие искры. — Ступай прочь, милок, и научись сначала вежливости!

На ее окрик стали оборачиваться прохожие. Волшебники спешили пройти мимо. Аврор покачал головой и кивнул в сторону. От стен лавочек отделились еще четверо мужчин и направились к старухе.

Плохое предчувствие одолело меня. В воздухе над переулком повис невидимый, но неотвратимый запах опасности. Не каждый знает его, но я узнала его безошибочно, и у меня закололо в кончиках пальцев. Я судорожно сжала в кармане потеплевшее древко палочки, за мгновение до того, как все вокруг озарили яркие слепящие зеленые вспышки. В следующую секунду двое авроров неподвижно распластались мостовой. На бесконечно долгий миг вокруг повисла абсолютная тишина. Фигуры старухи и мальчишки бросились врассыпную.

Улицу огласил дикий визг сигнальных чар, раздались пронзительные крики.

Тонкс оттолкнула надоедливого собеседника. Красная вспышка выскользнула из ее палочки. Хлопок. Треск. Стекло лавочки, рядом с которой стояли беглецы, со звоном обрушилось на брусчатку. Гарри инстинктивно рванул в сторону, сдирая с меня покров мантии. Сотни волшебников, находившихся на улице, одновременно побежали от места взрыва. Крики. Женский визг. Топот ног. Плач детей. Беспорядочные вспышки заклятий. Тонкс метнулась вперед, ее силуэт быстро затерялся среди чужих. Гарри я больше не видела, стремясь увернуться от бегущих волшебников.

Повсюду выкрикивали заклятья трансгрессии, но они не действовали. Обезумевшая от страха и бессилия толпа металась и сметала все на своем пути. Маглы хватали на руки своих детей. Я выставила перед собой силовой щит, он расплылся в метре от меня бледно-желтым куполом. В него, словно мухи об стекло, один за одним врезались люди. Я поспешила наперерез толпе, туда, где еще несколько секунд назад стояли живые авроры. Сейчас их тела безжалостно топтали бегущие.

Среди наступившей сумятицы сложно было принять решение. «Что делать? Куда бежать? Что происходит?» Сердце яростно билось, гоняя по жилам похолодевшую кровь. Дальше по переулку я заметила сверкающие разноцветные вспышки. Они исчезли за поворотом. «Туда пошли Нарцисса и Драко», — с ужасом осознала я, и ноги сами понесли меня. Мой щит дрожал от натиска бегущих людей. Их широко распахнутые глаза, перекошенные от ужаса черты врезались острием в мою память. Я со всей ясностью осознала, что многие погибнут сегодня, и вовсе не от смертельного проклятья. «Страх убивает не хуже ножа», — вспомнились мне слова Лорда.

По мере моего продвижения людей становилось меньше. Крики стихали. Я наконец достигла поворота и увидела, что яростный бой продолжается. Среди вспышек заклятий мне виделся силуэт мальчишки. Он виртуозно отбивался от натиска четырех авроров. Среди них была и Тонкс. Черты его лица исказила недетская ненависть. Он был строг и сосредоточен, с пухлых детских губ слетали яростные проклятья. Они со свистом разрывали воздух и с грохотом пушечных выстрелов врезались в аврорские щиты. Я замерла в одиночестве. Никто не мог видеть меня в эту бесконечно долгую минуту, зато я видела все, словно оказавшись в одном из своих снов.

Мальчишка медленно пятился, отступая. Он явно отстал, прикрывая напарника, ушедшего вперед. Но и там вдалеке шла борьба. Еще одна зеленая вспышка, озарившая лицо мальчонки. И вдруг я увидела в нем знакомые черты. Они проступали, словно древняя роспись под слоями безликой штукатурки. Позади меня раздались хлопки. Повинуясь инстинкту, я вжалась в витрину неизвестной лавчонки и накинула на себя дезиллюминационные чары. На подмогу сражавшимся спешила новая группа авроров. Они бежали, путаясь в темных мантиях, а я смотрела в меняющееся с каждой секундой детское лицо.

«Он тут один. Такими силами его точно возьмут», — мелькнула мысль. И словно в ее подтверждение светло-голубой луч режущего заклятья сверкнул в дюйме от лица сражавшегося. Мальчишка коротко вскрикнул уже не детским, мужским голосом и закрыл рукой кровоточащую рану. Метнув разрывное заклинание в балку соседней лавки, он помчался наутек. С хрустом и грохотом ломалось поврежденное здание. Пыль плотной завесой застилала переулок. Восемь форменных плащей и одна хрупкая девичья фигура последовали за беглецом. Еще мгновение — и они скроются в неизвестности, а я так и останусь стоять, не приняв своего решения.

Время. Время текло сквозь пальцы. А я все медлила, мучительно думая ни о чем и обо всем одновременно. «Это тухлое дело… Поставить на это жизнь? На чужую ошибку?» — спрашивала я себя. Мой взгляд был наметан на такое, и чуйка, вышколенная долгими часами сражений, упрямилась, не желая подставляться. Перечил ей лишь разум. «Его даже брать не будут. Просто убьют. Девять против одного и неизвестно сколько ещё там, дальше, скрытых от моих глаз… Кого я хочу обмануть?». Я вдруг очень четко осознала, что решение было принято давно. Очень давно и, может, даже не мной. Я просто первый камень, однажды ознаменовавший начало большой лавины, и теперь летящий вместе с прочими под откос. У меня не было выбора. Я не могла поступить иначе.

От этого осознания пришло спокойствие. Разум стал очень чистым и ясным, именно таким он должен быть перед боем. И я невидимой тенью заскользила вслед за бегущими.

Первая вспышка, сорвавшаяся с кончика моей палочки, угодила Тонкс между лопаток, и она осела на грязную дорогу, застыв в какой-то нелепой позе. Я знала, что бить в спину дело паскудное, но сейчас мне было не до кодекса дуэльной чести. Просто хотелось сделать ей прощальный подарок. Она не должна быть среди тех, прочих. Иначе я просто не смогу. «Прости, Тонкс. Я не так хороша, как ты думала. Как все вы думали. Но, возможно, смогу быть лучше, чем думает Он. А большего мне и не нужно», — подумала я, бросая на нее мимолётный взгляд, и устремилась дальше.

Я подоспела вовремя. Залитое кровью лицо Барти перекосилось от мук. Он бился. Но это была уже агония. И в его глазах я видела, что Он это понимал. Лишь тот, кто был в настоящем бою, знает цену одному мгновению. И я подарила ему такое. Яркая нежно-лиловая вспышка. Раздались пронзительные вопли. Ошметки и брызги разметало вокруг. Авроры разбегались. Ставили щиты. Ошалело озирались. Перегруппировались. Барти вскинулся, и на мгновение наши взгляды встретились. Его лицо просветлело или, может, это были лишь вспышки проклятий, устремившихся в меня. Я отметила про себя, что это были вовсе не простенькие оглушающие, как тогда, и порадовалась тому, что не видела поблизости Нарциссу и Драко. Шутки кончились. Началась война.

Следующие несколько минут мы дрались методично и яростно. То ли Барти воспрял, то ли засидевшийся во мне зверь наконец вырвался из клетки на свободу и хотел всем показать, как его хорошо дрессировали, но нам удалось работать слаженно и недурно прикрывать друг друга. Среди бушующего фейерверка вспышек было сложно ориентироваться. Я ставила щиты. Уклонялась. Непрерывно двигалась и меняла углы атаки. С одних групп заклятий я переходила на другие, стараясь не быть предсказуемой, не давать противникам долго думать и обступать себя.

Мои старания не прошли даром. Пять. Их осталось только пять. Барти извернулся, как кошка, и задел красивым серебристым лучом ещё одного. Мужчина забился в конвульсиях, но я сразу забыла о нем. Я почти ликовала. Четверо на двоих! Теперь их только четверо и это более чем приятный расклад. Магия кипела и пузырилась в моей крови. Я чувствовала себя сильной и буквально упивалась этим чувством.

Но бой идёт быстро. И расстановка сил мгновенно меняется на неустойчивой доске. Барти вдруг повалился на землю. Я даже не видела, что он пропустил. Просто поняла, что его тут со мной больше нет. Он, наверное, тоже чуял близкую победу, а она коварно ускользнула из наших пальцев.

Я украдкой смахнула рукавом пот с лица. «Четверо. Нехорошо…» — начала ворчать моя чуйка, но я её заткнула, постаралась сосредоточиться и не бросать взгляды на Барти.

Грохот стоял немыслимый, вокруг бесновалось голубоватое пламя, щепками разлетались стены лавочек, летело каменное крошево.

Отбиваться у меня получалось. Но провести хорошую атаку я не успевала, стараясь судорожно сообразить, что делать дальше. Приближающийся топот ног звучал для меня громче раскатов заклятий. Подмога. К аврорам прибыли свежие силы. Я не смогла сосчитать, сколько их было. Но я сразу поняла, что с этого момента, что бы я ни делала, все будет лишь отчаянным порывом — не более. Мне подмоги ждать неоткуда. «Говорила же!» — самодовольно прошипела мне чуйка и исчезла.

Я словно стала самим Барти несколькими минутами ранее. Теперь агония была у меня. И я начала ошибаться. Первый удар пришелся чуть вскользь, по ребрам. Кожу обожгло, все заломило. Я стиснула зубы и отправила вперед широкий столб пламени, стараясь выиграть для себя секундную передышку. Но не рассчитала его опасности. За слепящим пламенем поздно увидела вспышку, вспоровшую воздух и угодившую мне в грудь. Я отлетела на несколько метров и врезалась со всего маху в стену. Воздух со свистом покинул мои лёгкие. В ушах раздался неприятный свист, перезвон. Солоноватый привкус крови во рту разбавил горечь от такого промаха. Холод и онемение пульсирующими толчками разливались в груди. Я каким-то чудом удержала щит, в него сразу же градом посыпались проклятья. Но я не испугалась. Страха больше не было, и сомнений тоже. Все кончится скоро.

Отстранённо я обвела взглядом улицу. Вокруг были тела авроров. Много. Около десятка. Мертвые и раненые. Мы славно потрудились с Барти. Нестыдная работа. Непослушной, немеющей рукой швырнула вперёд себя разрывное и отлипла наконец от стены. Пользуясь мгновенной заминкой авроров, я сделала то, чего никогда не делала ранее и совершенно точно не имела права делать. Но сейчас это было каким-то отчаянным желанием, мне просто хотелось попробовать, ощутить свою причастность хоть на миг.

— Морсмордре! — выдохнула я, вскинув палочку, и почувствовала небывалую, больную радость, увидев, как небо разверзается, клубится и оживает по моему приказу. Как становятся всё более четкими ЕЕ очертания. Как призрачный мертвенный свет озаряет испуганные лица. «Ну вот, теперь я официально обозначила свою принадлежность. Вывесила флаг. Чтобы уж никто не сомневался на мой счёт. Долго же я для этого созревала, быть может, ещё месяц назад Он бы оценил такой поступок», — горько усмехнулась я и встретила новые вспышки проклятий.

С каждой секундой холод расползался всё дальше, мне было тяжело держать палочку и жесты выходили кривыми, незаконченными. Я пятилась назад, стараясь удержать щит. Сердце заходилось в грудине. Оно чуяло подступающие ледяные силки и тоже отчаянно боролось, стараясь разогнать холод горячей кровью.

Я почувствовала Его присутствие ещё до того, как успела это осознать. Словно что-то изменилось в воздухе. Я просто поняла, что пришла Сила. Неотвратимая и огромная. Сила, с которой никто здесь не мог тягаться. Они поняли это поздно, я видела, как моих противников разметало, словно опавшие листья. Той же волной подхватило и меня. Я снова врезалась в стену и упала на землю. Тяжесть. Невозможная тяжесть придавила меня к земле, неумолимо наваливаясь все сильнее и сильнее, не давая дышать. Тисками сдавливало голову и грудь. В глазах стремительно темнело. Все вокруг рябило, плясали красноватые точки. И в этом угасании я увидела Его.

Каждый молится своим богам, но я, наверное, молилась демону. Он явился на мой зов и теперь просто шел по улице, деловито оглядываясь по сторонам. Словно не он обрушил на нас всю тяжесть неба. Я не могла шелохнуться, только с замиранием смотрела, как приближается одинокая высокая фигура, укутанная в черные одежды. Он будто искал что-то или кого-то. Ощупывал цепким взглядом тела, разбросанные на улице. Я не отрываясь смотрела на него, и даже мертвенный холод и наползающая тьма не могли отвлечь меня от этого зрелища. Мне хотелось, чтобы Он искал меня и чтобы заметил, лежащую ничком в пыли и крови. Но в то же время мне было страшно, я очень этого боялась и многое отдала бы, чтобы скрыться от его глаз.

Воздух больше не поступал в лёгкие. Я попыталась дёрнуться и не смогла. А Он повернул голову в мою сторону и увидел. На мгновение на его лице появилось выражение, которое я видела раньше лишь однажды, после того, как ему удалось вернуть свое тело. Для эмоции, отразившейся на нем, у меня не нашлось определения. Я соскользнула в темноту.

Вся королевская конница, вся королевская рать.